Текст книги "Смерть не азартный охотник"

Автор книги: Сирил Хейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Было очевидно, что суперинтендент разделяет ее чувства. Он выжидающе смотрел на инспектора.

– Возможно, нам следует взглянуть на эту Совиную рощу, – сказал наконец Маллет. – Кто может показать нам дорогу.

– Дворецкий вас проводит.

Мэриан позвонила, и вскоре появилась мрачная фигура Гиббса.

– Вы звонили, миледи?

– Можете отвести этих джентльменов в Совиную рощу, Гиббс? Они хотят взглянуть на старый павильон.

– Прошу прощения, миледи?

– Полагаю, вы знаете, где Совиная роща?

– Да, миледи. Э-э… думаю, что знаю.

– Она неподалеку от вашего коттеджа, не так ли?

– Да, ваша милость.

– Отлично. Тогда проводите их.

– Прямо сейчас, миледи?

– Конечно.

– Как будет угодно вашей милости. Сюда, пожалуйста.

Дворецкий вышел из дома; его долговязая фигура угрожающе темнела на ярком фоне лужаек и цветов.

Детективы молча следовали за ним. Было очевидно, что Гиббсу по какой-то причине стало не по себе, как только леди Пэкер обратилась к нему с просьбой показать павильон. Даже сзади было видно по его походке и поникшим плечам, с какой неохотой он выполняет ее распоряжение.

Гиббс повел их к задней стене дома, а потом через огород к аккуратному кирпичному зданию, которое, как догадался Маллет, было коттеджем дворецкого. Оттуда тропинка вела в Совиную рощу, которая избежала уничтожения, в отличие от более благородных деревьев у дорожного угла, хотя роща была в таком запущенном состоянии, что, казалось, взывала о топоре дровосека. Пройдя чуть более сотни ярдов, Гиббс остановился и указал вперед:

– Вот павильон.

В стороне от тропинки виднелся среди деревьев маленький деревянный дом едва ли больше хижины. Соломенная крыша была полусгнившей, а общий вид вызывал сомнение в том, что за последние годы на его ремонт тратили какую-либо сумму.

– Вот павильон, – повторил Гиббс и повернулся, чтобы идти назад.

Но Маллет остановил его.

– Думаю, вам лучше остаться с нами, – спокойно сказал он. – Вы можете понадобиться.

Дворецкий послушно направился с ними к павильону. При ближайшем рассмотрении он оказался еще более ветхим. Бревна, из которых его соорудили, покоробились и покрылись пятнами, а резные орнаменты под карнизами были едва заметны. Чтобы добраться до входа, пришлось пройти вокруг павильона к самой дальней от тропинки стене. При виде двери Маллет издал возглас удовлетворения. В отличие от прочих деталей экстерьера она была новой, достаточно крепкой и снабженной современным замком.

– У вас есть ключ? – спросил Маллет у Гиббса.

– У меня? Нет, сэр! – Дворецкий похлопал себя по карманам для пущей выразительности.

– Возможно, вы имеете в виду, что оставили его дома, – любезно предположил Маллет.

Тем временем суперинтендент возился со связкой ключей, которую захватил с собой. Вскоре он нашел подходящий ключ. Дверь легко открылась, и они вошли внутрь, оказавшись в большой светлой комнате. Вероятно, она сначала служила студией художника, так как окна находились высоко в северной стене, не позволяя даже самому высокому прохожему заглянуть в них. Помещение было меблировано достаточно просто – маленький стол, два кресла и большая кушетка у стены – и снабжено электрическим освещением, которое, как убедился инспектор, пребывало в рабочем состоянии. Комната занимала практически все здание, кроме маленькой ниши, где помещались унитаз со сливом и большое зеркало.

Маллет оглядывался вокруг с явным восхищением.

– Ловко проделано! – сказал он Уайту. – Прохудившуюся старую крышу и стены отремонтировали изнутри, сделав водонепроницаемыми. Снаружи дом выглядит по-прежнему ветхим, так что мимо него можно пройти дюжину раз, не догадавшись, что он обитаем.

Суперинтендент кивнул.

– Здесь очень душно, – заметил он. – Давайте откроем окно.

– Погодите. – Маллет принюхался. – Запах наводит на размышления. Что вы о нем думаете?

– Несомненно, сигарный дым. На столе остался пепел.

– Да, но это не все. Неужели вы не чувствуете того, что рекламные тексты именуют «неуловимой женской аурой»? – Он снова потянул воздух носом. – Не могу поклясться, но, по-моему, это «Сломанные цветы» или такие же дорогие духи. Ладно, давайте впустим немного воздуха.

Уайт настежь распахнул окна.

– Едва ли нам нужно обоняние, чтобы определить, для чего использовалось это место, – усмехнулся он.

– Вы могли бы нам об этом рассказать, верно? – осведомился инспектор, внезапно повернувшись к Гиббсу, молча стоящему у двери.

– Ну, сэр, в некотором роде мог бы, – признался дворецкий.

– Тогда предлагаю вам в некотором роде это сделать.

Гиббс смущенно кашлянул.

– Покойный сэр Питер, – заговорил он наконец, – был склонен соблюдать секретность относительно… некоторых сторон личной жизни. Ее милость…

– Ее милость ничего не знала об этом месте?

– Вот именно, сэр. Ремонт произвели в прошлом году в ее отсутствие. Я испытал нечто вроде шока, когда она велела мне проводить вас сюда. Но у вас, несомненно, имелись свои источники информации.

– Это не важно. Просто расскажите нам все, что знаете.

– Я знаю очень мало, сэр. В моем положении иногда лучше знать как можно меньше, если вы меня понимаете, сэр. В летние месяцы, когда семья проживала в Мэноре, сэр Питер часто отправлялся вечерами на прогулку, и у меня сложилось впечатление, сэр, что время от времени он пользовался этим местом… с определенными целями.

– Сузан Бейвин была одной из этих целей? – осведомился суперинтендент.

Гиббса явно покоробила подобная откровенность.

– В деревне ходили сплетни насчет упомянутой вами персоны, – признался он. – Естественно, я не принимал в них участия.

– А кто еще здесь бывал, кроме мисс Бейвин? – спросил Маллет.

– Не знаю, сэр.

– Насколько часто вы сами приходили сюда?

– Я, сэр? Никогда!

– Ну-ну, – устало промолвил инспектор. – Сейчас нет смысла лгать. Кто-то должен был содержать павильон в порядке – проветривать, убирать и так далее. Если не вы, то кто этим занимался?

Дворецкий опустил голову:

– Я, сэр. Но я говорил правду, сказав вам, что у меня нет ключа. Время от времени сэр Питер давал мне ключ и приказывал привести место в порядок. Едва ли это входило в мои обязанности, но сэр Питер был властным человеком и… хорошо платил. Потом я возвращал ему ключ. Вот и все, чем я тут занимался.

– Понятно. И когда же это было в последний раз?

– В конце прошлой недели, сэр. Точнее сказать не могу.

– Благодарю вас, Гиббс. Думаю, это все. Можете идти – мы сами запрем дверь. Только никому об этом ни слова.

– Можете на меня рассчитывать, сэр.

Когда дворецкий удалился, два детектива тщательно обыскали павильон и обследовали скудную добычу.

– Какого цвета у мисс Бейвин волосы? – спросил Маллет, держа в руке два маленьких металлических предмета.

– Рыжие.

– А эти черные. Что там у вас – пудра?

– Похоже на то.

– Лучше отдать на анализ химику. Кто знает? Итак, что у нас есть? Пудра, обломок шпильки и «Сломанные цветы». Знаете, Уайт, это не самые худшие ключи к личности леди.

Закрыв за собой дверь, они направились в сторону, противоположную той, откуда пришли. Тропинка привела их к опушке леса. Живую изгородь пересекал низкий перелаз, за которым находилось шоссе.

– Этой тропинкой пользовались не так давно, – заметил инспектор. – Черт бы побрал эту грозу! Наверняка смыла кучу следов!

Они прошли через перелаз и без всяких происшествий вернулись по шоссе к главному входу в Мэнор.

– Ну, супер, – сказал Маллет, когда они расставались вечером, – как видите, этой сметой стоило заняться.

– Мы кое-что обнаружили, – нехотя признал Уайт. – Но я все еще не вижу, каким образом это связано с нашим делом.

– Нам нужно найти кое-что еще. Должен сказать, я немного разочарован нашей добычей в павильоне. Любая хорошо воспитанная женщина оставила бы за собой сломанную серьгу, обрывок платья или еще что-нибудь, безошибочно указывающее на ее личность.

– Хорошо воспитанная женщина, – строго заметил Уайт, – вообще бы не пошла в этот павильон.

Глава 17

ДИДБЕРИ-КЕМП

В среду погода изменилась. Сильный ветер беспрерывно дул с востока, а небо стало пасмурным. Казалось бы, в такое утро мало кому захочется выходить из дому, однако деревня кишела оживленными толпами съехавшихся на похороны. Сэр Питер не был особенно популярен при жизни, но, лежа в гробу, он превратился в самый притягательный аттракцион, какой когда-либо знала Дид-форд-Магна.

Маллет, ненавидевший толпу не меньше, чем восточный ветер, на похороны не явился. Он предпочел закрыться в своей комнате в «Гербе Полуорти», склонившись над столом, захламленным документами, и анализируя известные ему факты. Только после полудня он вышел из гостиницы. Службу провели рано в тщетной попытке избежать публичности, и пыльная деревенская улица уже опустела, если не считать нескольких зевак, задержавшихся у ворот кладбища. Ветер дул по-прежнему, но Маллет уже начал задумываться о приближении ленча и решил, что небольшая прогулка перед едой ему не повредит.

Свернув налево, он быстро зашагал мимо церкви в направлении Дидфорд-Парвы. Позади церкви находился ряд маленьких коттеджей, из тех, что радуют глаз туриста и повергают в отчаяние санитарного инспектора. Когда Маллет подошел к ним, из одного коттеджа вышла миссис Лардж, также свернула налево и, обернувшись, подала ему выразительный знак следовать за ней.

Маллет повиновался, соблюдая дистанцию, – пожилая леди шла настолько быстро, что он едва ли смог бы ее догнать, даже если бы попытался, – и вскоре увидел, как она повернула вправо на узкую тропинку, круто поднимающуюся к холмам. Инспектор последовал ее примеру и обнаружил миссис Лардж, поджидающую его в тени изгороди.

– Я собиралась прийти к вам во второй половине дня, мистер Бизи, – сразу начала она, – но потом решила, что стукачей и сыщиков не должны слишком часто видеть вместе. Это вкладывает людям в головы ненужные идеи.

– Уверен, что никто не принял бы вас за… за того, кого вы упомянули, мэм, – галантно откликнулся инспектор. – Но почему вы хотели меня видеть?

– Вы застали меня, когда я выходила из коттеджа Бейвинов…

– Так это коттедж Бейвинов?

– Ну и ну! Какой же вы мистер Бизи, если до сих пор этого не знаете? Я пришла повидать младенца и, конечно, высказать мисс Бейвин, что я думаю о ее поведении. Но эта несчастная нисколько не раскаивается. Неудивительно, что молодой Картер не желает иметь с ней ничего общего. Мне удалось только уговорить ее согласиться, чтобы ребенка окрестили. Вы бы видели, в каком состоянии коттедж! Отец Сузан два года назад сбежал с женщиной из Парвы, мать спилась, а что касается няни, которую прислал округ, то она просто полоумная. Слава богу, мальчик здоровый! – Она сделала паузу, чтобы перевести дух. – Но я хотела поговорить с вами не о ребенке, а о том, что я узнала о докторе Лэтимере.

– Вот как?

– Да. – Миссис Лардж поджала губы. – Поздно вечером в субботу доктор приходил навестить Сузан и ее ребенка.

– Ну?

– И это был первый раз, когда он там появился после того, как Сузан родила в пятницу вечером.

– Но ведь вы говорили мне вчера…

– Говорила, мистер Бизи, и повторяю снова. Доктор Лэтимер ехал по шоссе в субботу днем с такой скоростью, как будто за ним гнался сам дьявол, и едва не сшиб меня. Я сочла само собой разумеющимся, что он спешит к Бейвинам, так как никто в деревне больше не нуждался в докторе. Можете проверить, хотя это лишнее. Надеюсь, я знаю, что творится в моем приходе. Поэтому я спрашиваю себя и вас: куда так торопился доктор Лэтимер в субботу днем?

– Право, миссис Лардж, у него для этого могла быть дюжина причин.

– В самом деле? Ну, так я бы хотела услышать о них. До встречи, мистер Бизи. Подумайте над этим хорошенько.

Инспектор, усмехаясь, смотрел ей вслед. Несомненно, миссис Лардж всерьез относилась к своим новым обязанностям. Но внезапно усмешка сбежала с лица Маллета.

– Черт возьми! – пробормотал он. – Предположим, что… Это могло бы объяснить… Придется этим заняться.

Повернувшись, Маллет направился в гостиницу. Он знал по опыту, что работа идет быстрее после хорошего ленча.

Хотя погода не улучшилась, инспектор около трех снова покинул «Герб Полуорти». Он двинулся в том же направлении, что и в первый раз, но теперь пошел дальше по тропинке. Десять минут крутого подъема привели его на голую, продуваемую ветром гряду холмов. Маллет повернул направо и зашагал в сторону увенчанной деревьями вершины Дидбери-Хилл, занимавшей центр северного горизонта. Слева от него находился пологий спуск в узкую долину, где проходила «новая дорога» в Дидфорд-Парву. Большая часть долины Диддера с другой стороны была скрыта выступом холма, на который он только что поднялся. Инспектор видел, как поблескивает река у дорожного угла и выше – на третьем и четвертом участках, но ниже не мог разглядеть ничего. Он пребывал в полном одиночестве, если не считать ржанки, описывающей грациозные круги у него над головой. Очертания пейзажа при восточном ветре были четкими и ясными. Буки, до которых Маллет стремился добраться, казались почти черными на фоне неба.

Вскоре инспектор очутился у подножия самого высокого холма. Подняться на вершину можно было, либо карабкаясь вверх по гладкому крутому склону, либо идя по тропинке, вьющейся серпантином. Он избрал второй способ и через несколько минут легкого подъема достиг цели. Лагерь состоял из кольца земляных укреплений, окружавших пространство футов пятьдесят в диаметре, покрытое древними буками. Эти буки – в отличие от внешнего кольца деревьев, находившегося снаружи насыпи, – открытые только ветрам столетий, были более низкорослыми и редкими. Маллет обошел всю окружность. Перед ним открывалась великолепная панорама, но он не останавливался ни чтобы разглядеть якобы видимый шпиль Солсбери на западе, ни чтобы увидеть действительно четко различимые башню Крэбхэмптона на севере или портивший пейзаж газовый завод в Дидфорд-Парве на юге. Добравшись до восточной стороны, он также не стал рассматривать отдаленную перспективу, а устремил слезящиеся от ветра глаза на то, что располагалось прямо внизу.

Маллет понял с первого взгляда, что воспоминания суперинтендента были правильными. Сам дорожный угол оставался невидимым, маскируемый остатками буковой рощи. Река также находилась вне поля зрения вплоть до конца гати, зато ниже дорожного угла ее можно разглядеть значительно дальше фермерского моста – четко различимой белой перекладины через сверкающую ленту потока. Дорога была видна примерно на такое же расстояние в сторону деревни, покуда ее не скрывал выступ холма.

Маллет перенес внимание на свое непосредственное окружение. Лагерь, по-видимому, располагался слишком далеко, чтобы служить излюбленным местом для пикников. Только несколько обрывков грязной бумаги, пачек из-под сигарет и пустых бутылок оскверняли землю. Инспектор задумчиво обследовал их, сам не зная, что ищет, потом спустился с холма по склону, выходящему на речную долину. Как он и ожидал, панорама вскоре исчезла из поля зрения. Тропинка вилась по узкому оврагу, и лишь у самого шоссе, чуть выше угла, долина снова стала видна. Маллет остановился только один раз – когда в самом начале спуска его внимание привлекло что-то белое под терновым кустом. Это оказался окурок дешевой сигареты, сильно испачканный губной помадой. Когда он наклонился, чтобы подобрать его, то увидел на некотором расстоянии еще один окурок, уже без следов помады. Оба окурка выглядели так, словно успели промокнуть.

Маллет возвращался коротким путем через посадки лиственниц, машинально считая шаги. В гостинице он позвонил в полицейский участок в Дидфорд-Парве и попросил суперинтендента Уайта.

– Сегодня вечером есть хороший поезд в Лондон?

– Ближайший отправляется в семь, – ответил Уайт. – Хотя я бы не назвал его хорошим поездом. Вы сами собираетесь ехать?

– Да. Похоже, пришло время взяться за дело с другого конца.

Возможно, суперинтендент и был удивлен, но не показал этого.

– Если вы спешите, то можете воспользоваться поездом в шесть двадцать из Крэбхэмптона. Я могу прислать машину сразу же, но придется поторопиться.

– Предпочитаю обойтись без суеты.

– Я упомянул об этом поезде, так как в нем есть вагон-ресторан, а в семичасовом…

– Ладно, присылайте машину, – решил инспектор.

Глава 18

ДЖИММИ И ПЕРСОНА ИЗ СКОТЛЕНД-ЯРДА

Джимми Рендел писал письмо. За последние несколько дней он написал ряд писем, но не отправил ни одного. На сей раз Джимми решил довести дело до конца. Работа требовала едва ли не дипломатических способностей Талейрана. Существуют руководства для написания писем практически по любому случаю, однако едва ли можно найти удовлетворительный прецедент воплощения на бумаге тех чувств, которые пытался выразить Джимми. Возможно, отчасти причиной его затруднений было то, что, не обладая методичным складом ума, он никогда не пытался четко классифицировать подобного рода чувства. Если бы он этим занялся, то получил бы следующий перечень:

1. Он глубоко сочувствует Мэриан, понесшей тяжелую утрату.

2. Тем не менее ее муж был пренеприятным субъектом и заслужил подобную кончину.

3. Он – Джимми – обожает Мэриан.

Перечень оставался бы неполным, если бы Джимми не включил в него еще два пункта:

4. Он полностью осознает то, что она может оказаться убийцей.

5. Если это так, он готов помочь ей избежать последствий своего поступка.

При этом Джимми понимал необходимость передать упомянутую информацию в форме абсолютно ясной для получателя и в то же время достаточно завуалированной, чтобы оставаться недоступной для детектива или другого лица которое может ее перехватить.

Джимми приступил к выполнению этой задачи, вернувшись вечером с работы в свою квартиру на Ибери-стрит, и, покончив с ужином, все еще сидел за столом, исписывая лист за листом в надежде найти магическую формулу. Он только что начал пятую попытку, когда его прервала квартирная хозяйка – властная усатая леди, которую Джимми втайне побаивался.

– Вас хочет видеть какой-то мужчина, – сообщила она.

– Что за мужчина, миссис Меггс?

– Весьма крупный мужчина, – ответила хозяйка и, обернувшись к лестнице, крикнула: – Поднимитесь, пожалуйста!

Когда миссис Меггс исчезла из дверного проема, Джимми спрятал неоконченный набросок письма под папку с промокательной бумагой и, краснея от смущения, повернулся, чтобы встретить посетителя. Его первой мыслью при виде «весьма крупного мужчины» было, что тот, очевидно, поднялся по лестнице абсолютно бесшумно, так как он не слышал его приближения. Затем Джимми с тревогой узнал в визитере «персону из Скотленд-Ярда» на дознании. Чувствуя, что обнаруживает все признаки вины, он молча уставился на него, все еще придерживая рукой папку.

Однако инспектор как будто не придал значения столь наивной демонстрации эмоций. Казалось, он пребывал в отличном расположении духа и считал, что Джимми должен его разделять.

– Какая удача! – весело улыбаясь, воскликнул Маллет. – Я только сошел с поезда и подумал, что, может быть, успею побеседовать с вами сегодня вечером. Между прочим, я еще не представился. Вам известно, кто я?

Джимми молча кивнул.

– Понимаете, в этом деле немало моментов, которые легче прояснить в Лондоне, чем в Дидфорде, и мне для этого нужна ваша помощь.

– Я уже дал показания полиции, – рискнул напомнить Джимми.

– Совершенно верно – и весьма недурные показания. Но мне бы хотелось немного большего. В поезде я читал газету, – неожиданно добавил Маллет, – которая каждую неделю устраивает конкурс на решение детективной проблемы. В этот раз они предложили то, что именуют «проблемой исключения». Я ни за что на свете не смог бы ее решить, но она напомнила мне это дело, хотя оно значительно проще. Короче говоря, я намерен заняться исключением.

Он опустился в лучшее кресло и стал набивать трубку.

– Естественно, я хочу исключить самого себя, – кисло улыбнулся Джимми.

– Само собой. Но мне бы хотелось пойти несколько дальше – исключить других людей или же обвинить их.

– Не понимаю.

– В субботу во второй половине дня вы встретили достаточное количество людей, чьи передвижения могут оказаться важными. Сначала – мистера Мэтесона, под конец – миссис Мэтесон, а между ними – миссис Лардж, доктора Лэтимера и леди Пэкер. Мне пришло в голову…

– Но я никогда этого не говорил! – прервал Джимми.

– Не говорили чего?

– Что я встретил леди Пэкер! Более того, она тоже никогда не говорила…

– Да, – спокойно сказал инспектор. – Я знаю, что ни вы, ни она этого не говорили, но сейчас я имею дело только с фактами. В конце концов, вы были не под присягой, и я вас не виню. Как я уже упомянул…

– Но она этого не делала!

– Чего именно? – Маллет склонился вперед. Черенок его трубки был направлен на Джимми, словно указующий перст.

– Не… не убивала его… Она не могла… Это невозможно! – И Джимми, к своему крайнему стыду, разразился слезами.

Маллет внезапно стал самим сочувствием.

– Боюсь, все это слишком вас расстроило. Здесь нет виски? Есть? Вот и отлично. Да, спасибо, я тоже выпью… Вам не кажется, что лучше всего рассказать мне обо всем? С самого начала – с того момента, как вы вышли из «Герба Полуорти», и до вашего возвращения туда? Я чувствую, что вы можете сообщить мне многое, чего я еще не знаю. В конце концов, это в интересах вас обоих.

Неизвестно, под влиянием виски или спокойного властного голоса инспектора, но Джимми неожиданно почувствовал колоссальное облегчение. Он начал подробно описывать все события роковой субботы, на сей раз ничего не опуская. Каждый инцидент оживал в его памяти – форель, едва не сорвавшаяся с крючка Мэтесона, клесты на верхушках деревьев, разговор с миссис Лардж, встреча на дорожном углу с доктором Лэтимером. Джимми не запнулся, даже описывая встречу с Мэриан Пэкер. Он говорил быстро и уверенно, словно повторяя заученный урок. Коль скоро ему все равно пришлось обмануть доверие Мэриан, то лучше рассказать обо всем как можно тщательнее. Джимми даже описал ее взгляды и движения, упомянув о том, как она схватила его за руку, когда мимо пролетела дикая утка. Перейдя Рубикон, он с легким сердцем завершил рассказ, как возвратился в гостиницу в машине доктора и как он по дороге едва не переехал миссис Мэтесон.

Маллет выслушал его до самого конца, не задавая вопросов и не делая комментариев. Когда Джимми умолк, инспектор осушил свой стакан и поднялся.

– Благодарю вас. Пожалуй, теперь нам обоим неплохо бы поспать. – Он задержался у двери. – Еще одна вещь. Мне придется расспросить леди Пэкер, когда я вернусь в Дидфорд-Магну. Было бы хорошо, если бы вы до тех пор не писали ей. Если она будет знать о том, что вы мне рассказали, это уменьшит ценность ее признания.

– Понимаю.

– Отлично. Я вас увижу там на следующий уик-энд?

– Не знаю. Я собирался поехать туда в пятницу вечером. В офисе мне предоставили полностью выходную субботу в качестве компенсации за прошлую. Но теперь я едва ли хочу…

– Нет никаких причин, по которым вам стоило бы отказаться от поездки. Думаю, вы заслужили отдых за рыбалкой. Спокойной ночи.

Когда он ушел, Джимми вынул из-под папки неоконченное письмо и разорвал его на мелкие кусочки. То, что теперь его незачем было дописывать, вызывало хоть какое-то удовлетворение.

Глава 19

СМИТЕРС И ИСКУССТВЕННАЯ НАЖИВКА

Следующим утром Маллет нанес второй визит, который запланировал для себя в Лондоне. На сей раз он не пытался прийти без приглашения, как на Ибери-стрит. Детектив, пусть даже незаурядный, не может являться с расспросами к старшему партнеру видной адвокатской фирмы, поэтому инспектор заранее договорился по телефону о встрече, на которую нехотя дал согласие неестественно хриплый голос. В результате в одиннадцать утра Маллет уже шагал по Нью-сквер в Линкольнс-Инн. Подойдя к дому 46, он передал свою карточку и был немедленно препровожден клерком в душную комнату, уставленную полками с книгами и меблированную креслами с потрескавшейся от времени кожаной обивкой. Через пять минут его освободил из заточения обладатель хриплого голоса и проводил в кабинет старшего партнера.

Из-за массивного письменного стола красного дерева на Маллета смотрело розовощекое лицо Смитерса.

– Полагаю, вы пришли по поводу дидфордского дела? – осведомился солиситор.

– Да.

– Ну, я могу дать вам ровно двадцать пять минут… Нет, не могу дать даже столько! – внезапно добавил он, нажимая кнопку звонка на столе.

Клерк, который только что вышел, снова вбежал в комнату.

– На какое время назначена встреча с Дженксом? – спросил Смитерс.

– На без четверти двенадцать, сэр.

– Тогда я успею съездить к Слоумену и вернуться. Немедленно вызовите мне такси.

– Хорошо, сэр.

Клерк исчез.

– Прошу прощения, – обратился Смитерс к инспектору, – но видите, как обстоят дела. Я совсем забыл об этой поездке, пока ваше появление не напомнило мне о ней. Если я не сделаю этого сейчас, то не сделаю никогда, а это очень важно,

– У меня есть основания полагать, что мое дело не менее важно, – чопорно отозвался Маллет.

– Не сомневаюсь, но я занятой человек и не могу ждать. К тому же во второй половине дня у меня совещание, которое продлится до вечера. Я не могу позволить ни полиции, ни кому бы то ни было нарушать мой распорядок. Так что если…

– Такси у дверей, сэр! – доложил клерк, выглядевший так, словно бежал всю дорогу до стоянки и обратно следом за машиной.

– Отлично. – Смитерс поднялся. – Если хотите, можете поехать со мной, – предложил он Маллету. – Мы могли бы побеседовать в дороге.

– Это меня вполне устраивает, – ответил Маллет.

Вскоре он уже сидел в такси рядом с солиситором, не имея ни малейшего понятия, куда едет.

– Ну, что означает вся эта чепуха? – осведомился Смитерс, откинувшись на спинку сиденья. – Я уже дал точные и подробные показания местной полиции о том, когда в последний раз видел Пэкера, и не собираюсь ничего менять или добавлять. Понятно?

– Абсолютно. Могу сразу же сказать, что не собираюсь задавать вам об этом никаких вопросов.

– Если речь идет о детской влюбленности молодого Рендела в леди Пэкер, то я тем более не в состоянии вам помочь. Я знаю об этом не больше, чем мог бы узнать за пять минут любой полисмен, имеющий опыт в своей профессии.

– Думаю, единственное лицо, о котором вы могли бы сообщить мне какую-то информацию, – это мистер Ригли-Белл, – сказал инспектор.

– О! – выразительно произнес Смитерс.

Такси проехало добрую сотню ярдов, прежде чем он открыл рот снова.

– Я знаю, что с фирмой Белла связывают в Сити разные мошеннические проделки. Если хотите, могу связать вас с солиситорами «Брэндиш».

– Думаю, мне об этом уже известно все, что нужно, – отозвался Маллет. – Сейчас меня интересует происшедшее в прошлую субботу.

– Да?

– Согласно моим сведениям, мистер Ригли-Белл встретился с сэром Питером вскоре после вас. Я хочу знать, что он делал после этой встречи. Вы рыбачили на соседнем с ним участке выше по течению. Вчера я обозревал эту часть реки с Дидбери-Кемп. Местность там сравнительно открытая, и мне кажется, вы могли видеть его передвижения. К тому же мне пришло в голову, что после разговора с сэром Питером мистер Ригли-Белл мог обратиться за советом к человеку вроде вас.

Смитерс повернулся к инспектору.

– Честное слово, это свидетельствует об определенном здравомыслии! – воскликнул он с таким искренним удивлением в голосе, что позабавил Маллета, заставив его забыть об ударе, нанесенном его тщеславию. – Конечно, с вашей стороны это может быть всего лишь удачной догадкой, но в субботу я действительно видел моего друга Белла более чем достаточно.

Он собирался продолжить, но такси остановилось.

– Приехали! – Смитерс быстро выпрыгнул из машины.

Маллет последовал за ним в магазин, какой ему еще никогда не приходилось видеть.

Первым его впечатлением были бесчисленные параллельные прямые линии, тянущиеся от пола к потолку в просторном, но заполненном товарами помещении. Это походило на ночной кошмар школьника накануне экзамена по геометрии. Однако, присмотревшись, инспектор понял, что магазин скорее приближался к раю для школьника, ибо каждая из этих линий была удочкой. Здесь присутствовали удочки всех сортов и размеров – хрупкие и легкие, сужающиеся кверху почти до невидимости; плотные и массивные с тупыми кончиками для крупной рыбы в тропических морях; двуручные для ловли лосося и вообще для всех бесчисленных вариантов рыбалки, сверкающие яркими красками и с выгравированной на рукоятках фамилией «Слоумен», что для многих являлось их главным достоинством. За одним прилавком толстый продавец размахивал гигантской удочкой, привлекая колеблющихся покупателей. Возле другого пожилой клиент с уныло поникшими усами вел с упрямым экспертом нескончаемый спор о шелковых подкладках. Повсюду царила атмосфера религиозного благоговения, и инспектору казалось, будто он вторгся в собор во время торжественной службы, о ритуалах которой он не имел никакого понятия.

Смитерс быстро направился в дальний конец магазина, где его со сдержанной радостью приветствовал первосвященник. На этом прилавке были выставлены многочисленные картонные коробочки, снабженные ярлычками с привлекательными наименованиями: «Фантазия Уикема», «Слава Гринуэлла», «Бледно-серая мушка».

– Мне нужна, – заговорил Смитерс властным голосом, звучавшим в подобной обстановке почти кощунственно, – дюжина ваших мелких голубых искусственных мух. Не знаю, как они называются, но на них недавно ловили рыбу в Диддере.

– Голубые мухи? Да, сэр. В нынешнем сезоне на эту приманку отличный клев. – Продавец ловко извлек одну из коробочек и открыл ее для обозрения. – Привязаны к крючкам, сэр. Маленькие размеры пользуются наибольшим успехом.

Смитерс поковырялся в коробке толстым указательным пальцем.

– Это не те мухи, – заявил он.

– Сэр?! – В этом кратком слове слышалась необъятная горечь незаслуженной обиды и удивления.

– Сорт, который мне нужен, привязан к поплавку, а сама муха гораздо меньше. Я не могу показать вам образец, но мистер Ригли-Белл описал мне его в точности.

– Мистер Ригли-Белл, сэр? Его мухи – вариант этих. Мы изготовили их по его специальным указаниям. Но эти вполне вам подойдут.

– Будьте любезны дать мне дюжину мух того сорта, который вы изготовили для мистера Ригли-Белла, – потребовал Смитерс тоном, заставившим продавца вздрогнуть.

– Конечно, сэр. Посмотрю… э-э… осталось ли у нас немного, – проблеял он и быстро отошел.

Смитерс повернулся к инспектору.

– Теперь вы понимаете, почему я вынужден покидать свой офис, чтобы приехать сюда и получить то, что мне нужно, – сказал он. – Эта публика норовит вас ограбить.

Последние слова не прошли мимо продавца, который как раз вернулся с коробкой в руке.

– Думаю, это тот сорт, который вы просили, – недовольно произнес он, вытряхивая содержимое на прилавок. – Но, как вы понимаете, сэр, мы не можем дать вам на его счет никаких гарантий.