Текст книги "Окончательное решение (ЛП)"
Автор книги: Шей Саваж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 22 страниц)
– Что именно?
– Деньги, – её щёки краснеют. – Мне хватило, чтобы покрыть счета за квартиру и всё остальное две недель назад. С тех пор пришлось тяжело. Я была... ну…
Хватаю её за руку и делаю глубокий вдох.
– Чтобы продержаться, тебе пришлось работать?
– Пока нет, – качает она головой. – Но на прошлой неделе я была к этому очень близка.
Облегчение, которое я чувствую, когда понимаю, что ей не нужно будет прибегать к этому занятию, переполняет моё тело, заставляет меня немного расслабиться и расчувствоваться. Сообщаю ей комбинацию цифр от сейфа в моём шкафу.
– Там полно всего, – говорю я ей. – У тебя не должно возникнуть никаких проблем.
– Спасибо, – она наклоняется и целует меня в лоб. – Мне ненавистно было даже упоминать об этом, но я подумала, тебе не понравится, если я…
– Нет, – перебиваю я, – не понравится.
– Я не стала этого делать, – её заверения утешают. Она тянется рукой к моему затылку и начинает массировать шею. – Мэйси скучает по тебе. Она продолжает бегать по квартире с маленьким жёлтым мячиком в пасти и ищет тебя. Правда, мне его не отдаёт. Как только я прикасаюсь к мячу, она тянет его к себе.
Я смеюсь.
– Она только-только этому научилась, – говорю я. – И всего лишь раза три принесла мне мяч за целый день.
– Ей нравится всюду его таскать.
– Последнее, что я помню, – признаюсь ей, – как пытался заставить её принести его мне.
В палату входит доктор Райс, чтобы обсудить некоторые результаты тестов. Большинство физических параметров были в норме, однако тесты на память выглядели немного подозрительно. Но, судя по всему, не настолько плохо, чтобы волновать врача.
– Завтра здесь будет консультант, – информирует меня доктор Райс. – Я хочу, чтобы перед выпиской он составил полный психологический профиль. А пока отдыхайте.
– Могу я остаться с ним? – спрашивает Алина, повернувшись к врачу.
– Да, можете. Я сделаю запись, что разрешаю. Пусть он отдохнёт. Больше никаких разговоров. Я вернусь утром, чтобы вас обоих проверить.
Алина соглашается, и доктор Райс уходит.
На следующий день меня навещают новые посетители.
– А вот и он! Восстал из мёртвых! – неторопливой походкой заходит Джонатан и склоняется над кроватью, чтобы меня обнять. – Рад видеть, что ты открыл глаза, брат.
– Спасибо.
– Хорошо выглядишь, ЛТ, – пожимает мне руку Малыш Эдди. – Тебе здесь дают поесть что-нибудь приличное?
– Еда здесь лучше, чем паёк, – говорю я ему, – но ненамного.
Я беру Алину за руку и прошу её поехать в квартиру и проверить Мэйси. Она сощуривает глаза, но исполняет мою просьбу. Алина понимает, что я просто хочу, чтобы она ушла, и не устраивает из этого трагедии. Прежде, чем парни садятся поговорить о делах, Джонатан сканирует комнату на наличие каких-либо подслушивающих устройств.
– Расскажи, как всё случилось, – поправляю подушку, пытаясь сесть немного повыше.
– Что ты помнишь? – спрашивает Джонатан.
– Ничего. Ни черта не помню. Кто в меня стрелял?
– Эй, попридержи коней, – шумно вздыхает Джонатан. – Давай я начну с того момента, как ты мне позвонил.
Джонатан рассказывает всё, что знает о той ночи. Меня обеспокоили сообщения Алины, и я связался с Джонатаном и Малышом Эдди, чтобы её найти. Малыш Эдди заполняет некоторые пробелы о встрече со мной в аптеке и о том, как он отвёз Алину в безопасное место, но я всё ещё не могу ничего вспомнить. Джонатан объясняет, что он застрял в пробке и приехал как раз в тот момент, когда Бекка и Джошуа Тейлор собирались меня убить.
– Вот этот парень, – Джонатан указывает сигаретой на Малыша Эдди, – спас твою задницу. Если бы он вовремя тебя не оттолкнул, ты был бы уже мёртв.
– Тогда меня и подстрелили?
Джонатан кивает.
– Я думал, ты точно умер, – тихо говорит Малыш Эдди. – Я имею в виду, ну кто может получить пулю в голову и остаться в живых? Ты практически не двигался, но всё время говорил.
– Что стало с Беккой и Джошуа?
– Джонатан остался с тобой, – докладывает Малыш Эдди. – А я последовал за ними. Скажем так, при выезде из города они попали в автокатастрофу.
Он обращается к Джонатану.
– Знаешь, электрические системы на этих новых автомобилях довольно прикольные.
– Прикольные? – смеётся Джонатан. – Откуда у вас, у военных, такой жаргон?
От их такого обыденного обсуждения убийства двух человек у меня сводит судорогой живот. Бекка работала с нами довольно долгое время – ещё до того, как стала заниматься бухгалтерией Ринальдо. Теперь она мертва, и я даже не могу вспомнить точно из-за чего. Не понимаю, почему она хотела меня убить. Я никогда не делал ей ничего плохого.
Мне понятны мотивы Джошуа – я убил его брата. Неудивительно, что он хотел моей смерти. Теперь на мне лежит вина за смерть обоих братьев.
И нельзя отыграть всё назад.
– Мы позаботились о Дональде Хансене, – продолжает Малыш Эдди. – Он был там, в переулке. Я его обнаружил.
– Я узнал его, – говорит Джонатан. – Это тот парень, которого ты устроил в отель.
Короткой вспышкой в голове мелькают пустые глаза Дона, когда я переворачиваю его, а потом – ничего.
– Я видел его тату, – сообщает мне Малыш Эдди. – Мы позаботились, чтобы устроить ему достойные похороны. У него была сестра в Индианаполисе, мы нашли её. Когда ты выйдешь, я отвезу тебя туда, где он похоронен.
– Спасибо, – говорю я тихо. – Я ценю это.
Дальше задаю несколько вопросов, чтобы попытаться собрать воедино все события той ночи, и они отвечают один за другим. Ничто не вызывает других воспоминаний. Слушать, как люди говорят о ситуации, в которой ты участвовал, и не в состоянии ничего вспомнить – заставляет немного нервничать.
– Как здесь оказался Бастиан? – спрашиваю я.
– Я ему позвонил, – пожимает плечами Джонатан. – Я знал, что ты с ним общаешься, и... честно, брат, мы не думали, что ты выживешь.
– Ты с ним разговаривал?
– Недолго. Ему пришлось вернуться домой к семье, но он просил позвонить ему, когда твоё состояние изменится. Я говорил с ним этим утром. У меня такое предчувствие, что он очень скоро забронирует рейс.
Мне подумалось, что с тех пор, как стало известно, что мы сводные братья, я контактировал с Бастианом напрямую единственный раз, когда мы пытались друг друга убить. Я намеревался покончить с ним, но мы пришли к перемирию.
Как только я мог так думать? Он мой единственный родственник.
Меня шокировало бездушие, владевшее мной в то время. Всю жизнь я задумывался над тем, какой могла бы быть моя семья. Пытался найти ей замену среди морпехов, но, в конечном счёте, потерпел неудачу. А обнаружив, что у меня есть настоящий кровный родственник, умудрился держать его на мушке и чуть не нажал на спусковой крючок.
Закрываю на мгновение глаза, вызывая воспоминания. Они кажутся такими необычными, такими странными. Я думал лишь о стратегии удержания бизнеса Ринальдо на вершине иерархии чикагской мафии, но никак не о возможных отношениях с настоящим братом.
Единственное, что имело значение, – только то, чего хотел Ринальдо.
Но теперь он умер.
Его семья к этому моменту уже давно в Италии, где за ними могут присматривать местные «семьи». Весь бизнес принадлежит мне, но мне плевать, что с ним будет. Денег у меня больше, чем когда-либо смогу потратить. Я жил, чтобы ему служить, а теперь, когда он мёртв и его семья далеко, что у меня осталось важного?
Алина.
Она не отказалась от меня, даже когда никто не думал, что я справлюсь. Она приходила сюда и ухаживала за мной. Доктор Райс сказала, что Алина всё время сидела рядом со мной, держала меня за руку и часами со мной говорила. Я снова и снова напоминаю себе, как хорошо она меня понимает. Она знала, кем я был раньше, и, видимо, считала, что где-то внутри меня до сих пор существует человек.
Неужели? Могу ли я снова стать тем человеком?
Я не совсем уверен, достаточно ли этого. У меня было трудное начало, и я не думаю, что когда-нибудь смогу соответствовать чьим-то представлениям о Прекрасном Принце. Сейчас я принимаю слишком много лекарств, чтобы помнить хоть какие-нибудь сны, но сомневаюсь, что, когда вернусь домой, мои кошмары просто исчезнут. Со мной время от времени случаются приступы паники, и я в конечном итоге втягиваю в неприятности любого человека, появившегося в моей жизни.
Алина всё это во мне видела. Более того, сначала она увидела другую мою сторону. Может, и не лично, но она знает, через что я прошёл, и, кажется, понимает.
Я облажался с Лиа. И не позволю этому повториться.
Открываю глаза и понимаю, что Джонатан и Малыш Эдди всё это время продолжали разговаривать.
– Омари и Джунко определённо с ними работали, – Малыш Эдди что-то говорит по телефону, но я на него не смотрю. – Мы нашли всё оружие со склада в западной части города.
– У меня есть план, – говорит Джонатан. – Я поручил службе безопасности его подготовить.
– Нет, – я энергично качаю головой, и от этого она немного кружится. Последнее, что мне нужно, это ещё больше крови на моих руках. У меня и так уже есть место в аду рядом с леди Макбет.
– Нет? – прищуривает глаза Джонатан, глядя на меня. – Что ты имеешь в виду, брат? Они в этом участвовали. И нам нужно с ними разобраться.
– Нет, мы не будем этого делать. Если то, что ты сказал, правда, им заплатили Тейлор, Бени и Бекка. Все трое устранены, так что больше платить им никто не будет. Они больше не угроза. Дай им знать, что это их последний шанс, и убедись, что они останутся у себя на юге.
– Хорошо, – качает головой Джонатан. – Как скажешь, босс. Я попридержу своих псов.
– Конечно, – перевожу взгляд с одного на другого и тяжело вздыхаю. – Я устал, парни. Думаю, мне нужно немного поспать.
– Понятно, босс.
Я не осуждаю Джонатана за его слова, но они оставляют у меня горький привкус во рту. Оба поднимаются, чтобы покинуть палату, и я обращаюсь к Малышу Эдди прежде, чем он сможет уйти.
– Ты спас мне жизнь, – говорю я и жму ему руку. – Спасибо, Малыш Эдди.
– Ох, дерьмо, ЛТ. Ты сам много раз спасал мою задницу. Тебе придётся попасть под пулю ещё несколько раз прежде, чем мы будем в расчёте.
– Я бы предпочёл, чтобы этого не было, если ты не против.
Он смеётся.
Входит медсестра и упирает руки в боки.
– Часы посещения закончились двадцать минут назад. Мистеру Ардену нужно отдохнуть.
– Не вали всё в одну куч, – говорит ей Джонатан. – Мы как раз собирались уходить.
По правде говоря, я не знаю, что мне делать.
Глава 24
Новые перспективы
– Здравствуй, Эван.
Я долго рассматриваю Марка Дункана. Он похудел, и в волосах стало седины больше, чем было в нашу последнюю встречу. На пальце кольцо, которого раньше там не было. Вообще-то, я рад это видеть – он уже давно перестал мечтать о любви.
Двигаться дальше – это здорово.
– Ты не против со мной поговорить? – спрашивает он. – Когда я услышал, что ты здесь, то не мог не приехать и не проведать тебя. Рад слышать, что у тебя всё хорошо. И, признаюсь, рад узнать, что выстрел не был сделан тобой умышленно.
– Думаешь, я стал бы в себя стрелять?
– Было время, когда я думал, что ты на это способен, – он садится на стул на колёсиках у кровати, и кладёт свой блокнот на колени. Достаёт из кармана ручку и открывает чистую страницу. – Правда, прошло много времени с тех пор, как мы разговаривали. Тебе придётся наверстать упущенное.
Пристально смотрю на него, вспоминая все сеансы, которые он со мной проводил в прошлом. Мы всегда говорили о моих переживаниях во время выполнения боевых заданий, потому что в настоящем не было ничего, о чём я мог бы или готов был рассказать. Изредка он помогал мне кое-что понять, но из этого никогда ничего хорошего не выходило.
– Нет, – качаю я головой.
– Нет? – Марк вскидывает голову и вопросительно на меня смотрит. – Ты не хочешь говорить?
– Я не хочу говорить о прошлом, – говорю ему. – Я хочу... я хочу…
Не могу подобрать правильные слова. Облизываю губы и концентрируюсь, но не знаю, что сказать.
– У меня есть девушка, – наконец выдаю я. – Алина. Я хочу поступить с ней правильно.
– Вы ссоритесь? – спрашивает он.
– Нет, совсем нет, – не могу найти нужных слов. – Последняя девушка меня бросила, и я не хочу, чтобы это повторилось. Не хочу снова облажаться.
– Ладно, Эван, – говорит Марк, подняв блокнот. – Сначала мне нужно кое-что выяснить, чтобы я мог вынести своё заключение. Давай сосредоточимся на новых отношениях. Так тебя устраивает?
– Да.
Мы проходимся по всему, что я помню, и всему, что не сохранилось в памяти. Говорим о том, как я чувствую себя физически после нахождения в течение почти двух месяцев в коме. Невольно слетает с языка, что сейчас, кажется, чувствую себя не так, как раньше.
– А что изменилось?
– Просто... о некоторых вещах я думаю по-другому.
– Можешь привести пример?
– То, что обычно меня по-настоящему выводило из равновесия, просто... ну, больше не трогает. Мне всё равно.
– Какой-нибудь пример поможет мне понять.
– Например, я сейчас владею всем бизнесом, так?
– Да, насколько я знаю, ты получил приличное наследство.
– Мне оно не нужно. Я не хочу иметь с ним ничего общего. Но мне нужно обо всём позаботиться. Я должен управлять, как Ринальдо. Я дал ему слово. Это обещание было дано не просто так. То есть... хочу сказать, что, если я пообещал, то обязан выполнить. Но теперь…
– Изменились твои приоритеты?
– Да, – киваю головой. – Приоритеты. Это именно то слово. Те вещи, что были важны, просто больше не в списке приоритетов. Дело даже не в том, что они переместились вниз – их там вообще нет. Я всё жду, когда появится Ральф и скажет, что я облажался, но он не приходит.
– Кто такой Ральф?
Я прерываюсь, понимая, что допустил оплошность. Мне не стоило о нём упоминать.
Но как он сможет мне помочь, если я не расскажу?
– Ральф – это трудно объяснить.
– Попытайся.
– Не знаю, – пожав плечами, смотрю на Марка. – Полагаю, он мой воображаемый друг. Обычно он рядом, когда я не сплю, у меня стресс или приступ паники. Понимаю, что он не реальный, но всё равно его вижу.
– Это началось после того, как ты здесь очнулся? – спрашивает Марк, делая всё возможное, чтобы не выглядеть озабоченным, но у него это плохо получается. Его пальцы с усилием сжимают ручку.
– Нет, это продолжается уже давно. Я видел его постоянно, но в последнее время он не появлялся.
– Значит, ты считаешь, что это не связано с твоей травмой?
– Нет. Впервые я с ним встретился после того, как вышел из тюрьмы. Когда рядом была Лиа, он перестал появляться. Но вернулся, когда она ушла.
– Когда ты видел его в последний раз? – Марк неистово строчит в своём блокноте.
– Точно не помню, – говорю я. – Кажется, незадолго до смерти Ринальдо. У меня в голове всё перемешалось. По-моему, с хронологией событий у меня полная неразбериха.
– В этом нет ничего необычного.
– Полагаю, это было примерно в то время, когда ко мне переехала Алина, – говорю я. – Вроде бы, в последний раз я его видел как раз перед этим.
– Можешь описать Ральфа?
– Он... он... – делаю паузу и собираюсь с мыслями. – Это тот парнишка, которого я убил в Ираке. Мальчишка-боевик. Когда я его подстрелил, он направлялся к нашей базе.
– Я помню, ты уже рассказывал об этом, – говорит Марк. – Но отказался сообщить мне какие-либо подробности и никогда не упоминал о галлюцинациях. Почему Ральф?
– Просто это имя ему подходит, – пожимаю я плечами. По правде говоря, у меня нет лучшего ответа.
– Расскажи мне об этом иракском парне побольше.
– Я часто разговаривал сам с собой. Это всегда меня бесило. Потому что было признанием того, что я сумасшедший. Беседы с Ральфом – тоже безумие, но другого толка. В этом есть какой-то смысл?
– По крайней мере, я могу понять разницу, – соглашается Марк. – Можешь мне рассказать о настоящем Ральфе?
Марк настойчивый, надо отдать ему должное. Перехожу к подробному рассказу – с того мгновения, когда только увидел его в прицеле и до того момента, ровно через семьдесят пять секунд, когда спустил курок. К концу исповеди я рыдаю.
– Кто так поступает? – с трудом выдавливаю из себя слова. – Кто посылает туда своего ребенка? Это, мать твою, зона боевых действий. И он знал... я видел это по его глазам. Он знал, что умрёт. Что его или расстреляют, или он взорвёт себя сам. Кто-то просто отправил его умирать! Почему? Зачем кому-то это делать?
– Это война, Эван, – тихо говорит Марк. – Люди совершают на войне такое, что никогда бы не сделали при других обстоятельствах. Ты поступил так, как должен был, чтобы защитить свой отряд.
– Я их не защитил, – напоминаю я ему. – Они все умерли через пару месяцев.
Марк протягивает мне несколько салфеток из коробки, стоящей на краю стола, и мне требуется несколько минут, чтобы прийти в себя.
– Чёрт, обычно я так не делаю.
– Может, стоило бы, – Марк смотрит на меня. – Я рад видеть, Эван, что ты не сдерживаешь эмоции. Это совсем неплохо.
– Может быть, став таким чувствительным, мне удастся на этот раз удержать свою девушку.
– Алина так важна для тебя.
– Да. Ты её видел?
– Она была здесь, когда я приходил проведать тебя в первый раз, – говорит он. – Она показалась мне очень милой. И ясно видно, что сильно о тебе беспокоится.
– Алина мне очень нравится, и она, кажется, понимает меня. И даже зная, каким я могу быть, она всё равно поддерживает меня. И всё же, я ни в чём не уверен.
– Почему?
– Потому что я так же думал о Лиа.
– Это та женщина, с которой ты уехал из Чикаго, верно?
– Да.
– Что с ней случилось?
– Она меня бросила, – чувствую, как при воспоминании что-то сжимает грудь. – Я приехал домой – меня не было какое-то время, но Лиа не знала, где я был. И нашёл записку, в которой говорилось, что она ушла. Моя собака, блядь, из-за неё умерла, а она меня оставила.
– Ты никогда мне об этом не рассказывал.
– Это случилось прямо перед тем, как мы уехали, – делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мне не хочется сообщать Марку много подробностей. – Она была... ну, в квартире, когда туда проник преступник. О́дин попытался её защитить и был застрелен.
– Надо же. Какая верная собака.
– Была.
– Обидный способ узнать из записки, что отношения закончились, – говорит Марк. – У тебя нет ни одного шанса поговорить об этом до того, как решение уже принято. Ты с тех пор разговаривал с ней?
– Нет. И не собираюсь. Я не могу возвратиться к этому и не хочу. Она приняла решение, и я его уважаю.
– Вполне справедливо.
– Просто мне не хочется как в прошлый раз испортить то, что у меня есть сейчас. Я совершил много ошибок, и никогда, собственно, не извинялся ни за одну из них. Мне было всё равно. Сейчас я не хочу быть таким.
– А чего ты вообще хочешь, Эван?
– Я хочу всё вернуть назад. Хочу забрать обратно всё то дерьмо, что сделал в своей жизни, и заставить его исчезнуть. Хочу начать всё сначала.
– Ты не можешь заставить всё исчезнуть, Эван, как будто ничего и не было. Ты должен понять, как жить с последствиями твоих поступков. Ты можешь на них учиться, чтобы убедиться, что они не повторятся, но у тебя не получится всё вернуть. Некоторые действия просто необратимы.
Марк наклоняется вперёд и кладёт ладонь на мою руку.
– Впрочем, ты всё ещё можешь начать сначала.
Марк заканчивает со своими бумагами и назначает время для следующей встречи со мной на завтра. Как только он уходит, из тени у стены выходит фигура. Я смотрю, как Ральф приближается к краю моей кровати.
У него другое выражение лица. Когда я видел его раньше, он всегда выглядел грустным или злым. На этот раз он выглядит... гордым.
– Знаешь, а ты изменился, – говорит он.
– Правда?
– Ты сам разве не видишь? – он садится на стул и начинает крутиться из стороны в сторону. Сейчас он больше похож на ребёнка, чем когда-либо раньше.
– Возможно, – комкаю одну из использованных салфеток, сжимая её в кулаке. – Если я откажусь от этой части меня, то… что останется?
– Кое-что получше.
Пока мы беседуем, я смотрю на него и замечаю, что он становится всё более и более прозрачным.
– Думаю, я с тобой закончил, – говорит Ральф, встаёт и идёт к окну.
– Так что, это всё? – спрашиваю я. – Ты просто возьмёшь и исчезнешь?
– Я тебе больше не нужен.
– Зачем ты с самого начала здесь появился?
Он улыбается и медленно качает головой.
– Ты потерял то, что должен был потерять. Вопрос в том, что ты получил?
***
Персонал больницы удивлён тому, как быстро я иду на поправку. Физиотерапия – та ещё сука, но я привык доводить тело до крайних пределов его возможностей. Немного похоже, будто я снова прохожу основной курс боевой подготовки, и это, для разнообразия, возвращает некоторые приятные воспоминания.
Психические заморочки остались, но, скажем так, сейчас они немного другого толка.
Я всё ещё не могу вспомнить тот момент, когда в меня стреляли. Более ранние воспоминания того дня довольно чёткие, но отрезок времени, берущий начало от игры с Мейси и до моего пробуждения в больнице, остаётся для меня абсолютным вакуумом, за исключением короткого проблеска, когда я увидел в том переулке пустой взгляд мёртвого Дона.
Марк Дункан продолжает считать всё это чудом.
– Так что? – спрашиваю я его. – Может, меня следовало продырявить много лет назад?
– Нет, Эван, определённо нет. Не хочу, чтобы кто-то подумал, что такого рода травма может быть каким-то образом полезна. На самом деле, когда дело касается ранения в голову, это, наверное, самая необычная и непонятная на свете вещь. Твои шансы выжить составляли один случай на миллион, даже меньше. Могут возникнуть другие проблемы, которые еще не проявились. И мне не хочется, чтобы ты решил, раз тебе сейчас лучше, значит, твоя работа закончилась. Ты можешь в данный момент чувствовать себя спокойнее, и это хорошо, но это не означает, что ты внезапно вылечился. ПТСР просто так не исчезает.
– Но всё сейчас кажется другим, – говорю я ему, чувствуя, будто иду по канату. Я хочу, чтобы он понял, но не могу раскрыть то, что мне приходилось делать в моей жизни. – Всякая... жажда насилия в моей голове... не могу сказать, что пропала, но я чувствую желание, чтобы всё стало иначе.
– Эван, пуля фактически сделала тебе лоботомию, – скрещивает руки на груди Марк. – Ты понимаешь, как мало людей смогли пережить подобное?
– Финеас Гейдж29, – подсказываю я.
– Неплохое сравнение, – кивает Марк. – В него не стреляли, хотя у него в голове был железный прут. И это сделало его более жестоким и непредсказуемым.
– Но у меня всё наоборот. Я не чувствую агрессии.
– Мозг – это такая загадочная вещь. Мы ещё многого о нём не знаем. Известно, что он обладает замечательным свойством самовосстановления. Для замены поврежденных нейронных путей создаются новые. Даже состояние Гейджа со временем значительно улучшилось, и это при том уровне знаний, которые существовали двести лет назад.
Я киваю. Наше время закончилось, и за дверью ждёт Джонатан.
– Тебя должны скоро выписать, – говорит Марк. – Я не могу заставить тебя ходить ко мне на приём после того, как ты отсюда выйдешь, но мне хотелось бы, чтобы ты об этом подумал. Мой номер телефона не изменился. Если ты когда-нибудь захочешь встретиться, пожалуйста, дай мне знать.
– Так и сделаю, – говорю я ему. – Береги себя.
Мы жмём друг другу руки, и Марк идёт к двери. Когда он уходит, появляется Джонатан с отчётом о делах. Он рассказывает мне всё о новом бухгалтере, которого нанял, и о том, что теперь у него есть программа для отслеживания любых незапланированных изменений. Мы обсуждаем некоторые цифры и поставки, но я только наполовину внимателен. Когда он заканчивает, я решаю с ним поговорить прямо.
– Джонатан, нам надо кое-что обсудить.
– В чём дело, босс?
– Не думаю, что смогу и дальше всем заниматься, Джон, – смотрю на него и вижу на его лице замешательство. – Не потому, что в меня стреляли – по крайней мере, я так думаю, – но я просто не могу. Мне с самого начала этого не хотелось. И поступил я так только потому, что этого хотел Ринальдо.
– Знаю, брат.
– Ты и Малыш Эдди, у вас всё под контролем, – продолжаю я. – Считаю, что, наверное, следует всё так и оставить.
– Ты собираешься уехать? – спрашивает он.
– Нет, я хочу остаться в Чикаго. Я не собираюсь убегать. Ты даже можешь, если тебе так нравится, вести дела от моего имени, но я не хочу больше управлять бизнесом. Не думаю, что сейчас способен на это.
– Ты ведь это серьёзно?
– Да. Ты знаешь, что делать. Но надеюсь, что, может быть, ты решишь пойти в другом направлении. Ты умный парень, Джонатан. Ты мог бы взять в свои руки все финансы и действительно направить их на что-то другое. Всё не должно остаться, как было всегда. В любом случае, я не хочу в этом участвовать.
– Понял тебя, Эван. Я поговорю с Малышом Эдди и дам тебе знать, что мы решим.
– Звучит неплохо.
Джонатан встаёт. Остановившись у двери, он долго смотрит на меня.
– Ты изменился, не так ли?
– Да, – тихо говорю я, – думаю, что да.
***
– Уверен, что хочешь увидеть? – спрашивает Алина. Сцепив руки, она закусывает губу.
– Ты пытаешься сказать, что я некрасивый? – улыбаюсь ей. – Всё в порядке. Давай его уже сюда.
Она протягивает мне зеркало, и я смотрю на своё лицо. Чуть выше левой челюсти и до линии волос тянется длинный уродливый шрам. Касаясь его верха, откидываю прядь волос в сторону и вижу остальную часть. На рубцовой ткани волосы не растут.
Шрам уже не красный и не такой грубый – операция прошла больше месяца назад. На самом деле всё не так плохо, как я думал, и со временем он обязательно исчезнет.
– Не знаю, – говорю я, – по-моему, выглядит довольно мило.
Алина закатывает глаза.
– Что? Считаешь, что это не сексуально?
– Я думаю, ты сам по себе секси, – говорит она. – Шрам не имеет значения. Мне просто нужно, чтобы ты вернулся домой, и тогда я покажу, как к тебе отношусь.
– Зачем ждать?
– Здесь? – она смотрит на дверь. – Кто-нибудь может войти.
– Да, и что? Я же не буду прямо сейчас платить тебе наличными. Нас точно не смогут обвинить в непристойном поведении на публике – это частная палата.
– Ты, правда, думаешь, что готов к этому?
Я беру её за руку и, глядя в глаза, прижимаю ладонь к своему напрягшемуся члену.
– Определённо.
Алина обхватывает пальцами через простыню мой ствол. Когда она начинает его поглаживать, я откидываю голову на подушку и закрываю глаза.
– О, да. Я определённо к этому готов.
Алина хихикает, отводит руку от паха и откидывает простыню. На секунду бросив взгляд на дверь, отодвигает больничную пижаму и снова берёт в руку мой член. Обхватив пальцами ствол, она смотрит мне в глаза, а другой рукой начинает поглаживать свою грудь.
– Ты такая охуенно красивая, – говорю ей. – Тебе лучше снять эту одежду, пока я не кончил в твою руку.
Она проводит пальцами по моим яйцам, а затем поднимает их обратно к головке члена. Хитро улыбнувшись, начинает раздеваться, пока я за ней наблюдаю. Я облизываю губы, когда вижу, как постепенно оголяется её кожа, и как только вся одежда кучей валяется на полу, хватаю её за руку и тяну на кровать рядом с собой.
Чтобы Алина поместилась на маленькой кровати, мне приходится передвинуться к краю. Как только она оказывается напротив меня, прижимаюсь к её губам. Она приоткрывает рот и стонет, когда наши языки соприкасаются. Глажу её обнажённую кожу, упиваясь теплом её тела.
– Повернись, – прошу я её. – Тащи свою попку ко мне.
Алина перекатывается, прижимаясь к моей груди спиной, и я, лёжа на боку, подтягиваю её к себе. Поглаживаю рукой её живот и приникаю губами к плечу. Прокладываю вдоль шеи дорожку из поцелуев и затем всасываю мочку её ушка.
– Дай мне ногу, – шепчу я. – Подвинь попку повыше.
Согнув её ногу в колене, хватаю за бедро и отвожу его в сторону, чтобы обеспечить своему члену доступ к её киске. Жар напротив головки заставляет член в предвкушении пульсировать, и я, не теряя времени, подстраиваюсь и толкаюсь вперёд. Легко проскальзываю в неё и чувствую, как её внутренние мышцы захватывают мой ствол.
– Ох, блядь… как давно у меня этого не было, – я вынужден задержать дыхание, чтобы постараться не двигаться. Тепло вокруг моего члена слишком приятно, и я не думаю, что смогу долго продержаться.
Алина тянется рукой назад и обнимает мою голову. Прижавшись лицом к её лопатке, начинаю медленно входить и выходить из неё, прислушиваясь к тихим стонам, вырывающимся с каждым моим проникновением.
– Господи, Эван... как хорошо.
– Надо наверстать упущенное время, – шепчу я. – А теперь помолчи. Ты же не хочешь, чтобы медсёстры подумали, что ты лежишь здесь, и тебя трахают?
– Mммм…
Нахожу пальцами соски и поглаживаю их, потом сдвигаю одну руку вниз на её живот. Рыча, скольжу из неё и затем быстро вонзаюсь, и, нащупав клитор, начинаю массировать маленькую горошину.
Алина снова стонет, и я заставляю её замолчать. Она крепче сжимает рукой мой затылок, а другой рукой вцепляется в край кровати.
– Быстрее, Эван. Пожалуйста... я хочу... – выдыхает она слова и сгибает колено, отводя ногу сильнее, чтобы обхватить голенью мои бёдра.
Я подчиняюсь, двигаясь так быстро, как только могу в таком положении. Голова плывёт, яйца сжимаются, и я понимаю, что долго не продержусь.
– Давай, детка, – шепчу ей на ушко. – Дай мне почувствовать, как ты кончаешь на мой член.
Подстраиваюсь под движения её бедер, в том же ритме поглаживая пальцем клитор. Алина поворачивает голову в сторону, заглушая крики подушкой, и, почувствовав, как она сжимается вокруг меня, я ускоряю темп.
– Ох, блядь! Да! – я даже не утруждаю себя приглушить свой стон, когда изливаюсь в неё. Прижав её спиной к своей груди, держу в объятиях, пока биение моего сердца не начинает замедляться.
– Эта больничная койка вдруг стала намного удобнее, – замечаю я.
Алина смеётся, заставляя меня выскользнуть из неё. Повернувшись ко мне лицом, она кладёт ладонь на мою щёку.
– Ты потрясающий, – говорит она.
– Просто я хочу, чтобы ты была счастлива, – объясняю я. – Мне хочется побыстрее выбраться отсюда, отвезти тебя домой и проделывать это каждый день.
– По-моему, это замечательный план.
***
– Посмотрите, что я принесла! – доктор Райс входит с планшетом, на котором закреплена куча документов. – Мне нужно, чтобы Вы просто прочитали всё это, подписали, а затем согласовали свой первый визит. После этого можете вернуться домой.
– Правда? – лицо Алины озаряется улыбкой.
– Хорошо, – говорю я. – Потому что здешняя еда – отстой.
– Я приготовлю сегодня тебе на ужин что-нибудь по рецепту Леле, – обещает Алина, целуя меня в щёку.
Доктор Райс пожимает мне руку и говорит, что ждёт меня на следующей неделе. После того, как доктор уходит, поворачиваюсь к Алине и хватаю её за руку.
– Итак, это означает, что ты собираешься остаться? Я имею в виду, ты останешься в моей квартире?
– Да, останусь. Если, конечно, ты всё ещё этого хочешь.
– Да, – крепко сжимаю её руку. – Я, правда, этого хочу.
– Хорошо, – говорит Алина, – потому что я вроде как привыкла к ней, и мне бы очень хотелось снова к ней привыкать, но уже вместе с тобой.
