Текст книги "Спустить ночь с цепи (ЛП)"

Автор книги: Шеррилин Кеньон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Спасибо на добром слове, мам. Я тоже тебя люблю. Он бы с удовольствием показал, на что именно способен ее ненормальный сын.

Даже она поразилась бы его способности перегрызть ей горло прежде, чем она успела бы защититься.

Грейсон скрестил руки на груди и начал говорить спокойным ровным тоном, будто они обсуждали погоду, а не жизнь и смерть Рена и его отца.

Именно это безразличие вызвало в нем неимоверное желание убить их обоих.

– Тогда ты знаешь, что надо делать, Карина.

– На данный момент не все так просто, – со вздохом ответила она. – Аристотель оставил все этому мутанту. Я абсолютно уверена, что он скорее вышвырнет меня на улицу, чем позволит находиться рядом с этим выродком.

Грейсон фыркнул.

– Разве леопарда заботят желания тигра?

Карина зашипела на него.

– Не будь дураком. Наша зона обитания уменьшается с каждым днем. По крайней мере, имея состояние, я могу быть уверена в том, что всегда найду убежище, в котором смогу находиться в своей истинной форме. Мне также известно, что ты очень сильно хочешь заполучить «Тигариан Технологии», но Аристотель слишком подозрителен, чтобы когда-нибудь довериться тебе вновь. Поэтому вот что я предлагаю: я убью его и урода, а ты передашь мне часть состояния.

– А если я скажу «нет»?

– Тогда я самостоятельно попытаю счастья с уродом.

«Ну-ну», – гневно подумал Рен. Это было бы еще большей ошибкой. Даже детенышем он ненавидел свою мать. Жаль, что ей не выдалась такая возможность.

Грейсон сохранял тишину, обдумывая ее предложение.

– Отлично. Я согласен.

Замечательно, как будто он ожидал других слов от дяди. Теперь Рен следил за ходом истории, итог которой был ему известен.

– Хорошо, но я знаю тебя, Грейсон. И не доверяю ни на йоту. Мне нужны гарантии.

Ничего себе, как ни странно у Карины имеются мозги. По крайней мере, в этот момент. Какая жалость, что гарантии, в конце концов, подведут ее, но, может быть, они дадут Рену возможность доказать причастность Грейсона к убийству.

– И какие же? – задал вопрос Грейсон.

– Я хочу, чтобы ты назначил меня владельцем основного пакета акций твоей собственной компании, а также перевел миллион долларов на мой счет прежде, чем я предприму какие-либо шаги против тигра.

Даже Рен мог сказать, что такое предложение подействовало на дядю, подобно выстрелу пушечного ядра. Лицо Грейсона в буквальном смысле вытянулось и исказилось. Рен почти ожидал, что дядя предложит Карине засунуть свои условия куда подальше.

Но он так не поступил.

– Сколько у меня времени?

– Немного. Я знаю Аристотеля. В настоящий момент он категорически запретил мне приближаться к дому. Но обмолвился, что не против моих встреч с выродком. Я притворюсь заинтересованной. Скажу, что успокоилась и желаю взглянуть на него. И когда он откроет дверь, я смогу убить их обоих.

Теперь довольным был его дядя. Его глаза в прямом смысле сияли от счастья.

– Мне нужно время уладить некоторые дела, чтобы добыть для тебя деньги.

– У тебя на это сорок восемь часов. – Карина вытащила визитную карточку из своего кошелька. – Это мой счет. Как только деньги окажутся там, ты станешь намного богаче.

Рен наблюдал, как она встала и пошла прочь. Этот момент был самым тяжелым в его жизни – стоять и позволять истории свершиться, когда самому большего всего на свете хотелось броситься на них двоих и убить.

Я мог бы сохранить жизнь отцу…

Но ему предначертано умереть. А если он будет жить, то Рен не окажется в Новом Орлеане и никогда не встретится с Мэгги.

Она не твоя пара.

Это правда. Как заметила его мать в разговоре с Грейсоном – Катагария не свойственна любовь. Не так, как люди, но Рен все же испытывал к Мэгги то, что не поддавалось никакому объяснению.

Он желал лишь находиться рядом с ней, хотя и знал, что ему нечего предложить ей взамен.

Но прямо сейчас он мог спасти жизнь отца…

И потерять Мэгги навсегда.

Его отец или Мэгги… Дружище, здесь действительно нет верного решения. Если Рен спасет отца, то изменит судьбы многих, не только свою.

Его мысли вернулись в прошлое, когда Вэйн жил в Санктуарии. Один из его соплеменников пришел за волком, чтобы убить его. И только Рен помешал ему добраться до Вэйна.

Если бы Рен не оказался там в тот момент…

Волк скорее всего был бы уже мертв. И это только один пример, о котором Рен знал. Одна жизнь охватывает сотни других, напрямую либо косвенно.

«Взмах крыла бабочки на одном конце земного шара может вызвать ураган на другом».

Теория хаоса. Темный Охотник Ашерон поведал об этом Рену несколько лет тому назад. Даже небольшое изменение может вызвать чрезвычайно разрушительные последствия.

Нет, он должен позволить истории идти свои чередом.

Скрипя зубами, Рен все-таки повернулся и направился в уединенное место, чтобы перенестись в дом отца.

– Как только Рен вернется, вы можете расположиться здесь, – сказал Аристотель, закрывая за собой двери, тем самым оставаясь наедине с Мэгги в гостевой спальне.

От его действий Маргарита нахмурилась, внутри что-то сжалось от страха. Она не хотела оставаться наедине с отцом Рена. Но в этом не было никакого смысла – Аристотель до сих пор проявлял по отношению к ней только доброту…

Но все равно Маргарита чувствовала себя ужасно неуютно.

Аристотель глубоко вздохнул, нервно теребя в руках маленькую фарфоровую шкатулку, лежавшую на комоде из вишневого дерева.

– Думаешь, Рен сможет найти доказательства, которые ему необходимы?

– Надеюсь, что да.

Аристотель кивнул.

– Моя мать всегда советовала смотреть в оба за Грейсоном. Она говорила, что в нем слишком много от человека, и это не приведет ни к чему хорошему.

Маргарита нахмурилась.

– Как так?

Аристотель опустил крышку шкатулки, затем повернулся и облокотился на комод.

– Животные, как правило, не особо завистливы, но Грейсон всегда был таким. Он – старший из потомства моих родителей. А я самый младший… и я поздно появился на свет. Двое из помета не выжили. Поэтому моя мать души во мне не чаяла. Помню, как детенышем поймал на себе злобный взгляд Грейсона. Моя мать всегда боялась оставлять нас наедине. Вот почему я отстранил его от руководства своей компанией много лет тому назад.

Маргарита могла понять беспокойство Аристотеля, но его поведение, по ее мнению, отличалось чрезмерной паранойей.

– Да, но зависть не всегда превращает людей в убийц.

Он засмеялся над ее словами.

– Мы говорим не о людях, Мэгги. А о животных. В нашем мире это – естественный отбор. Победитель получает все.

Аристотель пересек комнату и встал перед ней.

– Ты любишь моего сына, не так ли?

– Я… – Маргарита запнулась. Но, в конце концов, она ведь знала ответ. И не было никакого смысла отрицать очевидное. – Да.

Аристотель улыбнулся.

– Любовь человека. Я не мог бы пожелать ничего лучшего для Рена. Животные защищают тех, кого знают. Они защищают того, с кем связаны, но люди… в них заложена безграничная способность к самопожертвованию ради тех, кто живет в их сердцах.

Не успела Мэгги пошевелиться, как Аристотель схватил ее за горло и швырнул на пол. Она попыталась закричать, но поняла, что не может сделать даже глоток воздуха.

Она не могла ни двинуться… ни бороться. Казалось, что ее держит некая невидимая сила.

Его глаза горели ярким пламенем.

– Прости меня за то, что я так с тобой поступаю. Надеюсь, со временем ты все поймешь.

Из ее горла вырвался всхлип, похожий на хныканье, как только он перевоплотился в тигра и вцепился ей в плечо.

Тело Маргариты парализовало от нахлынувшей боли. Перед глазами все поплыло и в ушах зашумело.

Каждый вздох давался все труднее, болезненнее. Будто ее душили…

Она умирала. Она знала это.

Почему?

Почему он так поступил с ней? Ее мысли вернулись к Рену. Он будет полностью уничтожен.

Борись, черт побери, борись!

Но она не могла… не могла управлять своим собственным телом. Не могла противостоять ему… Это ужасно.

Мне так жаль, Рен.

Это было ее последней мыслью перед тем, как в глазах потемнело…

Рен переместился в спальню отца, но там никого не оказалось. Он приподнял голову, услышав тихие звуки музыки, доносившиеся из другой комнаты. Играла песня «Лев спит сегодня ночью»42.

Рен фыркнул. Без сомнения, отец таким способом сообщал Рену, где они находятся.

Он приоткрыл дверь, ведущую в холл, и посмотрел вниз, чтобы удостовериться, что его молодой версии нет поблизости. Не то, чтобы было много шансов встретить его… Если память не подводит, в прошлом он осмеливался высовываться только после наступления темноты, и то это бывало раз или два. Он очень боялся попасться на глаза отцу. Боялся, что отец еще больше возненавидит его, если узнает о его способностях.

Боже, каким он был глупцом. Единственная вещь, которая заставила бы отца изменить отношение к сыну, была та, что пугала Рена больше всего.

Если бы он только знал…

Рен направился в холл, в противоположную сторону от своей детской, и отыскал дверь, откуда лились звуки музыки.

На всякий случай, если он ошибся, слегка постучал в двери.

Никто не ответил.

Помедлив, Рен осторожно открыл их и увидел на кровати большого белого тигра. Он застыл на месте не от вида самого зверя, а от его запаха. Воздух был наполнен запахом животного, смешанного с ароматом Мэгги.

Но ее самой там не было.

Сердце Рена неистово забилось, как только смысл происходящего дошел до него.

– Что ты сделал? – зарычал он на зверя, который лежал ничком у стены напротив. – Как ты мог съесть мою девушку, отец? Она была всем, что я когда-либо имел в своей жизни. Будь ты проклят!

Его ярость кипящей лавой вырвалась наружу и, перевоплощаясь в тигра, Рен бросился к кровати, намереваясь убить отца. Он поймал зверя, замахнулся для удара… и встретился взглядом с тигром, глаза которого не были голубыми…

Они были карими.

Карими, как у Мэгги.

И огромными от светившейся в них паники.

Рен отпустил ее и принял форму человека. В страхе от увиденного он вытянул руку, чтобы дотронуться до нее, почти ожидая, что это какой-то трюк. Как Мэгги может быть тигром?

Она была человеком… Целиком и полностью человеком.

– Малышка? – прошептал он, поглаживая мордочку тигра. – Это и в самом деле ты?

Тигр подполз к Рену. Потерся носом о его грудь и поднял лапу, чтобы положить ему на бедро. Он ощущал ее страх, смешанный с облегчением.

Затем Рен обнял Мэгги и притянул ее ближе к себе, предлагая утешение.

– Все хорошо, – успокаивал ее Рен, поглаживая мягкий мех. – Я с тобой.

Две секунды спустя она нагая, в облике человека, оказалась в его объятиях.

Рен чуть отстранился, чтобы посмотреть в эти родные карие глаза.

– Мне страшно, Рен, – дрожащим голосом пожаловалась она. – Что со мной происходит?

Он обхватил ее лицо ладонями.

– Не знаю. Что случилось, пока меня не было?

– Твой отец привел меня в эту комнату, и я подумала, что он убил меня.

Рен нахмурился.

– Что?

– Он набросился на меня в обличии тигра, а затем в глазах все потемнело. Когда очнулась, я была…

Маргарита превратилась в тигра, прежде чем успела договорить.

Ее паника удвоилась.

– Все хорошо, Мэгги, – заверил ее Рен. – Глубоко вздохни и представь себя в образе человека.

И она опять вернулась к нему.

– Вот так, – с улыбкой произнес он несмотря на то, что на самом деле чувствовал абсолютно противоположное.

Она была напугана, и Рену не хотелось пугать ее еще больше.

– Сосредоточься на образе человека и тогда ты останешься в этом облике.

– Должна сказать тебе, что быть тигром действительно отстойно.

Он мрачно засмеялся от ее слов.

– Временами. Иногда все не так уж и плохо.

– Сейчас явно не этот случай.

Рен улыбнулся, нежно поглаживая ее волосы.

– Да, полагаю, что для тебя это действительно так. – Он наклонил голову, пытаясь унюхать запах отца, но все что он ощущал – это только Мэгги. – Ты не знаешь, куда ушел отец?

– Нет, но когда я в следующий раз увижу его, я намерена отплатить укусом за укус.

– Не беспокойся. За тебя это сделаю я. – Рен отстранился от нее. – Как ты сейчас себя чувствуешь?

– Тошнит. Ты всегда ощущаешь себя так, будто тебя вывернет наизнанку, в момент перевоплощения?

– Обычно это всегда быстро проходит. На минуту задержи взгляд на чем-нибудь и тогда ощущение тошноты исчезнет.

Она уставилась на его губы.

Рен не знал, что именно так его завело, но тело немедленно отреагировало на это.

– Ты прав, – убедилась она. – Помогает.

Рен нежно поцеловал Маргариту. Из ее горла вырвался стон наслаждения, как только он раздвинул ее губы языком, чтобы испробовать их сладость, отчего его тело возбудилось еще больше. Ласково обхватив рукой ее грудь, он перевернулся и положил Мэгги на спину… в этот момент кто-то постучал в дверь.

Рен быстро одел их, когда дверь открылась, и показался его отец. Не решаясь войти, он стоял в дверном проеме и, казалось, испытывал неловкость.

– Не знал, что ты вернулся. Я пришел проверить Мэгги. Как она?

Рен встал с постели, его охватил гнев.

– Что ты с ней сделал?

Аристотель посмотрел мимо Рена на кровать, где до сих пор лежала Маргарита в человеческом обличии.

– Мне очень жаль, Мэгги. Но это к лучшему. Теперь ты сильнее. И твоя жизнь будет длиннее, нежели жизнь человека. Поверь мне, тебе будет намного легче.

Рен схватил отца и швырнул его на стену.

– Что ты с ней сделал?

– Я дал ей силу моей матери.

Рен был бы менее удивлен, если бы отец просто бросил его в клетку. Он ослабил хватку на его шее.

– Ты сделал что?

– Дал силу животного. Я полагаю, что к выходным она мне больше не понадобится, верно?

Рен покачал головой, не веря ему.

– Это невозможно. Никто не может отдать свою силу.

Его отец фыркнул.

– Нет. Это возможно. Такое делается не часто. Немногие из нас желают расстаться со своей магией. Тем не менее, это осуществимо.

Но Рен до сих пор не мог в это поверить.

– Нет. Я знаком с Вер-Охотником, который связан с человеком. И у нее ее нет.

– Потому что он не поделился своими способностями с ней.

– Поверь мне, если бы Вэйн мог поделиться ими со своей супругой, то он бы так и поступил.

Аристотель приподнял бровь.

– Даже если это ослабит его?

Рен засомневался. Хотя нет, скорее всего, нет.

– Не то, чтобы о таком говорили открыто. Я узнал об этом от матери, которая отдала мне свою силу, когда поняла, что умирает от рака. В то время я был молод, а она напугана тем, что Грейсон попытается убить меня. Поэтому она сделала меня достаточно сильным, чтобы я смог противостоять брату. И сейчас я передал ее дар твоей девушке.

Мэгги медленно села на кровати.

– Почему бы не передать силу Рену?

В ответ Аристотель слегка улыбнулся ей.

– Его силы достаточно, чтобы оказать сопротивление практически любому. Но ты… ты всегда была бы его слабостью. А теперь уже нет. В течение нескольких дней ты привыкнешь к своей новой жизни и научишься управлять этими способностями.

– Да, но у нас нет парной метки, – произнес Рен, до сих по не веря в случившееся.

– Она у вас будет. Я знаю.

Рен покачал головой.

– Мэгги – дочь сенатора Соединенных Штатов, пап. Как, по-твоему, теперь она вернется к своей прежней жизни?

Он наблюдал за тем, как ужас содеянного дошел до отца.

– Почему ты не сказал мне об этом? – в свою очередь спросил Аристотель.

– Если бы я знал, что ты собираешься навязать ей наш мир, то упомянул бы об этом. Даже в самых своих безумных фантазиях я никогда не смог бы себе представить, что ты на такое способен.

Мэгги подошла к ним и коснулась руки Рена.

– Все в порядке, Рен. Если быть честной, то это хороший выбор. Твой отец руководствовался сердцем. Ты не можешь злиться на поступки того, кто любит тебя.

Рен стиснул зубы.

– Конечно же, могу.

Его отец выглядел пораженным словами сына.

– Но я не буду.

Аристотель притянул Рена к себе и заключил в объятия.

Она улыбнулась им.

– Так, пока я опять не перевоплотилась в тигра, расскажи мне, что ты узнал об убийстве отца?

Рен кивнул, отстраняясь от него и поворачиваясь к Мэгги.

– Блестящий план моей матери заключается в том, чтобы убить отца и меня, а затем поделить полученное состояние с Грейсоном. Он должен положить на ее счет миллион долларов, как аванс за убийства.

– Но она не убьет тебя, – напомнила ему Маргарита. – После смерти твоего отца…

– Вы знаете, – процедил сквозь зубы Аристотель, – меня действительно напрягает, когда вы говорите о моей смерти таким образом.

– Мне жаль, – извинилась Мэгги и взглянула на Рена. – Ты уверен, что мы не сможем спасти его?

– Нет, – ответил Рен. – В таком случае это изменит ход многих вещей, и за это Мойры покарают нас.

Его отец согласился.

– И тогда я, вероятно, умру каким-нибудь другим способом через пару часов после того, как вы меня спасете. Мойры используют жуткие методы для сохранения баланса в мире.

Маргарита посочувствовала Аристотелю.

– Так, как нам доказать их причастность?

– Понятию не имею, – сказал Рен. – Перечисление денег еще ничего не означает. Я полагаю, что смогу добыть копию этого документа, но в таком случае Грейсон сможет солгать, сказав, что положил деньги на счет по другой причине. А его аргумент будет основываться на факте, что мои родители мертвы. И будет доказывать, что их убил я.

– Поэтому тебе нужно выяснить – кто причастен к смерти матери, и доказать это.

Рен кивнул.

– Мог ли Грейсон находиться в доме в тот момент, когда она умерла?

Аристотель покачал головой.

– Это невозможно.

– Ты уверен? – в свою очередь задал вопрос Рен.

– Абсолютно. Я давным-давно запретил Грейсону появляться здесь. – Аристотель задумался – Что ты помнишь о ночи моей смерти? Мне нужна каждая деталь.

Рен посмотрел на Маргариту тревожным взглядом.

– Это произошло около десяти. Помню, потому что услышал звон часов и в то же мгновение раздался звук разбившегося предмета. Я почувствовал неладное, вышел из своей комнаты и направился к твоей… Я нашел тебя там… прижал к себе.

Мэгги увидела, как лицо Аристотеля исказила боль.

– Затем я услышал их смех и помчался к ним, намереваясь убить их обоих. Любовник матери напал на меня и вырубил. Когда я проснулся, дом был охвачен огнем, и мне удалось выбраться только после того, как пол подо мной прогорел и рухнул. Пожарник вытащил меня наружу, и тогда я скрылся в лесу. Там я повстречал мужчину, который позвал меня. Он сказал, что отвезет в Санктуарий.

Его отец нахмурился.

– Что за мужчина?

– Не знаю. Он не представился и, вспоминая прошлое, я даже не понимаю, почему доверился ему. Он показался мне честным.

Маргарита призадумалась.

– Как он выглядел?

Рен пожал плечами.

– Он выглядел и пах, как человек. Очень высокий, с черными глазами и длинными темно-коричневыми волосами.

Аристотель покачал головой.

– Не знаю ни одного человека, который бы подходил под твое описание.

– Ты уверен? – спросил его Рен.

– Конечно.

– Как странно, – сказала Маргарита, обдумывая сказанное. – Тогда кем бы он мог быть?

Рен покачал головой.

– Понятия не имею.

Аристотель глубоко и тяжело вздохнул.

– Просто отлично. Кажется, мы мало что сможем предпринять до ночи моей гибели. Сообщу в банк, чтобы держали меня в курсе о движении средств на счете твоей матери. А ты оставайся здесь и научи свою девушку, как использовать свои силы.

Рен нахмурился еще больше.

– Куда ты пойдешь?

Аристотель окинул его многозначительным взглядом.

– Хочу провести немного времени со своим сыном, чтобы он не возненавидел меня на всю оставшуюся жизнь, когда найдет меня мертвым.

– Я не ненавидел тебя, пап.

Отец грустно улыбнулся.

– Спасибо, Рен. Я рад узнать об этом перед своей смертью.

Маргарита поразилась силе духа этого мужчины – его хладнокровию перед лицом смерти. Это было невероятно.

– Вы удивительно понимаете суть происходящего.

Он фыркнул на ее высказывание.

– Только снаружи. Могу заверить тебя, что внутри меня прямо сейчас всё кричит. Нет ничего хуже, чем осознание того, что ты умрешь, и не иметь возможность что-либо изменить.

Она съежилась от самой мысли.

– Не могу себе этого представить.

Аристотель открыл дверь.

– Я вернусь через пару часов. А в это время, если вам что-либо понадобится, пускай Мэгги свяжется со мной по интеркому.

– Хорошо.

Как только отец собрался покинуть их, Рен остановил его.

– Спасибо, пап.

В ответ он похлопал его по руке, а затем оставил их наедине.

Рен тяжело вздохнул.

– Что за долбанутый день выдался сегодня?

– Можно и так сказать. Этим утром в 2005 году в Новом Орлеане я смотрела на тебя и задавалась вопросом – каково это иметь способность перевоплощаться в тигра. А сейчас я в 1981 году и могу принимать форму тигра. Да уж, просто обычный день… если ты, конечно, Тед Рэйми43.

Рен фыркнул от ее сарказма.

Маргарита потерла руки, настоящий ужас всего происходящего сковал ее сердце.

– Что с нами будет, Рен?

– Не знаю. Но чтобы ни произошло – это должно быть интересным.

– И это пугает меня больше всего.