Текст книги "Последний эльф"

Автор книги: Сильвана Де Мари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава шестая

Их отправили в место под названием «тюрьма». Замечательное место – всё из крепкого камня, с огромными колоннами и арочными потолками – архитектурный стиль третьей рунической династии. Йорш понял это по характерным заострённым аркам: как известно, круглые арки принадлежали первой рунической династии, а вытянутые кверху – второй.

Пол тюрьмы устилала настоящая сухая и мягкая солома. И ещё им дали целую миску кукурузы и гороха. Так вкусно и так много! Несколько кукурузных зёрен и горошин маленький эльф подарил семейству больших крыс блестящего чёрного цвета – они появились, как только почуяли запах еды, и теперь бегали во все стороны по каменному полу.

Это место и правда напоминало рай.

И нигде ни капли дождя, кроме как на лице женщины, которое почему-то было мокрым.

– Почему ты капаешь? – спросил маленький эльф у женщины.

– Это называется «слёзы», – ответил ему мужчина, – так мы плачем.

– Правда? А то, что вытекает у неё из носа и что она вытирает рукавом?

– И это тоже относится к плачу.

– Когда нам грустно, мы громко и жалобно стонем: остальные слышат нашу грусть и стараются помочь, – сказал малыш с плохо скрытой гордостью, – но сидеть на земле и так капать из носа и глаз, что глаза краснеют и дышать приходится ртом, – это как специально подцепить насморк.

– Н-да, – сухо прокомментировал мужчина.

– А почему ты плачешь?

Ответил опять мужчина:

– Потому что завтра утром нас повесят.

– A-а, правда? А что это такое?

– Нет, – вмешалась женщина, – не надо, а то он опять начнёт, а я не хочу этого слышать.

– Но это ведь всё из-за него…

– Не надо, – повторила женщина, – я не выдержу его стонов.

– Ладно. Слушай, малыш, завтра нас повесят, и это будет прекрасно! Нас повесят высоко на виселице, и мы увидим всю толпу и крыши домов с высоты. Будто птицы, мы будем парить над городом.

– О-оооооооооооооооооооооооо… В самом деле? Но тогда почему она капает?

– Она плачет, потому что боится высоты. На высоте ей становится очень плохо и иногда даже тошнит. Для неё завтрашнее повешение – это ужасно. Настоящий кошмар.

– О-оооооооооооооооооооооооо… Правда? – маленький эльф потерял дар речи от изумления: никогда не перестаёшь учиться чему-то новому.

– Ну, нет. Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет. Если ей будет так плохо – тогда никакой виселицы, – решительно сказал малыш.

Повисеть высоко над крышами казалось ему очень заманчивым, но не за счёт же того, что кому-то будет плохо.

– Так и никакой?

– Никакой!

– А что же нам делать? Они-то уже решили нас повесить.

– Мы отсюда уйдём.

– Точно, хорошая мысль! – охотник казался удивлённым. – Просто отличная мысль! И как я сам не догадался! А замки?

– Мы их откроем! – радостно объяснил малыш.

– A-а, точно. Просто гениально! А ключи?

– Это такие длинные штуки, которые поворачиваются, делают «клик», и двери открываются?

– Ага, именно такие длинные штуки, которые поворачиваются, делают «клик», и двери открываются.

– Они висят за тем углом, который виден через решётку.

Женщина, сидевшая в углу съёжившись и обхватив руками колени, вытерла слёзы и подняла голову. Охотник, до сих пор лежавший на полу, подскочил и уселся.

– А ты откуда знаешь?

– Нет, не я, это они знают, – сказал малыш, указывая на крыс, – они бегают перед ними сто раз в день. Хоть они и не знают, что такое ключи, но их образ у них в голове.

– А ты можешь достать ключи? Ну, я не знаю: сделать так, чтоб они сюда прилетели?

– Не-ееет, конечно нет, это невозможно! Закон о силе тяжести нельзя нарушить.

– Закон чего?

– Правило, согласно которому всё падает вниз, – объяснил малыш. – Смотри! – он бросил последние две горошины, к которым тотчас бросились крысы.

Женщина снова понуро уставилась в пол.

– Согласно этому правилу, завтра наши тела будут падать вниз, только вот шея окажется привязана верёвкой, – объяснила она сквозь слёзы.

– Я могу послать этих хорошеньких зверьков за ключами. Ключи висят невысоко над лавкой, которая приставлена к стене: зверьки легко туда залезут.

Мужчина и женщина опять вскочили.

– Правда?

– Ну конечно, – беззаботно подтвердил малыш, – почему бы и нет? Мы уже подружились, – добавил он довольно, указывая на крыс. – Если я сильно думаю о маленькой хорошенькой зверюшке, которая достаёт ключи и приносит сюда, этот образ переходит из моей головы в голову хорошенькой зверюшки, и она так и делает.

Малыш наклонился, и его маленькие пальцы легко дотронулись до головы крысы. Вся свора тут же радостно бросилась сквозь решётку их камеры и после громкого «цок» и целой серии более тихих металлических скрежетов вернулась, волоча за собой большую связку ключей. Маленький эльф взял ключи, выбрал один из связки, и – клик! – тяжёлый замок открылся.

– Вот и всё, – сказал малыш.

Женщина и мужчина бросились наружу.

– А теперь куда?

– Сюда, путь в голове у маленьких хорошеньких зверюшек. Десять шагов налево, потом ещё налево и потом лестница. Здесь калитка, – маленький эльф опять с первого раза выбрал из связки нужный ключ, – ещё лестница, снова калитка, опля, опять вниз, лестница, калитка, ключ, клик, вот и всё. Теперь через подземелье, и потом будет река. Как здесь красиво, смотрите – круглые арки, первая руническая династия!

– И впрямь ослепительно. В другой раз вернёмся, чтобы посмотреть спокойно. А сейчас идём. Знаешь, они могут обидеться из-за того, что мы отказались от виселицы.

– О-ооооооооооооооо, смотрите!

– Эти рисунки?

– Это не рисунки, это буквы.

– Это рисунки – для красоты.

– Нет. Это буквы. Древние руны первой династии. Я умею их читать. Бабушка меня научила. Она тоже умела их читать. «Э-то по-стро-е-но… Это построено под местом, где протекает река»… Хорошо, что я прочёл. Если пойдём сюда – утонем. Наверх и потом вокруг. Вот здесь, видишь, последняя калитка, последний ключ, и мы выйдем.

Клик.

– Какой красивый звук: это коломоньчики, нет, колокольчики; правда, это колокольчики? Я правильно думаю?

– Нет, это доспехи солдат: я думаю, они действительно обиделись, должно быть, прямо оскорбились.

– Эй, смотри! Эта гарелея…

– Галерея.

– Вытянутые арки: вторая руническая династия. Я такие в первый раз вижу…

– Я просто поражён. Не могли бы мы поторопиться? Колоколь… то есть воины уже совсем близко.

– А это буквы второй рунической династии… Они отличаются тем, что верхние части букв заканчиваются чем-то вроде округлённой спирали.

– Завораживающе! А быстрее идти ты можешь?

– Такая спираль – символ бесконечности… нет, повторяющегося времени – это предсказание!

– Я задыхаюсь от волнения. Может, взять тебя на руки – так мы сможем быстрее бежать?

– Ког-да во-да за-льёт зем-лю… Когда вода зальёт землю…

– Ну, всё, пора бежать со всех ног. За нами гонятся. Они очень оскорблены. Я возьму тебя на руки, так тебе будет удобнее читать, пока мы бежим.

– Эй, здесь говориться об эльфах! Когда вода зальёт землю, исчезнет солнце, наступит мрак и холод. Когда последний эльф и последний дракон разорвут круг, прошлое и будущее сойдутся, солнце нового лета засияет в небе… Да подожди ты, помедленнее. Там ещё что-то было, но я не смог прочитать. Что-то про великого… и… могучего… великий и могучий возьмёт в жёны… должен взять в жёны девушку, которую зовут, как свет утренней зари, и которая видит в темноте, и которая дочь… я не прочёл, чья дочь!

– Плевать нам на это, – отрезал мужчина, с трудом переводя дух, – нашей дочерью она точно уж не будет: наверняка дочь какого-нибудь короля или мага. О таких, как мы, предсказания на стенах даже не заикаются.

Они находились за стенами дворца. Охотник мчался с эльфом на руках, рядом бежала женщина. Узкие и извилистые улочки, к счастью, были совсем пустынны – лишь беглецы и гнавшиеся за ними воины.

Воины и впрямь оскорбились из-за этой истории с виселицей и начали метать в них палочки с наконечниками, а это уже совсем невежливо, нет, нет, нет, нет, нет, нет, и к тому же можно пораниться.

Маленькому эльфу всё это надоело. Слишком воины обидчивы: подумаешь, его спутники и он всего лишь отказались быть повешенными!

Один из солдат преградил им дорогу и направил на них лук.

Маленький эльф изо всех сил захотел, чтобы воина не было. Это желание родилось у него в голове и перешло в голову тех, кто когда-то был с ним един. В тростнике остановился в недоумении кролик. Курица, сидевшая на яйцах в нише между колоннами, как раз над воином, выпрямилась в гнезде и, хлопая со всей мочи крыльями, плюхнулась прямо солдату на лицо. Тот пошатнулся и упал, освобождая проход.

В конце площади находились клетки зверей, отобранных у пришедших в Далигар. Собака женщины лаяла во всю глотку. К счастью, у клетки не было замков: только большой засов, который женщина сразу отодвинула.

Улица, угол, другая улица, крепостная стена, подъёмный мост – они спасены!

Нет, ещё нет: подъёмный мост поднялся и захлопнулся прямо перед их носом! Охотник с малышом на руках ринулся вверх по ступенькам на крепостную стену. Бросившаяся вперёд собака сбила с ног преграждавшего им путь воина. Поднявшись наверх, мужчина схватил женщину за руку и, крепко прижимая к себе малыша, бросился вниз, в ледяную воду реки. Собака прыгнула за ними.

– Может, маленькое повешение было бы не так уж и страшно! – запротестовал было маленький эльф, но слишком поздно.

Закон тяготения нельзя нарушить.

Они рухнули в тёмную воду.

Маленький эльф подумал, могло бы Сила Тяжести стать хорошим именем для собаки, но решил, что это всё-таки слишком длинное слово, и оно совсем не напоминает что-то пушистое и любящее играть.

Глава седьмая

Они судорожно глотали ледяную воду. Холод сковывал движения. Не хватало дыхания. Маленький эльф почувствовал, что холод и отчаяние переполняют его. Отчаяние и страх могут заполнить всё существо, и тогда волшебство исчезнет.

И вдруг ему пришло в голову, что он – рыба. Он стал думать о, так сказать… рыбности, о самой сущности рыбьей натуры.

Он представил себе, что у него есть жабры, которые пропускают сквозь себя приятную холодную воду, подумал, как радостно скользить в воде, кружа под волнами, словно птица в поднебесье.

Он вздохнул полной грудью, и ледяная вода превратилась в приятную свежесть.

Он плавно заскользил по течению, уклоняясь от острых палочек, которые дождём сыпались в воду вокруг них. Все стрелки далигарского гарнизона попеременно натягивали тетиву своих луков.

Малыш подплыл поближе к спутникам. Собака плыла без особенных усилий, но мужчина и женщина, как обычно, не могли обойтись без глупостей: она погружала голову в воду, а он выталкивал её на поверхность.

Маленький эльф попытался сказать им, что сейчас не время для игр, и объяснить правильный способ плавания: сначала в голове формируется образ рыбы, потом нужно сосредоточить внимание на жабрах… но охотник не проявил ни малейшего желания его слушать и был невероятно невежлив.

К счастью, течение несло их в верном направлении – всё дальше и дальше от Далигара, от его алебард и виселиц, в сторону холмов и равнин.

Вокруг всё реже виднелись скалы, появились заросли тростника. Река становилась мельче, бурное течение – спокойней. Наконец пловцам удалось приблизиться к берегу и выбраться из воды.

Женщина дышала как-то странно: вместе с воздухом слышалось бурчание воды, что напоминало о кастрюле с кипящей фасолью – если, конечно, у тебя есть кастрюля, огонь, вода и фасоль, но даже если нет фасоли, просто кипящая вода тоже так булькает.

Мужчина был в отчаянии.

С волос его на лицо ручьями стекала грязная вода, и хоть маленькому эльфу было плохо видно, он мог бы поклясться, что и охотник капал из глаз и из носа.

– Сделай что-нибудь! – закричал ему мужчина. – Если можешь, сделай что-нибудь, умоляю тебя! Ведь ты можешь, правда? Она умирает!

– О-оо, пра-ааавда? – маленький эльф был очень удивлён: оказывается, люди, когда умирают, издают такие же звуки, что и кипящая фасоль.

Малыш протянул руку и положил её на лицо женщины.

Вдруг он резко согнулся пополам, как будто получил внезапный удар в живот. Нет, даже не в живот, а в лёгкие и в горло. Он почувствовал холод воды в лёгких, в то время как горло жгло и разрывало на части, будто одна из острых палочек всё-таки вонзилась в него. Но хуже всего было голове, когда он понял, что это последние минуты, что вот-вот всё кончится. Страх овладевал его сознанием, но, к счастью, малыш сумел остановить его, потому что волшебство тонет в страхе.

Маленький эльф изо всех сил сосредоточился на дыхании: вдох – выдох, ещё раз вдох – выдох. Запах мокрой травы, тростника, грибов. Вдох – и ты чувствуешь все запахи. Выдох – и запахи остаются в голове, но ты уже знаешь, что вдох был не последний, потом будет ещё один, и ещё, и так всегда…

Женщина закашлялась, из её горла фонтаном вырвалась мутная вода, потом она открыла глаза и прерывисто задышала. Маленький эльф тоже кашлял. Оба они дрожали и были бледны до неузнаваемости. Лицо охотника просияло, и он бросился собирать тростник и сухие ветки. Благо вокруг их было полно: даже без ножа и топора он быстро собрал большую кучу, малыш дотронулся до неё пальцем, и огонь весело затрещал. На них нитки сухой не было, холод продирал до костей. Но охотник всё собирал ветки и подбрасывал их в костёр, огонь потрескивал, и постепенно путники согрелись и начали обсыхать. Женщина задремала. Охотник нашёл пару орехов в беличьем гнезде и разделил их с малышом.

– Хоть мы и остались без оружия, но зато нас не повесили, – произнёс мужчина.

– Как жаль, пришлось отказаться от повешения, и мы не смогли полетать на высоте! Наверное, это так здорово!

Человек расхохотался.

– Если тебе так хочется, ладно. Верёвку мне оставили, смотри: вот крепкая ветка, я привяжу её здесь, потом здесь, теперь перекину ещё раз – готово! Хочешь попробовать? Держись крепко, сейчас я тебя раскачаю!

Это было чудесно. Вверх и вниз, вниз и вверх. Тростник, река, небо – небо, река, тростник.

Вдалеке виднелись холмы, которые освещало заходящее солнце. Маленький эльф никогда ещё не видел заката. Небо всегда закрывали облака и тучи. А сейчас всё вокруг окрасилось розовым, и небольшие лёгкие и нежные облачка блестели золотыми мазками. В последних лучах солнца можно было прекрасно разглядеть леса каштановых деревьев, чередующиеся с участками небольших обработанных полей.

Даже в мечтах он не бывал так счастлив. Он чувствовал, что способен летать. Радость переполнила маленького эльфа.

Женщина проснулась и смотрела на эльфа с улыбкой.

Малыш хохотал, как сумасшедший.

– Смотри, он меня повесил! – весело сказал эльф человеку-женщине.

– Нет, – ответила она, – это называется «качели».

Улыбка сошла с её лица.

– Быть повешенным – это ужасно, – продолжила она, – тебе надевают на шею верёвку, и она затягивается под тяжестью твоего же тела. Верёвка стягивает горло, воздух не попадает в лёгкие, и ты умираешь, как я только что чуть не умерла от воды.

Маленький эльф замер.

Соскользнул вниз с самодельных качелей.

Глаза его были широко распахнуты от ужаса.

Лицо посерело.

Ему не хватало воздуха.

Малыш скорчился на земле и вновь затянул свои бесконечные, жалобные стоны. Ледяные мурашки побежали у мужчины и женщины по спине.

– Зачем ты ему сказала? – мужчина был в ярости. – Он был счастлив. Хоть раз он был счастлив!

– Потому что ему встретятся другие люди, которые вновь захотят повесить его за то, что он эльф. И я не хочу, чтобы он с радостью бежал им навстречу, думая, что виселица – это качели. Лучше быть несчастным, но живым.

– Я не позволю, чтобы его повесили!

– Да уж, я видела. Если не крысы, то мы все сейчас болтались на виселице.

– Если быне крысы, мы болтались бына виселице, – сквозь слёзы поправил её малыш.

Женщина взяла эльфа на руки и крепко обняла. Мало-помалу стоны стали стихать. Засветили первые звёзды. Пологие склоны холмов чётко вырисовывались на фоне фиолетового неба.

Она вновь усадила малыша на качели и стала медленно их раскачивать.

– Ты можешь быть счастлив, если захочешь. Но ты должен всегда помнить, что люди повесят тебя, если поймают.

– И потом съедят меня с розмарином?

– Нет.

– Без розмарина?

– Люди не едят эльфов. Никогда.

– Зачем же им меня вешать, если они нас даже не едят? Это невежливо, нет-нет-нет-нет-нет-нет-нет, почему же они так делают?

Малыш уютно сидел на качелях и медленно покачивался.

– Потому что люди ненавидят эльфов.

– Почему ненавидят?

Наступило долгое молчание. Качели медленно убаюкивали маленького эльфа. Собака широко зевнула.

– Потому что это всё из-за вас.

– Что из-за нас?

– Всё.

– Что «всё»?

– Ну, всё. Холод. Дождь. Ага, точно, дождь. Вода, заливающая землю. Неурожай. Деревни, разрушенные водой. Наши дети умирают от голода, и всё из-за вас.

– Из-за нас идёт дождь? Как это? – малыш был возмущён. – Как?

– А мне почём знать? Может, вы о нём мечтали?

– Если бы, мечтая, я мог менять погоду, то сейчас мечтал бы о жарком солнце, которое согрело бы мои ноги. И вообще, – добавил малыш, – это просто глупо, ведь мы страдаем от дождя и от нужды так же, как и вы, и даже больше! Почему же бабушка не могла просто подумать о солнце, когда её заливало водой? Почему моя мама не подумала, что хочет остаться со мной, а ушла в место, откуда не возвращаются?

Малыш снова расплакался. Беззвучно, едва всхлипывая.

– Ну… – растерялся охотник. – Так все говорят, что это из-за вас…

В поисках помощи он обернулся к женщине, которая, задумавшись, стояла рядом с качелями. Она нахмурила лоб, но не казалась рассерженной или грустной – было видно, что она напряжённо о чём-то размышляет.

– Мы ненавидим вас, потому что вы лучше нас. Поэтому мы вас не переносим, – заключила она. – У вас есть волшебство. Вы умнее нас. Непонятные для нас рисунки превращаются для вас в слова… Я думаю, мы вас боимся. Мы не знаем всей вашей силы и поэтому боимся её. Мы перед вами так бессильны… совершенно бессильны… и любой из вас…

Малыш перестал плакать.

– Кстати, о волшебстве, – продолжала женщина, – откуда ты знал, какой ключ подходит для какого замка?

Малыш удивился.

– Что значит «подходит»? – поинтересовался он.

Теперь удивилась женщина.

– Ну, который из ключей нужно вставлять в замок, чтобы тот открылся.

– Вставлять? – малыш был поражён. – А-аааааааааа, правда? Его нужно вставлять? И он подходит?

– Определённый ключ открывает лишь определённый замок, понял?

Удивлению малыша не было конца. Он наморщился от напряжения. Вдруг его осенило, и малыш просиял:

– Я понял! – воодушевлённо закричал он. – Для каждого замка нужен свой ключ – его вставляют в замок, поворачивают, и если это правильный ключ, поперечная железная планка, держащая дверь, отодвигается. Какая изобретательность! Это гениально! Это просто невероятно гениально для людей, правда! Бабушка говорила всегда, что всё, на что вы способны, – это накрыть стены соломенной крышей, а вы, оказывается, так изобретательны! Я просто в восхищении!

Наступило ледяное молчание.

– Спасибо, – довольно сухо ответил охотник.

Малыш радостно раскачивался, гордясь новыми знаниями.

– Но как же ты открыл замки, если ты ничего не знал об их устройстве? – не успокаивалась женщина.

– Я дотрагивался ключом до замка, представлял, что замок делает «клик» и дверь открывается, – и она открывалась.

Мужчина и женщина переглянулись, и у них на миг перехватило дыхание.

– Так, значит, ты всегда мог открыть замки! Без ключей и без мышей. Без ничего!

Лениво покачиваясь, малыш старательно раздумывал над этими словами.

– Ну да, – и он прыснул со смеху, – надо же! Нас чуть не повесили, а я, оказывается, в любой момент мог открыть замки!

– Очень смешно, – прокомментировал охотник. – Сейчас прямо лопну от смеха, – сказал он странным голосом.

Казалось, что у него в горле застрял кусок кукурузы.

Продолжая покачиваться, малыш вспоминал их побег.

– Предсказание! – неожиданно воскликнул он.

– Те узоры на стене?

– Да, буквы в форме спирали. Вторая руническая династия. Теперь я вспомнил:

«КОГДА ВОДА ЗАЛЬЁТ ЗЕМЛЮ,

ИСЧЕЗНЕТ СОЛНЦЕ,

НАСТУПИТ МРАК И ХОЛОД.

КОГДА ПОСЛЕДНИЙ ЭЛЬФ И ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН РАЗОРВУТ КРУГ,

ПРОШЛОЕ И БУДУЩЕЕ СОЙДУТСЯ

И СОЛНЦЕ НОВОГО ЛЕТА ЗАСИЯЕТ В НЕБЕ».

– И потом ещё что-то про последнего эльфа, который должен на ком-то жениться…

Глава восьмая

– И к чему это?

– Я не знаю. Может…

Он замолчал. Собака вдруг резко вскочила и угрожающе зарычала.

– О-оооооо, смотри, там дерево шевелится! – сказал малыш.

– Да никакое это не дерево, это тролль!

– Правда? Настоящий тролль? Я их никогда не видел! – обрадовался малыш.

– Что ты говоришь! Арки второй рунической династии и настоящий тролль в один и тот же день! Вот повезло! Если мы сразу побежим, то, может, спасёмся.

– А что это за кусты за ним? Это тролли-дети? У троллей тоже есть дети?

– Это люди, и таких здоровых и вооружённых до зубов людей я ещё не встречал.

Сбежать они всё-таки не успели. Два великана оказались быстрее и сразу же окружили их. Они тоже казались охотниками: одеты в лохмотья и звериные шкуры, увешаны оружием. Кроме кинжалов особенно впечатляли топоры: и маленькие, с ладонь, и огромные, как нож гильотины, и плотничьи, способные снести начисто голову одним ударом, и обоюдоострые секиры, различающиеся по виду и размерам, но все одинаково старательно наточенные.

Тролль был огромен: он возвышался, словно гора, и его огромная тень целиком накрыла дерево с качелями, на которых всё ещё качался малыш. Угрожающе рычащая собака жалобно заскулила.

– Не подходи! – угрожающе приказал охотник.

Вечно он грубит!

– И с чего бы это? И дураку видно, что вы безоружны! – усмехнулся меньший или, точнее, не самый огромный из двух людей, хоть они оба казались карликами по сравнению с троллем.

– А вот и нет, – уверенно парировал охотник, – с нами эльф, настоящий эльф, – он указал на малыша, – его волшебство может превратить вас в пепел или сбить с ног, словно ураган. Он может сжать ваши глотки и перекрыть дыхание, как будто вас вздёрнули на виселице, может наполнить ваши лёгкие водой, как у утопленника!

– Нет, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, неправда, нет, нет, нет, нет, нет, нет!..

Ну почему только охотник так говорил? Его слова были настолько ужасными, душераздирающими, жуткими, зловещими, отталкивающими, омерзительными и лживыми! Это всё ложь, ложь! Малыш был возмущён и оскорблён.

– Это неправда! Неправда, что мы такое делаем! Мы никого не обижаем. Мы никогда никому не причиняем зла! Мы не можем причинять кому-то зло, потому что зло, сделанное нашей головой, войдёт нам в голову, потому что всё то, что снаружи головы, оно и в голове, и всё то, что в голове, оно и снаружи головы!

Малышу надоело, что все постоянно плохо обращались с ним и говорили обидные вещи про него и про его племя! Рано или поздно он должен был поставить их на место.

Охотник впервые в жизни не знал что сказать.

Двое великанов тоже потеряли дар речи.

Они переводили взгляд с малыша на охотника, с охотника на малыша.

– Нечего сказать, хорошее у тебя оружие, – сказал самый здоровый из них. – Ты что, нагрешил в прошлой жизни, или у тебя есть другая причина, чтоб таскать за собой эльфа?

Люди-великаны действительно были в недоумении.

– Наверное, я продал отца, – подтвердил охотник.

– Тролль кушать эльфы, – приближаясь, пробормотал тролль.

Собака всё ещё испуганно скулила, но ей мужественно удалось издать и небольшое рычание.

– Его нельзя есть. Это детёныш, – сказал охотник.

– Совсем ребёнок, – добавила женщина.

– Недавно родившийся, – не сдаваясь, уточнил малыш.

– Тролль кушать эльфы, – упрямо повторил тролль.

И тут малыш рассмеялся.

– Да-да-да, с розмарином! Это называется «ирония»! – ликующе выпалил он с заговорщицким видом.

Тролля словно облили ледяной водой. Он уставился на улыбающегося эльфа, как будто увидел летающего осла или луну, сошедшую с небес погонять немного в мяч.

Люди-великаны тоже оцепенели и с трудом вспомнили, что им всё-таки нужно дышать.

Малыш подошёл к троллю, чьё лицо ничего не выражало и походило на маску каменного идола. Эльф же настолько привык видеть вокруг себя нахмуренные, рассерженные или озабоченные лица, что эту гранитную невозмутимость он воспринял с энтузиазмом, она даже придала ему уверенности.

Кожа тролля была похожа на чешую ящериц, которых маленький эльф особенно любил, потому что они всегда нежатся в тепле солнечного света, а солнце – это что-то очень хорошее. Формой головы тролль тоже напоминал ящерицу, и его лицо местами переливалось зелёными и фиолетовыми разводами. Маленькому эльфу очень нравились фиолетовый и зелёный: цвет бабушкиных занавесок, когда эльфам ещё можно было иметь занавески.

Огромные клыки, торчащие из челюстей и блестящие, словно серпы для жатвы, ничуть не смутили маленького эльфа, который был убеждён, что зубы любого вида и размера всегда находятся внутри рта, а не снаружи. Малыш решил, что клыки – просто декоративные элементы: может, на них нанизывают бублики, чтобы хранить про запас, или для праздничной игры, в которой бублики набрасывают на что-то с небольшого расстояния.

Эта мысль наполнила эльфа радостью. Радость забурлила у него внутри, как бурлит вода в кипящей кастрюле, и потом, как бывает с кипящей водой, она вылилась наружу и окатила всех остальных.

– Какой ты красивый, – сказал маленький эльф огромному троллю.

Бьющая наружу радость придавала его голосу мечтательность. Нежность и сладость голоса и слов эхом отозвались в мыслях у всех, кто его слышал, и принесли радость и им.

На какой-то миг все вдруг почувствовали ликование и веру в жизнь, которая произвела на свет такое прекрасное существо, как тролль.

– Какой ты большой! Знаешь, я в первый раз встречаюсь с троллем! Ты… ты очень внушительный. Да, внушительный! Бабушка не говорила мне, что тролли такие красивые…

– К-к-красивый? – тролль постепенно пришёл в себя.

Он не смел даже дышать. На мгновение показалось, что выражение его лица меняется, точнее говоря, на лице его появляется какое-то выражение.

– Да, красивый. Но и бабушка тоже никогда не видела троллей. Как там она говорила? Что «первый тролль, с которым тебе доведётся встретиться, будет и последним». Интересно, что она имела в виду? Наверное, что троллей мало и увидеть хоть одного из них – большая удача. Это так здорово – увидеть тролля! Как я счастлив! СЧАСТЛИВ! Я увидел тролля, ещё и такого красивого! КРАСИВОГО!

– К-к-красивого? – снова заикнулся тролль.

– Правда, что ты всегда в пути и никогда не останавливаешься? – засыпал его вопросами маленький эльф. – Правда, что ты видел весь мир? Весь мир, даже за холмами? А ты видел море? Правда, что есть море? Знаешь, такая большая вода, вода со всех сторон, как большой луг, только вместо травы – вода. Как чудесно быть троллем. Просто замечательно!

– К-к-красивый? – прошептал тролль.

– Очень красивый. Познакомиться с тобой – для меня большая честь. Меня зовут Йоршкрунскваркльорнерстринк.

– Ты будь здоровы. Ты мне говорить ещё: я красивый.

– Ты красивый. КРАСИВЫЙ. КРА-СИ-ВЫЙ! – малыш и вправду был зачарован, голос его становился всё мечтательней. – Такой большой. Наверное, приятно быть таким большим.

Голос маленького эльфа звучал мягко и завораживающе, как лёгкий весенний ветерок. Сладость этого голоса проникала прямо в душу, убаюкивая её.

– Тролли кушать эльфы, но этот эльф говорить, я к-к-красивый…

– Да ладно, хватит шутить, – на маленького эльфа слова тролля не произвели ни малейшего впечатления, – я же знаю, что ты меня никогда не съешь. Ты иронизировал!

Лицо женщины приняло свинцовый оттенок, и охотник, который никогда не приходил в замешательство, смертельно побледнел.

– Лучше было нам остаться в Далигаре, – произнёс он, – хотя бы поесть дали перед виселицей.

– Лучше было бынам остаться в Далигаре, тогда нам дали быпоесть и так далее, – автоматически поправил его малыш.

– За сколько ты его продал, твоего отца? – спросил самый здоровый из людей-великанов.

– Да, видно, за гроши, – безутешно ответил охотник.

Малыш приблизился к великанам.

Кто бы ни путешествовал вместе с существом, снабжённым специальными насадками для хранения бубликов или для использования тех же бубликов в играх, тот мог быть только мирным и хорошим человеком, не то что этот ужасный охотник, увешанный луком, стрелами и кинжалами и вдобавок так раздражающийся по пустякам.

– Вы дровосеки, правда? – поинтересовался маленький эльф.

– Дрово… Что?!

– Кто, мы?! – два великана остолбенели.

– Дровосеки, столяры, – малыш в восторге проводил ручкой по смертельно отточенным лезвиям топоров, секир и ножей. – Вы превращаете стволы мёртвых деревьев в нужные живым людям вещи. Колыбели, кресла-качалки. Знаете, у моей бабушки было кресло-качалка. Оно было прикреплено к моей колыбели – так бабушка качалась и качала меня. Вы делаете кресла-качалки?

Мысль о кресле-качалке и об игрушках наполнила его душу нежностью. Ему бесконечно захотелось иметь дом, вести нормальную, повседневную жизнь, он затосковал по маме, которую так и не узнал, и по бабушке, которую оставил.

Вся эта нежность перешла из его души в его голос.

Всем вдруг показалось, что мёд течёт в их жилах, и все желали, чтобы это не прекращалось, желали чувствовать сладость мёда и верить, что они хорошие и любимые.

– Ну, – дровосеки избегали подробного ответа, – более-менее.

– И игрушки? Вы делаете игрушки? Куклы, лошадки?

– Игр… Что?!

– Кто, мы? Куклы?!

– Вам уже приходилось делать кресло-качалку, прикреплённое к колыбели?

– Э-э-э-э-э-э-э… нет, ещё нет, нам как-то в голову не приходило.

– А вы попробуйте, это очень удобно, это хорошая мысль!

– Э-э-э-э-э-э-э… да, хорошая мысль.

– Вы же не рубите живые деревья, правда?

– Э-э-э-э-э-э-э… нет, никогда, – решительно ответил огромный великан.

– Мы их сначала убиваем, – подтвердил великан маленький, – чтобы им не было больно.

– Наверное, хорошо быть дровосеком. И быть крестьянином тоже чудесная работа. На голой земле вдруг начинает расти зерно. Я так рад с вами познакомиться. Тролль такой красивый, а вы такие хорошие!

– Хорошие?!

– К-к-красивый?!

Люди-великаны переглянулись и лишь пожали плечами.

Наступила глубокая ночь. Заморосил лёгкий дождик.

Путники устроились все вместе вокруг костра, который зажёг малыш, под импровизированной крышей, ветки для которой срубили два «дровосека» своими смертельными топорами.

Собака и малыш спали рядом, свернувшись, как две обнявшиеся запятые, за ними лежали по порядку два небольших холма – маленький великан и большой великан, а за ними огромная, вдвое больше, чем вместе взятые великаны, гора – тролль.

Охотник и женщина сидели по другую сторону костра.

Великаны храпели. Тролль даже во сне бормотал: «К-к-кра… к-к-кра…»

– Да что он, всю ночь будет так кряхтеть? – вне себя от раздражения бросил охотник.