Текст книги "Леди Фантазия"
Автор книги: Ширл Хенке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)
Глава 12
– Вы уверены, что не хотите вернуться? Вы не обязаны проходить через все это, – сказал сэр Берли, обращаясь к Амбер.
Они стояли перед входом в бальный зал особняка Чичестеров, ожидая, когда объявят об их приходе. Охрана Амбер осталась снаружи.
– До сих пор не могу поверить, что Грейс решила помочь мне осуществить мой дурацкий каприз. Все-таки не стоило этого делать.
Амбер улыбнулась заботливому пожилому джентльмену. Чуть выше среднего роста, баронет был крепок, как дуб. У него было загорелое лицо простолюдина, на котором лежала печать времени и суровых ветров, но ничто не могло затенить яркий свет его проницательных голубых глаз, обрамленных густыми ресницами. Его седые волосы были стрижены по моде начала века и забраны сзади в косичку. Увидев, как на его челе поверх маски появились морщины озабоченности, Амбер успокаивающе коснулась его руки.
– Это не дурацкая прихоть, а великолепная идея. Снаружи мы хорошо защищены, а здесь нам ничто не угрожает. Считайте, сэр, что это мой первый выезд в свет, которого у меня никогда не было, а потом мы с вами с удовольствием посмеемся над этой историей, – прошептала она.
Внушительного вида лакей стукнул своим жезлом о великолепный паркетный пол и нараспев произнес:
– Сэр Берли Чипперфилд из Хартфордшира и почтенная мисс Ливингстон.
– Мисс Ливингстон из ниоткуда, – шепотом произнесла Амбер, когда они поднимались по лестнице, чтобы присоединиться к гостям, приветствующим герцога и герцогиню.
Амбер взяла себе это имя потому, что именно так – Генриетта Ливингстон – звали ее няню, которую Амбер искренне ненавидела. Впрочем, няня давно уже отошла в мир иной, где, как очень надеялась Амбер, ее ожидала соответствующая награда.
Изящная полумаска, украшенная драгоценностями и перьями экзотической птицы, почти закрывала ее лицо, так что Амбер, не опасаясь быть узнанной, шла, высоко подняв голову. Воздух наполнился гулом перешептываний. Как на столь престижном балу оказался этот баронет, который давно похоронил себя в деревне, и кто эта загадочная женщина рядом с ним, которая годится старику в дочери?
– Джентльмен в серебристом атласе мой кузен Элберд, который скоро присоединится к клану Чичестеров, – сказал Амбер Берли.
– Если только никто не узнает о нашем маленьком розыгрыше. Герцоги герцогиня не простят такого оскорбления, даже несмотря на то что на кону стоит замужество их засидевшейся в девицах внучки, – стихии смешком ответила она.
– Только посмотри на эту женщину. Настоящая Медуза Горгона, – пробормотал он, приветственно кивая своему кузену, которого, казалось, вот-вот хватит апоплексический удар.
– Полагаю, ее настроение вполне соответствует ее внешнему виду, – ответила Амбер.
Берли видел, насколько удивлен и раздосадован Элберд его появлением. Самонадеянный глупец и представить не мог, что у его кузена достанет дерзости принять приглашение и предстать перед высшим светом. Баронет, голосом едва слышным из-за музыки и людского гомона, прошептал спутнице на ухо:
– О Господи! Мне действительно кажется, что если долго смотреть на эту женщину, то можно превратиться в камень.
Курчавые рыжие волосы старшей внучки Чичестеров были переплетены в длинные локоны.
– Когда она хмурится и поворачивается, чтобы побранить вашего бедного кузена, ее волосы расползаются по плечам, словно это и в самом деле змеи, – сказала Амбер.
Неожиданно Медуза раздраженно топнула ногой, и Чичестер вздрогнул так, что выронил лорнет.
– Он скучный человек и ужасный сноб, но мне все равно его жалко, – пробормотал баронет, склонившись к уху Амбер.
Наконец их представили хозяину и хозяйке, которые были настолько озабочены наплывом гостей, что удостоили Берли и его даму, присевшую в почтительном реверансе, лишь формальной улыбкой. Когда они отошли от хозяев, Амбер наконец получила возможность оглядеться – зал производил впечатление. Сотни свечей в огромных люстрах и в дюжине исполинских канделябров, украшенных хрустальными подвесками, освещали даже самые отдаленные уголки великолепного зала.
Две дюжины музыкантов, расположившиеся на балконе, украшенном цветами и розовыми бантами, усердно демонстрировали свое искусство. Повсюду стояли огромные вазоны, заполненные цветами самых разных оттенков. Как минимум два десятка лакеев сновали по залу с тяжелыми подносами, на которых стояли бокалы, наполненные шампанским, другими благородными винами и более крепкими напитками.
– Клянусь, не видел так много атласа и драгоценностей со времен свадьбы Принни и Каролины Брансвик, – сказал Берли. – Этот блеск меня просто слепит.
– Вы присутствовали на королевской свадьбе? – спросила Амбер.
Баронет поморщился:
– Не имея на то особого желания. Моя матушка тогда еще была жива, и я вынужден был сопровождать ее в Лондон. Как ей удалось раздобыть приглашение на свадьбу, ума не приложу.
Амбер рассмеялась, представив, с каким трудом, должно быть, он вынес это испытание.
– Однако как все здесь пышно наряжены, – сказала она, когда мимо них проплыла дама, на голове которой было больше перьев, чем у тропического попугая.
– Расфуфырены, как сказала бы Грейс.
Она согласилась, что большинство гостей одеты на удивление безвкусно. Мужчины в вышитых атласных жилетах, стягивающих объемистые брюшка, кланялись женщинам, головы которых были увенчаны тюрбанами, которые могли бы вогнать в краску даже турецкого пашу. Оборки, банты, складки и украшения из перьев, подчеркнутые бесконечными ярдами кружев, пришли на смену простой элегантности платьев предшествующего десятилетия. Если вся эта вакханалия кружев и украшений – современная мода, то Амбер скорее предпочла бы прослыть немодной, чем носить подобные наряды. Усмехнувшись про себя и расправив складки своего платья, она принялась рассматривать драгоценности гостей – ослепительно красные рубины, голубые, как океан, сапфиры, зеленые, как лес, изумруды; и по всему залу – яркое сияние бриллиантов. Даже маски некоторых дам были инкрустированы драгоценными камнями.
Амбер обежала взглядом это море людей и обратила свой взор на часть зала, отведенную для молодых леди, – ярмарку невест. Под бдительным взором строгих мамаш, с широко раскрытыми глазами и разрумянившимися щеками, девушки наслаждались своим первым выходом в свет. У нее не было ничего подобного, с грустью подумала Амбер. Интересно, она была бы в таком же возбуждении? Неужели когда-то и она была такой же наивной?
Когда они подошли к кругу танцующих, Амбер тихо спросила Берли:
– Вы готовы проверить, насколько хорошо вы усвоили уроки Грейс?
– Теперь, когда это время пришло, я боюсь оттоптать вам ноги, – сказал он неуверенно.
– Я все же рискну. Окажите мне любезность, сэр, пригласите вашу даму натур вальса, – весело попросила Амбер.
– С удовольствием. Надеюсь, на один танец мне хватит дыхания, потому что, поверьте мне, Амбер, я выгребал навоз из разных конюшен, но там воздух был куда чище, – пробормотал Берли.
Теплый вечер и плотная толчея толпы создали удушающее соединение духов, масла для волос и нюхательного табака, и все это смешивалось с отчетливым запахом немытой потной плоти.
– Не все джентльмены переняли привычку Браммеля ежедневно принимать ванну, как и умение проявлять чувство меры в нарядах, – смеясь и морща носик, прошептала Амбер.
В какой-то момент она поймала себя на мысли, что эта авантюра помогла ей отвлечься от мыслей о Робе и Истхеме. Сейчас она уже не знала, кто из них причиняет ей больше страданий – тот, кто со дня на день должен покинуть ее, или тот, кто спустя столько лет выследил ее.
Берли осторожно положил руку на талию своей дамы, и пара закружилась под веселую мелодию. Если бы это был ее настоящий дебют, пригласил бы ее на танец какой-нибудь джентльмен, такой же красивый, как Роб? Нет, здесь не было такого красивого мужчины, как граф, а когда ей было семнадцать, он еще был бедным семинаристом, к тому же женатым на избалованной девице.
Амбер отмахнулась от этих мыслей и полностью отдалась музыке.
– Из Грейс получился бы великолепный учитель танцев, – сказала она Берли. – Она вас отлично выучила.
– Она была придирчивее армейского сержанта. Я прилично навострился в сельских танцах, но танцевать вальс – это совсем другое дело, – отдуваясь и продолжая сосредоточенно отсчитывать такты, произнес Берли.
Наконец его скованность исчезла и они с удовольствием закружились в вальсе, не ведая о том, что стали предметом обсуждения почти у всех гостей.
– Все гадают, что это за дама, – прикрываясь веером, шептала леди Оберли Баррингтону.
Затем, бросив взгляд на своего отца и убедившись, что он не может ее услышать, добавила:
– Леди Ричардсон сказала, что она может быть киприоткой. Вы можете этому поверить?
Роб наблюдал за пожилым мужчиной и поразительно молодой женщиной. Она была невысокого роста, стройной, ее тяжелые желтые, как масло, волосы были убраны в замысловатую прическу. В отличие от пышных нарядов большинства дам ее платье было строгого покроя, без лишних оборок и чрезмерных украшений. Нежный шелк цвета молодой травы ниспадал от завышенной талии до пола. Изящное ожерелье из некрупных изумрудов и такие же серьги были единственным украшением незнакомки.
– Едва ли она похожа на киприотку, – также шепотом ответил Баррингтон Оберли.
– А откуда вы знаете, как они выглядят? – спросила она игриво шлепнув его веером по руке.
Роб криво улыбнулся.
– Я лишь хотел сказать, что женщины с этого острова, по моему мнению, должны выглядеть несколько иначе, – заверил он.
На самом деле Роб уловил нечто смутно знакомое в облике женщины, которая так грациозно двигалась в танце. Ее партнер держался напряженно, чрезмерно осторожно совершая па, но эта женщина, казалось, была рождена для танца.
– Может быть, я приглашу ее на тур вальса и проверю достоверность слухов, – сказал он Верити с улыбкой.
Баронесса едва не задохнулась:
– Вы не посмеете!
– О, не расстраивайтесь так, я всего лишь пошутил.
И как он раньше не замечал, что у Верити Чивинс чувства юмора меньше, чем у турнепса.
Они обменялись еще несколькими ничего не значащими репликами, потом поговорили о нарядах дам и о Принни, который, возможно, почтит своим присутствием Чичестеров, и на этом разговор готов был иссякнуть, как пересохший ручеек, но в этот момент к ним присоединились несколько джентльменов – приятелей отца Верити. Баронесса, извинившись, удалилась, не желая присутствовать при надоевших разговорах о политике. Роберту, к его великому сожалению, не удалось найти повода, чтобы оставить компанию этих тори.
Между отцом Верити и подошедшими джентльменами начались ставшие, по-видимому, обычными споры о том, необходимо ли принимать более жесткие меры против луддитов и держать низшие классы на своем месте. Роб не участвовал в этих разговорах: его внимание все больше привлекал блеск светло-зеленого шелка. Белокурая дама стояла в противоположной стороне зала, окруженная несколькими молодыми джентльменами, которые наперебой приглашали ее на очередной танец. Ее спутник скромно стоял в стороне и, к удивлению Роба, вполне одобрительно поглядывал на возникшую суету. Спустя пару минут дама приняла приглашение худощавого франта в желтом атласном жилете, который удручающе контрастировал с землистым цветом его лица.
Они закружились по залу, и Роб вновь почувствовал дрожь узнавания. И тут он осознал, что эта женщина выглядит и одевается точно так же, как Леди Фантазия, Цвет волос был другой, но… Нет, конечно же, он ошибается. Дама танцевала много и охотно, она меняла партнеров, смеялась и добродушно подшучивала над своими поклонниками, но после того, как язвительно и остроумно парировала колкость какого-то щеголя, сомнений у Роберта не осталось и он понял, что это она. Под маской и белокурым париком скрывалась Леди Фантазия! Осознав это, Роберт чуть не расхохотался. Если бы собравшиеся здесь леди знали, кого они обсуждают с таким жаром!
Поток его мыслей был прерван возвращением баронессы. Она взяла его под руку и с бесхитростной улыбкой заглянула Роберту в глаза. Если ей и было неприятно, что она застала его наблюдающим за «киприоткой», то Верити умело это скрыла.
– Боюсь, что папа неважно переносит духоту. Мы вынуждены уехать, лорд Баррингтон. Было восхитительно танцевать с вами, – добавила она сдержанно.
Как того требовали приличия, Роберт пригласил ее на один танец, не решившись пригласить на второй, поскольку этим он признал бы, что ухаживает за ней. Два месяца назад он бы сделал это. Теперь решил воздержаться.
– Это было для меня огромным удовольствием, леди Оберли, – сказал он, поспешно коснувшись ее руки в перчатке в знак прощания. – Мне очень жаль, что ваш отец неважно себя чувствует и что вы должны уехать так рано.
На самом деле граф испытал чувство облегчения. Баронесса вздохнула.
– Я так скучаю по танцам… – откровенно намекнула она. Но он лишь улыбнулся и ничего не ответил, тогда она изящно кивнула и сказала: – Может, в другой раз?
– Буду ждать с нетерпением, – явно лукавя, ответил Роберт.
Вальсируя с сэром Тоби, Амбер увидела, как граф целует руку даме. Хотя дама стояла спиной, Амбер была уверена, что чувственная маленькая блондинка в тюрбане – это баронесса Оберли. Несмотря на то что простая черная маска почти скрывала лицо Баррингтона, его нельзя было не узнать по его темным волосам, красиво обрамлявшим его лицо. В своем простом черном фраке и бриджах он выглядел как черный леопард, попавший в загон с павлинами. Белый галстук живописно контрастировал со смуглым цветом его лица, а строгий костюм выгодно подчеркивал широкие плечи и стройную фигуру. Даже его жилет из темно-зеленого атласа являлся образцом сдержанности среди жилетов, расцвеченных цветочными узорами из пурпурной или золотой парчи, в которых красовались лондонские щеголи, остроумно прозванные одним репортером «тюльпанами».
Что Баррингтон делает на таком легкомысленном сборище, как это? Когда Амбер соглашалась на план Грейс, ей почему-то не пришло в голову, что здесь может оказаться граф и его баронесса. Ну как можно хотя бы на один вечер забыть о Роберте, если он все время оказывается поблизости? Слава Богу, он не сможет ее узнать, в маске и парике ее даже собственная матушка не узнает.
Амбер старалась больше не смотреть на Роба, но уже через минуту она вновь оказалась недалеко от графа и сквозь музыку уловила слова отца баронессы:
– Я плохо себя чувствую, Баррингтон, пожалуй, нам лучше уехать. Всего доброго.
Старый виконт коротко поклонился Робу, и они с дочерью направились к выходу.
Роб заставил себя не смотреть на танцующих и внимательно наблюдал за Верити Чивинс. На ней было светло-розовое платье по последней моде – с оборками вокруг выреза и по кромке подола. На голове красовался тюрбан с несколькими подходящими по цвету перьями. Наряд был вполне подходящим для сегодняшнего бала, но он заметил, что как только Верити перестала носить траур, ее гардероб стал более аляповатым и гораздо менее привлекательным.
«Почему я столь критичен по отношению к женщине, на которой еще совсем недавно собирался жениться?» Он грустно усмехнулся – ответ был известен.
Едва виконт с дочерью покинули зал, граф почувствовал, что его непреодолимо влечет к Леди Фантазии, и вновь обратил свой взор на танцующих. Она танцевала спокойный полонез с очередным «тюльпановым» кавалером, а ее сопровождающий, стоя у колонны, наблюдал за ними. Может, это клиент их заведения? Родственник? Или отец? Нет.
Роб отбросил эту мысль. Какой родственник, имеющий достаточно высокое положение, чтобы получить приглашение на этот бал, допустил бы, чтобы она содержала подобное заведение?
Что бы там ни было, Роберт чувствовал неудержимое желание выяснить это, даже несмотря на то что слухи могут дойти до баронессы.
Он решительно направился к Леди Фантазии. Не сошел ли он с ума?
Когда музыка закончилась и она поклонилась своему партнеру, Роб уже стоял рядом с ней. Леди Фантазия стояла к нему спиной, но, очевидно, почувствовала его присутствие.
Амбер обернулась и посмотрела в его зеленые глаза, которые весело сверкали в прорезях маски. Как же ему удалось ее узнать? Затем возникла новая мысль, окончательно огорчившая ее, – неужели он узнал Габи?
Со спокойствием, которого она вовсе не испытывала, Амбер спросила:
– Мы с вами встречались, сэр?
Роб вежливо поклонился и повел в центр зала, стараясь не думать о том, как отреагирует сопровождающий Леди Фантазию джентльмен. Вновь заиграла музыка.
– Этот парик немного сбил меня с толку, но теперь, когда я чувствую запах вашей розовой воды, я знаю, что мы встречались, миледи, – прошептал он, обнимая ее за талию и начиная тур вальса.
Амбер не ответила, лишь, словно невзначай, оглядела зал и спросила:
– Где же ваша баронесса?
Роберт улыбнулся:
– Так вы признаете, что мы встречались? Что же касается упомянутой вами дамы, то она отправилась домой.
– Вы же понимаете, что до нее дойдут слухи.
Он пожал плечами:
– Возможно, но, насколько мне помнится, вы моя кузина из Кента, так что, пригласив вас на танец, я не выхожу за рамки приличий, тем более что ваш траур, как я понимаю, закончился.
– Но только один танец. Не хотелось бы давать повода для сплетен, – ответила Амбер, принимая его шутливый тон.
– Думаете, герцогиня заставит нас пойти к алтарю, если мы станцуем еще один танец?
– Нет, она просто велит вышвырнуть меня отсюда, если вдруг узнает, кто я такая.
– Если ее светлость узнает, кто вы, ей удастся узнать о вас больше, чем мне.
Игнорируя его колкое замечание, Амбер сказала:
– Ваши друзья в парламенте будут шокированы.
– Те, кто посещает подобные званые вечера, не числятся в списке святых.
– Значит, вас тоже можно не искать в этих списках? Я должна испытывать чувство вины?
– Никоим образом. Я никогда не относил себя к их числу, а сюда я пришел, чтобы обсудить с лордом Тревингом и сэром Филиппом Риджвеем предложения мистера Пила. Я закончил переговоры, но разве мог я устоять перед возможностью узнать о вас больше?
– Вы знаете, где мы встречались, милорд. Этого достаточно, – ответила Амбер и, чтобы избежать наводящих вопросов о своем прошлом, спросила: – Интересно, где такой серьезный политический деятель мог научиться так танцевать?
Она почувствовала, как Роберт напрягся перед ответом.
– Я научился танцевать, чтобы сделать приятное своей жене, ныне покойной.
Его голос вдруг стал сухим и бесцветным.
Только Габи знала о Кределии, поэтому Амбер сказала:
– Мне очень жаль, милорд. Прошу прощения, что невольно напомнила вам о столь печальном событии.
– Это было очень давно, – задумчиво ответил Роберт, вдруг осознав, что воспоминания о его покойной жене больше не ранят его.
Может, это оттого, что он открыл свою душу Габи?
Но сейчас он держит в объятиях Фантазию, а не Габи, напомнил себе Роберт. Однако мысль о некоторой связи между ними все отчетливее звучала в голове. Он полностью окунулся в танец, желая лишь одного – закрыть глаза и кружиться в бесконечном вальсе, обнимая эту таинственную женщину. Но в переполненном зале, под бдительными взорами сотен глаз, это было совершенно невозможно.
«Я больше ни на минуту не могу оставаться в его объятиях». Амбер чувствовала, что он сравнивает ее с Габриелл. Он никогда так не обнимал Леди Фантазию.
Когда танец закончился, она вздохнула с почти нескрываемым облегчением.
– Давайте поговорим о более приятных вещах, например, о том, какой великолепный оркестр сумел найти герцог, – сказала Амбер, пока они шли к сопровождающему ее немолодому джентльмену.
Игнорируя нехитрую уловку, Роберт согласился:
– Что ж, давайте поговорим о более приятных вещах, например, о том, как вы оказались здесь, в окружении молодых щенков, пускающих слюни?
– Пока слюнявые щенки способны танцевать, не передавая мне блох, они вполне сносны, – ответила Амбер.
– Вы просчитываете каждый шаг, не упуская ничего. Думаю, из вас бы получился грозный шахматный противник, миледи.
– Так оно и есть. Не хотели бы сыграть партию, Баррингтон? – предложила она, повинуясь какому-то безумному побуждению.
– Да, мне бы это доставило огромное удовольствие.
– Так, может, завтра… скажем, в час?
На утро у него была запланирована политическая встреча, но к полудню она должна была закончиться.
– В таком случае увидимся завтра, в час.
Она попыталась распрощаться, но Роберт настоял на том, чтобы передать ее на руки Берли. Выхода не было. Ей придется познакомить их и надеяться на лучшее. Баронет и граф вежливо раскланялись, после того как их представили друг другу.
Зная от Грейс, кто такой Баррингтон и как Амбер с ним познакомилась, Чипперфилд заметил:
– Вы раньше встречались… – Он наклонился к собеседнику и добавил совсем тихо: – В «Доме грез».
В его глазах засверкали огоньки.
Роб не знал, как реагировать – выразить ли недоумение или рассмеяться. Он выбрал последнее.
– Вы случайно не клиент этого заведения, воплощающий здесь свою фантазию? – также тихо парировал он.
– А ради чего еще пришел бы сюда старикашка вроде меня? Мне завидуют все джентльмены в этом зале. Я привел на бал самую красивую даму в Лондоне.
– Вы преувеличиваете, Берли, ох уж эта любовь к испанской пышности, – запротестовала Амбер. – Только посмотрите на этих прелестных девушек, открывающих свой первый сезон.
– Это не пустая лесть. Никто не может сравниться вами, – поддержал баронета Роб. – Вы самая красивая женщина в Лондоне, даже несмотря на то что ваши великолепные волосы скрывает парик.
Как только у него вылетели эти слова, Роб понял, что сказал лишнее, фактически предав Габи, лица которой он никогда не увидит.
Как Леди Фантазия Амбер научилась не краснеть, но сейчас она не смогла сдержаться, и леший румянец проступил на неприкрытых маской щеках.
– Вам, кажется, удалось смутить меня, – сказала она, тихонько хихикнув.
Но их взгляды скрестились, и она увидела в его глазах пламя желания. Они играли с огнем, в котором сгорят оба.
Берли несколько встревожено следил за их беседой. Придется все это обсудить с Грейс. Если интуиция его не обманывает, эти молодые люди готовы влюбиться друг в друга. Вот только беда в том, что ни тот ни другая не свободны в своем выборе.
Наконец Роб оторвал от Леди Фантазии взгляд и обернулся к баронету:
– Приятно было с вами познакомиться, сэр. Наслаждайтесь вечером и воплощением ваших фантазий. Более подходящей дамы для этого вы не могли бы найти. – Он снова обратился к Фантазии: – Встретимся завтра в час?
Амбер лишь молча кивнула. Роберт поцеловал ей руку и, поклонившись, удалился.
Берли видел, как пристально она смотрит вслед графу. «Возможно, дитя мое, наша маленькая попытка разыграть „бриллиантовую когорту“ обойдется нам гораздо дороже, чем мы могли себе представить».
