Текст книги "Тайна Эрлики (СИ)"

Автор книги: Сим Никин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц)

       Заметив, что кот приподнял зад, я понял – еще мгновение, и он прыгнет. Во мне сработал рефлекс, вбитый бесконечными тренировками – нырок, перекат, и вот между мной и зверем догорающий костер. Тут же толкаю ногой в огонь ворох заготовленного на ночь сушняка, и он занимается с веселым треском. Взметнувшееся пламя заслоняет лесную тварь и одновременно ослепляет меня самого. Если сейчас кот обойдет костер стороной, то вряд ли смогу разглядеть его в темноте. Впрочем, а что я смогу сделать, даже если увижу?

       И все же, выхватываю из костра несколько наиболее толстых веток в качестве факела и стараюсь осветить ими пространство вокруг.

       Рык, и огромная тень стремительно бросается к дереву, где с занесенной над головой каменной булавой застыл Игорь. Черная туша накрывает его, успев все же получить по морде, отчего прежде чем вонзить клыки в поверженную жертву, вскидывает окровавленный нос кверху и издает злобный рев, напоминающий не прежний рык, а басовитое мяуканье.

       Бросаю шест в кота, понимая, что с таким же успехом мог запустить в него соломинкой. И все же зверь отвлекается на ударившую его по ребрам палку, а мне этого мгновения хватает, чтобы выхватить из костра еще один пучок горящих веток и с двумя факелами броситься в безрассудную атаку.

       – Му-а-а! – снова басом орет отпрыгнувшая тварь после того, как в ее разбитый нос втыкается горящий факел, с треском опаляя усы и короткую шерсть. – Му-а-а!

       Уткнув морду в землю, кот яростно трет ее передними лапами, будто пытается содрать кого-то невидимого, вцепившегося в нос. Развивая успех подбегаю к нему и, поймав момент, когда вертящийся зверь поворачивается ко мне задом, втыкаю второй факел ему прямо под короткий хвост. Могучий рев потрясает барабанные перепонки, а в следующий миг страшный удар в грудь выбивает из меня сознание.

Глава – 9. Владимир

       Чешуйчатый круп палийского мустанга плавно покачивался при ходьбе. Лапы животного мягко пружинили на спуске по каменистой тропе. Солнце уже поднялось достаточно высоко, но изнуряющий зной низину сюда не добирался, поэтому солнцезащитные навесы над седлами не устанавливали, ограничиваясь широкополыми шляпами и максимально закрывающей тело одеждой. В нескольких часах пути усталых путников ждал домашний уют и долгожданный отдых под сенью родной пещеры. А пока мысли о скорой встрече с домом мешались с впечатлениями об экспедиции.

       Планы об экспедиции на другую сторону горного хребта вынашивались давно. Община росла, необходимо было подумать о будущем. По некоторым сведениям, за кряжем простирались богатые черноземом степи. Но для начало предполагалось выяснить личности наездниц, коих несколько раз видели на перевале охотники, и по возможности установить с ними контакт.

       Экспедицию возглавил лично Владимир. Обернуться рассчитывали за неделю, но поездка затянулась. Сработали профессиональные привычки геологов, и несколько дней ушло на разведку подошвы гор, где обнаружились залежи угля, графита и некоторых бесполезных в нынешних условиях руд. Оправдались надежды и на наличие пахотных земель, орошаемых сбегающими с гор речушками.

       Удалось встретить пятерых представительниц таинственных наездниц. Весьма экстравагантные особы в одеждах из звериных шкур, вооруженные пращами и дротиками с костяными наконечниками, толком о себе ничего не поведали, но и враждебности не проявили. Владимиру даже показалось, что женщины с каким-то подозрительно оценивающим интересом осматривали его отряд. Единственное, что удалось выяснить, дамы являются приверженцами древнего учения о равенстве полов и не признают главенства мужчины над женщиной. К сообщению о том, что пришельцы строят планы на возделывание окрестных земель, женщины отнеслись равнодушно. Вся встреча продлилась несколько минут. Амазонки заявили, что расскажут о пришельцах некоей Маре и ускакали, подгоняя звонким улюлюканьем низкорослых лошадок, кажущихся и вовсе мелкими рядом с могучими палийскими мустангами.

       Вспоминая о встрече, Владимир испытывал смутное беспокойство от перспектив будущего соседства со столь одичавшими особами. Подумалось о Марии – вот кто умеет без скандала и ссор настоять на своем. М-да... Если бы в их первую встречу на Ани он отбросил предубеждения и повел себя иначе, то в следующие шесть месяцев ему не пришлось бы чувствовать себя неотесанным ослом рядом с юной докторшей, которую геологи между собой сразу прозвали Марьей Маревной. Конечно, любители ботексной красоты ее бы не оценили, но вместе с ней в лагерь геологов будто пришло ощущение домашнего тепла и подзабытое очарование русской сказки. Нежный овал лица, глубокие зеленые глаза под сенью густых ресниц, волнистые русые волосы, заплетенные в длинную косу. Ни агрессии, ни страха, ни смущения в ответ на ледяное обращение к ней Владимира. Только немного удивления в глазах и в остальном спокойствие и доброжелательность – так, наверное, должен вести себя настоящий врач.

       Ему словно поставили диагноз и прописали лечение. Никто не конфликтовал, не подрывал авторитет, не оспаривал решения, просто загоняли в угол его же собственным оружием – профессионализмом и компетентностью. Все аргументированно, мягко, терпеливо, как с ребенком. Какое бы негодование в душе не вызывал подобный отпор, придраться было не к чему. Поэтому и оставалось, сохраняя лицо, без попыток к сближению продолжать строить из себя суровое начальство, чем дальше, тем больше теряясь в присутствии Марии.

       После того, как девушка его спасла, Владимир долго подбирал слова благодарности и строил планы сближения, но когда вернулся из госпиталя, оказалось, что прилетел их штатный медик, и Мария отбыла в свою Академию.

       Казалось, все должно было вернуться на свои места. Но возвращаясь вечерами с разведки на базу, он ощущал ее отсутствие и постоянно думал о ней.

       Через несколько месяцев, вернувшись с Ани и составляя штат новой сводной экспедиции на очередную мало разведанную планету, Владимир поймал себя на мысли, что обдумывает кандидатуру биолога в разрезе специализации Маши. В результате все-таки отправился в Академию, окончательно убедив себя в правильности сделанного выбора. Встретившись, он так по-деловому и начал разговор, но, взглянув в бездонные глаза девушки, понял бессмысленность попыток обмануть себя и ее. Она была нужна ему безраздельно, каждый день, на всю жизнь.

       И тогда, подобно броску головой в прорубь, он сделал предложение, и получил ответ, достойный жены геолога.

       С тех пор на их счету была не одна совместная экспедиция, в которых коллеги-геологи, будучи народом суеверным, после нескольких случаев утвердились во мнении, что у Машеньки простых просьб не бывает. Так случилось и с экскурсией в грот. Лично Владимир всегда считал горы не подходящим местом для увеселительных прогулок, но Мария настаивала, ребята поддерживали, а технические вопросы выразил желание взять на себя Матвеич.

       Целый день в пещере с озером пролетел незаметно. В особенном восторге были дети – лазание по ближайшим залам и переходам, купание в теплой светящейся воде, пикник на террасе. Высказывались даже предложения остаться на ночь, чтобы полюбоваться на свечение каменного цветка. Но тут неожиданно пропала связь с внешним миром. Удивленные и слегка встревоженные люди засобирались домой.

       На выходе из пещер вместо солоноватого морского бриза их встретил запах гари. Смрадные потрескивающие лужи расплавленного металла на месте доставивших их сюда транспортных средств вызвали нешуточную тревогу и заставили поспешить в Океаноград, со стороны которого поднимались клубящиеся столбы черного дыма. Мост через рукав Агидели так же исчез, превратившись в пышущие жаром груды рассыпавшегося железобетона. Пришлось налаживать веревочную переправу через брод выше по течению. Благо для геологов это дело привычное, и на все про все ушло чуть более получаса.

       Зрелище, представшее на месте Океанограда, было поистине апокалиптическим, бросившим в дрожь не только детей и женщин, а и повидавших всякого мужчин. Дымящаяся мешанина из разрушенных до основания построек, смрад сгоревших человеческих тел, крики и стоны полуобгоревших людей, которым не повезло умереть в разверзшейся геенне сразу...

       Из находившихся в городе не выжил никто. Среди находившихся в окрестностях людей все получили ожоги той или иной степени тяжести.

       Выжившие рассказали о появлении в небе серых дисколетов и о том, как все металлические изделия вдруг вскипели и расплавились, сжигая все, к чему прикасались.

       Последующие дни геологи, вместе с прибывшим с МОНИК русским персоналом, проводили поисково-спасательные работы, организовывали временные госпитали для пострадавших, хоронили обугленные останки в братских могилах. Подобных ужасов человечество не знало со времен Звездных Войн. Но сейчас все единодушно приняли версию о нападении галантов – пришельцев из другой галактики, о которых уже продолжительное время появлялись сообщения в СМИ. А если это новая космическая война, то на скорую помощь извне лучше не надеяться и надо пытаться выжить собственными силами.

       – Галанты выжигают металл, как основу любой техногенной цивилизации, – заключил Матвеич. – Но, похоже, только на поверхности. Сквозь толщу воды и скальной породы облучение не проходит.

       Решение напрашивалось само – обустраивать временное жилье в гроте и в подводном комплексе. Семьи геологов были готовы поселиться в спасшей их пещере. Персонал МОНИК склонялся перевезти родных на океанское дно.

       Однако вдруг исчезли все транспортные средства с МОНИК, тем самым прервалась связь с оставшимся там иностранным контингентом. Те немногие их представители, которые находились на берегу, помогая в беде русским коллегам, лишь недоуменно пожимали плечами в ответ на вопросительные взгляды. Все прояснилось, когда вернулась амфибия, отправленная на поиск выживших к Горячим Ключам. Прибыв на ней к МОНИК, Мария с группой коллег обнаружили заблокированные шлюзы. По действующей в районе комплекса связи им сообщили, что МОНИК перешел под управление новой администрации, а присутствие русских здесь не желательно.

       Что либо предпринимать, имея всего одну амфибию, было бесполезно. Потому вопрос с пиратским захватом подводного комплекса решили временно отложить.

       Вересову не раз приходилось брать на себя руководство и ответственность за других. Но все ли он сделал в той обстановке, чтобы спасти людей? Спустя годы, он так и не нашел ответа на данный вопрос. Бессилен оказался и авторитет Марии. Большинство спасенных не пожелали покидать берег, рассчитывая на скорое разрешение недоразумения с подводным комплексом.

       Ничто не мешало галантам в любой момент совершить новый налет, и тогда Владимир увел в горы для поселения в гроте чуть более пятидесяти человек, почти все из которых были геологами и членами их семей.

       Никто не ведал, сколь долгое время придется провести в горах, потому в первую очередь приступили к обустройству жилья. А на первое время поставили в гроте угле пластиковые палатки, имеющиеся в арсенале центра подготовки спелеологов, оборудованного в местных пещерах. Пригодилось и многое из другого оборудования, имеющегося здесь. Острая нехватка ощущалась лишь в медикаментах, все имеющиеся запасы которых были израсходованы во время поисково-спасательных операций. Также ранее на берег был переправлен и единственный синтезатор пищи со всеми запасами концентратов. Поэтому вопрос с провизией стоял не менее остро, чем вопрос с жильем и медикаментами. Кроме всего прочего, Матвеич предсказал скорое появление диких животных, которые наверняка разбежались из заповедников после выхода из строя отпугивающих их охранных периметров.

       Первыми появились гигантские пещерные крысы – стайные ненасытные твари, размерами не уступающие диким свиньям. Они не только уничтожили скудные запасы вяленого мяса, начинающих осваивать охотничью профессию людей, но и невесть зачем погрызли большую часть сохранившегося оборудования, со складированного в отдельной, имеющей естественную вентиляцию пещере, обглодав пластиковые корпуса и покорежив все внутренности. На людей крысы пока не нападали, хотя каждая тварь вполне могла совладать с невооруженным взрослым мужчиной. Ясно, что стоит им хоть раз попробовать человеческого мяса, и поселенцам придется спасаться бегством.

       На экстренном собрании мнения разделились на две стороны. Одни предлагали срочно переселяться в общину на берегу, другие предлагали забаррикадировать камнем проходы к гроту и постепенно отвоевывать у крыс пространство, перенося баррикады. Сторонники войны с подземными тварями даже высказывали позитивное мнение, что пока крысы рядом, людям не грозит голод. Правда, до сих пор никто ни одной твари не затрофеил, ибо, пока не были перегорожены проходы, боялись вызвать агрессию зубастой стаи.

       Однако строительство баррикад оказалось слишком тяжелым физическим трудом для людей и без того изможденных последними месяцами экстремального существования в практически первобытных условиях. Вновь встал вопрос о переселении к океану. Сдерживало лишь прохладное время года и отсутствие там подготовленного жилья.

       Возможно, случись первое серьезное столкновение с крысами до повторного облучения галантов, геологи успели бы переселиться в бухту. Но в тот день судьба вновь отвела беду от их общины. Сильный грозовой ливень загнал людей под своды пещеры раньше времени. Ненастье бушевало до поздней ночи. А утром, выйдя наружу, вместо насыщенного озоном свежего воздуха они почувствовали уже знакомый смрад пожарища.

       Организовывая поселение в бухте, люди поступили вопреки предупреждениям геологов и вернулись к использованию металлов. В результате жалкая кучка повторно выживших была готова на все, лишь бы скорее покинуть проклятое место.

       Теперь население пещеры увеличилось почти до ста человек.

       После второго налета галантов полностью подтвердилась гипотеза Матюшина об уникальных свойствах грота, защищающего от излучения дисколетов, несмотря на открытый участок в своде. Но без тщательных исследований ученый не мог решить, является ли это следствием гигантского кристалла, экранирующих свойств поверхности озера или их совокупности. По крайней мере, ранее все существующие виды связи работали в гроте без помех.

       Руководство в увеличившейся общине автоматически и без лишних возражений сохранилось за Владимиром. Но в помощь ему на общем собрании было утверждено правление. В условиях экстремального существования от поселенцев требовалось строгое соблюдение дисциплины и выполнение всех решений правления во главе с Вересовым. Для несогласных выход из грота всегда был открыт. Однако таких не оказалось. Последние либеральные настроения сгорели вместе с поселком на берегу океана.

       Было строго запрещено ношение и использование металлических изделий за пределами грота и примыкающих к нему пещер. Жестко постановлялось беречь озеро от загрязнения, а кристалл от повреждений.

       Общинников предварительно разделили на профессиональные группы. Основной упор делался на профессию охотников, так как общине требовалось регулярное и полноценное питание. Планировалось развивать огородничество, а по возможности и животноводство. Не менее важной была и бытовая сфера. Также составляющие треть общины дети требовали присмотра и надлежащего воспитания.

       Никуда не ушла проблема с пещерными крысами, которые хоть и стали вести себя менее нагло после увеличения численности людей, но продолжали бродить по окрестным пещерам, пугая поселенцев визгливым похрюкиванием.

       В общем, расслабляться и горевать об утратах времени не было. Представленный правлением ясный план действий и его четкое выполнение помогли людям прийти в себя и найти силы жить дальше. А принятые меры помогли без потерь пережить новое облучение, случившееся уже летом, и более-менее благополучно пережить следующий холодный период. В случившемся все же столкновении с гигантскими крысами погибли трое мужчин и еще девять человек получили ранения. Но и тварей побили несколько десятков, заставив тех навсегда покинуть ближайшие окрестности и в дальнейшем относиться к людям с гораздо большим уважением. А распробовав крысиное мясо, поселенцы взглянули на подземных гигантов уже с гастрономическим интересом, узнай о котором, те наверняка и вовсе поспешили бы убраться подальше.

       Неоценимо пригодились познания Марии, как фито-фармацевта. Конечно, полноценной заменой лекарствам местные растения служить не могли, но изготавливаемые под ее руководством отвары, настойки и мази помогали справиться со многими проблемами медицинского характера, от простуд и до солнечных ожогов.

       Странно, но отчасти благодаря именно галантам у Вересовых наконец-то появился ребенок. До этого решение заиметь детей все время откладывалось. Слишком много было интересных идей и заманчивых проектов. А тут, по выражению Матвеича, им просто стало некуда друг от друга деться. Получив на руки крохотную дочурку, запелёнатую в кусок домотканого холста, Владимир первый раз в жизни понял, что у него теперь есть за кого по-настоящему бояться.

Глава – 10. Вслед за палийским мустангом

       – Пик-пик, пик-пик, – маленькие лапки переступают по моей груди в такт требовательного: – Пик-пик, пик-пик.

       С трудом разлепляю веки. Мохнатая фигурка заслоняет мое лицо от ярких солнечных лучей, пробивающихся сквозь вершины деревьев. Большие уши чебурашки, просвечиваясь, словно светятся изнутри.

       Заметив, что я открыл глаза, зверек разразился пронзительной трелью писков, будто бы что-то рассказывая, или жалуясь. Под этот писк вспоминаю о ночном происшествии и прислушиваюсь к собственным ощущениям – на первый взгляд все в норме. Шевелю руками и ногами – слушаются. Опершись на локти, пытаюсь подняться, и это-то движение отдается резкой болью в груди – не хило приложил меня местный котик.

       Перевалившись на бок, все же кое-как приподнялся и некоторое время сидел, пережидая, когда успокоится всколыхнувшаяся боль в груди.

       Перед собой увидел две рытвины, похожие на те, что оставляют буксующие гусеницы боевых машин, упершихся в непреодолимую преграду. Только вдоль этих рытвин проходят глубокие борозды, оставленные чудовищными когтями. М-да, неслабо котик стартанул! Похоже, знатно я его прижег. Интересно, он теперь сможет размножаться? Или у этих гермафродитов органы размножения находятся в другом месте?

       Послышавшийся стон заставил забыть о собственной боли и поспешить к лежащему под деревом Игорю. Его правая часть груди представляет жуткую рану. От вида мелких насекомых, копошащихся в луже натекшей крови и ползающих по окровавленной одежде, к горлу подступает тошнота, и слабеют ноги. Превозмогая себя, стараясь действовать как можно аккуратней, сдираю с парня куртку. Нахожу емкость с водой и растворив в ней дезинфицирующую таблетку, промываю располосованную плоть.

       Единственное, что могу еще сделать, нанести на рану имеющийся у меня регенерирующий гель. Однако имеющийся в комбезе пакетик рассчитан на куда менее значительные ранения. И все же старательно размазываю, а разорванный пакет приклеиваю на то место, где плоть истерзана особенно сильно.

       Теперь необходимо чем-то перевязать пострадавшего. Имеющийся в комплекте с гелем пакет жидкой повязки здесь не поможет, она рассчитана максимум на обхват бедра. И все же можно наложить ее в качестве стерильной прокладки, а перевязать хотя бы теми длинными листьями, что свешиваются с закрепленного на седле навеса.

       Подхожу к лежащему с другой стороны дерева седлу и пытаюсь оторвать один из листьев – не тут-то было. Интересно, у какого это растения такие крепкие листья? И растительного ли они происхождения?

       В этот момент ощущаю затылком чье-то горячее дыхание. Мысли обрываются, сердце чуть не выпрыгивает из груди. Вернулся обиженный котик, и сейчас его клыки сомкнутся на моей шее?

       Стремительным прыжком ухожу в сторону. В кувырке подхватываю булаву Игоря и поворачиваюсь к зверю с намерением подороже продать собственную жизнь.

       – Фу-ух, – шумно выдыхаю, обнаружив перед собой не гигантского кота, а вернувшегося чешуйчатого жеребца, с интересом наблюдающего большими коричневыми глазами за моими кульбитами. Переведя дух, обращаюсь к нему: – Вулкан, я надеюсь, ты сможешь самостоятельно найти дорогу домой?

       Жеребец молча смотрит на меня кажущимся заинтересованным зглядом. Хоть бы кивнул, что ли. Мне никогда не приходилось иметь дело с домашними животными, и я не знал, понимают ли они человеческую речь. По логике, должны понимать. Иначе как же ими управлять? Да и Игорь обращался к Вулкану, как к разумному. Потому, подхватив оказавшееся неожиданно легким седло, продолжаю разговаривать с чешуйчатым транспортным средством:

       – Нам необходимо как можно быстрее доставить твоего хозяина туда, где ему смогут оказать квалифицированную медицинскую помощь. Поэтому, попрошу тебя двигаться как можно быстрее самым кратчайшим путем. Вот только не пойму, как это сиденье к тебе привязывается? – водрузив седло жеребцу на спину, с недоумением перебираю лишенные каких бы то ни было застежек, ремешки.

       Под любопытным взглядом повернувшего голову животного в течение четверти часа привязываю к нему седло. Периодически, что-то советуя, пикает Пик, который стоит на стволе дерева параллельно земле.

       Но вот седло кое-как привязано, вставлены жерди с навесом и даже прикреплены несколько толстых полутораметровых веток, на которые я намереваюсь положить Игоря.

       С тревогой смотрю на пострадавшего. Он продолжает периодически постанывать, но в сознание не приходит. Может, это и к лучшему. Кое как размазанный по ране гель особой пользы не принес, но хоть, надеюсь, оказал какое-никакое антисептическое действие.

       Пытаюсь поднять парня, но при первом же движении запекшаяся корка на ране трескается, и начинает сочиться кровью. Нет, все же надо наложить хоть какую-то повязку. Выкладываю на траву содержимое сумки Игоря. Кроме завернутых в широкие листья какого-то растения продуктов, нахожу моток тонкой, но крепкой веревки и острый напоминающий по форме нож осколок камня, похожего на черное стекло. С его помощью отрезаю пару длинных стеблей с навеса. Вспомнив науку капралов из учебки, обследую ближайшие заросли. Лес достаточно влажный, потому сразу нахожу мох, растущий внизу стволов деревьев. Соскоблив его, накладываю на рану аборигену, предварительно посыпав ее тремя растолченными таблетками для дезинфекции воды, и плотно забинтовываю срезанными с навеса стеблями. Надеюсь, от моего знахарства не будет вреда.

       Итак, теперь надо положить раненного в связанное мною ложе. Снова обращаюсь к Вулкану:

       – Опустись пожалуйста на землю. Мне необходимо положить в седло твоего хозяина.

       Конь не ведет ухом. Он разглядывает продолжающего попискивать Пика.

       Может, он не понимает человеческую речь, и общаться с ним надо какими-нибудь условными похлопываниями? Вроде бы Игорь хлопал его по шее, когда отправлял на ночную прогулку.

       Хлопаю жеребца по загривку, и тот обращает-таки на меня внимание. Снова объясняю, что надо делать, сопровождая слова жестами и давя ладонями на загривок, пытаясь принудить Вулкана лечь. С таким же успехом можно уговаривать лечь каменную статую. Ту хоть завалить на бок можно.

       Однако время не терпит. Поднимаю Игоря на руки и понимаю, что не дотянусь, чтобы аккуратно положить его на сооруженный на седле настил. Но тут Вулкан, шумно обнюхав стонущего хозяина, сам опускается на землю. Облегченно выдохнув, устраиваю раненного на настиле, для надежности привязав его найденной в сумке веревкой.

       Словно сообразив, что для меня места в седле не осталось, жеребец поднимается без лишних понуканий. А я озадаченно соображаю, где находятся те веревки, называемые поводом, с помощью которых Игорь управлял конем. Вспоминаю, что повод крепился к накинутым на морду ремням. Похоже, я все это снаряжение использовал для крепления седла. Надеюсь, оно не свалится по дороге.

       – Да-а, друг, вот такой вот я профан, – винюсь перед жеребцом и в сердцах лопаю его ладошкой по чешуйчатому крупу. Тот фыркает и трогается с места. – Эй, ты куда?! А впрочем, иди-иди. Я сейчас догоню.

       Подхватываю сумку и оружие Игоря, и спешу за животным. Однако отчаянный писк заставляет вернуться к дереву. Чебурашка уже сбежал со ствола и теперь споро забирается на мое плечо, где обиженно затихает.

       – Извини, – бросаю ему на всякий случай и уже на ходу добавляю: – С меня пара упитанных жуков. Ты только пикни, когда их заметишь.

       Густые кроны лесных великанов закрывают тропу от жарких лучей поднявшегося светила. Новые солнечные ожоги мне не грозят. Но зато здесь царит удушливая влажность, и чем сильнее нагревается воздух, тем труднее становится дышать. К тому же болит отбитая кошачьими лапками грудь. Удивительно, что после такого удара целы все ребра. Нет, а здорово все-таки я этому коту горящей веткой под хвост!

       Уф-ф, чо-то вчера я не обращал внимания на такую духоту. Может, потому, что ехал в седле под навесом, а сейчас приходится споро переставлять ноги, поспешая за Вулканом?

       Термоткань комбинезона едва успевает отводить пот, глаза щиплет от стекающих по лицу крупных капель соленой влаги. Чтобы не отстать, держусь одной рукой за седло. Вся наука по выживанию на планетах различного типа, которую казалось бы надежно вбили в голову инструктора, исчезла на задворках сознания, угнетенная усталостью, залитая потом и задавленная всплесками боли в отбитой груди. Позже я спишу это состояние на отсутствие реального опыта одиночного выживания. А пока старательно гоню мысль о привале. Во-первых, необходимо доставить раненого Игоря... Куда доставить? Надеюсь, Вулкан знает, куда идет. А во-вторых, я просто не знаю, как заставить остановиться этого чешуйчатого монстра.

       Страдая от жажды, съел оба огурца из запасов Игоря. Воду не трогал. Ее мало, следует поберечь на тот случай, если раненый очнется и захочет пить.

       Лес редеет, мы выходим к неширокой реке, за которой простирается холмистая степь. Вода в реке мутно-желтая. Такую чревато пить даже после обработки бактерицидными таблетками. Некоторое время Вулкан двигается вдоль опушки. Солнце в зените, и его лучи напоминают мне о вчерашних ожогах. Мажусь слизистой дрянью из кожаного мешочка. После чего срываю три больших, размером с хорошую сковороду, мясистых листа неизвестного растения, связываю обрезком веревки черенки и получаю широкополую шляпу, надежно защищающую голову от солнца. Еще двумя листами, подсунув их под рукава комбинезона, оборачиваю кисти рук.

       Заодно и Пик утоляет голод, похватав прячущихся под этими листьями жучков. Жучки хоть и маленькие, но зато их много, и моему большеухому другу приходится стрелять языком как из автоматического игломета.

       Лес все дальше отступает от реи, а Вулкан продолжает двигаться вверх по течению. Берега становятся пологими, и жеребец подходит к воде и начинает шумно пить. Пьет долго, а когда поднимает морду, под правой ноздрей болтается какая-то присосавшаяся зеленая гадость, размером с локоть. Гадость, попав из воды под жаркие солнечные лучи, протестующе дергается всем телом, однако от чешуйчатой морды не отлепляется. Интересно, она действительно способна что-то высосать сквозь чешуйчатую защиту жеребца?

       Вулкан вытягивает губы трубочкой и всасывает гадость, словно гигантскую вермишелину. Та отрывается с чпоканьем вылетевшей пробки, исчезает в лошадином рту, и тот ее смачно пережевывает, с надеждой смотря на медленно текущую воду, словно ожидая, что оттуда выпрыгнет еще одна вкусная пиявка.

       Невольно передергиваю плечами, вспомнив, сколько времени провел в местной реке в первую ночь.

       – Эй, похлопываю Вулкана по крупу, – потом будешь травиться этой гадостью. Не забывай про раненого хозяина.

       Презрительно фыркнув, жеребец все же отходит от воды и продолжает путь столь резво, что мне снова приходится схватиться за седло, дабы не отстать. По мере того, как мы поднимаемся на очередной холм, берега становятся крутыми. Над ними порхают стайки щебечущих пичуг , периодически ныряющих в норки, коими усыпаны обрывистые склоны. Непроизвольно наблюдая за пернатыми обитательницами речных берегов, не замечаю, как открывается вид на следующий холм. И потому невольно останавливаюсь, увидев впереди деревянную крепость, словно сошедшую с проекций галофильмов о древних землянах.

       Частокол из толстых бревен огораживает довольно обширную территорию на плоской вершине холма. Судя по видимым отсюда человеческим фигуркам, высота стены не менее четырех метров. Вершина не ровная, вероятно строители не тратили время на заботу о внешнем виде сооружения, а делали упор исключительно на прочность. Местами прямо из стены высятся деревья с пышными раскидистыми кронами. Как я узнал позже, некогда растущая на холме роща этих самых деревьев и послужила материалом для строительства крепостной стены. Стеклянный дуб имеет довольно прочную древесину. Тонкие доски из него, высыхая, становятся полупрозрачными и хорошо рассеивают электрический свет, придавая ему теплый желтоватый оттенок. В былые времена считалось шиком иметь светильники из стеклянного дуба. Ныне же распускать бревна на доски и обрабатывать их было нечем, и ценное дерево использовалось в качестве преграды от нападения многочисленных монстров, населяющих заповедную планету.

       Кроме деревьев по периметру стены располагается шесть вышек с открытыми площадками наверху. Однако наблюдателей на них я не заметил.

       Внутри ограды вдоль ее периметра вижу строения, разглядеть в подробностях которые с такого расстояния и под таким углом было невозможно. В центре пустая площадь.

       За стеной склоны и подножие холма расчерчены на ровные прямоугольники. Это, как я догадался, и есть те самые огороды, на которых выращиваются натуральные не синтезированные продукты, доступные на промышленных планетах только очень состоятельным людям.

       Пока я смотрел на поселение, Вулкан удалился от меня на приличное расстояние. Пришлось догонять его бегом. При этом отбитая грудь отзывалась такими протестующими вспышками боли, что перехватывало дыхание, и хотелось лечь на землю, заползти в тень растущих поблизости кустов и отдохнуть часок-другой. Еще и чебурашка возмущенно запищал, недовольный сотрясением от бега.