Текст книги "Под зенитом (ЛП)"

Автор книги: Шеннен Крейн Кемп

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

– Постарайся не облажаться, как делала раньше, ― быстро исправился он.

– Это другое дело, ― сказала я, наклонившись в миг чрезвычайно нехарактерной для меня храбрости и поцеловала его в губы.

Поцелуй длился всего секунду, и никто из нас ничего не произнес, когда я отстранилась. Хейден грустно улыбнулся мне, выглядя так, словно он на одну минуту отложил все то, что ему не нравилось во мне, чтобы мы могли насладиться этим приятным моментом, который закончится слишком рано. Я не хотела больше тянуть время, уже теряя те немногочисленные остатки своих нервов, поэтому вместо очередного прощания, я отвернулась от него, крепко сжав фонарик в руке и опуская взгляд на темную воду подо мной.

– Смелее, Айла, ― прошептал мне на ухо Хейден, его губы коснулись моего виска.

Я резко обернулась, внезапно задаваясь вопросом, можем ли мы просто остаться в последнем задании вместе, не переживая из-за возможного удушья, но он ушел.

Не осталось и следов, что он когда-либо был там.

Незамедлительное чувство пустоты было подавляющим, но оно придало мне сил, чтобы справиться с заданием. Если бы Хейден остался, возможно, я бы нашла предлог, чтобы сидеть и разговаривать с ним вечно.

– Правильно, ― сказала я, мысленно встряхнувшись и снова повернувшись лицом к тоннелю. ― Ты просто должна это сделать.

И с этими словами я встала на колени, сделала глубокий вдох и нырнула головой в маленький, наполненный водой проход.

Глава 21

Тот маленький огонек, который создавало маленькое отверстие в проходе, тут же погас, как только решетка закрылась над моим единственным источником кислорода. Моя скользкая рука держала фонарик перед собой, а другая рука прижималась к кирпичным стенам, которые окружали меня со всех сторон, продвигая меня вниз через темноту.

Перед собой я видела только кирпичную стену с тупиком вдалеке. В сочетании с тем фактом, что я никогда не умела надолго задерживать дыхание, быстро вызывало панику. Я чувствовала, как бьется мое сердце, и идея пройти это задание показалась ужасной.

Может быть, я была не права насчет привлекательности Места Назначения. Может быть, оно на самом деле означало, что я снова умираю. В этом не было большого смысла: даже в моем паническом, лишенном воздуха состоянии я это понимала. Тем не менее, у меня было зловещее предчувствие, когда я плыла вниз по тоннелю, все глубже и глубже под землю.

К тому времени, как я добралась до другой стороны тоннеля, мое тело непроизвольно сглотнуло, пытаясь набрать несуществующий воздух в легкие. Все мои мышцы, казалось, одновременно напряглись, и я отчаянно огляделась в поисках решетки, о которой мне рассказывал Хейден. Но вместо неё увидела еще один длинный водянистый бесконечный коридор.

Мои глаза расширились от проблем от нового коридора, и, если бы я была на открытом воздухе, а не в ловушке под водой, я бы расплакалась. Но я отчаянно оттолкнулась от кирпичной стены в надежде, что раз этот новый коридор сворачивает в сторону, а не вниз, то это хороший знак.

Я перешла в состояние полного кризиса за считанные секунды. Я увидела еще одну кирпичную стену, приближающуюся ко мне, что означало еще один бесконечный проход, в котором нужно проплыть без воздуха, но мне не хватало воздуха в легких даже, чтобы вообще добраться до следующей кирпичной стены. С каждой секундой я становилась все слабее от насыщенного дня отсутствия дыхания.

Отчаявшись, я посветила фонариком по всему проходу, надеясь, что в стене будет какой-то скрытый отсек или кнопка сброса, которую я могла бы нажать. Луч фонарика лишь пронзил мутную воду, и, хотя кнопки сброса нигде не было, я увидела небольшой отступ в потолке с крошечным отсеком воздуха. Это казалось неправдоподобным, но я надеялась, что смогу вдохнуть. В этот момент я была готова ухватиться за любую возможность.

Я заткнула нос свободной рукой, чтобы не утонуть, перевернулась на спину в проходе и прижалась губами к маленькой воздушной ямке. Сухой кирпич, хоть и казался жестким при соприкосновении с кожей, все же ощущался приятно, и я попыталась сохранять спокойствие по мере того как медленно всасывала воздух в рот. Я не хотела сделать внезапный вдох и случайно наполнить легкие водой.

Воздух был затхлым, но он все же остановил дрожь в теле и дал мне импульс, чтобы добраться до другой стороны тоннеля. С новообретенной мотивацией от наполнившего легкие воздуха, я продолжила боковое путешествие к следующему тупику.

На этот раз, вместо тоннеля, ведущего еще дальше от надежды, надо мной показался следующий открытый проход, ведущий далеко к свету. Если бы мой мозг, лишенный воздуха, работал правильно, мне бы показалось, что я плыву в гигантской букве «U» и должна открыть решетку, чтобы очутиться где-то внутри лабиринта. Мне казалось, что я проплыла недостаточно далеко, чтобы полностью выбраться из бесконечной раскидистой кирпичной структуры.

Игнорируя этот факт и сосредоточившись на том, чтобы подняться к воздуху, я оттолкнулась от кирпичей, надеясь, что это в последний раз, протянула руки перед собой и нацелилась на дальнюю решетку.

Я отчаянно карабкалась по проходу, который, казалось, становился все уже и уже, чем ближе я приближалась к решетке. Маленький фонарик выскользнул из моей руки, и я мгновенно погрузилась в частичную темноту. К счастью, решетка надо мной пропускала достаточно света, чтобы вести меня в правильном направлении, независимо от того, насколько жуткой оказалась мгновенная темнота.

Мои ладони царапались о грубые кирпичи, пока я пыталась бороться с желанием перевести дух, точно так же, как когда я сидела рядом со своим собственным телом, наблюдая, как мой брат Так пытается оживить меня. Когда я приблизилась к решетке, мне пришлось приспособить руки. Проход стал слишком узким, чтобы держать руки по бокам, и с этого момента мне нужно было держать руки над головой, чтобы втиснуться в небольшое пространство.

Это как снять через голову жесткое и слишком маленькое платье.

Было бы преуменьшением сказать, что я чувствовала клаустрофобию, когда стены буквально приближались ко мне.

Я чувствовала, как царапается кожа на моих плечах, когда проталкивала тело через пространство, надеясь, что оно не станет уже до того, как я дойду до решетки. Мое продвижение вверх уже замедлилось и скоро я совсем остановлюсь. Но мне нельзя сейчас останавливаться.

Я использовала кончики пальцев, чтобы продвигаться вперед, пока мое тело совсем не остановилось, оказавшись вне досягаемости решетки. Я была полностью зажата между четырьмя кирпичными стенами с руками, прижатыми к голове, беспомощно размахивая ими прямо под решеткой.

Мое сердцебиение участилось, и глаза начали закатываться, в то время как мои легкие с криком требовали воздуха. Я чувствовала, что теряю контроль над телом, и знала, что в любой момент потеряю сознание и утону в этом ужасающем пространстве.

Я попыталась протолкнуть себя еще на несколько сантиметров ногами. Голыми пальцами, волочащимися по кирпичам, я смогла переместить тело на пять сантиметров ближе к решетке над собой, оставаясь лишь на пару сантиметров вне досягаемости. Вода передо мной была окрашена в слабый розовый оттенок, и я могла только представить себе ущерб, который нанесла своим плечам, когда продвинулась дальше по тоннелю. Я чувствовала, как кирпич разрывает мою кожу с каждой попыткой подтолкнуть себя ближе к решетке, но меня мало волновали несколько царапин по сравнению с миром вокруг, быстро погружающимся в темноту.

Используя остатки сил, я в последний раз оттолкнулась от кирпичной стены пальцами ног, надеясь, что это приведет меня к Месту Назначения.

Мои холодные пальцы соприкоснулись с решеткой передо мной, и как только я обернула их вокруг металла, я почувствовала воздух прямо надо мной. К сожалению, я все еще была зажата.

Сколько иронии в том, чтобы утонуть всего в нескольких сантиметрах от поверхности воды. Жаль, что я не могла насладиться этим с наружной стороны препятствия.

Держась за решетку как можно крепче, я попыталась оттолкнуть ее в сторону.

К сожалению, это случилось в тот самый момент, когда мое тело сдалось, и когда решетка начала скользить, мой мир почернел.

Глава 22

― Клянусь, я видел это, ― услышала я голос Така где-то вдалеке.

Его голос был приглушенным и отдаленным, но он точно принадлежал ему, и я задалась вопросом, выдумывала ли я это снова или мне позволили услышать их голоса в последний раз, прежде чем уйти навсегда.

Я со всей остротой осознавала, что все мое тело пульсировало, а голова раскалывалась, но на данный момент мне было плевать на боль в теле, потому что я, наконец, могла дышать. Каким-то образом мне удалось пройти сквозь решетку, хоть я и не помню, как это сделала.

Судя по последнему воспоминанию, я не должна была завершить задание. Я была зажата между кирпичными стенами и совершенно лишена воздуха. От всего сценария попахивало плохим концом.

Тем не менее, я здесь, в каком-то нечетком темном месте слушаю голос брата. Хотя мое тело сильно болело, услышать его голос стоило того, чтобы пройти через все эти невыполнимые задания.

– Сын, я ничего не видел, ― ответил мой папа, его голос звучал немного ближе, чем голос Така.

– Я видел, как двигались ее веки, пап, ― настаивал Так.

Его голос терял неясные очертания и становился резким и четким.

– Иди, приведи маму, ― сказал папа, и через секунду я услышала его отступающие шаги.

Так вот оно что? Я получила возможность увидеть всю свою семью перед уходом? Может быть, переход не будет столь травмирующим, как я думала. Где-то глубоко внутри меня я хотела, чтобы Хейден тоже был частью моего приветственного собрания (или это больше похоже на прощальное собрание?), но я провела с ним много времени за последние несколько дней. Могу понять, если он не хотел видеть меня снова.

– Айла? ― позвала меня мама, и вдруг я почувствовала, как ее рука коснулась моей.

Этот жест, по правде, причинил слабую боль, чего я не ожидала, и это заставило меня вздрогнуть.

– Вы видели? ― недоверчиво спросил Так.

Я приподняла уголок рта, намекая на улыбку в ответ на выходки брата. Удивительно, что самый маленький жест с моей стороны показался ему таким интересным.

– Она улыбается! ― практически выкрикнула мама.

Очевидно, колоссальная попытка улыбнуться сильно вымотала меня, и я позволила себе стереть ее с лица. Если я не могу удержать улыбку, каким образом мне открыть глаза? Я справилась с шестью невыполнимыми заданиями под руководством невыносимого человека, практически не вспотев, а теперь даже не могу улыбнуться?

– Детка, ты меня слышишь? ― спросила она.

Несмотря на усталость, которую я чувствовала, я медленно открыла глаза, гадая, на что будет похож мой рай, и волнуясь, что увижу свою семью в последний раз.

Ослепительные белые огни прямо надо мной заставили меня вздрогнуть, как только я открыла глаза, что, в свою очередь, причинило боль моей голове, поэтому я быстро закрыла их снова.

– Она очнулась. Она действительно очнулась, ― сказал папа, его голос звучал так, словно он растрогался из-за этого откровения.

Эмоции в его голосе заставили меня пожалеть, что я не могу сделать что-то более впечатляющее, чем просто открыть глаза на две секунды. Я хотела сесть и обнять его или сказать, чтобы он перестал волноваться, потому что теперь я в порядке и буду присматривать за ним с небес. Вместо этого я постаралась снова открыть глаза, решив больше их не закрывать.

Все вокруг было расплывчато, свет был слишком ярким, а лица моей семьи казались слишком усталыми и обеспокоенными. Каждый из них выглядел так, будто не спал годами, но все равно был счастлив. Я понимала это чувство. Несмотря на усталость, я чувствовала себя потрясающе, потому что могла, наконец, снова их увидеть.

– Айла, ты меня слышишь? ― медленно спросила мама, ее голос казался слишком громким из-за головной боли.

Я попыталась сказать ей, что я в порядке. Я открыла рот, чтобы произнести эти слова, но ни звука не вышло. Просто это было слишком утомительно.

Но от ощущения, что я рядом с ними, в животе распространялась приятная теплота. Глаза светились, несмотря на темные круги под ними.

– Не утомляй ее, Молли, ― сказал папа, ни на миг не отводя от меня глаз. ― Они сказали, что она будет быстро уставать, когда проснется.

Я моргнула несколько раз, пытаясь прояснить зрение. Было странно снова видеть родителей, когда я думала, что они ушли навсегда, но еще более странно, что они говорят обо мне, когда я лежу прямо перед ними.

Похоже, двигать глазами ― единственное, что я могу сделать, не теряя сознания, поэтому я начала блуждать взглядом по комнате, которая никак не была похожа на райскую. Я пыталась понять, что у меня перед глазами, и внезапно начала сомневаться, что умерла.

Я лежала в больничной палате с жужжащими и пищащими машинами вокруг меня. Запах был стерильным, а свет ― слишком ярким, но это определенно был не рай.

Ничего в этой ситуации не имело смысла. Если я не умерла, где я была до этого? Я застряла в каком-то чистилище, пока мое тело решало, умрет оно или нет? И кто тогда Хейден? Ангел смерти?

Мой разум был переполнен вопросами, и ничто, казалось, не имело смысла. Я хотела спросить родителей, что происходит, но не могла даже сформировать предложение. Может быть, я умерла, и вот так выглядел ад ― всевозможные вопросы, на которые невозможно ответить.

Пытаясь отбросить разочарование в связи с неспособностью контролировать голос, я решила проверить остальные части тела.

Потребовалось немного усилий, и мои кости к тому же казались одеревеневшими, но я смогла немного пошевелить пальцами рук и ног. Кажется, я в состоянии двигать всеми мышцами, мешала только усталость.

– Так, иди разбуди доктора, ― сказал папа.

Разбудить? Если сейчас поздняя ночь, это объясняет усталые взгляды на лицах моей семьи. Как долго я была без сознания? Я разбила машину в довольно поздний час, так что на самом деле могло пройти сколько угодно времени. Два часа, может четыре или пять, перед тем как взошло солнце?

Когда Так скрылся из виду, я попыталась поднять руку, вспомнив ужасную сцену в кабине пикапа после того, как он разбился. Там было так много крови. Как, во имя всего, я пережила это и как я выглядела сейчас?

– Милая, просто попытайся отдохнуть, ― сказала мама, взглянув на мою руку, которую я отчаянно пыталась поднять.

Я знала, что она права. Я знала, что мне нужно успокоиться, но я должна была увидеть, изуродовано ли мое лицо или случилось ли что-нибудь еще, столь же ужасное.

На это ушли все мои силы, но мне удалось поднести руку к лицу, нащупав там поврежденную кожу. Я осторожно провела пальцами по месту, которое причиняло мне наисильнейшую боль: по левой стороне лба, прямо у линии волос. Мои глаза расширились, когда я почувствовала, как жесткие швы пробиваются через мою кожу, и в следующую секунду мама схватила мою руку и оттащила ее.

Как я выглядела и почему не могла говорить? Пострадала ли я на всю жизнь из-за этой глупой собаки на дороге? Нужно было просто подождать, пока не вернусь домой, чтобы послушать свой новый диск. Мой разум мгновенно наполнился еще большим количеством вопросов, и у меня вдруг закружилась голова, как будто моя больничная койка внезапно повернулась в сторону и собралась скинуть меня на пол.

– Просто расслабься, ― успокоила меня мама, подняв взгляд на отца, который, в свою очередь, посмотрел за занавеской на кровать рядом с моей.

Почему он смотрел на пациента рядом со мной?

– Он проснулся? ― спросил папа Така, который внезапно возник в поле зрения.

Даже мой доктор спал со мной в одной комнате? Я, должно быть, была в очень плохой форме, раз мне обеспечили круглосуточное наблюдение.

– Да, ― просто ответил он, кивнув доктору, когда тот подошел.

– Доктор Темпл, она двигается, но до сих пор не сказала ни одного слова, ― сказал мой отец человеку по другую сторону занавеса.

От меня не ускользнуло, что он назвал его доктор Темпл, и я невольно затаила дыхание. Окажется ли он тем, кем я думаю, или мое воображение просто выдумало его?

– Поначалу этого и следовало ожидать, мистер Эдисон, ― сказал ему доктор с сильным английским акцентом, усилившим частоту моего сердцебиения еще на несколько ударов, что в обычной ситуации не было бы неловко, однако сигнальная машина рядом со мной увеличила темп. Здравствуй, унижение. ― Ей потребуется немного времени, чтобы акклиматизироваться, и нельзя сказать, насколько трудным окажется для нее восстановление, пока не проведем пару тестов. Каждый случай индивидуален.

Через секунду он оказался возле моей кровати, одетый в синюю форму и белый больничный халат, а не в тот черный комплект, который носил во время заданий. Он выглядел точно так же, как и за несколько мгновений до того, как я поцеловала его, хотя его глаза выглядели более уставшими, а лицо немного измотанным.

– Мисс Эдисон? Моргните дважды, если слышите меня? ― попросил он, глядя на меня беспокойным взглядом, сдвинув густые брови.

Это был Хейден. Мой Хейден.

Я моргнула дважды и попыталась улыбнуться ему, хотя и не была уверена, как это на самом деле выглядело.

Помнил ли он меня? Или я выдумала наши с ним отношения через обрывки разговоров, которые слышала в бессознательном состоянии?

– Почему она так смотрит? ― внезапно спросил Так.

– Такер! ― возмутилась мама.

– Что, мам? У нее странное выражение лица.

– Ах, да. Ну… ― начал Хейден, выглядя немного взволнованным и быстро подняв взгляд на моего отца. Может быть, он вспомнил меня и теперь смущен, что ему придется рассказать моей семье, как ужасно он вел себя со мной. Я бы с удовольствием посмотрела на папино лицо, когда Хейден попытался бы объясниться. Ему повезет, если он не вытащит дробовик и не прогонит Хейдена. ― Возможно, она испытывает некоторую путаницу, пытаясь справиться с тем, что она испытала в коме, и с тем, что видит сейчас.

В коме?

– Мисс Эдисон, ― медленно сказал Хейден. ― Вы попали в аварию три недели назад.

Мой разум снова помутился, когда комната начала крениться в одну сторону. Три недели? Я была в коме в течение трех недель?

– У вас сломана рука, которая все еще заживает, и была довольно неприятная рана на голове, но вы прекрасно поправлялись. Вы были в коме, но мы возлагаем большие надежды на ваше выздоровление.

О да, не было никакого шанса, что это был мой Хейден. Он был слишком милым. Если бы это был мой Хейден, он бы сказал: «Ты пострадала. В этом нет ничего особенного. Почему бы тебе просто не смириться и не перестать ныть?» Но значит ли это, что я полностью его придумала, и теперь привязалась к тому, с кем на самом деле совершенно не проводила времени?

– Я, ― сказала я, отчаянно пытаясь сформировать предложение. Мой разум был таким помутнённым.

Глаза моей мамы расширились, когда она услышала эту попытку. Очевидно, они не ожидали, что я смогу говорить. Я уверена, что Хейден был бы не против, если бы я никогда не заговорила снова, так как я сильно нервировала его своим непрекращающимся нытьем, но только если этот парень действительно тот, кого я помнила.

– Замечательно, мисс Эдисон, ― ободряюще сказал Хейден, несказанно пугая меня своим хорошим поведением.

Даже если это не мой Хейден, странно видеть того, кто выглядел точно так же, как он, и вел себя хорошо и ответственно.

– Швы? ― спросила я, и мой брат тут же разразился смехом, а мама ударила его по руке за эту вспышку.

– Только моя сестра может первым делом спросить о своей внешности, ― сказал Так, все еще смеясь и улыбаясь мне.

Я скучала по нему, и было удивительно снова видеть его лицо. Так понимал меня с полуслова.

– Я не буду беспокоить вас подробностями ваших травм, так как они хорошо заживают, ― начал Хейден, его голос все еще звучал слишком профессионально.

– С твоей головы вроде как снимали скальп, ― уточнил мой брат, и, хотя в обычной ситуации я была бы благодарна за его честность, в тот момент он просто заставил мой желудок повернуться.

– Сын, ― предупредительно сказал отец.

Даже Хейден неодобрительно посмотрел на него.

Вот. Его неодобрительный взгляд был гораздо более знакомым.

– Сейчас это неважно. Важно то, что к тому времени, когда вы поправитесь, у вас будет небольшой шрам вдоль линии роста волос. Не намного больше, чем тот, что на затылке.

Одно это утверждение уже доказывает, что Хейден был реальным все это время. Я рассказала ему историю о том, как ударилась головой о скалу в реке и получила шрам на затылке. Как еще он мог об этом узнать?

Конечно, только если он не был моим врачом и не осмотрел меня, увидел шрам… что явно более вероятное объяснение.

– Самое лучшее для мисс Эдисон сейчас ― это отдых. Очень хорошо, что она немного говорит, но нам не стоит давить на нее.

Моя мама как будто не замечала, будто врач собирается выгнать её из комнаты, но Хейден бросил на нее многозначительный взгляд, который пересилил ее желание быть рядом со мной.

– Вам наверняка захочется хорошо отдохнуть, прежде чем вы увидите ее завтра. Хороший ночной отдых в собственных кроватях принесет вам больше пользы.

– Но… ― начала мама.

– Я буду здесь всю ночь, и обещаю, что буду проверять ее так часто, что медсестры будут переживать за мое здравомыслие, ― с улыбкой заверил ее он.

Я не хотела, чтобы моя семья уже уходила. Мое сердце болело при мысли, что я снова буду далеко от них.

– Спасибо, доктор Темпл, ― с благодарностью сказала мама, глядя на меня с теплой улыбкой.

Они продолжали говорить обо мне, пока я лежала неподвижно, и я отчаянно пыталась сказать им, что не устала и не хочу спать, но мои веки непроизвольно закрылись, и независимо от того, что я пыталась сказать себе, как бодро себя чувствую, сон одолел меня.

Глава 23

Несмотря на усталость, мой сон был беспокойным и прерывистым. Я продолжала просыпаться и заново приспосабливаться к своему окружению, когда понимала, что нахожусь в больничной палате вместо убежища.

Казалось, что я лежу одна в больничной палате несколько дней, хотя маленькие цифровые часы на стене сообщили мне, что моя семья ушла лишь несколько часов назад. Я не могла понять, каким образом я просыпалась семь или восемь раз за такой короткий промежуток времени, но в конце концов мне наскучило одиночество, и я попыталась заговорить.

Мне хотелось задать Хейдену серьезные вопросы. К тому же, было бы неплохо сообщить моей семье, что я в порядке, чтобы они перестали переживать.

Я сделала глубокий вдох, собрав мысли и обдумывая предложение снова и снова. Произнести одно простое предложение не должно составить труда, но внезапно это показалось грандиозной задачей.

– Меня зовут, ― начала я, стараясь идеально произнести каждое слово. ― Айла Эдисон.

Ну вот.

Не так уж и сложно.

Конечно, на то, чтобы сказать одно предложение, у меня ушли все силы, не говоря уже о том, как долго я готовилась его произнести. Тем не менее, это намного лучше, чем вообще не быть в состоянии говорить, и, учитывая сломанную руку и швы на лбу, я бы сократила свои потери и довольствовалась бы тем, что досталось.

– Меня зовут Айла Эдисон, ― повторила я, на этот раз без паузы.

Прогресс на лицо. Мне все еще не доставало плавности, но зато получилось полное предложение без странных пауз. Я была уверена, что с еще одной попыткой я смогу стать профи.

– Меня зовут…

– Айла Эдисон, ― закончил Хейден, входя в комнату с планшетом в руке. ― Да. Я слышал ваши первые две попытки. ― пошутил он.

При виде моего Гида, который на самом деле не был им, я замолчала, внезапно потеряв способность снова говорить.

– Простите, ― быстро сказал он. ― Я не хотел напугать вас. Мне просто нужно кое-что проверить, и тогда я перестану вам надоедать.

Я медленно кивнула головой (о чем сразу же пожалела, когда почувствовала резкую боль) и проследила глазами за его движениями.

Он изучил различные аппараты, к которым я была подключена, проверил мою капельницу, затем положил пальцы на мое запястье и посмотрел на часы, чтобы проверить мой пульс. Ощущение его теплых пальцев на моей холодной коже вызвало небольшую дрожь в моем теле, и я внезапно ощутила значительное чувство потери наших отношений.

Даже если эти задания были выдуманы моим сознанием, я все равно чувствовала, что знаю его. Это было ужасно ― смотреть на знакомого, но чувствовать себя такой далекой от него. В тот момент я бы отдала все, что угодно, чтобы он сказал мне что-нибудь грубое или неприятное, чтобы я поняла, что это действительно мой Хейден.

Но он продолжал строчить заметки на планшете.

Я собралась с мыслями, пытаясь задать ему вопрос. Мне хотелось быть остроумной и смешной. Может быть, бесстрастной и саркастичной, каким сам он был всегда, но удалась лишь жалкая фраза:

– Я буду жить, доктор Темпл?

Мой вопрос показался слишком серьезным. Я пыталась быть беззаботной, но моя корявая речь звучала так, как будто я действительно думала, что могу умереть в любую секунду. Не говоря уже о том, что слова «доктор Темпл» никогда не должны были слететь с моих губ. Всякий раз, когда я шутила над Хейденом, изображающим доктора, я никогда не думала, что он им действительно является.

Хейден не мог быть кем-то таким серьезным, как доктор. Он был просто Хейденом.

И все же я растаяла, когда он посмотрел на меня голубыми глазами, в уголках которых собрались морщинки, когда он улыбнулся.

– Да, мисс Эдисон. Вы будете жить, ― заверил он меня.

Мисс Эдисон.

Я ненавидела его манеру общения со мной. Такая официальная. Еще одно подтверждение, что все события, случившиеся со мной за три недели в коме, происходили у меня в голове.

– Мы сделали МРТ, когда вас впервые привезли, чтобы извлечь субдуральную гематому, но похоже, что у вас было лишь сотрясение мозга… хотя я все еще не уверен, почему вы так надолго впали в кому, но разум ― любопытная вещь, ― быстро сказал он, произнося это с таким умом и важностью.

– Непредсказуемая? ― спросила я, слегка улыбнувшись, на что Хейден улыбнулся мне в ответ.

– Верно. Мы хотели убедиться, что у вас нет кровоизлияния в мозг или опухоли, которую необходимо контролировать, но с вами все было хорошо, ― начал он. ― Хотя однажды у меня был пациент с опухолью, и нам пришлось снять кусок его черепа и дождаться пока уменьшится опухоль. Чтобы сохранить его жизнеспособность, мы поместили его в живот, ― закончил он, похоже радуясь этой идее.

Я с отвращением сморщила нос, услышав его рассказ.

– Извините. Наверное, это не очень интересно, если вы не врач. Я должен был понять, насколько отвратительна эта история, ― быстро сказал он, отступая назад и слегка нервничая.

Он определенно не проявлял никакой непринужденности при разговоре со мной. Казалось, он был не уверен, как ему себя вести. Это было бы мило, если бы не так грустно.

– Я просто… ― сказал он, поворачиваясь к двери и не заканчивая предложение.

Я наблюдала, как Хейден направился к двери, но затем остановился, как только подошел туда. Он повернул голову из стороны в сторону, как будто осматривал коридор, потом медленно закрыл дверь комнаты и вернулся к моей кровати, присев рядом со мной.

Он посмотрел на меня с совершенно другим выражением лица, не похожим на те, которые я видела у него с самого пробуждения. Его брови были нахмурены, губы поджаты, и сам он выглядел встревоженным. Он открыл рот, чтобы заговорить, но тут же закрыл его вновь, как будто пытаясь придумать, как ему сказать то, что он должен сказать, и внезапно я испугалась, что действительно умираю. Может, он не хотел говорить это перед моей семьей, но мне действительно осталось жить всего несколько дней.

Класс.

Я наконец-то смирилась, что жива, хотя думала, что была мертва все это время, и теперь я должна узнать, что на самом деле умираю, и мне придется переосмыслить все снова.

– Айла, ты помнишь меня? ― наконец спросил Хейден, все еще испытывая противоречивые чувства.

Я посмотрела на него широко раскрытыми глазами. О чем он на самом деле спрашивал? Моей первой мыслью было, что все реально, и я действительно пережила все эти ужасающие и прекрасные мгновения с Хейденом. Но потом я подумала, вдруг он просто хочет убедиться, что моя кратковременная память в норме.

Я не знала, как ответить, и надеялась, что смогу правильно передать свою мысль, хотя моя речь была еще несколько шаткой. Нужно подобрать краткий и приятный ответ. Нелегко придумать, какая фраза будет достаточно неопределенной, чтобы не показаться сумасшедшей, если я все-таки придумала это все, но при этом достаточно конкретной, чтобы Хейден все понял, если он действительно был тем, кем я думаю.

Гораздо более сложное задание, чем те шесть, с которыми я столкнулась в коме.

– Мой Гид? ― спросила я, нахмурив брови, хотя кожа на лбу показалась мне слишком стянутой.

На лице Хейдена мгновенно отразилось облегчение, когда он наконец сделал выдох, а я ведь даже не поняла, что он задерживал дыхание. Он кивнул, и улыбка образовалась на его губах.

– Что ты помнишь? ― спросил он.

Многозначный вопрос с одним простым ответом.

– Все, ― просто сказала я, надеясь, что не выглядела слишком сумасшедшей.

Я была на седьмом небе от счастья, что это мой Хейден. Он помнил меня. Мне не нужно переживать потерю наших отношений.

– Почему ты ничего не сказал раньше? ― спросила я, моя речь теперь была гораздо более плавная, хотя я все еще делала паузы, которые не могла контролировать.

– Я подумал, что приударить за своей пациенткой перед ее семьей не будет выглядеть очень профессионально, ― пошутил он.

– Если ты вот так… клеишься ко мне, я могу… понять, почему ты все еще одинок, ― ответила я, чувствуя, как мои губы сворачиваются в улыбку, несмотря на то, как болели мои щеки. ― Череп в животе?

– Рад, что ты не утратила своё фирменное остроумие, ― ответил он точно так же, как тот Хейден, которого я помнила, только немного приятнее.

– Ну а ты, конечно, само очарование, ― обвинила я, удивляясь, почему он не ведет себя ужасно со мной.

– Насчет этого, ― начал он, выглядя виноватым. ― Вся процедура, чтобы вернуть тебя назад, по-видимому, выделила один аспект моей личности, и эта черта обострилась… сильно.

– Ты действительно… хороший человек? ― спросила я, надеясь, что смогу должным образом передать свой скептицизм через искореженную речь.

– Я от природы бесстрастный и саркастичный человек, ― признался он. ― И, по-видимому, когда я переместился, это обернулось тем, что я стал садистским придурком, который пытался сбросить тебя с обрыва.

Я хихикнула, вспоминая, хотя моим ребрам это не понравилось.

– Спасибо, ― сказала я ему.

– Да, я не знаю, каким образом когда-либо смогу извиниться за свои… давай назовем это приступы агрессии, когда ты видела меня там.

– Где именно? ― спросила я, желая точно понять, что произошло.