Текст книги "Леди Фантазия"
Автор книги: Ширл Хенке
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)
Глава 13
Роб провел беспокойную ночь: ему снились странные сны, от которых он то и дело просыпался. В одном из них он ощущал в своих объятиях Леди Фантазию, они скользили в вальсе, окруженные слепящими огнями. Потом он в полной темноте занимался любовью с Габи, но, затеплив свечу, он обнаруживал, что на подушке рассыпаны прекрасные волосы Фантазии… словно это была одна и та же женщина. Образы соединялись и переплетались, сливались вновь и вновь, пока он наконец не отбросил одеяло и не встал с постели.
Как был обнаженный, он мерил шагами большую спальню, и его кожа серебрилась в лунном свете, который лился в комнату сквозь распахнутое высокое окно.
Он никогда в своей жизни не спал без ночной рубашки, пока не начал заниматься любовью с Габи. Теперь же он не мог спать в сорочке. Он накинул халат и встал перед окном, задумчиво глядя на небольшой фонтан, украшавший лужайку во дворе особняка. Запустив пальцы в волосы, он чертыхнулся, пытаясь разобраться в своих снах. Что, черт возьми, они означают и означают ли вообще что-либо?
Его любовница-француженка совершенно не походила на холодную, расчетливую мадам. Каким бы ни было ее загадочное прошлое, Фантазия была англичанкой до кончиков пальцев, остроумная, практичная, даже способная на убийство, если в этом возникнет необходимость. Если она и знала французский язык, то скорее всего выучила его, общаясь с девушкой, которую он видел в «Шервудском лесу».
Французский язык Габи был совершенно естественным, с ней не могла бы конкурировать мисс, окончившая английскую школу или получившая самое разностороннее домашнее образование. Ее мягкий нрав подвергся страшным испытаниям, однако ничто не могло скрыть присущую ей внутреннюю доброту и порядочность. Сыграть такое было невозможно.
Фантазия на каждый его вопрос отвечала своим собственным вопросом. Они постоянно обменивались колкостями, а не секретами. С другой стороны, Габи легко шла на откровенность, она рассказывала о своем трагическом прошлом, побуждая его рассказать о своем несчастливом опыте. Она лечила. Фантазия, в этом Роберт был уверен, могла лишь ранить. Она будет сражаться, как дикий зверь, и не попросит пощады, даже стоя перед убийцей.
Так отчего же у него возникло чувство, что это одна и та же женщина? Глупо думать, что именно ради него женщина, организовавшая столь доходное дело, опустится до уровня простой куртизанки, когда в ее распоряжении как минимум дюжина девушек, готовых воплотить любые фантазии клиентов. Нет, Фантазия выбрала Габриелл, потому что он и эта эмигрантка – оба были травмированы своим первым сексуальным опытом. Это он, а не Фантазия предложил, чтобы уроки проходили в темноте. Она лишь согласилась, что Габриелл в темноте тоже будет чувствовать себя более комфортно.
Он очень хорошо знал запах обеих женщин – нежный запах сирени у Габи и гораздо более смелый запах розового масла Леди Фантазии. Что еще важнее – он знал женский запах каждой из этих двух женщин, что-то неуловимое, но определенно различное. Какой смысл был Фантазии устраивать такую изощренную головоломку? Какой мог у нее быть мотив?
– Никакого, – пробормотал Роберт. – Все дело в этих ночных кошмарах, они сбивают меня с толку.
Внизу, под открытым окном, словно смеясь над ним, музыкально звенел фонтан.
Амбер, зная, что Берли провел ночь у Грейс, осторожно постучала в комнату подруги. Наставница отозвалась на стук, приглашая ее войти. После ночи, проведенной с Берли, Грейс вся светилась довольством, однако Амбер также заметила, что она встревожена.
– Садись, пожалуйста, – сказала Грейс, указывая на удобное кресло обтянутое розовой узорчатой тканью. – Я велела Бонни принести нам завтрак.
Между ними на низком столике стояли фарфоровый чайник, такой же изящный кофейник, две чашки и серебряная корзинка, полная восхитительных, только что испеченных круассанов.
– Ты вызвала меня, чтобы выслушать мой рассказ о том, как мы с Берли танцевали на балу у Чичестеров? – спросила Амбер с улыбкой.
Присев, она не мешкая налила себе чашку ароматного кофе.
– Мой дорогой все мне рассказал, – сказала Грейс без малейшей улыбки и налила себе чая. – Ты танцевала с Баррингтоном.
– Граф узнал меня и при всех пригласил натур вальса. Отказ мог вызвать ненужные толки. Я считаю, ничего страшного не произошло, – ответила Амбер.
– Ты же понимаешь, что это не так. Я читаю это в твоих глазах. Берли, благослови его Господь, довольно проницательный человек. Кстати, именно поэтому он столько лет избирался мировым судьей. Так вот он уверен, что вы с графом влюблены друг в друга.
Амбер едва не выронила чашку.
– Это просто нелепо. Если он в кого-то и влюблен, так это в Габи, но не в меня.
– Граф, увидев тебя в переполненном зале, среди десятков женщин… смог понять, что ты та женщина, которую он знает как Леди Фантазию. Он подошел к тебе, чтобы, как ты сказала, при всех пригласить тебя на танец, потому что узнал тебя, несмотря на парик и маску. Берли наблюдал за вами, когда вы танцевали, и потом, когда разговаривали и прощались. Ты влюблена в него. Он влюблен в тебя.
– Мы уже обсуждали это, когда вы убеждали меня пригласить его на верховую прогулку. Я признаю, что виновата перед ним, я обманула его, представ в образе Габриелл… и, да, мне доставляет огромное удовольствие заниматься с ним любовью. Но я не питаю никаких иллюзий. Роберт Баррингтон не может остаться ни с Габриелл, ни с Леди Фантазией.
– Но ты влюблена в него. Это был не вопрос.
Амбер вздохнула.
– Думаю, что да, – наконец признала она вслух. – И ничего с этим не поделать. Ты это понимаешь как никто.
– Он собирается жениться на своей баронессе?
Берли также заметил некоторую связь между Баррингтоном и женщиной, на голове которой был «тюрбан больше, чем она сама», так он описал баронессу.
– Я в этом больше не уверена. Ирония заключается в том, что, придя к Габриелл, он хотел научиться доставлять удовольствие женщине, на которой собирался жениться, но теперь, похоже, он вовсе не считает ее образцом совершенства. Однако это не означает, что он влюблен в Габи.
– Он что, признался «Габи» в этой перемене чувств?
– Он просто сказал ей – мне, – что у них с Верити почти нет общих интересов, его не интересует мода и сплетни, а ее – его служба в парламенте и усилия по совершенствованию законодательства.
Грейс оживилась:
– И он находит удовольствие в ваших с ним беседах, и у вас сходные взгляды на политические реформы?
– За исключением вопроса о закрытии борделей, – грустно усмехнувшись, ответила Амбер.
Вздохнув, она потерла виски, будто у нее вдруг разболелась голова.
– Неужели ты не видишь этого? Его Габи идеальная любовница, ты идеальная жена политика – образованная, остроумная англичанка из хорошей семьи. Такое сочетание – мечта каждого здравомыслящего мужчины.
– Ты только упускаешь из виду одну небольшую проблему – во-первых, я уже замужем, а во-вторых, являюсь владелицей известного на весь Лондон дома увеселений. Не говоря уж о том, что если Роберт когда-нибудь узнает, что я его обманула, обычное мужское тщеславие заставит его возненавидеть меня.
«Нет, не его тщеславие, а его оскорбленная душа!» Грейс откинулась на спинку стула.
– Сомневаюсь, что он когда-нибудь тебя возненавидит, если поймет причины, по которым ты стала Леди Фантазией и Габи.
– Но я Амбер Лихай Вулвертон. Не Леди Фантазия! Не Габи! – Головная боль становилась все сильнее, в виске пульсировало просто невыносимо. – Мы никогда не сможем быть вместе.
– Пока жив Истхем – нет…
Амбер вскинула голову:
– Что ты предлагаешь – убить его, чтобы освободиться?
– За последние две недели он дважды пытался тебя убить. Теперь, когда его шпионы выследили тебя здесь, в Лондоне…
– Мы полагаем, что у нас нет выбора, – сказала Жанетт, неслышно входя в комнату и также тихо прикрывая за собой дверь.
Жанетт даже не успела переодеться и была в запыленном дорожном костюме, по-видимому, она провела в дороге всю ночь.
– Мы уже все обсудили с Грейс и даже придумали план действий.
Она подошла к столу, взяла круассан и с аппетитом начала его есть.
– Полагаю, не было необходимости обсуждать этот план со мной? – спросила Амбер.
– Не стоит обижаться, моя дорогая. Именно поэтому ты здесь.
Она элегантно смахнула салфеткой крошку с уголка рта и, подвинув небольшое кресло эпохи Людовика XV, села.
Грейс позвонила своей горничной, велев ей принести еще кофе и чашку, поскольку Жанетт, как и Амбер, отдавала предпочтение этому напитку. Похоже, им придется задержаться здесь, обсуждая важную проблему. Берли разумно поступил, что ушел. Конечно, он не знал о планах Жанетт, и она, Грейс, не собиралась посвящать в них баронета. Он стал бы настаивать на своем участии, а этого нельзя было допустить.
Три женщины сидели, глядя друг на друга.
– Полагаю, что по праву старшей мне надлежит председательствовать на этом обсуждении. Жанетт, сначала расскажи Амбер, что тебе удалось узнать в Нортумберленде.
– Истхем объявил тебя умершей. В фамильном склепе под могильным камнем с твоим именем лежат якобы твои останки.
Амбер побледнела.
– Неужели убили какую-то похожую на меня бедную деревенскую девушку? – воскликнула она и так крепко сжала чашку, что хрупкая ручка едва не отлетела. – Я знаю, что в этом замешана миссис Гриви. Эта гарпия, которая ведет хозяйство Истхема, столь же порочна, как и ее хозяин, это мерзкое животное. Не исключено, что именно она нашла жертву.
– Вполне возможно. Все отказывались говорить о ней, все в деревне ее боятся. Как только тебя объявили умершей, этому ублюдку больше не нужно было объяснять причины твоего отсутствия. Если кто-то и подозревает, что ты сбежала, он будет молчать. Моим слугам удалось пообщаться с местными жителями. От них мы многое узнали. Год спустя после твоей «смерти», глубоко опечаленный, но похотливый самец женился на молоденькой девушке, но и она умерла при родах.
Амбер содрогнулась, вспомнив, как Истхем требовал, чтобы она родила ему наследника.
– Как я благодарна судьбе, что не я оказалась на месте этой бедной девушки.
– Ты даже не представляешь, как должна благодарить Господа, ведь по деревне до сих пор ходят слухи, что она умерла не во время родов.
– Зачем Истхему ее убивать? Она могла родить ему еще одного наследника, – пожав плечами, сказала Грейс.
– Возможно, он и не делал этого. Если только юная жена чем-то не вывела его из себя, – ответила Амбер. – Но миссис Гриви…
Она посмотрела на Жанетт.
– Да. Об этом тоже шепчутся. Экономка покупает яд у деревенского аптекаря… от крыс, как она говорит. Но ей никто не верит.
– Некогда, очень давно, она была любовницей Истхема. Думаю, она убьет любую женщину, которая встанет между ней и маркизом.
– Итак, – начала Жанетт, пристально глядя на своих подруг, – у нас есть две гадюки, которых нужно, как вы говорите, истребить.
Амбер поежилась и тихо продолжила:
– Десять лет назад Грейс отправила надежных людей лишь для того, чтобы расследовать это дело. Некоторые из них погибли. И ведь это были мужчины. А теперь у Истхема есть наследник – сын, которого могут объявить незаконнорожденным.
– Да, если выяснится, что ты жива, ребенок будет признан незаконнорожденным и не сможет унаследовать титул, – сказала Грейс, обращаясь к Амбер. – Вот почему теперь, когда Истхем разыскал тебя, он не успокоится, пока один из вас не умрет. Я предпочитаю, чтобы это был маркиз.
– Да, он ни перед чем не остановится, чтобы защитить права своего сына. Мы должны нанести удар первыми.
– Что ты предлагаешь, собрать армию? – спросила Амбер. – Но в Вулфс-Гейт не пробиться и целой армии.
Жанетт улыбнулась, но ее глаза оставались холодными.
– Я побывала внутри, и мне для этого не понадобились солдаты. Истхем очень хочет второго сына… теперь, после того как познакомился со мной. Я найду подходящий момент, чтобы… поквитаться с ним.
Амбер вскочила с кресла:
– Нет! Это слишком опасно! Миссис Гриви, должно быть, уже готовит свой яд. Если тебя не убьет Истхем, то это сделает она.
Жанетт пожала плечами:
– Я предприняла некоторые меры предосторожности, ела только то, что она подавала маркизу. Теперь я заставлю его подождать, пока его жадность и желание не возрастут. Я совершенно одна в этом мире, у меня большое состояние и высокий титул. Я даже сказала, что у меня есть сын, который сейчас находится со своими наставниками. Когда я вернусь, он будет есть, как вы говорите, с моей руки?
– Жани, нет! Я этого не позволю. Ты не можешь просто… просто убить его, – сказала Амбер, одновременно испытывая чувство отвращения и страха за свою драгоценную подругу.
На лицо Жанетт упала тень.
– Но моя дорогая, мне и раньше приходилось убивать.
– В целях самообороны или ради спасения жизни, но не так, как теперь, – возразила Амбер.
– На этот раз ради спасения твоей жизни, – сказала Грейс.
– Но теперь у него есть ребенок, – воскликнула Амбер.
– Истхем превратит бедного малыша в такое же чудовище, как он сам, – сказала Жанетт.
– Мальчика отдали на попечение младшего брата и его жены, он будет у них, пока не начнет достаточно уверенно бегать, – вмешалась Грейс.
– Лорд Освальд присутствовал на нашей свадьбе. Они с женой были добры ко мне, – призналась Амбер.
– Он станет опекуном ребенка. И будет ему гораздо лучшим отцом, ведь так? – задала риторический вопрос Жанетт.
– В таком случае это дело решенное, – сказала Грейс. – Жанетт возьмет с собой Вилларса и еще несколько человек, имеющих военный опыт. Они будут играть роль ее свиты. Как только она устроится в небольшом поместье, об аренде которого я сейчас договариваюсь, Истхем покинет свою проклятую крепость и начнет за ней ухаживать. И тогда, – Грейс с видом некой обреченности пожала плечами, – пусть события идут своим чередом.
– Я не могу этого допустить. Это как войти во врата ада! – Амбер содрогнулась и до крови закусила губу. – Нет, ты этого не сделаешь.
– Ах, cherie, как ты можешь этому помешать? Предупредишь Истхема? Нет, я думаю, ты останешься здесь в Лондоне, и, как сказала Грейс, пусть события идут своим чередом…
Они с Грейс обменялись быстрыми взглядами. Предвидя реакцию Амбер, они уже велели Клайду Дайеру и Боксеру проследить за Амбер, чтобы она не помешала их планам.
Роб только что вернулся со встречи с несколькими членами палаты общин, которая проходила в «Бруксе» и на которой обсуждались законодательные меры по созданию общегородских полицейских сил. Когда лакей, поспешив на звон колокольчика у парадного входа, отворил дверь, граф тотчас же узнал голос свой матушки, которая разговаривала с дворецким Сеттлзом.
– Что, черт возьми, она здесь делает? – вслух пробормотал Роберт.
Абигейл была самой приятной, самой общительной и весьма опасно проницательной женщиной, какую Робу когда-либо приходилось знать. Если она пока ничего не знает о «Доме грез», ему придется быть очень осторожным, чтобы не допустить, чтобы она узнала о существовании этого заведения.
Роберт быстро написал записку Фантазии, принося извинения за то, что намеченную партию в шахматы придется отложить. Он позвонил своему камердинеру и велел отнести записку. Полуночную встречу с Габи тоже придется отменить, хотя, возможно, ему все-таки удастся к ней вырваться, когда матушка ляжет спать. Она всегда соблюдала деревенский распорядок. Если сегодня вечером он задержится после политической встречи, она ни о чем не догадается.
Набросив сюртук, Роберт направился вниз, чтобы встретить леди Абигейл.
Стоя на лестничной площадке, он внимательно смотрел на мать, пытаясь определить ее настроение. Она определенно показалась ему оживленной и веселой. Роберт вздохнул с облегчением. Хвала Создателю! Она ничего не знает.
– Матушка, какой замечательный сюрприз! Почему ты не сообщила мне, что приедешь? Я бы послал за тобой экипаж. Дома все в порядке? – спросил он.
Абигейл повернулась к Робу, который, распахнув объятия, шел к ней по широкому холлу. Привстав на цыпочки, она обняла сына.
– Твои сестры и их семейства – все пребывают в добром здравии, – сказала она, ласково поглаживая Роберта по руке.
– На чем же ты приехала? – спросил он, уже зная ответ.
– Конечно же, на дилижансе, на чем еще? – ответила Абигейл. – То, что ты сделался графом, не означает, что мы станем менять свои привычки. Мы простые сельские жители, Роберт. Слава Богу, почтовые дилижансы ходят регулярно. Я познакомилась с чрезвычайно приятной молодой парой – молодоженами. Они ехали в Лондон.
Невысокого роста, стройная, в непритязательном платье, Абигейл тем не менее привлекала людей, словно медовое дерево. Теплый взгляд ее голубых глаз и добрая улыбка, готовая появиться на лице в любой момент, всегда смягчали даже самых суровых прихожан мужа и служили утешением в любой скорби. Свои седые волосы она заплетала в косу и укладывала в некое подобие короны, а в нарядах предпочитала практичные темные цвета, которые не так пачкались, когда она готовила или работала в саду. В ее взгляде сквозила глубокая проницательность, скрывавшая веселый и открытый нрав. Леди Абигейл обладала удивительной способностью распознавать ложь и видеть добро.
– Надеюсь, что я не навязываюсь, Роберт, но я прочитала в «Кроникл», что парламентская сессия скоро закончится, и мне хотелось провести немного времени в обществе, прежде чем ты вернешься в Кент.
Роб удивленно моргнул.
– Я всегда рад тебя видеть, матушка, но отчего вдруг ты заинтересовалась сезоном? – спросил он озадаченно.
Чуть посторонившись, они пропустили лакея, который нес скромный сундук миссис Джон в комнату для гостей.
Она терпеливо пояснила:
– Только из-за моей внучки и твоей племянницы Эстер, ведь ей этой зимой исполнится семнадцать.
– Старшая Бернис? Она ведь была совсем ребенком, когда я видел ее в последний раз, – сказал Роберт, качая головой. – Да, пожалуй, мне следовало почаще навещать вас. Конечно, если Эстер приедет в Лондон, я, безусловно, помогу ей.
– Теперь, когда ты стал графом, думаю, у тебя много обязанностей… и также, боюсь, много племянниц.
– Последний раз, кажется, их было шесть, – сказал Роб, с улыбкой распахивая двери в гостиную, обставленную удобной мебелью.
Он мало разбирался в таких тонкостях светской жизни и никогда не появлялся в «Олмаксе», хотя, став графом Баррингтоном, он получил постоянный пропуск в этот зал. Не помешает ли Эстер то, что он столь откровенно манкирует светскими обязанностями?
Смех Абигейл раскатился по всему коридору.
– По крайней мере ты правильно назвал число своих племянниц, хотя, сколько им лет, ты наверняка не помнишь. Девочки имеют обыкновение подрастать, Роберт.
Позвонив в колокольчик, Роберт вызвал слугу и велел подать легкие закуски и чай, после долгой дороги матушке необходимо было перекусить.
– Не хочешь ли немного отдохнуть или освежиться перед едой?
– Я хоть и бабушка, но все еще полна сил, как ломовая лошадь. Нам многое нужно обсудить.
– Мне придется разузнать, как происходит представление обществу юной леди, – рассеянно произнес Роберт.
Он понятия не имел, с чего нужно начинать.
– Я не уверена, что разумно затевать все это для Эстер, дорогой. Вот почему я приехала на год раньше. Если бы твой бедный дядюшка Реджинальд и его сыновья не скончались так трагически, девушке бы и в голову не пришла эта мысль. Она бы нашла себе мужа в Кенте, как ее матушка и ее тетки. Мы сельские жители. Но если девушка появится на балу, мне не хочется, чтобы ее чувства были задеты, Роберт.
– Значит, ты решила посмотреть, настолько ли порочен и высокомерен лондонский свет, как считают дома?
Абигейл кивнула:
– Тебя не слишком затруднит представить меня нескольким своим знакомым дамам? Может быть, баронессе Оберли, о которой ты упоминал в своем последнем письме?
«Ага, вот мы и подошли к сути дела».
– Мне почему-то кажется, что ты больше озабочена моей женитьбой, чем выходом в свет твоей внучки, – заметил Роберт с ироничной усмешкой.
Абигейл вздохнула.
– От тебя ничего не скроешь. Признаюсь, что я хочу не только помочь Эстер, но и защитить тебя, хотя, возможно, ты полагаешь, что не нуждаешься в этом, – добавила она, прежде чем он успел возразить.
Роберт поднял руки, уступая:
– Думаю, что твой приезд окажется более своевременным, чем ты могла подумать. Мне очень важно узнать твое мнение о баронессе.
– У тебя появились сомнения, Роберт? – спросила Абигейл чуть встревожено.
– Когда мы только познакомились, она показалась мне идеальной женщиной – милая, очаровательная вдова с наследником…
– Что же заставило тебя переменить свое мнение?
Габи?.. Леди Фантазия?.. Упаси Господь даже упомянуть о них! Но как же он сможет что-либо объяснить, когда в его голове полный сумбур?
Роберт молча ходил взад-вперед по комнате, не зная, с чего начать, наконец, собравшись с мыслями, ответил:
– Я обнаружил, что ее практически не интересуют ни моя служба в парламенте, ни те реформы, которым я отдаю столько сил и времени. Да, они с отцом изредка посещают мои выступления в палате лордов, но виконт ярый тори, и поэтому любые мои попытки улучшить судьбу бедняков считает излишне радикальными и даже подрывающими основы нашего социального строя.
– Полагаю, эта женщина никогда не выражала своих взглядов так резко, иначе ты вообще не стал бы рассматривать ее кандидатуру, – заметила матушка.
– Нет, Верити вообще не выражала никаких политических пристрастий. Она имеет очень слабое представление об ужасающих условиях, в которых живут многие наши люди, хотя по-доброму относится к тем, кто находится у нее в услужении.
– Она приходит на слушания в палату лордов, чтобы заслужить твою благосклонность? – сказала Абигейл, поглаживая свой маленький острый подбородок.
– Полагаю, что это так, но, возможно, я льщу себе. Не знаю.
Абигейл разочарованно покачала головой:
– Ах, Роберт, ты себя слишком недооцениваешь, я не имею в виду твой титул – это бремя, которое лишь недавно легло на твои плечи. Ты добрый, порядочный, благородный… и бессовестно красивый! – добавила она с улыбкой.
Роб был шокирован и не сумел этого скрыть.
– Матушка! Если бы я опирался на столь ложные ценности, я был бы таким же тщеславным, как те франты, которые по полдня занимаются своим туалетом, прежде чем отправиться на променад. Вспомни, что говорил батюшка, предостерегая от тщеславия?
– Я не боюсь, что ты когда-нибудь станешь излишне тщеславным, – сухо сказала Абигейл. – Но ты привлекал внимание женщин, даже когда был еще совсем юнцом. Как ты думаешь, почему бедняжка Кределия упросила своего отца позволить ей выйти замуж за человека более низкого положения?
Роб поморщился. Никто в семье не имел ни малейшего представления о том, насколько неудачным был их брак. Его матушке было известно лишь то, что Кределия погибла в результате несчастного случая, который лишил Роберта не только жены, но и ребенка.
– О небеса, прости меня Роберт, что я напоминаю тебе о том страшном событии. Я понимаю, что из-за этой трагедии ты даже не помышлял о браке, пока не унаследовал титул, и только новый статус вынудил тебя задуматься о женитьбе. – Она мягко коснулась его руки и, заметив его удивление, продолжила: – Неужели ты думаешь, что я не способна связать поведение твоей избалованной жены и твой уход на войну? А ведь на покупку офицерского патента денег у тебя не было. Но заметь, я ни разу не спросила твоего дядю, не он ли ссудил тебе нужную сумму. Яуверена, что только самые чрезвычайные обстоятельства могли вынудить тебя так поступить.
– Я надеялся, что мне удастся пощадить твои чувства, – просто сказал Роберт.
Абигейл обняла сына и посмотрела в его погрустневшие глаза.
– Роберт, ты слишком благороден, чтобы думать о себе и о собственном благе. Многое произошло… со дня смерти Кределии. Я так хотела, чтобы ты пришел ко мне и поделился своими горестями, но сначала ты был в Испании, потом, став графом Баррингтоном, с головой ушел в свои обязанности. Времени никогда не было. Но теперь мы его найдем. И для начала ты должен познакомить меня со своей баронессой, чтобы я могла составить собственное мнение.
Роберт улыбнулся и тяжело вздохнул:
– Если бы ты командовала армиями Веллингтона, войну удалось бы выиграть намного быстрее.
