Текст книги "Прилив"

Автор книги: Силла Бёрлинд

Соавторы: Рольф Бёрлинд
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

– Каким образом?

– Пригласил к себе муниципалов, привез сотню омаров из Америки – и проблемы как не бывало. Жители материка играют по отличным от наших правилам.

Дальше их путь лежал в менее населенную часть острова. Бетти рассказывала, а Оливия слушала. Бетти любила поговорить. Оливии составляло немало труда следить за историями тех, кто незаконно вылавливал омаров, ходил налево с чужой женой или не ухаживал за огородом. Большие и мелкие провинности.

– А вот там, к слову, жил его напарник, тот, который пропал.

– Чей напарник?

Бетти метнула взгляд на Оливию:

– Магнуссона, о котором я раньше рассказывала.

– A-а… А кто пропал? Магнуссон?

– Нет, я же говорю, его компаньон. Не помню, как его звали. В общем, он пропал. Ходили слухи, что его похитили или убили, насколько я помню.

Оливия остановилась.

– Но как? Это произошло здесь?!

Бетти чуть усмехнулась, заметив ее удивление.

– Нет, где-то в Африке, сто лет назад.

Меж тем фантазия Оливии уже набирала обороты.

– Когда он исчез?

– Примерно в восьмидесятых.

Оливия разволновалась. Могли эти два события быть связаны?..

– Он исчез в тот же год, когда произошло то самое убийство женщины? У бухты Хасслевикарна.

Бетти резко замедлила шаг и повернулась:

– Так вы здесь для этого? Ради детективного туризма?

Оливия пыталась просчитать Бетти. Неужели вопрос ее расстроил? Оливия в двух словах объяснила, зачем приехала на остров. Сказала, что учится в Академии полиции и выполняет задание о береговом деле.

– Понятно. Значит, вы собираетесь стать полицейским. – Бетти недоверчиво разглядывала собеседницу.

– Да, собираюсь, но я еще не подготовилась к…

– Что ж, все люди разные. – Бетти тоже не сильно интересовали рассказы Оливии об учебе. – Хотя нет, он исчез не в год убийства на берегу.

– Когда он пропал?

– Задолго до того.

Разочарование неприятно кольнуло Оливию. Хотя чего она ожидала? Что найдет некую связь между исчезновением и убийством, как только окажется на Нордкостере? Убийством, разгадка которого к тому же ускользала от полиции все эти годы?

Они встретили несколько семей на велосипедах, и Бетти со всеми поздоровалась. После чего продолжила свое повествование:

– Но то убийство на берегу… никто на острове не может его забыть. Ужасно. Годами оно висело над нами.

– Вы были здесь, когда это произошло?

– Да, конечно. Где мне еще быть?

Бетти посмотрела на Оливию так, будто та задала самый глупый вопрос, который эта женщина слышала в своей жизни. Оливия решила не упоминать о существовании целого мира за пределами Нордкостера. Затем последовала длинная тирада о том, что сделала Бетти, когда прилетел вертолет «Скорой помощи» и остров заполонили полицейские и другие службы.

– Они допрашивали всех на острове, и я просто изложила свои мысли о том, что произошло.

– И что вы думали?

– Сатанисты. Расисты. Садисты. Точно кто-то на «-ист», говорила я.

– Велосипедисты?

Оливия пошутила, но Бетти не сразу поняла шутку… Она что, издевается над старой жительницей острова?.. И только потом рассмеялась. Городской юмор. Его оставалось принять таким, как есть.

– А вон и гостевая деревушка!

Впереди Оливия увидела ряд маленьких желтых домов. Таких же аккуратных, свежеокрашенных перед туристическим сезоном, полукругом стоящих на краю красивого поля. Прямо за ними начинался темный лес.

– Сейчас мой сын здесь за главного. Домик вы бронировали у него, его зовут Аксель.

Они подошли к домикам, и Бетти вновь принялась рассказывать. Ее рука скользила от дома к дому.

– Да, кто здесь только не жил…

Оливия изучала строения. На каждом висела медная цифра, блестевшая будто только что отполированная. У Нурдеманов царили порядок и чистота.

– А вы помните, кто здесь жил, когда произошло убийство?

Бетти Нурдеман слегка поджала губы.

– Я смотрю, у вас крепкая хватка. Но да, я помню. Кое-кого. – Она показала на ближайший к ним домик. – Тут, например, жила парочка гомофилов. В те времена такое замалчивали, это сейчас то один, то другой открыто заявляют о себе. Они утверждали, что приехали наблюдать за птицами, но, по-моему, все их внимание было приковано к собственным персонам.

«Гомофилы, – размышляла Оливия. – Никогда не слышала такого слова. Могли ли два гомофила убить женщину на берегу? Если, конечно, являлись таковыми – может, это выдумка».

– Во втором доме, насколько я помню, жила семья. Да, точно. Отец и мать с двумя детьми, которые носились вокруг и пугали пасущихся овец. Один из детей получил травму от электрической изгороди, родители жутко возмущались, называли крестьянина безответственным. А я как раз подумала, что бог шельму метит. Четвертый дом пустовал, а в пятом жил турок. Он долго здесь жил, несколько недель, всегда носил красную феску и сильно шепелявил из-за заячьей губы. Но был любезен и вежлив. Один раз даже поцеловал мне руку.

Воспоминание заставило Бетти улыбнуться. У Оливии в голове крутились мысли о турке. У погибшей женщины были темные волосы; может, турчанка? Курдка? Убийство чести?[13]13
  Убийство чести – убийство члена семьи, чаще всего женского пола, совершенное родственниками за навлечение на семью «бесчестия».


[Закрыть] В газетах писали, что, вероятно, она латиноамериканка, но на чем основывались эти выводы?

Бетти кивнула в сторону дома номер шесть:

– Здесь, к сожалению, жили наркоманы. Но мне с такими не хотелось иметь дела, поэтому я их выгнала. Весь дом пришлось после них чистить. Фу! В мусорном ведре я нашла использованные шприцы и запачканные кровью салфетки.

Наркотики? Где-то писали, что в крови у женщины обнаружили рогипнол. Вдруг тут есть некая связь?

Ход мыслей Оливии прервал голос Бетти:

– Я вот думаю, что вроде бы прогнала их еще до убийства… да, точно, а потом они украли лодку и сбежали на материк. Предвосхищая ваш вопрос: чтобы достать еще наркотиков.

Таким образом и эта версия Оливии потеряла актуальность.

– Какая невероятная у вас память! – воскликнула она.

Бетти перевела дыхание, наслаждаясь похвалой.

– Да, неплохая, но мы же ведем журнал.

– И все-таки…

– Мне интересны люди вокруг. Просто это у меня в характере.

Бетти довольно посмотрела на Оливию и протянула руку в сторону самого отдаленного домика, с цифрой «десять».

– А вот там жила одна стокгольмская девица. Сначала жила здесь, а потом – на какой-то норвежской яхте в порту. Настоящая шлюха, предлагала себя несчастным мальчикам, ловившим омаров. Ее, кстати, тоже допрашивали.

– Просто для получения информации?

– Не знаю. Сначала допрос шел здесь, а потом я услышала, что ее отвезли в Стрёмстад, где продолжили допрашивать. Так сказал Гуннар.

– Кто это?

– Гуннар Вернемюр, полицейский, сейчас он уже на пенсии.

– А как звали ее? Девицу?

– Ее звали… как же… Не помню, но у нее было такое же имя, как у жены Кеннеди.

– А ее как звали?

– Вы не знаете имя жены Кеннеди? Которая сошлась с греком – с Онассисом.

– Нет.

– Джеки… Джеки Кеннеди. Девицу звали Джеки – все, что я помню. А вот и ваш дом.

Бетти кивнула на один из желтых домов и проводила Оливию до двери.

– Ключ висит внутри. Если что-то понадобится, Аксель живет вон там. – Женщина указала на дом на возвышении.

Оливия открыла дверь и поставила спортивную сумку. Бетти осталась снаружи.

– Надеюсь, сойдет.

– Все просто отлично!

– Ну, тогда до встречи. Может, увидимся в порту вечером, ВП будет играть на тромбоне на Страндкантен, если вдруг вы там окажетесь. До свидания!

Бетти уже уходила, когда Оливия внезапно вспомнила о том, о чем весь разговор хотела спросить, но не могла вставить слово.

– Госпожа Нурдеман!

– Бетти.

– Бетти… хотела спросить, все, что происходило на берегу, видел маленький мальчик, правда?

– Это был Уве, сын Гардманов, они жили в этом лесу. – Бетти указала на темный лесной массив. – Мать умерла, а отец живет в доме престарелых в Стрёмстаде, но Уве остался здесь.

– Он сейчас там?

– Нет, он в отъезде. Он этот, как же это называется… морской биолог, но время от времени приезжает проверить дом, когда возвращается в Швецию.

– Понятно. Спасибо!

– Ах да, Оливия, помните, что я сказала про погоду: она с каждым часом будет ухудшаться, поэтому не выходите на скалы на северной стороне в одиночку. Пойдете туда, лучше попросите Акселя вас проводить. Там наверху может быть опасно, если заблудитесь.

Бетти ушла. Оливия постояла с минуту, провожая ее взглядом. Потом посмотрела на дом, где жил сын Бетти Аксель. Девушку забавляла мысль, что из-за ка-кого-то ветерка незнакомый парень должен исполнять роль ее телохранителя.

* * *

В Стрёмстаде он купил чемодан. Чемодан на колесиках с длинной ручкой. Взойдя на борт парома, он ничем не отличался от обычного туриста. Но он им не был. Туристом – может быть, но не обычным. Он был человеком, который всю дорогу от Гётеборга боролся с нарастающим в груди хаосом и усмирил его только сейчас. Сев на паром.

Он знал, что оставалось совсем немного. А значит, надо сохранять спокойствие. То, что он собирался сделать, не допускало сомнений или слабости. Ему приходилось держать себя в руках.

Когда паром отчалил, внутри он был холоден и непоколебим. Как встречавшиеся на пути скалы. Он начал думать о Боскесе. Вспомнил, как они обнялись.

* * *

Оливия легла на простую кровать в домике. В поезде она спала плохо. Теперь девушка потягивалась, вдыхая отдающий плесенью запах дерева. Скорее даже не плесенью, а затхлостью. Ее взгляд блуждал по холодным стенам. Ни картины, ни плаката, ни старого светильника. Бетти никогда не стала бы героиней передачи о красивых интерьерах. Аксель – тоже, если он сам обставлял этот дом. Оливия снова достала карту. Она купила ее, перед тем как сесть на паром в Стрёмстаде. Очень подробная карта острова. С названиями многих мест. Странными названиями. Захватывающими названиями. Бухта Таинственная, на самом верху северо-запада, подумать только. Бухта Таинственная! И не очень далеко, если верить карте, находится Хасслевикарна. Ее главная цель. Место убийства. Ведь ради этого Оливия сюда приехала. Добраться до места убийства и посмотреть, как оно выглядит.

Турист-сыщик? Хорошо, пусть будет так. Но в любом случае ей нужно попасть на берег. Туда, где одинокую молодую женщину закопали и утопили. С ребенком в утробе.

Положив карту на грудь, Оливия дала волю фантазии: направилась к Хасслевикарне и вышла на берег, увидела воду, отлив, темноту, голую молодую женщину в песке, и маленького мальчика где-то во мраке, и самих убийц, троих, в деле значились трое, согласно свидетельствам мальчика, но насколько точна информация? Ночь, страх, большое расстояние, мальчик же мог ошибиться? До ужаса напуганный девятилетний ребенок посреди ночи. Или следователи знали о возможной ошибке и исходили из того, что он разглядел все происходящее? Или просто-напросто ориентировались на показания мальчика, потому что не имели других зацепок? Что, если убийц было пятеро? Маленькая секта?

Девушка снова пришла к этой мысли. Не слишком конструктивной. Она встала и почувствовала, что пора. Пришло время для сыскного туризма.

Насчет погоды Бетти не ошиблась, если не учитывать тот факт, что дождь начался уже сейчас, вечером. Бриз усилился еще на несколько метров в секунду, и ощутимо упала температура.

На улице было довольно противно. Выходя, Оливия с трудом открыла дверь, и та захлопнулась без ее помощи. Второй свитер немного спасал, но ветер трепал волосы, мешавшие ей видеть, и ко всему прочему лил дождь. «Черт, почему я не взяла никакого дождевика? – рассердилась девушка. – Я что, совсем зеленая? Или житель материка, как сказала бы Бетти?» Она взглянула на дом Акселя. Ну нет, есть же рамки приличия.

Оливия выбрала тропинку, ведущую в глубь леса. Дикого леса, где годами не ступала нога человека. Сухие жесткие ветви, переплетавшиеся друг с другом, почти черные, тут и там обломанные ржавой изгородью. Но девушка не сворачивала с тропы. Во всяком случае, старалась. Здесь, внутри, дуло не так сильно. Просто шел дождь. Сначала Оливия накрывала голову картой, но потом поняла, что идея эта довольно дурацкая. Карта была ее единственной возможностью добраться до цели.

Сперва нужно дойти до мальчика. До Уве Гардмана. По словам Бетти, его дом где-то тут, в лесу, в чем Оливия начала сомневаться. Ее встречали лишь спутанный кустарник, почерневшие поваленные деревья и изгородь.

Вдруг она увидела строение. Незамысловатый дом из темного дерева. Двухэтажный, посреди леса, в странном углублении в скале. С отвесным сводом сзади и без сада. Оливия посмотрела на дом. Он выглядел заброшенным и немного таинственным. По крайней мере, при нынешних обстоятельствах. При начинающемся шторме и наступающих сумерках. Оливия вздрогнула. Зачем ей нужен этот дом? Она же знает, что мальчика, вернее мужчины, сейчас ему около тридцати двух, там нет. Бетти же говорила. Девушка покачала головой, но вытащила мобильный, чтобы сделать пару фотографий. Пожалуй, неплохо будет прикрепить их к отчету о проделанной работе.

Дом Уве Гардмана. Оливия решила позвонить ему, когда вернется обратно.

До бухты Таинственная девушка добиралась почти час. Ей необходимо было ее увидеть. Хотя бы для того, чтобы использовать это при случае. В нужный момент: «А у Таинственной бухты кто-нибудь бывал?»

Почти достигнув цели, Оливия поняла, от чего ее так предостерегала Бетти. Перед ней простиралось открытое морское пространство. Дождь хлестал из темных туч. Ветер бушевал над скалами. Огромные волны Северного моря разбивались о камни и обрушивались на берег. Оценить высоту волн не представлялось возможным.

Оливия пригнулась, зайдя за скалу, и наблюдала за морем. Ей казалось, что она в безопасности. Вдруг ее ноги окатила гигантская, поднявшаяся до скалы волна. Почувствовав, как откатывающаяся назад холодная вода тащит ее тело за собой, Оливия в панике закричала. Если бы она не упала в расселину, то очутилась бы в море. Но поняла это девушка гораздо позже. Сейчас она бежала. Изо всех сил. Подальше от моря, в глубь острова.

Она бежала и бежала, пока не споткнулась о выступ – каменный выступ или груду камней – и не упала прямо на живот. Оливия прижалась к почве, к матери-земле, тяжело дыша, с кровоточащей раной на лбу после падения на скалах.

Прошло немало времени, прежде чем девушка повернулась, посмотрела на бушующее рядом море и поняла, какой была идиоткой. Потом задрожала всем телом. Она промокла насквозь.

* * *

Для тромбонного вечера с ВП в прославленном ресторане «У воды» было немноголюдно. Несколько жителей острова, сидевших за столиками с пивом, ВП в углу с тромбоном и Дан Нильссон.

Он сидел за самым дальним столиком прямо у моря. Дождь бил в стекло. Сюда Нильссон отправился сразу с парома. Не потому, что был голоден, хотел пить или спрятаться от непогоды. Он собирался с духом. Искал в себе те силы, что еще остались.

Дан знал, что риск быть узнанным минимален; он владел дачей на острове много-много лет назад. И на этот риск не мог не пойти. Сейчас он сидел, поставив перед собой пиво. Одна из официанток шепнула ВП в перерыве: «Вон тот, у окна, выглядит как полицейский», и ВП ответил, что в его лице есть что-то знакомое. Но Нильссон этого не слышал. Его мысли были где-то далеко. В северной части острова. Там, где он бывал прежде. В месте, которое он посетит снова, сегодня вечером. А потом он отправится еще в одно место. И вот после этого все станет ясно. Или, наоборот, останется неясным. Этого Нильссон не знал. Это он и собирался выяснить.

* * *

Вдобавок к тому, что Оливия промокла, поранила лоб и была в панике, ее настигла более крупная неприятность. Она потеряла карту. А может, ее смыла гигантская волна. Теперь у Оливии не осталось никакой карты. Куда идти, она не знала. Норд-костер – небольшой остров, когда солнечно и тепло, но штормовой ветер, проливной дождь и надвигающаяся темнота делают его достаточно крупным, чтобы заблудиться. Жителю материка. Среди зарослей, болот и внезапно вырастающих скал. Особенно если никогда не случалось бывать здесь раньше. Как Оливии.

Она оказалась бог знает где. В полной глуши. С дремучим лесом впереди и скользкими скалами за спиной. И поскольку ее обычно прекрасно работающий мобильник получил неслабый холодный душ и отключился, выбор у девушки был невелик.

Оставалось только идти. В одну или в другую сторону. И она шла, дрожа, то туда, то сюда. Несколько раз.

* * *

Дан Нильссон точно знал дорогу, хотя из-за непогоды сильно стемнело. В карте он не нуждался. Дан вез тележку по грунтовой дороге, затем повернул в глубь острова и вышел на тропинку, которую ожидал увидеть. И которая вела туда, куда он направлялся. В место номер один.

* * *

Обычно Оливия не боялась темноты. Она с раннего детства спала одна в доме в Ротебру. И в деревне тоже. Ей даже нравилось, когда вместе с темнотой приходило спокойствие и все звуки затихали. Никого не было. Она оставалась одна.

Как и сейчас. Только при других обстоятельствах. Одна, в незнакомом месте. Гремел гром, и с неба обрушивался дождь. Оливия не видела дальше нескольких метров перед собой. Ее окружали только деревья и камни. Девушка поскальзывалась, ступая на мох, падала на камни, ветви хлестали ее по лицу, и она проваливалась в глубокие расселины. А еще Оливия слышала звуки. Завывание ветра не пугало ее, как и клокотание моря; она знала, откуда этот шум. Но другие звуки? Глухой резкий рев, разрывающий темноту. Овцы? Овцы ведь по-другому блеют? А слабый крик, который она только что слышала среди деревьев, откуда он? Вряд ли дети гуляют в это время. Вдруг Оливия снова услышала крик, на этот раз ближе, и еще раз. Она прижалась к дереву и уставилась в темноту. Там вдали глаза? Пара глаз? Желтые? Совы? Они водятся в этих краях?

Тут девушка увидела тень. Далекая молния ярким лучом осветила лес и скользящую между деревьями тень, за пару метров от Оливии. Так ей показалось. И стало жутко страшно. Свечение пропало столь же быстро, как появилось, и снова воцарилась темнота. Оливия не знала, что видела. Между деревьями.

Человека?

* * *

Мужчина, который нес чемодан через густой лес, явно был человеком. Напряженным человеком. Из-за дождя его светлые волосы прядями прилипли к лицу. Он не обращал на это внимания. Он сталкивался с погодой и похуже. В других местах на планете. Когда занимался другими делами. Гораздо менее приятными. Мужчина обладал некоей практической готовностью. Поможет ли она ему сейчас, он не знал.

Опыта нынешнего дела у него не было.

* * *

Она видела эту точку только на карте и на Google Earth, но благодаря туче, которая вдруг решила отправиться дальше в центр острова и оставила просвет для холодной луны, Оливия узнала место.

Бухта Хасслевикарна. Или бухты, как было написано на потерянной карте.

Девушка довольно долго бродила вокруг в полной растерянности. Одежда по-прежнему оставалась мокрой. Рана на лбу перестала кровоточить, но Оливия дрожала всем телом. Наконец она добрела до места, куда изначально направлялась. Очень давно.

Она дрожала не только из-за дождя. Удивительное голубое свечение, исходящее от пустынного небесного тела, создавало завораживающую атмосферу над заливом. К тому же был отлив. Берег казался бескрайним. Он начинался наверху у песчаных дюн и заканчивался далеко в море.

Оливия подошла к краю берега с одной стороны и присела на большой камень. Получается, все произошло здесь? Жуткое убийство?

Вот берег. Вот место, где закопали голую женщину. Оливия коснулась камней перед собой. Наблюдал ли мальчик с этого же места, где она сидела сейчас? Или с другой стороны вытянутого берега? Где виднелись другие скалы. Девушка встала, посмотрела на противоположный край и тут увидела его.

Мужчину.

Он вышел с опушки вдали, с… что он нес? Чемодан? Оливия пригнулась и спряталась за выступом. Она видела, как мужчина положил ношу и по сухому берегу направился к морю. Медленно, все дальше и дальше. Вдруг остановился. Он стоял неподвижно, глядя на луну… потом на песок и снова наверх. Ветер рвал его волосы и куртку. Внезапно незнакомец сел на корточки и наклонил голову, как будто молился, затем снова поднялся. Оливия закрыла рот руками. Что этот человек там делает? Именно в том месте? На полпути к морю? Именно во время отлива и в полнолуние? Кто он? Сумасшедший?

Сколько мужчина там находился, Оливия не знала. Может быть, три минуты или пятнадцать. Он резко повернулся и пошел в сторону леса. Так же медленно дошел до чемодана, еще раз обернулся и посмотрел на море. А потом исчез за опушкой.

Оливия сидела на месте. Достаточно долго, чтобы удостовериться, что незнакомец успел уйти. Если только он не остался в лесу.

* * *

Нет, в лесу он не остался. Он пошел к своему второму месту. Вернее, к следующему, на самом деле более важному. В первое он пришел, чтобы поскорбеть, во втором у него были более конкретные задачи. Там он собирался действовать.

Конечно же, он знал, где находится зеленый дом, но не помнил, что участок окружал такой массивный забор. Впрочем, это играло ему на руку. Он мог легко пробраться внутрь и спрятаться за ограждением. Никто снаружи его не увидит.

Он увидел свет в доме, это его расстроило. Внутри были люди. Ему придется красться вдоль забора, чтобы добраться до места. Туда, куда он должен попасть.

Он начал двигаться, осторожно, держа чемодан в руке. Шел как можно тише. Сумерки мешали разглядеть, куда он ступал. Почти поравнявшись с домом, он услышал стук двери с другой стороны. Он прижался к забору, и ветка сильно ударила его по лицу. Он стоял, не шевелясь. В этот миг в десяти метрах он увидел маленького мальчика, выбегавшего из-за угла. Мальчик рассмеялся и прислонился к стене. Играл в прятки? Нильссон дышал как можно тише. Если мальчик обернется и увидит его, пиши пропало.

Расстояние до него было совсем небольшим.

– Юхан! – послышался женский голос.

Мальчик слегка сжался и чуть повернул голову к забору. На мгновение Нильсону показалось, что их взгляды встретились. Мальчик не шевелился.

– Юхан! – На этот раз женщина кричала громче.

Вдруг мальчик оторвался от стены, побежал и исчез за следующим углом. Нильссон оставался у забора, пока снова не услышал звук закрывающейся с другой стороны двери. Стало тихо. Дан выждал несколько минут, прежде чем продолжить двигаться.

* * *

Наверное, она бы умерла в лесу. Замерзла насмерть, или ее ждал бы еще какой-нибудь неоригинальный финал. Однако этого не случилось, но это была не ее заслуга, а Акселя.

Когда вконец измученная Оливия присела у мокрого валуна, то услышала голос:

– Вы заблудились?

Высокий широкоплечий парень с коротко стриженными волосами и выразительными глазами стоял буквально в метре и рассматривал промокшую насквозь девушку. В общем-то, ответ ему был не нужен. Оливия и не ответила.

– Кто вы? – спросила она.

– Аксель. Мама попросила, чтобы я вас нашел. Она проходила мимо дома и заметила, что вы не вернулись. Заблудились?

«Не то слово, – подумала Оливия. – Я так здорово заблудилась на этом долбаном острове, дальше просто некуда».

– Да, – ответила она.

– У вас хорошо получилось.

– Что?

– Заблудиться на этом острове. Он же небольшой.

– Спасибо.

Аксель помог Оливии подняться и взглянул на нее.

– Вы же до нитки промокли. Плюхнулись в воду?

Плюхнулась? Там, наверху, у Таинственной бухты? Островитяне так это называют? Что человек плюхается? Когда все гребаное Северное море его заливает?

Странные люди.

– Вы проводите меня назад?

– Конечно. Возьмите мою куртку.

Аксель закутал замерзшую Оливию в теплую куртку и довел через дикий густой лес прямо до желтого домика, где предложил принести еду.

«Герой, – думала закутанная в плед Оливия, сидя на кровати с теплым рагу в тарелке. – Настоящий спаситель. Который не болтает, а делает. Аксель Нурдеман».

– Вы один из мальчиков – ловцов омаров? – спросила она в шутку.

– Да, – ответил парень.

Дальше этого разговор не зашел. Аксель совсем не похож на Ульфа Мулина.

Еда, тепло и ощущение безопасности вернули Оливию к жизни. И даже ее мобильный. Он тоже высох благодаря любезной помощи позаимствованного фена.

Просмотрев сообщения и почту, девушка вспомнила, что собиралась сделать. Позвонить Уве Гардману. Вчера она уже звонила ему, когда ехала на ночном поезде, и попала на автоответчик. Теперь Оливия решила попробовать еще раз. Посмотрела на часы – почти десять. Она позвонила и снова услышала автоответчик, оставила новое сообщение и попросила перезвонить. Потом повесила трубку и сильно закашлялась.

«Воспаление легких», – пронеслось у нее в голове.

* * *

Нильссона занимали совсем другие мысли. Он сидел на корточках. Чемодан стоял рядом. Далеко отсюда виднелся зеленый дом. Свет уже не горел.

Приложив немалое усилие, Дан отодвинул большой камень. Маленький он поднял раньше. Нильссон посмотрел вниз в открытое отверстие. В глубокую яму – именно такой он ее и помнил. Он сам выкопал ее. Очень давно. На всякий случай.

Дан покосился на чемодан.

* * *

Усталость подкралась внезапно. Все тело вдруг превратилось в обмякшую массу. Все ее блуждания дали о себе знать. У Оливии едва хватило сил, чтобы подтянуть одеяло и забраться под него. Маленький прикроватный светильник озарял комнату теплым светом, и девушка почувствовала, как уплывает. Медленно… в то время как папа Арне, наоборот, выплывал. Он покачивал головой, глядя на Оливию.

– Это могло плохо кончиться.

– Я знаю. Я сделала глупость.

– Не похоже на тебя. Обычно ты все держишь под контролем.

– Вся в тебя.

Арне улыбнулся, и Оливия почувствовала, как по лицу струятся слезы. Отец выглядел таким исхудавшим, каким он, наверное, был в конце, когда она не видела его, а жила в Барселоне, в бегах.

– Спокойной ночи.

Оливия открыла глаза. Это сказал Арне? Она слегка потрясла головой; лицо и лоб горели. Жар? Ну конечно, именно сейчас. Здесь. В домике на западном побережье, который она сняла на одну ночь. Насколько жар может усилиться? Что она будет делать?

Аксель? Может, он еще не лег. И живет один, как он сам говорил. Может, Аксель сидит и играет в приставку. Ловец омаров? Вряд ли. А вдруг он постучит и спросит, понравилась ли ей еда?

– Было очень вкусно.

– Хорошо. Что-нибудь еще?

– Нет, спасибо. Хотя термометр не помешал бы.

– Термометр?

Потом слово за слово, и к моменту, когда погаснет свет, оба уже будут раздеты и не на шутку разгорячены.

Так в лихорадке думала Оливия.

* * *

Одноглазая Вера посетила футбольный матч. Команда «БК Ситуашун» против реабилитационной клиники района Рогсвед. Матч завершился со счетом 2:0 в пользу «Ситуашун». Оба гола забил Пярт. Этой радости ему хватит надолго.

Возвращаясь, они с Верой и Йелле наслаждались теплой ночью. Матч проходил на поле в парке Танто. Из-за пререканий с судьей и суматохи после матча ушли они оттуда только около одиннадцати. Сейчас время приближалось к половине двенадцатого.

Пярт радовался, он забил два мяча. Вера радовалась, она нашла черный лак в контейнере. Йелле был невесел. Его обычное состояние, поэтому никто не обратил на это внимания. Парочка довольных и один недовольный на пути сквозь ночь.

Вера проголодалась и предложила заглянуть в «Дрэгон Хаус» – китайскую забегаловку около Хорнстулль. Вера только что получила месячное пособие и собиралась угостить своих менее обеспеченных друзей. Но ни черта не вышло. Пярт не отважился войти, а Йелле не любил восточную кухню. В итоге их праздничный обед составили сосиски всевозможных сортов, купленные в уличном бистро. Получив свою увесистую порцию, Пярт заулыбался.

– Будет вкусно.

Потом они побрели дальше вдоль Хурнсгатан.

– Кто-нибудь знает, как дела у Бенсемана?

– Все так же.

Вдруг мимо них протопал мужчина очень маленького роста, без плеч, с лохматым хвостиком и заостренным носом. Семеня ногами, он обратился к Йелле писклявым голосом:

– Здорово! Как жизнь?

– Немного зубы болят.

– Оʼкей. Счастливо!

Маленький мужчина пошел дальше.

– Кто, черт возьми, это был?

Вера смотрела вслед хвостику.

– Хорек, – ответил Йелле.

– Хорек? Кто это?

– Парень из прошлого.

– Бездомный?

– Насколько мне известно, нет. У него есть жилье в районе Щеррторп.

– А ты не можешь там ночевать?

– Нет.

Йелле не собирался оставаться у Хорька. Состоявшийся между ними диалог примерно отражал их отношения на сегодняшний день. Йелле уже знал, что за этим последует.

– Ты можешь завалиться в фургоне, – сказала Вера.

– Знаю. Спасибо.

– Но ты не хочешь?

– Нет.

– И где заночуешь?

– Что-нибудь придумаю.

В последнее время они уже несколько раз вели такие разговоры, Вера и он. Речь шла не о ночевке, оба это знали, а о том, чего Йелле не хотелось. А чтобы не обидеть Веру, проще всего было отказаться. От места в фургоне. И от кое-чего еще. Пока.

* * *

Оливия ворочалась в кровати, лежа в пустом доме. Мерещившиеся от жара сны то появлялись, то исчезали. То она была на берегу у бухты, то в Барселоне. Внезапно девушка почувствовала, как ледяная рука дотрагивается до ее ступни на краю кровати.

Оливия подскочила. Локтем она задела прикроватный столик, отчего лампа полетела на пол. Девушка рванулась к стене и пристально посмотрела по сторонам – пусто. Она чуть опустила одеяло, запыхавшись от бешеного сердцебиения. Ей просто приснилось? Ну конечно же, как иначе? Кроме нее, здесь никого нет. Пусто.

Девушка села на край кровати, подняла лампу и попыталась успокоиться, глубоко дыша, как учила ее Мария, когда в детстве Оливии снились кошмары. Она вытерла лоб и в этот момент услышала это. Звук. Как будто голос, снаружи. За дверью. Аксель?

Оливия обернула вокруг себя одеяло, подошла к двери и открыла. В двух метрах от нее стоял мужчина с чемоданом в руке. Мужчина, которого она видела около Хасслевикарны. Оливия захлопнула дверь, закрыла на щеколду и бросилась к единственному окну. Опуская жалюзи, она искала глазами какой-нибудь предмет. Орудие, что угодно!

Тут в дверь постучали.

Девушка замерла. Все тело дрожало. Если закричать, услышит ли Аксель там, наверху? Вряд ли, ветер завывает громче.

Снова постучали.

Глубоко дыша, Оливия осторожно подошла к двери.

– Меня зовут Дан Нильссон, простите за беспокойство.

Голос звучал из-за двери. Дан Нильссон?

– Что случилось? Что вы хотели? – спросила Оливия.

– Мой мобильный здесь не ловит, мне нужно вызвать водное такси, я увидел свет… может быть, у вас есть мобильный, который я мог бы одолжить?

Мобильник у Оливии действительно был. Но мужчина снаружи этого не знал.

– Всего на пару минут, – проговорил он в дверь. – Могу заплатить.

Заплатить за короткий телефонный разговор? За вызов водного такси? Оливия замерла в нерешительности. Она могла соврать, сказать, что никакого мобильного у нее нет, отправить гостя восвояси. Или к Акселю. Одновременно ее охватило любопытство. Что он делал наверху около бухты, стоя в лунном свете на берегу отхлынувшего моря? Кто он такой? Как поступил бы Арне?

Он бы отворил. Оливия сделала то же. Осторожно. Приоткрыла дверь и через щелку протянула мобильный.