Текст книги "Смерть не азартный охотник"

Автор книги: Сирил Хейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Да, конечно, – рассеянно промолвил главный констебль.

Если ее история и показалась ему странной, то Джимми она полностью ошеломила. Он боялся взглянуть на Мэриан, но был уверен, что каждое слово ее рассказа – такого правдоподобного и так ловко вводящего в заблуждение с помощью пропуска определенных фактов – обращено именно к нему. Джимми с ужасом сознавал, что вскоре ему придется давать показания и сделать выбор между увиливанием и уличением Мэриан во лжи. Почему она боялась сказать то, что было хорошо известно им обоим? Почему она фактически просила его поддержать ее версию? Он уставился на ковер, чувствуя, что его лицо то краснеет, то бледнеет, и страшась, что Строуд это заметит. Но главный констебль оказался слишком поглощен своими вопросами, чтобы уделять внимание компаньону.

– У вас была какая-нибудь причина предвидеть смерть вашего мужа? – осведомился он.

– Его здоровье оставляло желать лучшего, – ответила Мэриан, – и он не следил за собой. У него уже был солнечный удар.

– Доктор думал, что с ним и сейчас произошло то же самое, пока не взглянул на него, – заметил Строуд. – Полагаю, у вас не было оснований опасаться, что кто-то хочет причинить ему вред?

– У многих людей имелись разногласия с моим мужем, – спокойно отозвалась она, – но не думаю, что кто-то из них когда-либо угрожал его жизни.

Строуд посмотрел на потолок.

– Ну, наша задача – выяснить, у кого был мотив для… для этого ужасного преступления. Когда мы это узнаем, то не будем медлить с обвинением, обещаю вам. – Он встал и добавил: – Больше я не стану беспокоить вас вопросами, леди Пэкер. Завтра суперинтендент придет сюда официально взять у вас показания, но он славный парень, так что вам незачем волноваться. У меня перед уходом есть только одна просьба. Не покажете ли вы нам, где ваш муж хранил личные бумаги?

Мэриан проводила его в кабинет сэра Питера, увешанный цветными эстампами с изображениями сцен охоты, которой хозяин дома никогда не занимался, и рогами оленей, ни одного из которых он не застрелил. Джимми хорошо знал эту комнату и ненавидел ее, так как она казалась ему квинтэссенцией ненавистного ему человека. Поэтому он был рад возможности остаться в гостиной.

Внимание главного констебля сосредоточилось на большом письменном столе с убирающейся крышкой, отделения которого оказались наполнены аккуратно рассортированными документами.

– Это его деловые бумаги, – объяснила Мэриан. – Насколько я знаю, личные он хранил в этих двух ящиках.

Она указала на них. Оба были заперты.

– Где ключи? – спросил Строуд.

– Думаю, у него в кармане. Он почти никогда с ними не расставался.

– В таком случае суперинтендент завтра их принесет, осмотрит ящики и заберет все, что ему покажется существенным. Для вас это не слишком приятно, но в подобных делах…

– Пожалуйста, не извиняйтесь, майор Строуд. У меня нет никаких возражений.

– Отлично. А вы не будете возражать, если я запру дверь этой комнаты и возьму с собой ключ?

– Разумеется, нет.

– Горничные, стирая пыль, могут, сами того не зная, уничтожить важную улику, – объяснил майор. – Ну, пожалуй, это все. Хотя я забыл спросить – у вашего мужа был револьвер или что-нибудь в таком роде?

– У него был маленький пистолет.

– Где он его хранил?

– В этом столе. Пистолет всегда лежал в том ящике. Конечно, он заперт.

Строуд потянул за ручку указанный ящик. Он был открыт и пуст.

– Не понимаю, – спокойно сказала Мэриан.

– Пистолет может находиться где-то еще?

– Не знаю. Конечно, я обыщу весь дом.

– Если оружия нет дома, значит, ваш муж, уходя сегодня, взял его с собой. Вам известна причина, по которой он мог так поступить?

– Нет.

– Он не получал писем с угрозами?

Мэриан немного подумала.

– Этим утром муж получил письмо, которое, кажется, его расстроило, – сказала она наконец. – Помню, он разорвал его и бросил в огонь.

– Полагаю, он не сообщил, что в нем было?

– Нет. Я не обратила на это особого внимания. Он часто обращался так с письмами, которые ему не нравились.

– И конечно, вы не заметили, от кого оно?

– Нет. По-моему, на конверте был почерк необразованного человека. А теперь прошу прощения, майор Строуд, но у меня был тяжелый день…

– Разумеется, дорогая леди, – кивнул майор. – Не буду больше вас беспокоить. Вы и так держались молодцом. Право, я бы не поверил, что такое возможно. Наверно, моя машина уже у дверей. Может быть, вы проводите молодого Рендела?

Он направился в холл. Дворецкий – высокий мрачный субъект – беседовал у открытой двери с полицейским шофером. При виде главного констебля он выпрямился.

– Полагаю вы слышали, приятель, – обратился к нему Строуд, – что ваш хозяин мертв?

– Да, сэр.

– Как по-вашему – какие у него были отношения с женой?

Дворецкий устремил взгляд поверх головы майора.

– Ее милость не обсуждала со мной эту тему, сэр, – ответил он.

В этот момент на лестнице появился Джимми, и оба сели в машину.

– Удивительная женщина, – заметил Строуд, когда они отъехали от дома. – Вам не кажется, что она восприняла, такую драму с необычайным спокойствием?

– Да.

– Учитывая, что вы ее друг, я полагал, что лучше предоставить ей шанс поговорить с вами наедине.

– Благодарю вас.

– Она вам что-нибудь сказала?

– Нет, только попрощалась и поблагодарила за то, что я пришел с вами.

Джимми говорил правду, и это еще сильнее его озадачивало. Мэриан произнесла следующие слова: «До свидания, Джимми. Спасибо, что пришел и выслушал то, что я должна была сказать». Но он не мог объяснить главному констеблю, что означали для него эти слова, и описать настойчивый взгляд, который их сопровождал. Она так сильно сжала его руку, что кисть все еще ощущала давление. Джимми чувствовал, что он связан с Мэриан каким-то договором против всего мира. Хватит ли ему сил соблюдать этот договор?

Голос Строуда нарушил его мысли.

– Кстати, насколько верна ее история о вашем разговоре с доктором?

– Абсолютно верна, – ответил Джимми и подумал: «Теперь я ее соучастник».

Глава 9

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

Суперинтендент Уайт добрался в «Герб Полуорти» только в начале девятого. Бар был переполнен – обильное потребление пива и возбужденные разговоры свидетельствовали, что деревня уже знала о происшедшем. Уайт послал сопровождавшего его полисмена за хозяйкой. Стоя в холле, он слышал, как все голоса разом умолкли при появлении констебля и зазвучали с новой силой, когда тот вышел из бара вместе с взволнованной женщиной.

– Мне нужно расспросить здесь кое-кого, – сказал ей Уайт. – Здесь есть комната, которую вы могли бы мне предоставить?

– Не знаю, – неуверенно отозвалась женщина, вытирая руки об испачканный пивом передник. – Есть только приемная – там ужинает мистер Рендел. Наверно, другие джентльмены скоро придут.

– Они все ужинают в приемной?

– Да.

– Едва ли мне будет удобно расспрашивать их вместе.

– Возможно, вам подойдет моя гостиная? – предложила хозяйка. – Все равно в баре столько народу, что мне туда до ночи не попасть. К тому же надо будет обслужить джентльменов, а Дора в таком состоянии, что от нее никакого толку.

– Очень любезно с вашей стороны, – поблагодарил Уайт. Он отлично знал планировку «Герба Полуорти» и с самого начала рассчитывал воспользоваться этой комнатой, но также знал, что если бы попросил ее сразу, то получил бы отказ. – Из членов синдиката здесь только мистер Рендел?

– Да, если не считать миссис Мэтесон. Она пришла около шести, ужасно расстроилась, услышав новости, сразу поднялась к себе и больше не спускалась.

– Понятно. Пожалуйста, проводите нас в гостиную.

Суперинтендент и констебль уселись в маленькой комнатке с папоротниками и чучелами птиц. Хозяйка принесла им хлеб, сыр и пиво и обещала прислать Джимми, как только он закончит ужин.

– Хотя ужином это не назовешь, – заметила она. – Бедный молодой человек расстроен почти так же, как леди наверху. Ну, это неудивительно.

Уайт молча потягивал пиво и крошил хлеб, просматривая сделанные записи и добавляя к ним примечания карандашом. Констебль с уважением наблюдал за ним, с поразительной скоростью поглощая свою долю сыра. Вскоре тишину прервал крик со стороны бара.

– Узнайте, в чем дело, – велел суперинтендент. – Скорее всего, это просто пьяный, но его нужно потихоньку вывести.

Полисмен вышел и вернулся через несколько минут.

– Пьяный, – подтвердил он. – Друзья пытались его увести, а он кричал и упирался.

– Это не похоже на «Герб Полуорти», – заметил суперинтендент. – Тут обычно знают, когда следует прекратить подавать клиенту выпивку.

– Здесь его не обслуживали, – объяснил констебль. Мне сказали, что он явился сюда уже пьяным.

– Тогда все понятно.

– Он поднял ужасный шум, – продолжал полисмен, и говорил о сэре Питере такие вещи, что вы бы не поверили.

– В самом деле? Как его зовут?

– Картер, сэр. Филип Картер. По всем отзывам, спокойный парень. Странно, что он вдруг разбушевался.

– Надеюсь, завтра он сможет объяснить нам причину. Расспрашивать пьяного бесполезно. А вот завтра утром с похмелья он заговорит как миленький.

Констебль едва успел переварить эту глубокомысленную сентенцию, когда вошел Джимми Рендел. Суперинтендент с сочувствием посмотрел на его бледное усталое лицо и быстро подыскал ему наименее неудобный из стульев гостиной.

– Я не задержу вас надолго, сэр, – сказал он. – Думаю, нам уже известна большая часть вашей истории, но, если не возражаете, мы бы хотели выслушать ее полностью.

– Разумеется, не возражаю.

– Отлично. Тогда начнем сначала. Пожалуйста, ваше полное имя и адрес.

Повествование Джимми, скрупулезно записанное констеблем, было достаточно кратким, однако, подписывая показания, он с трудом узнавал собственные слова, изложенные сухой полицейской фразеологией. На бумаге его рассказ выглядел следующим образом:

«Я прибыл в Дидфорд-Парву сегодня поездом в 14.15 и поехал на такси в гостиницу «Герб Полуорти» в Дидфорд-Магне. Так как поезд опоздал, было почти три часа, когда я добрался до гостиницы. Больше я не смотрел на часы – во время рыбалки не обращаешь особого внимания на время. Переодевшись, я отправился к реке с намерением ловить рыбу на нижнем участке. Пройдя короткое расстояние вверх по реке, я встретил мистера Мэтесона. Он сказал мне, что рыбачит на моем участке, а мне следует занять следующий, второй участок. Мистер Ригли-Белл и мистер Смитерс находились соответственно на третьем и четвертом участках. Чтобы добраться туда, нужно пройти мимо дорожного угла, но необязательно по берегу реки. Мистер Мэтесон поймал три рыбы – последнюю при мне. Я двинулся вверх по берегу главного русла – река находилась справа от меня. Короткий участок пути мистер Мэтесон прошел вместе со мной, потом мы расстались. У фермерского моста я встретил миссис Лардж, и мы немного побеседовали. Затем я направился к дорожному углу и прибыл туда примерно через полчаса после того, как расстался с мистером Мэтесоном. Я продолжал идти по берегу и увидел сэра Питера Пэкера, вернее, его ноги. Я узнал его носки. Тогда я вернулся к углу. Туда только что приехал доктор Лэтимер в своем автомобиле. Мы вместе пошли по гати. Услышав то, что я рассказал ему, он пошел назад, а я добрался по гати до берега. Вскоре после того, как я оказался там, меня окликнул доктор Лэтимер. Я подошел и поговорил с ним. Вследствие услышанного я вернулся к дорожному углу и поехал в его машине в Дидфорд-Магну, где позвонил в полицию. В прошлый раз я видел сэра Питера Пэкера неделю тому назад».

– Благодарю вас, – сказал Уайт, когда Джимми подписал документ. – Вам есть что добавить?

– Добавить? – переспросил Джимми с испугом, который он изо всех сил пытался скрыть. – Не понимаю!

– Существует много вещей, которые не попадают в полицейские рапорты, – пояснил суперинтендент, – но которые нам следует знать, так как иногда они оказываются необычайно полезными. Всего лишь обрывки информации мелкие факты, которые такой смышленый молодой джентльмен, как вы, мог подметить, не сознавая их значения. Мне незачем говорить вам, что в подобном деле мы должны в большей или меньшей степени подозревать каждого…

– Полагаю, включая меня, – вставил Джимми.

Уайт кивнул с серьезным видом:

– Включая вас, сэр. Таким образом, вы понимаете, что в ваших интересах сообщить мне все замеченные вами мелочи, касающиеся лиц, предметов или событий, отсутствующие в ваших показаниях.

Джимми задумался. Такого оборота он не ожидал. Дача показаний прошла необычайно гладко, и он почти не сознавал, что они, по существу, ложны. Просьба суперинтендента и сопровождавшая ее угроза на момент выбили его из колеи. Но Джимми уже принял решение. Он зашел слишком далеко, чтобы отступать. По крайней мере, об одном ему следует хранить молчание. При виде ожидающего выражения на лице Уайта Джимми внезапно вспомнил с чувством облегчения, смешанного с виной, что он может, удовлетворить любопытство суперинтендента, не ступая на запретную территорию.

– Да, – сказал Джимми. – Есть одна… даже две вещи, о которых вам следует знать.

– А именно?

– Возможно, это всего лишь совпадение, но когда я свернул на шоссе, сидя за рулем машины доктора, чтобы вызвать полицию, то увидел миссис Мэтесон – фактически едва не сбил ее.

– Она была на шоссе?

– Да. И мне показалось, что она старалась остаться незамеченной.

– Так! – Суперинтендент рассеянно играл карандашом. – Полагаю, эта миссис Мэтесон не занимается рыбной ловлей?

– Нет.

– И как же она проводит здесь время? Разгуливает по деревне?

– Да.

– Она могла воспользоваться этой дорогой, идя на прогулку, скажем, к Дидбери-Кемп?

– Думаю, могла. Тропинка к лагерю отходит от шоссе недалеко от этого места.

– В любом случае не помешает расспросить леди. А другая вещь?

– Меня удивило, что моя нога соскользнула с тормоза. Вот почему я едва не сбил миссис Мэтесон. Приехав сюда, я обнаружил, что педаль скользкая от грязи.

– От грязи с ваших сапог?

– Нет. Я вел машину в одних носках. Они были абсолютно сухими.

– И что же вы об этом подумали?

– Что доктор, очевидно, побывал на берегу и раньше. Мне это показалось странным.

– По-моему, сэр, вы торопитесь с выводами, – скептически заметил суперинтендент. – Есть много мест, помимо реки, где можно перепачкать ноги.

– Но я уверен, что это была речная грязь, – возразил Джимми. – Кроме того, там был обрывок водоросли. Я не мог ошибиться.

– Вы его сохранили?

– Нет.

– Очень жаль. Это было бы настоящей уликой – тем, что авторы детективных романов называют «ключом». Грязь была свежей, когда вы ее обнаружили?

– Да, достаточно свежей, чтобы моя нога соскользнула.

– По-вашему, кто-то мог успеть воспользоваться машиной между временем, когда вы видели приезд доктора Лэтимера и когда вы сами сели за руль?

– Чтобы проехать короткое расстояние туда-обратно да, но, когда я вернулся, машина стояла точно там же, где ее оставил доктор.

– Хм. Конечно, вам ничего не известно о передвижениях доктора до того?

– Я только знаю со слов миссис Лардж, что он ехал по аллее в сторону деревни за некоторое время до нашей ней встречи.

– Она вам так сказала, сэр? Эта миссис Лардж – весьма полезная леди, – заметил суперинтендент с подобием усмешки на лице. – Я вам очень обязан за вашу помощь, мистер Рендел. Боюсь, что вам придется давать показания на дознании, но не беспокойтесь из-за этого.

– А когда будет дознание? – спросил Джимми.

– Это зависит от мистера Северна. Он здешний коронер. Но думаю, не раньше вторника. Если мы до тех пор не узнаем ничего нового, то дознание окажется чистой формальностью. А пока что, сэр, лучше не говорите никому о том, что вы мне сообщили, и держитесь подальше от репортеров. Доброй ночи.

Когда Джимми вышел, Уайт повернулся к констеблю:

– Здесь ужасно душно. Нельзя ли открыть окно пошире?

Полисмен подошел к окну.

– Небо в тучах, – сказал он.

– Когда мы прибыли сюда, поднимался скверный ветер – сухой и порывистый, – отозвался суперинтендент. – Помяните мое слово – ночью будет гроза. Ну, это к лучшему. Рыболовы вернутся рано, и это избавит нас от лишних хлопот.

Один из рыболовов уже вернулся. Выйдя из комнаты хозяйки, Джимми Рендел столкнулся в холле с Мэтесоном, который вошел усталым, но довольным, торжествующе размахивая тяжелой сумкой.

– Четыре штуки, мой мальчик! – воскликнул Мэтесон. – Я рассчитывал наловить полдюжины, но клев внезапно прекратился. Очевидно, к перемене погоды. Ничего, я сделал достаточно, чтобы вставить Ригли-Беллу палку в колесо. Он уже вернулся?

– Нет.

– А вы не видели мою жену?

– Нет, но, кажется, она наверху. Для нее это было шоком, сэр, как и для всех нас.

– О чем вы, черт возьми?

– Сэр Питер Пэкер мертв. Полиция считает, что это убийство.

– Господи!

– Его нашли днем на берегу, чуть выше дорожного угла. Полиция сейчас здесь. Думаю, они хотят вас видеть.

– Меня? Но это нелепо! Что я могу об этом знать? Я весь лень провел на нижнем участке. Вы можете это засвидетельствовать.

– Конечно, сэр, – заверил его Джимми. – Полагаю, это всего лишь формальность.

Мэтесон нехотя согласился удовлетворить полицию. Но сначала он разыскал Дору и передал ей улов с указанием, что рыбы должны лежать на роскошном блюде в ожидании Ригли-Белла. Потом он смешал себе виски с содовой, выпил и заявил, что теперь готов к разговору. Джимми обратил внимание, что Мэтесон не поднялся к жене и больше не упоминал о ней.

– Мне сказали, что вы хотите меня видеть, – с вызовом обратился Мэтесон к суперинтенденту.

– Я решил взять показания у всех джентльменов-рыболовов, – спокойно объяснил Уайт, – потому что это происшествие, образно выражаясь, случилось на их реке.

– Ну, могу сказать вам заранее, что не знаю ничего об этом «происшествии», как вы его назвали. Я услышал о нем только две минуты тому назад.

– Понятно, сэр, – кивнул Уайт.– Могу я узнать ваш имя и адрес?

Мэтесон весьма нелюбезно сообщил требуемые данные.

– Мне сказали, что сегодня вы рыбачили на первом участке?

– Да.

– Весь день?

– Да. Начал примерно в четверть двенадцатого, а закончил менее часа назад.

– Сэр Питер был обнаружен чуть выше дорожного угла. Вы ходили туда?

– Конечно нет. Это не на моем участке.

– У вас есть карта, – спросил суперинтендент, – на которой я мог бы увидеть границы участков?

– Разумеется, – ответил Мэтесон.

Вынув из кармана пиджака крупномасштабную карту, мятую и грязную от частого использования, он расстелил ее на столе. Помимо аккуратно отмеченных границ участков, на карте виднелись сделанные красными чернилами маленькие крестики, к каждому из которых были прибавлены дата и инициалы.

– Что они означают? – спросил Уайт.

– Птицы и птичьи гнезда, – объяснил Мэтесон.

– Значит, вы коллекционируете птичьи яйца?

– Господи, конечно нет! – воскликнул шокированный Мэтесон. – Мне бы и в голову такое не пришло! Но я большой любитель птиц и…

– Хорошо понимаю вас, сэр. Я сам люблю птиц. – Суперинтендент с интересом изучил карту и спросил, указав на одну из отметок: – Что означает «Б.С. 5.5.37» у дорожного угла?

– Я ведь уже сказал – птицу.

– Но какую птицу? Дайте подумать… «Б.С.» у дорожного угла среди тростников… Не может быть! Неужели вы обнаружили бородатую синицу, сэр?

– Безусловно, обнаружил.

– В прошлом году?

– Да.

– Просто удивительно, сэр! Я думал, они вымерли в этих местах.

– Можете поверить мне на слово, что нет, – отозвался Мэтесон с торжествующей улыбкой.

– Могу только поздравить вас, сэр. Должно быть, прошло лет тридцать с тех пор, как я в последний раз видел бородатую синицу. Тогда я был молодым констеблем в Уиттингфилде. Не знаю, бывали вы когда-нибудь на болотах, сэр…

К удивлению молодого полисмена, пара продолжала увлеченно говорить о птицах целых пять минут. К тому времени, когда тему неохотно переменили, от былой враждебности Мэтесона не осталось и следа.

– Не мог бы я позаимствовать у вас эту карту, сэр, – спросил Уайт, – чтобы отметить границы участков на моем экземпляре?

– Само собой разумеется.

После установления дружеских отношений беседа протекала гладко.

– Где сегодня рыбачили другие джентльмены? – осведомился Уайт.

– Мистер Ригли-Белл – на третьем участке, а мистер Смитерс – на четвертом.

– Согласно этой карте, чтобы добраться до любого из них, нужно пройти мимо дорожного угла?

– Совершенно верно.

– Я спрошу у них сам, но возможно, вы знаете, сэр, когда они ушли из гостиницы?

– Мистер Смитерс ушел первым. Не знаю точно когда, но до половины одиннадцатого. Он пошел пешком – думаю, коротким путем через рощу. Ригли-Белл уехал на машине около одиннадцати.

– Значит, второй участок, где находится дорожный угол, оставался незанятым?

– Да, пока не пришел Рендел.

– Мистер Рендел рассказал мне, сэр, что сегодня о должен был рыбачить на первом участке и что он удивился, увидев вас там.

Мэтесон слегка покраснел.

– Да, – ответил он. – Я… э-э… поменял свой участок вчера вечером.

– Как это произошло, сэр?

Мэтесон смущенно поведал о пари, которое привело к его появлению на нижнем участке второй раз подряд.

– Возможно, я не так молод, как прежде, – закончил он, – но, черт возьми, я должен был доказать этому парню, что еще умею ловить рыбу. Вы меня понимаете, суперинтендент?

Уайт сочувственно улыбнулся:

– Конечно понимаю, сэр. Думаю, вы часто заключаете пари друг с другом забавы ради.

– Ничего подобного! – горячо возразил Мэтесон. – Со мной этого не разу не случалось, пока я здесь рыбачил. Я не одобряю пари на улов и не стал бы заключать его вчера вечером, если бы меня к этому не подстрекали.

– Разумеется, сэр. Была какая-нибудь особая причина, заставившая мистера Ригли-Белла подстрекать вас?

– Никакой. Просто он внезапно разозлился – вот и все. А я чувствовал себя усталым – иначе не позволил бы себя в это втянуть. Нелепая история.

– Ее результат, безусловно, печальный, сэр, – согласился суперинтендент. – Это позволило кое-кому без помех совершить на втором участке то, что там произошло.

– Могу только сказать, – промолвил Мэтесон, – что я действительно рыбачил на первом участке, и рыба, которую я принес, свидетельствует, что я там не бездельничал. К тому же… – он отмерил на карте пальцами расстояние от дорожного угла до пограничного столба, – я старик, суперинтендент, и хожу медленно.

Уайт кивнул:

– Еще один вопрос, сэр. Конечно, вы можете, в случае необходимости, представить доказательства того, когда вы сегодня утром ушли из гостиницы?

– Разумеется. Во-первых, Ригли-Белл писал утром письма в приемной, когда я просматривал свои заметки, которые отправляю в «Британские птицы». Он ушел чуть раньше меня. Во-вторых, моя жена ушла почти одновременно со мной.

– Ах да, миссис Мэтесон, – пробормотал Уайт. – Не мог бы я задать ей один-два вопроса?

– Вы хотите расспросить мою жену?

– Если вы не возражаете, сэр.

Несколько секунд Мэтесон молча смотрел на него, потом проворчал:

– Пожалуйста, если это необходимо.

Он выслушал без комментариев текст своего заявления, изложенного на том же полицейском жаргоне, что и показания его предшественника, поставил под ним свою подпись и вышел из комнаты.

Глава 10

ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ

(продолжение)

Когда Мэтесон вошел в спальню, которую он делил с женой, то с удивлением обнаружил шторы задвинутыми, а комнату погруженной в полумрак. Юфимия лежала на кровати, прижимая ко лбу смоченный одеколоном носовой платок. Она вздрогнула, когда ее муж включил свет. Ее лицо было бледным, если не считать носа, выглядевшего неподобающе розовым и блестящим.

– Роберт, дорогой! – воскликнула Юфимия. – Я не знала, что ты вернулся. Выключи свет. У меня жуткая головная боль. Уверена, что с минуты на минуту начнется гроза. – Так как он промолчал, она добавила: – У тебя хороший улов?

Мэтесон не выключил свет и не ответил на вопрос. Вместо этого он устало опустился на стул и осведомился:

– Ты слышала, что произошло?

Юфимия кивнула и шумно высморкалась.

– Ты имеешь в виду сэра Питера? Какой ужас, Роберт! Я так расстроилась… Ты не возражаешь, дорогой, если сегодня я не стану спускаться? Я вся разбита.

– Полиция здесь, – продолжал Мэтесон. – Я только что говорил с ними. Они хотят побеседовать с тобой.

– Со мной? Почему?

– Не знаю. Наверно, они сами скажут тебе об этом.

– Но, Роберт, я не могу с ними разговаривать! Я плохо себя чувствую и к тому же не могу сообщить им ничего полезного. Они ведь не думают, что я… – Юфимия встала с кровати, подошла к мужу и обняла его за шею. – Ты ведь не считаешь, Роберт, что я что-то об этом знаю?

Мэтесон быстро высвободился, не глядя на жену.

– По-моему, тебе лучше спуститься и повидать их, Фими, – сказал он.

Юфимия выпрямилась, подошла к туалетному столику и начала пудрить нос.

– У тебя нет ни капли сочувствия. Но если ты настаиваешь, я пойду. – Последовала пауза, в течение которой она приводила в порядок платье, волосы и лицо. – Ну вот, я готова. Ты пойдешь со мной?

– Пойду вниз, – ответил Мэтесон. – Но думаю, тебе лучше побеседовать с ними без меня.

– Тебе нужно, чтобы я одна выдерживала эти полицейские ужасы?

– Если хочешь, можешь потребовать присутствия адвоката.

– Полагаю, ты посоветуешь мне воспользоваться услугами этого вечно усмехающегося Смитерса? Благодарю покорно. Кроме того, мне не нужен адвокат. Просто я чувствую себя усталой и больной.

– Хочешь, чтобы я послал за Лэтимером?

Что-то в его тоне заставило ее обернуться и посмотреть на него.

– За Лэтимером? – переспросила она. – Почему ты упомянул его?

– Он ведь врач, верно? Вчера вечером он выписал мне превосходный рецепт.

Юфимия изумленно уставилась на него:

– О чем ты, Роберт?

– Это правда, не так ли?

– Доктор Лэтимер действительно выписал тебе рецепт. Сегодня я отнесла его в аптеку. Но почему…

– Значит, ты отнесла его в аптеку? Ты всегда обо мне заботишься, Фими! Ну и что ты подумала об этом рецепте?

– Я начинаю думать, Роберт, что ты спятил! Откуда мне знать, что было в рецепте? Ты ведь не настолько обезумел, чтобы подозревать, что с ним что-то не так?

Мэтесон посмотрел жене в глаза.

– Ты в самом деле не читала рецепт, который вчера тебе дал Лэтимер? – медленно спросил он.

– Конечно не читала. Это дело аптекаря, а не мое. Я бы не поняла там ни слова. Будь благоразумен, Роберт!

С минуту муж молча смотрел на нее.

– Похоже, ты говоришь правду. Но в таком случае… – Внезапно он громко расхохотался, потом, к окончательному изумлению жены, подошел к ней и нежно поцеловал в лоб. – Полиция ждет внизу.

Без единого слова она повернулась и вышла.

Миссис Мэтесон, представшая через несколько минут перед суперинтендентом Уайтом, резко отличалась от той миссис Мэтесон, которая провела вечер в расстройстве, лежа на кровати. На ее лице не было никаких признаков волнения, на полных губах играло легкое подобие улыбки, а если в ее поведении и ощущался налет грусти, то при данных обстоятельствах это было вполне естественно.

Юфимия извинилась, что заставила полицейских ждать.

– У меня ужасно разболелась голова, – объяснила она. – Думаю, в воздухе висит гроза.

Отдаленное бормотание грома подтвердило ее слова.

– Да, похоже, погода портится, – сказал Уайт. – Кроме того, известие о происшедшем явилось для вас потрясением.

– Разумеется.

– Сэр Питер был вашим близким другом? – спросил суперинтендент.

– Не очень близким. Мы с мужем пару раз были в Мэноре, и я иногда виделась с ним и его женой в Лондоне. Она такая славная малышка.

Саму Юфимию едва ли можно было охарактеризовать как «славную малышку», и нотки снисхождения в ее голосе свидетельствовали о том, что она это сознавала.

– А теперь, миссис Мэтесон, – продолжал Уайт, – мы, естественно, хотим по возможности исключить каждого, кто мог находиться вблизи места преступления в соответствующее время. Ваш муж уже дал нам отчет о своих передвижениях. Может быть, вы окажете нам такую же помощь?

– Охотно.

В ответ на вопросы Уайта Юфимия описала передвижения мужа вплоть до времени его ухода из гостиницы. Ее отчет совпадал с показаниями Мэтесона. Описание сцены заключения пари не добавило ничего нового к тому, что полиция уже знала, хотя ее повествование было куда более живым, а в том, что касалось Ригли-Белла, куда более красочным. Гроза наконец разразилась, и рассказ Юфимии выразительно иллюстрировали вспышки молний и удары грома.

– Грязная маленькая скотина, – закончила она. – Я дала ему пощечину, и это явилось хоть каким-то утешением.

– В самом деле, мэм? – серьезно осведомился Уайт. – Не помню, чтобы мистер Мэтесон упоминал об этом.

– Он ничего об этом не знал, – объяснила Юфимия. – К тому времени он уже ушел спать.

– А вы остались… э-э… разбираться с другим джентльменом?

– Нет, я пошла наверх с мужем. Потом я обнаружила, что оставила сумку в приемной, вернулась за ней и случайно столкнулась с мистером Ригли-Беллом. О своем поступке я нисколько не сожалею, – с вызовом закончила она.

– Понятно. – Суперинтендент кашлянул, чтобы скрыть смущение. – А теперь, как насчет ваших сегодняшних передвижений, миссис Мэтесон?

– Моих? Они достаточно просты. Сразу после завтрака я поехала на машине в Дидфорд-Парву и оставила в аптеке рецепт, который доктор Лэтимер дал мне для мужа вчера вечером. Вернувшись, я взяла пакет сандвичей и отправилась на прогулку. Очевидно, это было в начале двенадцатого. Помню, муж как раз собирался уходить на рыбалку, а машина мистера Ригли-Белла отъехала от гостиницы, когда я дожидалась, пока мне принесут сандвичи. Вернулась я поздно.

– И куда же вы ходили?

Юфимия неопределенно махнула рукой в западном направлении:

– На холмы. Я нашла дорогу к Дидбери-Кемп и провела там вторую половину дня, прохлаждаясь в тени.

– Какой дорогой вы вернулись?

– Той же самой – более или менее.

– Через холмы?

– Да.

– Следовательно, если кто-то утверждает, что видел вас на шоссе между деревней и Дидбери-Хилл, это неправда?

Она посмотрела ему прямо в глаза и четко произнесла:

– Безусловно, неправда, суперинтендент.

На этом беседа закончилась.

Как и предвидел Уайт, гроза рано привела рыболовов домой. Пока он читал Юфимии ее показания под аккомпанемент первых капель дождя, стучащих в оконные стекла, прибыли Смитерс и Ригли-Белл в машине последнего. Они застали Мэтесона ужинающим в одиночестве и узнали от него о трагедии у дорожного угла. Поэтому их не удивило, что Дора подошла к ним во время трапезы и сообщила, что суперинтендент хочет с ними поговорить.

Смитерс недовольно оторвался от тарелки.

– Нет причины, диктуемой законом или здравым смыслом, по которой полиция должна прерывать мой ужин, – заявил он. – Передай им мои комплименты, Дора, и попроси их подождать.

Ригли-Белл поднялся из-за стола:

– Я иду. После этих… шокирующих новостей у меня пропал аппетит.

– Как вам угодно, – сказал Смитерс. – Лично я не намерен позволять кончине Пэкера влиять на мой аппетит. Но вы всегда были чувствительным растением, Белл.