Текст книги "Окончательное решение (ЛП)"
Автор книги: Шей Саваж
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 22 страниц)
Может, это так и есть.
Ринальдо уже много раз угрожали. Я всегда был рядом, всегда становился между ним и любым противником, который хотел до него добраться. И уничтожил бы их всех, но можно ли всадить пулю пятидесятого калибра в такого убийцу, как рак?
– Он умирает, – едва слышу свой собственный голос, приглушённый её волосами, в которые я уткнулся. Обнимаю её крепче, сминая в руках, и прижимаюсь лбом к телу Алины. Её волосы падают с плеч, окружая меня завесой. Втягиваю кислород в лёгкие, и он снова вырывается наружу, грохоча как грузовик, переезжающий препятствия по обочине шоссе. – Я не могу это остановить. Я ничего не могу сделать, чтобы остановить это!
Держу её крепче, как будто могу переложить тяжесть в моей груди и животе в тело Алины, чтобы как-то облегчить давление. Я не могу дышать.
– Я не могу... я ничего не могу сделать!
– Не бойся, Эван. Перестань сдерживаться.
Всё моё тело трясётся, и требуется секунда, чтобы понять, что я рыдаю на её груди. Мне должно быть стыдно, но я не могу чувствовать ничего, кроме потери.
Он ещё даже не оставил нас. Что я буду делать, когда он умрёт?
Ужесточив захват, я со всей силы зажмуриваю глаза, чтобы попытаться блокировать все мысли, возникающие в моей голове, но лавина образов всё равно проносится передо мной. Я вижу себя у больничной койки Ринальдо, наблюдающим, как он становится всё слабее и слабее, слышу, как он просит больше морфина, чтобы уменьшить боль, а затем в итоге окончательно сдаётся. Вижу гроб, одетую в чёрное Леле, стоящую рядом с ним и прижимающую к лицу бумажную салфетку. Вижу рядом с ней Луизу, пытающуюся хоть немного её утешить, но не способную сказать ничего, что могло бы помочь. Вижу стоящего в стороне Ника, не имеющего возможности оплакать отца с остальной частью семьи.
А затем себя, скорбно несущего вместе с другими мужчинами гроб – неприкаянного и понимающего, что ничего нельзя сделать, чтобы всё исправить. Ринальдо положили в землю – и всё. Его больше нет.
Не помню, как долго мы сидим на полу моей кухни – я рыдаю, а Алина поддерживает меня. В конце концов, она уговаривает меня подняться с пола и ведёт в спальню. Раздевает и усаживает на кровать. Я молча таращусь на пол, пока она идёт через зал в ванную комнату и через минуту возвращается. Окидывает меня быстрым взглядом, берёт за руки и укладывает на постель. Ложится рядом со мной, тянет одеяло и укрывает нас обоих.
Я истощён, умственно и физически. Алина обнимает меня и пристраивает мою голову на своё плечо. Я должен бы привыкнуть к аромату лаванды, которым благоухает кожа Алины, но он поражает меня всякий раз, когда она рядом со мной в постели. Ничего не могу с собой поделать, закрываю глаза, глубоко вдыхаю и свёртываюсь около неё клубочком. Это правильный запах. Он ощущается правильным.
Повернув голову, чтобы на неё посмотреть, я внимательно наблюдаю за её лицом. Её взгляд всё ещё немного насторожен, она смотрит в мои глаза, поглаживая пальцами волосы на затылке.
– Где ты была сегодня вечером? – спрашиваю я.
Алина начинает немного сильнее массировать мою шею и облизывает губы прежде, чем ответить.
– Работала, – тихо отвечает она.
– С кем ты была?
– Эван, – она откидывает голову назад и закрывает глаза. – Я обычно не говорю о других клиентах. Это своего рода табу.
Конечно, это разумно, но меня это не заботит.
– Я хочу знать, – крепко сжимаю её бёдра, подтягивая чуть ближе.
– Я не собираюсь это обсуждать.
Моя грудь напрягается вместе с усилением моей хватки. Я не привык, чтобы люди отказывались давать мне информацию, которую я желаю получить, и это меня не устраивает. Даже когда я сказал ей уйти, она не послушалась. И это тоже со мной впервые.
Такое поведение должно меня разозлить, но это не так. На самом деле, думаю, что мне скорее даже нравится, когда она противостоит мне. Поли отступает, когда я велю ему это сделать, а он ростом где-то метр девяносто пять и весит более девяноста килограммов. А в Алине, может быть, всего-то сто шестьдесят пять сантиметров и не более шестидесяти килограммов.
Я подсчитываю всё потраченное сегодня впустую время на её поиски. Если бы она уже была здесь, мне не пришлось бы ехать её искать. Я мог бы просто вернуться домой, и она была бы уже там.
Может нанять проститутку и платить ей зарплату за предоставленные услуги? На что бы это было похоже?
В последний раз, когда у меня была постоянная проститутка, это была Бриджет. Не хочу думать о ней, потому что всегда в конечном итоге вспоминаю последний раз, когда видел её – последний раз, когда её вообще кто-то видел. Она сдала меня врагам Ринальдо и заплатила за это максимальную цену. Я плохо справляюсь с предательством, и она почувствовала это на себе за считанные минуты до своей смерти.
Я стараюсь сосредоточиться на времени до того дня, на времени, когда она часто бывала в моей квартире. Бриджет хотела быть рядом со мной, хотя я никогда не понимал почему. Я знал, что у неё есть ко мне чувства, несмотря на то, сколько раз я пытался их сдерживать.
Закончилось всё тем, что Бриджет стала жить в моей квартире. Я убил её сутенера, и ей больше некуда было идти. Но и до этого у меня никогда не было проблем, чтобы найти её на улице. Алина, должно быть, очень популярная шлюха.
Смотрю на неё, стиснув зубы.
– Кто тебя сегодня вечером трахал?
– Это не имеет значения, – отвечает Алина.
Мне не нравится, как она уклоняется от ответа, и я определённо не собираюсь позволить провернуть это дерьмо. Она смотрит на меня и молчит. Я протягиваю руку, сжимаю пальцами подбородок и поворачиваю её лицо к себе.
– Я задал тебе вопрос.
– Я не знаю ничьих имён, – наконец отвечает она.
Её лицо немного краснеет, и она отводит глаза. И я понимаю, что она лжёт.
– Кто твой сутенёр?
– Тето.
Мне знакомо это имя. Некоторое время назад он работал на Греко. Какое-то время Тето работал самостоятельно, но недавно присоединился к Ринальдо, чтобы получить дополнительную защиту. То, что он работает на Моретти и просто, и сложно одновременно. Если бы он не был одним из наших, я бы предпочёл просто избавиться от него, но теперь не могу, потому что это помешало бы бизнесу Ринальдо.
– Позвони ему.
– Позвонить ему?
– Возьми свой телефон и сейчас же ему позвони.
– Зачем?
– Просто сделай это.
Она кивает, а я ослабляю хватку, чтобы дать ей возможность перевернуться и дотянуться до сумки. Алина достаёт айфон с ярко-зелёным корпусом и ищет в контактах номер Тето. Затем нажимает кнопку и подносит телефон к уху.
– Что я должна ему сказать? – спрашивает она, когда пошли гудки.
– Скажи ему, что я хочу с ним поговорить.
Она нервно смотрит на меня, но больше не успевает задать никаких вопросов.
– Тето, это Алина.
Я слышу его голос, но не могу разобрать слов.
– Тут кое-кто хочет с тобой поговорить, – сообщает она ему. Потом следует пауза. – Это... хм...это клиент.
Я протягиваю руку и забираю у неё телефон.
– Тето, это Эван Арден.
Ещё одна пауза, и я слышу, как Тето прочищает горло.
– Мистер Арден, я не знал, что Алина с вами.
Я игнорирую его слова и сразу перехожу к делу:
– Ты своих девочек проверяешь?
– Конечно!
– Когда в последний раз проверялась Алина?
Алина прищуривает глаза, глядя на меня.
– Мистер Арден, если вы думаете, что чем-то заразились от одной из моих…
Я перебиваю его:
– Просто мне нужно знать, как часто она проходит медосмотр, а не я.
– Они все проверяются ежемесячно.
– И когда был её последний осмотр.
– Примерно неделю назад.
Я немного отстраняюсь от телефона и смотрю прямо в глаза Алине.
– Когда ты в последний раз проверялась?
– Вчера была неделя, – говорит она, сильно кусает губу, и её глаза полны паники. – Я чиста, Эван, клянусь, я чиста.
Очевидно, она всё неправильно поняла. Я улыбаюсь и подмигиваю ей, чтобы успокоить. Она, кажется, понимает, садится, откинувшись спиной на подушку, и прислушивается к разговору одним ухом.
– И она чиста?
– Абсолютно, мистер Арден. Я даже могу предоставить, если нужно, копию анализов.
– Нет необходимости, – слышу, как он вздыхает в трубку, и решаю сразу перейти к делу. – Сколько ты хочешь за неё?
Тето снова делает паузу, а потом выпаливает почасовую ставку, которую я уже за неё плачу.
– Я заинтересован в покупке, – говорю ему, чтобы уточнить, – а не в съёме на время.
– Что? – Алина дотрагивается до моей руки, но я стряхиваю её. – Эван, что ты делаешь?
Я не обращаю на неё внимания и слушаю, как Тето дышит на другом конце линии. Прежде, чем он отвечает, проходит довольно много времени.
– Мои девочки не продаются, – его ответ меня не удивляет, и я к этому готов.
– Эта продаётся.
– Алина – хорошая шлюха, – продолжает Тето, – и слишком для меня ценна. Я не могу её просто так отпустить.
– Давай проясним ситуацию, – вздыхаю я. – Это не просьба. Я просто оказываю тебе любезность, позволяя назначить твою цену. Теперь давай попробуем ещё раз. Сколько ты за неё хочешь?
– Ринальдо об этом знает? – спрашивает Тето.
Я почти слышу в его голосе намёк на угрозу, и мои пальцы на телефоне рефлекторно сжимаются. Я делаю вдох через нос и пытаюсь медленно выдохнуть.
– Знаю, что ты с нами не так долго, – говорю я, – и только по этой причине не собираюсь сейчас встречаться с тобой лично, – делаю паузу и даю время обдумать то, что я имею в виду. – Мне не нужно согласовывать свои действия с Ринальдо, когда речь заходит о темах, которые его ничуть не заботят. Он во всём доверяет моему мнению. Я бы и не мечтал тратить время такого занятого человека на личные дела. И предлагаю тебе не делать этого тоже. Капиче?
– Да, – тихо соглашается он, – я понимаю.
Он какое-то время молчит, а потом назначает возмутительную цену.
– Попробуй ещё раз, – предлагаю я.
Он должен, наконец, понять, с кем имеет дело, и в итоге называет гораздо более разумную цену.
– Я передам их тебе домой, – на самом деле я понятия не имею, где живет этот человек, но уверен, что Джонатан сможет выяснить это за пару минут.
Я отключаю сотовый и передаю его Алине.
– Ты только что... ты только что купил меня?
– Да.
– Эван! О чём ты, чёрт возьми, думаешь? – она садится и немного отодвигается от меня.
– Думаю, я устал ждать, когда ты закончишь с каким-нибудь очередным мудаком прежде, чем найдёшь время для меня.
– И что ты предлагаешь мне делать? Торчать в своей квартире и ждать, пока ты мне позвонишь? Эван, этого не случится!
– Конечно, нет, – говорю я. – Ты можешь переехать сюда.
– Переехать к тебе?
– Точно. Не надо ничего усложнять. Это ничего изменит.
– Вообще-то, изменит, – её тон резкий, но я действительно не понимаю, почему.
– Ты всё ещё шлюха, а я твой клиент, – говорю ей прямо. – Единственное, что изменится, это то, что теперь мне не нужно будет тебя искать. Ты уже будешь здесь. Ты по-прежнему будешь спать со мной, а я по-прежнему буду трахать тебя, когда захочу.
Я одаряю её улыбкой, но она не рада. Вместо этого Алина закатывает глаза.
– Эван, ты не можешь просто меня купить!
– Серьёзно? – смеюсь я. – Я уже плачу за тебя несколько недель. Это просто делает всё проще. Говорю тебе, ничего не изменится, кроме того, что я буду твоим единственным клиентом. О, и тебе не нужно будет отстёгивать твоему мудаку-сутенёру.
Алина обнимает себя руками и смотрит на одеяло в ногах. Её рот слегка открыт, и она тяжело дышит. Протягиваю руку и прикасаюсь к ней.
– Всё хорошо, – говорю я ей. Очевидно, у неё снова складывается неверное мнение, но я не знаю, что она там себе напридумывала. – Я не собираюсь держать тебя на привязи или что-то типа этого. Ты можешь приходить и уходить, когда захочешь. Просто будь здесь по вечерам и по ночам, когда мне нужно будет поспать.
Я наблюдаю, как Алина громко сглатывает и тяжело вздыхает.
– Эван, я не уверена, что творится в твоей голове, но это не сработает. Ты сейчас расстроен и не можешь мыслить ясно.
– Да, так и есть, – на самом деле всё довольно просто и вполне логично.
Она фыркает, наклоняет голову набок и смотрит на меня.
– Хорошо, – говорит она, – давай представим. Как думаешь, чем мне нужно будет заниматься в течение дня?
– Чем угодно, – я протягиваю руку и провожу пальцем по её щеке. – Меня ночами тоже часто не бывает. Когда меня нет, мне всё равно, что ты делаешь, если только не трахаешься с другими мужиками.
Она продолжает смотреть на меня с выражением недоверия. Понятия не имею, в чём проблема. Ведь это идеальная ситуация.
Может, она беспокоится о деньгах.
– Ты можешь ходить по магазинам. Смотреть шоу или ещё чем-нибудь заняться. Я даже дам тебе кредитку, – она не выглядит уверенной. – Если хочешь, могу платить тебе наличными. Просто в качестве бонуса ты ещё получаешь жилье и питание.
– Ты не этого хочешь, Эван.
– Конечно, этого, – я тянусь к её руке, но она отстраняется. – Чёрт возьми, а кто бы не хотел? Ты будешь здесь всегда, когда я захочу. Просто идеально.
– Это не так, – качает головой Алина. – Да, ты хочешь секс на физическом уровне, но на самом деле ты платишь за то, чтобы кто-нибудь просто с тобой спал.
Я слегка напрягаюсь.
– И?
– И я не твоя девушка, Эван. Ты сам сказал – это не то, что ты ищешь, – но это та ситуация, которую ты пытаешься создать. Я здесь не для того, чтобы ты стал моим папиком.
– Почему бы, чёрт возьми, и нет? В любом случае, ты здесь надолго, и я всё равно оплачиваю счета и покупаю продукты, которые ты просишь! Какая тебе разница, если я добавлю немного сверх того? Кроме того, сделка заключена. Тето согласился.
– Нет, Эван! – Алина вскакивает с кровати и становится рядом с ней, тыча в меня пальцем. – Ты не можешь меня купить! Я – человек, человек, у которого есть работа, а не секс-рабыня!
Я тру пальцами глаза. Всё не очень хорошо, и я не понимаю почему. Мне самому всё ясно, так почему она этого не понимает?
– Твоя работа трахать мужиков! Какая, чёрт побери, тебе разница?
– Потому что я выбрала эту работу! – кричит она на меня. – Я решаю, кого трахну и когда! Не Тето, не парни, которые подъезжают к моей точке, и не ты!
Не припоминаю, чтобы кто-нибудь говорил со мной таким тоном. Может быть, в центре боевой подготовки, когда мне было ещё семнадцать, но такого, конечно, не происходило в моей взрослой жизни. Она уставилась на меня, вся раскрасневшаяся и такая до невозможности злющая. Её вид заставляет моё сердце колотиться, но мне непонятно, зол я или возбуждён.
Пока я пытаюсь во всём разобраться, Алина натягивает на себя одежду и поднимает сумочку.
Она бросает меня.
Я просто смотрю, как она собирается, даже не беспокоясь, чтобы присесть и застегнуть туфли. Моё тело напрягается, и я обхватываю живот руками. Сразу же вспоминаю записку Лиа, которую я нашёл в коттедже, и снова желудок сводит судорогой. Алина перебрасывает сумочку через плечо и направляется к двери спальни, даже не оглянувшись на меня.
– Не уходи, – я сам едва могу услышать свои слова, но почему-то она меня слышит.
Алина останавливается и поворачивается, чтобы на меня посмотреть. Огонь в её глазах становится тише, и она издаёт глубокий вздох. Стоит, скривив губы и опустив глаза в пол, и сжимает ремень своей сумочки. Взглянув на меня, она проводит рукой по своим длинным волосам.
– Ты не можешь купить меня, Эван.
В глубине души я знаю, как ужасно она ошибается. Если я захочу её купить, я могу это сделать. Её согласие не имеет значения. У меня есть средства и связи, чтобы сделать именно так. Я могу удерживать её против воли столько, сколько захочу. И это не имеет ничего общего с Тето. Телефонный звонок к нему был не более чем деловой вежливостью. Сутенёры контролируют своих проституток через страх – будь то страх остаться на улице без защиты, или страх перед их собственными сутенёрами, а я гораздо опаснее, чем любой сутенёр.
Но Алина, похоже, не боится.
– Я хочу, чтобы ты осталась, – перебираюсь к краю кровати и ставлю ноги на пол. Опираюсь руками о колени, пытаясь придумать правильные слова. – Мне всё равно, как это называется, я просто хочу, чтобы ты осталась.
– Почему, Эван?
– Ты мне нужна.
– Чтобы ты мог выспаться, тебе подойдёт любое тело в кровати. Какое имеет значение, я это или нет?
– Не со всеми это получается.
– Почему? – спрашивает она снова. – Ты хотя бы сам знаешь ответ? Какая тебе разница, кто это? Уверена, полно женщин, которые захотят, чтобы парень о них заботился.
– Мне хочется, чтобы это была ты, – выдохнув, я запускаю руку в волосы. – Я пробовал со множеством разных девушек. С проститутками и с женщинами, с которыми знакомился в барах. Ни с кем из них никогда ничего не получалось. Они либо в страхе убегали, потому что я умудрялся всё испохабить, либо просто... просто сводили меня с ума. Ты – другая.
– В каком смысле?
– Ты... ты молчишь, – не знаю, может, я несу какую-то чушь. – Ты не задаёшь много вопросов. Не суёшь нос в мои дела или в моё прошлое. Знаешь, кто я, но продолжаешь возвращаться ко мне. Знаешь... знаешь кое-что из того, что я делал в прошлом, но не боишься меня. Ты знаешь, что мне нужно, когда мне это нужно.
Она бросает сумочку на комод и идёт обратно к кровати. Садится рядом со мной и кладёт руку на моё бедро.
– Скажи мне, что тебе действительно нужно, Эван, – её голос-мягкий, даже добрый.
– Я не хочу быть один. Со всем, что прямо сейчас происходит, я не могу доверить себе остаться одному. Попытка найти тебя, когда ты мне нужна, просто приводит меня в бешенство.
Она начинает поглаживать моё бедро и крепко сжимает колено. Облизывает губы, а потом поворачивается ко мне лицом.
– Я не понимаю, что творится у тебя в голове, – тихо говорит Алина, – но хочу тебе помочь, Эван. Честное слово, хочу. Только не уверена, что это и есть ответ.
– Давай попробуем? – в надежде поднимаю я глаза. – Я имею в виду, может, всего на пару дней?
– Проститутка с проживанием? Только одна попытка?
– Да.
– Эван, это безумие.
– Я ведь немного сумасшедший, – пожимаю плечами. Некоторые вещи просто нельзя отрицать. – Ты это и так уже знаешь.
– Тебя мучили, Эван. Ты страдаешь. Это не одно и то же.
– Скажи это всем тем психиатрам, которые поставили мне такой диагноз, – я пытаюсь улыбнуться, но не очень с этим справляюсь. Смотрю на неё и медленно говорю: – Ты знаешь обо мне достаточно, чтобы понять, что я чокнутый.
– Чокнутый, – кивает Алина. – Но вполне понятно, почему ты такой. Ты через многое прошёл, и сейчас у тебя нелёгкие времена. Твоя работа, должно быть, невероятно напряжённая, даже когда всё идёт хорошо. Я думаю, что быть чокнутым при таких обстоятельствах – это норма, а не сумасшествие.
Я никогда не думал об этом в таком ключе. Полагаю, моя работа может быть немного сложной, но я никогда не считал её морально тяжёлой. Фактически, это работа заставляет меня держать себя в руках. А всё остальное, что происходит в жизни, меня из себя выводит. Однако я не собираюсь с ней спорить. Просто хочу, чтобы она согласилась остаться.
– Так ты останешься? – спрашиваю я.
Она смотрит на свою руку, которой всё ещё сжимает моё колено. Медленно поворачивается ко мне, изучая меня долгие минуты, пока раздумывает.
– Хорошо, – наконец, решается она. – Я останусь на неделю. После этого я вернусь домой, и мы оба ещё раз подумаем.
– Меня это устраивает, – вообще-то, идея её ухода через неделю заставляет мой желудок сжаться, но я с этим справлюсь. Неделя – достаточное время, чтобы заставить её передумать. – Но ты останешься на всю неделю, верно? И ты не можешь передумать.
– Не передумаю, – соглашается она.
Я действительно хочу, чтобы это сработало.
Глава 16
Ошеломляющее открытие
Этот винный магазин просто отвратителен.
Мои ботинки прилипают к полу и, когда я отрываю ноги от пола, издают ужасный скрипуче-царапающий звук. Повсюду видны серые следы всех тех, кто здесь был раньше, и мне интересно, сколько из них следов блевотины. Это просто омерзительно.
Подумываю совсем отказаться от своего плана, но в итоге решаю этого не делать. Мне хочется как следует разглядеть этого парня. Если он сделал то, что я думаю, я хочу перед тем, как убить, хорошенько его рассмотреть.
Сразу после четырёх часов слышу, как звенит маленький колокольчик на двери, и входит Джеймс Марино.
– Доброе утро, Джимми, – говорит владелец магазина, посмеиваясь.
– Пошёл ты, Мак.
– Просто пытаюсь быть дружелюбным!
Я притворяюсь, что изучаю бутылки дешёвого блендированного скотча20 и наблюдаю через тёмные солнцезащитные очки за Джимми. Несмотря на тонкие седые волосы и впалые щёки, в нём всё равно можно разглядеть схожесть с Алиной. Его глаза, хоть и ввалившиеся, имеют тот же цвет, что и её, и кое-что в том, как он стоит, тоже кажется знакомым.
Он сразу же направляется к полке, полной виски, рядом с тем местом, где стою я, и хватает бутылку Джима Бима21. Он не обращает на меня внимания, бормоча что-то о том, что владелец магазина взвинчивает цену, и несёт свою покупку к кассе.
– На доллар дороже, чем вчера, – его жалоба игнорируется, и он бросает на прилавок несколько купюр.
– Подписывайся на лотерею, – говорит Мак. – Победитель будет выбираться каждый день.
– Какого хрена, – брюзжит Джимми. – Это так ты хочешь компенсировать свои блядские цены?
– Я здесь только работаю, Джимми. Ты это знаешь.
Джимми наклоняется над обрывком бумаги, который ему протягивает Мак, и, прежде чем засунуть его в картонную коробку возле кассы, что-то на нём строчит. Потом, не сказав больше ни слова, выходит.
Тянусь за ближайшей бутылкой и ставлю её на прилавок.
– Это всё? – спрашивает Мак.
– Да, – поправляю я на носу солнцезащитные очки.
– Лекарство от похмелья, да? – хихикает Мак.
– Что-то в этом роде, – говорю я с улыбкой. Мне очень не хочется, чтобы мою внешность слишком легко могли узнать. Но и не хочется выглядеть так, будто я пытаюсь замаскироваться, что только заставит людей смотреть пристальнее.
– Хочешь поучаствовать в нашей лотерее?
– А какой приз?
– Подарочная карта на двадцать пять долларов.
– Конечно, – я ставлю абсолютно неразборчивую закорючку и засовываю листок в картонную коробку.
– Удачи! – окликает меня Мак, когда я выхожу.
– Тебе тоже, – отвечаю ему, и дверь за мной со стуком закрывается.
Джимми нигде не видно, но я полагаю, что он возвратился в свою квартиру. Он получает пособие по инвалидности из-за травмы спины и не слишком часто выходит. Бросаю дешёвое пойло на пассажирское сиденье «вольво» и уезжаю.
Я не еду далеко. В нескольких кварталах отсюда есть парк, и для того, чтобы убить время, это такое же хорошее место, как и любое другое. Я не хочу задерживаться допоздна, хотя Алина сказала, что прежде, чем переехать, ей нужно пару дней, чтобы привести свои дела в порядок.
Деньги Тето я передал. Понятия не имею, что Алина собирается ему сказать, если вообще захочет что-то объяснять, но, по крайней мере, мои с ним дела закончены. Также я поговорил с владельцем о переезде в квартиру с двумя спальнями. Подумал, что Алине, возможно, понравится иметь своё собственное пространство, и я сделаю всё, что угодно, чтобы у нас всё получилось.
В какой-то момент она услышит известие о своём отце. Не знаю, как она отреагирует. И не уверен, что смогу достаточно хорошо прикинуться дураком, чтобы она не поняла, что я имею к этому какое-то отношение. Каким бы хорошим актером я ни был, у неё возникнут определённые подозрения.
Но это не важно. Таких придурков, как Джеймс Марино, нужно наказывать.
Вскоре после девяти я еду к почте за углом, а оттуда иду пешком. Большая часть уличных фонарей не горит, и там мало света, чтобы можно было меня заметить. Дом, в котором живёт Джимми, совсем не охраняется, и я просто захожу прямо туда и отыскиваю его квартиру. Натянув кожаные перчатки, стучу в дверь.
– Какого хрена тебе надо? – немного невнятно произносит слова Джимми.
– Я из магазина спиртных напитков, – говорю ему через дверь. – Меня послал Мак. Он говорит, что ты выиграл сегодняшнюю лотерею, но выигрыш необходимо забрать до десяти. Он пытался дозвониться.
Я слышу скрежет замка и приготавливаюсь. Как только дверь открывается на пару сантиметров, я наваливаюсь на неё всем своим весом, и Джимми отлетает внутрь. Закрываю за собой дверь и вхожу вслед за ним. Секунду спустя я сижу на нём, и мой пистолет упирается ему в лицо.
– Будешь кричать – умрёшь.
Он быстро кивает и смотрит на меня налитыми кровью глазами.
– У меня нет денег.
– И тебе не стыдно? – я поднимаюсь, тащу его за воротник и грубо толкаю в изношенное кресло. Снова направляю на него пистолет. – Снимай обувь и носки.
– Какого хрена?
– Это та часть, где ты делаешь именно то, что тебе говорит парень с пистолетом.
Он смотрит на меня мутными глазами, но, кажется, довольно быстро трезвеет, так как снимает обувь и носки. Закончив, садится в кресло.
– Надень это, – протягиваю ему свежие носки и шерстяные перчатки. Он в замешательстве смотрит на меня, но делает так, как я приказываю. Вытаскиваю из кармана кабельные стяжки и сковываю ими его руки и ноги, убедившись, что пластиковые хомуты затянуты поверх ткани и не оставляют следов.
Я смотрю на него долгим взглядом. Вижу, как на его шее пульсирует жила, а на лбу выступает пот. Он нервничает, и это совершенно обоснованно.
– Чувствуешь себя беспомощным? – поднимаю брови и посылаю ему холодную улыбку, потом забираю один из его носков и комкаю его в руке. Он слегка влажный и оставляет на перчатках след. Когда закончу, придётся их выкинуть. Сделав шаг к креслу, засовываю грязный носок в рот Джимми. Его руки связаны впереди, но, когда он тянется, чтобы попытаться вытащить комок, я останавливаю его, направив на его лицо пистолет. – Ну-ка, оставь всё как есть. Мы немного поговорим. Вернее, ты послушаешь меня, потому что, по правде говоря, мне совершенно наплевать на то, что ты хочешь сказать.
Я хватаю складной стул, разворачиваю его и сажусь перед ним, откинувшись на спинку и помахивая пистолетом. Смотрю на него, склонив голову набок, и считаю до шестидесяти. Сейчас он по-настоящему вспотел, и ему трудно глотать с носком во рту.
– Итак, что там насчёт молоденьких девочек? – спрашиваю я. – Взрослая киска недостаточно тугая для твоего жалкого члена?
Он распахивает глаза и трясёт головой. Я направляю пистолет в его лицо и велю ему не двигаться. Он тут же подчиняется.
– Я буду задавать тебе вопросы, ответ «да» – ты киваешь, «нет» – качаешь головой. Пока всё, что я тебя спрашивал, не требует ответа.
Я разминаю по очереди плечи, а затем потягиваю шею. Прежде чем снова заговорить, предоставляю ему ещё минуту подождать и погадать, зачем я здесь.
– Жаль, что тебя не посадили. Вместо этого ты отвертелся от тюремного срока из-за какой-то ерундовой ошибки, допущенной в ходе следствия, – говорю ему. – Но хочу сказать, что если бы ты прямо сейчас находился в тюрьме, то мне было бы немного труднее до тебя добраться. Я бы не отказался от задуманного, но это могло бы стоить мне денег или, как минимум, пачки сигарет.
Вытаскиваю сигарету и закуриваю, выпуская дым из носа.
– Дело вот в чём, – медленно говорю, глядя ему в глаза. – Я знаю твою дочь.
Отдаю ему должное, так как он остаётся совершенно неподвижным, когда слышит это, но его глаза всё равно чуть прищуриваются. И дыхание немного учащается.
– Вообще-то она мне вроде как нравится, понимаешь? – я качаю головой и улыбаюсь. – Не могу сказать, что ожидал этого. Я имею в виду, что она шлюха и всё такое. Кто привязывается к проститутке?
Смеюсь.
– Не буду врать. Это не в первый раз, – глубоко затягиваюсь сигаретой. – То, чем я занимаюсь, приводит к одиночеству, и иметь кого-то, кому можно доверять, просто здорово. Надеюсь, я всё же могу на неё положиться. Думаю, что могу. Мы говорили об этом, и я думаю, что с ней всё будет в порядке.
Указываю на него сигаретой.
– Знаешь, мы говорили – она и я. Не очень много. Она не рассказала мне всех деталей, но и этого достаточно, чтобы заставить меня задуматься. Всегда есть причина, по которой люди оказываются на улице, и, как правило, изначально это не их вина. Обычно не ожидаешь услышать, что чей-то собственный отец сделал свою дочь шлюхой ещё до того, как она окончила школу.
– Понимаешь, это довольно жутко, – бросаю на него взгляд. – Знаю, что я сумасшедший, но это дерьмо – просто жуть, действительно жуть. Я не могу закрыть на это глаза.
Ещё раз затянувшись, встаю и приседаю перед ним на корточки. Тщательно удерживаю равновесие на случай, если он вздумает меня толкнуть. Он не сможет причинить мне боль голыми ногами, но мне всё же не хочется быть застигнутым врасплох.
– Чем больше я об этом думал, тем больше понимал, что ты, вероятно, не просто сделал из неё шлюху. Ты её тоже использовал, не так ли? Ты трахал собственную дочь, а затем продал тому, кто был в этом заинтересован.
Он быстро качает головой.
– Лживый кусок дерьма, – подношу зажжённый конец сигареты близко к его ноге, и он мычит в кляп. Я не прикасаюсь к его коже – не хочу, чтобы на теле остались улики, – но заставляю его на мгновение задуматься. – У меня было много идей, как с тобой поступить. Поначалу я решил привести с собой несколько братков, чтобы те попользовали твою задницу, пока ты не истечёшь кровью. Забавно то, что Алина не хочет, чтобы я что-нибудь с тобой делал. Она просто хочет оставить всё в прошлом, но у меня возникли проблемы с тем, чтобы забыть эту херню. Я не прощаю – это Божья работа.
Я обхожу его стул, и он следит за мной глазами. Становлюсь за его спиной, хватаю в кулак то немногое, что осталось от его волос, и тяну голову назад.
– Хотя, не думаю, что Бог прощает ублюдков, которые насилуют своих собственных дочерей. Уверен, что для тебя приготовлено особое место.
Засовываю пистолет за спину в джинсы и вытаскиваю нож. Подношу лезвие к его глазам, чтобы он мог его увидеть.
– Даю тебе одну попытку, чтобы угадать, для чего он, – говорю я ему. – О, а вот и подсказка – это не для того, чтобы тебя освободить.
Он пытается что-то сказать через кляп, но это бессмысленно. Я шлёпаю его по затылку, чтобы заткнуть, но он продолжает пытаться, пока не приставляю нож к его горлу. Тогда он замолкает.
– Хороший мальчик, – говорю я. – Просто будь милым и тихим. Ну, сколько сможешь. Честно говоря, я собираюсь сделать тебе больно, так что не могу быть недовольным твоим слишком громким криком. Для этого и нужен кляп. Попытаешься его вытащить, я тебе отрежу член.
Он едва заметно кивает, вероятно, боится, что лезвие его порежет, если он будет двигаться интенсивнее. Я не собираюсь перерезать ему горло – это было бы слишком быстро.
– Обычно я не увлекаюсь пытками, – сообщаю ему. – Скорее я предпочитаю стрелять издалека, понимаешь? Хотя меня самого пытали. Долго пытали. Но всё же я не сказал ни слова.
Сквозь меня пробегает дрожь, и кожа покрывается холодным потом. К горлу подкатывает желчь, и я сглатываю, чтобы избавиться от её вкуса во рту.
