Текст книги "Страсть ей к лицу"
Автор книги: Ширли Басби
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Джулиана не впервые задалась вопросом: действительно ли она любила Уильяма Грили? Она не питала к нему неприязни, и он был довольно приятным человеком, но... Она не любила его. Хоть и питала к нему искреннюю симпатию, наслаждалась его обществом и была вполне довольна супружеской жизнью. Сменила власть отца на власть мужа и без жалоб приспособилась к новым обстоятельствам. Замужество дало ей немного больше свободы: жена не скована такими ограничениями, как незамужняя девушка. Но она и в мыслях не имела пуститься во все тяжкие.
Она прекрасно устроилась в гемпширском поместье свекра и стала мечтать о детях. Наверное, ее желание исполнилось бы, не умри муж от воспаления легких за месяц до третьей годовщины их свадьбы.
Овдоветь в двадцать четыре года... Это стало для нее страшным ударом. Весь мир рухнул. Впервые Джулиане не на кого было опереться, и на несколько месяцев она потеряла цель, дрейфуя по жизни, как корабль без штурвала. Конечно, отец и свекор давали ей советы относительно того, что ей следует делать и где жить, и она вежливо выслушивала их, хотя в душе понимала, что они не могут заставить ее последовать этим советам.
Свекор и свекровь хотели, чтобы Джулиана продолжала жить в доме, который делила с их сыном. Но она все больше скучала по своим местам. Одинокая, тоскующая по мужу, она жаждала оказаться рядом с сестрой. Мечтала вернуться в Кент. Средств, полученных от мужа, было более чем достаточно, и как-то утром она проснулась с бодрящим сознанием того, что может делать все, что пожелает. Поэтому без особого сожаления распрощалась с родней мужа и вернулась в Керквуд.
Отец, предполагавший, что Джулиана будет жить с ними, изумился, узнав, что дочь хочет купить очаровательное маленькое поместье, почти в пяти милях от Керквуда. Он протестовал, считая, что она должна стать Талии кем-то вроде матери и вести домашнее хозяйство, сняв это бремя с его плеч. Тогда он мог бы вновь засесть за свой книги, но она, удивив его и себя, отказалась и вскоре приобрела Роузвейл —двухэтажный дом, выстроенный из дерева и кирпича, с тремя сотнями акров плодородной земли.
Игнорируя тех, кто полагал, что она слишком молода и хороша собой, чтобы жить самостоятельно, Джулиана стала превращать Роузвейл в свой дом. Конечно, чтобы не дать пищу болтливым языкам, она перевезла туда милую старую няню, миссис Риверс. Этого было достаточно, чтобы удовлетворить отца, и поскольку миссис Риверс была благоразумной и жизнерадостной леди, безмерно благодарной за возможность жить в покое И комфорте, то старалась ни на что не обращать внимания и ничем не возражать Джулиане, так что обе женщины были весьма довольны такой ситуацией. Маленький штат слуг, состоявший из кухарки, экономки, горничной, садовника и конюха, старался, чтобы все шло гладко, и Джулиана с наслаждением погрузилась в безмятежную, спокойную жизнь. Она была всем довольна и ничего больше не желала. Отец и сестра жили поблизости. У нее свой дом, собственное состояние. И она может управлять собственной жизнью, не прося ни у кого помощи или совета.
Пообещав отцу, что поможет устроить дебют Талии, Джулиана думала, что приятно развлечется. Но никак не ожидала, что столкнется с такими проблемами.
Уголки ее губ опустились. Всё казалось таким простым, пока Ормсби не разрушил их планы на будущее и заставил идти по опасной дорожке. Для Джулианы сама мысль о том, чтобы пробраться в кабинет Ормсби и украсть письма, была неприемлемой. Но что делать, пришлось изменить самой себе ради спасения сестры.
С того момента, когда она открыла дверь в кабинет Ормсби и скользнула в темную комнату, каждый ее шаг грозил несчастьем. И с тех пор ничего не изменилось. А вдруг она все окончательно испортила, позволив постороннему человеку узнать, насколько глупа ее сестра?..
Но в мозгу огнем горели воспоминания о том, как она лежала на грязном старом столе с задранными до талии юбками, готовая отдаться Ашеру.
Джулиана покраснела. Господи милостивый! Она, не Талия, была в шаге от позора и унижения!
Пристыженная Джулиана закрыла лицо руками. На карте стоит будущее ее сестры, а она ведет себя как шлюха! О чем только она думала? Во всяком случае, не о Талии! А ведь сейчас нужно спасать сестру!
Джулиана глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. То, что случилось сегодня, – мгновенное помутнение разума, и больше это не должно повториться.
Джулиана не могла объяснить того, что с ней произошло, и знала только, что стоило Ашеру коснуться ее и обнять, мир просто исчез, и остался лишь Ашер, его ласки и поцелуи, возбудившие ее до невероятных пределов. В тот безумный лихорадочный момент она забыла обо всем. Главенствовало только желание. Но к сожалению, это желание невозможно удовлетворить...
Стиснув кулаки, Джулиана старалась взять себя в руки. Что с ней творится? Она не испытывала подобных ощущений даже с мужем, это все Ашер. Она с трудом сглотнула. С Ашером она забыла обо всем. О стыде, угрызениях совести, о правилах поведения, этикете...
Но это больше не повторится. Нет! Потому что все это глупость... и на подобной дороге ее ждет только сердечная боль...
Глава 6
Утром Ашер первым делом написал бабушке записку и известил ее о том, что у Талии Керквуд корь и что они могут вместе навестить больную.
Отправив записку, он спустился к завтраку и с удовольствием съел несколько горячих лепешек, говяжью отбивную, жареное яйцо и запил все это кружкой эля.
После завтрака Ашер ушел в кабинет и занялся просмотром отчетов управляющего. Однако мысли о вчерашних событиях его постоянно отвлекали, и он так и не смог до конца сосредоточиться на работе.
У него не было ни малейших сомнений, что за срок, определённый Джулианой, можно вернуть письма. Самым сложным было их найти, но в этом деле Ашер тоже слишком полагался на собственный опыт. Большинство людей вполне предсказуемы, даже если речь идет о том, чтобы спрятать ценную вещь. Он встречал всего нескольких человек, которые не следовали обычным шаблонам поведения, но это было, скорее, исключением из правил.
Теперь, когда маркиз покинул Лондон, Ашер был почти уверен, что письма он забрал с собой и спрятал где-то в загородном доме. Вероятнее всего – в сейфе, в своем кабинете. Ормсби был убежден, что очень ловко спрятал сейф за огромным пейзажем Гейнсборо, висевшим на стене напротив мраморного камина.
Ашер покачал головой. Любой опытный вор прежде всего заглянет за картину. Хм... он нашел и осмотрел сейф Ормсби много лет назад, когда впервые решил украсть бриллиантовое колье. Теперь эти знания ему пригодятся.
Проникнуть в дом не составит труда. Комната была на восточной стороне большого особняка и выходила в маленький сад. Пара стеклянных дверей открывается из кабинета прямо в сад, что позволит легко проникнуть в дом. Ормсби наверняка не ждет от вора такой дерзости. Кто посмеет вломиться в дом маркиза в то время, когда он сам там находится?
Ашер не исключал возможности быть, пойманным. Он доверял своему опыту, но понимал также, что малейший просчет или неверный шаг могут обернуться бедой – и тогда его бросят в тюрьму, а бабушка и родные не посмеют показаться на людях из-за такого позора. Нет, действовать надо очень осторожно. Разоблачение в его планы не входит.
Ашер встал, подошел к окну и выглянул в сад. Выполнить просьбу Джулианы для человека его талантов – пара пустяков. Однако все может пойти не так. Вдруг Ормсби установил новый сейф где-нибудь в другом месте или вообще в нем не окажется писем?..
Немного поразмыслив, Ашер пожал плечами. Да, с новым сейфом возникнут некоторые трудности, но все это поправимо. Если писем в сейфе не будет, придется менять планы. В конце концов, Ормсби может оказаться настолько глуп и самоуверен, что просто сунет их в ящик стола...
Ашер невольно улыбнулся. Какое он получит удовольствие, если похитит письма... Джулиана будет просто счастлива.
Написав еще несколько писем и предупредив Ханнема, что его не будет весь день, Ашер направился к конюшне и вскоре уже вывел на дорогу коляску, запряженную парой вороных.
Миссис Мэнли уже ждала его в гостиной. Не увидев щенка, Ашер немедленно справился о нем.
– О, Аполлон жив и здоров, – улыбнулась бабушка. – И сейчас гостит у кухарки с единственной целью убедить ее, что та славная косточка от окорока, которую она приберегла для супа, послужит куда более высокой цели, если ее подарят ему. Не поверишь, он мгновенно сообразил, что ни одна женщина не сможет устоять против его взгляда. А уж у кухарки всегда найдется для него вкусный кусочек. Да и я не лучше: как ты предсказывал, он немедленно нашел дорогу в мою постель. О, Ашер! Какое счастье – вновь иметь собаку! Но боюсь, он уже безнадежно избалован! – воскликнула она, целуя его в щеку. – Спасибо, дорогой! Я и не знала, как унылы мои дни, пока не появился Аполлон. Он поддерживает мои силы!
Вместе они вышли в холл, где дворецкий Дадли уже держал зонтик и перчатки бабушки, а также маленькую плетеную корзину, в которой лежали баночки с ее любимым подкрепляющим желе.
Усадив миссис Мэнли в коляску, Ашер сел рядом и хлестнул коней.
По дороге он заметил, что бабушка задумчиво смотрит на него.
– В чем дело? – улыбаясь, спросил он. – Почему ты так на меня смотришь?
– Скажи, разве ты не знал, что мне очень нравятся девочки Керквуд? Особенно Джулиана, – сообщила она и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Конечно, Талия очаровательна, но я никогда не думала, что она в твоем вкусе.
Ашер усмехнулся:
– Считаешь, я увлекся Талией?
– А что еще я должна подумать, когда мой любимый внук, никогда не обращавший внимания на молодых леди в округе, неожиданно просит меня поехать с ним в дом королевы света? – рассудительно заметила бабушка.
– Талия здесь ни при чем, – заверил Ашер. – Мы же соседи. И нам положено проведывать больных. – Он откашлялся. – И скажу честно, о Джулиане я думаю гораздо чаще, чем о Талии. Уверен, что Джулиане будет полезно, если мы ей дадим небольшой отдых.
Глаза бабушки лукаво заискрились.
– О, я поняла. Значит, я должна буду занимать Талию, пока вы с Джулианой немного побудете наедине?
– А ты возражаешь? – хмыкнул Ашер.
Бабушка покачала головой и улыбнулась:
– Я подозревала что-то в этом роде, но хотела удостовериться. И должна сказать, что ты меня успокоил. Мне стало намного легче.
– Это почему?
– Талия, конечно, красавица, но не хотела бы я видеть ее своей невесткой!
– Господи, я не думал об этом, – содрогнулся Ашер.
– Но Джулиана – просто идеальная для тебя жена, – заверила его бабушка.
Ашер рванул поводья и остановил лошадей посреди дороги. Повернулся к миссис Мэнли и сказал:
– С каких это пор ты заделалась свахой?
Бабушка рассмеялась:
– О, Ашер, видел бы ты свое лицо! – С нежностью глядя на внука, она погладила его по щеке. – В этот момент ты был так похож на деда и мать, что у меня дыхание перехватило.
– Чертовски глупое утверждение! Мать была красавицей. Не то, что я. Мохнатые брови и крючковатый нос, в точности как на портрете деда в бернемской галерее!
– Согласна! Этот жуткий портрет! Поверь, дорогой, дед был совершенно другим!
– И кроме того, – прорычал Ашер, возвращаясь к предыдущей теме, – я не имею ни малейшего намерения жениться на Джулиане Грили! Просто стараюсь быть вежливым.
– Уверен? – уточнила бабушка.
Снова хлестнув лошадей, он процедил:
– Конечно! Женитьба – последнее...
Но слова застряли в горле. Разве не он думал о женитьбе вчера ночью? Разве не он ложился в постель, обдумывая столь важный в его жизни шаг?
Взглянув на бабушку, он обнаружил, что она с понимающей улыбкой наблюдает за ним.
– Перестань, – полусмеясь, потребовал он. – Ты мной манипулируешь.
Бабушка покачала головой:
– Нет. Просто пытаюсь заставить увидеть то, что прямо у тебя под носом.
– И ты своего добилась, – сухо заверил он. – А теперь давай оставим эту тему. Если я решу жениться на ком-то, то это будет мой выбор и ничей больше.
– При условии, что ты станешь ухаживать за той, что действительно предназначена тебе.
Мистер Керквуд был очень доволен визитом Ашера и миссис Мэнли, но Ашер решил, что его лицо сильно осунулось. На его взгляд, отец Джулианы был более, чем обычно, рассеян. Хотя другие ничего не замечали, Ашеру было ясно, что угрозы Ормсби сильно подействовали на беднягу. Он довольно умело скрывал свое состояние, но радушие его было вымученным, и после короткого разговора мистер Керквуд послал слугу за Джулианой.
Все шло, как планировал Ашер. Уже через несколько минут мистер Керквуд ретировался в библиотеку, а миссис Мэнли пошла наверх развлекать больную.
Ашер и Джулиана вышли в сад. День выдался теплым, и они не спеша шагали по причудливо извивающимся дорожкам. Дойдя до тенистой беседки, увитой желтыми и белыми розами, они сели на каменную скамью. Джулиана расправила юбки и выжидающе посмотрела на Ашера.
Он сел рядом и откинулся на спинку скамьи. Взгляд Джулианы скользнул по его черным волосам, доходившим почти до плеч, – они были несколько длиннее, чем диктовала мода, но как же это ему шло! Темно-синий фрак идеально обтягивал широкие плечи, чесучовые брюки прекрасно обрисовывали сильные ноги. На черных начищенных сапогах – ни пятнышка.
Заметив ее взгляд, Ашер спросил:
– Итак? Я выдержал испытание?
Джулиана вспыхнула, словно ее поймали на месте преступления.
– Простите...
– О, не стоит извиняться. Смотрите сколько хотите... при условии, что мне тоже будут позволены такие вольности.
– О, перестаньте! – нетерпеливо отмахнулась Джулиана. – Я не в настроении вступать в словесные перепалки. Лучше скажите: у вас есть план, как раздобыть письма Талии?
– Разумеется, – пожал плечами Ашер. – Две ночи уйдут на разведку, а потом, если все будет хорошо, нанесу удар. Если предположить, что письма здесь, а думаю, так оно и есть, я в два счета их раздобуду.
– Молю Бога, чтобы у вас все получилось, – серьезно ответила Джулиана. – Эта история изводит всю семью. Талия так расстраивается, так измучена, и не только из-за болезни. Она чувствует себя виноватой, опозоренной и боится будущего. – Вздохнув, Джулиана опустила глаза на сложенные на коленях руки. – Бедный папа, он вне себя от беспокойства. Он тоже чувствует себя виноватым из-за собственной неспособности спасти ее. И так же мучится угрызениями совести. Это все ужасно!
Теплая рука Ашера легла на ее ладонь.
– А вы? – тихо спросил он, потрясенный тем, как легко готов взять на себя ее проблемы.
Джулиана немедленно отняла руку и, то ли имеясь, то ли плача, воскликнула:
– О, я опора семьи! Как обычно! Я не могу подаваться отчаянию, потому что в этом случае они посчитают, что все потеряно.
– Ваш отец – взрослый человек. Ваша сестра не ребенок, и эта ситуация – ее рук дело. Не считаете, что им давно пора прекратить во всем полагаться на вас и самим позаботиться о себе? – резко спросил Ашер.
– Да как вы смеете? – рассердилась Джулиана. – Я пришла к вам за помощью и не желаю выслушивать критику!
Сообразив, что промахнулся, Ашер виновато улыбнулся:
– Прошу прощения. Я сказал не подумав. Я не хотел вас обидеть.
Когда он смотрел на нее таким взглядом, Джулиана, к собственному стыду, сознавала, что готова простить ему все.
– Конечно, – пробормотала она, злясь на себя.– Вы обещали помочь. И я не собираюсь с вами ссориться. У меня и без того много бед.
– После того, что я обнаружил этой ночью, – пробормотал Ашер, – боюсь, у вас бед куда больше, чем вы подозреваете.
– О чем вы? – встревожилась она.
Ашер, не тратя времени, подробно рассказал о том, что случилось после ее ухода. А когда замолчал, Джулиана на несколько секунд лишилась дара речи.
– Господи милостивый! – взорвалась она. – Шпион Ормсби в нашем доме? Но зачем?! У Ормсби итак есть письма!
– Полагаю, он не хочет рисковать. Боится, что добыча ускользнет.
– Но пока у него есть письма...
– Письма – вещь ненадежная. А вдруг Талии взбредет в голову забыть об осторожности и сбежать с Касуэллом?
Джулиана попыталась протестовать, но Ашер повелительно поднял руку.
– Подумайте сами: как только Талия станет женой Касуэлла, власть перейдет к последнему. Конечно, Ормсби по-прежнему способен обнародовать письма. Но как при этом будет выглядеть он сам? Конечно, общество может косо посматривать на вашу сестру, но роль Ормсби во всем этом деле, особенно попытка очернить новобрачную, выставит его в самом неприглядном свете. Общество станет считать его негодяем, что вполне справедливо. Такого Ормсби допустить не может. – Видя, что Джулиана призадумалась, он продолжал: – Не забывайте, Касуэлл считается как превосходным фехтовальщиком, так и метким стрелком. Думаете, маркиз хочет погибнуть на дуэли?
– Но и вы не забывайте о репутации Ормсби-дуэлянта, – почти рассеянно пробормотала Джулиана.
Рассуждения Ашера были вполне логичны. Почему никто из них не подумал о том, чем может закончиться для Ормсби его собственный шантаж? Наверное, потому, что всех их беспокоила цена, которую придется платить, и Ормсби на это рассчитывал. И тут Джулиане в голову пришла неожиданная мысль.
– Ормсби приставил к нам шпиона, чтобы тот предупредил, когда приедет Касуэлл! – ахнула она. – Он боится, что жених приедет тайно! И надеется помешать Талии и Касуэллу сбежать.
– Я тоже так думаю, – кивнул Ашер. – Ормсби не так уверен в себе. Конечно, он может держать у себя письма, только вот Талию не удержит.
Джулиана, хмурясь, уставилась перед собой.
– Сейчас о побеге не может быть и речи... тем более что Талия покрыта сыпью. И не знаю, согласится ли на побег сам Касуэлл... во всяком случае, не зная, почему это так необходимо. А если узнает причину... – Она прикусила губу и поморщилась. – Вместо того чтобы сбежать, он скорее всего просто повернется и уйдет, и разобьет сердце Талии или вызовет Ормсби на дуэль. Ни тот ни другой исход не сулит ничего хорошего.
Ашер с любопытством посмотрел на Джулиану.
– Вы считаете, что Касуэлл любит Талию недостаточно сильно? Думаете, он не простит письма?
– Не знаю. Я считаю, что он предан ей и искренне любит, а то, что она сделала, не так уж дурно. Но Ормсби пойдет на все, чтобы им навредить. Ни один джентльмен не женится на девушке, обманувшей его еще до свадьбы.
– Хм... неужели все зашло так далеко? – удивился Ашер.
Джулиана пронзила его негодующим взглядом:
– Конечно, Талия – глупая гусыня, но никогда не позволила бы Ормсби себя соблазнить! Вероятно, они встречались тайно, и, прошу заметить, по его наущению. И она написала несколько дурацких писем, но это все!
Ашер удержал свои мысли при себе и пробормотал:
– В таком случае нам не о чем беспокоиться. Я верну письма. А узнали ли вы по моему рассказу, кто этот человек, шпион Ормсби?
– Да, – мрачно кивнула Джулиана. – Этой весной, как раз перед отъездом в Лондон, папа нанял нового конюха. В то время мы еще не знали о подлой натуре Ормсби, и когда папа упомянул, что нам нужен конюх, предложил Уилли Докери, брата его старшего конюха, Мелвина Докери. Ормсби очень хвалил Мелвина. Все остальные слуги живут в нашем доме много лет. Кроме Уилли, некому... – Она поджала губы. – Через час его не будет в доме.
– Я бы не советовал вам его выгонять, – возразил Ашер и, заметив ее удивленный взгляд, пояснил: – Теперь, когда этот тип разоблачен, можно использовать его в собственных целях. Кстати, ваш старший конюх на него не жаловался?
– Кажется, нет, но какая разница? Я хочу, чтобы он убрался.
– Если вы так поспешно уволите Уилли, Ормсби что-нибудь заподозрит и предпримет действия, которые вряд ли нам понравятся.
Плечи Джулианы бессильно опустились.
– Вы, разумеется, правы. Я об этом не подумала. Но что же теперь делать? – встревожено спросила она. – Позволить этой змее по-прежнему гнездиться в конюшне?
– По крайней мере мы знаем, кто эта змея, – ухмыльнулся Ашер.
Джулиана передернулась:
– Превосходно!
Распрощавшись с Керквудами, бабушка и внук возврашались домой. Ашер думал о том, что встреча с Джулианой прошла прекрасно, и он к тому же узнал имя шпиона. Правда, пока неизвестно, как воспользоваться информацией, но он наверняка что-нибудь придумает.
– Ты кажешься весьма довольным собой, – заметила бабушка, вернув Ашера к действительности.
– Я провел восхитительные полчаса с очаровательной женщиной, почему бы мне не быть довольным? – удивился он. – А как твой визит к прелестной Талии?
– Ну... сегодня бедняжка совсем не выглядела прелестной, потому что была покрыта багровой сыпью, – нахмурилась бабушка. – Она была так трогательно счастлива видеть меня и так благодарна за варенье... но я тревожусь за нее. Понимаю, ей не по себе. И она волнуется из-за своего состояния, но кажется чересчур расстроенной и убитой. Боюсь, что-то ее мучит. Да... ведь и Керквуд кажется необычайно молчаливым и рассеянным. – Она внимательно посмотрела на Ашера: – Ты чего-то недоговариваешь?
– Вовсе нет, – с невинным видом ответил Ашер и поспешно добавил: – Бабушка, я почти не знаком с Талией и вот уже много лет, как словом с ней не перемолвился. Что же касается Керквуда, я встречался с ним раз пять в жизни. Что я могу знать?
Она снова долго смотрела на него и потом пожала плечами:
– Разумеется, тебе ничего не может быть известно. И кстати, после возвращения ты виделся с Джоном или с отчимом?
Ашер нахмурился.
– Нет. Я собирался в конце недели поехать в Эппл-Хилл. В пятницу или субботу. А что случилось?
Бабушка неловко заерзала.
– Знаешь, я пытаюсь не вмешиваться, но меня тревожит ситуация в Эппл-Хилле.
Она поджала губы, и Ашер, не дождавшись продолжения, спросил:
– В чем дело?
– Я не сплетница, – вздохнула она, – но за несколько дней до твоего возвращения ко мне пришел Джон. Хотя он притворялся, что все хорошо, даже слепой увидел бы, что он вне себя от волнения. Он не хотел говорить, но в конце концов я все из него вытянула. Деннинг настаивает на том, чтобы Джон нарушил установленное тобой правило отчуждения поместья и земель и продал двести нижних акров Ормсби. Боюсь, Деннинг снова попал в переплет.
– Завтра же поеду туда, – мрачно пообещал Ашер, – и сам узнаю, что происходит.
Бабушка положила ладонь ему на руку:
– Отбрось свои чувства к нему м помни, что Джон и другие дети любят отца.
– Я не собираюсь ругаться с ним, если ты на это намекаешь, но и не позволю разрушить будущее Джона. Поэтому я и составил правила отчуждения подобным образом. Я вытащил Деннинга из долгов. И хотел сделать все, чтобы он не смог и дальше проигрывать наследство Джона.
Бабушка погладила его по руке:
– Знаю. И хотя ты никогда об этом не говоришь, я всегда помню, что это ты дал девочкам великолепное приданое и заплатил за их лондонский сезон и за офицерский патент Роберта. Ах, милый, я была так рада, когда Деннинг стал ухаживать за твоей матерью! Посчитала, что они будут прекрасной парой. В округе хорошо знают его семью, а сам он в те дни был неотразим в своем мундире. Кто мог устоять перед таким красавцем? И ты же не можешь отрицать, что он был добр к тебе...
Ашер пробормотал:
–Да, по-своему. Я сознаю, что он мог обращаться со мной совершенно по-другому. И уважал его за то, что он никогда не относился ко мне как к пасынку. Однако не могу простить боли, которую он причинил матери. Вы лучше других знаете, что иногда она из кожи вон лезла, чтобы одеть нас и накормить. И все из-за его карточных долгов... Ты рискнула Бернемом, чтобы удержать нас на плаву, и не будь тебя, нам бы туго пришлось. И уж конечно, мы с братьями не имели бы возможности посещать Итон. Ты едва не обездолила себя, потому что Деннинг не может и не хочет держаться подальше от карточных столов. – Он холодно усмехнулся. – Не могу простить того, что он рисковал собственной семьей. И ты никогда не убедишь меня, что матушка умерла не из-за постоянных тревог и волнений.
– Но она умерла родами. Такое бывает, – мягко напомнила миссис Мэнли.
Глаза ее были полны печали.
– Не забывай, она следовала за полком мужа по всей Европе, —сказал Ашер. – Родила пятерых детей менее чем за семь лет брака. Вряд ли все это прибавило ей сил и здоровья. Ты не знаешь, каково нам было. Помню некоторые армейские лагеря и ужасные условия жизни, усугублявшиеся еще и тем, что Деннингу всегда не хватало денег на вещи, которые значительно облегчили бы участь мамы. Когда она была беременна Элизабет, он отослал нас домой в Эппл-Хилл, но не потому, что думал о ней или о нас. Так ему было гораздо проще – и мы не путались под ногами. Жена и куча детей портили образ красивого, неотразимого кавалерийского офицера, которым он являл себя перед всем миром. Кроме того, сбыв нас с рук, он мог забыть о том факте, что каждый раз, когда проигрывал деньги, отнимал еду у голодных детей.
– Знаю. Знаю, это было ужасно.
– Ужасно?! – взорвался Ашер. – Знаешь, как она страдала и как боролась за выживание? Лишь бы у нас была одежда и крыша над головой, которая бы не протекала! Даже тогда ты давала ей деньги, и она чувствовала себя униженной, потому что была вынуждена их брать. А подполковник Деннинг? Он наезжал домой ровно настолько, чтобы погладить детей по головкам, заметить, что мы очень выросли, и снова обрюхатить ее. А потом как ни в чем не бывало опять уезжал туда, где был расквартирован его эскадрон. Последняя беременность убила маму и ребенка, которого она так и не смогла родить. Но приехал ли подполковник домой, чтобы утешить осиротевших детей? Нет. Он предоставил тебе заботиться о нашем благополучии. Только потому, что ты приехала и увезла нас в Бернем, мы не превратились в дикарей. Иногда я думаю, что судьба по достоинству отомстила ему, когда он потерял ногу при Виллеран-Куше и должен был уйти в отставку.
Задыхаясь от гнева, Ашер замолчал и невероятным усилием воли попытался взять себя в руки. Обычно он умело скрывал свои чувства к отчиму, но иногда...
Тяжело вздохнув, он прорычал:
– По крайней мере мне было восемнадцать, когда он вернулся! Не было никакой надобности делить с ним кров, иначе, боюсь, я бы не сдержался и задал ему хорошую трепку.
Что могла ответить на это миссис Мэдши? Ашер говорил правду, Деннинг совершенно не заботился о семье, и она знала, сколько пришлось пережить бедной Джейн радо того, чтобы дети не голодали и не ходили в обносках.
Покачивая головой, она вспоминала о тех ужасных временах, когда умерла Джейн. Сама она хотела приехать в Эппл-Хилл к рождению шестого ребенка, но задержалась в гостях у друзей, когда у Джейн случились преждевременные роды. К тому времени, когда прибыл слуга с запиской и миссис Мэнли поспешила к дочери, было уже слишком поздно. После мучительных схваток малыш родился мертвым, а через несколько часов за ним последовала и Джейн.
Трудно осуждать Ашера за его отношение к отчиму. Она и сама презирала подполковника в отставке не меньше, чем старший внук. Подобно Ашеру, она винила Деннинга в смерти Джейн и в том, что внуки едва не остались нищими и бездомными. Пока Деннинг продолжал военную карьеру, а заодно и походы в игорные дома, она отвезла их в Бернем. Если бы Ашер не нашел средств, чтобы содержать семью, одному Богу известно, что бы случилось с ними со всеми. Если бы не Ашер, Деннинг потерял бы Эппл-Хилл, а она—Бернем.
Миссис Мэнли знала, что внук добывал деньги самыми различными способами, в том числе и игрой.
Она иронически усмехнулась.
Да, Ашер добывал деньги, предаваясь тому же самому пороку, за который ненавидел Деннинга. Но в отличие от последнего никогда не играл пьяным. Сохранял острый глаз и трезвую голову, и, вне всякого сомнения, ему дьявольски везло.
– У тебя есть полное право так считать, – кивнула миссис Мэнли. – И я тебя не осуждаю. Только не допускай, чтобы из-за ненависти к отчиму у тебя испортились отношения с братьями и сестрами.
– До сих пор этого не произошло, – мрачно ответил Ашер, явно стремясь закрыть тему.
Миссис Мэнли, выдавив улыбку, осведомилась:
– Надеюсь, ты собираешься составить компанию старушке и поужинать с ней?
Выражение лица Ашера разом смягчилось.
– Разумеется. Нужно же взглянуть, как поживает Аполлон, – поддразнил он.
– Ну да, и твой визит не будет иметь ничего общего с пирожками кухарки, верно?
Ашер рассмеялся и, отбросив грустные воспоминания, повернул лошадей на дорогу, ведущую в Бернем.
Едва они поднялись на крыльцо дома, как им навстречу вышел Дадли.
– Я услышал, как к дому подъехал экипаж, – улыбнулся он и, взяв у миссис Мэнли зонтик и перчатки, добавил: – В ваше отсутствие, мадам, прибыло послание. Я положил его на столик в гостиной.
– Спасибо, – кивнула бабушка. – Как Аполлон?
– Он доволен жизнью. Кухарка все-таки смягчилась и отдала ему кость от окорока, – ухмыльнулся Дадли. – Сейчас он лежит под кухонным столом и грызет кость.
Миссис Мэнли кивнула и немедленно отправилась в гостиную. Распознав почерк на конверте, она обрадовано ахнула.
– Хорошие новости? – спросил Ашер.
– Надеюсь, что так, – ответила миссис Мэнли и, вскрыв конверт, стала читать. – Новости и вправду хорошие, – объявила она с сияющим видом. – Моя дорогая подруга Барбара Шербрук приедет через неделю, если считать от пятницы или субботы – в зависимости оттого, насколько быстро ее племянник лорд Торн будет погонять лошадей. Вернее, насколько она это ему позволит. Она никогда не путешествует без мужского сопровождения. Лорд Торн проводит ее сюда, а потом ее сын Маркус приедет, чтобы отвезти ее домой, в Шербрук-Холл. – Миссис Мэнли восторженно захлопала в ладоши. – Мы постоянно переписываемся, но видимся довольно редко. Просто дождаться не могу ее приезда! Как приятно обменяться новостями и все узнать о ее сыне Маркусе и его невесте! Хотя... вряд ли это слово здесь уместно: они поженились прошлой весной. Барбара уже потеряла надежду, что он когда-нибудь женится и подарит ей внуков. Зато теперь она на седьмом небе: Маркус и Изабел ожидают первенца.
Лучше бы его ударили топором по голове.
– Э... Шербрук? – прохрипел Ашер. – Не помню, чтобы слышал это имя раньше.
– Возможно, ты и не слышал. Но я знаю Барбару уже сто лет: наши отцы были друзьями. И мы дружили с самого детства. Уверена, тебе понравятся Шербруки. Лично мне кажется весьма романтичным, что после стольких лет Изабел и Маркус поженились. Он был опекуном Изабел до того, как она вышла за первого мужа: бедный парень погиб в Индии, но Барбара всегда считала, что Маркус и Изабел созданы друг для друга. И похоже, была права.
