Текст книги "Террор в Северном море"

Автор книги: Шон Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Шульман закатил глаза и отпил пиво. Вытерев губы тыльной стороной левой ладони, крякнул от удовольствия.

– Ну, Тон, речь была чертовски хороша, – сказал он. – Я сам ощутил на себе мурашки.

Мастерс усмехнулся.

– Рад, что хоть до кого-тодошло. Жаль, что ты на практике не воспользуешься плодами моей проповеди. А то, может, останешься на пару недель?

– Нет, приятель, спасибо. В вертолете я себя чувствую как-то безопаснее. Да и потом, что ты можешь предложить взамен? Банку пива? Мало.

– Почему, работы у тебя будет вдоволь, – пообещал Мастерс.

– Кто бы сомневался, – отозвался Шульман. – Сначала у меня от задницы ничего не останется, а потом ты отправишь меня домой в сосновом ящике. Спасибо, но не надо.

Мастерс отхлебнул пива, затем оглядел почти пустую столовую. Она не слишком отличалась от многих других столовых СПП, через которые ему довелось пройти. Вот почему он чувствовал себя здесь как дома.

– А что насчет тех парней, которых мне предстоит отвезти? – спросил Шульман. – Отправляемся прямо сейчас?

– Нет, подожди. Для начала я должен кое-что проверить. Как только приходит время людям отправляться на берег, они становятся беззаботными и оставляют после себя недоделки, которые могут привести к аварии. Так что я хочу немного осмотреться. Хочу убедиться, что никто из этих ублюдков в спешке не напортачил.

– А если кто-нибудь из них все же напортачил?

– Тогда ты заберешь его в Абердин, и он сюда уже не вернется. Такие мне здесь не нужны.

– А ты крепкий орешек, Тон.

– За что меня и ценят твои американские друзья. Ну а теперь допивай и пошли.

Они допили и покинули столовую. Мастерс двинулся впереди, спускаясь по лестницам и проходя по длинным коридорам, мимо кладовых, административных модулей, жилых помещений и радиорубки. Все коридоры с их низкими потолками были ярко освещены, и во всех иллюминаторах виднелось только волнующееся море и горизонт в дымке. Чем ниже они спускались, тем громче становился грохочущий рев. Внезапно он перерос в такой гром, что стало больно ушам.

Они оказались на буровой палубе. Над ними возвышалась массивная вышка. Буровая палуба была огорожена, но открыта сверху, а в самой палубе располагалось квадратное отверстие – бурильный колодец. В двухстах футах внизу находилась поверхность воды. В колодец опускалось трубное соединение длиной в два раза больше, чтобы достигнуть морского дна. С ревом вращался буровой вал. Вокруг, в комбинезонах и касках, перемазанных нефтью, работали люди. Центральный вал, вращаясь, заставлял вибрировать всю палубу. Прямо над морем, привязанные для страховки канатами, находились на выносных фермах и другие люди.

Шульману захотелось заткнуть уши. Но он набрался мужества и заглянул в колодец. Он увидел соединение труб, исчезающих в воде. От этого зрелища у него чуть не закружилась голова. Это никак не походило на полет в вертолете. А вид людей, висящих на фермах высоко над этой бездной, привел его в восхищение.

– Что они делают? – спросил он.

– Снимают предохранительный блок, – ответил Мастерс. – Это такой двадцатитонный куб, но поскольку он находится на глубине в четыреста футов, то при подъеме весит все четыреста тонн. Они его вытаскивают, но по частям, по секциям в сорок пять футов. Одновременно разъединяют трубы, так что работа дьявольская.

Рев внезапно смолк, и вал взвизгнул, останавливаясь. Висящие на фермах люди приладили к трубе огромные зажимы, а к зажимам присоединили толстые цепи. Цепи загрохотали, а зажимы издали ужасный скрежещущий звук. Когда Мастерс двинулся из этого отделения, люди на фермах прилаживали к зажимам рукояти.

Шульман тоже вышел наружу и ощутил порыв ледяного ветра. Теперь они оказались на главной палубе, с ее лабиринтом из нефтяных танков, помостков и труб, выкрашенных в серебряный цвет. Над палубой маячила вышка. А над ней ползли низкие тучи. Внутри самой вышки располагались три палубы, и верхняя была самой маленькой. Там трудилось еще больше людей, выглядящих крохотными и беззащитными. Среди ферм вышки завывал ветер, небрежно играя складками комбинезонов рабочих. Шульман глянул вдоль палубы и увидел дальнейшее нагромождение емкостей и труб. Как и все здесь, эти железяки тоже имели огромные размеры. Он двинулся дальше по палубе вслед за Мастерсом. Над ними с визгом поворачивалась стрела какого-то крана, перенося деревянные огромные клети. На цепях висели люди, руками подавая знаки крановщику.

Подойдя к краю главной палубы, Мастерс подозвал Шульмана взмахом руки. Они оба остановились у поручней, и Шульман посмотрел вниз. У него тут же перехватило дыхание, и он инстинктивно вцепился в ограждение обеими руками. Шквальный ветер с разгона ударил ему в лицо, пытаясь оторвать от края. Море волновалось далеко внизу, и судно снабжения, хоть и огромное, отсюда казалось игрушкой. Шульман ощутил легкое головокружение. Нет, это совсем не как в вертолете. Уходящие под углом вниз массивные опоры вышки еще больше подчеркивали угрожающую свирепость моря.

Кран опускал раскачивающиеся клети. Они раскручивались над палубой туда и обратно, опускаясь все ниже, а на них продолжали сохранять равновесие чернорабочие. Карабкаясь по цепям, как муравьи, они уже опустились на сотню футов ниже, продолжая махать руками и выкрикивать команды.

Шульман не переставал восхищаться. Еще он ощущал какую-то детскую гордость. Его взгляд упал в пустое пространство между людьми и морем, он увидел, как огромные волны подбрасывают корпус судна снабжения, и ощутил какое-то странное чувство. Он отвернулся от этих пугающих глубин. Внезапно возникший из бурильного отсека рев потряс пилота. А тут еще сверху нависала огромная вышка.

Идущий по палубе в завываниях ветра, Мастерс выглядел, как на фотографии на фоне неба и моря. Затем Шульман увидел, как с главной палубы поехала платформа. Она нависла над морем, а Мастерс стоял у дальнего ее конца, у металлического танка в виде бутылки с водолазным колоколом наверху. Водолазный колокол был прикреплен к танку, у которого были круглые иллюминаторы. Это была декомпрессионная камера. Мастерс стоял возле одного из иллюминаторов. Он что-то показывал руками сидящим внутри, затем поднял большой палец. Шульману даже подумать было страшно, чтобы подойти к нему. От одной мысли становилось тошно. Ему не хотелось оказаться на краю, чтобы ветер швырнул его в море с высоты двести футов. Шульман считал, что ему еще рано умирать.

Мимо Шульмана по палубе к Мастерсу прошел другой человек, в белой каске и комбинезоне, выпачканном нефтью. Он усмехнулся и помахал Мастерсу, глянул вверх и стал жестикулировать. Шульман услыхал пугающий скрежет, и сверху с крана опустилась цепь. Она нависла над Мастерсом и декомпрессионной камерой. Когда десятник махнул рукой, два чернорабочих бросились вперед и влезли по бокам на водолазный колокол. На конце цепи висел огромный зажим, похожий на чудовищную пасть. Его замкнули на стальном кольце на вершине водолазного колокола, и чернорабочие закрепили зажим. Мастерс махнул рукой, слез с платформы и вернулся к Шульману. Люди на вершине декомпрессионной камеры осматривали водолазный колокол, выполняя наставления десятника.

– Это водолазы, – пояснил Мастерс. – Мы хотим, чтобы они осмотрели точку бурения. Вниз они пойдут в водолазном колоколе.

– И на какую глубину? – спросил Шульман.

– Четыреста футов.

– Иисусе, – прошептал Шульман. – Как они выдерживают такое?

– Да, работенка не из легких, – ответил Мастерс, который и сам имел опыт нахождения в декомпрессионных камерах, тренируясь в лагерях СПП. – Эта камера имеет в длину всего десять футов, а внутри находится шесть человек.

– И как долго они там находятся?

– Две недели, – сказал Мастерс. – Внутри шесть коек. Людей опускают, когда работа закончена, поднимают водолазный колокол, вновь прикрепляют к декомпрессионной камере, и они из колокола вновь переходят туда.

– Ты хочешь сказать, они живут в этой чертовой штуковине две недели?

– Именно. В прежние времена они бы после погружения проходили декомпрессию, потом долго отдыхали и вновь погружались. Так называемое погружение скачками. Ну а сегодня мы обходимся без этого. Просто времени нет. Теперь непрерывное погружение, на чем эти люди и специализируются. Водолазы остаются в камере, пока не приходит их очередь спускаться. Поскольку они все время находятся под нормальным давлением, не требуется времени на декомпрессию перед следующим погружением. Там они спят и едят. Пища подается внутрь через воздушный тамбур. Давление делает их голоса похожими на женские, а гелий притупляет их вкусовые ощущения. Так они живут и работают две недели, и еще одна неделя уходит на декомпрессию. Такая вот дьявольская жизнь.

Шульман посмотрел на платформу. Чернорабочие еще копошились на верху декомпрессионной камеры вокруг водолазного колокола. Один из них поднял вверх большой палец. Мастерс махнул рукой вниз, и они торопливо попрыгали на главную палубу. Десятник посмотрел в иллюминатор, усмехнулся и тоже поднял палец вверх. Отойдя от платформы, он глянул вверх и махнул правой рукой.

Кран с визгом ожил, загрохотав лебедкой. Цепь натянулась, поднимая водолазный колокол, который, болтаясь из стороны в сторону над декомпрессионной камерой, завис в пустоте между небом и морем. Мягко снятый с платформы, он устремился к поверхности моря. Он уже наполовину исчез в воде, когда море взорвалось ревом.

– Господи Иисусе! – прошептал Мастерс.

Рев, начавшийся далеко внизу, перерастал в распространяющийся широко в стороны грохот. Люди машинально бросились к поручням. Внезапно качнулась вся палуба. Рев моря многократно усилился. Все увидели, как волны, подскакивая вверх и изгибаясь назад, вновь и вновь обрушиваются на судно. Затем рев перерос во взрыв, гейзером выбросивший воду вверх и наружу. Взрыв произошел под одной из опор понтона.

Шульман не мог поверить в происходящее. Палуба накренилась влево. Вся вышка содрогнулась, и пилот услыхал грохот волн и увидел белую стену воды. Вода взмывала вверх на высоту в сотню футов. Там она разлеталась гигантским фонтаном и опадала на корабль, полностью заливая его. Шульман оглянулся на Мастерса и увидел его широко раскрытые глаза и побелевшие суставы пальцев, вцепившихся в ограждение, опасно наклонившееся влево. Палуба стала уходить из-под ног. Затем она подпрыгнула вверх и снова накренилась. Несмотря на длину в четверть мили, она заваливалась на бок и зловеще скрежетала. Шульман увидел болтающийся в пустоте водолазный колокол. Затем… затем Шульман увидел море и небо и понял, что лежит на спине.

– Водолазный колокол! Вытаскивайте!

Шульман почувствовал, как скользит ногами вперед к краю. Он не мог вздохнуть, сердце отчаянно колотилось. Руки нащупали что-то твердое, и он вцепился в какую-то цепь. Голова кружилась, в ушах стоял грохот, но он все же слышал, как кричит Мастерс. Шульман сглотнул, моргнул и оглядел себя. Ноги уже свисали с края, а чуть дальше кренилась вниз узкая платформа. Декомпрессионная камера поползла вниз, нависая над морем. Он услышал визг металла, треск вылетающих болтов и увидел, как раскрывается зажим камеры. Со всех сторон закричали.

Он посмотрел на колокол, свисающий с наклонившейся стороны платформы. Мастерс, поглядывая через плечо, отдавал какие-то приказы. Взвыл кран, натягивая цепь, но колокол, качнувшись еще раз, ударился о палубу.

– Господи Иисусе! Кран падает! – завопил Шульман.

Продолжая висеть на краю, он перевернулся на живот. Он потянулся вверх, к груде ящиков над ним, и услыхал звук изгибающегося металла и тяжкий грохот цепей. Он встал на ноги и увидел разбегающихся во все стороны людей. Посмотрев вверх, он увидел, как медленно сверху кренится кран. Вырываемый из опоры механизм издал ужасный звук. Огромная опора выгнулась далеко вправо, и кран выскользнул из нее. И в это Шульман не мог поверить. В кране было пятьдесят футов высоты. Это чудовищное хитроумное изобретение собиралось обрушиться на палубу. Люди заорали и бросились кто куда. Металл взвизгнул, и кран полностью вырвался из креплений. Он завис в воздухе и, теряя стрелу, всей массой металла и цепей ударился, разлетаясь, о палубу со звуком взрыва.

Кто-то завопил, Шульман моргнул и увидел катящийся колокол. Цепь лопнула, и колокол исчез, устремляясь к воде. И тут поднялся оглушительный грохот. Падающий кран разворотил всю палубу. Огромные цепи и стрела сметали все на своем пути, повсюду разлетались куски стали. Они катились к краю палубы, к воде, по дороге громя деревянные клети, срывая их с места крепежки, давя людей, и все это летело в воду.

Шульман слышал ужасные вопли. Палуба под ним содрогалась. Он поднял голову и услыхал, как застонала, кренясь, вышка.

– Боже мой! – воскликнул он.

– Шульман, шевелись! – рявкнул Мастерс. Что-то подхватило Шульмана, отрывая его от ящиков и бросая вперед. Он понимал, что это не Мастерс, но не мог остановиться и оглянуться. Устремляясь подальше от вышки, он бежал прямиком к взлетной площадке, слыша ужасающий металлический скрежет и видя хаос вокруг.

Что-то тяжелое ударило американца, отчего его голова чуть не взорвалась. Остановившись, он оглянулся и увидел, как раскатываются по палубе огромные стеллажи металлических труб. С кошмарным звуком они сметали в сторону людей и ящики. Шульман глянул вверх и увидел, как начинает рушиться вышка.

Зрелище было ужасное. Ажурное плетение стальных балок распадалось, сталь изгибалась, балки отлетали в стороны, падали вниз, на палубу и на бурильное помещение. Шульман слышал демонический звук, разрезанный воплями погибающих людей. Начали отлетать палубы вышки и падать вниз, между опор, а затем и сами опоры начали изгибаться и ломаться. Шульман застыл в благоговейном ужасе. Он оцепенел. Перед ним открывалась картина ада, где ломался металл, разлеталось в щепки дерево и вопили люди. Затем провалилась крыша бурильного помещения, и шум стал еще громче.

– Двигайся! Шевелись!

Голос Мастерса вернул его к жизни, и Шульман побежал вперед, к вертолетной площадке, кренившейся в сторону моря. Его охватила внезапная паника. Вертолет пришел в движение. Он скользил к краю посадочной площадки, при этом медленно разворачиваясь. Шульман всхлипнул, но не остановился. На Мастерса он не стал оглядываться. Он слышал вопли и на бегу видел падающих людей. Со стоек сорвался огромный резервуар и с ужасающим грохотом ударился о палубу. Несмотря на свои сорок футов ширины, танк, кувыркаясь, полетел по палубе, раздавил двух человек и с размаху влетел в модули, круша строения.

Шульман не остановился, чтобы помочь людям. Он видел только соскальзывающий вертолет. На пилота летел деревянный ящик, подскакивая и скрежеща. Пролетев мимо, он ударился в резервуар и развалился во взрыве щепок. Находящийся внутри упаковки желтый электрокар перевернулся и ударился в помост, вырывая его из креплений. Помост сгорбился посередине, пружинисто взлетел в воздух и вместе с несущимся электрокаром рухнул вниз. Шульман мельком увидел мечущиеся руки и услыхал страшный предсмертный вопль. На падающем помосте размахивало руками обезглавленное тело.

Но Шульман продолжал мчаться вверх по накренившейся палубе. От вида соскальзывающего вертолета ему хотелось орать. Еще грохот, еще удар. Взрывы и грохот скачущих труб. Он слышал вопли и видел мечущиеся тени. Когда он добрался до перехода к взлетной площадке, та уже опасно накренилась, изгибаясь ближней стороной кверху, отрывая мосток от палубы и заставляя трещать крепежные болты. Без раздумий Шульман прыгнул вперед, цепляясь за поручни. Глянув вниз, он увидел тошнотворную глубину. Тут его хлопнул по спине Мастерс и что-то рявкнул. Шульман пополз по помосту, а тот содрогался, взвизгивая сталью.

– Сейчас сломается! – завопил Мастерс.

Шульман прыгнул на посадочную площадку, ударился, упал и перевернулся. Он услыхал, как изгибается металл отрываемого помоста, затем почувствовал, как на него что-то упало и откатилось в сторону. Моргая, он увидел растянувшегося рядом Маетерса, но тут же проворно вскочил и бросился вперед.

В этот момент помост оторвался и исчез внизу. Теперь уже вся вышка наклонялась к морю. Шульман дернул дверцу вертолета, уже находившегося в опасной близости к краю. Мастерс влетел внутрь, за ним Шульман. Пока Мастерс устраивался в салоне, Шульман как сумасшедший бросился к приборам управления.

Сам он уже плохо соображал, за него действовали опыт и заученные движения рук. Взревели двигатели, и лопасти начали набирать скорость вращения. Выглянув наружу, он увидел, как палуба изгибается вниз. Включая приборы управления, он ощутил лихорадочную, пугающую ясность, затем посмотрел вниз, на море, и увидел перевернутый корабль и тонущих людей.

Шульман пытался управлять вертолетом, но тот продолжал сползать к краю, который уже исчезал впереди. Желудок сжался. Вертолет рухнул в пустоту, немного пролетел вниз и поднялся.

– Господи Иисусе! – простонал Мастерс.

Они поднялись на восемьсот футов и зависли, чтобы осмотреть картину катастрофы. Огромная вышка погружалась в море своим северо-восточным углом, с массивной палубы потоком сыпались в воду оборудование и люди. Угол совсем затонул, море закипело, смыкаясь над ним. Палуба поднялась к небу, зашаталась и медленно затонула. На поверхности показались две понтонные опоры, вымахнув в воздух на все свои триста футов, а затем скользнули под воду. Вода вскипела и сомкнулась над ними. Появилась черная дыра водоворота, засасывая в себя людей и обломки. Все происходило как в жутком немом кошмаре. Водоворот крутанулся, всосал в себя все, а потом и самое себя.

Постепенно море вернулось к своему естественному состоянию. Внизу раскинулась спокойная водная пустыня. Шульман глядел вниз и не видел ничего, кроме серых арктических просторов.

– Направляйся к Сороковому месторождению, – сказал Мастерс.

4

Посреди вступительной речи премьер-министра его прервали первый раз. Кейт Тернер, сидящий у длинного стола в зале заседаний на Браво-1, устало снял трубку телефона.

– Извините, премьер-министр, – сказал он, – но эта линия всегда должна быть открытой.

Он приложил трубку к уху и увидел, что премьер-министр наблюдает за ним. Тернер впервые встретился с ПМ и нашел его устрашающим.

В трубке стояла тишина, и Тернер, генеральный инспектор нефтяных платформ Северного моря, раздраженно вспыхнул. Сколько раз говорить, чтобы беспокоили только в крайних случаях! Но тут он услыхал голос радиодиспетчера, и стало ясно, что тот встревожен.

– Я думаю, вам лучше прибыть сейчас же сюда. На Орле-3 плохо, – сказал служащий.

Тернер кашлянул в кулак и поглядел вокруг извиняющимся взглядом. ПМ, уперев руки в подбородок, не сводил с него глаз.

– Плохо? – спросил Тернер. – Что значит плохо?

В зале заседаний было людно. Рассматривался ход работ на Сороковом месторождении. Вдалеке за окном виднелись вышки, и Тернер все не мог отвести от них взгляд. Они вдруг полностью овладели его сознанием. ПМ, его помощники, нефтяники и секретари – все исчезло, и только мысли скакали и колотилось сердце.

Оператор говорил высоким, почти истеричным голосом. Он что-то бормотал насчет сообщения с Орла-3, и Тернер почувствовал, что положение серьезное. Он что-то сказал оператору, положил трубку и, оглядев собравшихся, едва покачал головой.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, – но я должен вас покинуть. У нас чрезвычайный случай.

– Чрезвычайный? – переспросил кто-то. Это был сэр Реджинальд Макмиллан, председатель правления «Бритиш Юнайтед Ойл», и он барабанил пальцами по столу. – И что же это за чрезвычайность?

– Пока не знаю, сэр, – сказал Тернер, поднимаясь и потягивая себя за аккуратную черную бородку. – Мы только что получили сообщение с Орла-3, и я не могу оставить его без внимания.

Он не стал дожидаться, чем закончится этот спор. Он не мог поверить в то, что услыхал. Нервно улыбаясь, он торопливо выбрался из зала заседаний и бросился к радиорубке. У него это отняло немало времени. Браво-1 была огромной; это была платформа с пятью буровыми вышками и огромным количеством палуб. Тернер бежал по помосткам, ощущая теплый южный ветер. Море лежало внизу, море раскинулось повсюду, и это зрелище его не успокаивало.

Неужели Орел-3 действительно затонула? Он торопливо пробирался по какой-то палубе мимо электрокаров и модулей. Сердце ухнуло, и он ощутил какую-то нереальность происходящего. Увидев антенну, поднимающуюся над радиорубкой, он припомнил невнятную скороговорку радиооператора и еще больше встревожился. А как там Мастерс? – вдруг подумал он. Открыл дверь радиорубки и влетел внутрь.

И первое, что его поразило, – бледный вид оператора. Тот пытался связаться с Орлом-3. Подняв взгляд на Тернера, он выругался и сорвал наушники.

– Нет ответа, – сказал он.

В плохо освещенной радиорубке было жарко, неудобно и тесно. Оператор сидел в заляпанной нефтью рубашке с закатанными рукавами.

– Они сказали, что тонут? – спросил Тернер, задыхаясь.

– Ну да, – ответил радиооператор. – Тот парень, с Орла-3, он просто вопил и говорил, что они тонут. Сильно трещало статическое электричество, его аппарат плохо работал. Я попросил подтверждения, но он вел себя как ненормальный. Повторил, что они тонут. Быстро тонут. Я пытался выяснить подробности, но линия сдохла, и с тех пор они не отзываются.

– Других подобных сообщений не было?

– Нет, шеф, ни одного.

Тернер закусил верхнюю губу и встревоженно огляделся. Он чего-то не мог понять; этого просто не могло быть. Как это можно утонуть так внезапно? Что происходит? Вышка просто не может затонуть за какие-то считанные минуты… Тернер потянул себя за бороду, сгорбился, заморгал и посмотрел на оператора, пытаясь собраться с мыслями.

– А утром с Орла-3 поступали какие-нибудь сообщения? Хоть какие-нибудь?

– Нет. Линии были свободны. У всех вышек есть инструкция выходить на связь только в случае крайней необходимости.

– А от Мастерса?

– Ни словечка, шеф. Первое послание от Орла-3 – и в нем сообщают, что они тонут.

– Не могу поверить, – сказал Тернер. – Несчастный случай, да, это я понимаю, но утонуть… Не понимаю.

– Но похоже на это, – сказал оператор. – Тот парень прямо бился в истерике. И с радио его было что-то не в порядке еще до того, как он замолчал. А потом тишина, а это плохой знак.

– Черт знает что! – сказал Тернер. Он потянулся к телефону, набрал номер и ошарашенно уставился через открытую дверь на море. – Алло, Джексон? Это Тернер. Вышли с месторождения Фригг вертолет для осмотра Орла-3… Нет, не отсюда. Отсюда слишком долго. Какая ближайшая платформа на месторождении Бэрил? – Он побарабанил пальцами по столу и положил трубку. – О’кей, – сказал он оператору. – Позвони на Чарли-2. Скажи, чтобы отправили свою «вертушку» к Орлу-3 и проверили, что там произошло.

Оператор кивнул и нацепил наушники. Тернер выбрался из радиорубки, уставился в небо и задумался: что же там такое могло случиться? В полуденном воздухе повисла дымка. Южный ветер стал холоднее. Тернер вдруг вспомнил о совещании, и желудок у него сжался.

Неужели вышки больше нет? От одной этой мысли его охватила страшная усталость. Пока не надо никому больше говорить об этом. Молчать, пока толком не узнаешь. Он даже представить себе не мог, как объявлять о такой катастрофе.

В дверях радиорубки показался оператор с широко раскрытыми глазами, полными неверия.

– Я не могу выйти с ним на связь, – сказал он.

– Что?

– Я не могу выйти с ним на связь. Я не могу выйти на связь с Чарли-2.

– Ты понимаешь, что ты говоришь?

– Они не отвечают. Линия открыта, но они не отвечают. Просто не отвечают.

Тернер ушам своим не верил. Он глянул на мрачное море. Затем повернулся и посмотрел на испуганного и ошеломленного оператора.

– Ты хочешь сказать, у них на радио никого нет? Оператор пропал? Ты хочешь сказать, у них там никто не дежурит на радио?

Оператор развел руками.

– Я просто не могу добиться от них ответа. А линия, как я уже сказал, определенно открыта, а они не отвечают.

– Да это же сумасшествие! – взорвался Тернер.

– Да, сумасшествие. Я понимаю.

– Бога ради, продолжай попытки связаться, – сказал Тернер. – Что же это делается?

Оператор исчез, а Тернер стал расхаживать среди нагромождений модулей, от которых платформа становилась еще больше. Вообще она подавляла Тернера своей громадой. Над ним возвышались пять вышек. А сверху нависали серые тучи. Вокруг расстилалось море, и тишина на платформе была просто жутковатой. Не работал ни один из бурильных станков, и не работал уже несколько недель. Тем не менее громадная платформа функционировала, занимаясь очисткой нефти. По помостам сновали люди. Двигались краны и электрокары. Возводились новые сооружения. Тернер оглядел все это громадное хозяйство. Размышляя над загадкой Орла-3 и Чарли-2, он так и не мог отыскать в этой истории никакого смысла.

Он вернулся к радиорубке.

– Да что же такое происходит? – рявкнул он скорее на себя, чем на оператора, который, подняв левую руку, призвал его к тишине, а затем сказал:

– О’кей. Вас понял, перехожу на прием. – Оператор переключился на прием, положил наушники на стол, развернулся вместе с креслом и уставился на Тернера.

– Чарли-2? – спросил Тернер.

– Нет. Это был Мастерс.

– С Орла-3?

– Нет. С вертолета. Сказал, что сейчас прилетит.

Чувствуя замешательство и страх, Тернер затеребил бороду и посмотрел в открытую дверь. Вертолета не было видно. Вздохнув, он повернулся к оператору и вновь отметил, как бледно тот выглядит.

– Он что-нибудь еще помимо этого сказал? – спросил он.

– Да, – ответил оператор. – Он просил, чтобы вы были здесь.

– А сообщил что-нибудь об Орле-3?

– Он попросил, чтобы вы были здесь.

Это было непохоже на Мастерса. Вообще звучало как приказ. Тернер выругался и стал расхаживать взад и вперед, пытаясь собраться с мыслями.

– А что Чарли-2? – спросил он.

– По-прежнему не отвечает.

– Что же это происходит? – уже более смиренным тоном спросил Тернер. – Никакой связи не вижу.

Он вышел из радиорубки, взобрался по стальному трапу, пересек палубу между возвышающимися блоками модулей, обогнул маячившие в вышине вышки. Ветер становился все холоднее, море – все более беспокойным. Он прошел мимо рабочих, копошащихся на груде стальных труб, торопливо пробежал под поднимающейся стрелой крана. Тернер ощущал биение сердца. А нервничать он не любил. Добравшись до конца палубы, взобрался наверх по еще одному трапу и по стальному помосту прошел на посадочную площадку.

Здесь, оставляя рядом пустое место, стоял вертолет, принадлежащий Браво-1. Тернер подошел к телефонной будке рядом с посадочными площадками. Он позвонил десятнику Двайту Баскомбу и попросил прислать сюда двух чернорабочих. Повесив трубку, вернулся к пустой посадочной площадке. Посмотрев в небо, увидел спускающийся вертолет Орла-3.

Тернер выругался и прошелся по палубе, не спуская глаз с вертолета. По помосту поднялись двое чернорабочих в ярко-желтых комбинезонах. Они кивнули Тернеру, затем уставились в небо. «Уэссекс Мк-3» спускался, еще далекий и не очень шумный. Чернорабочие взялись за работу, отсоединяя закрепляющие зажимы. Закончив, они отошли за спину Тернера и стали рассматривать приближающийся вертолет. Он уже ревел прямо над ними, обдавая их потоком воздуха от винта. Они ухватились за поручни и наблюдали за посадкой. Машина приземлилась аккуратно, лишь слегка качнувшись. Двигатели смолкли, лопасти закрутились медленнее, и тут открылась боковая дверца.

Первым вышел Мастерс. Сразу же вслед за ним показался Шульман. Грубоватые черты лица десятника были словно высечены из гранита, каштановые волосы растрепаны. Вид у него был ошарашенный. Когда он торопливо со спешащим позади Шульманом двинулся к Тернеру, тот даже не обратил внимания, выгружаются ли остальные пассажиры. Он лишь разглядел бледное и испуганное лицо Шульмана. Чернорабочие принялись за работу, блокируя колеса «вертушки». Мастерс подошел к Тернеру и уставился на него яркими глазами, полными муки.

– Орел-3 затонула, – сказал он.

Тернер даже не знал, что и сказать. Все казалось невероятным. Он сглотнул и посмотрел на Шульмана, у которого был просто больной вид. На лице американца читалось потрясение и неверие в случившееся, и видно было, как его трясет. Затем Тернер тяжело уставился на Мастерса, который кивнул и повернулся к Шульману. Сказал, чтобы тот пошел в бар и хорошенько выпил. Пилот, не сказав ни слова, пошел, куда ему сказали. Они посмотрели ему вслед, как он спустился по помосту и скрылся в одном из модулей. Мастерс подошел к телефонной будке и дозвонился до доктора. Сказал, чтобы тот спустился в бар и осмотрел Шульмана. Повесив трубку, повернулся к Тернеру.

– Что произошло? – спросил Тернер.

– Она затонула, – ответил Мастерс. Взяв Тернера за локоть, он повел его подальше от прислушивающихся чернорабочих. Мастерс, спустившись с помоста, огляделся и провел рукой по встрепанным волосам.

– Нас подорвали миной, – сказал он тихо.

Тернер ощутил легкое головокружение. По телу побежали мурашки. Он старался не думать о премьер-министре и о том, что ему придется сказать.

– Иисусе, – сказал Тернер.

– Да, – ответил Мастерс. – Какой-то ублюдок подложил мину под северо-восточную опору понтона.

– Мину?

– Именно – мину. Она подорвала опору, платформа накренилась, и вся вышка превратилась в сумасшедший дом.

– И целиком затонула? – спросил Тернер.

– Да. Вышка стала разваливаться, затем затонула, прихватив с собой все.

– И никто не остался в живых?

– Судя по взгляду с вертолета, никто. Никто больше не выжил.

– Бог мой! – сказал Тернер. Он посмотрел в глаза Мастерсу, глаза, горящие злостью и потрясением. Они метались по палубе туда и сюда, словно ища отгадку.

– Но кто же?..

– Не знаю, – сказал Мастерс. – Я рассматривал различные варианты, но большинство из них не имеет смысла.

– Должно быть, этот кто-то находился на вышке.

– Толковое предположение, – сказал Мастерс.

– Какой-нибудь фанатик, которому наплевать, что он тоже потонет вместе с вышкой. Какой-нибудь тупой ублюдок, пожелавший стать мучеником.

– Может быть, – сказал Мастерс. – Но он не должен был утонуть вместе с ней. Он мог воспользоваться и миной с часовым механизмом. И в это время уже не быть там.

– Но зачем? – спросил Тернер.

– Из-за премьер-министра, – предположил Мастерс. – Вряд ли такое совпадение по времени случайно.

– Но почему Орел-3? Она же в ста пятидесяти милях севернее.

– Я знаю. Но на этом дело может не кончиться. Может и еще что-нибудь произойти.

Тернер огляделся. Бормотание моря выводило его из себя. Он попытался сосредоточиться на фигурах чернорабочих и подсобников, ковыряющихся на платформе.