Текст книги "Кожеед (СИ)"

Автор книги: Шимун Врочек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Часть 2. Глава 24. Третий раунд. Игра в “Моржа”

Два дня назад. Заброшенная больница.

– Что вообще происходит?! Почему он, полицейский, заодно с тобой, убийцей? Какого черта?!

Кеша вскочил. Глаза у него были испуганные, голос дрожал, но Кеша не отступал. Свечников неторопливо пошел к нему, огибая по пути стол. Кеша не сводил с него глаз, но обратно не сел. Денис напрягся. “Надо как-то его усадить”, подумал он.

– Я имею право знать!! За что я умру… За что мы все умрем!

Кожеед внимательно посмотрел на него, словно в первый раз увидел, и почесал пальцами нос.

– А ведь поросеночек прав. Как ты считаешь, Свечников?

Полицейский остановился, повернул голову. Посмотрел Кожееда.

– Не надо. Не делай этого…

Но Кожееда уже понесло. Глаза его загорелись.

Он выскочил в центр палаты – в одних трусах и в грязном белом халате на голое тело. Удивительно, но не выглядел смешным. Наоборот, Денису казалось, что ничего страшнее он в жизни не видел, чем этот худой человечишка со впалыми щеками. Кожеед был почти лысым, в меркнущем свете из окна его серо-золотистые глаза отсвечивали, как зловещие огни. Маяки смерти.

Кожеед заговорил – торжественно и печально:

– Ваш почтенный слуга воспитывался без отца, без любви, в окружении властных и мучительно несчастных женщин. С детства этот малыш мечтал стать доктором, но мама отговорила. Так и сказала: хуй тебе, а не медицинский, вшивый недоносок. А бабушка добавила: да-да, он же у нас дебил… И закатила мне очередную затрещину. Кстати, я вам раньше говорил, что воспитывался в чисто женском обществе?

– Блять, завел шарманку! – сказал Свечников в сердцах.

– Ну, к делу, так к делу. – Кожеед нисколько не обиделся. Он заговорил обычным тоном: – Короче, я любил открывать в людях новые грани, а этот суровый тип таких, как я, ловил. Доволен, Свечников? Весь кайф обломал. А ведь ребята действительно хотят знать, зачем ты парню руку отрубил. А?

Свечников сел на пол и обхватил голову руками.

Кожеед кивнул, повернулся к ребятам.

– Я сам ему сдался, верите? Доказательств на меня не было, поэтому я ничем не рисковал. Думал, посидим, посмеемся, пообщаемся, как в фильмах… Только он мне улики подбросил, а потом еще проследил, чтобы меня в дурку не закатали. Да-да! Я ведь совершенно нормален и осознаю последствия своих действий, вы в курсе? Мне так врач сказал, и даже справку выдали.

Кожеед посмотрел на ребят, любуясь произведенным эффектом.

– В общем, он меня посадил. Хорошо, что я успел подстраховаться…

Маньяк подошел к Свечникову и хотел похлопать его по плечу, но передумал. Видимо, решил не испытывать удачу.

– Что ты за человек? – простонал Свечников. Мучительно поднял голову, посмотрел на Кожееда: – Сколько вас таких нужно поубивать, чтобы дышать стало чуточку свободней?!

– Так встань и убей, – спокойно ответил маньяк. – У тебя в руках координаты без широты. Область ты знаешь. Смелее! За год-полтора справишься. Или это слишком долго?

– К-как ты подстраховался? О чем он говорит? – спросил Кеша.

– Кто ответит? Я или ты? – спросил у полицейского Кожеед. – Давай я. Понимаете, молодой человек. Прежде чем ему сдаться, я похитил его жену.

Свечников сидел на полу, обхватив голову руками. Он раскачивался из стороны в сторону и мычал. “Вот тряпка”, – неожиданно зло подумал Денис.

– Сколько дней прошло, прежде чем ты заметил, что ее дома нет? – спросил маньяк. – А? Что молчишь?

Свечников не ответил.

– Ты ведь решил, что она обиделась или захотела расстаться. А может ты подумал… Да ни хрена ты не подумал! Пришел домой, обрадовался, что хата свободна, и нажрался до синевы.

Свечников молчал. На несколько мгновений Денису даже стало его жаль, но потом он отбросил это чувство. “Именно из-за него мы здесь”.

Полицейский поднял лицо, искаженное судорогой. Щека дергалась.

– Я думал, она к маме уехала, – сказал он наконец. Прозвучало… жалко.

Кожеед засмеялся.

– Думал! А я ее похитил до того, как решил сдаться. Запер в бункере, снабдил сухим пайком на несколько лет. И выкрутил лампочку, – Кожеед повернулся к ребятам. – Этому типу отправил ссылку с видео. И представляете? Ее посмотрели только через две недели! Две недели! Вот настолько ты беспокоился о жене?

Свечников поднял на него глаза. В них была слепая обжигающая ненависть. Словно луч прожектора прожег сумерки. Денис поежился.

– А твои друзья-коллеги, что они для тебя сделали? Молчишь? Бросились со всех ног спасать жену своего товарища? А?

Свечников поднялся на ноги и уставился в упор на Кожееда, тот не шелохнулся.

– Через какое время ты осознал, в какой ты жопе? – продолжал он издеваться. – Жена где-то сходит с ума, а единственного, кто знает, где она, со дня на день порежут зеки.

Свечников медленно нагнулся и поднял топор. Выпрямился. Кожеед стоял на расстоянии вытянутой руки и – улыбался. Он больше не боялся полицейского.

Свечников посмотрел на окровавленное лезвие и что есть силы врубил топор в столешницу. Бух. Топор остался в столе. Свечников выпрямился.

– Хорош пиздеть, – сказал он грубо. – Переходи к делу.

***

Кожеед посадил братьев друг напротив друга. Между ними он положил скальпель, который был все еще в пятнах крови с надрезанного языка. Маньяк достал два остро заточенных карандаша и попробовал каждый из них пальцем. Сойдет.

– Зажми его голову и подними вверх подбородок, – приказал он Свечникову.

Тот беспрекословно послушался. Кожеед аккуратно вставил карандаши Кеше в ноздри – остриями внутрь.

– Смотри не чихни, а то все испортишь, – сказал он и покровительственно похлопал Кешу по щеке. Тот брезгливо отстранился.

Маньяк сделал шаг назад и полюбовался своим творением.

– Что ты хочешь сделать? – спросил Денис. Он чувствовал нарастающую панику. Сердце колотилось как бешеное.

И все-таки он продолжал надеяться. Все обойдется, ерунда, все обойдется.

– Этот раунд я назову: “Морж”, – сказал Кожеед. – Итак, слушайте задание! Я считаю до пяти. Затем ты, Денис, отрежешь брату палец… какой, выбери сам… или… – он обернулся к Свечникову. – Встань сюда и положи ладонь парнишке на затылок.

Свечников подошел, встал позади Кеши. Рука его медленно, словно через сопротивление, поднялась. Зависла в воздухе.

– Что ты задумал? – глухо спросил полицейский.

– Вот ты недоверчивый! Все просто: когда я говорю “пять”, пожалуйста, ударь его со всей силы лицом об стол. Раз и все. Понял?

Свечников поднял брови. Глаза под козырьком бейсболки – как темные провалы. Две черные дыры. Он положил ладонь Кеше на затылок.

– Хочешь, чтобы я его убил? – спросил он.

– Надеюсь, ты сделаешь это быстро. Иначе это довольно болезненно.

Денис с ужасом смотрел на брата, но того, похоже, это совсем не волновало. Словно Кеше было наплевать на себя, на все, что может сейчас случится с ним или с со старшим братом. Кеша смотрел на Дениса – прямо и жестко. “А ведь он отрежет мне палец, – подумал Денис. – А если не сможет? Тогда ему конец”.

– Почему ты это сделал? – спросил Кеша.

Кожеед изобразил зевок, помахал рукой:

– Мне становится скучно. Пошел обратный отсчет: Пять!

– Мы потом обо все поговорим, – со слабой надеждой сказал Денис.

– Просто скажи, почему?!

Кожеед подошел ближе.

– Четыре!

– Это была ошибка, – ответил Денис брату. И тут же осознал, насколько цинично и жестоко это звучит.

– Херня! Степе ты тоже жаловался на ошибку? – на глазах Кеши навернулись слезы. – И он своей колхознице тоже с грустью поведал об ошибке? А потом вы все втроем сели и дружно загрустили!

– Три! – Кожеед прямо светился от радости. – Свечникову приготовиться.

– Говори! – закричал Кеша.

– Я хотел, чтобы она тебя бросила! Вы все равно вместе бы не ужились, вы разные, это всем ясно. Только, прежде чем разбежаться, нарожали бы по дури детей. И росли бы они, как мы, без матери.

– Два! – повысил голос Кожеед.

Денис молниеносным движением схватил со стола скальпель и с хрустом отрезал себе палец.

Кровь забрызгала весь стол, но ни один мускул на лице Дениса не пошевелился. Кожеед пришел в ярость.

– Э! Да вы охренели совсем?! – он начал орать: – Я устанавливаю правила! И мне решать, как и когда себя увечить!

Кеша хотел вытащить карандаши, но Кожеед это заметил.

– Не смей трогать карандаши! Не смей!! Свечников, вместо штрафа бери и бей парня об…

Но договорить он не успел.

– Как можно выиграть в эту игру? – твердым голосом спросила Оля.

Часть 2. Глава 25-1. Карты на стол

Настоящее время. Дача Юрьевны.

Телефон отчаянно вибрировал, пытался уползти и упасть со стола. Звонил Антоша. Юрьевна взяла айфон, мельком взглянула на лежащего на полу Дениса и вышла на кухню. За окном кухни (неидеально чистым, запылилось, подумала Юрьевна) шумела и вздыхала летняя ночь. Но небо начинало понемногу светлеть. В стекле отражалась Юрьевна, слегка размытая и немного потерянная. Юрьевна нажала кнопку “ответить” и поднесла телефон к уху. Подошла к раковине и взяла губку. В умывальнике, как назло, не оказалось воды. Черт.

– Нашли машину Свечникова, – сообщил Антоша. – Где-то примерно в полутора километрах от той больницы, где были трупы.

– И? – Юрьевна напряглась. “Пришло время плохих новостей… или все же хороших?”

– Не поверишь.

– Антоша, хватит ебать мне мозги… говори прямо, мне некогда.

Следователь улыбнулся. Юрьевна не видела его, конечно, но улыбку почувствовала даже сквозь расстояние. Словно та просочилась сквозь эфир и помехи сотовой связи. Словно это была отличная шутка. Такая шутка, которую не стыдно и повторить.

– Там еще один труп, – сказал Антоша, улыбаясь.

Юрьевна поморгала.

– Что?!

Антоша объяснил. Полиция под давлением СК все же организовала прочесывание леса. В итоге нашли велосипеды пострадавших, личные вещи, место пикника. И машину. Машина Свечникова оставлена в лесу за полтора километра от больницы. Видимо, он, чтобы не спугнуть Реброва, оставил там машину и шел пешком через лес. Словно Свечников заранее знал, что Кожеед находится в той больнице.

– Ну и чуйка у Свечи, чума просто, – сказал Антоша. – Эх, следак от бога был. Светлая память.

Получается, Антоша пока не в курсе, что она расколола Меднова? Юрьевна покачала головой. Именно Свечников организовал побег Доктора Чистоты – и естественно, он знал, куда приедут беглецы. Он сам выбрал это место.

– Кто был в машине?! – быстро спросила Юрьевна.

– А вот это самое смешное. Мелкий жулик по имени, представь себе, Аристарх Сергеевич Желудков. Да-да, настоящее имя, по паспорту. На нем форма. Полицейская, патрульная. То есть, не настоящая, а такая, ну знаешь, для стриптиза.

– Для чего?!

– Для стриптиза. Машина тоже фальшивая, то есть, покрашена под настоящую… Номера, сирена на крыше. Балаган лимитед, бля. И представь себе… – Антоша сделал театральную паузу. Опять Мхат и “к нам едет ревизор”. Юрьевна закатила глаза, вздохнула. Это же Антоша.

– Ну, что?

– Аристарх, конечно, плохо выглядит, – Антоша заржал. Чувство юмора сыскарей, это отдельная статья. – Еще бы, трое суток пролежал в закрытой машине, по жаре. Там такой адок, ты бы видела… Короче, навскидку, наш Аристарх Николаич умер от черепно-мозговой травмы, нанесенной тяжелым тупым предметом. В просторечии полицейская машина. Так с размаху приложился личиком о переднюю панель, что у него нос теперь почти в районе затылка. Эксперт говорит, скорее всего, осколок кости вошел в мозг – и смерть…

Юрьевна помедлила.

– То есть, грубо говоря, это просто была авария? Он не пристегнулся?

Антоша опять сделал паузу. Юрьевна мысленно сосчитала до десяти.

– Не совсем. Возможно, Аристарха просто взяли рукой за голову и били башкой о стекло и переднюю панель, пока раб божий скоропостижно не преставился. Там панель вся разбита и в крови. Да… И везде в машине отпечатки Свечникова, – Антоша помедлил. В этот раз пауза была не театральная, а самая настоящая. – На затылке и шее Аристарха – тоже. Извини. Похоже, Свеча допрашивал его… ну, и вспылил. Ты же знаешь, какой он бывает… В последнее время особенно…

– Бляяя, – Юрьевна пожалела, что бутылка с виски сейчас в другой комнате.

– Извини. Похоже, этот Аристарх должен был забрать беглецов и отвезти из той больницы в какое-то надежное место. В багажнике было несколько комплектов гражданской одежды, еще один комплект формы патрульного. Пакет с едой из “Пятерочки” и пустая бутылка из-под коньяка.

В голове у Юрьевны что-то щелкнуло. Только что этого не было – и вдруг кусочек головоломки встал на место.

– Антоша… – она сообразила. Конечно!

– Что?

– Аристарха не нанимали.

– В смысле?

– Можешь кое-что для меня проверить? Желудков – это фамилия по отчиму, скорее всего. Я почти уверена, что настоящая фамилия твоего Аристарха – Меднов. Аристарх Сергеевич Меднов. Сын Меди.

Молчание. Антоша даже дышать в трубку перестал.

– Блять! Ты серьезно? – сказал он наконец.

“Сын. Я скоро сдохну… а ему еще жить”. Так, кажется, сказал Медь? Юрьевна покачала головой. Какая зловещая ирония получилась.

– Получается, это Меднов все организовал? – сказал Антоша растерянно. Потом начал соображать: – И сына подключил. О, тогда все складывается!

“Складывается – да не так, как ты думаешь”. Юрьевне было почти жаль Антошу. Впрочем, Антоша не дурак, толковый сыскарь, скоро сообразит, причем тут Свечников.

– Ладно, мне пора, – сказал Антоша. – Насчет фамилии уточню. Ну, черт, если это так…

Юрьевна вздохнула. Вспомнила, что до сих пор держит в руке сухую губку – и бросила ее в раковину. Придется наведение чистоты пока отложить.

– И еще, – сказал Антоша.

– Что?

– Тебя Максимыч ищет, чтобы задушить своими руками и извращенно надругаться над трупом. Он сам так сказал. Ну, и там матом еще… Много и красочно. Ты зачем свидетеля увела?

Телефон снова зазвонил. “Да что сегодня, вечер срочных звонков?!” Может, это Полина?

Юрьевна вдруг поняла, что не отказалась бы прижаться сейчас к горячему гибкому телу Полины, вдохнуть запах волос, кожи. И даже секса не надо, просто обняться и полежать так – чтобы отпустило. У Полины был замечательный свой запах, но она, дурочка, все время старалась его чем-то замаскировать. Недавно Полина подсела на органические духи, и пахла теперь то пылью и старыми книгами, то улицей Нью-Йорка (особенно замечательна эта нотка автомобильного выхлопа, брр), то “весенним лугом после дождя”. Для Юрьевны с ее тонким обонянием это напоминало скорее запах, когда два гастарбайтера лениво косят секатором лужайку в центре Москвы. Но что поделать. Нужно прощать близким их маленькие слабости, иначе пришлось бы их всех поубивать. И человечество бы вымерло. Юрьевна посмотрела на экран.

Это была не Полина.

Звонил Максимыч. Юрьевна долго думала, брать трубку или нет. Но он все равно ее найдет. Пусть лучше так. Она вытянула руку, расправила пальцы. А маникюр-то попортился… Пальцы наконец перестали дрожать, и Юрьевна нажала на кнопку “ответ”.

– Привет, сладенький, – сказала она беззаботно.

На том конце провода поперхнулись. Юрьевна слышала недоуменное сопение большого сердитого животного, которое разбудили посреди зимы.

– Света, ты что творишь, вообще? – спросил наконец Максимыч. Большое животное теперь шарахается по тайге и ищет, кого бы порвать на части.

– А что я творю?

И тут Максимыч начал орать. Юрьевна поморщилась, отодвинула трубку подальше от уха. Децибелы зашкаливали. Наконец, он устал и выдохся, замолчал. Юрьевна приложила телефон к уху.

– Ты в курсе, что эксперты обнаружили пули от двух разных стволов? – сказал Максимыч. Уже спокойным голосом.

Юрьевна помедлила. “А вот это интересно”.

– Интересно. А гильзы только от ГШ Свечникова?

– Да. Гильз от второго нет.

– Потому что Ребров забрал их с собой? – предположила она.

– Потому что это револьвер!

Юрьевна рукой по лбу, убрала волосы. Второй “ствол”, наверняка не зарегистрированный нигде. Револьвер. Древний “наган” какой-нибудь? Сейчас такие, кажется, только у линейной полиции остались. И Свечников принес его с собой? Зачем?

– Света, верни мне свидетеля!

– Нет.

На другом конце провода воцарилась тишина. Юрьевна представила, как далеко отсюда, в своем кабинете, Максимыч сидит у стола – и лицо его снова медленно наливается багровым от бешенства. Медведь-шатун вернулся.

– Света, у тебя совесть есть?!

– Ты же лучше всех знаешь, что нет, – спокойно ответила Юрьевна.

Максимыч осекся. Замолчал.

– Пока, дядя Андрей, – сказала она. – Я позвоню.

– Света, подо…

Она положила трубку.

Денис пришел в себя на полу, на ковре. Кто-то укрыл его одеялом. Забыв про раненую руку, Денис пошевелился, сел и тут же застонал от боли. Пробило насквозь, аж в глазах сверкнуло и потемнело. Денис аккуратно вытащил руку из-под одеяла и с удивлением увидел свежую повязку. Кто-то его перевязал, пока он был в отключке. Денис поднял голову и увидел Светлану Юрьевну. Следовательница сидела за столом, у окна, в темноте и ждала, когда он проснется. За окном уже начало светлеть. Вокруг силуэта Юрьевны светился медно-красным, как окалина на металле, отсвет будущего рассвета. “Часа три утра…”, подумал Денис. Сейчас рано светает.

Юрьевна повернула голову.

– У тебя открылась рана, – сказала она. – Сколько ты уже не спал?

Денис вспомнил, что ему снилось и помотал головой. Это был не сон. Это был мучительный кошмар.

– Я не хочу спать. Не могу.

– Я перевязала тебе руку, как смогла, – сказала Юрьевна. – Будем надеяться, шов не разойдется. Будешь пиццу? Возьми, тебе надо немного поесть, – она помедлила. – Знаешь, о чем я думаю? Ты по-настоящему разглядел этого маньяка. Верно? Я по твоим глазам это вижу. Как видно по взгляду подростка, что он побывал на войне.

Денис молчал.

– Ты еще не готов рассказать мне всю правду?

Прежде чем ответить, Денис помедлил. Желание рассказать все стало нестерпимым, жгло изнутри. Денис облизнул шершавые, растрескавшиеся губы. Страшно хотелось пить.

– Он… мертв.

“Кожеед мертв”.

Юрьевна покачала головой. Встала, взяла со стола и протянула ему стакан.

– Я знаю, ты боишься. И это правильно. Только дураки не боятся. Выпей воды.

Денис послушно выпил из предложенного стакана. Вода показалась ему странноватой на вкус, но он допил все до конца. “Может, здесь вода такая…”, подумал он вяло.

Светлана Юрьевна вздохнула, села рядом на ковер и сочувственно положила ему руку на плечо. В этот раз Денис смог побороть свой первый порыв – отдернуться всем телом. Остался сидеть.

– Я могу тебе сказать, что легкого выхода из этой ситуации нет, – сказала следовательница. – Прости, что я так давила. Мне даже трудно представить, через что ты прошел. И я подозреваю, что Свечников помогал Кожееду вас пытать. Это так? Мне самой в это сложно поверить. Когда-то он был моим другом.

Он все же сбросил ее руку со своего плеча и отвернулся.

– Чтоб вы сдохли со всей вашей дружбой!

– Понимаю, – сказала она после паузы.

Она встала и сходила за конвертом. Открыв его, она высыпала фотографии, полученные от судмедэкспертов, на пол перед Денисом.

– Смотри. Руку отрубили, когда твой друг сидел за столом, – на столе даже зарубка уцелела с его кровью. В висок твоей девушке выстрелили в упор – несмотря на то, что тело слишком сильно обгорело, это сразу видно. И мне даже представить страшно, как именно погибла Ольга Сидоренко – девушка твоего лучшего друга. Твои показания любой первокурсник развалит, да только мне сверху сказано – дело прикрыть. Вот, все карты на стол. Свечников мне друг, но я готова расковырять это дело. Лишь бы узнать правду.

Денис молчал. По его телу разлилось приятное тепло. Все проблемы, казалось, остались позади. Что происходит? Он взял в руки стакан. На дне он увидел небольшой белый налет. Денис нащупал пальцем остаток лекарства, которое “подло подсыпала… светловолосая тварь…”, но сейчас его это почему-то не разозлило. Совсем нет. Все его внимание было приковано к ее глазам. Следовательница смотрела на него, не мигая. Ее взгляд гипнотизировал и успокаивал.

– Я – единственный человек, который у тебя остался, – сказала она. – Прости, но это правда.

Веки налились тяжестью. Денис больше не понимал где сон, а где реальность. Светлана Юрьевна встала и пошла к двери.

– Попозже поговорим, – сказала она в дверях.

Денис откинулся назад, лег на ковер. Как хорошо. В голове снова зазвучал Олин голос: «Как можно выиграть в эту игру». Как можно… Как…

Часть 2. Глава 25-2. Четвертый раунд

Два дня назад. Заброшенная больница.

– Как можно выиграть в эту игру? – прозвучал голос Оли.

Вопрос застал всех врасплох. “Даже этого урода”, подумал Денис на удивление спокойно. Он отстраненно смотрел на свой палец, лежащий на столе. Словно этим движением скальпеля он отрезал от себя злость и ярость, и остался только он, настоящий Денис. “У кого это было? У якудза? Приношу свои извинения, великий босс”. Денис поднял голову. Кеша глядел на него расширенными глазами. Карандаши все так же качались у брата в носу. Денис против воли чуть не засмеялся. “Морж, это же надо… Моржонок”.

– У тебя кровь, – сказал Кеша. Из-за карандашей в носу получилось что-то вроде “Бу тибя гроффь”.

Денис кивнул. Странно, что почти не больно, подумал он. Из обрубка пальца толчками лилась кровь, заливала стол. Чем бы перевязать… Денис не успел додумать. Свечников положил перед ним на стол белый носовой платок. Полицейский смотрел на Дениса теперь… с чем-то похожим на уважение. Денис кивнул, взял платок и замотал обрубок. Красное тут же проступило сквозь ткань.

Кожеед обернулся и оглядел девушку.

– Я просто хочу знать, как мне уйти отсюда живой, – спокойным голосом пояснила она.

Он посмотрел на Олю и одобрительно поцокал языком.

– Наконец-то! Наконец-то правильный вопрос. Умница!

– Я вообще ехать сюда не хотела, этот баран меня уговорил, – сказала Оля. – Отмазки закончились. Он мне проходу не давал. Куда не повернешься, везде его вонючее дыхание. Ненавижу. Просто ненавижу.

Денис повел головой. Он, конечно, от Оли много плохого ожидал, но не такой неприкрытой агрессии. Девушка стояла у стены, на скуле багровел синяк от удара Свечникова. Красивая и агрессивная. “Так вот какая она, когда не притворяется”, подумал Денис.

– Ну, так докажи, – Кожеед протянул ей скальпель.

– Что? Что я должна сделать?

– Не строй из себя дурочку, все ты понимаешь. Я жду.

Оля взяла в руки скальпель и посмотрела на Степана. Глаза ее были полны решимости. Она оглянулась на друзей, на бывших друзей. Которые, затаив дыхание, наблюдали за каждым ее шагом. Оля пожала плечами.

– Он все равно уже не жилец, – сказала она.

Ответом ей было потрясенное молчание.

Оля подошла к Степычу. Осмотрела его со всех сторон, примеряясь, куда всадить скальпель. Денис не мог поверить своим глазам… Чтобы – вот так?!

Степыч, смертельно-бледный от потери крови, смотрел на нее и не шевелился. Глаза его были открыты.

Свечников подошел к Кожееду.

– Скальпель слишком маленький. Она не убьет его с первого удара.

– Конечно, нет, – маньяк хищно улыбнулся. – Тут уметь надо.

Оля подняла руку с зажатым в пальцах скальпелем. Денис даже отсюда видел на лезвии кровавые пятна. “Моя кровь”, подумал он.

Мгновение все длились.

– Оля, нет! – прошептала Женя.

И тут Оля ударила. Ребята охнули. Лезвие скальпеля воткнулось в грудь Степычу, отскочило. “Грудная кость”, понял Денис. Степан дернулся и глухо застонал. Он все еще сжимал в зубах конец ремня, которым Кожеед перетянул его руку. Оля несколько раз неловко ударила его в грудь. Сообразив, что это не причиняет никакого вреда, Оля оскалилась. Она села верхом на Степыча, взяла скальпель двумя руками… Подняла скальпель над головой. Степа выпустил ремень из зубов, и кровь моментально забила пульсирующим фонтаном из его обрубка. Степыч смотрел на Олю. Похоже, больнее ему всего было не от ран, а от того, кто их наносит.

Оля ударила. Она была страшна и пугающа – как забрызганная кровью валькирия. Вырвала скальпель, кровь брызнула тонкой струйкой, попала ей на лицо. Она размазала ее тыльной стороной ладони. Снова подняла скальпель…

– Нет! Оля, пожалуйста! Не надо! – стал умолять Степыч. Денис прикрыл глаза, он не мог больше этого терпеть. Степыч никогда и никого не умолял. Степыч скала.

И вот Степыч умирал на его глазах. “Я ее сегодня завалю… зуб даю”. Денис засмеялся. Это она тебя завалила, дружище.

– Оля, перестань! – закричала Женя. По лицу ее текли слезы.

– Хватит! – Денис вскочил на ноги.

– Отпусти его, бешеная сука! – Аня пыталась сесть на кровати.

Кожеед закрыв глаза, слушал крики ребят и стоны Степана. Свечников мерил шагами комнату. Время от времени он останавливался, затем снова начинал шагать. Пистолет в его руке ходил ходуном. Щека дергалась в страшном тике.

– Товарищ Свечников, – крикнул Кожеед полицейскому. – Не хочешь прекратить страдания парня?

Степыч слабо отбивался от Оли, но силы были явно не равны. Огромный и сильный, Степыч страшно ослабел от потери крови и уже не кричал, а только стонал, когда скальпель в очередной раз вонзался в его тело. Оля сосредоточенно наносила удар за ударом. Лицо и крупная красивая грудь в розовом топике были забрызганы кровью.

– На что? Поможешь девушке или пусть дальше мучается? – вполголоса спросил маньяк.

Свечников не выдержал. Он сунул пистолет в кобуру, быстрым шагом подошел к Оле. Полицейский вырвал из ее рук скальпель и, подняв голову Степана за волосы, одним движением перерезал ему горло.

Бульк! Хххаа. Струя крови ударила на несколько метров, забрызгала Олю. Она с криком отшатнулась, села на пол.

Степыч задергался. Глаза его смотрели на Олю, потом погасли. Жизнь покинула его мощное сильное тело. Свечников не отпускал голову Степыча до тех пор, пока его ноги не перестали сучить по полу, а руки не перестали искать опору. Степыч затих. И умер.

Женя, закрыв глаза ладошками, плакала. Денис не мог отвести взгляда от своего друга, который еще минуту назад был жив.

Кожеед жадно рассматривал каждого в палате, тщательно запоминая малейшие детали. Он наслаждался.

– Ну, так я свободна? – отдышавшись, спросила Оля. Она медленно поднялась на ноги, кровь Степыча стекала с нее и капала на пол. Светлые волосы были в крови.

– Конечно, – маньяк ласково улыбнулся. Глаза Оли вспыхнули радостью. – Конечно, нет.

– Нет?!

– Тебе помогали, а это – штрафной.

Его слова произвели эффект взорвавшейся бомбы. Оля дернулась, затем бросилась на полицейского. Замолотила его кулаками.

– Это нечестно!! – закричала она. – Я не просила мне помогать!

Но бить Свечникова было не то же самое, что бить Степана. Свечников коротким жестким ударом отбросил Олю к стене. Оля упала и потеряла сознание.

– Ну что ж, пусть девушка отдохнет, – подытожил Кожеед. Он оглядел всех. – Чудесно, просто чудесно. Итак! Наказание!

Маньяк подошел к складу, заваленному пыточными инструментами, залез в одну из коробок… Затем достал револьвер. Свечников дернулся было, но Кожеед уже взял его на мушку. Выждав небольшую паузу, маньяк открыл барабан и высыпал патроны на ладонь. Спрятал их в карман халата.

– Старая добрая русская рулетка! И да! – он повернулся к полицейскому и безмятежно улыбнулся. – У меня все это время был револьвер. Без обид, Свечников.

Полицейский зарычал.

Кожеед достал один патрон, тщательно ого оглядел и вставил в барабан. Защелкнул револьвер, крутанул барабан. Вжжж. Маньяк резким движением ладони остановил вращение.

– Готовы, поросятки? Маль-чи-ки! Внимание! Кто будет первым? – он ткнул стволом револьвера в сторону Дениса. – Ты первый.

Он без всяких предупреждений положил перед Денисом револьвер и отошел на шаг назад. Свечников настороженно смотрел на Дениса, решая, чего от него стоит ожидать. Кожеед наблюдал за этой сценой. Свечников положил руку на рукоять своего пистолета.

– Если хочешь, можешь выстрелить в Свечникова, – сказал Кожеед. – Не возражаю. Но вдруг патрона нет – и он успеет сделать “моржом” твоего брата? Рискнешь? Кеша, ты можешь в любой момент остановить брата, самостоятельно ударившись головой об стол. Свечников, на позицию!

Свечников, тяжело ступая, подошел и положил Кеше ладонь на затылок. Денис взял в руку револьвер.

– Я предлагаю просто довериться судьбе, – провозгласил Кожеед. – Стреляй! Считаю до пяти… Раз! Два!

Денис медленно поднес пистолет к виску. Лицо у него побледнело.

– Три! Че…

– Стойте! – раздался голос.

Все с удивлением посмотрели на Женю. Она встала на ноги и выпрямилась. Маленькая, хрупкая.

– Я хочу вместо него.

Денис не сразу понял, что она хочет.

– Малыш, что ты де… – начал он, но Женя его перебила:

– Не называй меня так! Дай договорить, – она посмотрела своими ясными темными глазами на маньяка и твердо сказала: – Вы слышите? Я хочу играть!

– Женя, нет! – сказал Денис.

Кожеед задумчиво повел головой. Лицо у него стало мечтательным.

– А вот это уже интересно, – сказал он. – Я так понял, ты хочешь поменяться с Денисом?

– Нет. Наоборот, я хочу с ним сыграть.

Кожеед постоял несколько секунд, раздумывая над ее словами. Не обнаружив подвоха, он подошел к столу. Спокойно кивнул и забрал у Дениса револьвер.

– Интересно. А с виду ты не кажешься кровожадной. Ну, давай попробуем…

Женя выпихнула Кешу с его места. Свечников выдернул карандаши из носа Кеши и вставил их в нос Денису.

– Блять!

– Не дергайся, – приказал Свечников.

Карандаши поцарапали нос, и кровь тут же закапала на рубашку.

Кожеед внимательно следил за действиями каждого. И только Женя, похоже, его смущала. Наконец, он решился. Набрав воздуха в грудь, он снова начал «вести» свое шоу:

– Женя-Ден. Прекрасно. Значит, это твой парень?

Но Женя его оборвала.

– Замолкни уже, надоел. Весь вечер только тебя и слушаем. Мне нужен пистолет.

Кожеед взял ее за руку и вложил револьвер в ладонь. Женя взвесила оружие в руке и посмотрела на Дениса. В глазах ее читалась решимость – словно она уже была свободна. Словно она нашла способ вырваться из этой ситуации и из этого проклятого места боли и смерти.

– Знаешь, а в чем-то он прав, – сказала Женя Денису. – Твоя девушка узнает, что ты ей изменил, а ты в этот момент на нее даже не смотришь. Словно тебе вообще на нее насрать.

– Жень, я…

– А знаешь, мне все равно! Плевать! – прервала она его. – Я слушала про твои проблемы с отцом, надеялась, что ты со временем привыкнешь ко мне, может, даже полюбишь. Но правильно говорят, насильно мил не будешь.

– Женя!

– Помолчи, пожалуйста. Я уже все решила. Я не хочу видеть, чем все это закончится.

Глаза ее мерцали. Она смотрела на Дениса прямо и открыто, словно “какая-то черт побери Жанна Д’Арк”. Несмотря на ситуацию, Денис понял, что почти восхищается ей. Красивая, смелая, раскованная. “Смотри, Ден, – внезапно вспомнил он слова покойного Степыча. – Бросит она тебя, пожалеешь”.

Беззвучно, одними губами Женя сказала: “Я люблю тебя”.

И тут Денис понял, что она имеет в виду. Какой выход.

Женя быстрым движением поднесла револьвер к виску и, пока никто не успел ей помешать, нажала на курок. Затем еще раз. Щелк, щелк. Пусто, пусто…