Текст книги "Страсть ей к лицу"

Автор книги: Ширли Басби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Глава 10

Джулиана так погрузилась в невеселые мысли, что сначала не услышала тихого стука в дверь. Только через несколько минут она очнулась и поняла, что пришел Ашер.

Вскочив, она подбежала к стеклянной двери, открыла ее и втащила Ашера в полутемную комнату.

– Вас никто не видел? – встревожено спросила она, выглянув в сад.

– Вряд ли. Я был очень осторожен.

– А ваша лошадь? Если ее найдут, посыплются вопросы.

– Я знаю, что делаю, милая, – вздохнул Ашер. – И позаботился о том, чтобы меня никто не заметил. Оставил лошадь надежно привязанной в полумиле отсюда, а сам добрался до дома пешком.

В библиотеке горела только одна свеча. Благодаря любви мистера Керквуда к книгам библиотека была самой роскошной в доме комнатой. Дубовые книжные шкафы от пола до потолка тянулись по трем стенам помещения. Четвертая была занята камином и стеклянными дверями. Шкафы были уставлены книгами в кожаных переплетах, а на полу лежали два больших шерстяных ковра с изысканными узорами в кремовых, золотистых, зеленых и розовых тонах.

Однако Ашера не интересовали книги. К его досаде, его все больше тянуло к Джулиане. Вспоминая минуты в лесной хижине, он ощущал, как сильно бурлит в его жилах кровь. Его тянуло к Джулиане, и ему хотелось узнать, что она чувствует по отношению к нему.

Сегодня она выглядела необычайно хорошенькой в своем абрикосовом платье. Цвет оттенял и подчеркивал глубину ее глаз и соболиную роскошь волос. Взгляд Ашера остановился на ее соблазнительных губах и скользнул к скромному вырезу платья. Джулиана красавица, а он мужчина из плоти и крови – неудивительно, что его влечет к ней.

Равнодушная к плотоядному блеску глаз Ашера, Джулиана прикусила губу и спросила:

– Значит, вы уверены, что вас никто не видел?

– Никто, – нетерпеливо отмахнулся Ашер и, схватив ее за руку, подвел к дивану.

Они сели.

– А теперь скажите, чем вы так расстроены? – спросил Ашер.

Джулиана заломила руки.

– Сегодняшний вечер был настоящим кошмаром, и только милостью Божьей все не кончилось вашей дуэлью с Ормсби. Ормсби был унижен и разъярен, когда вылетел отсюда, и я точно знаю, каким жестоким может быть этот человек, который не погнушается отомстить моей семье за свой позор!

Ашер хотел что-то сказать, но она повелительно подняла руку.

– Не стоит указывать, что тут моя вина: я прекрасно это знаю. Не стоило приглашать вас и вашу бабушку поужинать с Ормсби, но я была вне себя от волнения! Когда отец сказал, что Ормсби снова втерся к нам в дом – поверьте, другого слова я не нахожу, – я не могла придумать ничего другого, чтобы помешать ему загнать отца в угол. Не будь я так возмущена наглостью Ормсби, не будь так полна решимости оставить его с носом... если бы я только немного подумала, мне бы в голову не пришло впутать в эту историю вас или миссис Мэнли. Нужно было написать сквайру и пригласить его, жену и детей! Кого угодно, но только не вас!

– Что же, полагаю, вы указали мне мое место, – вздохнул Ашер. – А я-то думал, что спешу на помощь прекрасной деве. Как я мог так ошибаться?!

– О, прекратите! – рассердилась Джулиана. – Я не в настроении терпеть ваши шуточки. Я все еще трясусь от страха в ожидании несчастья, а вам бы только меня поддразнивать! Бедный отец так расстроен, что я опасаюсь апоплексического удара. Папа живет в страхе, что Ормсби нанесет удар. А Талия... – Ее голос прервался. – Ашер, – едва не заплакала она, – Талия предлагает пожертвовать своим счастьем и выйти за Ормсби!

– Плохо вам пришлось милая, верно? – прошептал он, сжимая ее руку.

– Да, – с горечью ответила она, – но все, происходящее со мной, ничто в сравнении с судьбой Талии, если я не найду способа спасти ее от Ормсби. – Она глубоко вздохнула, борясь с подступающим отчаянием. Подняв голову, она встретила взгляд Ашера. – Нужно достать эти письма! Знаю, я впутала вас в историю, которая не имеет к вам никакого отношения, и мне искренне жаль, но я просто ничего другого не могла придумать. С моей стороны просто наглость требовать от вас чего-то еще, но нам необходимо предпринять какие-то действия. Иначе отец умрет от тревоги и стыда, если мы не сможем защитить Талию от интриг Ормсби. Но больше всего я боюсь, что Талия наделает глупостей.

– Что-то еще более глупое, чем сочинение подобных писем? – сурово осведомился Ашер.

Джулиана вырвала руку. Глаза ее гневно сверкнули.

– Я только сейчас вспомнила, каким несносным мальчишкой вы были.

Ашер ухмыльнулся, но, сознавая всю серьезность ситуации, медленно выговорил:

– Ормсби будет ужинать у моего отчима... – Он глянул на каминные часы и, отметив, что уже начало первого, продолжал: – Менее чем через двадцать часов. Так что он будет очень занят до поздней ночи, что дает мне прекрасную возможность похитить письма, при условии что они спрятаны там, где я думаю. Если все пройдет как следует, вы получите письма Талии менее чем через сутки.

Джулиана зачарованно слушала Ашера, пока не поняла, какой опасности он подвергается. До этого момента, занятая собственными проблемами, она не слишком хорошо сознавала, чего просит. И сейчас ее терзали угрызения совести. Он страшно рискует ради нее и ее родных, совершая преступление, вламываясь в дом Ормсби и пытаясь украсть письма... А вдруг его застанут в доме?

Погублена будет не только его репутация, но и репутация его родных. Существует вполне реальная возможность того, что его сошлют в Австралию или повесят, как вора. При мысли об этом... о том, что она может больше не увидеть его, никогда не посмотреть в его синие глаза, не услышать его голоса, Джулиану охватил доселе не изведанный ужас. Побелев как полотно, она прошептала:

– Нет! Нет... Вы не должны.

Ашер поднял бровь:

– Чего именно я не должен?

– Вы не должны рисковать! – окончательно разволновалась Джулиана. – Если вас поймают... – Она покачала головой, словно пытаясь отогнать жуткую картину. – Нет. Мне вообще не следовало просить вас об этом. – Отвернувшись, она слепо уставилась в пространство. – Нужно найти другой способ. Мне следует найти другой способ. Теперь я вижу, что это глупый план, и нельзя было вас втягивать...

Ашер поймал ее руки.

– Вы меня не остановите, – криво улыбнулся он.

– Но вы не должны! – обезумев от страха, вскричала Джулиана. – Я запрещаю! Неужели вы не сознаете, какой опасности себя подвергаете?! Что будет с вашей бабушкой, если вас поймают?!

– Не поймают.

– Но откуда вам это известно?

Ашер не собирался с ней спорить по этому поводу. Хочет она или нет, он завтра вечером прокрадется в дом Ормсби и, если удача повернется к нему лицом, похитит письма Талии. И никакие уговоры Джулианы его не остановят!

Но при виде ее встревоженного лица ему стало не по себе. Как объяснить, что он будет счастлив лишить Ормсби этих писем? Черт, да он благодарен за шанс разрушить планы маркиза на Талию.

Ашер поцеловал Джулиане руку и улыбнулся.

– Вы должны верить мне на слово, когда я говорю, что меня не поймают, – беспечно заверил ее Ашер. – Сами подумайте – Ормсби не будет дома, а слуги либо лягут спать, либо будут заниматься своими делами. Им совершенно ни к чему проходить мимо библиотеки, а тем более в нее заглядывать... Джулиана, я пробуду в библиотеке не более десяти минут, и если письма там, всем вашим бедам придет конец.

– Но что, если...

Он прижал палец к ее губам, наслаждаясь ощущениями.

– Я точно расскажу вам, что произойдет. Маркиз отправится в Эппл-Хилл, на ужин к Деннингу. Как только я узнаю, что он уже там, немедленно поскачу в Ормсби– Плейс и выкраду письма. Войду и выйду, прежде чем кто-то поймет, что я был поблизости от поместья.

Джулиана посмотрела ему в глаза. Она знала этот взгляд. Отговорить Ашера невозможно.

– Вы будете осторожны? – прошептала она, капитулируя перед неизбежным. – Я н-не вынесу, если с вами что-то случ-чится.

Он молча смотрел на нее.

Ему больше не хотелось говорить ни об Ормсби, ни о проклятых письмах Талии. Он хотел... другого.

Сжать в объятиях Джулиану и целовать. Касаться шелковистой кожи, ощущать, как выгибается в руках ее прелестное тело.

Секунды шли, а Ашер все продолжал молчать. Джулиана подняла глаза и ахнула, увидев его искаженное желанием лицо. Воздух между ними словно искрил. Ашер выглядел таким красивым. Сейчас он походил на дикого леопарда, готового прыгнуть на свою жертву.

Они были одни. Дом давно спал. Никто не знал о том, что Ашер здесь. Никто ничего не узнает...

Возбуждение все сильнее охватывало Джулиану при мысли о том, как Ашер овладеет ею.

За годы, прошедшие после смерти мужа, встречалось несколько джентльменов, выказывавших к ней нечто большее, чем мимолетный интерес, однако Джулиана никогда не поддавалась искушению ответить на призыв или завести короткий роман. Но Ашер...

Сердце тревожно забилось. Ашер искушал ее, как ни один мужчина на свете...

Джулиана знала, что нужно как-то прервать это мучительное молчание, однако могла лишь смотреть на чувственный изгиб его рта и представлять, как этот рот обожжет ее губы.

Она твердила себе, что нужно встать и приказать ему уйти. Или убежать самой. Но она не сделала ничего подобного. Просто смотрела на Ашера, тяжело дыша, и не знала, как отвести глаза.

Всеми фибрами своего существа она желала, чтобы Ашер ее обнял...

Кровь бурлила раскаленной лавой, лишая Ашера последних остатков здравого смысла. Сейчас ему было плевать на последствия. Осталось лишь сознание того, что если он не прикоснется к Джулиане, будет жалеть об этом до конца жизни.

Он потянулся к ней, охваченный примитивной страстью, и, стиснув ее предплечья, притянул к себе. Нашел губы и стал целовать – яростно, свирепо, с едва скрытым исступлением.

Джулиана и не подумала противиться. Даже когда он силой приоткрыл ее губы и проник в ее рот языком, вторжение показалось ей слишком сладостным, чтобы отстраниться.

Когда Ашер сжал ее грудь, она затрепетала и выгнулась всем телом. Между ними взорвалась слепая, неотступная страсть.

Джулиана опустилась на диван, а Ашер накрыл ее своим телом. Полулежа на ней, он долго осыпал ее поцелуями. Его руки скользили по ее талии и груди. Голод и жажда горели в его взгляде, и это сводило Джулиану с ума.

Она наслаждалась его прикосновениями.

Когда Ашер приподнял голову, она застонала, только чтобы громко ахнуть, когда его зубы сомкнулись на соске. Пока он ласкал ее грудь прямо через ткань, ощущение этих требовательных губ усилило растущую боль между ног. Джулиана стала извиваться, сжимая его плечи, касаясь руками повсюду, куда могла дотянуться. Она даже попыталась стянуть с Ашера куртку и удовлетворенно вздохнула, когда ее пальцы проникли под его сорочку и коснулись кожи.

Ашер хрипло пробормотал:

– Сейчас мы узнаем, насколько соответствуют действительности одолевающие меня видения.

Даже если бы Джулиане пришло в голову остановить его, она не сумела бы этого сделать. Она и глазом не успела моргнуть, как обнаружила, что вся ее одежда – туфельки, платье и сорочка – лежит на полу рядом с одеждой Ашера.

Вскоре они оба были обнаженными. Джулиана лежала на диване, Ашер сидел рядом, прижавшись к ее бедру своим. Они смотрели друг на друга, сознавая, что прошли точку невозврата.

– Иисусе, – пробормотал Ашер, пожирая глазами ее тело, – реальность куда лучше моего жалкого воображения! Ты прелестна. – Он наклонился и коснулся губами ее сосков. – Куда прелестнее и куда соблазнительнее, чем я мог представить.

Не в силах сдержаться, Джулиана провела рукой по груди Ашера, наслаждаясь ощущением перекатывавшихся под кожей мышц. Какой же он сильный и красивый!

Ашер поймал ее руку и напряженным от желания голосом резко проговорил:

– У меня осталось достаточно здравого смысла, чтобы уйти. – Он наклонился так низко, что их губы почти соприкасались, и откровенно признался: – Но предупреждаю, если коснусь тебя еще раз... не остановлюсь, пока не сделаю тебя своей.

Джулиана, то ли смеясь, то ли плача, потянулась к нему.

– Если ты не возьмешь меня сейчас, Ашер Корделл, я возненавижу тебя до конца жизни!

Он завладел ее губами и, опьянев от наслаждения, стиснул Джулиану в объятиях.

Он упивался ее сладостью, пробуя на вкус все, чего касались его губы. Ему необходимо было утолить свой голод, и он не собирался медлить. Джулиана была жаркой и влажной, и она так же страстно желала его.

Она охнула, немного испуганная дерзким вторжением Ашера. Ее пронзило острое наслаждение, бедра приподнялись, а пальцами она впилась в его плечи.

Эмоции, ощущения копились в Джулиане, по мере того как Ашер подводил ее все ближе к краю. Она не испытывала ничего подобного даже в самые интимные моменты с мужем и оказалась не подготовленной к безумному голоду, пожиравшему ее.

Всем своим существом Ашер сосредоточился на том месте, где они соединились. Джулиана была как жаркий огонь – мягкая и шелковистая, и магия их союза поражала его.

Он любил многих женщин, но ни одна не возбуждала его, как Джулиана. Он и прежде знал желание, страсть и наслаждения, Но теперь эти эмоции были настолько сильными и яркими... что он оказался бессилен против этого урагана. Ашер отчаянно жаждал продлить минуты близости, чтобы насладиться каждым мгновением. Он не мог думать, не мог дышать. Мог только чувствовать и отдаваться своим чувствам, добиваясь разрядки.

После смерти мужа у Джулианы не было мужчин. Муж был первым и единственным. Теперь, в объятиях Ашера, она поняла, что есть любовники и есть любовницы. Ласки Ашера сводили ее с ума, лишали способности мыслить, швыряли в совершенно иной мир чувственных удовольствий. Затерянная в тумане ощущений, она встречала каждый его выпад, и волны блаженства захлестывали ее с каждым его движением. Она держалась за него, как утопающий за соломинку. Требовательные поцелуи кружили голову, и она взлетала все выше и выше... Она извивалась под его натиском, поднимала бедра и выгибалась.

Она стонала и кричала, а Ашер вонзался в нее все яростнее и сильнее, пока она не забилась в экстазе и окружающий мир не исчез.

Ашер последовал за ней и вскоре бессильно обмяк, изливая семя в ее тесное лоно.

Они лежали на диване, по-прежнему соединенные, и тишину нарушали только звуки их учащенного дыхания. Наконец Ашер порылся в лежавшей на полу одежде, отыскал в кармане большой носовой платок и осторожно вытер им бедра Джулианы, удаляя все следы их поспешного соития.

Убрав платок в карман, он поцеловал Джулиану в живот и пробормотал:

– Прости, что у меня не нашлось ничего лучшего. В следующий раз мы подготовимся тщательнее.

Она едва не всхлипнула, когда он вышел из нее, не желая, чтобы все это закончилось. Но именно его слова вернули ее в настоящее. Как только страсть была утолена, чудовищность содеянного, сознание того, что она лежит обнаженной на диване, в отцовской библиотеке и лихорадочно отвечает на пылкие ласки Ашера, накрыли ее, словно лавиной. Вспыхнув от стыда, Джулиана подскочила. Господи Боже! Что она наделала? Как теперь смотреть ему в глаза? Как она может воспитывать сестру, когда сама сейчас доказала, насколько слаба и глупа?

Джулиана едва сдержала истерический смех. Письма? Да все письма в мире ничто по сравнению с тем, что она натворила!

Потрясенная собственным поведением, униженная тем, что позволила этому случиться, Джулиана стала лихорадочно собирать свою одежду.

Щеки уже горели огнем, когда Ашер безмолвно протянул ей сорочку. Сдержав отчаянный стон, она выхватила сорочку и поспешно надела.

Ашер не отрывал от нее глаз.

Он никогда не сомневался, что Джулиана неопытна в любовных делах, но ему не приходило в голову, что она может пожалеть о случившемся между ними.

Хмурясь, он стал натягивать рубашку и бриджи. Пропади все пропадом! За какого же негодяя она его принимает?! Наверняка ведь знает, что он женится на ней! Должна же она понимать, что он никогда не позволил бы всему этому произойти, если б не собирался жениться на ней? Не могла же она вообразить, будто сегодняшняя ночь – начало романа или, еще хуже, легкой, ни к чему не обязывающей связи.

Ашер почти упал духом. В движениях Джулианы была отчаянная поспешность, не сулившая ничего хорошая. Застегнув рубашку, он заправил ее в бриджи, наскоро пригладил взъерошенные волосы и твердо сказал:

– Джулиана, мы должны поговорить.

Одевшись, она почувствовала себя увереннее, но по-прежнему мечтала об одном: бежать, спрятаться и больше никогда не показываться на людях.

– О чем? – выдавила она. – Вы уже придумали, как украсть письма Талии и теперь я не вижу необходимости...

Ашер сжал ее плечи.

– Я не желаю говорить ни о Талии, ни о проклятых письмах, – процедил он. – Я хочу поговорить о нас. О том, что случилось между нами.

Джулиана громко сглотнула и попыталась напустить на себя беззаботный вид.

– Ах, это... было очень приятно.

– Приятно? – взорвался Ашер.

Она посчитала приятной самую сладостную в его жизни любовную сцену!

Но полный решимости не дать ей себя отвлечь, он набрал в грудь воздуха и уже спокойнее сказал:

– Речь идет не о моих подвигах, и поверьте, Джулиана, это было более чем приятно. Но я хочу говорить о другом – о нашей свадьбе.

Джулиана потеряла дар речи.

– О свадьбе! – прошептала она.

Терзаемая сознанием того, что забыла о моральных принципах, которыми руководствовалась всю жизнь, отчаянно пытаясь понять причины своего падения, Джулиана даже не подумала о возможности нового замужества. Ашер слегка ослабил хватку и осторожно встряхнул ее.

–Разумеется. Сегодня днем я приеду и поговорю с твоим отцом. В воскресенье будет сделано оглашение. Через месяц мы сможем пожениться.

Окончательно растерявшись, Джулиана оттолкнула его.

– Нет! – выдохнула она. – Я больше не хочу выходить замуж!

Ашер в полном замешательстве уставился на нее. Он пытался вникнуть в смысл ее слов. Джулиана не сказала, что не хочет выходить за него, она сказала, что вообще не желает выходить замуж.

– Позволь убедиться, что я правильно тебя понял, – осторожно заговорил он. – Ты возражаешь не против меня, а против самого брака?

Джулиана кивнула:

– Совершенно верно. Я не хочу выходить замуж.

– Никогда?

– Никогда.

– Итак, ты готова стать моей любовницей, но не женой? – уточнил Ашер тоном, от которого ей стало не по себе.

Джулиана поколебалась. Нет. Она не хотела быть его любовницей. Но сегодня он показал ей, каким бывает рай, и Джулиана очень опасалась, что захочет вновь оказаться в его объятиях.

Господи, что же ей делать! Случившееся между ними сегодня было самым волнующим и поразительным событием в ее жизни. Она была послушной дочерью, верной и преданной женой, всю свою жизнь следовала правилам общества и никогда не подозревала.

Джулиана прикусила губу.

Она считала, что не способна на авантюры? А как же попытка вернуть письма Талии? Она всегда была правильной, чинной и чопорной, не так ли? Совсем как... жена викария! Но в последнее время она совершила не один безумный поступок.

Идея стать любовницей мужчины, даже такого, в объятиях которого она таяла, была возмутительной, но другая альтернатива: стать его женой... нет, она не в силах даже подумать об этом.

Чувствуя, что ее жизнь выходит из-под контроля, Джулиана молчала.

– Итак? – сухо спросил Ашер.

– Я не хочу быть вашей любовницей, – решительно заявила она.

– Вот как? Значит, мы поженимся, как только я смогу все устроить.

– Нет.

Повисла пауза. После недолгого молчания Ашер спросил:

– Не могли бы объяснить почему? Только не пытайтесь отделаться от меня, говоря, что мы друг другу не подходим или что вы находите меня непривлекательным.

Джулиана раздраженно передернула плечами:

– Будь вы джентльменом, не стали бы допытываться.

Ашер невесело рассмеялся:

– Милая, я могу походить на джентльмена, могу одеваться как джентльмен, но поверь, я не джентльмен. Поэтому что джентльмены не вламываются в чужие дома и не крадут из них... э... э... некие письма.

– Наоборот, – прошептала Джулиана, возмущенная тем, что он унижает себя из-за того, что помогает Талии единственным известным ему способом. – Вы делаете это во имя благородной цели. Вы спасаете невинную молодую девушку от горькой и страшной судьбы.

– Давай-ка выясним кое-что, – бросил Ашер. – В том, что я собираюсь сделать, нет ничего благородного. И я уж точно делаю это не ради Талии. – Он снова сжал плечи Джулианы и рывком притянул к себе. – Я делаю это ради тебя! – прорычал он. – И это единственная причина, по которой я готов рискнуть своей шеей. Ради тебя. Ни ради кого другого.

Трепет восторга пронизал Джулиану, но она быстро овладела собой.

Это значения не имеет. Главное, что Ашер готов выкрасть письма Талии. Сестра будет спасена!

– Я благодарна вам, – откашлявшись, ответила Джулиана. – Знаю, было неразумно и жестоко просить вас рисковать, но спасибо вам за все.

– Неразумно отказывать в ответ на мое предложение, – процедил Ашер.

– Но... не помню, чтобы вы делали предложение, – возразила Джулиана. – Вы просто заявили, что мы должны пожениться.

– В этом все дело? Хотите, чтобы я сделал предложение по всем правилам? – удивился Ашер так искренне, что она едва не улыбнулась.

– Нет, я не...

– Еще одно слово, и я за себя не отвечаю! – прорычал он.

Остро сознавая, что его чувственный рот находится в каком-то дюйме от ее собственного и что жар и трепет, вызванные его близостью, мешают думать связно, Джулиана оставалась неподвижной в его объятиях. Она понимала также, что он сдерживается из последних сил, и пыталась найти выход из этой крайне рискованной ситуации.

Ашер нетерпеливо встряхнул ее:

– Почему вы не хотите выйти за меня? Скажите, что вам во мне не нравится?

– О, Ашер, – тихо вскрикнула Джулиана, – мне нравится все! И если бы я хотела выйти замуж, то вышла бы только за вас!

Он слегка повернул голову, так что его губы коснулись ее пальцев.

– Почему же вы мне отказываете?

Ну как ему объяснить? Как объяснить, что ей нравится теперешняя жизнь? Как заставить понять, что она счастлива в своем домике и ей хочется управлять собственной судьбой?

Прожив всю жизнь сначала под властью отца, а потом под властью мужа, Джулиана наслаждалась обретенной свободой. И хотя ни тот, ни другой не были тиранами, она всегда сознавала, что ее судьба находится в их руках. За годы, прошедшие после смерти мужа, она научилась ценить независимость, и сама мысль о том, чтобы отказаться от всего этого, уступить бразды правления мужчине, казалась невыносимой.

Она любила Ашера. И готова была это признать. Любила очень долго, возможно, с самого детства, но тем не менее не хотела становиться его женой. Хотя... перспектива никогда больше с ним не увидеться или знать, что он женится на другой, наполняла ее сердце болью и заставляла колебаться. Она никогда не думала, что так случится, и не представляла, что придется делать выбор. Пожалеет ли она когда-нибудь о том, что отвергла его? Неужели независимость дороже, чем брак с единственным человеком, которого она по-настоящему любила? И способна ли она отвернуться от любви.

– Проклятие! Вы должны стать моей женой, – настаивал Ашер. – Я завтра же поговорю с вашим отцом.

Джулиана на миг оцепенела.

– Кажется, вы забыли, что я взрослый человек и мой отец не имеет права указывать, за кого я должна или не должна выходить замуж! Вы не можете заставить меня выйти за вас! – добавила Джулиана, вскинув подбородок.

Ашер дернул Джулиану на себя и за мгновение до того, как его губы снова коснулись ее губ, пробормотал:

– Еще как могу! И заставлю!