Текст книги "Корни Иггдрасиля"
Автор книги: Снорри Стурлусон
Жанр:
Мифы. Легенды. Эпос
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
Локи уже нечего было надеяться на пощаду. Асы пришли с ним в одну пещеру, взяли три плоских камня и поставили на ребро, пробив в каждом по отверстию. Потом захватили они сыновей Локи, Вали и Нари, или Нарви. Превратили асы Вали в волка, и он разорвал в клочья Нарви, своего брата. Тогда асы взяли его кишки и привязали Локи к тем трем камням. Один упирается ему в плечи, другой – в поясницу, а третий – под колени. А привязь эта превратилась в железо.
Тогда Скади взяла ядовитую змею и повесила над ним, чтобы яд капал ему в лицо. Но Сигюн, жена его, стоит подле и держит чашу под каплями яда. Когда же наполняется чаша, она идет выбросить яд, и тем временем яд каплет ему на лицо. Тут он рвется с такой силой, что сотрясается вся земля. Вы зовете это землетрясением. Так он будет лежать в оковах до Гибели Богов».
Тогда Ганглери сказал: «Что можно поведать о Гибели Богов? Мне не довелось прежде слышать об этом». Высокий отвечает: «Много важного можно о том поведать. И вот первое: наступает лютая зима, что зовется Фимбульветр. Снег валит со всех сторон, жестоки морозы, и свирепы ветры, и совсем нет солнца. Три таких зимы идут сряду, без лета. А еще раньше приходят три зимы другие, с великими войнами по всему свету. Братья из корысти убивают друг друга, и нет пощады ни отцу, ни сыну в побоищах и кровосмешении. Так говорится об этом в „Прорицании вельвы“:
И тогда свершится великое событие: Волк поглотит солнце, и люди почтут это за великую пагубу. Другой же волк похитит месяц, сотворив тем не меньшее зло. Звезды скроются с неба. И вслед за тем свершится вот что: задрожит вся земля и горы так, что деревья повалятся на землю, горы рухнут, и все цепи и оковы будут разорваны и разбиты. И вот Фенрир Волк на свободе, и вот море хлынуло на сушу, ибо Мировой Змей поворотился в великанском гневе и лезет на берег. И вот поплыл корабль, что зовется Нагльфар. Он сделан из ногтей мертвецов. Потому-то не зря предостерегают, что всякий, кто умрет с неостриженными ногтями, прибавит материала для Нагльфара, а боги и люди желали бы, чтобы не был он скоро построен. Но плывет Нагльфар, подхвачен морем. Правит им великан по имени Хрюм. А Фенрир Волк наступает с разверстою пастью: верхняя челюсть до неба, нижняя – до земли. Было бы место, он и шире бы разинул пасть. Пламя пышет у него из глаз и ноздрей. Мировой Змей изрыгает столько яду, что напитаны ядом и воздух, и воды. Ужасен Змей, и не отстанет он от Волка. В этом грохоте раскалывается небо, и несутся сверху сыны Муспелля. Сурт скачет первым, а впереди и позади него полыхает пламя. Славный у него меч: ярче свет от того меча, чем от солнца. Когда они скачут по Биврёсту, рушится этот мост, как уже говорилось. Сыны Муспелля достигают поля, что зовется Вигрид. Туда же прибывают и Фенрир Волк с Мировым Змеем. Локи тоже там, и Хрюм, а с ним все инеистые великаны. За Локи же следуют спутники Хель. Но сыны Муспелля стоят особым войском, и на диво светло то войско. Поле Вигрид простирается на сто переходов в каждую сторону.
Когда свершились все эти события, встает Хеймдалль и трубит громогласно в рог Гьяллархорн, будит всех богов, и они собираются на тинг. Вслед за тем Один скачет к источнику Мимира и испрашивает совета у Мимира для себя и своего воинства.
Трепещет ясень Иггдрасиль, и исполнено ужаса все сущее на небесах и на земле. Асы и все эйнхерии вооружаются и выступают на поле битвы. Впереди едет Один в золотом шлеме и красивой броне и с копьем, что зовется Гунгнир. Он выходит на бой с Фенриром Волком. Тор с ним рядом, но он не может прийти ему на помощь: он положил все силы на битву с Мировым Змеем. Фрейр бьется в жестокой схватке с Суртом, пока не падает мертвым. А погубило его то, что нет при нем доброго меча, отданного Скирниру. Тут вырывается на свободу пес Гарм, привязанный в пещере Гнипахеллир. Нет его опасней. Он вступает в бой с Тюром, и они поражают друг друга насмерть. Тор умертвил Мирового Змея, но, отойдя на девять шагов, он падает наземь мертвым, отравленный ядом Змея. Волк проглатывает Одина, и тому приходит смерть. Но вслед за тем выступает Видар и становится ногою Волку на нижнюю челюсть. На той ноге у него башмак, веки вечные собирался он по куску. Он сделан из тех обрезков, что остаются от носка или от пятки, когда кроят себе башмаки. И потому тот, кто хочет помочь асам, должен бросать эти обрезки. Рукою Видар хватает Волка за верхнюю челюсть и разрывает ему пасть. Тут приходит Волку конец. Локи сражается с Хеймдаллем, и они убивают друг друга. Тогда Сурт мечет огонь на землю и сжигает весь мир.
Так сказано о том в „Прорицании вельвы“:
Хеймдалль трубит,
поднял он рог,
с черепом Мимира
Один беседует.
Трепещет Иггдрасиль,
ясень высокий,
гудит древний ствол,
турс вырывается.
Что же с асами?
Что же с альвами?
Гудит Ётунхейм,
асы на тинге;
карлики стонут
пред каменным входом
в скалах родных —
довольно ль вам этого?
Хрюм едет с востока,
щитом заслонясь;
Ёрмунганд гневно
поворотился;
змей бьет о волны,
клекочет орел,
павших терзает;
Нагльфар плывет.
С востока в ладье
Муспелля люди
плывут по волнам,
а Локи правит:
едут с Волком
сыны великанов,
в ладье с ними брат
Бюлейста едет.
Сурт едет с юга
с губящим ветви,
солнце блестит
на мечах богов;
рушатся горы,
мрут великанши,
в Хель идут люди,
расколото небо.
Настало для Хлин
новое горе,
Один вступил
с Волком в сраженье,
а Бели убийца
С Суртом схватился, —
радости Фригг
близится гибель.
Сын тут приходит
Отца Побед,
Видар, для боя
со зверем трупным;
меч он вонзает.
мстя за отца. —
в сердце разит он
Хведрунга сына.
Тут славный приходит
Хлодюн потомок.
со змеем идет
биться сын Одина,
в гневе разит
Мидгарда страж,
все люди должны
с жизнью расстаться.
Солнце померкло,
земля тонет в море,
срываются с неба
светлые звезды,
пламя бушует
питателя жизни.
жар нестерпимый
до неба доходит [121]121
Строфы 46–48, 50–53, 55–57 «Прорицания вёльвы» (см. прим. к этой песни).
[Закрыть].
А здесь сказано так:
Тогда Ганглери молвил: «Что же будет потом, когда сгорят небеса, земля и целый мир, и погибнут все боги, эйнхерии и весь род людской? Ведь раньше вы сказывали, что каждый человек будет вечно жить в одном из миров».
Тогда отвечает Третий: «Есть среди обиталищ много хороших и много дурных. Лучше всего жить в Гимле, на небесах. Добрые напитки достанутся и тем, кто вкушает блаженство в чертоге по прозванию Бримир. Он стоит на Окольнире. Прекрасный чертог стоит и на Горах Ущербной Луны, он сделан из красного золота, и зовут его Синдри. В этом чертоге будут жить хорошие, праведные люди. На Берегах Мертвых есть чертог огромный и ужасный, дверью на север. Он весь свит из змей, как плетень. Змеиные головы смотрят внутрь чертога и брызжут ядом, и оттого по чертогу текут ядовитые реки. Те реки переходят вброд клятвопреступники и злодеи-убийцы, как здесь сказано:
Но хуже всего в потоке Кипящий Котел:
Нидхёгг там гложет
трупы умерших».
Тогда молвил Ганглери: «Будет ли жив тогда кто-нибудь из богов? И останется ли хоть что-нибудь от земли и от неба?».
Высокий отвечает: «Поднимется из моря земля, зеленая и прекрасная. Поля, незасеянные, покроются всходами. Живы Видар и Вали, ибо не погубили их море и пламя Сурта. Они селятся на Идавёлль-поле, где прежде был Асгард. Туда приходят и сыновья Тора – Моди и Магни и приносят с собою молот Мьёлльнир. Вскоре возвращаются из Хель Бальдр с Хёдом. Все садятся, рядом и ведут разговор, вспоминая свои тайны и беседуя о минувших событиях, о Мировом Змее и о Фенрире Волке. Находят они в траве золотые тавлеи, которыми владели асы. Так здесь сказано:
А в роще Ходдмимир от пламени Сурта укрылись два человека – Лив и Ливтрасир. Утренняя роса служит им едою. И от них-то пойдет столь великое потомство, что заселит оно весь мир, как здесь сказано:
И, верно, покажется тебе чудесным, что солнце породило дочь, не менее прекрасную, чем оно само, и дочь последует путем матери, как здесь говорится:
И если ты станешь расспрашивать дальше, не знаю, откуда ждать тебе ответа, ибо не слыхивал я, чтобы кому-нибудь поведали больше о судьбах мира. Довольствуйся тем, что узнал».
И в тот же миг Ганглери услышал кругом себя сильный шум и глянул вокруг. Когда же он хорошенько осмотрелся, видит: стоит он в чистом поле и нет нигде ни палат, ни города. Пошел он прочь своею дорогой, и пришел в свое государство, и рассказал все, что видел и слышал, а вслед за ним люди поведали те рассказы друг другу.
Асы же стали держать совет и вспоминать все, что было ему рассказано, и дали они те самые имена, что там упоминались, людям и разным местностям, которые там были, с тем чтобы по прошествии долгого времени никто не сомневался, что те, о ком было рассказано, и те, кто носил эти имена, это одни и те же асы. Было тогда дано имя Тору, и это Аса-Тор Старый [127]127
Заключительные строки «Видения Гюльви» допускают различные толкования. С одной стороны, они как-то связаны с эвгемеристическим объяснением мифов как небылиц, а богов – как «земных асов», людей пришедших из Азии и заморочивших конунга Гюльви (см. прим. 17). Но, с другой, – намекают на то, что асы – эго истинные боги (давшие свои имена людям и тем самым подсказавшие им «ученую», рациональную версию своего происхождения), и все рассказанное ими – правда.
[Закрыть].
Героические песни Старшей Эдды
Первая Песнь о Хельги Убийце Хундинга
Перевод В. Тихомирова
Здесь начинается Песнь о Хельги, убийце Хундинга и Хедбродда.
Песнь о Вёльсунгах
1Древле было,
орлы кричали,
с гор небесных
святы воды текли, —
тогда-то в Бралунде
могучий духом
родился Хельги,
у Боргхильд [128]128
Боргхильд– первая жена Сигмунда сына Вёльсунга; Сигурд был его сыном от второй жены Хьёрдис.
[Закрыть]сын.
2Ночью в хоромах
норны явились,
младу владыке
жребий судили;
ему, сулили,
быть славным князем,
лучшим вождем, мол,
его прозовут.
3И так усердно
судьбу спрядали,
что содрогались
в Бралунде стены:
нить золотую
до неба спряли,
до лунных палат,
и там закрепили.
4К восходу, к закату
пряжу тянули:
все княжьи пределы
ею связали;
ту нить на полночь
Нери сестра
метнула – ему
же полночные земли.
5Одно тревожит
отпрыска Ильвинга [129]129
Ильвинги– датский род, но в этой песни они отождествлены с Вёльсунгами.
[Закрыть],
тож и супругу,
принесшую чудо;
вран грает врану
(сидя на древе,
алчут добычи):
«Мне весть случилась!
6Стоит в кольчуге
Сигмунда чадо, —
день, как родился
(година грядет!),
а взором вострый,
как взрослый воин
и друг бирючий
(будет нам радость!)».
7Народ нарек его
ратеводителем;
молва среди воинов:
мол, славное время;
сам же конунг
скачет из битвы,
дабы младому
лук [130]130
Луку приписывались магические свойства.
[Закрыть]зеленый вручить:
8дал имя – Хельги —
и земли; Хатун,
Сольфьёлль и Снефьёлль,
и Сигарсвеллир,
Хрингстёд и Хрингстадир,
и Химинвангар,
и меч – змея крови —
дал Синфьётли брату.
9Там возрастал он,
светильня счастья,
вяз благородный
друзьям на радость:
дарил по заслугам,
щедро платил
златом – добычей
лезвий кровавых.
10Млад вождь недолго
медлил с войною:
пятнадцать было
князю в ту зиму,
когда пал Хундинг,
им сокрушенный,
долго правивший
людьми и землями.
11Хундинга отпрыски
казну и кольца
с сына Сигмунда
за то спросили;
они ж умыслили
ему отмщение
за все, что отнято,
за отчую гибель.
12Младой же не дал им
ни цену крови,
ни возмещения
за то убийство:
сказал, мол, будет им
буря великая
дротов [131]131
Буря дротов– битва. В песни и далее много метафор, напоминающих скальдические кеннинги, но не утративших живой образности. Благодаря этому они, как правило, не нуждаются в разъяснениях.
[Закрыть]железных
и Одина гнев.
13Идут воители
на сходбище лезвий,
быть ей назначили
близ Логафьёлля;
мир Фроди нарушен
между ратями,
псы Видрира рыщут,
ища стервятины.
14Вот вождь после битвы
сидит (убивши
Альва и Эйольва)
у Орлего Камня
(и Хьёварда с Хавардом,
Хундинга семя,
тож изничтожил —
весь род дрота Мимира),
15и тут блеснуло
у Логафьёлля,
ярко блеснули,
прянули молнии:
с поля воздушного
явились девы,
валькирии в шлемах:
кольчуги их были
забрызганы кровью,
с копий стекал
сверкающий блеск.
16Сейчас же в чаще
жилища бирючьего
молвит вождь славный
Дисам полуденным,
мол, с воями вместе
в его жилище
не заночуют ли?
(А сеча стучала!)
17Одна же с коня,
Хёгни дочерь,
молвит ему
(а сеча умолкла);
«Дело мы, девы,
найдем получше,
чем пиво с княжьей
дружиной пить!
18Родитель мой вздумал
дочерь просватать
в жены могучему
Гранмара сыну, —
я, Хельги, о том, о
Хёдбродде, молвлю,
о гордом вожде,
о котовьем отродье [132]132
В оригинале здесь обыгрывается имя Гранмар, которое может быть понято как «усатый конь», т. е. своего рода кеннинг кота.
[Закрыть].
19На днях же явится
тот князь за мною,
коль скоро на брань
не вызовешь в поле
и невесту не вырвешь
из рук войсководы».
(Хельги сказал:)
20«Убийцы Исунга
не бойся, дева!
Лязг будет лезвий,
если буду в живых!»
21Во все концы
гонцов рассылает
по морю, по небу,
рать собирая,
сулит всевластный
в награду блеск моря
воинам дать
и детям их тож:
22«Велите немедля
спустить корабли,
плыть к острову Брандей —
там быть наготове!» —
там ждал их конунг,
пока не явились
сотни воинов
с острова Хединсей.
23С тех берегов
и от Ставнмыса тоже
ладьи отплыли,
златом одеты;
тогда-то Хельги
у Хьёрлейва спросит:
«Не скажешь ли, сколько там
с конунгом войска?»
24Тот же молвил
младу владыке,
мол, там немало,
у Трёноейр-мыса,
людей-мореходов
в ладьях долгоносых,
сюда плывущих
из Эрвасунда;
25«Двенадцать сотен
мужей дружинных!
У воеводы же
войско, у Хатуна,
вдвое большее; —
близится бой!»
26Шатер тут сдернул
кораблеводитель
с ладьи – пробудились
люди владычьи
и видят – светает;
и стали поспешно
ставить на стругах
ветрила шитые
воинство княжье
в Варинсфьорде.
27Плещут весла,
железо лязгает —
тарч о тарч стучит, —
плывут викинги
(прочь от берега,
бежит резвая,
стая стругов
несет ратников), —
28будто гром гремит,
как встречаются
сестры Кольги [133]133
Сестры Кольги– волны, дочери морского великана Эгира; Кольга – одна из них.
[Закрыть]
и кили долгие,
будто в бурю прибой
о берег каменный.
29Выше парус! —
взывает Хельги;
волны валятся
на плывущих над бездной —
то Эгира дщерь
ужасная хочет
коней морских
опрокинуть и войско.
30Но Сигрун – с ними:
хранимы ею
рати и струги;
Ран не поймала —
ускользнул от ужасной
олень океана,
княжий корабль,
близ Гнипалунда.
31Под вечер пришли
они к Унавагару,
в залив корабли
забегали блестящие,
а сверху смотрела
со Сваринсхауга,
уже поджидала их
дружина вражья.
32Тут благородный
Гудмунд спросит:
«Какой направил
земель владелец
к нашим владеньям
ладьи и людей?»
33В ответ же Синфьётли [134]134
Синфьётли– также сын Вёльсунга; см. о нем «Сагу о Волсунгах».
[Закрыть]
(на дереве реи
он поднял щит красный
со златой обечайкой;
стоял он на страже,
и мог достойно
в словесной распре
расправится с благородным) [135]135
Перебранки подобного рода – это своего рода словесный ритуал, предшествующий битве. Оскорбления, которыми осыпают друг друга противники, вполне традиционны (см. «Перебранку Локи»).
[Закрыть]:
34«Ты скажешь вечером,
собрав своих боровов
и свору собачью,
чтоб корму задать им,
мол, Ильвинги ныне
явились для битвы,
пришли с востока,
от Гнипалунда.
35Твой Хёдбродд увидит —
здесь Хельги на струге:
из битвы не бегал
вовек, но нередко
конунг орлам
корм задавал,
пока ты в хлеву
вожжался с рабыней».
Гудмунд (сказал:)
36«Знать, слово древних
ты худо усвоил,
коль скоро знатного
хулой приветствуешь!
Бирючьей радости,
знать, объелся, ведь было:
ты брата родного убил;
ты же, знать, язвы
лизал языком-то;
всем, знать, постыл ты,
ползал в грязи!»
Синфьётли (сказал:)
37«Ты же был ведьмой
на Варинсей-острове,
лисой-колдуньей,
женой, ложь плетущей:
мол, не желаешь
за мужа кольчужного
ни за какого идти,
кроме Синфьётли.
38Гнусной, сварливой,
ужасной, валькирией, —
был ты старухой
в хоромах Всебога,
и все-то эйнхерии
бились друг с другом,
мерзкое бабище,
из-за тебя:
39на мысе Сага
мы породили
девять волчат;
я тем чадам – отец!»
Гудмунд (сказал:)
40«Сколько я помню,
тем бирюкам
отцом ты не мог быть,
ни их вожаком, —
тебя ж оскопили
близ Гнипалунда
дочери турсов
на Торснес-мысе.
41Ты, Сиггейра пащенок,
валялся под лавками,
лишь песни бирючьи
приучен слушать;
и все те напасти
теперь ты терпишь
с тех пор, как брату
грудь прободил —
славу позорную
сам себе заработал».
Синфьётли (сказал:)
42«На Бравеллир был ты
кобылой при Грани,
с уздою златой,
для езды приспособлен;
тебя объезжал я,
голодного, в мыле,
долго гонял,
оседлав, по камням».
Гудмунд (сказал:)
43«А ты у Голльнира
жил, голодранец, —
молокососом
коз ты доил;
в другой раз ты был
турсовой дочкой,
ходил оборванкой.
Ответь-ка на это!»
Синфьётли (сказал:)
44«Отвечу, да прежде
у Волчьего Камня
тело твое
вороньё поснедает,
объедки – твоим же
свиньям в поживу
скормлю и собакам.
Побей тебя боги!»
Хельги (сказал:)
45«Синфьётли, слушай,
не лучше ли вам
встретиться в брани
орлам на радость,
чем словами браниться?
Хотя это правда,
что колецедробителей
распря ярит,
46и правда, что худы
Гранмара чада,
но должное должно
воздать владыкам:
они доказали
при Моинсхеймаре,
что нехудо умеют
махать мечами».
47Коней гонят,
скачут воины,
Свипуд и Свейгьод,
до самого Сольхейма:
по долам росным,
по темным угорьям —
земля дрожала,
бежали кони.
48Из врат же встречь им
идущей рати
сказали: дружина, мол,
приближается вражья;
а Хёдбродд верхом,
в походном шеломе,
вышел и вестников
видит – подумал:
«Что так невеселы
Хнифлунги ныне?»
Гудмунд (сказал:)
49«К берегу близки
быстрые кили,
снастей олени,
длинные реи,
торчащие мачты,
и тарчей не счесть
войска морского —
веселы Ильвинги! —
50в заливе, за морем,
вблизи Гнипалунда
на зверях морских [136]136
Звери морские– боевые корабли с драконьими головами на носу.
[Закрыть]
иссиня черных
и золоченых —
всего семь тысяч
(из них пятнадцать
на нашу землю
вышло отрядов),
то рать невиданная!
Хельги не станет
битву откладывать».
(Хёдбродд сказал:)
51«Коней гоните —
пусть скачет Спорвитнир
к Спаринсхейду,
а Мельнир и Мюльнир
в лес темный, Мюрквид;
на тинге великом
да ни единый
от дела не лынет
муж, чей меч
может разить!
52Зовите же Хёгни
с сынами Хринга,
тож Ингви и Атли,
и Альва, старца, —
им же битва
радостью будет! —
все вместе Вёльсунгов
мы одолеем!»
53Вихри схлестнулись,
стучат друг о друга
желтые лезвия
у Волчьего Камня;
всюду был первым
убийца Хундинга,
Хельги, в брани,
где рати рубились, —
гневом горящий,
не знающий страха,
вождь отважный
был духом тверд.
54Тут девы в шлемах
явились с неба
(а сеча все громче!)
на помочь князю;
сказала Сигрун
(скользили над полем,
где волк пожирает
поживу Хугина [137]137
Пожива Хугина– павшие в битве; Хугин – ворон Одина.
[Закрыть]):
55«Долго ты, княже,
будешь владычить
на благо людям,
наследник Ингви;
ведь вождь отважный
тобой повержен,
повергший многих
воинов прежде.
56Тебе достались,
ратеводитель,
и кольца червонные
и невеста преславная.
Многие лета
владей, войсковода,
и дочерью Хёгни
и Хрингстадиром,
землей и победой —
кончилась битва».
Первая Песнь о Гудрун
Перевод В. Тихомирова
Гудрун сидела над мертвым Сигурдом. Она не плакала, как другие жены, хотя грудь ее разрывалась от горя. К ней подходили мужчины и женщины, чтобы ее утешить; но сделать это было непросто.
Некоторые говорят, что Гудрун отведала сердца Фафнира и поэтому понимала язык птиц.
Вот что еще сказано о Гудрун:
Песнь о Гудрун
1Было в древние годы:
в горести Гудрун,
над Сигурдом сидя,
не голосила,
бедой убита,
рук не ломала,
не могла она плакать,
не то, что другие.
2Ярлы мудрейшие
к ней приступали,
бремя духа
облегчить ей пытались;
нет слез у Гудрун —
не могла она плакать,
такое несчастье
ее переполнило.
3Сидели знатные,
украшены златом,
супруги ярлов
напротив Гудрун;
каждая молвит
о том, что было,
о худших бедах,
изведанных ими.
4Вот молвит Гьявлауг [138]138
Гьявлауг, как и другие женщины, упоминаемые далее (Хелборг, Гулльрёнд), очевидно придуманы специально для данной песни.
[Закрыть],
Гьюки сестра:
«Беды мои —
наибольшие в мире;
я потеряла
мужей пятерых,
трех дочерей,
трех сестер
и трех братьев;
а сама вот живу!»
5Нет слез у Гудрун —
совсем не плачет,
владыка умер —
мука такая,
на сердце тяжесть, —
князя не стало.
6Тут молвит Херборг,
владычица гуннов;
«Мои страдания
куда как хуже:
в южных землях
семь сынов моих сгинули,
и муж мой тоже
пал в сражении;
7а матерь с отцом
и четверо братьев, —
ветер, играя,
в море унес их,
волны разбили
борт корабельный;
8сама обряжала я,
сама хоронила я,
сама воздала я
им последние почести, —
всего за полгода
всех потеряла,
некому было
меня утешить.
9Я в те же полгода
в полон попала,
добыча битвы,
была рабыней,
и всяк день поутру
одежду с обувью
жене того князя
я подавала;
10она же ревностью
меня измучила
и часто била
нещадным боем;
хозяина лучшего
я не знаю,
хозяйки худшей
вовек не встречала!»
11Нет слез у Гудрун —
совсем не плачет,
владыка умер —
мука такая,
на сердце тяжесть, —
князя не стало.
12Тут молвит Гулльрёнд,
дочерь Гьюки:
«Хотя и умна ты,
мать моя названная,
а жену молодую
не умеешь утешить».
Не должно, мол,
долее тело
княжье скрывать,
13и саван сдернула
с тела Сигурда,
главу примостила
жене на колени:
«Вот твой любимый,
устами к устам
прильни – как, бывало,
встречала живого!»
14На труп супруга
глянула Гудрун:
кудри князя
кровью залиты,
взоры конунга
навек закатились,
твердыня духа
мечом разбита.
15Вот пала Гудрун
лицом в подушку,
рассыпались косы,
пылают щеки,
ливнем слезы
хлынули на колени.
16Вот Гудрун взрыдала,
дочерь Гьюки,
слезы сами
из глаз струятся;
тут гуси в загоне
загоготали,
королевские птицы,
ее любимцы.
17И молвила Гулльрёнд,
дочерь Гьюки:
«Вовек, мне ведомо,
любви не бывало
большей, чем ваша,
на белом свете;
ни в доме, ни возле
иной ты не знала
сестрица, радости,
кроме Сигурда».
(Гудрун сказала:)
18«Был мой Сигурд
меж сынами Гьюки,
как стрелка лука
среди травинок,
как самоцветный
камень сверкающий,
лучший из драгоценных
в обручье конунга.
19Меня ж уважала
дружина княжья
превыше любой
из валькирий Воителя [139]139
Воитель– Один.
[Закрыть];
и вот я стала
листочком высохшим,
гонимым ветром,
по смерти конунга.
20Одна я на ложе,
одна в застолье,
без милого друга —
то вина сынов Гьюки;
то вина сынов Гьюки,
что ныне в горе
сестра их плачет
слезами горькими.
21Пусть ваши владенья
так будут пусты,
как были пусты
ваши клятвы!
Тебе же, Гуннар,
пойдет не на пользу
то злато – обручья
пророчат гибель,
ибо Сигурду
ты тоже клялся.
22Веселье жило
в усадьбе нашей,
покуда мой Гуннар
не сел на Грани,
покуда Брюнхильд
не поехали сватать,
жену злосчастливую,
в час несчастный».
23Тут Брюнхильд сказала,
дочерь Будли;
«Пусть потеряет
детей и мужа
жена, что сумела
из глаз твоих, Гудрун,
слезы исторгнуть,
уста отверзнуть!»
24Тут молвит Гулльрёнд,
дочерь Гьюки:
«Ты – ненавистница! —
язык придержала бы,
Урд ты – пагуба
лучших воинов,
недобрый ветер
везде тебя носит,
тобою семеро
князей погублено,
ты между женами
раздор посеяла!»
25Тут молвит Брюнхильд,
дочерь Будли:
«Ты, брат мой Атли,
отпрыск Будли,
всем несчастьям
положил начало,
когда увидали мы
в доме гуннском
ложе змея,
на князе горящее:
за то сватовство
мне и расплата —
ныне и впредь
ничего не страшусь!»
27На столб оперлась,
что есть сил ухватилась;
в очах же Брюнхильд,
дочери Будли,
огонь пылает;
яд источала,
глядя на язвы
на теле Сигурда.
Гудрун ушла в леса, в пустыню, потом уехала в Данию и прожила там у Торы, дочери Хакона, семь полугодий.
Брюнхильд не хотела жить без Сигурда. Она велела убить восьмерых ее рабов и пять рабынь; и она вонзила в себя меч, как о том говорится в Краткой Песне о Сигурде.
