Текст книги "Смерть не азартный охотник"

Автор книги: Сирил Хейр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Не делая попытки ответить на сарказм, Ригли-Белл направился в комнату хозяйки.

– С вашей стороны очень любезно, сэр, согласиться помочь нам, – сказал Уайт, когда с выяснением имени и адреса было покончено.

Ригли-Белл скорчил гримасу.

– Разумеется, я хочу помочь полиции. Но, честное слово, я ничего об этом не знаю.

Суперинтендент проигнорировал это заявление и приступил к вопросам без дальнейших предисловий:

– Сегодня вы были на третьем участке, сэр?

– Совершенно верно.

– Чтобы добраться до него, вы должны были пройти мимо дорожного угла?

– Да. Обычно я оставляю там свою машину, когда иду к верхним участкам.

– И в этот раз вы тоже так поступили?

– Да.

– В котором часу это было?

– Около десяти минут двенадцатого.

– И оттуда вы пошли прямо на ваш участок?

– Да.

– Берегом или короткой дорогой?

Ригли-Белл заколебался.

– Я не уверен, но, кажется, короткой.

– По пути вы видели сэра Питера?

– Конечно нет. – Он нахмурился.

– А кого-нибудь еще?

– Никого.

– Когда вы оставили ваш автомобиль на дорожном углу, там была еще какая-нибудь машина?

– Нет. Мистер Смитерс прошел там раньше меня. Он не воспользовался своей машиной. Насколько мне известно, больше никто не оставляет там автомобили.

– Во всяком случае, сегодня их там не было?

– Да.

– Когда вы в последний раз видели сэра Питера? – спросил Уайт.

– Право, не помню, суперинтендент. Дайте подумать… Должно быть, несколько недель тому назад.

– Где это было, сэр? Здесь?

– О нет! В Лондоне, точнее, в Сити. Должен объяснить, что сэр Питер не был моим другом, – скорее наоборот, – но наши пути в бизнесе в какой-то мере пересекались. Понимаете, я директор-распорядитель компаний «Брэндиш и Брэндиш лимитед», а сэр Питер, разумеется, председатель фирмы «Пэкерс». Обе компании занимаются торговлей мануфактурой и текстилем. Фактически мы конкуренты – я имею в виду наши фирмы.

Закончив торопливые объяснения, Ригли-Белл продемонстрировал десны в усмешке.

– Значит, сэр, – осведомился Уайт, – вы не видели сэра Питера несколько недель?

– Нет.

– И не поддерживали с ним никакой связи?

– Нет. Возможно, – поспешно добавил Ригли-Белл, – вы найдете среди бумаг сэра Питера письма от моей фирмы, подписанные мною. Но это деловые письма – я не могу за них отвечать.

– Благодарю вас. – Помолчав, Уайт осведомился: – Между прочим, лесопилка работала, когда вы проходили мимо сегодня утром?

– Не знаю. Я не обратил на это внимания.

Суперинтендент отпустил Ригли-Белла, которого вскоре сменил Смитерс.

– Насколько я понимаю, вы хотели меня видеть?

– Да, сэр.

– Тогда, пожалуйста, отметьте, что я не признаю за вами право допрашивать меня. Любое заявление с моей стороны будет всего лишь любезностью, и я сохраняю за собой право отказываться отвечать на те вопросы, которые сочту неподобающими.

Завершив эту тираду ангельской улыбкой, Смитерс опустился на стул.

– Ну, сэр… – начал суперинтендент.

Но Смитерс не обратил на него ни малейшего внимания.

– Мое имя Стивен Фортескью Смитерс, – заговорил он таким тоном, словно диктовал письмо в своем кабинете. – Я старший партнер в адвокатской фирме «Смитерс, Картрайт и Смитерс» по адресу Нью-Сквер, сорок шесть, в Линкольнс-Инн. Мне пятьдесят девять лет, и мне была присвоена квалификация солиситора Верховным судом в 1905 году. – Сделав паузу, он повернулся к не поспевающему записывать за ним констеблю и осведомился ледяным тоном: – В чем дело?

– Вы слишком торопитесь, сэр, – пожаловался полисмен.

Смитерс пожал плечами:

– Я рассчитывал на присутствие опытного стенографиста. Если уж я согласился давать показания, то позвольте мне делать это по-своему. Я постараюсь умерить темп. Вы готовы?

– Да, сэр.

– Отлично. Если вы не успеете что-то записать или у вас возникнут затруднения с орфографией, остановите меня. Я рыбачил в Полуорти последние семь-восемь лет. Члены синдиката в течение сезона каждый день меняют участок в строгом соответствии с расписанием. Сегодня была моя очередь ловить рыбу на четвертом, самом верхнем участке. Я договорился поехать до дорожного угла с Ригли-Беллом в его машине, но, так как он был занят какими-то письмами, я не стал его ждать и ушел из гостиницы пешком около четверти одиннадцатого. Я дошел по шоссе до первых ворот, а дальше направился тропинкой через рощи и добрался к дорожному углу примерно в одиннадцать. Дальше я намеревался идти через гать, которой обычно пользуются члены синдиката, идя к верхним участкам. Однако меня встретил и остановил сэр Питер Пэкер… Что-нибудь не так?

Вопрос Смитерса был обращен к молодому констеблю, который при упоминании имени сэра Питера отложил ручку и уставился на говорившего выпученными глазами.

– Все в порядке, сэр, – с улыбкой заверил Смитерса суперинтендент. – Продолжайте. Это очень интересно.

– Возможно, мне следует объяснить, что отношения между сэром Питером и синдикатом в целом никак нельзя было назвать сердечными. Мистер Мэтесон, обладающий странными идеями насчет того, что он именует «добрососедским поведением», продолжал с ним общаться, а молодой мистер Рендел, будучи другом леди Пэкер, неоднократно бывал у них дома, но я не имел причин полагать, что сэр Питер стремится к контактам с членами нашего синдиката. Мало того, у меня имелись причины считать, что ко мне он испытывает особую неприязнь, предполагая – и вполне основательно, – что только благодаря моей проницательности ему не удалось навсегда запретить доступ синдиката к реке.

Смитерс умолк и посмотрел на констебля.

– Вы это не записали, – строго отметил он.

– Согласно моей инструкции, сэр, – поспешно объяснил Уайт, – в полицейских рапортах нам нужны только показания, касающиеся интересующего нас происшествия. То, что вы сообщили, весьма интересно, но не совсем по делу, не так ли, сэр?

– Очень хорошо. Действуйте, как положено, а я буду давать показания по-своему.

– Я бы предпочел такой вариант, сэр.

– Ваши предпочтения тут ни при чем. Итак, я был удивлен, увидев там сэра Питера, так как в его привычки не входило бывать на реке, особенно во время рыболовного сезона. Как землевладелец, он, несомненно, имел на это право, но не мешая, однако, нашему досугу. Должен признать, что он не предпринимал таких попыток, хотя изрядно портил нам удовольствие своей несносной-лесопилкой. Могу добавить, что в упомянутый мною момент лесопилка не работала.

– Вы вполне в этом уверены? – спросил суперинтендент.

– Конечно. Тут не может быть никаких сомнений. Вы должны это понимать, если сами когда-нибудь слышали; эти ужасающие звуки. При виде меня сэр Питер агрессивно осведомился: «А, так это вы?» Так как вопрос едва ли требовал моего подтверждения, я ничего не ответил и продолжал идти дальше. Но он преградил мне путь к гати, вытянув руки в стороны, как огородное пугало, и рявкнул: «Черт возьми, это моя земля! Вы не можете здесь ходить!» Сэр Питер выглядел предельно возбужденным, а я должен признать, что тоже пребывал не в лучшем расположении духа. День выдался жаркий, и я прошел солидное расстояние, неся рыболовное снаряжение. Поэтому я не был склонен выслушивать дерзости от него или от кого-либо другого, что я и выразил вполне недвусмысленно, добавив, насколько помню, что он может убираться к дьяволу и я буду ходить там, где мне вздумается. Сэр Питер, однако, настаивал на своей позиции, использовав традиционное выражение, что я могу пройти дальше только через его труп, – мрачную иронию этого замечания я могу оценить лишь теперь. Я не принял его приглашения, суперинтендент, и судя по тому, что я слышал о местонахождении трупа, мне уже не представится такой возможности. Некоторое время диспут продолжался, иногда доходя до грани, за которой могло последовать применение физической силы. Мое затруднение состояло в том, что сэр Питер был фактически прав. Эта земля принадлежала ему, и хотя я навел всевозможные справки, но так и не смог обнаружить никаких доказательств общественного права прохода через гать. Решение палаты лордов касалось только прав рыболовства и прохода по берегу. Но я не считал себя обязанным сообщать об этом сэру Питеру. – Смитерс безмятежно улыбнулся.

– А потом? – поторопил его Уайт.

– Потом? Нелепая история завершилась достаточно мирно. По той или иной причине сэр Питер внезапно прекратил спорить, шагнул в сторону и сказал: «Ладно, идите и не попадайтесь мне на глаза, черт бы вас побрал!» Я повиновался.

– А что сделал сэр Питер?

– Понятия не имею. Я не оборачивался.

– И вы не можете сказать, что заставило его изменить мнение?

– Нет. Казалось, ему неожиданно надоел этот спор – как будто он вспомнил о чем-то более важном. – Сделав паузу, Смитерс добавил: – Это все.

Констебль отложил ручку и передал последний лист на подпись Смитерсу. Адвокат взял всю пачку, тщательно прочитал весь текст, отмечая инициалами конец каждого листа, и наконец поставил свою подпись.

– Отвратительная пародия на мой стиль речи, – заметил он, – но суть передана достаточно верно. – Смитерс поднялся. – А теперь, суперинтендент, желаю вам доброй ночи.

– Доброй ночи, сэр.

– Больше у вас нет ко мне вопросов?

– Есть один, сэр, – улыбнулся Уайт. – Но после ваше го предупреждения я едва ли осмелюсь его задать.

– Не уверен, что это имеет отношение к делу.

– Возможно, нет, сэр, – признал Уайт. – Но мне пришло в голову, что, кто бы ни убил сэра Питера, ему очень повезло, что второй участок был свободен до прихода мистера Рендела. А он не был бы свободен, если бы не пари, из-за которого мистер Мэтесон отправился рыбачить на первый участок. Следовательно…

– Следовательно, – прервал Смитерс, – один из участников пари должен быть виновен в убийстве. Недурной образчик полицейской логики!

– Я бы не заходил так далеко, сэр, – серьезно промолвил суперинтендент. – Но мне бы хотелось знать, как было заключено пари. Понимаете, мистер Белл не произвел на меня впечатление человека задиристого, и я подумал…

– Да, мне ясна ваша точка зрения, – кивнул Смитерс. – Меня самого это удивило. Такое совсем не в его характере, но сейчас я могу это объяснить не больше, чем тогда. Мы все сочувствовали старому Мэтесону, который уже совсем не тот, что прежде, когда Ригли-Бедл вернулся в комнату…

– Вернулся в комнату? – перебил Уайт. – Значит, он выходил?

– Да. Его позвали к телефону.

– Полагаю, вы не знаете, с кем он говорил?

– Вы можете узнать это у телефонистов, поэтому не вижу причин скрывать, что звонок был из Мэнора.

– Из Мэнора?

– Так сказала Дора. Но в том, что касается телефона, на нее, как и на большинство представителей необразованных классов, не следует особенно полагаться, поэтому я передаю эту информацию с должной сдержанностью.

– Благодарю вас, сэр.

– Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо.

– Тогда доброй ночи.

– Доброй ночи, сэр.

Глава 11

«ОБРАТИТЕСЬ В ЯРД!»

После ухода Смитерса суперинтендент некоторое время хранил молчание. Собрав листы с записями показаний, он рассортировал их, соединил скрепками и начал мрачно изучать текст, озадаченно почесывая макушку и приглаживая ладонью седеющие волосы.

– Ну и что вы об этом думаете? – осведомился он наконец.

– Я, сэр? – робко переспросил констебль. – Ну… примерно то же, что и вы.

Уайт рассмеялся.

– Послушайте моего совета, молодой человек… – начал он, но его прервало появление хозяйки.

– Вам нужно что-нибудь еще? – осведомилась она. – Слава богу, из бара все ушли. Вы не представляете, какой там стоял шум и гам.

– Я кое-что слышал, – заметил Уайт.

– Наверно, вы имеете в виду Фила Картера. Не думайте о нем плохо. Любой в деревне скажет вам, что он честный парень, а если он сегодня позволил себе лишнее, так это неудивительно. Он так расстроился из-за Сузи Бейвин…

Суперинтендент внезапно переменил тему.

– Полагаю, сегодня вы весь день не видели джентльме-нов-рыболовов? – спросил он.

– Никто из них не приходил к ленчу, даже мистер Мэтесон, а ведь он даже не взял с собой сандвичи!

– В самом деле?

– Да. Я подогрела ему ленч и ждала его, так как он бьл совсем рядом на берегу. Примерно без четверти час я выглянула в окно моей спальни, и он рыбачил у реки. Через пятнадцать минут я снова посмотрела, и он все еще был там, наблюдая в бинокль за птицами. Потом я занялась обедом, а когда в половине третьего увидела то же самое, махнула на него рукой. Странный джентльмен! Целый день ни крошки во рту, и все ради нескольких рыб! Если хотите знать мое мнение, эти джентльмены думают о хлопотах которые причиняют другим, не больше, чем вы, полицейские. Так вам нужно что-нибудь еще? – недовольно повторила она свой вопрос.

– Сожалею, что нам приходится вас задерживать, вежливо отозвался Уайт, – но мы все еще ждем доктора. Он обещал сообщить мне здесь свое заключение, и меня удивляет, что его до сих пор нет. Наверно, это он, – добавил суперинтендент, когда в парадную дверь позвонили.

Но в комнату вошел не доктор, а майор Строуд.

– Рад, что застал вас здесь, Уайт! – воскликнул он. – У всех взяли показания?

– Да, сэр. Я жду заключения доктора Лэтимера.

– Черт бы его побрал! Неужели он до сих пор не вернулся? Не может быть, чтобы он все это время делал свою работу. Какого дьявола этот парень заставляет меня ждать?

– Он не знает, сэр, что заставляет ждать вас, – напомнил суперинтендент. – Я сам не ожидал увидеть вас сегодня вечером.

– Вы бы и не увидели, не окажись обед таким чертовски скучным, – заметил главный констебль. – Когда меня попытались усадить в бридж играть по грошовым ставкам с парой вдов, я решил, что буду полезнее здесь. Ну, чем вы можете меня порадовать?

– Очень многим, сэр. – Уайт подобрал со стола пачку листов с показаниями.

– В такое позднее время я не в состоянии столько прочитать, – заявил Строуд, с отвращением глядя на пачку. – Просто сообщите мне самое основное.

– Хорошо, сэр. Прежде всего, я расспросил рабочих с лесопилки, пока вы были у леди Пэкер.

– Да-да, потом я вам об этом расскажу. Полагаю, вы не много из них вытянули?

– Нет, сэр. Они не видели и не слышали ничего необычного. Но я узнал от прораба один любопытный факт.

– Какой?

– Обычно они трудятся по субботам с восьми до двенадцати. Но так как сэр Питер хотел поскорее закончить работу, он последние три субботы выплачивал им сверхурочные, чтобы они работали как в другие дни.

– Ну и что?

– Сегодня утром, – продолжал суперинтендент, – около девяти часов из Мэнора пришло распоряжение прекратить работу и не начинать снова до половины первого.

– Причина была названа?

– Нет, сэр. Им только сообщили, что в платежных ведомостях это время будет значиться как рабочее, поэтому они были вполне удовлетворены, хотя и несколько озадачены. Но сэр Питер вроде бы отличался пристрастием к неожиданным поступкам.

– Но не к тому, чтобы платить людям ни за что?

– Полагаю, нет, сэр.

– И как рабочие провели время до половины первого?

– По словам десятника, они играли в карты. Во всяком случае, никто из них не покидал лесопилку. Они не успели бы добраться сюда после открытия бара и вернуться к началу работы, а больше им было нечем заняться.

– Пожалуй, – согласился главный констебль. – Что еще вы выяснили?

– Согласно показаниям, последним сэра Питера видел живым мистер Смитерс, – продолжал Уайт. – Вроде бы это было около одиннадцати. Он вышел отсюда в десять пятнадцать и три четверти часа медленно шел пешком к дорожному углу. – Кратко изложив показания Смитерса, суперинтендент добавил: – Мистер Ригли-Белл, прибывший туда минут через десять, утверждает, что не видел его.

Что-то в его голосе побудило Строуда осведомиться:

– У вас есть причины не верить ему?

– Ну, сэр, возможно, это всего лишь забывчивость, но показания мистера Ригли-Белла не вполне удовлетворительны. Этот джентльмен не помнит, по гати он шел или по берегу, работала ли лесопилка, когда он добрался к дорожному углу, хотя, как говорит мистер Смитерс, в этом вопросе не может быть никаких сомнений, а самое главное, он решительно отрицает, что поддерживал какие-либо контакты с покойным в течение последних недель, однако только вчера вечером разговаривал по телефону с кем-то в Мэноре.

– Выглядит подозрительно, – согласился Строуд. – А как насчет остальных?

В нескольких словах суперинтендент повторил основные моменты показаний Мэтесонов и Рендела. Некоторое время главный констебль сидел молча, пожевывая кончики усов в мучительных усилиях сосредоточиться.

– Одно меня удивляет, Уайт, – внезапно заговорил он. – Вам это, возможно, не приходило в голову, но я тоже рыболов и не могу не поразиться тому, что все эти люди отправились на реку необычайно поздно.

– Вы так думаете, сэр?

– Да это видно за целую милю! В такую погоду лучший клев рано утром. Потом можно просидеть без толку до самого вечера. А они все утро проторчали здесь, словно поджидая друг друга.

– Я вас не вполне понимаю, сэр.

– Смотрите сами. Рендела мы можем исключить – он прибыл только после полудня. Но Смитерс рыбачил на самом верхнем участке, а вышел из гостиницы только в четверть одиннадцатого.

– Он надеялся, что мистер Ригли-Белл подвезет его в своей машине.

– Вот именно. А Белл задерживал его, пока Смитерс не решил идти пешком. Но даже после его ухода Белл потратил кучу времени.

– Он уехал только тогда, когда мистер Смитерс уже должен был пройти второй участок, – заметил Уайт.

– Вы правы. И какие это письма ему срочно понадобилось писать в субботу утром? Если бы он написал их завтра, они прибыли бы в Лондон или любое другое место в то же самое время. Далее возьмем Мэтесона – это выглядит еще более странно. Человек заключил пари – он должен поймать рыбу или уплатить пять фунтов. И что же он делает? Возится со своими бумажками до отъезда Белла. Это просто не имеет смысла! Повторяю, Уайт, мне все это кажется чертовски странным – люди собираются ловить форель, но не уходят, пока не убедятся, что путь свободен.

– В самом деле странно, – согласился суперинтендент. – Но не настолько, чтобы оправдать наши подозрения в убийстве по отношению к кому-то из них.

– Если я вижу рыболова, который сидит дома, когда ему следует быть на реке, то я готов подозревать его в чем угодно, – сказал Строуд. – Но я согласен: мы не сможем представить дело жюри присяжных, состоящему сплошь из рыболовов. Нам придется искать доказательства, а где они? Например, мотив?

– Есть один человек, у которого вроде бы имелся достаточно серьезный мотив. – Уайт рассказал главному констеблю о Филипе Картере. – Но если он убийца, то где он взял оружие? Пистолеты в этих местах весьма редки.

– Ха! Это мне напомнило кое-что! – воскликнул Строуд. В нескольких словах он ознакомил суперинтендента с результатами своей беседы с Мэриан Пэкер. – Что вы об этом думаете? Куда делся пистолет Пэкера?

Уайт мрачно покачал головой.

– Это выше моего понимания, сэр, – признался он. – Думаю, с этим делом лучше обратиться в Ярд.

– Терпеть не могу эту публику, – проворчал майор Строуд. – Предпочитаю вести свои дела сам. Вызывать постороннего – все равно что нанимать кого-то охотиться с вашими собаками. Это только расстраивает их. |

Уайт промолчал. Он выдвигал такие же предложения в других случаях и выслушивал те же протесты. Однако в итоге ему удавалось добиться своего, и он не терял надежды сделать это теперь. Строуд все еще развивал охотничьи метафоры, когда появился доктор Лэтимер.

– Вот и вы, наконец! – воскликнул главный констебль.

– Добрый вечер! – поздоровался Лэтимер, игнорируя недовольный тон собеседника. – Не знал, что увижу вас сегодня еще раз.

– Возможно, если бы вы это знали, то не заставили бы нас ждать столько времени.

– Сомневаюсь, чтобы это внесло какие-либо изменения. Нынешним вечером у меня была куча работы.

– Ха! Вскрытие оказалось более сложной процедурой, чем вы рассчитывали?

– Напротив, все, как я предвидел, было в высшей степени просто. Но у меня имелись и другие дела.

– Вот как?

– Разумеется. Меня воспитывали в убеждении, что пациент имеет преимущество над трупом. Я знаю, что у полицейских иная шкала ценностей, но мы не будем это обсуждать. Сейчас я к услугам полиции. Вот заключение, составленное в лучших традициях официального стиля.

Он положил на стол лист бумаги, исписанный сверху донизу.

Строуд взглянул на текст, нахмурился и передал его суперинтенденту.

– К чему все это сводится, – осведомился он.

– К тому, что я уже говорил вам. Пэкер был убит пулей мелкого калибра, выпущенной с близкого расстояния, которая проникла в правый глаз и вышла через затылок. Смерть наступила мгновенно. Тело весьма упитанное, даже чересчур. К тому же покойный злоупотреблял алкоголем, – если бы я не знал это раньше, то увидел бы по состоянию его печени. Но вам едва ли это интересно.

– Вы правы.

– Тогда я могу идти?

– Пожалуй. Что скажете, суперинтендент? – Строуд повернулся к Уайту.

– Мне кажется, сэр, нам следует взять показания у доктора, как и у остальных. Это будет по правилам, тем более что он не только эксперт, но и свидетель.

– Хорошо, суперинтендент. Ну, доктор, рассказывайте вашу историю, но покороче. Мы и так задержались.

– Историю? Господи! Мне нечего рассказывать, сэр.

– То есть как это?

– Просто цитата. Прошу прощения, дурная привычка. Никогда не понимал, почему говорить чужими словами считается признаком высокого интеллекта.

– Ближе к делу, доктор, – поторопил Строуд.

– Еще раз извиняюсь. Я прибыл к дорожному углу около пяти вечера, чтобы осмотреть пострадавшего рабочего на лесопилке…

– Да-да, нам это известно. Вы подъехали к углу, когда там проходил молодой Рендел.

– Откуда вы знаете?

– Из его показаний. Это верно, не так ли?

– Абсолютно верно. Я как раз припарковал машину. Мы немного поболтали, и Рендел случайно упомянул, что сэр Питер сидит или лежит на берегу чуть выше по реке. Это меня встревожило. Сэр Питер уже некоторое время был моим пациентом. В прошлом году он перенес тяжелый солнечный удар, и я серьезно предупреждал его об опасности пребывания на солнцепеке. Он мог снова потерять сознание – кровяное давление для его возраста…

– Избавьте нас от медицинских терминов, – прервал доктора главный констебль. – Вы пошли взглянуть на него.

– Да. Я обнаружил его там, где указывал Рендел, в состоянии, которое описано в моем рапорте. Как только я убедился, что он мертв, – это заняло мало времени, – я позвал Рендела. Он был за углом, вне моего поля зрения. Я обнаружил его там с леди Пэкер и сообщил ему потихоньку…

– Стоп! – перебил Строуд. – Вы застали Рендела и леди Пэкер вместе?

– Разумеется.

– Это важно. Что они делали? Разговаривали?

Лэтимер немного помедлил перед ответом.

– Простите. Я понятия не имел, что это может оказаться важным. Мне надо подумать… Нет, они не разговаривали. Строго говоря, они были на расстоянии десяти—пятнадцати ярдов друг от друга. Рендел, очевидно услышав, как я зову его, шел в мою сторону, а леди Пэкер стояла позади.

– Что она делала?

– Пока я говорил с Ренделом, она ушла. Я решил, что лучше ее не останавливать.

– Значит, мистер Рендел во время вашего разговора все время стоял к ней спиной? – спросил Уайт.

– Да.

– Думаете, он мог не знать, что она находится позади?

– Я уверен, что он это знал. Рендел хотел поговорить с ней, но я его удержал.

Суперинтендент и главный констебль молча посмотрели друг на друга.

– Я сказал что-то неподобающее? – с усмешкой осведомился доктор.

– То, что вы сказали, может оказаться очень важным, – отозвался Строуд. – Вы поймете, насколько это важно, когда я сообщу вам, что Рендел отрицает свою встречу с леди Пэкер.

– Не отрицает, сэр, – мягко поправил Уайт. – Он просто не упомянул об этом в своих показаниях.

– Это практически то же самое. А леди Пэкер признает, что видела Рендела, но не сказала ни слова об их разговоре, когда я беседовал с ней. Расспросите ее завтра, Уайт, и выясните, почему она об этом умолчала.

– Все это весьма интересно, – сухо промолвил Лэтимер, – но едва ли по моей части. Могу я идти спать?

После ухода доктора Строуд снова опустился «а стул.

– Черт возьми, если этот парень прав, они оба в этом замешаны! Кто бы мог подумать, чтобы эта малютка…

– А как же мистер Ригли-Белл, сэр?

– Разумеется, он ни при чем.

– А Фил Картер?

– Пока что мы ничего о нем не знаем.

– А миссис Мэтесон?

– Тоже ни при чем, как и ее муж.

– А сам доктор, сэр?

– Что вы имеете в виду? Какое отношение имеет к этому доктор?

– Если полагаться на показания мистера Рендела, доктор побывал на реке раньше, чем он признает, – объяснил Уайт.

– Но как мы можем полагаться на показания Рендела, зная, что он нам солгал?

– Мы этого не знаем, сэр. Мы знаем только, что его рассказ не совпадает с показаниями доктора. А если доктор сказал неправду…

– Зачем ему это делать?

Уайт молча поджал губы.

– Черт возьми! – взорвался главный констебль. – В этом деле я не в состоянии отличить голову от хвоста!

– Я тоже, сэр.

– Тогда, ради бога, обратитесь к тому, кто сможет это сделать!

– Вы имеете в виду Ярд, сэр?

– Да, обратитесь в Ярд, и чем скорее, тем лучше!

Глава 12

ИНСПЕКТОР МАЛЛЕТ ИЗУЧАЕТ МЕСТНОСТЬ

В понедельник после полудня высокий широкоплечий мужчина с добродушным румяным лицом, с которым контрастировали свирепого вида вощеные усы, оставил свой чемодан в «Гербе Полуорти». Его прибытие не осталось незамеченным, ибо Дидфорд-Магна, к смущению и удовольствию ее обитателей, на этот уик-энд стала объектом любопытства всей Англии. Инспектора Маллета провожали на вокзале Ватерлоо представители трех ведущих информационных агентств, его сфотографировали сходящим с поезда в Дидфорд-Парве, и два репортера поджидали его у дверей гостиницы. Но он не сделал никаких заявлений для прессы, тем более что наученные горьким опытом журналисты не рискнули задавать ему вопросы. Они присутствовали только для того, чтобы констатировать факт и поведать о нем публике, которая могла скептически отнестись к официальному заявлению главного констебля об обращении в Скотленд-Ярд.

Маллета сопровождали суперинтендент и майор Строуд. Овеянный славой констебль Бауэр с важным видом отгонял детей, собравшихся на деревенской улице. Инспектор отклонил предложение воспользоваться полицейским гостеприимством в Дидфорд-Парве, сказав, что предпочитает оставаться на месте происшествия. Он также предпочитал, хотя и умолчал об этом, работать в одиночестве, обращаясь за помощью только в случае необходимости.

Устроив инспектора в «Гербе Полуорти» и встревожив при этом хозяйку куда больше, чем того требовали обстоятельства, майор Строуд предложил отвезти его к дорожному углу. Однако Маллет выразил желание отправиться на место преступления пешком по берегу реки.

– Я хотел бы ознакомиться с неизвестной мне местностью, – скромно объяснил он.

В действительности инспектор уже успел изучить крупномасштабную карту района, и вскоре выяснилось, что он не зря потратил время.

Маленькая группа направилась по аллее к броду и перебралась через изгородь в том месте, где Джимми Рендел сделал это вчера. Если пейзаж и произвел на Маллета такое же впечатление, как на Джимми, то он не выразил это словами, а всего лишь посмотрел на реку и заметил:

– Так это и есть Диддер?

– В этом месте река очень узкая, – словно извиняясь, сказал Строуд. – Ниже по течению, в Парве, она почти вдвое шире. Здесь стоит порыбачить, но первоклассный клев только в нескольких заводях. Вы можете пройти порядочное расстояние, прежде чем увидите плещущуюся рыбу.

– И тогда вы садитесь и бросаете приманку?

– Какую приманку? Здесь ловят на сухую муху.

– Тут есть большая разница? Понимаете, я лондонец, – скромно произнес Маллет.

– Огромная разница! Это трудно объяснить – вам нужно посмотреть самому, – но, говоря в общем, вы должны найти рыбу, которая ловит вьющихся над водой мух, и подбросить ей вашу муху так, чтобы она не заметила обмана.

– И какую же муху нужно использовать?

– Зависит от того, какие летают над рекой. Видите? Рыба схватила оливковую муху. Если вы хотите поймать такую рыбешку, то тоже должны использовать оливковую. Но с форелью трудно что-нибудь предвидеть заранее. Здесь часто ловят рыбу на искусственных мух – совсем не похожих на какой-то конкретный вид, но тем не менее привлекающих форель. Лично мне это не кажется честной игрой, – с непонятным Маллету осуждением добавил Строуд, – но раз все так делают, значит, все в порядке.

Когда любопытство Маллета по этому поводу было удовлетворено, группа двинулась вдоль берега вверх по течению.

– А на другом берегу есть тропинка? – спросил инспектор.

– Есть, – ответил Строуд, – но я провел на реке день-два и обнаружил, что почти все рыбачат на этом берегу, если не мешает ветер. На другой берег можно перебраться только по мосту к ферме Ранта выше по течению или другому мосту на самом верхнем участке.

– Полагаю, в некоторых местах можно перейти вброд, – заметил Маллет.

– Вброд? Господи! Здесь такое никогда не дозволялось, – воскликнул шокированный майор, и Маллет в очередной раз удивился замысловатому этикету ловли форели в верхнем Диддере.

Маленькая группа шла молча, пока не миновала пограничный столб первого участка.

– Это, несомненно, Дидбери-Хилл, – сказал инспектор, когда их взору представилась увенчанная буками вершина холма.

– Да. Самое высокое место миль на двадцать в округе.

– Должно быть, оттуда хороший вид.

– О, великолепный! Кажется, виден даже шпиль Солсбери.

– Я имею в виду, хороший вид на то место, где нашли сэра Питера.

– В этом я не уверен. Что скажете, суперинтендент? Я никогда не бывал на вершине.

– Я был там в прошлом году, сэр, – отозвался Уайт. – Река сверху не видна ярдов на сто в обе стороны от дорожного угла из-за деревьев, правда, теперь многие из них срубили. Но шоссе возле угла хорошо просматривается.

– Как туда добраться?

– Можно подняться от деревни на холмы и идти по гребню, – объяснил суперинтендент. – Этим путем шла в воскресенье миссис Мэтесон, по ее словам. От дорожного угла вверх по склону ведет крутая тропинка. Издали она не видна.

– Мне пришло в голову, – сказал инспектор, – что заводь у дорожного угла – на редкость уединенный участок реки. Казалось бы, долина достаточно открыта, но это место ниоткуда толком не просматривается.

– Лучше всего смотреть отсюда, – сказал главный констебль.

Они дошли до моста, за которым тянулась дорога к ферме Ранта, поднялись на высокую арку и посмотрели на реку.

– Отсюда видна заводь у дорожного угла, – объяснил Строуд, – но не до того места, где нашли сэра Питера. Оно выше за поворотом.

Маллет посмотрел в указанном направлении, но промолчал. Они двинулись дальше, продвигаясь очень медленно, так как инспектор интересовался каждой попадавшейся на пути тропинкой и сильно перепачкал брюки, попытавшись исследовать одну из них. Когда они уже приближались к углу, он заметил дорожку через рощу и заставил остальных пройти по ней почти до самого шоссе, прежде чем позволил проводить себя по берегу к роковому месту. Ливень в ночь с субботы на воскресенье уничтожил почти все следы трагедии, кроме нескольких темных пятен на стеблях тростника. Маллет молча выслушал объяснения, потом попросил Уайта лечь в положение трупа и стал приближаться к нему с той же стороны, что и Джимми в субботу. Увидев ноги суперинтендента, он остановился и воткнул в землю веточку, отмечая место. После этого инспектор поднялся к излучине, повторил процедуру, подойдя к Уайту с другой стороны, и со вздохом окинул взглядом кустарник, отделяющий берег от гати.