Текст книги "Кожеед (СИ)"

Автор книги: Шимун Врочек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Часть 2. Глава 21. Первый раунд

Два дня назад. Заброшенная больница.

– Теперь твоя очередь, парень, – сказал Кожеед. Степыч дернул головой, но ничего не сказал. Лицо его потемнело. – Ударь ее. Ответный ход – и раунд сыгран.

Оля покачала головой, упрямо вздернула нос.

– Что? – удивился Кожеед. – Нет?

– Я не хочу, чтобы меня били по лицу.

– Что? – медленно повторил Кожеед.

Оля сидела, скрестив руки на груди.

– Почему я? Вон, сколько женщин, а по лицу будут бить меня!

Степыч мучительно оглядывался. Он понимал, что шаг за шагом они с Олей приближаются к ловушке, попав в которую, уже не смогут остаться в живых. Неважно, какую игру затеял этот садист, понятно одно – сейчас запалом конфликта стала Оля. “Вот тупая овца”, подумал Денис с ненавистью. “Держись. Сохраняй спокойствие. Мы выберемся”, глазами показал он Степычу. Поймав взгляд Дениса, Степыч помедлил и кивнул.

– Оля, успокойся! – сказал Денис.

– Сам успокойся, я нормально себя…

– А ты вообще молчи, ты не участвуешь в этом раунде! – возмутился Кожеед. Денис замолчал. Злить маньяка он сейчас точно не собирался. Еще не время.

– Оля… – начал Степыч.

– Все из-за тебя! – Оля вдруг завелась. – Зачем я вообще поехала!

Степыч прервал ее, легонько хлопнув по щеке. Оля вздрогнула, длинные ресницы затрепетали. Не верю – было крупно написано на ее красивом лице. Крупная красивая грудь в обтягивающем топике отчаянно вздымалась. В вырезе потекли капли пота.

– Все, ты доволен? – Степыч со злостью посмотрел на Кожееда. Повернулся к девушке: – Оля, прости. Я же не сильно…

И тут Оля сорвалась.

– Ты охренел?! – закричала она. – Сначала ты смотришь, как этот мент унижает меня в машине… а теперь… теперь…

Она попыталась вскочить со стула, но Свечников силой усадил ее обратно.

– Оля, остынь! – сказала Женя. – Он же только этого и добивается.

Но Оля уже никого не слушала.

– Потом смотрел, как он швыряет меня на пол!

Аня приподнялась на локте и зло рявкнула на Олю:

– Ты можешь заткнуться?!

Кожеед отошел в сторону и с удовольствием смотрел со стороны. Как школьник любуется на огромный лесной пожар, который разжег одной-единственной спичкой. Ха-ха, хи-хи.

– Если им бросить топор, они друг друга сами поубивают, – доверительно сообщил он Свечникову, словно старому приятелю. Тот молча отвернулся.

– Тихо-тихо, – Кожеед замахал руками. – Иначе я буду вынужден накинуть вам штрафные очки. А! К черту! Считайте, что уже накинул! Повтор раунда!

Молчание.

– Я больше не буду ее бить, – спокойно сказал Степыч.

– А сейчас и не твой ход! – огрызнулся маньяк. – Ну что, Оля, сама напросилась! Смотрю, в коллективе тебя не очень-то любят. За парня этого держишься? Красивый, смелый, при бабле, наверняка.

– Он мне просто друг!

– Для мужской помощи? Чтобы чувствовать себя независимой от других мужиков? Или ты больше по девочкам?

– Что ты несешь, придурок?!

– Не хами, оштрафую! А что, удобно: мебель подвинет, ужином угостит, телефончик новый купит и все без обязательств. Красота.

Лицо Оли исказилось. “До чего она сейчас некрасивая, – подумал Денис. – Вообще жесть”.

– Ты охренел?! – орала Оля. – Ты хоть его знаешь? По хрен! Штрафуй! Я с ним в кино только могу выйти, да и то, чтобы гопота не приставала.

– Успокойся, пожалуйста! – застонала Аня. – Он же тебя…

Но Олю уже было не остановить.

– А ты вообще молчи, давалка подзаборная! – закричала она. – Еще меня шлюхой называла! Думаешь, я не слышала, как ты это говорила? – она скинула руку Свечникова и повернулась к Кожееду. – Какой счет оплатить?! В каком баре?! Да этот бомж не знает, какого цвета пятитысячная купюра! Он на бензин копит, чтобы меня в аэропорт отвезти. Меня вообще сегодня здесь быть не должно, он меня чуть ли не силой со своими идиотскими шуточками сюда затащил.

С каждым словом лицо Степыча мучительно менялось.

Кожеед кивнул. Улыбнулся.

– Переходим к повтору раунда. Ударь его, девочка. Только не как в прошлый раз, а по-настоящему. До крови.

Два раза просить не пришлось. Оля с грудным рычанием набросилась на Степана, словно это он был виновником всех ее бед. Она перевесилась через стол и вцепилась ногтями ему в лицо. Рванула вниз, еще раз. Свечников хотел ее было оттащить, но Кожеед знаком приказал ему не мешать.

– Ненавижу! – закричала она и, выдохнувшись, села обратно на свое место.

Ребята с ужасом посмотрели на Степана. Раны от ногтей были настолько глубокие, что в некоторых местах кровь капала вовсю – на его подбородок, грудь, плечо. Степан сидел, весь в крови и царапинах, не шевелясь, глаза его потухли. Казалось, он не замечал своих ран.

Кожеед обрадовался.

– Вот, другое дело. Ну, теперь переходим к завершающему удару. Степа, ты еще не передумал?

Тот молчал и не реагировал.

– Ужасная участь быть во френдзоне, – с наигранным сочувствием поцокал языком Кожеед. – Вкладываешься, вкладываешься в женщину. Как цветок поливаешь, каждый божий день. Думаешь, она оценит, поймет…

– Давай! Бей! – с вызовом сказала Оля и подставила щеку. – От такого неудачника даже по лицу получить не стыдно.

Лицо Степыча окаменело.

“Вмажь ей, Степыч”, подумал Денис.

– Я не буду этого делать, – внезапно сказал он.

Кожеед поднял брови, покачал головой.

– А ты знаешь, какое будет наказание за отказ от игры? – спросил он. Степыч улыбнулся.

– Насрать.

– Ампутация конечностей. Правда, Свечников? Свечников, не спим!

Свечников побледнел. Пошатнулся. Затем, не раздумывая, подошел к своим пыточным инструментам и вытащил топор. Блеснул металл. Женя и Аня испуганно закричали. Оля смотрела с торжеством.

Свечников подошел к Степычу, топор в его огромной руке казался небольшим. Полицейский посмотрел на Степыча – кажется, даже с сочувствием.

– Не выделывайся, дурачок, – попытался уговорить он Степана. – Делай, что он сказал, она все равно этого не оценит.

“Степыч! – хотел крикнуть Денис, но горло перехватило. – Вмажь ей на хер по роже! Она того не стоит!”.

Степан посмотрел на топор. Изуродованное окровавленное лицо его было спокойным – и даже красивым. Он поднял голову и плюнул в лицо полицейскому.

– Пошел ты на хрен, фашист, – сказал он. Кровавая слюна повисла на щеке полицейского.

Свечников не стал вытирать лицо. Он повел головой, затем резко прижал руку Степана к столу и одним движением вскинул топор… Луч солнца блеснул на лезвии…

– Нет! – крикнул Денис. Вскочил на ноги. Аня и Женя завыли, как в страшном сне. Оля вскрикнула.

Топор опустился.

Часть 2. Глава 22. Правда (Юрьевна про Кожееда)

Настоящее время. Дача Юрьевны.

Громкий окрик вывел Дениса из ступора. Он все еще слышал стук опускающегося топора. Резкий звук, словно разрубили мясо на рынке. Наваждение не уходило. Перед глазами снова и снова мелькал луч солнца, сверкнувший на лезвии… Дуга вниз. Стук. И потом рука Степыча отделилась от остального тела. Так легко и просто.

Денис помотал головой.

– Эй! Ты чего застыл? – она Светлана Юрьевна внимательно посмотрела ему в глаза. – Выпей воды.

Денис не знал, как давно следовательница стоит рядом с ним. Она протянула ему стакан с водой.

– Я ничего не хочу, – он упрямо мотнул головой. – Зачем мы здесь?

– Я уже объяснила.

Светлана Юрьевна коснулась пальцами его щеки, и Денис невольно отдернулся от ее ледяных рук.

– Будешь еще по щекам себя лупить, вколю успокоительного, – предупредила она.

– Себе вколите!

Денис с удивлением увидел, как после этой безобидной фразы по лицу следовательницы прошла судорога. Голова Юрьевны дернулась, как у заводной игрушки. Следовательница на миг застыла, затем раз-два-три, начала оживать и двигаться. Словно внутри следовательницы была пружина, которая после нескольких неудачных попыток попала в нужный паз. Юрьевна улыбнулась – как обычно. Денис похолодел. На какой-то момент она его напугала.

– А если по поводу пальца грустишь, то не переживай, – Юрьевна похлопала Дениса по плечу. Он невольно отстранился. – Девушки любят парней со шрамами. Потом пенсию с государства выбьешь по инвалидности, и живи не хочу.

«Что она несет вообще?!» Денис не мог поверить своим ушам. Но зато злость помогла избавиться от смутного страха.

– Какую, блять, пенсию?! У меня брат погиб! И друзья!

– Соболезную. Правда, соболезную, – сказала она, не прекращая улыбаться. – Но все равно надо отметить.

Денис отступил на шаг назад.

– Вы о чем?

– Дело раскрыли, нашу группу премируют, а то и наградят. Начальство от твоей истории в восторге. Прямо кипятком писает, да-да. Полицейский ценой собственной жизни спас обреченных на смерть. Шик!

– Я хочу обратно в больницу, – сказал Денис безнадежно.

Следовательница засмеялась.

– Выпьем?

Светлана Юрьевна подошла к древнему, советских времен серванту, открыла стеклянную дверцу. Звякнув стеклом, она достала красивую бутылку виски и два стакана.

– За что? – спросил Денис.

– Не за что, а за кого, – поправила Светлана Юрьевна. – За всех погибших, светлая имя память. За братика твоего… И за майора юстиции, следователя по особо важным, Николая Евгеньевича Свечникова. Прости, ты его знал как старшего лейтенанта полиции Свечникова. Который спас тебя ценой своей жизни.

Она поставила стаканы на стол. Затем, не спуская с Дениса глаз, разлила виски по стаканам. Протянула ему один.

– Не буду, – сказал Денис.

Светлана Юрьевна подняла брови.

– За брата не выпьешь? – с сарказмом спросила она. Помедлила, покачала головой. – Ну, ладно, дело твое, конечно…

– Я не знаю, чего вы добиваетесь, но я больше ни слова не скажу.

Светлана Юрьевна отпила глоток из своего стакана, покатала виски на языке и сплюнула в вазу с высохшими цветами. Потом, осмотрев бокал на свет, поднесла его к носу. Медленно вдохнула аромат.

– Знаешь, почему он назвался Кожеедом? – сказала она, не глядя на Дениса, и сделала маленький глоток. Прикрыла глаза от удовольствия.

«Сука», подумал Денис. У него вдруг затряслись руки от желания удавить эту светловолосую любительницу виски.

– Потому что он ел кожу? – предположил он с сарказмом.

– И ты туда же? – удивилась Юрьевна. – Да нет, это все газетчики придумали. Не было никакого каннибализма, у Реброва другой профиль.

Она помедлила, допила виски. Налила еще.

– Вот смотри, – сказала она. – Вообще, кожеед – это крошечный жучок из отряда жесткокрылых. Длиной миллиметр-два. У тебя в квартире их много, только ты их не замечаешь. И здесь их много… – Денис невольно вздрогнул. – Да-да, можешь поверить. Кожееды есть везде. Вот так же и этот жучок, Ребров ходит рядом – незаметно, бесшумно, внимательно. Пока не проголодается, – следовательница посмотрела на Дениса. – А потом начинает жрать. И жрет, пока не съедает изнутри все. А ты этого даже не замечаешь. Говорят, даже в Лувре несколько шедевров были выедены изнутри, а смотрители ни о чем не догадывались.

Светлана Юрьевна перелила содержимое стакана Дениса в свой и снова поднесла виски к носу, как опытный сомелье. Делала она это явно не для показухи. Лицо ее разгладилось. «Похоже, ее это успокаивает, подумал Денис. Он припомнил тот момент, когда она начала вести себя как сломанная заводная игрушка… Да уж.

«Что я вообще делаю на этой даче?!»

– Зачем вы мне это рассказываете? – спросил Денис.

Юрьевна покачала головой.

– Прежде чем начать убивать, Кожеед работал по простой схеме. Общался с человеком и доводил его до самоубийства. Мы проверили его последние места работы…

Отложив стакан в сторону, она достала из ящика стола большой конверт, вынула пачку фотографий. Затем разложила их перед Денисом на столе.

– Сядь, – сказала она.

Денис послушно сел. Ноги почему-то не держали.

С цветной фотографии на него смотрела красивая брюнетка. В стильном красном пальто, губы ярко накрашены. Студентка или офисный работник, подумал Денис. Черт. Девушка на фото улыбалась, словно у нее впереди была целая жизнь, полная приключений и радости.

– Ксения Кузнецова, – постучала Юрьевна пальцем по лицу улыбающейся девушки. – Друзья отзывались о ней, как о жизнерадостной оптимистке.

– И что?

– Шагнула вниз с балкона. Оказалось, она с нашим Кожеедом постоянно сталкивалась у кулера. Две-три фразы, и оптимист летит навстречу ветру. Вот в чем его сила, а не топором махать.

Светлана Юрьевна серьезно посмотрела на Дениса. Тот не выдержал ее взгляда и отвернулся.

– С меня хватит! – сказал он. Начал подниматься.

Денис попытался встать, но Светлана Юрьевна неожиданно схватила его за здоровую руку, чуть повыше кисти и с силой вывернула. Денис охнул от неожиданности и опять сел на стул. Сила у нее была – неженская, хватка профессиональная и безжалостная.

Она отпустила его руку.

– Ты охерела?! – спросил Денис. Потер руку, запястье ныло.

Светлана Юрьевна проигнорировала его выкрик. Она положила перед Денисом следующую фотографию. При взгляде на нее у него кровь отхлынула от лица, а перед глазами заплясали черные точки.

Это был какой-то подвал. Пятна крови. Два женских тела – изуродованные.

– Лидия Смирнова и Ольга Лактионова. Подруги, – продолжила Юрьевна уже без улыбки. – Ребров издевался над ними несколько дней. Вколол им мощное обезболивающее. Затем заставил одну из девушек разрезать другой живот и вытащить рукой кишки. А потом оставил их в одной комнате, дожидаться, когда пройдет действие обезболивающего. Как ты считаешь, что произошло раньше? Смирнова умерла от болевого шока или Лактионова сошла с ума от криков подруги?

Денис постарался вырваться, но следовательница держала его крепко.

– Отвечай, когда тебя спрашивают.

В дверь позвонили. Светлана Юрьевна отпустила руку Дениса.

– Пиццу привезли, – сказала она жизнерадостно. – Сколько можно ждать…

Юрьевна, как ни в чем не бывало, встала и пошла открывать.

– А кожу он никогда не ел, это все журналисты придумали, – обернулась она у двери. – Чтобы звучало пострашнее.

Дом окружала непроглядная тьма. Вокруг свисающей на проводе лампочки, окутанной ореолом смутного света, вился одинокий крошечный мотылек.

За дверью, на крыльце стоял лейтенант Васин. Высокий, молодой, красивый. В бархатных штанах и бежевой кожаной куртке. Наверняка, дорогущей, в цену ее дачи. В руках Васин держал красную коробку с пиццей «Папа Джонс». И кажется, был несколько озадачен такой плебейской едой.

– Как заказывали, с анчоусом и грибами, – сказал Васин. Он с любопытством огляделся. «Вот, теперь наш мальчик и в деревне побывал, – ехидно подумала Юрьевна. – Не все тебе городских начальников подсиживать и с большими людьми выпивать». Хотя дачное хозяйство – это не совсем деревня. Так, жалкий пробник.

– Спасибо, Саша, – сказала Юрьевна. – Максимыч не звонил?

– Нет пока.

– Как позвонит, потяни время и дай мне знать.

Васин кивнул.

– Сразу? Или лучше утром? – спросил он.

– Не поняла.

– Ну, дать знать когда?

– Параллельно.

Она посмотрела на него, как на идиота. Васин не заметил. Он заглянул в окно, в щель между штор.

– Как там свидетель? – спросил он. – Вены не порежет?

Юрьевна тяжело вздохнула. «Этот золотой мальчик». Если Максимыча действительно схарчат большие люди, вот с этим ей придется иметь дело.

– Ох, Саша. Не лезь в то, чего не понимаешь. Спасибо и свободен.

Следовательница закрыла дверь. Услышала, как Васин топчется на скрипучем крыльце. Наконец, скрипнула ступенька.

Затем, через несколько мгновений, открылась и хлопнула калитка. Заурчал двигатель – у Васина был «джип» веселенькой расцветки, такая сейчас мода у городских бруталов.

Наконец, Васин уехал.

Юрьевна положила коробку на кухонный стол, закрытый древней рассыпающейся клеенкой, подождала.

В комнате, где находился Денис, раздался грохот. Возможно, он опять упал в обморок. «Ты смотри, что с боксерами делает отсутствие феназепама». Нечем смягчить шок. Сейчас его еще долго глючить будет. А выпить он отказался. Ну и дурак.

Светлана Юрьевна стояла, не шевелясь. Далекий мучительный стон за дверью. Она открыла коробку и достала кусок пиццы. Теплая еще, хорошо. Молодец Васин. Из комнаты доносился шум. Похоже, Денис лежал на полу и бил ногами. Она представила, как он лежит. И возможно, он даже обхватил руками голову…

Вот, опять застонал. «Бедняга», подумала она без всякого сочувствия.

Юрьевна подняла кусок пиццы повыше и внимательно посмотрела на тянущийся сыр. Денис вдруг закричал, надрывно, страшно.

Юрьевна откусила большой кусок, неторопливо прожевала. Доела кусок, корочку положила ее обратно в коробку. Корочку она не любила. Кажется, пора. Юрьевна вздохнула и пошла проверять своего свидетеля.

Часть 2. Глава 22-1. Правда (Свечников)

Настоящее время. Дача Юрьевны

Юрьевна выждала несколько минут, после того, как Денис затих. Она дожевала кусок пиццы и положила хрустящую корочку обратно в коробку.

Юрьевна вошла в комнату и прошла мимо лежащего на полу Дениса. Он был в сознании и смотрел в потолок – отходил от действия лекарств.

– Пицца прибыла, – спокойно сказала она.

Денис даже не повернул головы. Глаза его смотрели вверх.

– Зачем вы это делаете? – спросил он.

– Ты про фотографии? Извини, не знаю, что на меня нашло.

Раскаяния в ее голосе не было. Юрьевна даже не попыталась его изобразить. “Похоже, придется его еще раз встряхнуть, – подумала она. – А то так и будет запираться… Упрямый. Ну, ничего. Понемногу, потихонечку”.

Она открыла бутылку газировки. Светлая жидкость, шипя, полилась на белую скатерть. Светлана Юрьевна не обратила на пятна никакого внимания, она достала из серванта хрустальные фужеры и плеснула в них шипучий напиток. Протянула фужер Денису.

– Выпей сладкого. Ты столько пережил, на ногах еле стоишь.

Он мотнул головой, облизнул губы. Лицо Дениса было бледным.

– Не хочу, чтобы ты упал в обморок, – примирительно сказала она. – Кстати. Тебе нужно поесть.

Она протянула ему открытую коробку, но Денис не притронулся к пицце. Он криво ухмыльнулся, когда увидел надкусанную корочку.

– Получается, вы там в коридоре стояли хомячили, пока я тут корчился?

– Не хотела тебе мешать. Держи, здесь одни углеводы. И та сцена с отцом – никак у меня из головы не выходит.

Денис проигнорировал скрытый вопрос. Он с трудом встал на ноги, опираясь на край стола. Он взял стакан и жадно выпил содержимое. Его внимание привлекла фотография в рамке, которая стояла там же. Взяв ее в руки, он уставился на ненавистное ему лицо. С фотографии на него смотрел живой и улыбающийся Свечников, который позировал со Светланой Юрьевной и неизвестными ему людьми, на фоне убитых волков.

– Я здесь еще кричала «Кия», – показала она на себя пальцем.

– Вы его знали?– застыл Денис.

– Мой лучший друг,– Светлана Юрьевна сделала большой глоток из бутылки. – Всегда для меня был образцом настоящего человека. Любое дело доводил до конца. Если обещал, то обязательно выполнит. А сколько уродов он пересажал за свою жизнь! От метро до дома стало не страшно возвращаться. Только этот паразит его сожрал.

Денис не заметил, как случайно раздавил рамку, с силой сжав в руках фотографию. Треснуло. Стекло разбилось, и большой треугольный кусок стекла вонзился ему между швов на пальце. Он стоял и тупо смотрел на новый порез, пока кровь текла по руке и капала на красный советский ковер. Денис пошатнулся, комната вокруг него закружилась. Он побледнел как полотно. Глаза закатились. Денис неловко повернулся, рамка выпала из его руки…

“Ну, вот”, подумала Юрьевна. “Опять”.

Денис упал.

Часть 2. Глава 23. Второй раунд

Два дня назад. Заброшенная больница.

Дикий вопль резанул по нервам. Дениса пронзило холодом насквозь, словно в живот насыпали целую гору колотого льда.

Степыч кричал. Денис смотрел, словно в каком-то кошмарном сне, как друг рванулся из-за стола, поливая все кровью. Как сделал два шага, упал на пол… Как начал биться и кричать. Вот Степыч пытается зажать обрубок, ничего не получается. Кровь хлещет. Степыч слабеет на глазах, барахтаясь в луже крови.

– Ну, нет, не так быстро, – сказал Кожеед недовольно.

Рядом со столом, на полу в луже бензина лежала сброшенная им одежда. Кожеед наклонился, поднял собственные брюки. Выдернул из брюк ремень, сделал петлю. Вернулся к раненому, надел ремень на руку Степыча – и ловким профессиональным движением перетянул обрубок руки. Кожеед напрягся и затянул, как следует. Кровь перестала течь.

Кожеед в несколько приемов поджал ремень, чтобы держал крепче – и вставил его конец в зубы Степычу.

– Сжимай! Сильнее! Ну же! – скомандовал он.

Степыч смотрел на маньяка почти невидящими от боли глазами. Затем перевел взгляд, увидел – послушно вцепился зубами в ремень.

“Это какой-то нескончаемый кошмарный сон”, подумал Денис. “Сраный сериал про зомби”.

Ребята до сих пор не могли поверить своим глазам. Рот Оли скривился, она брезгливо отодвинулась от лужи крови, стараясь не испачкать новые кроссовки. Маньяк тем временем поднялся на ноги и показал на Степыча. Затем нравоучительно произнес:

– Вот что будет с теми, кто нарушает правила! Итак, раунд сыгран. И моя подсказка…

Свечников вздрогнул и с надеждой посмотрел на Кожееда.

– Твоя жена находится… – произнес тот торжественным голосом. – В России!

– Ты! – голос полицейского был сдавленным от ярости.

Свечников поднял окровавленный топор, и сделал шаг к Кожееду. Тот выставил руки.

– Стоп, стоп, стоп. Это была шутка, прости. А наша подсказка… – он помедлил. – Новгородская область!

– Конкретнее!

Кожеед улыбнулся.

– Конкретнее будет во втором раунде. Если ты захочешь продолжать.

Кожеед подошел к Оле, поднял со стола отрубленную руку и помахал ей у девушки перед носом. Оля отшатнулась.

– Ну, что ты, глупенькая? – сказал Кожеед. – Крови боишься? Ну, ничего, скоро привыкнешь.

Он равнодушно отбросил обрубок в сторону. С усилием поднял, перетащил и поставил на стол огромный ярко-желтый аккумулятор.

– Вух! Тяжелый, сука, – Кожеед повернулся к полицейскому. – Свечников, ты, я смотрю, притащил все разом. О чем ты думал? Думал, что если я не расколюсь, когда ты отрежешь-отрубишь мне ноги-руки, то испугаюсь какого-то тока?

Полицейский не ответил.

– Ну ты бука, – заметил Кожеед. – Сколько тут вольт?

– В пиковом режиме он дает четыреста с лишним ампер.

– Ого! Ты что, из меня барбекю собирался сделать? Ай да, Свечников, ай да наш сукин сын!

– Пошел ты, – буркнул полицейский.

– Свечников, не хами… Что-то мы давно не слышали нашу больную, – продолжал убийца.

Аня вздрогнула и испуганно на него посмотрела. Кожеед вернулся к складу вещей в углу, зарылся туда. Долго там что-то искал, перебирал, выискивал. Наконец, Кожеед вытащил литровую бутылку с водой, обрадовался. Затем подошел ближе к кровати, где лежала Аня. Денис видел, как Аня при приближении Кожееда невольно сжимается в комок.

Кожеед свернул крышку с бутылки, приложился губами к горлышку. Денис видел, как дрогнул кадык на худущей шее маньяка. По грязной, в пятнах крови, коже ползла окровавленная капля пота. Кожеед отпил еще и протянул бутылку Ане.

– Хочешь? – спросил он, улыбаясь.

Она, чувствуя подвох, отвернулась.

– А зря, я как врач рекомендую. Ну, тогда так.

Внезапно Кожеед поднял бутылку у Ани над головой и перевернул. Аня взвизгнула, дернулась. Вода с шумом лилась. Кожеед дождался, пока вода вытечет вся. Побрызгав остатками на кровать, он удовлетворенно смотрел на дело своих рук. Аня была мокрая, словно только что из-под дождя. Кожеед кивнул.

– Итак. Начнем сначала. Тебя зовут Аня, это я знаю. Это твой парень, – Кожеед показал на Кешу. – Правильно? – он перевел палец на Дениса. – А это брат твоего парня. С которым ты спала. Я ничего не путаю?

– Пошел ты! – Аня вздернула подбородок. Но Денис видел, что губы у нее дрожат. Аня смертельно испугалась.

– Я бы на твоем месте не хамил, а сначала выслушал бы задание, – покачал головой маньяк. – Ну-ну. Продолжим. А это…

Он обвел взглядом ребят и остановился на Жене.

– …это девушка брата – Женя. Странные у вас отношения получаются, – сообщил Кожеед Жене. – Твой парень попался на измене, а извиняется он только перед Кешей.

Кожеед провел пальцами в воздухе, рисуя треугольник.

– Ты в этой схеме вообще присутствуешь или так, одно название: “это мой парень, это моя подруга”?

Женя молчала, ее колотила дрожь. Она стиснула руки так, что ногти побелели.

– Согласен, обидно, – Кожеед поманил ее пальцем. – Иди-ка сюда. Сейчас мы проверим – тварь ты дрожащая или право имеешь.

Он подтащил стул к кровати.

Женя села напротив Ани. Кожеед вытащил из склада и поставил перед ней литровую банку из толстого стекла. На бумажной наклейке было написано от руки «NaOH».

– Ты знаешь, что здесь написано? – спросил Кожеед.

Женя помедлила и кивнула.

– Щелочь, – сказала она.

– Молодец, кто-то не прогуливал химию, – кивнул Кожеед. – Как ты считаешь, Аня красивая девушка?

Аня дернулась на кровати, чуя беду.

– Отвечай, это же простой вопрос, – Кожеед ждал.

– Да, очень, – кивнула Женя.

По ее щеке скатилась слеза. Маньяк засмеялся:

– Почему ты плачешь? Сегодня тот день, когда можно все. Вон, взгляни на Свечникова. Я ваш персональный Дед Мороз. Твори любую херню, а потом все спишешь на маньяка. Так, продолжим…

Кожеед, отдуваясь и фыркая, подтащил тяжеленный аккумулятор ближе к кровати. Затем достал два толстых провода – черный и красный. На концах у них были металлические “крокодилы”. Кожеед подсоединил черный провод к “минусу” аккумулятора, красный к “плюсу”. Взяв в руки зажимы, Кожеед пощелкал ими перед лицом у Ани. Треснуло, полетели голубые искры. Аня зажмурилась.

– Как ты считаешь, какие женщины нравятся твоему парню? – продолжал Кожеед. Он повернул голову ко второй жертве: – Женя, я к тебе обращаюсь!

– Я… я не знаю.

– А кто будет знать? Так! – он резко обернулся. – Свечников, тебе, я смотрю, не интересно?! Тут у людей драма, между прочим, – он повысил голос, – Побольше сочувствия, мать вашу! Это ко всем относится!

Полицейский отошел в дальний угол, он старался не смотреть на происходящее. Кожеед понизил голос, заговорил низко и угрожающе:

– Подойди поближе, иначе все пропустишь. Свечников, я сказал, подой…

– Хватит болтать! – зло и спокойно оборвала его Женя. Глаза девушки блестели.

Кожеед удивленно посмотрел на нее.

– Ого, кажется, кто-то перестал дрожать. Молодец, уважаю.

Кожеед подключил клеммы к аккумулятору.

– И, правда, к делу. Поставим вопрос ребром. Задание: Женя, если ты прощаешь Аню, то засунь палец в кислоту… тьфу, в щелочь! Если нет… Тебе достаточно подождать, и она будет наказана. Готовы? Я считаю до пяти.

Кожеед легонько стукнул прищепкой по краю кровати, там, где скопилась лужица воды. И разряд тут же пробежал по кровати – голубой искрой. Тело Ани выгнулось, и она вскрикнула.

– Мы же еще не начали! – закричал Кеша. – Нечестно!

– Просто проверка! Поехали. Начинаю отсчет. Один, два… Повторюсь: ты можешь меня остановить, просто засунув палец в склянку…

Женя не шевелилась.

– Три.

Женя взяла в руки банку и открыла ее. Сморщила нос от запаха щелочи.

– Четыре, – Кожеед заулыбался. – Пять!

Женя поставила банку на пол и скрестила руки на груди. Мол, я умываю руки.

– Вот как? – Кожеед вскинул брови. – Понимаю. Прости, Аня,

Аня побелела, как полотно.

Он защелкнул клемму. Разряд пробежал через Анино тело, в комнате сразу запахло озоном и жареным мясом. Аня задергалась и закричала. Нога, привязанная на кронштейне, неестественно выгибалась.

Первым не выдержал Кеша. Он вскочил с места и закричал:

– Хватит! Хватит! Женя, останови его!

– Даже рогатый парень ценит ее больше, чем тебя, – громко сказал Кожеед, перекрикивая треск разряда.

Кожеед, наконец, отсоединил клемму, и Аня обмякла на кровати.

Молчание прервал Свечников:

– Ориентир?

– Что ты вечно торопишься? – Кожеед отмахнулся. – Мы еще не доиграли раунд. Анечка, как ты? Теперь твой ход, соберись.

Кеша помог ей сесть. Девушка вся дрожала, глаза дергались.

– Какой еще ход? – не понял Свечников.

– Ответный. В основе этой игры – старый добрый принцип «око за око». Ты же веришь в справедливость?

Свечников не ответил.

Кожеед взял со стола склянку со щелочью и вручил Ане.

– Держи крепко. Иначе бо-бо. Женечка, а ты иди к нам.

Женя, словно в трансе, подошла поближе. Она старалась не смотреть на Аню.

– Аня, твой ход. Готова ли ты понять и простить? Я считаю до пяти. Если хочешь отомстить Жене, выплесни ей в лицо содержимое склянки. И будешь отомщена!

На лице Жени отобразился испуг. Затем понимание.

– Если ты готова простить, то на счет «пять» подпрыгни.

– Что? Как она?.. – не сообразил Кеша. – У нее сломана нога!

Кожеед засмеялся.

– В этом вся соль, и кто сказал, что прощать легко? Два. Вы посмотрите, как они напряглись! Три. Это прямо мексиканская дуэль. Между вами, девочками… Четыре!

Женя мертвенно бледна. Она попыталась отступить на шаг назад.

– Стоять!! Не двигаться! – с внезапной злостью закричал Кожеед. Женя замерла.

– Пять!

Аня отставила в сторону пробирку и встала, держась за спинку кровати одной рукой. На сломанной ноге у нее повисли остатки бинта, крепившего ногу к станине.

– Аня, что ты… Аня… Аня, нет! – закричал Кеша.

Аня, не раздумывая, подпрыгнула, поджав под себя больную ногу. Тяжело приземлилась, застонала.

– Еще! – крикнул Кожеед.

Аня закусила губу и прыгнула еще раз. У нее не получилось сохранить баланс, она была еще слаба после “шоковой терапии”, устроенной Кожеедом. Она покачнулась и всем весом оперлась на сломанную ногу. Крррак. Все в комнате услышали громкий отчетливый хруст.

Она закричала. Кеша и Денис бросились к Ане.

– Стоять! Куда?! Разошлись в стороны! – приказал Кожеед. – Свечников, разберись! Это черт побери, твоя работа!

Свечников встал. В два шага он оказался рядом, откинул Кешу к стене. Направил на Дениса пистолет. Тот отступил назад и поднял руки.

Кожеед подошел поближе и осмотрел Анину ногу.

– Ну вот. Кость сдвинула, – обыденным тоном сказал он.

Оглядев победным взглядом присутствующих, Кожеед хлопнул в ладоши.

– Ха-ха! Замечательный раунд! Просто замечательный! Свечников, тебе тоже понравилось?

– Ориентир? – сказал он глухо.

– Вот ты зануда!

– Убью, – пообещал Свечников.

– Ладно… Новгородская область. Валдайский район…

– Дальше!

Кожеед посмотрел на него спокойным взглядом. Свечников сжал зубы, так, что побелели скулы. Они услышали жуткий скрип.

– А это мы узнаем в следующем раунде, – сказал Кожеед. – Теперь мальчики.