Текст книги "Вечность. В поисках окончательной теории времени"
Автор книги: Шон Кэрролл
Жанр:
Физика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
Социологический эксперимент, описанный в начале главы, в котором вы должны были предлагать незнакомцам дать собственное определение «времени», также служит отличным маркером, позволяющим отличить физиков от нефизиков. В десяти случаях из десяти определение физика будет так или иначе связано с первыми двумя аспектами из перечисленных выше: время – это координата или же время – это инструмент измерения продолжительности периодов. Нефизик, с другой стороны, настолько же часто будет ссылаться на третий аспект: время – это то, что течет из прошлого в будущее. Время проносится мимо, из «тогда» в «сейчас» и дальше в «потом».
Точно так же можно сказать, что не время летит, а мы движемся сквозь него, как будто время – это некая субстанция, внутри которой можно перемещаться. В послесловии к своей классической книге «Дзэн и искусство ухода за мотоциклом» Роберт Пёрсиг упоминает интересный вариант этой метафоры. Согласно Пёрсигу, древние греки «рассматривали будущее как нечто наступающее на них сзади, а прошлое отступало у них перед глазами»[12]12
Пёрсиг, Р. Дзен и искусство ухода за мотоциклом / Пер. с англ. М.: АСТ; «Астрель», 2012 (Pirsig, R. M. Zen and the Art of Motorcycle Maintenance. New York: Bantam, 1974).
[Закрыть]. Если подумать, то такой вариант выглядит достовернее, чем тот, в котором мы шагаем навстречу будущему и подальше от прошлого. Благодаря своему опыту мы что-то знаем о прошлом, тогда как о будущем мы можем лишь строить гипотезы.
Общее в этих представлениях о времени то, что время воспринимается как вещь, к тому же вещь, способная меняться – течь вокруг нас или проноситься мимо по мере того, как мы движемся вперед. Однако концептуализация времени как определенного вида динамичной субстанции, которая, возможно, даже может изменяться с разной скоростью в зависимости от обстоятельств, поднимает принципиальный вопрос.
Да что же это вообще должно означать?
Рассмотрим некий объект, который действительно течет в реальном мире, например реку. Мы можем смотреть на реку с пассивной или активной точки зрения: либо мы стоим на месте, а вода проносится мимо, либо мы в лодке плывем по реке, и тогда мимо нас по обеим сторонам проплывают берега.
Вода в реке действительно течет – это не вызывает сомнений. Это означает, что местоположение каждой конкретной капли воды меняется со временем – вот она здесь, а вот, спустя мгновение, уже там. Мы можем обоснованно говорить о скорости течения реки, подразумевая под этим скорость воды, – другими словами, расстояние, которое вода проходит за заданный период времени. Скорость можно измерять в милях в час или в километрах в секунду или в любых других единицах «расстояния, пройденного за интервал времени», которые вам больше нравятся. Скорость воды может в значительной степени изменяться в зависимости от места и момента: иногда течение реки ускоряется, а бывает, что замедляется. Когда мы говорим о реальном течении реальных рек, все эти термины звучат осмысленно.
Однако если попытаться препарировать заявление о «течении времени», то мы столкнемся с неразрешимой проблемой. Течение реки представляет собой изменение, происходящее с ходом времени. Но как понимать заявление о том, что «время меняется с ходом времени»? В буквальном толковании течение – это изменение местоположения со временем, однако у времени нет «местоположения». Так относительно чего время должно меняться?
Взглянем на этот вопрос с такой точки зрения: если время течет, то как мы могли бы описать его скорость? Нам пришлось бы использовать формулировку вроде «x часов в час» – интервал времени за единицу времени. И я могу точно сказать вам, чему будет равен x, – это единица, всегда только единица. Скорость времени составляет один час в час независимо от того, что там еще происходит во Вселенной.
Какой же урок мы должны извлечь из предыдущего обсуждения? Не совсем правильно представлять себе время как некий поток. Это соблазнительная метафора, которая, однако, не выдерживает критики. Для того чтобы изгнать из головы подобный стиль мышления, нужно прекратить представлять себя стоящими в некой точке Вселенной и омываемыми потоками времени. Вместо этого давайте думать о Вселенной – обо всем окружающем нас четырехмерном пространстве—времени – как об отдельной сущности, на которую мы смотрим извне, как внешние наблюдатели. Только в этом случае – перестав ставить себя в самый центр мироздания – мы сможем оценить истинную природу времени.
Взгляд из никогда
Невозможно на самом деле находиться за пределами Вселенной. Вселенная – это не какой-то объект, находящийся внутри еще более объемного пространства (насколько нам известно); под Вселенной понимается вообще все, что только существует вокруг нас, включая пространство и время. Таким образом, мы не пытаемся понять, как бы выглядела Вселенная при взгляде со стороны; посмотреть на нее извне попросту невозможно. В действительности мы пытаемся осознать неразрывную связь пространства и времени, существование пространства—времени как единой сущности. Философ Хью Прайс назвал это «взглядом из никогда» – видом на Вселенную, не привязанным ни к какому конкретному моменту времени.[13]13
Price, H. Time’s Arrow and Archimedes’ Point: New Directions for the Physics of Time. New York: Oxford University Press, 1996.
[Закрыть] Мы слишком хорошо знакомы с временем, ведь нам приходится иметь с ним дело каждый день в течение всей жизни. Вследствие этого мы находимся внутри времени, и у нас не получается относиться к нему отстраненно. Тем не менее полезно посмотреть на время и пространство как на взаимосвязанные составляющие одной общей картины.
Так что же мы видим, бросая взгляд вниз из «никогда»? Мы видим, что ничего не меняется со временем, ведь мы сами находимся вне времени. Вместо этого нашему взгляду предстает вся история целиком: все прошлое, настоящее и будущее. Такое представление о пространстве и времени можно сравнить с книгой, которую мы при желании могли бы начать читать с любого абзаца или даже разорвать на части и рассыпать страницы вокруг себя, в отличие от фильма, просмотр которого означает просмотр всех событий в определенной последовательности в предусмотренные моменты времени. Мы могли бы назвать это тральфамадорской точкой зрения в честь инопланетян из романа Курта Воннегута «Бойня номер пять». Как рассказывал главный герой книги, Билли Пилигрим:
Тральфамадорцы умеют видеть разные моменты совершенно так же, как мы можем видеть всю цепь Скалистых гор. Они видят, насколько все эти моменты постоянны, и могут рассматривать тот момент, который их интересует. Только у нас, на Земле, существует иллюзия, что моменты идут один за другим, как бусы на нитке, и что если мгновение прошло, оно прошло бесповоротно.[14]14
Воннегут К. Колыбель для кошки. Бойня номер пять, или Крестовый поход детей. Дейч, 2008 (Vonnegut, K. Slaughterhouse-Five. New York: Dell, 1969).
[Закрыть]
Итак, мы забрались на этот величавый тральфамадорский насест и обозреваем окрестности. Как же нам реконструировать привычное представление о потоке времени? То, что мы видим, – это связанные события, выстроенные в последовательность. Мы видим часы, показывающие 6:45, и человека, стоящего на кухне со стаканом воды в одной руке и кубиком льда в другой. Вот другая сцена: на часах 6:46, и тот же человек все так же держит стакан воды, но кубик льда теперь плавает в стакане. И еще одна сцена: часы показывают 6:50, а в руках человека прохладный на ощупь стакан, ставший таким благодаря растаявшему в нем кубику льда.
В философской литературе это иногда называют «блочным временем» или «блочной Вселенной»: все пространство и все время рассматриваются как единый существующий блок пространства—времени. Для нашего обсуждения самое главное сейчас то, что мы можем думать о времени таким способом. Вместо того чтобы отталкиваться от представления о времени как о субстанции, текущей вокруг нас, или субстанции, через которую мы сами движемся, мы можем думать об упорядоченной последовательности связанных событий, совместно образующих всю Вселенную целиком. В таком случае понятие о времени восстанавливается на основании связей, существующих между событиями. Высказывание «этот кубик льда растаял за десять минут» эквивалентно утверждению, что «в момент, когда кубик льда закончил таять, часы показывали на десять минут больше, чем тогда, когда мы положили его в стакан». Мы не встаем в позу и не делаем громогласных заявлений о том, что неправильно думать о себе как об объекте, заключенном в поток времени. Просто когда пытаешься понять, почему время и Вселенная такие, какие они есть, а не какие-нибудь другие, намного полезнее и удобнее сделать шаг наружу и взглянуть на весь этот клубок событий из «никогда». Конечно, существуют и другие точки зрения. Попыткам разрешить загадку времени уже очень много лет, и немало копий сломано в спорах о том, что «реально» и что «полезно». Одним из самых влиятельных мыслителей, посвятивших свои работы изучению природы времени, считается Святой Августин – живший в V веке богослов и политик, Святой Отец, проповедовавший в Северной Африке. Вероятно, наибольшую известность Августину принесла разработка широко известного учения о первородном грехе, однако, будучи человеком широкого кругозора, он также нередко обращался к метафизическим вопросам. В Книге XI своей «Исповеди» он обсуждает природу времени.
Совершенно ясно теперь одно: ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен: прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожалуй, говорить так: есть три времени – настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего – это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание.[15]15
Блаженный Августин. Исповедь / Пер. с англ. Библиотека Вехи, 2000 (Augustine, Saint. Confessions / Trans. by H. Chadwick. Oxford: Oxford University Press, 1998).
[Закрыть]
Августину не нравится идея с блочной Вселенной. Он презентист – человек, считающий, что реально лишь настоящее, а прошлое и будущее – это вещи, которые мы сейчас, в настоящем, пытаемся восстановить исходя из имеющихся у нас знаний и сведений. Та же точка зрения, о которой мы говорили выше, вполне ожидаемо носит название «этернализма», а ее последователи утверждают, что прошлое, настоящее и будущее одинаково реальны.[16]16
Отличные обсуждения на эту тему можно найти в работах: Callender, C. Introducing Time / Illust. by Ralph Edney. Cambridge: Totem Books, 2005; Lockwood, M. The Labyrinth of Time: Introducing the Universe. Oxford: Oxford University Press, 2005; Davies, P. C. W. About Time: Einstein’s Unfinished Revolution. New York: Simon & Schuster, 1995.
[Закрыть]
Послушав споры между этерналистами и презентистами, типичный физик воскликнет: «Да какая разница?». Это может казаться странным, но физиков не слишком волнует, какие понятия «реальны», а какие нет. Им интересно разобраться, как работает реальный мир, но для них этот вопрос сводится к построению всеобъемлющих теоретических моделей и сравнению их с эмпирическими данными. При этом главную роль играют не характеристики отдельных понятий в каждой модели («прошлое», «будущее», «время»), а структура в целом. И действительно, часто оказывается, что одну и ту же модель можно описать двумя совершенно разными способами, применяя абсолютно непохожие наборы понятий.[17]17
Философы часто обсуждают эти разные концепции времени в терминах, сформулированных Мактаггартом в его знаменитой статье «Нереальность времени» McTaggart, J. M. E. The Unreality of Time, «A Quarterly Review of Psychology and Philosophy», 1908, 17, p. 456. Здесь Мактаггарт выделяет три разных понятия времени, называя их «рядами» (см. также Lockwood, M. The Labyrinth of Time: Introducing the Universe. Oxford: Oxford University Press, 2005). Ряд А – это последовательность событий, движущихся сквозь время и измеряемых по отношению к настоящему. Например, «один год назад» отмечает не фиксированный момент, а момент, меняющийся с течением времени. Ряд B представляет собой последовательность событий с постоянными временными метками, таких как «12 октября 2009 года». А ряд C – это всего лишь упорядоченный список событий, которым не присвоены никакие временные отметки: «x произошло перед y, но после z». Мактаггарт утверждает – в очень приблизительном описании, – что ряды B и C представляют собой фиксированные массивы, в которых отсутствует критически важный элемент изменения, и, следовательно, их недостаточно для описания времени. Однако ряд A сам по себе беспорядочен, так как любое конкретное событие можно одновременно классифицировать как «прошлое», «настоящее» и «будущее» в зависимости от того, по отношению к какому моменту времени оно рассматривается (момент вашего рождения для вас находится в прошлом, однако он был в будущем для ваших родителей, когда они только познакомились). Следовательно, делает вывод Мактаггарт, время не существует. Если у вас создалось впечатление, что это предполагаемое противоречие в большей степени следствие неудачного выбора слов, чем неотъемлемая характеристика самой природы времени, то вы на верном пути. Физик не видит никакого противоречия между выходом за пределы Вселенной с целью охватить взглядом все пространство—время сразу и признанием, что с точки зрения конкретного человека, находящегося внутри Вселенной, время действительно течет мимо.
[Закрыть]
Таким образом, наша цель как ученых – сконструировать модель реальности, успешно учитывающую все существующие представления о времени: время измеряется часами, время как координата пространства—времени, а также наше субъективное ощущение течения времени вокруг нас. Понять первые два аспекта нам помогает общая теория относительности Эйнштейна, о которой мы подробно поговорим во второй части книги. Однако третий по-прежнему во многом остается для нас загадкой. Причина, почему я бесконечно твержу о необходимости поставить себя вне времени для того, чтобы узреть всю Вселенную как единую сущность, заключается в том, что нам необходимо отделять понятие о времени как таковом от бытового восприятия времени с точки зрения текущего момента. Наша основная задача сейчас – увязать друг с другом эти две совершенно разные перспективы.
Глава 2 Тяжелая рука энтропии
Есть – тоже довольно неприглядно …В рот начинает поступать всякая всячина, и после искусной обработки языком и зубами я переправляю результат на тарелку для окончательной рихтовки ножом, вилкой и ложкой. Это, по крайней мере, имеет хоть какой-то терапевтический эффект, если только речь не идет о супе или еще чем-нибудь жидком, – вот уж настоящее наказание. Затем следует утомительная процедура замораживания, разборки и раскладывания по полкам, пока не придет пора отнести эти продукты в «Гастроном», где меня ждет, надо полагать, быстрое и щедрое вознаграждение за труды. Там я таскаюсь по проходам с тележкой или корзинкой, расставляя банки и пакеты по их законным местам.
Забудьте о космических кораблях, пусковых установках и стычках с внеземными цивилизациями. Если вам нужна леденящая душу история, по-настоящему создающая впечатление пребывания в чужеродной среде, то вы должны повернуть время вспять.
Конечно, можно было бы взять обычный сюжет и рассказать его наоборот: он заключения к началу. Этот литературный прием известен под названием «обратной хронологии» и далеко не нов: еще Вергилий применял его в своей «Энеиде». Однако для того чтобы грубо вытряхнуть читателей из уютного гамака привычного представления о времени, ваши герои должны во всей красе продемонстрировать, что такое «жить назад». Причина дискомфорта, вызываемого подобными описаниями, заключается в том, что все мы – реальные люди – испытываем течение времени одинаково благодаря непрерывному увеличению энтропии во Вселенной. Увеличение энтропии и определяет стрелу времени.
В ЗазеркальеФренсис Скотт Фицджеральд в своей «Загадочной истории Бенджамина Баттона», по которой не так давно сняли фильм с Брэдом Питтом в главной роли, рассказывает о жизни человека, родившегося стариком и с течением времени теряющего годы. В клинике, где Бенджамин появляется на свет, нянечки вполне предсказуемо впадают в страшное недоумение.
Перед ним, запеленутый в огромное белое одеяло и кое-как втиснутый нижней частью туловища в колыбель, сидел старик, которому, вне сомнения, было под семьдесят. Его редкие волосы были седыми, длинная грязно-серая борода нелепо колыхалась под легким ветерком, тянувшим из окна. Он посмотрел на мистера Баттона тусклыми бесцветными глазами, в которых мелькнуло недоумение.
– В уме ли я? – рявкнул мистер Баттон, чей ужас внезапно сменился яростью. – Или у вас в клинике принято так подло шутить над людьми?
– Нам не до шуток, – сурово ответила сестра. – Не знаю, в уме вы или нет, но это ваш сын, можете не сомневаться.
Холодный пот снова выступил на лбу Баттона. Он зажмурился, помедлил и открыл глаза. Сомнений не оставалось: перед ним был семидесятилетний старик, семидесятилетний младенец, чьи длинные ноги свисали из колыбели.[19]19
Фицджеральд Ф. Загадочная история Бенджамина Баттона / Пер. с англ. М.: Эксмо-Пресс, 2010 (Fitzgerald, F.S. The Curious Case of Benjamin Button // Collier’s Weekly, May 1922, p. 27.
[Закрыть]
В рассказе нет упоминаний о том, как чувствовала себя при этом бедная миссис Баттон (хорошо, что хотя бы в киноверсии новорожденный Бенджамин размером с обычного младенца, пусть даже старого и покрытого морщинами).
Вследствие очевидной экстравагантности самой идеи течение времени в обратную сторону используется для создания комического эффекта. Алиса Льюиса Кэрролла, оказавшись в Зазеркалье, встречается с Белой Королевой и изумляется – оказывается, эта женщина умудряется жить одновременно вперед и назад во времени. Королева вдруг начинает вопить от боли и размахивать пальцем:
Алиса тут же спросила:
– Что случилось?
– Сейчас, сейчас случится! – снова завела Королева. – Я уколю палец булавкой, ой-ой-ой!
– И скоро вы собираетесь уколоться? – насмешливо спросила Алиса.
– Совсем скоро, – стонала Королева. – Начну прикалывать шаль булавкой и уколю-ууу! – заныла она.
– И в это мгновение булавка расстегнулась, Королева протянула к ней руку, и…
– Осторожно! – крикнула Алиса. – Вы уколетесь!
Но было поздно – булавка впилась в палец.[20]20
Кэрролл Л. Алиса в Зазеркалье / Пер. с англ. М.: АСТ, 2010 (Carroll, L. Alice’s Adventures in Wonderland and Through the Looking Glass. New York: Signet Classics, 2000).
[Закрыть]
Кэрролл (не родственник[21]21
Очевидно.
[Закрыть]) играет на основополагающей характеристике времени – том факте, что причина всегда предшествует следствию. Описанная сценка заставляет нас улыбнуться, но в то же время служит напоминанием о том, какую важную роль стрела времени играет в формировании мироощущения.
Текущее вспять время может создавать не только комедийную картину, но и весьма трагичную. Роман Мартина Эмиса «Стрела времени» – классический пример описания жизни «в обратную сторону», даже с учетом того, что ассортимент произведений в данном стиле невелик.[22]22
Дидрик (Diedrick, J. Understanding Martin Amis. Charleston: University of South Carolina Press, 1995) перечисляет еще несколько произведений, помимо упомянутых мной, в которых в той или иной форме используется прием обратного течения времени: «Сильвия и Бруно» Льюиса Кэрролла, «Завещание Орфея» Жана Кокто, «Никогда в жизни» Брайана Олдиса и «Время, назад» Филипа Дика. Для Мерлина, героя романа-эпопеи Теренса Уайта «Король былого и грядущего», время течет задом наперед, хотя Уайт не пытался использовать этот прием последовательно. Среди более свежих иллюстраций использования данной техники – «Гиперион» Дэна Симмонса; кроме того, тема обратного хода времени положена в основу «Исповеди Макса Тиволи» Эндрю Шона Грира и рассказа «Дневник, посланный за сотню световых лет» Грега Игана. В «Бойне номер пять» Воннегута приводится краткое описание «наоборот» бомбежки Дрездена зажигательными бомбами – Эмис упоминает его в послесловии к «Стреле времени».
[Закрыть] Повествование идет от имени бестелесного создания, живущего внутри другого человека, Одило Унфердорбена. Хозяин тела проживает жизнь в привычном нам понимании – вперед во времени, однако для фантомного повествователя время течет в обратную сторону. Его первое воспоминание связано со смертью Унфердорбена. У него нет никакой власти над Унфердорбеном, и он не в состоянии контролировать его действия или обращаться к его воспоминаниям. Он всего лишь пассивно проживает жизнь в обратном порядке. В начале романа Унфердорбен предстает перед нами в роли врача, и на рассказчика его работа оказывает самое отталкивающее впечатление: пациенты забредают в пункт первой помощи, где сотрудники высасывают лекарства из их тел, срывают бинты и отправляют несчастных людей в ночь истекающими кровью и кричащими от боли. Однако ближе к концу книги мы узнаем, что Унфердорбен был ассистентом врача в Освенциме и занимался тем, что создавал жизнь из ничего, превращая химические вещества, электричество и мертвые тела в живых людей. Только теперь, думает рассказчик, все наконец-то встает на свои места.
Существует веская причина, почему изменение относительного направления движения времени на обратное – такой эффективный художественный инструмент: в реальном, не воображаемом мире подобное, в принципе, невозможно. У времени есть направление, и направление времени одинаково для всех. Никому из нас не доводилось встречаться с персонажами, подобными Белой Королеве, которые помнят о том, что мы воспринимаем как «будущее», в противоположность (или в дополнение) к «прошлому».
Однако что же мы в действительности имеем в виду, когда говорим, что у времени есть направление, что стрела времени указывает из прошлого в будущее? Представьте себе воспроизведение фильма в обратную сторону. В целом довольно быстро становится понятно, что предстающее перед нами зрелище движется «не в ту сторону». Возьмем классический пример: ныряльщик в бассейне. Если после того, как человек нырнул, мы видим столб брызг и волны, расходящиеся по воде, значит, все нормально. Но если мы видим, что в бассейне внезапно появляются волны, а потом столб брызг выталкивает ныряльщика из толщи воды на трамплин, после чего волны сразу же успокаиваются, то нам становится понятно: видеозапись воспроизводится задом наперед.
Определенные события в реальном мире всегда происходят в одном и том же порядке. Порядок неизменен: нырок – всплеск – волны. Никогда мы не наблюдаем обратного процесса: волны – всплеск – выталкивание ныряльщика в воздух. Мы можем взять молоко и добавить его в чашку черного кофе; но невозможно взять кофе с молоком и разделить две жидкости. Подобные последовательности действий называются необратимыми процессами. Нам никто не мешает фантазировать о том, как такие процессы выглядели бы, поверни мы их вспять, но если нам вдруг действительно приведется увидеть что-то подобное, мы сразу же заподозрим в них кинематографические трюки и точно не воспримем их как достоверное отражение реальности.
Необратимые процессы – это самая суть стрелы времени. Одни последовательности событий возможны, другие нет. Важно также, что порядок событий – насколько мы можем судить об этом – един во всей наблюдаемой Вселенной. Возможно, когда-нибудь в какой-нибудь далекой солнечной системе мы найдем планету, населенную разумными существами, но мы не ожидаем, что для них будет обычным делом взять и разделить молоко и кофе (или их туземные аналоги) несколькими небрежными взмахами ложкой. Почему это нас не удивляет? Вселенная огромна; почему бы событиям не происходить в разных ее частях в разных последовательностях? Однако это невозможно. Для определенных типов процессов – грубо говоря, сложных действий, включающих множество индивидуальных движущихся частей, – существует некий допустимый порядок, каким-то образом встроенный в саму ткань бытия.
Стрела времени – центральная формирующая метафора пьесы Тома Стоппарда «Аркадия». Вот как Томасина, юное дарование, намного опередившее свое время, объясняет это понятие своему учителю:
Т о м а с и н а. Септимус, представь, ты кладешь в рисовый пудинг ложку варенья и размешиваешь. Получаются такие розовые спирали, как след от метеора в атласе по астрономии. Но если помешать в обратном направлении, снова в варенье они не превратятся. Пудингу совершенно все равно, в какую сторону ты крутишь, он розовеет и розовеет – как ни в чем не бывало. Правда, странно?
С е п т и м у с. Ничуть.
Т о м а с и н а. А по-моему, странно. РАЗмешать не значит РАЗделить. Наоборот, все смешивается.
С е п т и м у с. Так же и время – вспять его не повернуть. А коли так – надо двигаться вперед и вперед, смешивать и смешиваться, превращая старый хаос в новый, снова и снова, и так без конца. Чтобы пудинг стал абсолютно, неоспоримо и безвозвратно розовым. Вот и весь сказ. Это называют свободой волиили самоопределением.[23]23
Стоппард Т. Аркадия. М.: Иностранка, 2008 (Stoppard, T. Arcadia, in Plays: Five. London: Faber and Faber, 1999).
[Закрыть]
Таким образом, стрела времени в нашей Вселенной существует, и от этого никуда не деться. Возможно даже, что это основополагающая характеристика нашей Вселенной; тот факт, что вещи случаются в таком порядке, как мы привыкли их видеть, но не в обратном, неразрывно связан с тем, как мы привыкли жить в нашем мире. И все же, почему так? Почему мы живем во Вселенной, где X часто случается после Y, но Y никогда не происходит вслед за X?
Ответ лежит в концепции «энтропии», о которой я упоминал выше. Так же как энергия и температура, энтропия сообщает нам что-то о текущем состоянии физической системы, и в частности позволяет оценить, насколько система беспорядочна. У пачки аккуратно сложенных один на другой листов бумаги низкая энтропия; у той же пачки бумаги, хаотично разбросанной по столу, энтропия высокая. Энтропия чашки кофе, рядом с которой мы держим ложку молока, низкая, так как в данной системе существует четкое упорядоченное разделение молекул на «молоко» и «кофе». После смешивания энтропия этих двух жидкостей становится относительно высокой. Все необратимые процессы, позволяющие говорить о существовании стрелы времени, – мы можем превратить яйца в омлет, но невозможно собрать омлет обратно в яйца; духи распыляются по помещению, но не втягиваются обратно во флакон; кубики льда тают в воде, но в чашках с теплой водой не происходит спонтанного формирования кубиков льда, – обладают одним общим свойством: энтропия в них увеличивается, то есть система переходит из упорядоченного состояния в беспорядочное. Всякий раз, когда мы осмеливаемся побеспокоить Вселенную, мы увеличиваем ее энтропию.
Одной из основных задач этой книги является объяснение, как такое понятие, как энтропия, связывает в единое целое такой разнородный набор явлений. После этого мы углубимся в выяснение того, что же такое эта самая «энтропия» и почему она непрерывно увеличивается. Наша конечная цель – задать себе фундаментальный вопрос, стоящий перед современной физикой: почему в прошлом энтропия была так низка, что способна с тех пор постоянно увеличиваться?
