Текст книги "Серпентина (ЛП) "

Автор книги: Синди Пон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Ты это уже говорила. Спрашивай, что хочешь, – сказал он с улыбкой и нотками вызова в голосе.

– Где ты родился?

– В Ся Мен. В декабре.

– Как любишь проводить свободное время?

– Прыгать.

Она рассмеялась.

– Что?

– Мне нравится прыгать. Отрываться от земли. Или спрыгивать с высоты, – он пожал плечами. – Мне нравится свобода во время этих движений.

– Разве у тебя… не странное хобби?

Теперь смеялся он.

– Ох, теперь ты знаешь больше? – он рывком вскочил на ноги. – А теперь расскажи, что ты любишь делать больше всего.

Скайбрайт уткнулась подбородком в колени, думая. Вся ее жизнь была посвящена прислуживанию Чжэнь Ни, что она любила делать в свободное время?

– Петь. Я люблю петь.

– Твой голос уже как пение. Хотелось бы услышать больше, – Кай Сен отстранялся от нее, солнце окружало его. – Я перепрыгну ручей.

– Нет. Ты промокнешь! – ручей был шире, чем два человека.

Но Кай Сен уже двинулся к воде, он взлетел в воздух, отталкиваясь от земли. Скайбрайт зажала рот, а он перелетел на другой берег, грациозно приземляясь на обе ноги. Он обернулся с задиристой улыбкой на загорелом лице.

– Видишь? Это ни с чем не сравнить, – Кай Сей прыгнул обратно с легкостью, проскакал по камням и уселся рядом с ней. – А еще мне нравится вырезать, – сказал он, подумав. – Делать что-то из дерева, если тебе это понравится больше.

Она улыбнулась.

– Твое любимое блюдо?

– Холодная лапша с бобами и пастой сезам. А у тебя?

– Тушеная свиная отбивная с рисом.

– Я голоден.

– Чуть не забыла. Я принесла тебе в благодарность, – Скайбрайт развернула салфетку, где оказались четыре булочки с красными бобами. – Кук сделала их этим утром, – они взяли по одному и съели в тишине, смакуя.

Они молчали, пока еда не закончилась, а потом Кай Сен сказал:

– Это ведь ты оставила подношения тем призракам?

– Они меня попросили.

– Добрый поступок.

– Я думала, что так будет правильно, – ответила она. – Они потерялись… забыты всеми. И то, что они были бедняками, еще не значит, что они должны и в загробной жизни голодать.

Кай Сен раздумывал мгновение, а потом сказал:

– Сколько бы я ни видел заблудших духов, они меня о помощи не просили.

– Но мы ведь разные, – сказала она. – Я же недавно начала их видеть. Ты же с детства их видел, за что и был изгнан.

Он кивнул и начал выдергивать траву из земли, его плечи напряглись.

– Ты не испугалась их, Скайбрайт?

– Не совсем, – ответила она. И она помнила, что он сказал ей прошлым вечером перед их поцелуем.

«Я никогда не говорил о прошлом с другими монахами».

Она вдруг поняла, что существовал веселый Кай Сен, полный шуток – надежный юноша, что жил среди монахов, – и этот юноша перед ней, скорчившийся, словно пытвшийся защитить себя, все еще испытывающий злость и боль в сердце за то, что его бросили родители, за то, что в монастыре его тоже не до конца приняли. Она хотела дотронуться до него, как-то облегчить его боль и печаль.

Наконец, она тихо сказала:

– Я тоже сирота, Кай Сен.

Его голова резко поднялась.

– Может, это прозвучало легкомысленно. Но я знаю, что это ничего не изменит. Моя мать бросила меня. Я о ней никогда и не думала…

– Никогда? – удивился Кай Сен.

– Нет. Я не видела смысла думать об этом, но сейчас…

Теперь она думала.

– Прости, Скайбрайт, – его рука скользнула по ее спине, а потом притянула ее ближе, они склонились друг к другу. – Монахи говорят, что те, что могут видеть мертвых, одной ногой в этом мире и другой – в загробном.

– И ты чувствуешь, словно ты одной ногой здесь, а другой – в аду? – она все же знала, что Кай Сен был человеком, в отличие от нее.

Кай Сен ладонью гладил ее по руке, успокаивая.

– Не знаю, честно говоря. Я знаю ли, что всегда был отмечен, как другой, – он поднял голову, и Скайбрайт коснулась его метки пальцем. Он замер и, похоже, задержал дыхание.

– Ты думаешь, что твое… ясновидение связано с этим? – спросила она.

Он схватил ее за руку, осторожно уводя ее ладонь от горла.

– Да, – он контролировал себя, утратив веселье. И она поняла, что она первой дотронулась до его метки.

– Один из призраков сказал, что в загробном мире брешь, они оттуда сбежали, – прошептала она.

– Так и есть. Голодные духи уже пришли, хотя Фестиваль Призраков начнется через несколько дней. Монастырь весь встревожен. Настоятелю не нравятся истории путников из провинции.

Скайбрайт замерла.

– Какие истории?

– И крестьяне, и знать замечали… странности. Человек, что в два раза выше обычного смертного, да еще и с птичьей головой и черными крыльями из плеч. Дети без рук, но с ладонью вместо рта…

Она поежилась, и он мягко поцеловал ее в щеку. Скайбрайт снова ощутила его запах камфары.

– Прости. Я не должен был говорить это.

– Нет. Я рада, что ты мне рассказал.

Кай Сен потер лоб, не скрывая усталость.

– Настоятель разослал указания в ближайшие города и села, предупреждая людей, что нужно быть осторожными. Ночью дом покидать нельзя, особенно, после участившихся краж, – он отпустил ее руку. – Будь осторожнее, Скайбрайт. Я не знаю, почему духи показывают себя нам обоим.

Она смотрела на их руки, пальцы были переплетены, она хотела быть искренней с ним. Или сказать ему, что он не нравится ей, что она не хочет его видеть. Сделать все проще. Но она слишком дорожила его обществом и поцелуями, чтобы сдаваться.

– Обещаешь, что будешь осторожна?

Она сжала его руку.

– Но что это значит? Демоны существуют?

– Я сам их не видел, но слухов слишком много. Если брешь между мирами действительно есть, любой демон или монстр может пройти сюда, – Кай Сен встал и помог ей подняться. – А это значит, что монахам пора воевать.

* * *

Они неохотно расстались. Скайбрайт приняла еще один поцелуй в щеку, хотя очень хотела повалить Кай Сена на землю и целовать так, как это было ночью, когда его руки обвивали ее.

Ее голова кружилась от всего нового, она получила мало информации о змеином демоне, о раннем появлении голодных духов и бреши в ад. Кай Сен сказал, что им какое-то время придется не видеться, и Скайбрайт была опечалена этим. Сильнее, чем должна была чувствовать к юноше, которого не так давно встретила, которого едва знала.

Веселый солнечный свет и синее небо, казалось, насмехались над произошедшим между ними.

* * *

Этим вечером Скайбрайт лежала без сна в кровати, ожидая возвращения голодных духов. Но не слышно было ничего, кроме стрекота сверчков. Она вернулась мыслями к Кай Сену, что прочитал ради нее о змеиных демонах. Если она была такой, изменить это уже нельзя. Но он может попытаться контролировать момент превращения. Схватив зеркальце и сунув его в рюкзак, она прокралась в тихий двор, залитый лунным светом, а потом через служебный ход вышла наружу, открыв дверь ключом.

Она не должна была ходить в лес так часто. Но она должна была найти больше о том, кем или чем стала, найти способ контролировать преображение. Она не могла рисковать тем, что кто-то раскроет ее сущность, увидев в спальне змеей, она должна была понять, как возвращаться самостоятельно. И глубоко внутри, как она отмечала, дикость взывала к ней.

Бегом она вылетела к ручью, где встретилась с Кай Сеном. Она прорывалась через деревья, сквозь которые просачивался лунный свет, благодаря которому она все видела. Скайбрайт быстро разделась, радуясь, что воздух летом теплый, кожу покалывало от мысли, что она так открыта. Она разложила вещи на камне. Эти привычные движения успокоили ей нервы.

Скайбрайт устроилась на траве у берега, вытянув ноги, а рядом с собой поставив рюкзак. Она сосредоточилась и вспомнила невыносимый жар, представила, как появляется хвост, выкручивая ее кости, как с тихим шелестом тело покрывает чешуя.

Ничего не произошло.

Она снова попыталась превратиться в змею, представляя, как от пояса вниз расходится тепло, как боль пронзает ноги. Что-то изменилось, ее встряхнуло. Хвост появился через несколько вдохов, она вздрогнула, увидев, как он шевелится перед ней, настолько длинный, что доставал до ручья. Высунув изо рта узкий змеиный язык, она подумала, что сможет почувствовать вкус Кай Сена в воздухе, запах камфары от его одежды, соль его кожи.

Она вытащила зеркальце. В книге Кай Сена упоминался яд. Она раскрыла рот, ее раздвоенный язык вырвался оттуда. Ее усиленное зрение и луна позволяли разглядывать отражение. Скривившись, она приподняла верхнюю губу, чтобы увидеть изогнутые клыки на месте своих клыков. Скайбрайт отпрянула от зеркала, но заставила посмотреть еще раз. Клыки были длиной с фалангу пальца и казались смертельно острыми. Закрыв рот, она отметила, что в остальном лицо не изменилось. Рука дрожала, она выронила зеркало в сумку.

Чтобы отвлечься, Скайбрайт сосредоточилась на том, что она ощущает в этом облике. Она не слышала ночных существ, как это было раньше. Даже листья не шевелились. И было странным, что лес, обычно полный движений и жизни, застыл и стоял спокойно. Она проигнорировала странную тишину и попыталась силой воли вернуться в облик девушки. Ей нужно было научиться этому, если она хочет выжить. Она всегда спала, когда возвращалась в прежний облик, а потому не знала, как это ощущается.

Она представила, как исчезают чешуйки, открывая кожу, как хвост укорачивается и разделяется пополам. Что-то слабо загудело в груди, но ничего не произошло. Скайбрайт зажмурилась и попыталась еще раз, представляя себя с босыми ногами. Чешуя на змеином хвосте зашевелилась, но это ощущение пропало, когда она услышала топот многих ног вдалеке, слабое эхо. Она вскинулась и заставила себя направиться вдоль деревьев на шум. Звук становился громче, а потом она заметила много факелов меж деревьев.

Она чувствовала опасность дрожью в горле, чувствовала вкус опасности и злости, чем ближе подходила к огням. Инстинкт кричал ей уходить, ведь ее увидят, но она не могла уйти от мерцающих огоньков. Мужчины кричали и рычали, топот их шагов ей слышался топотом слонов. Она остановилась неподалеку от хаоса, скрытая среди деревьев. На большой поляне монахи сражались с… демонами. Другими словами этих существ она описать не могла.

Десятки монахов вскидывали факелы, и яркие огни освещали поляну, мерцая тенями на напряженных лицах мужчин, отражаясь на разъяренных зверях из ада. Даже высокие кипарисы дрожали, безмолвно наблюдая за кровавой битвой. Мускулистый монстр возник перед группой монахов, у него было тело человека, но голова и ноги козла. Голая грудь демона была голубоватой, он взмахнул огромным топором на монахов. Люди разбежались в стороны.

Спокойствие превратилось в тысячи голосов, свист оружия, воздуха, сердце Скайбрайт замирало. Она зажала уши, хотя это не мешало ей так же хорошо ощущать вибрации звука хвостом. В королевстве Ксиа говорили о призраках и демонах в народе, в поучительных сказках, дома старались защитить от зла, отплатить благодарностью предкам. Но все это было лишь ритуалом и традицией, никогда никто и не думал, что все реально. Но Скайбрайт не могла отрицать того, что видела.

Она должна была бояться и не верить. Но вместо этого она чувствовала возбуждение, когда видела, что здесь так много похожих на нее демонов, прорвавшихся из загробного мира в их мир. Их состояние подтверждало ее существование. Она не сошла с ума. Скайбрайт не знала, почему с ней это произошло, но так она хотя бы была уверена, что еще не утратила разум.

Демоны и монахи сражались на поляне, сталкиваясь, и это казалось сценой кошмара. Она видела, как мертвецы встают из могил, ощущала вонь их гнилой плоти. Они двигались неровно, как сломанные марионетки. Монахи подожгли их, и мертвецы бегали кругами, сгорая, пока не падали на землю.

Скайбрайт уловила его запах раньше, чем увидела его.

Кай Сен был среди толпы хаоса, факел в одной руке, сабля – в другой. Он целился в глотки и ноги, в незащищенные участки рук, а факелом тыкал в тела, и все это казалось завораживающим танцем. Он, казалось, постоянно читал заклинания, хотя она была далеко и не слышала точно. Но даже отсюда она видела, как на его шее пылала метка, отпечаток ладони на горле.

Захваченная зрелищем, Скайбрайт не уловила приближение мертвеца, было уже поздно. Он прыгнул к ней, вытянув руки, двигался он удивительно быстро, как для окостеневшей нежити. Ее желудок сжался от отвратительного запаха. Она отползла в сторону, но он преследовал ее. Инстинктивно она вытянула вперед голову и обнажила клыки, низко зашипев.

Малая часть ее была в ужасе от того, что она так действовала, словно настоящий монстр. Но она отбросила человеческие сомнения в сторону и положилась на интуицию, чтобы выжить. Скайбрайт позволила ему приблизиться, а потом она ударила длинным хвостом, кольцами окружая тело мертвеца, сдавливая его.

Мертвец кряхтел, но не вырывался, не в силах вырваться из ловушки. Она сжала мышцы хвоста, наслаждаясь тем, каким хвост был сильным, обхватывая жертву. Кольца хвоста двигались и закручивались, обвиваясь вокруг шеи мертвеца. Хвост сдавил его горло. Она резко сжала кольца хвоста в едином порыве, и голова существа оторвалась с ужасным хлопком. Ее хвост тут же распрямился, и мертвец какое-то время покачивался, хотя его голова уже укатилась во тьму. Она победно зашипела, выставив руки и чувствуя на языке вкус пыли и плесени.

– Ты должна быть на нашей стороне.

Она обернулась на низкий голос, кончик хвоста бил по земле.

Высокий мужчина, стоявший перед ней, был весь в броне – серебро и золото отблескивало алым. Не хватало лишь шлема. У него были длинные волосы, собранные в пучок, словно с картин о древних воинов Ксии. Ему было не больше восемнадцати, но она чувствовала, что должна поклониться ему, словно он был кем-то из знати.

Вместо этого она отъехала назад на хвосте, увеличивая дистанцию между ними. Он был опасным и сильным. Ее язык высунулся изо рта, он был не тем, кем притворялся.

Он улыбнулся.

– Да, я могу принять почти любой облик. Но так я выглядел, когда был смертным.

Она придвинулась чуть ближе. Кто он? Он может читать ее мысли?

Он в два широких шага сократил расстояние между ними. Она попыталась отвернуться, чтобы сбежать от мужчины, что не был человеком, но поняла, что не может двигаться. Ее дыхание панически вырывалось из груди, когда он горячей рукой обхватил ее подбородок – жар мог сжечь ее, если бы он это позволил. Он поворачивал ее лицо то в одну, то в другую сторону, а Скайбрайт заметила, каким же красивым он был – подобным богам – с идеальными чертами лица, сильной челюстью и глазами, черными, как ночное небо.

Она сглотнула, пытаясь контролировать дрожь в теле.

– Ты выглядишь совсем как твоя мать, – сказал он мягким голосом. – Нет и сомнений в том, что ты – дочь Опал, – он опустил руки, и она вскрикнула, освобожденная от чар, и тут же отпрянула. – Не думал, что змеиный демон может кого-то родить. Их так мало осталось в нашем мире. Я многое видел на свете, но не полукровку, как ты.

Он сказал, что знает ее мать? Он может объяснить, что она такое?

Скайбрайт вскинула руки, расставив пальцы, словно могла оттолкнуть его или оградиться от его слов.

– Ты не можешь говорить в этом облике, – сказал он, понимая. – Вернись в облик человека, и мы поговорим.

Она покачала головой и отползла еще дальше. В его глазах мелькнула грусть? Или симпатия?

– Ты большую часть жизни думала, что ты обычная, что ты – человек. А это не так. Ты одна из нас, – он кивнул головой в сторону поляны, откуда до них доносились крики и вопли сражающихся монахов и рев демонов. – Те монахи убьют тебя без колебаний. Ты уже не часть их мира. Ведь и так понятно, что ты – дочь Опал.

Она отпрянула от него и помчалась к лесу, так быстро она еще не двигалась, стремясь в объятия тьмы. Опал. Так звали ее мать? Ее мать, что была змеиной демонессой? Соль слез заполнила горло, но они не пролились из глаз. Она не могла плакать в этой форме, как и не могла говорить.

– Меня зовут Стоун, – голос юноши говорил ей на ухо, и она взвилась, поднимаясь на змеином теле. Никого рядом не было. – Позови, если я буду тебе нужен, – его слова парили в темноте. Стоун.

Так он и ощущался ей на языке. Земля, камень, гранит. Грязь и осколки камней, а еще прекрасный нефрит. Вся жизнь, что могла из него появиться. Все то, что он мог собой подавить.

Скайбрайт обхватила себя обеими руками, пытаясь понять все то, что она увидела за ночь. Пытаясь перестать дрожать, но это не получалось. Она не обернулась ни разу, пока не оказалась у ручья. Она растянулась на холодной земле берега, прижимаясь к ней голым телом, ее хвост распластался по поверхности. Ее пугало, как сильно она уже привыкла быть такой, привыкла быть без одежды. Она и не думала прикрыться, когда к ней приблизился Стоун.

«Он сказал, что мы поговорим, если я изменюсь».

Но быть обнаженной в облике девушки было совсем другим. Хотя Скайбрайт не забыла о своей цели. Ей нужно было научиться управлять своим превращением, чтобы быстро становиться девочкой, как она смогла и в змею превратиться. Она лежала, прижавшись щекой к грязи, чувствуя дрожь жизни, слыша грызунов и зайцев, ее сородичи скользили по лесу, охотясь.

Она глубоко вдохнула, сосредоточившись на становлении девушкой, на том, чтобы ее хвост разделился и вернул ей ноги. Ее пальцы вонзились в почву. Холод охватил ее хвост, он был противоположен жару при появлении хвоста. Она дрожала. Неровно поднявшись на ноги, она победно улыбнулась и схватила пижаму.

Не было смысла бороться с судьбой, бороться с тем, что ей дала жизнь. Но она не собиралась быть беспомощной, хоть и была лишь наполовину демоном.

Глава пятая:

Скайбрайт бесшумно проникла в свою спальню, чувствуя себя неуклюжей в человеческом облике. Она постаралась оттереть с себя грязь, облачилась в персиковую тунику и штаны, готовясь ко дню. До рассвета оставалось немного времени, но она не хотела спать и, обувшись в тряпичные вышитые туфли, вышла в коридор, собираясь на кухню, чтобы обновить подношения духам.

Она шла по огромному особняку, по привычке замедлившись возле комнаты госпожи. Слабый звук заставил ее замереть у дверей, на которых был вырезан лотос. Звук повторился – тихий стон. Чжэнь Ни снился кошмар?

Скайбрайт отодвинула в сторону дверную панель. Прихожая была погружена во тьму, но она прошла дальше, ведь знала это место и могла ориентироваться вслепую. Она прижала ухо к двери спальни. Шелковые простыни шелестели, слышалось тихое бормотание и вскрик. Госпоже точно снился плохой сон.

Она отодвинула дверь спальни, и в прихожую ворвался золотой свет лампы. Удивившись, что Чжэнь Ни оставила свет на ночь, Скайбрайт шагнула внутрь. В комнате было тепло, пахло персиковым кремом, жасмином, потом и…

Покрывало на кровати сморщилось, очерчивая объемный силуэт какого-то зверя или монстра. Закричав, Скайбрайт двинулась к постели, срывая покрывало, готовая всеми силами защищать госпожу. Но то, что она увидела, заставило ее застыть. Смутившись, она отшатнулась от кровати.

Чжэнь Ни и Лэн держались друг за друга, их глаза выделялись на белых лицах. Их волосы растрепались, спутавшись на их головах. Губы и щеки девушек были бледно-розовыми. Разве она не смывала с Чжэнь Ни косметику перед сном?

Скайбрайт отступила еще на шаг, понимая происходящее. Румянец на щеках девушек. Терпкий запах удовольствия в воздухе. То, что Чжэнь Ни и Лэн были без одежды. Скайбрайт прикусила кулак, чтобы не завопить, выбегая в прихожую.

– Скай! – крикнула Чжэнь Ни. – Стой!

Она остановилась, привыкшая слушаться приказов госпожи. Скайбрайт успела войти в темную комнату, сжимая зубами кулак, чувствуя, что не может нормально вдохнуть, а руки онемели от шока из-за предательства.

Чжэнь Ни через пару мгновений вышла, запахивая сиреневый халат.

– Скай, я хотела тебе рассказать, – ее госпожа попыталась взять Скайбрайт за руку, но та вывернулась.

– Сказать что? – вырвались слова. Она хотела услышать ответ лично от Чжэнь Ни.

– Это случилось только этой ночью. Мы не хотели…

Как она могла быть так глупа, ведь все происходило на ее глазах? Она была так отвлечена своими проблемами последние недели, что даже не заметила, что ее госпожа… она…

– Ты ее любишь? – голос Скайбрайт был таким тихим, что Чжэнь Ни пришлось склониться, чтобы услышать.

Госпожа покачала головой, еще сильнее растрепав волосы, что густыми прядями упали ей на плечи.

– О, Скай. Разве это важно?

– Так тебе это не важно?

Глаза Чжэнь Ни наполнились слезами, эти выразительные глаза, что сияли даже в темной прихожей.

– Это все для меня, – она прижала пальцы к векам, потом рука спустилась ко рту, оставшись там. – Лэн – все для меня.

– Но это девушка.

Смех Чжэнь Ни был коротким и придушенным.

– А что скажет ваша матушка? – спросила Скайбрайт.

Чжэнь Ни скривилась, словно Скайбрайт ударила ее по лицу.

– Я скажу ей, что практиковалась ради будущего мужа.

Скайбрайт отвернулась от госпожи. Как ей объяснить? Она всю жизнь знала, что госпожа будет связана с хорошим юношей из уважаемой семьи. А она останется ее служанкой. Она готовилась к тому, что госпожа отдаст себя мужу и полюбит его. Но этот муж не будет лезть в их жизнь, их женский мир.

Но такое. Она такое и представить не могла. Что Чжэнь Ни будет нравиться другая девушка. Девушка, похожая на Скайбрайт, но выше статусом. Девушка, что украла сердце ее госпожи, став ее другом и любовью. Что теперь требовалось Чжэнь Ни? Не дружба. Не помощь. Роза легко сможет стать ее служанкой.

– Я больше вам не нужна, – ее голос дрожал, Скайбрайт пыталась с этим бороться.

Она чувствовала руку Чжэнь Ни на плече, она мягко развернула Скайбрайт к себе лицом.

– Конечно, нужна.

Скайбрайт прикусила губу и отошла от Чжэнь Ни, госпожа осталась стоять с поднятой рукой, что ничего не держала.

– Что бы вы ни говорили, я всегда буду лишь вашей служанкой, а вы – моей госпожой, – вся ее жизнь была отдана на служение Чжэнь Ни, а теперь это ничего не значило. Другая же жизнь Скайбрайт, которую она едва знала, была ненормальной и чудовищной. – Вы использовали меня для прикрытия. Чтобы хранить секреты.

Пальцы Чжэнь Ни сжались в кулак.

– Мы с тобой сестры.

– Все, что я делала, было только из-за ваших приказов, – прошептала Скайбрайт.

Рука госпожи тяжело упала.

– Ты любила меня из-за приказа?

«Нет».

Она любила Чжэнь Ни, потому что та была полна жизни и приключений, дикости и озорства. Потому что она была храброй, хотя и вредной, эгоистичной, но и щедрой. Она любила госпожу, ведь это Чжэнь Ни дула на ее разбитые локти и коленки (в чем чаще всего сама госпожа со своими затеями и была виновата). Это она позвала няню Бай, когда семилетняя Скайбрайт проглотила выпавший зуб и кричала, вытирая кровь на подбородке; она настаивала, что Скайбрайт должна одеваться в лучшие туники и штаны, чтобы они выглядели скорее как сестры, чем как госпожа и служанка. Она любила госпожу за все это и не только.

Но она этого не сказала. Она хотела ранить Чжэнь Ни, как та ранила ее. Потому Скайбрайт ответила:

– Идемте. Уже прокричал петух. Я должна вас одеть.

Понурив голову, Чжэнь Ни вернулась в спальню.

Скайбрат шла за ней, чувствуя себя выжатой, пока открывала решетчатые ставни, как делала каждое утро. Слабый утренний свет окрасил спальню в приглушенные тона. Огромна кровать была пуста, на ней валялись подушки и смятая шелковая простыня.

Лэн успела незаметно сбежать.

* * *

Настроение в этот день было подавленным. Чжэнь Ни и Лэн почти не говорили и совсем не смеялись. Они сидели вдали друг от друга, не соприкасаясь телами, а лица были исполнены страдания. Лэн выглядела нездоровой, ни на кого не смотрела, ее кожа пожелтела. Она обхватывала себя руками, словно у нее болел живот, и выглядела младше своих шестнадцати лет.

Чжэнь Ни весь день бросала тревожные взгляды на Скайбрайт, ее губа была прокушена до крови от волнения. Обычно Скайбрайт не давала ей дойти до кровопролития, останавливая и массируя плечи, но сегодня она держалась в стороне и молчала.

Госпожа знала ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что она ни за что не выдаст ее и Лэн секрет. Ее верность, несмотря ни на что, была непоколебимой. Но она думала до этого утра, что знает о госпоже все. Но все это ощущалось так, словно она сама от себя что-то скрывала.

Так это и есть становление женщиной? Показывать только приемлемые стороны другим, даже тем, кого любишь?

Скайбрайт весь день дремала, истощенная эмоционально и физически. Чжэнь Ни ничего ей не приказывала, и она лишь следовала за госпожой в беседку в саду у пруда с рыбками, оттуда – в главный зал, а потом к каменным скамейкам под раскидистыми деревьями у водопада. Они ходили повсюду, как молчаливые призраки, а вот Перл и Роза за их спинами общались.

Ей снились короткие, но яркие сны. Она скользила, преследуемая большими нечеткими тенями, страх сдавливал грудь. Когда они с Кай Сеном целовались у ручья, ее душа была объята желанием. Прекрасное лицо Стоуна приблизилось к ней, словно она только проснулась, а он смотрел на нее.

«Ты одна из нас, дочь Опал. Монахи убьют тебя без колебаний».

Скайбрайт вскочила, и подушка, на которой она лежала на скамейке, упала. Чжэнь Ни пристально следила за ней, ее вышивка лежала на коленях. Ее плечи были опущены, но она выпрямилась, когда увидела, что Скайбрайт проснулась. Госпожа робко улыбнулась, но Скайбрайт опустила голову и не ответила на улыбку. Как Чжэнь Ни могла влюбиться в девушку? Госпожа чувствовала к Лэн то же, что и она к Кай Сену? Ее кожу тоже покалывало от прикосновений Лэн? Кровь Чжэнь Ни шумела в ушах, когда они целовались? Это казалось странным для Скайбрайт. Но она знала госпожу и видела, что чувства Чжэнь Ни к Лэн были правдой.

Она все еще злилась на Чжэнь Ни. Но Скайбрайт скучала по госпоже, как по части себя, по своей конечности или органу, скучала по легкости и близости их отношений. Смогли бы они помириться и снова быть близкими подругами? Скайбрайт не была девушкой, с которой Чжэнь Ни росла вместе, которую любила как сестру, которую якобы знала.

Что случится, если она скажет Чжэнь Ни правду, если раскроет свой змеиный облик?

Что там монахи, она точно отвернется от нее.

* * *

Обычные приготовления для сна были выполнены. В этот день купания не было, и Чжэнь Ни об этом не просила. Так что Скайбрайт раздела ее, омыла руки и ноги госпожи розовой водой, а потом вытерла спину ее влажным полотенцем. Привычное занятие в такой тишине выходило неуклюжим, и Скайбрайт терла кожу госпожи, зная, что Лэн касалась Чжэнь Ни совсем другим образом. Она набрала другую миску ароматной воды, чтобы госпожа умыла лицо.

После этого они сели перед туалетным столиком, и она принялась расплетать волосы Чжэнь Ни, расчесывая их, пока пряди не засияли в свете лампы.

– Я никому не скажу, – прошептала Скайбрайт.

Их взгляды встретились в отражении в зеркале.

– Я знаю, – сказала Чжэнь Ни. Она выхватила из рук Скайбрайт расческу и положила ее на столик. – Ты имеешь право злиться. Мы все друг другу рассказывали. Просто… ты была не в себе до этого.

Сердце Скайбрайт сжалось от желания рассказать госпоже правду, но она не могла. Ее секрет стал бы высокой стеной, что разделила бы их навеки. Наконец, она сказала:

– Вы не можете выйти замуж за девушку, госпожа.

Чжэнь Ни вскинула голову и сжала губы.

– Ты права. Не могу. Но я не нуждаюсь в свадьбе.

Скайбрайт покачала головой, чувствуя себя изможденной. Уставшей.

Чжэнь Ни развернулась и поймала ее запястье.

– Мы можем пойти завтра в город и купить украшения для твоих волос? Или устроить пикник у ручья?

– Сейчас середина Фестиваля призраков. Настоятель предупредил о зловещих знаках и опасности в этом году. Думаю, безопаснее оставаться в особняке… и наслаждаться временем с Лэн, – Скайбрайт расстелила шелковую простыню и взбила подушки на кровати, как и любила Чжэнь Ни. – Я не буду вам мешать, госпожа.

Чжэнь Ни отвела взгляд, но Скайбрайт успела заметить густой румянец на ее щеках. Она пожелала ей хорошего вечера и оставила Чжэнь Ни на просторной кровати в одиночестве, напомнив Скайбрайт невесту без жениха.

* * *

– Скайбрайт, – шепот был таким тихим, что она сперва подумала, что ей показалось.

Она давно потушила лампу, но, хоть и была уставшей, поняла, что загруженное сознание спать не собирается. Кто-то снова прошептал ее имя, и это было не похоже на зов призраков. Голос был похожим на Кай Сена. Она быстро обулась в тряпичные туфли и вышла в темный двор. Сладкий запах жимолости заполнил воздух, и она вдыхала глубже, наслаждаясь ароматом.

– Скайбрайт? – его приглушенный зов доносился из дальней аллеи.

Она прошла по узкой тропе и завернула за угол. Кай Сен стоял, как темный призрак, перед самодельным алтарем. Она обновила его перед тем, как идти спать, запах сандалового дерева еще витал в воздухе.

– Что ты здесь делаешь? – прошептала она.

В несколько больших шагов он оказался рядом с ней и крепко обнял. Ее щека оказалась прижатой к его груди, и она уловила знакомый успокаивающий запах. Они стояли так пару минут, пока она не отстранилась.

– Я не знал, где ты спишь. Пришлось надеяться, что ты меня услышишь, – он положил ладонь не ее щеку, и она всем телом ощутила тепло его прикосновения. – Я думал, что ничего не выйдет, но попытаться должен был…

– Моя спальня по другую сторону этой стены, – она склонила голову, чтобы видеть его лицо, но оно было размыто тенью. – Что случилось?

– Голодные духи были правы. Здесь брешь в загробный мир, нежить и демоны пробудились. Я их видел, – он схватил ее за локти, и хватка стала крепче, когда он говорил. – Я убивал их.

Скайбрайт помнила, как видела Кай Сена в сражении вдалеке, пока скрывалась среди деревьев.

– Боже. Ты в порядке?

Его голова склонилась ниже, и она ощущала его дыхание, когда он заговорил:

– Это отвратительно. Я никогда никого не убивал. Я думал, что наставления настоятеля о существовании демонов… это бред. Тем текстам сотни лет, а некоторым и тысячи. Как они могут быть правдивыми? – Кай Сен печально усмехнулся. – Он всегда говорил, что я слишком легкомысленный. Прошлой ночью я выучил сложный урок.

– А что происходит сейчас?

– Я не знаю. Настоятель получил вести из других монастырей – демонов видели по всему королевству. Монахи в каждой провинции сражались с ними, чтобы уберечь людей. По традиции врата в загробный мир закроются через две недели после начала Фестиваля призраков. Но никто не знает, что будет с этой брешью между мирами.

Она прижала ладонь к его груди.

– Постарайся быть осторожным.

Она заметила вспышку его зубов, он улыбнулся.

– Потому я и пришел. Предупредить тебя. Опаснее всего ночью, но не стоит надолго выходить из особняка и днем. Особенно в сторону леса.

Скайбрайт была рада, что вокруг темно, так он не видел выражение ее лица, где промелькнули разные эмоции. Кай Сен убивал демонов, таких же монстров, как и она. Не обращая внимания на узел, завязавшийся в животе, она сжала в ладонях его черную тунику и потянула его к себе для поцелуя. Он послушался, сперва нежно коснувшись ее рта, ее губы покалывало. Его рука ласково скользнула по ее затылку, а другая легла на талию, и он притянул ее ближе. Их поцелуй был медленным и глубоким. И когда она почувствовала дрожь, за которой следовало опасное тепло, она представила, что холод окружает ее ноги, оставляя их раздельными.