Текст книги "Скандальный брак (ЛП)"
Автор книги: Софи Джордан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 7
Совершенно уверенная, что попала в лапы безумца, Эви разомкнула губы, пытаясь обрести голос, но в итоге лишь слабый приглушенный стон вырвался из ее груди:
– Мистер Локхарт! Что вы делаете?
Руки, сжимавшие ее, разомкнулись и опустились. Со странным резким вздохом Локхарт отшатнулся от нее.
Ловя ртом воздух, она взглянула на него, провела рукой по волосам, слава Богу, все в порядке.
Когда Эви взглянула на его мертвенно бледное лицо, руки ее похолодели.
– Мистер Локхарт, вы хорошо себя чувствуете?
Его губы выглядели посеревшими, в то время как он произнес:
– Не совсем, миссис Кросс, – он говорил так, словно каждое слово доставляло ему боль. Локхарт умолк и лицо его исказилось. – Похоже, ваша тетушка наконец-то во что-то попала. И боюсь, что это что-то – я.
Сердце ее замерло. Нет!
Взгляд ее метнулся к тете Герти, похожей на палку фигуре, склонившеймя над луком, словно пытаясь скрыть свидетельство своего злодеяния.
– Тетя Герти, вы что, сошли с ума?!
Ее тетя выставила вперед подбородок и посмотрела в их сторону мятежным взором.
– Это не моя вина. Внезапный ветер сбил меня с курса. Я ничего не могу поделать с тем, что он такая большая мишень. Я что, убила его? – требовательно проговорила тетя Герти раздраженным и обиженным тоном, так, словно его смерть могла бы оскорбить ее.
Лицо Эви пылало от жара, в котором смешивались стыд и ужас. Дрожа, она обошла вокруг Локхарта, чтобы осмотреть нанесенную рану. Эви проглотила крик и закусила губу при виде стрелы, вонзившейся в его плечо сзади.
Сквозь стиснутые зубы, он требовательно спросил:
– Насколько все плохо?
– Это, – окровавленная стрела в его спине!– Не так, чтобы очень.
Старясь обрести спокойствие, которого она не ощущала, Эви взяла его за руку и повела в сторону дома, восхищаясь самообладанием и уверенностью, с которой он держался, шагая рядом с ней.
– Мы устроим вас внутри и пошлем за доктором.
Локхарт лишь едва заметно кивнул, будто в том, что она делала, не было ничего такого, и ему просто предложили отправиться в дом на чай. Только бледность его лица и глубокие бороздки по сторонам его губ говорили о том, что он чувствует дискомфорт.
– Мне очень жаль, мистер Локхарт, – с жаром прошептала она, – никогда прежде тетя Герти не причиняла никому вреда.
Когда они проходили мимо сада, тетя Герти вновь выкрикнула:
– Так я его убила?
– Он идет, разве нет? – прошипела Еви, желая, чтобы ее тетя вовсе перестала говорить.
– Годы в Крыму – и почти ни царапины, – выпалил он. – Стоило приехать домой и двух недель не прошло, как меня подстрелила старуха, – затем, поразительно, но его плотно сжатые губы подернулись. – Вот так ирония.
Она с изумлением вглядывалась в его лицо, представляя, что именно с юмором и никак иначе большинство мужчин прореагировали бы в подобной ситуации. Не зная, как ответить, Эви неловко похлопала его по руке и заверила:
– С вами все будет в порядке.
Она придерживала его, обхватив рукой вокруг пояса, и так дошла до двери балкона. Локхарт наваливался на нее всем телом, и Эви пыталась не позволить этому отвлечь ее. Прежде она никогда не была так близко к мужчине – по собственной воле, во всяком случае – и никогда рядом с человеком, обладающим такой мужской силой. Ее горло сжалось.
Он завладел ее взглядом, стоя неподвижно у дверей.
– Я рад, что это не вы. Рад, что с вами все хорошо.
Тогда-то она и вспомнила, что он отдернул ее и подставился под стрелу. Вместо нее, святые небеса! Это она стояла прямо на пути летящей стрелы. Он спас ей жизнь.
Внутри все перевернулось. Она прижала руку к животу и повернулась, глядя на свое отражение в стеклянных дверях.
– Зачем? – прошептала она. – Зачем вы сделали это?
Она могла видеть в отражении стекла, что он наблюдает за ней, могла чувствовать его пристальный взгляд на своем лице.
– А почему я не должен был этого делать?
Эви могла бы назвать целую кучу причин, наиболее очевидная – стрела, торчащая в его плече. Мотая головой, она произнесла твердо:
– Я не могу придумать ни одной причины, почему вам следовало рисковать из-за меня.
– Не можете? – повернув голову, он изучающе посмотрел на нее, как на какую-то диковину. – Вы Линни Йена. Одного этого вполне достаточно.
Эти слова были брошены столь сухо и так просто. Она повернулась, глядя на него уныло. Боль тревожила сердце, и лишь одна мысль пронеслась в ее голове: нет, это не так. Я не Линни, не она.
Но только он никогда не должен узнать этого.
Все еще борясь с неприятным чувством дрожи внутри, она повела его вверх по лестнице в свою спальню, самую лучшую комнату во всем доме. Конечно, он мог пользоваться ею. Все что угодно для его удобства, для того, чтобы ускорить его выздоровление и его отъезд.
Вскоре пришла миссис Мэрдок и принялась за дело. Она суетилась над Локхартом, осторожно укладывая его на кровать и подкладывая подушки для его удобства, как можно осторожнее, чтобы не задеть стрелы до прихода Питера.
Эви отошла и наблюдала, медленно втягивая воздух сквозь сжатые губы, она клялась себе, что увидит его полностью выздоровевшим.
Позже она спрашивала себя, спас бы он ее, зная правду? Спас бы он ее, если бы знал, что она лгунья, обманщица, а вовсе не любимая его кузена? Спас бы он ее, если бы знал, что она вовсе не настоящая мать Николаса?
На самом деле, она никто для него.
Лежа на животе, Спенсер чувствовал, как теплая струйка крови стекает по его спине. Он зашипел, когда миссис Мэрдок приложила к ране кусок ткани, чтобы остановить кровь. Плечо его горело, словно было охвачено адским пламенем. Он замотал головой. Чертова стрела. Старуха же просто представляла угрозу. Наверняка стрела, летящая в миссис Кросс, достигла бы своей цели. Убила ее. Он содрогнулся. Определенно, его присутствие необходимо здесь. Что, если бы Николас стоял на пути стрелы?
– Вот так, сэр, – кудахтала миссис Мэрдок, подсовывая еще одну подушку ему под грудь.
– Миссис Кросс сейчас будет здесь с доктором Шеффилдом, и он вытащит эту стрелу из вас. А пока мы вас устроим поудобнее.
А, доктор Шеффилд. Поклонник.Несмотря на свое затуманенное от боли состояние, им овладел интерес, он желал встретиться с заменой Йена, если словам служанки из гостиницы можно было верить.
– Бедняжка мисс Герти, – продолжала кудахтать экономка, – Надеюсь, вы не очень сильно вините дорогушу.
Бедняжка мисс Герти?
– Так жаль вашу прекрасную одежду. Я все постираю, выглажу и починю, сделав, все, что смогу – не унималась миссис Мэрдок.
– Не утруждайте себя – прошептал он.
Его одежда валялась кучей тряпья возле кровати. С помощью экономки миссис Кросс разрезала его одежду, щеки ее при этом пылали.
За дверью послышались шаги.
– А, вот и миссис Кросс с доктором.
Спенсер не знал чего ожидать и каким окажется поклонник Линни. Возможно, это будет кто-то, похожий на его кузена.
Я похож на Йена. Он с трудом моргнул, отгоняя мысль, не смея даже думать о том, что это может иметь значение для нее… и для него.
Человек, вошедший в комнату, не имел с Йеном ни малейшего сходства. Он был высоким, бледным, светловолосым мужчиной с бакенбардами, которые расширялись к низу.
– Мистер Локхарт, не так ли? Действительно, у нас здесь рана.
Он держался чопорно, выглядел старше, чем был на самом деле и весь пропах заплесневелыми книгами и чесноком.
Чувство отвращения переполнило Локхарта, когда он представил Эви с этим человеком.
– Доктор, – приветственно произнес он, пока тот снимал пальто и закатывал рукава.
Миссис Кросс ходила возле кровати, голубые глаза ее были полны сожаления.
– Мне так жаль…
– Вы уже извинились, мадам, – прервал он ее.
Она остановилась, услышав его неодобрение, и опустила свой светящийся взгляд, ее длинные ресницы отбрасывали на щеки притягательные тени.
Он проклинал себя за резкие слова. Это была не ее вина, что ее поклонник произвел на него впечатление неинтересного человека. Все, что он знал – парень дышал и источал благородство.
Локхарт зашипел, когда Шеффилд прикоснулся, надавив на больную плоть вокруг стрелы своими ледяными руками. Ухватившись за древко, доктор покачал его с явным усилием. На мгновение перед глазами Спенсера побежали звездочки. Быстро взглянув через плечо, он понял, что такая сила была полностью спланированной. Во взгляде водянистых глаз доктора обнаруживалась определенная доля удовлетворения.
– Слышал, вы и впрямь герой.
– Вовсе нет, – сквозь стиснутые зубы бросил Спенсер, концентрируя свое внимание на миссис Кросс, стоящей у кровати. Руки ее были на уровне его глаз, тонкие белые пальцы туго переплетены. Это были не гладкие безукоризненные руки леди, но изящные, несмотря ни на что, чувственные руки – те, котоорые, он подозревал, знают, как прикасаться к мужчине. По крайней мере, в его воображении так и было.
– Сражались с Легкой бригадой, а? – Шеффилд сделал долгую паузу. Задавая вопрос, он пристально посмотрел на миссис Кросс, прежде чем вернуть свое внимание к Спенсеру: – Это, кажется, делает вас героем. По крайней мере, формально.
Он ухватился за древко стрелы и неожиданно резко дернул. Агония запульсировала, расходясь от раны по спине Спенсера.
Локхарт подавил крик, он услышал, как всхлипнула миссис Кросс… словно сама чувствовала боль. Серые пятна заполнили его взор. Сомнений быть не могло. По какой-то причине Шеффилд решил причинять ему боль.
– Нужно просто расширить отверстие, чтобы я смог вытащить стрелу…
Кровь теплой струей побежала по его спине.
Миссис Кросс судорожно вздохнула.
– Прошу, покончите с этим, – услышал он ее мольбу сквозь звон в ушах. Ее рука крепко сжала его ладонь на кровати.
Шеффилд бросил пропитанную кровью одежду на прикроватный столик, не задумываясь о кружевной салфетке.
– Отлично.
Спенсер лежал, тяжело дыша, его пальцы впивались в ее. Шальная мысль крутилась в его голове, что ее руки мягче, чем кажутся.
Доктор рылся в своей сумке, бормоча:
– Вам повезло, что стрела не попала в лопатку. Тогда нам бы пришлось доставать ее спереди, а это было бы намного неприятнее.
Спенсер вздрогнул, признательный за это. Вероятно, доктор бы убил его таким маневром.
– Просто покончите с этим, – прорычал Локхарт, приготовившись к следующему движению Шеффилда, он сомкнул челюсть и сосредоточился на нежной, дрожащей ладони, сплетенной с его.
Нежный голос Эви словно бальзам пролился на него.
– Можем мы дать ему что-нибудь, чтобы унять боль?
Шеффилд вздохнул, размахивая скальпелем.
– Полагаю, у меня есть настойка опия, но мы не можем ждать, пока она подействует. Эта стрела уже долго торчит внутри.
– Забудьте об опии, – огрызнулся Спенсер, – Просто вытащите чертову штуковину из моей спины.
Шеффилд ухватился.
Рука миссис Кросс дрожала в его ладони.
Проклиная все, он отшвырнул ее руку.
– И уберите ее отсюда.
– Мистер Локхарт! Нет…
– Идите, – приказал он, в то время как доктор делал надрезы на его плоти вокруг древка стрелы.
– Просто нужно еще чуть-чуть расширить, – бормотал Шеффилд. – Он прав, вам незачем быть здесь. Лучше уйти.
Как бы сильно Спенсеру не нравился этот человек, все же он был благодарен за его поддержку.
– Пойдемте, – подхватила миссис Мэрдок, уводя ее, но прежде одарила Локхарта осуждающим взглядом.
Тот фыркнул. Это в его спине торчала стрела.
Дверь за ними хлопком закрылась, и Спенсер облегченно выдохнул. Сказать по правде, он не хотел, чтобы она вдела его уязвимым, как сейчас, когда ее ухажер вспарывал его, будто брюхо рыбе. Так же он не желал причинять ей страданий, а Эви оказалась весьма мягкосердечной особой, чтобы этот его вид мог расстроить ее.
Мысли о ней исчезли, когда лезвие глубже вонзилось в его израненную кожу. Он задержал дыхание и не смел выдохнуть до тех пор, пока пытка не закончилась и стрела не выскользнула из его плоти. Кровь теплым потоком хлынула вниз. Шеффилд приложил что-то к ране, пытаясь остановить кровотечение. А спустя несколько мгновений он принялся обрабатывать ее, прикосновения его при этом нежностью не отличались. Спенсер стиснул зубы и зашипел.
– Знаете, я подумывал о том, чтобы присоединится.
Спенсер моргнул, мысли его перепутались от боли, голова работала медленно, чтобы он мог понять произнесенные слова.
– Просто я сделал вывод, что мог быть более полезен здесь, а не сражаясь в бессмысленной войне на чужой земле. Следующий ближайший доктор в нескольких часах езды отсюда.
Губы Спенсера искривились в улыбке. По какой-то причине хороший доктор искал его признания.
Он продолжал монотонно:
– Шеффилды жили в Литл-Биллингс со времен правления Елизаветы. Мой дед был сквайром Эпплби.
– Замечательно, – Спенсер даже не попытался скрыть отголосок насмешки, звучащий в голосе. Этот человек что, пытался произвести на него впечатление посредственной родословной?
В тот самый момент игла вошла в его плоть. Локхарт задержал дыхание, в то время как острие иглы пронзало его, сшивая кожу.
– А потом здесь появилась Эвелина, – продолжал Шеффилд, голос его зазвучал близко, когда он наклонился над Спенсером. Эвелина. Спенсеру всегда было любопытно, как было полное имя Линни. Йен никогда не упоминал его.
– Мы понимаем друг друга. В какой-то степени. Я не мог оставить ее одну, без помощи. В случае, если вы не заметили, ей крайне необходим мужчина.
И Шеффилд явно считал этим мужчиной себя. Странное напряжение сковало Спенсера.
– Похоже, что она справляется.
– Да. Но ей вовсе не нужно справляться, – голос Шеффилда от важности повысился, – Не тогда, когда я рядом. Я вложил достаточное количество заботы и времени в отношения с миссис Кросс. Естественно, что незнакомый джентльмен вызывает во мне защитные инстинкты.
– Естественно, – выдавил из себя Спенсер.
– Вы можете понять, что я сделаю что угодно, чтобы защитить ее.
Спенсер почувствовал угрозу, услышав то, что Шеффилд не произнес – доктор хотел, чтобы он ушел.
– Полагаю, нет.
– Вы чужой, не важно, что вы состоите в родстве с ее погибшим мужем, – так она так много рассказала ему, неужели? – Незнакомец. Мужчина, истекающий кровью на постели Эвелины.
Спенсер фыркнул. Неужели Шеффилд думает, что он сам себя специально загнал в такое положение?
Доктор резко оборвал нитку на израненной коже Спенсера, связывая концы. Направившись снова к своей сумке, он зашуршал содержимым.
– Я надеюсь, вы закончили здесь свои дела и покинете нас, – произнес Шеффилд, при этом слово «дела» прозвучало с изрядным скептицизмом.
С губ Спенсера все больше желал сорваться колкий ответ. Но вместо того, чтобы ответить, что он уедет лишь тогда, когда будет полностью здоров, Локхарт повернулся на кровати и втянул воздух, улавливая слабый запах Эви на подушке под его щекой. Лимон? Бергамот? Что бы это не было, запах опьянял его.
Улыбка коснулась губ Спенсера. Мысль о том, что он лежит в постели, где она проводила свои ночи, заставила все внутри сжаться.
Шеффилд закончил перевязывать его рану.
Хрипя, Спенсер с трудом повернулся на бок.
– Осторожно не разорвите стежки, – предостерег его Шеффилд, неторопливо складывая свои вещи. – Так, вы кузен покойного мужа миссис Кросс.
Спенсер нахмурился. Он знал уже так много.
– Да, – ответил он, проявляя намеренную рассеянность.
– И как он умер? Этот ваш кузен?
Спенсер прищурил глаза. Шеффилд разнюхивает правду? Подозревает ли он, что Линни придумала мужа? Его прибытие подвело ее под подозрение? Могло случиться именно то, чего она так боялась, но Локхарт не позволил этому разубедить его. Он решил встретиться с Николасом, чтобы лучше узнать ее.
– Разве миссис Кросс никогда не говорит о нем? – спросил он. – Учитывая ваши отношения, я думал, она определенно должна была бы.
Доктор замер, на его бледном лице проступала злость.
В этот момент открылась дверь и миссис Кросс заглянула в комнату. Ее взгляд встретился с его, в голубых глазах светилась решимость, придавая ему дерзость вновь попытаться прогнать ее.
– Что-нибудь нужно, джентльмены?
– Я закончил, – Шеффилд поднялся, его движения были скованными и резкими. – Ваш пациент чувствует себя лучше. Не вижу никакой причины, почему он не может отправиться в дорогу…
– В самом деле, – она прищурила взгляд и быстро зашла в комнату. – И как он поскачет?
Лицо Шеффилда покрылось пятнами.
– Он может взять экипаж в деревне…
– И оставить лошадь? – Спенсер несогласно замотал головой.
– Разумеется, нет, – миссис Кросс посмотрела на своего ухажера, словно тот потерял разум. – Ехать в таком состоянии невозможно. Должно пройти хотя бы несколько дней.
Шеффилд тяжело выдохнул и наклонился к ней ближе, несдержанно прошептав:
– Вы же не хотите сказать, что он останется здесь, Эвелина? Абсолютно незнакомый мужчина в доме с вами, одинокой женщиной… что скажут люди?
Она расправила плечи.
– Я не одна. Здесь Эми, мистер и миссис Мэрдок, тетя…
– Едва ли подходящая компания, – он указал жестом на Спенсера. – После сегодняшнего дня вам следует начинать задумываться о приюте для вашей тети.
– О! – румянец залил ее щеки.
Спенсер нахмурился, глядя на доктора, он спрашивал себя, почему к его вмешательству она проявляет много меньше терпения, нежели к его ухаживаниям. Ей следовало гнать его взашей.
Этот человек явно был туп, поскольку продолжал, то ли не замечая, то ли не обращая внимание на ее возмущение.
– Если этот человек останется с вами в доме, это лишь развяжет злые языки.
Ее глаза вспыхнули.
– Я благодарю вас за заботу о моих интересах, но он остается.
– Прекрасно. Если вы не хотите прислушиваться к голосу разума и признавать мое безошибочное мнение, то хотя бы подумайте о Николасе.
Было очевидно, что доктор еще был не готов признать свое поражение.
Она вскинула голову.
– Я думаю о Николасе.
То, что она произнесла потом, поразило Спенсера, если учесть ее предыдущее рвение к его отъезду.
– Мистер Локхарт – кузен моего покойного мужа. Он родственник Николаса по отцовской линии. И ему здесь рады, он может оставаться сколько пожелает.
– В самом деле? Мистер Локхарт – кузен вашего покойного мужа? – Шеффилд подхватил свою сумку, держа спину так, будто проглотил аршин. – Вы абсолютно в этом уверены?
Затылок Спенсера покалывало в предостережении. Прямо как раньше перед началом атаки. Затишье перед первым залпом пушки на поле боя.
– Что вы хотите этим сказать? – голубые глаза ее сузились.
– Я лишь хочу быть уверен в данном вопросе. В конце концов, я имею на это право.
Ее щеки все еще заливал румянец, голубые глаза сверкали, встав подбоченившись, она требовательно произнесла:
– Тогда, пожалуйста, говорите начистоту.
Эви представляла зрелище, которым можно было восхищаться. Внезапно он смог увидеть, почему Йен никогда так и не освободился от нее.
– Я требую правды, Эвелина! Вы должны мне хотя бы это.
Она вскинула голову.
– О чем, ради всего святого, вы говорите?
Шеффилд указал пальцем на Спенсера:
– Этотчеловек отец Николаса?
Глава 8
Чувство удовлетворения, которое ощутил Спенсер, было абсолютно неуместным. Он знал это, знал, что ему не следует получать удовольствие от обвинений со стороны Шеффилда. Но будь он проклят, если не чувствовал удовольствие от созерцания вспышки ревности в глазах её ухажера.
Однако когда широко раскрытые голубые глаза девушки наполнились ужасом, его удовольствие сразу же испарилось.
Почему она выглядит такой потрясенной? Неужели упоминание о нем, о них, вызывает у неё такое отвращение?
Эвелина в изумлении уставилась, беззвучно, как рыба, открывая рот, и переводила взгляд с него на Шеффилда.
– Николас просто копия этого мужчины, – осуждающе продолжил Шеффилд, всё ещё грозя пальцем. – Любой дурак это заметит!
Её пристальный взгляд обратился к Спенсеру, рассматривая его, не отрываясь, несомненно, пытаясь увидеть мужчину глазами Шеффилда.
Он пожал одним, здоровым, плечом. Веское замечание. Спенсер и Йен часто ошибочно принимались за братьев из-за поразительно похожих темных волос и зеленых глаз.
– Ты отрицаешь это? Отрицаешь, что он отец Николаса? – Шеффилд потряс головой, прищурив глаза, как будто сам её вид причинял боль. – Никакая ты не вдова! Так ведь?
– Осторожнее, Шеффилд, – предупредил Спенсер хриплым голосом.
Краска гнева, выступившая на шее соперника, была единственным свидетельством того, что он слышал слова Спенсера.
– Твое молчание говорит за тебя, Эвелина. Меня принимали за болвана? Я впустую потратил все эти годы, мечтая о будущем с тобой…
Она яростно тряхнула головой, золотисто-каштановые локоны вырвались на свободу, в прелестном беспорядке обрамляя лицо.
– Я не давала тебе никаких обещаний, – с жаром сказала Эвелина, в голосе звенело возмущение. Ему нравилось, как звучал её голос. Слишком нравилось. Даже будучи взволнованным, его страстное звучание возбуждало его.
Изумление отразилось на лице Шеффилда. Он схватил её за руку и развернул её к себе лицом.
– Ты такая глупая? Во что, по-твоему, я всё это время играл?
Не обращая внимания на свою рану, Спенсер приподнялся с кровати.
– Убери от неё руки, – прорычал он.
Он намеревался лишь понаблюдать, позволить ей самой разобраться с таким интересным поворотом событий, но это было до того, как Шеффилд её коснулся. До того, как Спенсер увидел её содрогание. До того, как сомкнувшаяся на её руке рука другого мужчины разожгла в нем холодную ярость.
Не обращая внимания на рану, Спенсер спустил ноги с кровати и вскочил. Широко переставляя ноги, он встал грудью перед Шеффилдом, борясь с головокружением.
– Мистер Локхарт! – сказала она, нахмурившись на него. На него! Неужели она не понимала, что он лишь пытался защитить её?
– Вы не должны вставать, – воскликнула она. – Возвращайтесь в постель.
Его глаза сузились при взгляде на Шеффилда:
– Отпусти её.
Неуверенность промелькнула в глазах мужчины, а пальцы сжались на руке девушки, как бы обдумывая команду Спенсера.
– Ты не имеешь здесь права ничего требовать, – парировал он, хотя голос выдал легкую дрожь. – Кем бы ты ни был.
Взбешенный и разгневанный зверь метался внутри Спенсера, и прежде чем смог себя остановить, он напрямую заявил:
– Я имею здесь все права. Кем бы я ни был, я – часть семьи.
Позволить Шеффилду сделать из этого выводы, которые бы тому хотелось. В тот конкретный момент с первобытным огнем, полыхающим в крови, Спенсер был только рад поддержать заблуждение Шеффилда. «Позволить ему думать, что я – отец Николаса. Её любовник. Что она принадлежит мне».Не подумав, как следует, он выпалил:
– В отличие от тебя, я часть этого.
Безудержная ярость отразилась на лице мужчины. Он отпустил руку миссис Кросс и холодно отступил.
Она сердито смотрела на Спенсера широко раскрытыми глазами, похожими на сверкающий лед. Застывшая. Удивленная. Её рот от потрясения и изумления застыл в форме совершенной буквы О.
– Эвелина, – произнес доктор, приглаживая бакенбарды. – Мы поговорим об этом ещё раз. Когда я восстановлю свое самообладание… и твой гость уедет.
Он повернулся к двери.
Придя в себя, Эвелина шагнула за ним:
– Подожди! Не уходи. Ты не так понял…
Потряхивая головой, доктор стремительно пронесся к двери, захлопнув её за собой.
Она повернулась, остановив горящие глаза на Спенсере, заставив кровь в его венах бежать быстрее.
– Что вы наделали? – она всплеснула руками. – Вы позволили ему уйти, думая, сомневаясь…
Она закрыла глаза на один долгий миг, прижав ко лбу руку, как будто об этом было слишком ужасно думать.
Спенсер пожал плечами, сморщившись от боли при напряжении в месте ранения.
– Мне не понравилось, как он с вами обращался.
– Как он со мной обращался, не ваша забота. Вы мне не покровитель. Я сама могу позаботиться о себе. Я делала это всю свою жизнь, – она убрала руку со лба и направилась к нему. – Как я теперь смогу убедить его, что вы не отец Николаса? – она зарделась. – Что вы и я не… не были…
– Любовниками, – он с готовностью подсказал, и слово прозвучало как рычание.
Она моргнула, удивленная его резкостью. Скользнув по нему взглядом, Эвелина поняла, насколько он был обнажен. Её щеки стали ещё пунцовее. Для леди с опытом она имитировала скромность очень убедительно. Можно было практически поверить, что она была нетронута. Но он знал всё о двуличной сущности женщин. Давным-давно одна девушка, на которой он собирался жениться, принесла ему лишь ложь и предательство.
Сделав глубокий вдох, она тихо спросила:
– Что вы здесь делаете на самом деле?
Ему и самому было бы интересно об этом узнать. Он полагал, что ему предстоит несложная задача. Дело, с которым можно быстро справиться – исполнение обещания, данного Йену, и приятная отсрочка от вступления в общество в качестве нового виконта Винтерса, находящегося в поисках жены. Жалкие перспективы, имеется в виду последний пункт.
– Вы знаете, зачем я здесь. Йен хотел…
– Хотел, чтобы вы устроили скандал? Поставили клеймо незаконнорожденности на его сына?
Её слова потрясли его. Она была права, конечно. Что, черт возьми, он делал, когда позволил тому ослу уйти, думая, что он был отцом Николаса? Что Линни и не вдова вовсе, а падшая женщина?
Её голубые глаза с мольбой взирали на него.
– Я ходила по лезвию бритвы с самого рождения Николаса, добавляя одну ложь к другой до тех пор, пока сама с трудом могла вспомнить, что говорила… или кем я теперь являюсь… – она отвернулась, неистово моргая. Её хриплый смех заставил его содрогнуться. – Верите вы или нет, но не из-за своего стыда я так сильно боюсь… а из-за Николаса, – она встряхнула головой. – Незаконнорожденность – тяжелая ноша.
Не тяжелее, чем считаться шлюхой в глазах общества.
Он действительно был эгоистичным ублюдком, думающим лишь о себе. Если отставить в сторону ранение, он не торопился уезжать, не торопился оставить женщину, которую считал обворожительным предметом для изучения сочетаемых в ней противоречий. Ранимая, но сильная. Невинная, но опытная. В самом деле, мысль, что захватила его прошлой ночью, давила всё сильнее.
Чем больше времени он проводил в компании Эвелины, тем больше она его волновала. Любуясь чувственной полнотой её губ, он представлял, как пробует их на вкус, неспешно наслаждаясь ими.
Он вздохнул. Лишь одно можно было сделать в этой ситуации.
К счастью, он как раз находился в поисках невесты.
Может быть, это было его намерением с самого начала, с того момента, как впервые после отправления в плавание, он засобирался домой. С тех пор, как Йен впервые, сидя у костра, шепотом рассказывал о ней истории.
– Это дело исправить проще простого, – он жестко посмотрел в её озадаченное лицо, прокручивая мысль в голове, пока не облек её в слова, которые решат его судьбу и её.
Слова, которые исполнят его клятву Йену.
Слова, с помощью которых он выполнит свой долг титулу и семье.
Слова, которые помогут удовлетворить его мучительное желание этой девушки.
– Выходите за меня замуж.
Несколько мгновений стояла тишина, повиснув в густом воздухе. На лице Эвелины отразилось потрясение, но продлилось лишь мгновение, сменившись возмущением. Возмущением и чем-то ещё. Чем-то мимолетным и мечтательным. Оно отразилось в её прекрасных глазах и затем исчезло перед тем, как она дала ему пощечину.
Удар руки по щеке гулко прозвенел в воздухе. Эвелина прижала руку к своему телу, сжимая горящую ладонь.
Выходите за меня замуж.
Сгибая руку, она немедленно пожалела о том, что потеряла контроль. Так необычно для неё. Смелые демонстрации эмоций были скорее сильной стороной Фэллон. Эви всегда упрекала ту за это. И вот пожалуйста – ударила человека, которого её тетка ранила стрелой. И всё из-за того, что он имел опрометчивость предложить ей выйти за него замуж?
Её лицо пылало. Девушка плотно прижала руку-виновницу к своему телу, как будто бы та действовала по своей собственной воле, и ей не стоило доверять.
Спенсер дотронулся до своей щеки, приподняв темную бровь.
Её грудь поднималась и опускалась, как если бы она пробежала большое расстояние.
А взгляд внимательно рассматривал его упругое мускулистое предплечье, двигаясь к широкой груди и плоскому, поджарому животу. При взгляде на твердое и жаркое тело во рту то высыхало, то он снова наполнялся слюной.
Она не знала, что бывают такие джентльмены, как он. Он был создан для полей, а не гостиных. Он мог с легкостью раздавить её. И такому мужчине она дала пощечину? Однажды она уже чуть не испробовала на себе кулак мужчины, и это был совсем не тот опыт, который ей хотелось бы повторить.
Несмотря на то, что он смотрел на неё глазами, светившимися дьявольским ледяным зеленым цветом, она не думала, что он собирается вернуть ей пощечину. На самом деле, то, как он смотрел на неё, пробуждало в памяти все самые недозволенные мысли, в которых присутствовали они оба, их прижатые друг к другу тела, её руки, изучающие его восхитительное мужское тело.
Спенсер проговорил медленным, глубоким голосом, от которого в животе как будто запорхали бабочки:
– Не та реакция, что я ожидал.
Подняв подборок, она пыталась вернуть себе хладнокровие. Достоинство.
– А что вы ожидали? Вы так жестоки, чтобы насмехаться надо мной…
– Я не насмехаюсь, – прервал он. – Уверяю вас, что женитьба не та тема, к которой мужчина стал бы относиться несерьезно.
Она поджала губы, полагая, что так оно и есть.
Осторожно изучая Спенсера, Эвелина сделала несколько шагов от его внушительной фигуры: большой, мускулистой и мощной. Хоть что-то, чтобы отдалиться от него. Уменьшить его подавляющее влияние на её чувства.
– Вам лучше вернуться в постель. Мне бы не хотелось, чтобы вы свалились.
Его губы дернулись. Спустя мгновение он послушался её, опустившись вниз.
– Я предлагаю свою руку со всей искренностью.
Она пристально смотрела.
– Вы серьезны.
– Если мы поженимся, у вас будет мое имя, моя зашита. Любому, кто начнет подозревать, что вы лгали о своем прошлом, придется держать свое мнение при себе, – он сжал губы. – Или навлечь на себя мое неудовольствие.
Нервно покусывая нижнюю губу, она отошла к окну и уставилась на лужайку, где обнаружила его прошлой ночью. Неужели он подумывал об этом уже тогда?
Его голос обволакивал её.
– Подумайте о мальчике.
Эви перевела взгляд туда, где он сидел на кровати. Вид его голой груди заставил её желудок сделать сальто.
– И он является причиной вашего предложения?
Она должна была знать. Ей необходимо было знать, что им двигало. Ведь, безусловно, были леди гораздо достойнее неё.
Эта лишающая сил мощь снова была в его глазах.
– Он – сын Йена, мой родственник.
Она кивнула.
– Я понимаю.
И она действительно понимала. Спенсер Локхарт был в родстве с Николасом. Она погрязла во лжи во всем, кроме этого.
– Он заслуживает будущего лучшего, чем вы можете дать ему. Я могу дать ему его. Лучшие дома. Путешествия. Лошади, охота. Лучшие учителя, и когда придет время, он будет учиться в университете, который сам выберет.
Эвелина прижала руку ко лбу, почувствовав внезапную слабость. Это было больше, чем она когда-либо могла мечтать для Николаса. Больше, чем её собственный отец дал ей. Но для этого от неё требуется выйти замуж за этого мужчину, незнакомца с глазами такого пронзительного зеленого цвета, что она едва могла думать, когда он смотрел на неё.
