Текст книги "Леди Фантазия"
Автор книги: Ширл Хенке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)
Глава 4
Из множества зданий, расположенных на довольно оживленной Боу-стрит, этот дом, принадлежащий лондонской полиции, был, пожалуй, самым суматошным. Каждый день десятки, даже сотни людей проходили по его коридорам, некоторые – по собственной воле, многие – в сопровождении полицейского. Мальчишки-карманники, хитрые старые сводницы и пьяные франты из сливок общества и десятки других правонарушителей, слегка или довольно серьезно преступивших закон, стояли и сидели в ожидании решения своей участи. С ними смешивались точно такие же разномастные группы добропорядочных граждан, ищущих справедливости или требующих сатисфакции. Степенные банкиры и дородные матроны, хозяйки пансионов взирали на не имеющих собственности обитателей трущоб с презрением, брезгливо обходили огромные очереди, считая, что только они пришли сюда по важному делу. И вот среди этого гвалта усталые полисмены пытались выслушивать и потерпевших, и преступников.
В то утро торговка с рыбного базара на Биллингсгейт, от которой на милю разило скверным джином, именуемым «голубая смерть», повествовала, как ее обокрал беспризорный мальчишка. Толстуха так скрутила воротник его донельзя грязной рубашки, что парнишка едва дышал.
Рядом, ожидая своей очереди, стоял мужчина в дешевом, но чистом шерстяном жакете, он, будто боялся испачкаться, все время старался отодвинуться от торговки. Пьяный повеса, чьи замшевые штаны были обильно залиты кларетом, гнусавым голосом вопил, требуя, чтобы его поместили в начало самой короткой очереди.
Алан Крессуэл служил полицейским вот уже более двух десятилетий – немало для такой тяжелой и опасной работы. Высокий и поджарый, некогда он обладал отличной хваткой, но теперь его запал исчез. Однако за долгие годы этот сообразительный мужчина с рябым лицом сумел обзавестись неплохой репутацией в районе Вестминстера. Его инстинкты были отточены, он не только мог выжить в любом районе этого города, но и умел извлечь выгоду из общения со своими незаконопослушными клиентами. Кресси готов был работать на тех, кто в состоянии был платить.
– Давай, что у тебя? – спросил он, перекрывая всеобщий гам и разглядывая следующего просителя.
Молодой человек в костюме джентльмена, который, впрочем, был сшит явно не у лондонского портного, отбросил прядь сальных волос с высокого лба. Парень был среднего роста, худой, но с выступающим животом, что указывало на праздный и разгульный образ жизни. Правильность этого вывода подтверждали и нездоровый цвет лица, и отечность под близко посаженными глазами, а также крупный нос, покрытый сеточкой красных сосудов.
Какой-то провинциальный остолоп, подумал, вздыхая, Крессуэл.
– Выкладывай, что там у тебя, – раздраженно буркнул он.
– Если вы тот самый Кресси, то лучше бы нам переговорить в каком-нибудь тихом пабе. То, что я собираюсь рассказать, не предназначается для посторонних ушей.
Парень презрительно оглядел помещение.
Крессуэл недовольно дернул плечом.
– С какой это стати я должен неизвестно ради чего покидать свое рабочее место? – спросил он.
Ухмыляясь, молодой человек вытащил из внутреннего кармана сюртука довольно объемистый кошелек и многозначительно взвесил его на ладони. Крессуэл с деланно скучающим видом огляделся и чуть заметно кивнул.
– Пожалуй, действительно пора промочить горло, – сказал он.
Миновав толпу страждущих, полицейский и молодой человек вышли из здания. Как только они оказались на улице, парень представился:
– Меня зовут мистер Халл, я недавно прибыл из Нортумберленда.
Это Крессуэл уже определил по некоторым особенностям произношения. В списке достоинств старого служаки значилась и способность определять географическую принадлежность своих клиентов по выговору.
– Так, что у тебя задело «не для посторонних ушей»?
– Я должен разыскать одну сбежавшую даму, и мне нужна помощь. Это дело может стать выгодным и для вас.
– Она знатного рода?
Халл презрительно фыркнув, задрал верхнюю губу и обнажил кривые испорченные зубы.
– Она была женой одного маркиза, но теперь мадам, конечно, не носит титул. Его светлость желает вернуть сбежавшую женушку.
Теперь Крессуэл по-настоящему заинтересовался. Какой-то маркиз. Да, здесь пахнет даже не серебром, а золотом.
– Здесь за углом «Заяц и гончая». Там нам никто не помешает.
В пабе пахло пивом и старым сырым деревом, но местечко действительно было спокойное. Владелец знал Крессуэла и быстро провел гостей в небольшой отдельный кабинет. Он принес им пару кружек пива и вышел, прикрыв за собой дверь. Халл снова вытащил увесистый мешочек и бросил его на стол. Крессуэл ловко подхватил кошелек и, моментально оценив его вес, быстро опустил в карман.
– Итак, где сейчас живет эта женщина?
– Пару недель назад мне случилось оказаться у клуба «Уайте» на улице Сент-Джеймс, – с важным видом произнес Халл.
– Я знаю, где находятся все клубы, если только сегодня утром им не приделали колеса, – нетерпеливо вставил Крессуэл. – Но держу пари, там ее нет.
Ухмылка исчезла с лица Халла при этом дерзко-презрительном ответе.
– Я случайно услышал пьяный разговор одного из членов клуба. Джентльмен довольно подробно рассказывал о девице своему приятелю. Сейчас женщина в заведении под названием «Дом грез».
Крессуэл от удивления открыл рот.
– Ты что, это же самый дорогой бордель в Лондоне! Попасть туда мечта любого мужчины. Но большинству это не удается. Так вот где обитает твоя сбежавшая маркиза?
Халл кивнул:
– Этот барон видел ее в коридоре частных покоев особняка, где ему не полагалось находиться. Бедняга забрел туда в поисках сортира и не придумал ничего лучшего, как помочиться в какой-то горшок с цветком, который стоял в нише, наверное, поэтому девица не заметила его, но он ее видел. Потом уже охрана мадам выкинула его через парадный вход. Он все толковал своему приятелю о необычном цвете ее волос: редкий оттенок каштанового, почти темно-каштановый. Повторял, что она настоящая красотка. Готов поручиться, что даже в вашем огромном городе таких не много. Потом он еще вспомнил про шрам, которым наградил ее маркиз – небольшая зарубка на левой скуле. Так вот чтобы вытащить ее из этого заведения, мне, по всей вероятности, понадобится помощь.
Крессуэл обдумывал услышанное.
– Тут парой щелчков дело не обойдется. Девиц, которые работают на Леди Фантазию, охраняют лучше, чем принца.
– Леди Фантазия? – переспросил Халл. – Припоминаю, что барон что-то о ней говорил – якобы никто никогда не видит ее лица, что-то вроде подобной ерунды.
– Это не ерунда. – Крессуэл задумчиво почесал подбородок. – Я не слышал, чтобы у этой женщины хоть раз похищали шлюху. Ее охрана сплошь ветераны, которые задали перцу самому Бони. Все как на подбор отъявленные головорезы.
Халл прищурился и склонился над столом.
– Ты не знаешь маркиза. Большего головореза не сыскать.
Бакалейный магазин Джорджа Бери славился превосходным чаем и великолепным кофе, которые доставлялись из самых дальних уголков Британской империи. Любой состоятельный или пытавшийся казаться таковым горожанин отправлялся за покупками на Сент-Джеймс-стрит. Крепкий ароматный кофе был одной из слабостей Амбер. Ощутив потребность вырваться из «Дома грез», она решила провести это утро среди приятных запахов и ароматов.
Боксер терпеливо ожидал снаружи, а они с Жанетт ходили среди стеллажей и прилавков, рассматривая товары. Когда Амбер, на секунду задержавшись у очередного прилавка, глубоко вдохнула аромат кофе, ее подруга сказала со смешком:
– Думаю, если бы у тебя была возможность, ты бы использовала кофейную гущу вместо прекрасных французских духов.
Открыв жестяную коробку, прибывшую с далекой Явы, Амбер понюхала отборные зерна.
– Какая оригинальная идея. Да, возможно, мне стоит положить начало новой моде.
Они бродили по залу, а за ними подобострастно следовал клерк, чтобы нести покупки «вдовы».
Вдруг Амбер неожиданно замерла. Жанетт настороженно взглянула на нее.
– В чем дело, ma cherie? – спросила она, потянувшись к крохотному пистолету, который всегда носила в своей сумочке.
Амбер подняла руку, призывая приятельницу к молчанию, затем прошептала:
– Все в порядке.
С противоположной стороны торгового зала до Амбер донесся знакомый голос – голос Роберта Сент-Джона, который приветливо переговаривался с какой-то дамой. Голоса приближались.
«Меня невозможно узнать. Он никогда не видел моего лица». И все же сердце у Амбер колотилось почти так же, как прошлой ночью, когда она обучала графа Баррингтона искусству поцелуя.
Амбер схватила коробку с чаем и стала внимательно изучать надпись на деревянном ярлыке, словно у нее в руках оказался великолепный бриллиант.
Жанетт, которая продолжала сжимать рукоять пистолета, хотя так и не достала его из сумочки, тоже прислушивалась к голосу мужчины. Где она слышала его раньше? Ну конечно, этот красивый граф, страстная речь которого так тронула Амбер!
Когда Баррингтон вместе со своей спутницей вышел из-за большого стеллажа с восточными пряностями, Жанетт заметила, как напряглась ее подруга. Стараясь скрыть свой интерес, француженка тоже схватила первую попавшуюся банку и сделала вид, что внимательно изучает надписи, но уже через секунду, не сдержавшись, заметила:
– Он весьма аппетитно выглядит в этих плотно облегающих бриджах и кашемировом фраке. Похоже, граф неплохой наездник.
От Амбер не ускользнул фривольный подтекст этого замечания.
– Мне это совершенно неинтересно, – сказала она, не в силах отвести взгляда от его широкой спины и длинных ног.
Продолжая переговариваться со своей спутницей, он двигался между прилавками с грацией пантеры.
– Мистер Бери смешивает для меня особый чай, строго следуя моему рецепту, – щебетала блондинка. – Ах, Элджин, прошу, будь, осторожнее!
Маленький мальчик, не старше двух лет, важно восседавший на руках няни, неожиданно наклонился и неловким взмахом пухленькой ручонки рассыпал целую пирамиду маленьких баночек.
– Феба! Следите, чтобы ребенок ни до чего не дотрагивался! – сказала она прислуге. – Посмотрите, что случилось. Какой ужасный конфуз! – прошептала блондинка, глядя на спешащих к ним приказчиков.
– Никакого конфуза леди Оберли, любопытство вполне естественно для ребенка, – успокоил ее Баррингтон и с улыбкой посмотрел на ребенка, который в ответ на строгий тон молоденькой няни тут же залился слезами.
– Я стараюсь не слишком потакать Элджину, – чуть раздраженно произнесла леди Оберли, даже не пытаясь успокоить раскричавшегося малыша. – Но нам очень нравятся такие прогулки, как эта… если только не происходит никаких неприятностей. Полагаю, граф, вы сейчас скажете, что доставлять неприятности вполне естественно для всех маленьких мальчиков?
Она одарила Роберта лукавой улыбкой.
Амбер нахмурилась, но продолжила наблюдать за Баррингтоном и его дамой. Они флиртуют! Так вот за какой женщиной он намеревался ухаживать после того, как та снимет траур.
Не обратив внимания на двух дам, по-видимому, заблудившихся в лабиринтах огромного магазина, граф шутливо замахал руками и ответил:
– Я рос с двумя кузенами, и наши шалости были не менее безобидными, чем этот нечаянный ералаш.
Элджин продолжал капризничать, и его мать велела няне отнести ребенка в экипаж. Приказчики быстро навели порядок на полках, а Жанетт, склонившись почти к самому уху Амбер, прошептала:
– Это та самая дама, которая составляет меню, когда граф произносит свою речь?
– Теперь мы знаем, для кого она их составляет, – ответила Амбер язвительно.
– Может, нам стоит уйти? – предложила Жанетт.
Амбер покачала головой. Какой-то упорствующий инстинкт не давал ей сдвинуться с места, заставляя прислушиваться к совершенно праздному разговору этой красивой пары.
– Как, удачно, что я встретила вас здесь, лорд Баррингтон. Мне хотелось бы услышать ваше мнение о новом сорте чая, которым я буду угощать своих гостей в будущую пятницу.
– Ваш траур уже закончился? – спросил Роберт, деликатно обходя незнакомок, сосредоточенно рассматривающих жестяные коробки с Ост-Индским чаем.
– Да. Мне недостает барона, но после его кончины прошел уже год. Пора возвращаться в свет, и это произойдет в пятницу, так что, пожалуйста, пообещайте, что вы придете, – совсем уже масляным голоском произнесла леди Оберли.
– Я буду счастлив. Так, где этот восхитительный сорт?
Когда они скрылись за очередным стеллажом, Жанетт сухо сказала:
– Почему-то я не верю, что они встретились здесь случайно. Похоже, мадам Оберли твердо вознамерилась заполучить твоего графа. – Какая досада! И, возможно, ей это удастся.
Француженка внимательно следила за реакцией Амбер.
– Она баронесса, она красива, у нее есть ребенок, а значит, и графу она сможет подарить наследника, – ответила Амбер, стараясь не выдавать своих чувств.
– Ничто так не умиляет мужчин, как ребенок на руках женщины, конечно, при условии, что это руки няни, – презрительно произнесла Жанетт.
– Это вполне в английской традиции – пользоваться услугами няни. По крайней мере она взяла ребенка с собой.
– Чтобы больше понравиться твоему графу.
– Это не мой граф. Прекрати это повторять, – резко произнесла Амбер, сжав пальмовую коробочку с чаем.
– Осторожнее, не порви перчатку, – усмехнулась Жанетт. – Возможно, ты испытываешь к этому графу особую нежность?
Ее проницательный взгляд, казалось, проникал в самую душу подруги. Не выдержав, Амбер отвела глаза:
– Не будь смешной. Мне просто нравится, что он пытается заботиться о детях.
Раньше у нее никогда не было секретов от Жанетт, но то, что Роберт Баррингтон ее клиент, Амбер так и не сказала. Это было слишком личным. Если бы не Грейс, у Амбер не хватило бы духу ввязаться в эту любовную авантюру.
Не обращая внимания на насмешки Жанетт, она поставила небольшую деревянную коробку с чаем на полку и осторожно пошла вперед. Итак, эта праздная блондинка – та самая женщина, за которой он намерен ухаживать?.. Та самая, которой он собирается отдать свое сердце и титул. Та самая, которую он хочет ублажать в супружеской постели.
– Она мне не нравится, – сказала Жанетт, словно прочитав мысли Амбер.
– И мне она не нравится, – призналась Амбер, поклявшись собрать побольше сведений о леди Оберли.
У одного из приказчиков она узнала ее полное имя – Верити Чивинс, баронесса Оберли. Амбер хотела поговорить с графом и выяснить, что ему известно о ней.
– Если мы не поторопимся, ты опоздаешь на встречу с мадам Веланж, – напомнила Амбер Жанетт.
– Времени достаточно, – ответила француженка, продолжая неспешно прогуливаться между прилавками.
Она выбирала особенные лакомства и складывала их в довольно объемную корзинку, которую нес за ней мальчик-посыльный.
Амбер стиснула зубы. Граф был в костюме для верховой езды, а когда они подъехали к лавке, начинался дождь. У Амбер возникла идея, но для ее осуществления необходимо было отвезти Жанетг к модистке, а затем ехать на Портман-сквер.
– Если мы не поторопимся, то, пока дойдем до коляски, промокнем насквозь. Дождь становится сильнее, – сказала она, выглянув в окно.
Невозмутимо пожав плечами, Жанетт уступила:
– Как пожелаешь, ma cherie.
Когда Амбер расплатилась за покупки, она, к своей радости, заметила, что баронесса и Баррингтон все еще стоят у прилавка, где смешивали чай. Граф, увлеченный своей спутницей, не обратил никакого внимания ни на Амбер, ни на Жанетт. Мужчины, как правило, не приглядываются к женщине, лицо которой скрыто вуалью, и тем более – одетой в траур, но красота Жанетт всегда привлекала мужские взгляды. Похоже, граф был без ума от баронессы Оберли.
Как только Жанетт вышла из коляски и скрылась в мастерской французской модистки, Амбер, вместо того чтобы ехать домой, велела Боксеру вернуться на Сент-Джеймс-стрит. Зная, где располагается городской особняк Баррингтона, она, как и баронесса, рассчитывала на «случайную» встречу. Ну а разве это не естественно – предложить графу подвезти его в закрытом экипаже, когда идет дождь?
«А что ты будешь делать, если он согласится?» – спросила себя Амбер. Она понимала, что играет с огнем. Наверное, это было неразумно, но что-то заставило ее пойти на риск, ей нужно было поговорить с Робертом до того, как ночью он встретится с Габриелл. Возможно, ее план и не сработает. Что, если он не сразу отправится домой, а заедет в клуб или к портному, или еще куда-либо?
Амбер уже собиралась приказать кучеру возвращаться домой, но в этот момент увидела графа, садившегося на прекрасного черного жеребца.
Роберт Баррингтон ехал на своем великолепном коне по Оксфорд-стрит. Он был подобен боевому галеону среди утлых суденышек. В то время как застигнутый дождем люд, согнувшись, торопился найти хоть какое-нибудь укрытие, граф держался так, словно льющийся с небес холодный весенний ливень не имел к нему никакого отношения.
Амбер выглянула в окно экипажа и окликнула его.
Среди шума дождя и гомона толпы Роб узнал этот хрипловатый и одновременно изысканный голос, окликнувший его по имени. Леди Фантазия? Затем он увидел женщину под вуалью в неброском, но дорогом экипаже. Конечно, если эта дама хотела остаться неузнанной на собственной территории, то на шумной улице в самом центре Лондона она тем более постарается это сделать.
Объезжая пешеходов, кебы и повозки торговцев, Роберт направил своего коня к экипажу Леди Фантазии.
– Могу я в эту ненастную погоду предложить вам место в моем экипаже, милорд? – спросила Амбер.
Похоже, он сегодня уже где-то ее видел? Строгая шляпка с густой вуалью выглядела смутно знакомой.
– Вы очень любезны мадам, но вы уверены, что это не доставит вам неудобств?
– Если бы это было так, я не стала бы останавливаться, милорд. Привяжите лошадь к моему экипажу и скорее прячьтесь от этого потопа, – проинструктировала она.
Оглянувшись на оживленную улицу, Роб не стал медлить и, накинув повод на крепление для фонаря, юркнул в открытую дверь экипажа. Внутри оказалось довольно просторно, и граф с удовольствием устроился на мягком сиденье. В неясном свете занавешенного окна черное платье Леди Фантазии почти сливалось с подушками коляски.
– Вы по-прежнему старательно скрываете свое лицо, как я вижу, – сказал он, снимая цилиндр и аккуратно стягивая перчатки. – Могу я спросить почему?
– Спросить вы можете, но отвечать я не стану, – парировала она.
– Может, вы носите траур по некоему Лорду Фантазия? – спросил Роб.
– Яне ношу траура, – ответила Амбер жестко и откинулась на спинку сиденья.
Находиться рядом с графом было безумно опасно. Она вздохнула поглубже, чтобы успокоиться.
– Когда мы впервые встретились, нервничал я. Теперь мы, по-видимому, поменялись ролями.
Роберт чуть усмехнулся, вспомнив тот разговор с загадочной мадам, так смутивший его четыре дня назад. Неужели всего одна ночь с Габриелл придала ему эту уверенность… или все дело было в перемене поведения Леди Фантазии? Она уязвима. Эта мысль удивила Роберта.
Амбер смотрела, как он аккуратно стряхивает блестящие капельки воды со своих темных волос и сюртука. Казалось, этот мужчина заполнил собой все пространство экипажа. Запах влажной шерсти смешивался с терпким запахом лошади и едва уловимым, но явным мужским запахом. Амбер расправила юбку и немного подобрала ноги, чтобы ненароком не коснуться его гессенских сапог.
Когда экипаж тронулся, Роберт обернулся к Амбер:
– Вы можете сказать кучеру…
– Он знает ваш адрес. – В ответ на его удивленный взгляд, она пояснила: – Вы помните, что во время вашего первого визита я сказала вам, что на всех наших клиентов мы, впрочем очень осторожно и обдуманно, собираем определенную информацию.
– Значит, вам известно, что мой особняк находится не слишком далеко от вашего заведения. Что же еще вам известно?
Он вглядывался в ее закрытое вуалью лицо, вновь задаваясь вопросом, соответствует ли оно ее великолепной фигуре. Желание протянуть руку и хоть на секунду приподнять вуаль было почти неодолимым.
– Возможно, вас удивит, если я скажу, что иногда, конечно, в качестве слушателя, посещаю заседания парламента.
– Подозреваю, что в вас есть многое, что могло бы меня удивить, – честно признался Роб. – Вы слышали мое выступление?
– Я находилась на галерее, когда на прошлой неделе вы говорили об отвратительной эксплуатации детей в метрополии. Вы были очень убедительны.
– Благодарю вас за добрые слова, но мое красноречие не возымело особого эффекта.
Эта таинственная дама вновь удивила Роба. Он никак не мог вообразить, что она поднимет эту тему.
– Не стоит так изумляться. Даже «хрупкому цветку» иногда необходимо развлечься, а поскольку на тот день не намечалось ни петушиных боев, ни травли медведей, я решила, что заседание лордов окажется не менее увлекательным. Мне всегда казалось, что нет особой разницы между политическими дебатами государственных мужей и хищным ревом звериной схватки.
Роб непонимающе моргнул, затем рассмеялся:
– Вы смеетесь надо мной, и при этом у вас чрезвычайно довольный вид.
– Вовсе нет. Я совершенно согласна с мистером Хазлеттом, который высоко оценивает ваши способности. Однако большинство ваших коллег, должно быть, восприняли буквально сатирическую ремарку мистера Свифта по поводу детского каннибализма в его «Скромном предложении» [6]6
Памфлет Джонатана Свифта.
[Закрыть]. Надругательство над детьми не должно стать обыденностью.
– Берегитесь! Вы говорите словно «синий чулок», – заметил граф с легкой иронией.
– Как истинный адепт миссис Мор и мистера Уилберфорса, вы, кажется, не слишком высокого мнения об интеллектуальных гостиных, не так ли? Слишком много греховного тщеславия в таких местах.
– Я поддерживаю мистера Уилберфорса в вопросе отмены рабства в Новом Свете. Но он слеп в вопросах вопиющей жестокости, бытующей в метрополии, и, конечно, я не раз указывал ему на это.
– А миссис Мор? – спросила Амбер. Роб поморщился:
– Она полагает, что бедные будут вознаграждены за свои страдания в ином мире, но я не убежден, что голод – это обязательное условие для попадания в рай.
– Значит, вы не бываете на собраниях реформистов? Какие же салоны вы посещаете?
Баррингтон пожал плечами:
– Такие, где происходит свободный обмен мнениями… и куются фальшивые политические союзы, но на таких вечерах приходится прятаться. Впрочем, когда того требовал случай, я на таких собраниях даже произносил один-другой тост.
Его улыбка осветила сумрачный интерьер экипажа. Каким обаятельным он был сейчас! Амбер невольно сравнивала его с тем нервным и неуверенным в себе мужчиной, который пришел к ней четыре дня назад.
– В таком случае позвольте мне предложить вам коньяку, – сказала Амбер, открывая закрепленный на стенке экипажа небольшой ларец, в котором оказалось несколько бокалов и небольшой хрустальный графинчик, наполненный янтарной жидкостью. – Вы так промокли под дождем, что можете подхватить простуду. Страна не может потерять столь разумно просвещенного мужа, в Англии их и так мало.
Роб рассмеялся:
– Вы сама любезность, Леди Фантазия. Поскольку мне также не хотелось бы истощать ряды «разумно просвещенных мужей», я с удовольствием выпью коньяка, разумеется, вместе с вами.
Амбер налила немного коньяка в бокал, удивляясь тому, что ее руки не дрожат, но, когда она протянула напиток своему визави и ее пальцы в перчатках коснулись его теплой руки, она едва не выронила бокал, вспомнив, как его восхитительные руки…
Нет! Она отогнала эротический образ. Эти чувства принадлежат Габриелл, а не Леди Фантазии.
Когда она наливала напиток себе, он произнес:
– Я и представить не мог, что вы интересуетесь политикой.
– Мне тоже случается хитрить и увиливать, – сухо ответила Амбер.
Роб поднял бокал, оценив удачное словцо, и со смешком сделал глоток.
– Вы виг или тори, милорд? – спросила Амбер.
– Поскольку я, как правило, не соглашаюсь ни с теми, ни с другими, я не принадлежу ни к одной из партий.
– Значит, вы принадлежите к «Уайтсу» и «Бруксу»?
Роб улыбнулся.
– А также к «Будлзу».
– Потому что там отличная кухня?
Роберт кивнул.
– У меня были свои слабости, до того как я появился у ваших дверей, – сказал он. Почему-то ему не составило труда признаться ей в этом. – Я вовсе не святой и не жилетка для неутешных слез, Леди Фантазия. А как насчет вас? – спросил он.
Ответит ли она?
Встречный вопрос застал ее врасплох.
– Миссис Мор не одобрила бы этого, но моя наставница и я спасли нескольких женщин от надругательств, подобных тем, которые вы так волнующе описывали в палате лордов. Никого из тех, кто остался под моей крышей, не принуждали делать что-либо помимо их воли. Почти все мои охранники и слуги – бывшие солдаты, выброшенные принцем-регентом на улицу после победоносного завершения войны.
– Вы хорошо сделали, что предложили им работу. Ни Принни [7]7
Прозвище принца.
[Закрыть], ни даже наш великий Веллингтон так и не выразили простым солдатам своей благодарности.
– Одной благодарностью сыт не будешь, – язвительно ответила Амбер. – Вы когда-нибудь предоставляли кров или давали работу тому, кто оказался в нужде?
– Изредка случалось. Мне трудно отвернуться от калеки-ребенка, просящего милостыню на улице. Мой кузен возглавляет школу для таких детей у меня в Кенте.
Амбер удивленно моргнула.
– Да вы полны неожиданностей, милорд. Положение обязывает?
Он горько усмехнулся:
– Разве вы не слышали? Высокое положение отправили на гильотину!
– К сожалению, революция во Франции несколько развратила нашу страну… но я верю, что надежда еще есть. И вы, должно быть, тоже верите, иначе вряд ли стали бы столь усердно трудиться в парламенте.
– А вы, как и Габриелл, тоже знатного происхождения?
Вопрос вырвался у Роберта, прежде чем он успел подумать, стоит ли его задавать.
– Если когда-то я и была… то это было очень давно.
Амбер небрежно махнула рукой.
Он слишком проницателен. Она должна ступать очень осторожно.
– Так вас спасла ваша наставница, о которой вы упоминали ранее?
– Достаточно будет сказать, что Грейс Уинстон стала для меня матерью, которой я не знала в детстве.
Перебрасываться репликами на столь опасную тему, тем более с таким умным человеком, было настоящим безумием, поэтому, когда экипаж остановился перед особняком Баррингтона, – элегантным строением из красного кирпича, – Амбер испытала большое облегчение.
– Мы приехали, милорд. Я с вами прощаюсь, а Габриелл будет ждать вас в полночь.
Роб собирался поблагодарить ее за спасение, когда вдруг до него дошел смысл сказанного. Как мог он забыть о Габриелл? Воспоминания о ее страстных поцелуях и тихих стонах удовольствия заставили его сердце забиться чаще. Боже! Как он был разочарован, когда Габриелл прервала их свидание. Странно, что обычный разговор с этой почти незнакомой дамой так отвлек его!
– Я чрезвычайно благодарен вам за прогулку и коньяк. Вы очень любезны, – произнес Роберт, выходя из экипажа и беря свою лошадь.
Слегка поклонившись, он простился со своей спутницей.
Глядя вслед отъезжающему экипажу, он думал о даме в полумраке экипажа и о женщине во мраке будуара… к кому бы он предпочел отправиться сегодня ночью?
Но ни одна из них больше не леди, подумал он с грустью. Каким-то образом он понимал, что не по своей вине они лишились былого статуса.
Вздохнув, Роберт поднялся по ступеням и вошел в холл своего холостяцкого дома.
Как обычно, в тот же день, не поздним еще вечером, хорошо знающий свое дело Клайд Дайер предоставил Амбер затребованную информацию. Баронесса Оберли действительно была вдовой. Ее супруг Чарлз скончался годом ранее от воспаления легких, оставив ее одну с ребенком на руках и расстроенными финансовыми делами. Может, она охотница за состоянием и в конце концов разобьет графу сердце?
– Это не моя забота, – пробормотала Амбер сердито.
Скомкав отчет, она бросила его на секретер.
Но будущее графа почему-то заботило ее, и очень сильно. Может, стоит взять на себя смелость и предупредить Баррингтона о возможном меркантильном интересе баронессы? Нет, она оставила эту безумную мысль, едва та возникла в голове. Хозяйка борделя самонадеянно вмешивается в личную жизнь пэра Англии, пусть даже из лучших побуждений!.. Да он тотчас уйдет из «Дома грез» и никогда не вернется.
Амбер почувствовала, что напряжена, словно натянутая тетива. Что она может сделать?
Бросив взгляд на позолоченные часы на камине, она увидела, что скоро наступит полночь – Леди Фантазия превратится в другую женщину.
Роберт вошел в спальню, ощущая сегодня большую уверенность, чем в предыдущую ночь. Быстро раздевшись, он погасил свет и вытянулся на большой кровати. Он лежал один в темноте, и все мысли о даме в экипаже исчезли, как тонкий дымок горящей свечи.
Скоро нежный аромат духов Габриелл будет щекотать его ноздри, а легкие прикосновения воспламенят его плоть. Крылья бабочки! Крылья бабочки! Роб собрал все свое самообладание, готовясь к предстоящей ночи.
К тому моменту, когда раздался тихий звук открывающейся двери, он был спокоен и расслаблен. Его дыхание было почти ровным. И тут маленькая прохладная рука коснулась его лица, ласково провела по бровям и отвела волосы назад.
– Mon commandant рад, что я вернулась?
– Мы продолжим с того места, на котором остановились прошлой ночью? – спросил он хрипло.
– Гм… – Габриелл, похоже, раздумывала, присев рядом с ним. – Женщина – это ведь не… с чем бы можно сравнить… не кофемолка. Оставил ее с наполовину перемолотыми кофейными зернами, затем просто поворачиваешь ручку – и, пожалуйста, – она начинает с того места, где ты остановился.
– Тогда расскажите мне, как устроена женщина? – попросил Роб.
– Мы начнем с того, что вы поцелуете меня в запястье… потом в плечо…
– Потом в шею…
Голос Роберта звучал приглушенно, но вот он взял ее руку в свою, повернул ладонью вверху и… затрепетали крылья бабочки.
Он лишь надеялся, что усвоил предыдущий урок достаточно хорошо, чтобы этой ночью продвинуться дальше поцелуев.
