Текст книги "Скандальный брак (ЛП)"

Автор книги: Софи Джордан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)

Глава 5

Имя Спенсера Локхарта пронеслось в ее голове так же яростно, как зимние ветра, веявшие за окном. Она не могла заснуть, так что сбросила тонкое одеяло, встала и прошла босиком по тонкому, потертому ковру.

С самого его отъезда она ходила словно в дымке, видя его образ в своей голове. В ее небольшой гостиной он был таким впечатляющим и красивым. Горящий и решительный взгляд, глубокий голос, вызывающий у нее мурашки, что одновременно волновало и пугало ее.

Он был на самом деле красивым мужчиной. Но она видела, как красивые мужчины могут уничтожать женщин, и не собиралась поддаваться слабости.

Впервые увидев этого человека, заметив его потрясающее сходство с Николасом, она подумала, что он – Йен. Любовник Линни.

Теперь она будет осторожней. Несмотря на его сходство с Николасом, в нем не было ничего мягкого и романтичного, ничего, что привлекло бы нежное сердечко Линни. Ее сестра никогда бы не влюбилась в такого резкого мужчину с крепко сжатыми, неулыбчивыми губами. Его вид должен был напугать ее.

«Как пугал меня».

Но совсем по другим причинам.

Она нагнулась, открыла каминную решетку, поворошила угли и подбросила еще немного из стоящего рядом ведра, чтобы тлеющие угольки продолжали гореть. И не только из-за тепла. Камин горел даже летом, наполняя комнату красно-оранжевым сиянием. Драгоценным светом, чтобы отогнать темноту. Вечная темнота, жадно желающая затянуть ее в свое страшное брюхо.

Она не могла спать в темноте после Барбадоса.

С тех самых пор, как она узнала, что чудовища существуют, ходят по земле под человеческой личиной. Невозможно увидеть, что подбирается к тебе в темноте… или что уже здесь, очень близко, готовое напасть.

Это правда. Как малое беспомощное дитя она боялась темноты. Никто не знал ее постыдного секрета и слабости. И никто никогда не узнает.

Вздыхая, она подошла к окну, в комнате слышался лишь шелест ночной сорочки, касавшейся ее лодыжек. Полная луна высоко сияла в небе. Иней светился на земле и на траве словно бриллианты. Скоро пойдет снег. Она испытывала облегчение от того, что они спасли все, что могли из сада. Еды должно хватить, по крайней мере, на несколько месяцев.

Дрожа, она поднесла руку к окну и прижала ладонь к ледяному стеклу. Несколько месяцев. Она сглотнула комок в горле. После этого выбора у нее не будет. Весной она поедет к отцу. Будет умолять его, если придется.

И снова она мысленно увидела Спенсера Локхарта. Еще одна проблема. Правда ненадолго, так как завтра он уедет, повидавшись с Николасом.

Его присутствие нервировало ее… вызывало странные ощущения, оживляло те места в ее теле, которые она считала давно умершими. Он заставлял ее чувствовать, помнить, возвращал ей головокружительные девичьи мечты о приключениях и увлекательных событиях.

Полная луна ярко светила, окутывая лужайку перед домом и дорожку переливающимся сиянием. Она смотрела вдаль, куда-то за горизонт, и тут заметила фигуру на гребне холма за подъездной дорожкой. Одинокий наездник был прекрасно виден в лунном свете. Спенсер Локхарт. Она знала, что это он, и никто другой.

В груди сжалось сердце. Что он тут делает? Она поборола свой первый порыв побежать в детскую и обнять Николаса. Это глупо. Опустив руку, она поспешно отступила от окна и глубоко вздохнула. Он не станет красть ребенка. И даже если сбудется ее самый худший страх, и он пришел сюда за Николасом, он не станет забираться в дом тайком посреди ночи и похищать мальчика. Она просто знала это, не понимая, почему так в этом уверена. Он станет действовать честно, открыто, используя закон, чтобы решить дело в свою пользу. И она будет с ним бороться до последнего вздоха.

– Он не может так поступить. Не может. Не может, – она повторяла скороговоркой эти слова, как мантру. Зачем ему обременять себя ребенком? Забирать его у единственной матери, которую он знал? Если он поверил в ее ложь, поверил, что она – Линни, он не станет разлучать ее с ребенком. Она прикусила нижнюю губу, веря в то, что думала. Ей только надо сделать всё, чтобы он не узнал правды.

– Зачем вы здесь? – прошептала она, обращаясь к призрачной фигуре, такой маленькой на большом расстоянии от нее, и все же в этот момент наполнившей собой весь ее мир, ставшей больше самой ночи.

Боялся ли он, что она убежит под покровом ночи с сыном его кузена? Наверное, если бы у нее было убежище и средства, позволяющие себя содержать, отец, заботящийся о ней так же, как и о себе, она бы так и сделала.

Но нет. Ей пришлось остаться, так что надо будет убедить его в том, в чем она убедила весь мир. Потом он уедет из Харбора, уверившись, что его родственнику обеспечен хороший уход.

Всадник задержался на вершине еще несколько мгновений. Ветер налетал на его теплое пальто, как знамя развевавшееся вокруг Спенсера.

Она озадаченно смотрела на него, затаив дыхание.

Конь нетерпеливо бил копытами. Прижимая пальцы к губам, она нетерпеливо стала переступать с ноги на ногу. О чем он думал, глядя на ее коттедж?

И нарушив тишину спальни, она прошептала:

– Уезжайте. Разворачивайтесь и уезжайте.

Наконец, он так и сделал.

Она смотрела, как он исчезает, молясь, чтобы он передумал и не возвращался завтра.

Скользнув под накрахмаленные простыни, она поморщилась от того, насколько бесполезной была ее мольба. Разумеется, он вернется. Он считал себя защитником, которого назначил отец Николаса. Спенсер Локхарт считал, что это давало ему право остаться и судить ее. Ее охватил гнев, когда она вспомнила его резкие слова:

«Да уж, такая совершенно скомпрометированная особа рассуждает о любви, забывая о практической стороне жизни».

Она несколько лет ходила по лезвию ножа, поддерживая свой обман, все время стараясь экономить. Она очень много внимания уделяла практической стороне жизни! Каждый день она только об этом и думала.

Повернувшись на бок, она положила руку под щеку. Ее желудок сжимался и дергался при одной мысли о том, что ей придется снова с ним увидеться

Он пугал ее своими размерами, суровостью и мужественностью. Настойчивость его взгляда заставляла ее чувствовать себя неловко, хотя вовсе не из-за ее тщательно оберегаемых секретов, а скорее с тем, насколько сильно он ее привлекал, напоминая, что она – женщина. Женщина, давно уже отказавшаяся от близости и физической любви.

Впервые с тех пор, как она вернулась с Барбадоса, она задумалась о своем решении жить, не зная ничего о близости с мужчиной. Наверное, теперь в двадцать пять лет она почувствовала желание попробовать наслаждения, которое доступно лишь супругам.

С кем-то вроде Спенсера Локхарта.

Нет, нет, нет.Разумеется, не с ним самим, а лишь с человеком, похожим на него: красивым, широкоплечим, темноволосым. И ей не нужен именноон.

Снова перевернувшись на бок, она уже почти убедила себя в этом.

– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я осталась? – спросила Маргарит, сжимая руку Эви в своей руке.

– Нет, поезжай. Ты опоздаешь на поезд.

Улыбаясь, Эви кивнула мистеру Мэрдоку, ждущему Маргарит у экипажа, чтобы отвезти ее в деревню.

– Ты уверенна?

– Он лишь хочет увидеть Николаса.

Эви деланно беззаботно пожала плечами.

– Но если он узнает…

– Он не узнает. Он даже ничего не подозревает.

Маргарит покачала головой с черными волосами, блестящими под тусклым солнечным светом раннего утра.

– Ему может быть известно что-то, чего ты не знаешь, что-то, о чем Йен говорил с Линни. Что если ты нечаянно скажешь что-то…

Эви знала и переживала об этом по ночам. А тут еще это странное появление Спенсера Локхарта, которого она заметила через окно прошлой ночью. Она не могла отбросить подозрения, что его привело сюда не только желание увидеться с Николасом.

– Поезжай, Маргарит. Он никогда не догадается, что я не Линни. Это просто невероятно.

Маргарит поморщилась.

– Твоя правда, – насмешливо сказала подруга. – Это непостижимо.

Эви вымученно улыбнулась. Маргарит несколько лет назад пыталась отговорить ее от этой затеи. Маргарит и ее другая школьная подруга, Фэллон. А вот Эви, только что уволенная и вернувшаяся с Барбадоса, была несколько не в себе и не последовала их совету. Она совершила доброе дело. И даже сейчас об этом не жалела. Кто знает, что бы стало с Николасом без нее?

Маргарит крепко обняла Эви, которая удивилась силе своей такой невысокой подруги, которая едва выжила в Пенвичской школе. Отступив, она решительно смотрела золотыми глазами в глаза Эви.

– Береги себя. Я буду очень волноваться, пока не получу от тебя весточку, что все хорошо. Напиши мне, как только он уедет, и расскажи о том, как все прошло, – она помахала пальцем руки в перчатке перед лицом Эви. – Все.

– Разумеется.

Облизав губы, Маргарит не впервые сказала:

– Ты же знаешь, что Фэллон могла бы помочь…

– Это необязательно.

Фэллон, вышедшая замуж за герцога Дамона, обладала значительными связями, не говоря уже о богатстве. Эви и так уже не раз убеждали обратиться к ней, когда дела становились совсем плохи. Она принимала щедрые подарки Фэллон: игрушки и одежду для Николаса, устрицы и засахаренные фрукты, покрытые шоколадом на Рождество. Ее подруга дала бы больше, стоило только попросить, да вот Эви не хотелось никого просить.

– Не упрямься, – пожурила ее Маргарит.

– Разумеется, если мне придется воспользоваться ее помощью, я так и сделаю, но я все-таки надеюсь, что нам поможет мой отец.

Маргарит фыркнула.

– Не жди слишком долго. Не стоит надеяться на такого родителя, который отправил тебя в Пенвич, – ее золотые глаза блеснули, и Эви поняла, что подруге это известно из своего опыта.

Взяв Маргарит под руку, Эви проводила ее до экипажа.

– Ты еще приедешь сюда?

– В это же время в следующем году, – пообещала Маргарит, забираясь в трясущийся экипаж.

– И мы увидимся на Пасху? У Фэллон?

– Разумеется.

Эви отступила, сложив руки на груди и укутавшись в плащ, и смотрела, как экипаж поехал, громыхая, по дороге. Она напряглась, когда экипаж скрылся за поворотом, освободив дорогу для коня и всадника. Спенсера Локхарта.

Она крепко вцепилась пальцами в юбки и заставила себя стоять неподвижно, натянуто и в то же время приветливо улыбаться.

Когда он подъехал ближе, она заметила бледность его лица и уже знакомый пристальный взгляд. Неужели он на всех так смотрит? Или только на нее?

И у всех ли вот так сжимается желудок под его взглядом?

Глава 6

– Миссис Кросс, – поздоровался Локхарт, приподнимая шляпу и склонив в приветствии голову, когда плавно спрыгнул с лошади.

– Мистер Локхарт, – произнесла она в ответ. – Благодарю вас, что смогли уделить время встрече с Николасом. Он так жаждет встретиться с вами.

Появление кузена породило в ее сыне огромное количество вопросов. В число которых входили вопросы о войне, об отце и, конечно, о самом Спенсере Локхарте, родственнике, которому, очевидно, было до него дело, раз он разыскал его. Одно это уже доставляло мальчику радость. А у Эви щемило сердце. Ее сын заслуживал большего. Всего. Николас заслуживал семьи, в которой есть и мать, и отец, и сестры с братьями. Он заслуживал мира, наполненного возможностями.

– Так же, как и я, – низкий голос Локхарта прогремел в воздухе.

Эви повернулась и пошла.

– Боюсь только, что он может засыпать вас вопросами, – предупредила она его.

Он зашагал рядом с ней.

– Как и у большинства маленьких мальчиков у него есть собственные представления о войне и солдатах, пусть они и не совпадают с действительностью.

Темная пелена затмила его взор, и Эви заподозрила, что война – это тема, которую он избегал.

Локхарт ничего не сказал, лишь кивнул, глядя на нее тем самым взглядом, который лишает всяческого присутствия духа, словно он мог видеть ее насквозь, то чем она на самом деле являлась. Самое неприятное ощущение для того, у кого имеется куча секретов. А в ее случае именно так и было.

– Вам обязательно делать это? – выпалила она, не придумав ничего лучше.

Локхарт остановился, выпрямившись во весь рост прямо перед ней. Взгляд же его стал еще пристальнее.

– Что делать? – произнес он в ответ невыносимо ровным тоном.

Сжав руку, придерживающую подол платья, в кулак, она повернулась лицом к нему и испытала всю глубину его взгляда.

– Смотреть на меня так, так… – ее голос затих от раздражения. Пятна румянца ползли по ее шее, покрывая лицо. Как она могла объяснить ему, что его взгляд заставляет ее чувствовать себя уязвимой, дрожащей и хрупкой подобно травинке.

– И как же я смотрю на вас? – он повернул голову, ожидая ее ответа.

Она устремила взгляд прочь, затем снова посмотрела на него, тяжело переступая с ноги на ногу. Она не решалась объяснить, что когда он смотрит на нее, то напоминает волка, собирающегося расправиться со своим обедом.

– Линни, – подтолкнул он ее, при этом его скрипучий голос стал смертоносно нежен. – Так, какя смотрю на вас, – произнес он, подчеркивая каждое слово.

Ее взгляд снова метнулся к нему, жар опалил щеки. Она не давала ему разрешения обращаться к себе подобным образом. И ей не нравилось. Имя ее сестры, слетающее с его губ – слышать это было невыносимо.

– Ваш взгляд, – с упреком произнесла она. – Вы пожираете меня глазами, сэр. Это скорее грубо.

Он едва заметно дернул головой.

– Разве? Я не осознавал этого, – на долю секунды уголки его губ подернулись, и она была убеждена, что он знает о том, как смотрит на нее. Он знал это и наслаждался каждым моментом.

– Прошу простить меня. Я много слышал о вас все эти годы. Вы вызываете любопытство.

Эви передернуло. Он слышал истории о ее очаровательной и чрезвычайно соблазнительной сестре-красавице. Не о ней. Для него, должно быть, было сложно примирить такие понятия с тем, что являла собой она.

Сощурив глаза, Эви продолжала смотреть на него.

– Хотела бы я, чтобы вы прекратили смотреть на меня так, словно я вызываю такое же любопытство.

– Я постараюсь сделать это.

Но огонь, ярко вспыхнувший в его глазах, заставил ее усомниться в том, что он станет что-нибудь делать. На самом деле она заподозрила, что в тайне Локхарт смеется над ней. Чтобы Йен не рассказывал ему о Линни, очевидно, это произвело впечатление. Почему же еще он смотрит на нее как на восхитительную закуску, вкус которой можно смаковать? Проклятье. Он не на нее так смотрит, а на Линни, и она никогда не должна забывать об этом.

Вздернув подбородок, она повернулась.

– Сюда, пожалуйста. Николас у пруда с Эми.

– Эми?

– Это его няня, но мы не относимся к ней как к прислуге. Она – часть семьи.

Локхарт изумленно поднял темную бровь, но ничего не сказал. Эми училась в Пенвиче на два класса младше Эви. Она вспоминала о девушке с нежностью и написала ей, когда они с тетей Герти переехали сюда, надеясь, что переписка может ее заинтересовать. Даже сейчас, когда они не могли позволить себе платить ей зарплату, Эми осталась. И это сделало ее членом семьи, не прислугой.

Локхарт шел рядом с ней, нога в ногу, когда они следовали узкой тропой вдоль дома. Руки сцеплены за спиной, широкие плечи расправлены, на нем была темная шинель, подчеркивавшая его выправку. Эви хорошо могла представить его в полном обмундировании.

– Когда вы… когда вы возвращаетесь к своим обязанностям?

– Я не вернусь. Я оставил офицерскую должность.

Она резко взглянула на него.

– Самое время, – уточнил он, – я нужен здесь. Мой старший брат умер прошлой весной.

– Мне жаль.

Когда они проходили мимо сада, Эви вздрогнула, увидев, что ее тетя все еще занята тем, что прогоняет дроздов. Даже зимой, когда урожай был уже собран, она во что бы то ни стало решила разогнать их.

Локхард внимательно следил за попытками бабушки, погрузившись в раздумья.

– Чем она занимается?

– Моя тетя сама себя назначила защитником нашего сада, – сбивчиво объяснила она.

– Знаете, а она вооружена.

Эви вздохнула.

– Не волнуйтесь. Стрелок из нее никудышный. На самом деле, она безобидна, и птицы-то ни разу не подстрелила.

Они уже почти подошли к пруду, когда их заметила Эми. Отложив альбомы, в которых они с Николасом рисовали, она поднялась на ноги и потянула мальчика за собой. Николас же был весь в нетерпении и пританцовывал на месте, когда мать и Локхарт остановились возле него.

– Николас, – негромко произнесла Эви. – Это Спенсер Локхарт. Я рассказывала тебе о нем.

Николас запрокинул голову и посмотрел на человека, что стоял перед ним, его ротик слегка округлился от охватившего трепета. С обычной для себя непосредственностью он подошел к Локхарту и нежно погладил одну из блестящих пуговиц на его шинели.

– Здравствуй, Николас. Я твой кузен.

– У меня никогда раньше не было кузена. Чем мы будем вместе заниматься?

Мистер Локхарт моргнул.

Эви сдержала улыбку.

– И чем бы нам таким заняться? – осведомился мистер Локхарт.

– Я люблю ловить рыбу. Мистер Мэрдок позволяет мне с ним рыбачить. А вам нравится рыбачить? У нас есть удочка, и вы можете ее взять.

– Ну, я не ловил рыбу вот уже несколько лет, но да, я знал в этом толк.

Он опустился на корточки перед мальчиком, и некоторое оцепенение, владевшее его телом, испарилось. В груди Эви возникла тупая боль при виде того, как ее сынишка немигаючи смотрит на Локхарта светящимися от восхищения глазами.

– Вообще-то, я ходил на рыбалку с твоим отцом.

– Правда?

– Я бы не стал врать о таком, – с совершенно серьезным видом произнес Локхарт.

– Ты слышала это, мама? – обратился к ней Николас. – Мой папа тоже любил ловить рыбу. Прямо, как я.

Слезы жгли ей глаза, и Эви подставила лицо легкому ветерку, чтобы охладить пылающее лицо.

– Да, Николас, прямо, как ты. Как и ты.

Такая мелочь, но и этого было достаточно, чтобы доставить ему радость, связать с отцом, которого он никогда не знал.

Локхарт повернулся и обвел ее холодным и пристальным взглядом своих зеленых глаз. Эви расправила плечи, решив всем своим видом продемонстрировать ему, что ей нет до этого никакого дела. Ей все равно. И он ничуть не производит на нее впечатления, и она не тронута ни его непринужденностью, ни обаянием, с которыми он держится с Николасом. Они не нуждаются в его присутствии.

– Эми,– вмешалась она, – думаю, Николасу уже пора спать.

– Мама, – надулся и затопал ножками ребенок, возмущенный ее внезапным заявлением.

– Николас,– тихо, но сурово произнесла она, – я уверена, что мистеру Локхарту необходимо отправляться в дорогу, если он хочет проделать часть пути сегодня.

Губы Николаса задрожали, и хотя сердце Эви разрывалось от боли, что приходиться расстраивать его, она знала, так будет лучше. Они не могли позволить этому человеку войти в их жизнь. Риск слишком велик.

Локхарт источал неодобрение, его зеленые глаза оставались все такими же холодными.

Эви моргнула и отвернулась, пытаясь избавиться от невыносимого жжения в глазах. Его просили лишь встретиться с Николасом, а не проводить с ним весь день. Чем скорее мистер Локхарт покинет их дом, тем лучше для всех.

Эми, собрав все свои альбомы и прочие принадлежности для рисования, взяла в охапку Николаса и повела его в дом.

– До свидания, Николас, – выкрикнул вслед Локхарт, и звук его низкого голоса нежно отозвался где-то глубоко в ней, в потаенных местах ее существа. Почувствовав, что дрожит, она плотнее укуталась в шаль.

Эви не смотрела на него. Она держалась твердо и наблюдала, как Эми и Николас тяжело бредут к дому, позволяя им удаляться все дальше, даже несмотря на то, что это означало для нее терпеть еще какое-то время остаться с Локхартом наедине.

– Вы так торопитесь избавиться от меня, миссис Кросс, – его слова с абсолютной точностью достигали самой сути правды, отражая ее явную потребность изгнать его из своей жизни как можно быстрее. Она даже не проявила такта, чтобы попытаться скрыть свое рвение. – Хотел бы я знать, почему?

Шея ее запылала, жар охватывал все лицо.

– Это абсурд.

Удостоив его лишь мимолетным взглядом, она приподняла подол платья и направилась по следам сына в сторону дома. Но ей пришлось остановиться, когда его ладонь, словно тиски, сдавила ее руку, заставив развернуться. Воздух застрял у нее в груди, легкие сжались. Изумленная, Эви посмотрела на большую загорелую ладонь на своем рукаве, прежде чем встретиться с его взглядом.

– Я узнаю правду, – он с такой силой стиснул челюсть, что заходили желваки. Внутри у нее все скрутило.

– Что такого в моем присутствии, что вы находите его столь оскорбительным для себя, миссис Кросс?

Его рука прожигала насквозь шерстяной рукав платья, заставляя ее кожу гореть. Она пыталась найти подходящее оправдание, но только и смогла, что, заикаясь, произнести:

– Ни-ничего.

– Ну же, не нужно юлить. На вас это совсем не похоже.

Его слова разозлили ее.

– А вы так хорошо знаете меня, да?

Ее резкий язвительный ответ вызвал у него лишь нечто походящее на улыбку, что едва тронула его губы.

– А вот это больше похоже на вас.

Негодяй!Он ее не знал. И определенно она приложит все усилия, чтобы этого никогда не произошло.

– Я лишь не хотела задерживать вас. Вы уже провели здесь ночь, и я не смею больше отрывать вас от неотложных дел…

– У меня есть обязательства перед вами и сыном Йена.

Тревога сдавила грудь Эви. Именно это его чувство долга и беспокоило ее. Насколько же далеко оно простирается? Намеривался ли он присутствовать в их жизни постоянно, став ее неотъемлемой частью? Господи боже. Этого не должно произойти. Она не могла так рисковать, не могла позволить ему узнать правду. Вся ее жизнь – шарада, а сама она – обманщица. Он никогда не должен узнать этого.

Она дернула свою руку.

– Отпустите меня.

– Миссис Кросс, – выдавил он. Его теплые пальцы обхватывали ее, посылая разряды тока по рукам, – я тешил себя надеждой, что мы могли бы лучше узнать друг друга. Стать друзьями, в некотором роде.

В ужасе она отпрянула от него. Стать друзьями?

Глаза его потемнели, сделавшись цвета дягиля.

– Нет никакой необходимости выглядеть столь потрясенной.

– Я…я, – когда это она начала заикаться? – Вы желаете быть моим… другом?

Его напряженный пристальный взгляд изучающе бродил по ее лицу. И если она не ответила ему на этот взгляд, если сердце ее не забилось быстрее, пытаясь вырваться из груди, то все это лишь благодаря помощи Всевышнего.

– А это так неправильно? Боюсь, мы скверно начали…

Чтобы он ни намеривался сказать, слова резко оборвались в воздухе. Локхарт внезапно умолк. Глаза широко распахнулись, взгляд застыл на чем-то позади ее плеча.

Все, что случилось потом, произошло мгновенно.

Его ладонь до боли сжала ее руку. Жалобный стон рос в груди, но прежде чем она смогла обрести голос и потребовать во второй раз, чтобы он отпустил ее, Локхарт резко оторвал ее от земли.

Шея Эви резко дернулась от боли, когда он развернул ее к себе.

Перед глазами у нее все поплыло, в ушах засвистел ветер.

Она что есть силы вцепилась в его руки, стараясь не замечать, каким крепким и теплым было его тело.

Что он делает?

Эви не могла кричать, воздух, стремительно вырывавшийся из ее легких, душил крик у нее в горле. Локхарт притягивал ее все ближе, крепко прижимая к своему телу, настолько крепко, что она испугалась, как бы он не переломал ей все ребра. Когда-то она уже ломала ребра и сильно намучалась. Ей бы не хотелось снова испытать такое. И Эви колотила его по плечу туго сжатыми в кулаки ладонями.

Его всего трясло, он сжимал ее с невероятной чудовищной силой, несомненно оставляя синяки.

Заточенная в его руках, она не имела не малейшего шанса вырваться, и крупная дрожь, от которой содрогалось его тело, передавалась ей.

Затем он замер.