Текст книги "Больше, чем желание (ЛП)"

Автор книги: Шайла Блэк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Тогда этот ужин как нельзя кстати. Я проведу время с Джейми, при этом смогу убедиться, что Бритта не узнает, где Кили сегодня вечером… и при этом отговорю ее выходить замуж за парня, которого она не любит.

Роб выходит из ванной, в последний раз проверяя в зеркале свою длинную, свободную челку, прежде чем выключить свет. Он хмурится.

– Все хорошо?

– Ага, – Бритта смотрит на часы. – На самом деле, если на сегодня мы закончили все дела по презентации, мне нужно забрать Джейми из школы. Потом заскочить к педиатру, чтобы она тоже посмотрела на палец. Наверное, она наложит гипс на всю его руку вместе с предплечьем.

– Как насчет семи вечера?

– Идеально, – она выключает компьютер и достает сумочку.

– Я заберу тебя.

Через несколько секунд она выбегает из кабинета. Роб смотрит ей вслед. В ту секунду, когда дверь за ней захлопывается, он поворачивается ко мне с выжидающим взглядом.

Я знаю, чего он хочет. Черт возьми, он всегда был настырным ублюдком. Но я возмущен его вмешательством сейчас.

– Сегодня Кили ужинает с Гриффом. Я соврал Бритте и чувствую себя дерьмом. Не начинай даже.

Внезапно он расплывается в улыбке и хлопает меня по спине.

– Я знал, что ты образумишься. Ты не из тех, кто ставят киску выше прибыли.

Я огрызаюсь. Я не знаю почему. Он делал подобные заявления и раньше, и тогда его точка зрения имела для меня смысл.

Сейчас меня это просто бесит.

Я неосознанно хватаю Роба за рубашку и толкаю его к стене.

– Завали хлебало. Кили не киска. Она женщина. Умная. С большим сердцем. Она заслуживает уважения. Знаешь, может, ты потому и не женат, что относишься к женщинам, как к сменяемым шлюхам.

– Что, блять, с тобой не так? Дай-ка мне напомнить тебе кое-что: ты ничем не лучше, босс. Я не знаю, какой особой магией обладает дырка этой женщины, но она затуманила твой мозг. Ты ведешь себя как придурок. Убери от меня свои руки.

Я отпускаю его, но не отступаю.

– Я меняюсь. Я начинаю ценить женщин, и чувствую себя идиотом, потому что не делал этого раньше. Но у меня был мой старик в качестве образца для подражания, так что мне потребовалось дополнительное время, чтобы вытащить голову из задницы. Какое у тебя оправдание тому, что ты жалкий женоненавистник?

– Пошел нахуй, – он отталкивает меня. – Я уважаю женщин. Я отлично работаю с клиентками. Я всегда относился к Бритте, как к партнеру и равной.

На самом деле, здесь его вины нет. Для клиентов он – золото. С Бриттой он приятный, добрый, почтительный, иногда даже по-отечески заботливый. Он помог ей собрать качели для Джейми, спас ее, когда ее машина забуксовала во время дождя, ухаживал за ней, когда она вывихнула лодыжку. Я знаю, что он не влюблен в нее или что-то в этом роде. Для него женщины – это либо мадонны, либо шлюхи, ничего промежуточного.

Раньше и я был таким. Сейчас я это вижу. И снова чувствую себя дерьмом.

Я еще раз благодарен жизни за то, что в ней появилась Кили.

– Посмотрим, можешь ли ты так же относиться к любой женщине рядом. Ты угрожал мне своим уходом вчера, если бы я не превратил в шлюху свою… – девушку? любовь? Я не могу сказать «невесту»… пока. – Окей, Кили. Но давай кое-что проясним: я уволю тебя к чертовой бабушке, если ты не изменишь свое отношение к ней.

Я смотрю на Роба сверху вниз. Несмотря на все ссоры, мы друзья. Он знает, когда я серьезен. К тому же, у него небольшая болезнь коротышки. Он делает вид, что он больше, чем он есть на самом деле. Как только он поймет, что это шовинистическое дерьмо меня раздражает, он отступит. Я не могу изменить его сердце и разум, но я, черт возьми, могу изменить то, как он ведет себя в офисе.

– Окей, – он хмурится, словно не понимая, почему я придаю этому такое значение, и поправляет галстук. – Не капризничай.

– Мне не понравились твои вчерашние угрозы. Кили попытается отвлечь его, но она не станет ни для кого раздвигать ноги. Не думай, что она может это сделать. Я не могу гарантировать, что она успешно выведет Гриффа из игры. Если у тебя есть с этим проблемы…

– Нет, – в спешке говорит он. – Никаких гарантий и не было. Я просто хотел убедиться, что ты прикладываешь усилия к этому вопросу.

– Так и есть. Оставь это.

Кивнув, я выключаю компьютер, хватаю ключи и убираюсь к черту из офиса. По пути к машине, я отправляю сообщение Кили, чтобы сказать, что приглашаю Бритту и Джейми на ужин. Она отвечает «наслаждайся» и говорит, что выходит из квартиры.

Позвони мне, когда выйдешь от него. И не делай ничего, что может причинить тебе дискомфорт или расстроить.

Окей.

Опять это слово. Я надеюсь, что с ней все в порядке… но я все еще помню тот видос на ютубе, где какой-то парень говорит, что если ты слышишь от женщины «окей», то она зла настолько, что может отрезать тебе яйца. Я не успеваю набрать ей, чтобы проверить еще раз, как она, потому что мне звонит клиент, сообщая о предстоящем закрытии сделки. Я сажусь в свою машину и заверяю его, что все идет гладко, что идет процесс оформления документов. Тридцать минут спустя я уверен, что она уже недалеко от Гриффа. Думаю, мне придется подождать с разговором с ней до позднего вечера, поэтому я забираю вещи из химчистки. К тому времени мне уже слишком поздно заскакивать домой, прежде чем идти к Бритте. Все хорошо. Несколько лишних минут с Джейми будут очень кстати.

К моему приходу Бритта уже переоделась в повседневный сарафан. Джейми подбегает, чтобы крепко меня обнять. Я не вижу этого маленького человечка так часто, как следовало бы. Вау, он так быстро растет. Я с болью осознаю, что ему нужен отец – и сейчас, и в будущем. Поскольку Грифф все еще игнорирует своего собственного сына, я понимаю, что кем-то вроде отца в жизни Джейми может быть либо Макайо… либо я.

Ничего не имею против банкира, за которого Бритта планирует выйти замуж, но у Джейми и так нет фамилии Рид. Ему нужно взять от нас хоть что-то хорошее – чувство собственного достоинства, например.

Я представляю, как пытаюсь стать родителем, и задаюсь вопросом, не сошел ли я с ума. Окей, по крайней мере, это не пугает меня до чертиков. Я действительно кое-чему научился с тех пор, как встретил Кили. И этого достаточно, чтобы понять, что мне куда больше понравилось бы вместе воспитывать с ней нашего собственного сына (или дочь).

Это звучит смешно, но какого хрена? Впервые в жизни я наконец-то понимаю, каково это – быть счастливым. И понимаю, почему Кили хочет этого больше всего на свете.

Почему и я хочу того же.

– Хэй, Джейми. Как дела, большой парень?

Он тянет меня к своим игрушечным грузовикам. Он немного ворчит, по коротким фразам я понимаю, что Джейми строит свой собственный ипподром. Пока мы вместе играем, он кидает свой новый синий гипс рядом с камином. Очевидно, ограничения ему очень не нравятся. Я взъерошил ему волосы и сделал несколько фоток. Он очень милый ребенок.

Мой упрямый брат отрезал от себя лучшую часть. Если бы я не был так привязан к Кили, я бы сказал ей, чтобы она любыми возможными способами проникла в его голову и заставила его признать своего сына. Но она моя, и то, что Кили очень близка с Гриффом, приведет только к сексу. Этого не хотим ни Бритта, ни я. Надеюсь, и Кили тоже.

И все же, каким– то странным образом я хотел бы, чтобы все было по-другому.

После порции рыбных тако мы направляемся на юг вдоль побережья в «Лаппертс» за гавайским мороженым. Вечер с Джейми завершается, и, к тому времени, когда я отвожу его и его маму домой, малыш уже наполовину спит.

После краткой ванны и сказки на ночь Бритта укладывает его спать. Все это время я проверяю свой телефон. Время приближается к девяти часам. Думаю, мне пока не стоит волноваться.

Но я все равно переживаю.

Я собираюсь крикнуть, что ухожу. Просто поеду домой и буду ходить взад и вперед. Звучит ужасно, но торчать здесь, где нет ничего от Кили, выбивает меня из колеи. Я даже не могу сказать, почему. Я вспоминаю нашу последнюю встречу с ней лицом к лицу, и мысль о том, что я снова облажался, мучает меня.

– Прости, что так долго, – говорит Бритта, выходя из коридора, ведущего к спальням. – Ему было сложно играть в ванной, и, раз уж он не смог поиграть как обычно, захотел еще одну сказку на ночь.

Я киваю.

– Бедняжка.

– Кофе?

– Не-а. Мне пора.

– Мы можем поговорить?

Мы уже говорили с ней сегодня. Она не из тех, кто будет по мелочи устраивать сцены, но устраивать больше одного глубокого разговора очень на нее не похоже.

– Конечно.

Она приглашает меня присесть на диван, а сама садится на кресло напротив.

– Почему ты мне соврал?

Я застываю.

– Что ты имеешь в виду?

Бритта всегда была мягкой, милой и немного тихой. Очень женственной. Но сейчас она бросила на меня злобный взгляд, от которого меня кинуло в дрожь.

– Не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я говорю. Я поверила тебе сегодня днем, когда ты намекнул, что отказался от своей идеи бросить Кили Гриффу в лицо. Я поверила даже в то, что у нее были свои планы на вечер. Но весь ужин ты каждые две минуты проверяешь свой телефон.

Я же не могу сказать ей, что жду звонка от клиента. Она спросит, какой из них… и поймет, что я лгу. Честно говоря, я уже и так устал обманывать Бритту. Наверное, мне нужно сказать ей правду, все как есть. Кили бы этого хотела.

– Хорошо. Я не буду отрицать, – я делаю глубокий вдох. – Дело в том, что вчера мне позвонил Грифф.

Бритта выпрямляется, она выглядит шокированной, и я не виню ее.

– И?

– Он хотел нагнать на меня из-за отца. Наговорил мне гадостей, я плохо на это отреагировал. И я действительно начинаю жалеть, что попросил Кили пойти к нему сегодня. Меня гложет беспокойство…

– Это нормально. Ты знаешь своего брата.

Да, знаю. Бабник и ловелас. Хотя однажды он уже сделал Бритту центром своего мира.

– Блять. Она ничего не пишет, – я сжимаю телефон в ладони. Все еще ничего.

Бритта встает, обнимая себя руками.

– Я не могу поверить, ты все-таки сделал это. И соврал мне.

Я говорю первое, что приходит мне в голову.

– Не бросай меня.

Она поворачивается ко мне, слезы моего предательства застыли в ее глазах.

– Зачем?

Справедливый вопрос. У меня очень мало убедительных ответов.

– Прости меня. Я все исправлю.

– У тебя не получится, – вздыхает она. – Кроме того, я должна перестать чувствовать что-то к Гриффу. Между нами с ним все кончено.

Внезапно я понимаю, что сыграл в этом огромную роль. Моя ссора с братом была в значительной степени его виной, потому что этот упрямый ублюдок даже слушать не захотел, что я собирался рассказать о моем тайном королевском клиенте. Но его разрыв с Бриттой, по крайней мере частично, был моей заслугой. Я держал ее в неведении и не дал ей достаточной информации, чтобы убедить Гриффа в ее непричастности. Я не сделал ничего, чтобы заставить его признать своего сына. Я сказал себе, что это не моя ответственность, что мой брат не заслуживает того, чтобы знать Джейми, если он продолжит вести себя как мудак. Харлоу даже согласилась с этим. Но теперь я все переосмысливаю.

Я не хочу давать Бритте обещаний, которые не смогу сдержать, но, по-моему, пришло время исправлять кое-какие мои ошибки.

– Ты хочешь, что Грифф участвовал в жизни своего сына?

Она долго обдумывает это.

– И да… и нет. Джейми нужен отец. Долгое время я мечтала, чтобы у Джейми был именно его отец. Но я беспокоюсь, что в глубине души он слишком похож на своего собственного. Как и ты.

– Я пытаюсь измениться.

– Мне кажется, ты действительно пытаешься, – она грустно улыбается мне. – Но я не думаю, что ты уже изменился. То, что ты сегодня сделал, это доказывает.

Я не буду врать. Это словно нож в сердце. Но я заслужил.

– Прости меня.

Она пожимает плечами.

– Иногда одного лишь «прости» недостаточно.

Бритта права. К сожалению, я не знаю, чего будет достаточно, чтобы исправить эту ужаснейшую ошибку, которую я совершил.

Мне нужно поговорить с Кили.

– Ты уйдешь?

Она смотрит сквозь меня, в окно.

– Пока не знаю. Мне нужно серьезно подумать.

Если она выйдет замуж за Макайо, то сможет позволить себе уйти с работы. Он сможет отлично их обеспечивать.

Мы замолкаем на долгую минуту. Я ничего не могу с этим поделать. Я снова проверяю свой телефон. Двадцать минут десятого. Ничего.

С одной стороны, воображать, что Кили может обменяться светской беседой и поужинать, а затем менее чем за три часа разгадать все мысли Гриффа о сделке всей жизни, – это безумие. С другой стороны, я видел, как мой брат переводил женщину из «привет» в горизонтальное положение менее чем за десять минут.

– Ты переживаешь, потому что Кили может облажаться? – спрашивает Бритта.

Мой деловой мозг подсказывает мне, что это должно быть моей главной заботой. Если она не найдет способ сделать так, чтобы презентация Гриффа в четверг прошла неудачно, я, вероятно, облажался. Но это совсем не то, что у меня на уме.

– Я волнуюсь, потому что она вела себя не так, как обычно, после того как мы договорились, что она поужинает с Гриффом.

– Она злилась?

Я качаю головой.

– Она была как будто не в себе. Сказала, что все в порядке.

Бритта вздрагивает.

– Ты понимаешь, что это плохо, да?

– Да, но я, по-моему, слышал что-то подобное в какой-то комедии, поэтому я подумал…

– Это ужасно. «В порядке» значит «ты настолько сильно меня разозлил, что я не собираюсь доставлять тебе удовольствие объяснениями (потому что ты и сам должен все понимать) или позволять тебе рассказывать мне что-то, потому что я не хочу слышать твои паршивые оправдания».

Этого я и боялся.

– Блять. И что мне теперь делать?

Кили точно поговорит со мной. Не может не поговорить.

Бритта пожимает плечами.

– Я не знаю. Все, что я могу сказать, это то, что ты отправил ее флиртовать с другим мужчиной, показав этим, что твоя карьера и эго куда важнее нее.

Эти слова выстреливают пушечным ядром ужаса в низ моего живота. Она говорит о том, что плясало на краю моего сознания, о том, что я подозревал, но не хотел признавать. Горькая правда.

Я боюсь, что мне придется заплатить самую высокую цену за то, что я проигнорировал ее в пользу своей собственной версии.

– Я клянусь, это не так, – возражаю я. – Даже близко не так.

– Угу, – цинично протягивает она. – Я скажу тебе, твои слова могут говорить об этом, но твои действия дают ей совершенно другое понимание.

Я опускаю голову на руки.

– Блять.

– Если она все еще разговаривает с тобой, а ты действительное ее любишь, я предлагаю тебе найти какой-нибудь способ дать ей понять, что именно она у тебя стоит на первом месте, и всегда будет стоять. Что ты ценишь эти отношения больше, чем бизнес или деньги или эту безумную потребность быть во всем лучше своего брата. Кстати, у него та же проблема.

Она права на все сто процентов. Начиная с начальной школы, папа заставлял нас соревноваться друг с другом. Слишком долго мы не задавались вопросом, почему мы должны это делать и должны ли мы вообще. Когда мы начинали бизнес вместе, я думал, что мы были тверды и полны решимости доказать что-то своему старику. Но в мгновение ока детское программирование перечеркнуло нашу добрую волю. Может… Грифф сначала делал, а потом думал. Может, и я был ненамного лучше. Не для того, чтобы оправдать то, что сделал кто-то из нас. Но разве признание этого не является первым шагом к решению проблемы?

Другой вопрос: как мне сейчас все исправить?

– Ты хочешь быть с Гриффом? – я спрашиваю Бритту.

– Что? – она переспрашивает так, будто я говорю на иностранном языке и она вообще ничего не понимает.

Но я знаю, что мой вопрос она прекрасно поняла.

– Если нам обоим нужна правда, если мы оба хотим быть полностью честными, давай проясним это. Ты хочешь вернуться к нему?

Бритта поджимает губы и смотрит на свой пустой безымянный палец.

– Наверное, Макайо уже выбрал кольцо. На самом деле просто… слишком поздно.

Она произносит это, но выглядит так, будто сейчас заплачет.

Она хочет сойтись с Гриффом. Она просто боится признать это.

Я тянусь через разделяющее нас пространство и беру ее за руку.

– Помоги мне выбраться из этой передряги, и я верну его тебе.

Слезы застилают ее глаза, когда она смотрит на меня так, будто я сошел с ума.

– Ты не можешь давать такое обещание.

На самом деле, я думаю, что могу. Грифф любил ее когда-то. До нее он никого в своей жизни не любил. Ни родителей. Может, даже меня не любил. Он никого не любил после нее, судя по всему тому, что я слышал. Я думаю, есть чертовски хороший шанс, что я смогу добиться успеха.

– Тогда я, черт возьми, постараюсь. Просто помоги мне придумать, как сказать Кили, что мне жаль, и я буду ставить ее на первое место до конца наших жизней.

Бритта делает долгую паузу. Печаль, агония и сожаление отражаются на ее лице. Оно такое искреннее, что я почти вздрагиваю.

– Не делай ничего, чтобы вернуть Гриффа в мою жизнь. Я двигаюсь дальше. У Джейми будет отчим. Это, можно сказать, решено. Но если ты хочешь вернуть Кили, сделай то, чего твой брат никогда не делал для меня: выясни, что она ценит больше всего, и сделай все возможное, чтобы дать ей это. Я не о деньгах. – она качает головой. – Значимые вещи. Чего она хочет от жизни?

– Я спросил ее об этом в ту ночь, когда мы встретились, – больше для того, чтобы завести светскую беседу и придумать, как заманить ее в постель. – Ее ответ был таким простым и в то же время таким удивительным, что в то время я не знал, как его понимать. Она хочет быть счастливой.

– А что сделает ее счастливой?

Внезапно я понимаю. На самом деле, я знаю все, что мне нужно сделать. Это очевидно. Я просто не хотел этого видеть, потому что это будет тяжело. Мне придется пожертвовать чем-то, в чем я, по общему признанию, никогда не был хорош.

Но, наконец, я думаю, что я готов. Нет, я знаю, что это так.

Кили на первом месте. Каким-то образом я собираюсь убедить эту женщину признать, что она любит меня. Тогда, если она мне позволит, я проведу остаток своей жизни, делая ее счастливой.

Я бросаю взгляд на свой телефон. Мне просто нужно, чтобы она позвонила мне и сказала, что возвращается домой.

Глава 15

Кили так и не вернулась домой во вторник вечером. Не оставила записку. Не перезвонила. Тишина. Когда вернулся в квартиру, я обнаружил, что гостевая комната пуста. Все ее вещи исчезли.

И она исчезла.

И, очевидно, у нее не было намерения возвращаться. Я не думаю, что когда-либо в своей жизни получал такой удар под дых. Когда мы с Гриффом поссорились, я не испугался, потому что он член семьи. Я думал, что это временно.

Уход Кили кажется необратимым.

В ту ночь я написал ей. Позвонил. Я много раз извинился. Все без ответа… до полночи. Спустя пять часов после начала их свидания с Гриффом.

«Я делаю ВСЕ, чтобы дать тебе то, чего ты хочешь. Не звони мне.»

Сердце ушло в пятки. Как я и подозревал, «в порядке» вовсе не означало, что все хорошо.

Трясущимися руками я отправил ответное сообщение, извиняясь как в последний раз. Ничего. С тех пор она со мной вообще не разговаривала. Прошло почти сорок восемь часов с тех пор, как она ушла. Я все еще не могу дышать. Я, блять, разваливаюсь.

Когда она ушла в дом Гриффа перед их свиданием, она знала, что покидает меня навсегда. Она теперь с моим братом? Не знаю. У нее нет своей квартиры, где она еще может быть? Даже возможность того, что она там, ранит. Я не могу представлять женщину, которую люблю, в постели со своим братом. Я знаю, Грифф переспал с Тифф. Честно говоря, мне было все равно. Кили совершенно другая. Потерять ее – это невыносимо. Хуже того, она вольна делать все, что – и с кем – захочет.

Убейте меня. Я жалкий. Я раскаиваюсь. Меня тошнит при мысли о том, что я когда-нибудь увижу ее с моим братом.

Я совершенно и бесповоротно облажался. И я определенно получаю то, что заслуживаю.

С вечера вторника я практически живу в офисе. Я ненавижу возвращаться домой, потому что я вижу Кили повсюду – на кухне, готовящей еду, на моей кровати, смотрящей на меня приглашающим взглядом, на веранде, ждущей, что я доставлю ей удовольствие. Это место пахнет ею. Я не могу спать. Это кошмар.

Что мне делать с остатком своей жизни?

Когда я вхожу в свою квартиру и бросаю ключи на стойку бара, я стараюсь не позволять воспоминаниям преследовать меня. Я здесь только потому, что сегодня вечером уборщикам назначено убрать офис. Когда они вошли, они выглядели так, словно они меня жалели. И они избегали меня, как будто я не мылся столетие. Наверное, так и есть.

Вздохнув, я иду в ванную и занимаюсь рутиной. Надеваю пижамные штаны и думаю о том, что буду есть на ужин и как лягу спать в кровать, все еще смятую с тех пор, как я в последний раз укладывал Кили на эти простыни.

Проходя через гостиную, я беру со стойки меню обслуживания номеров. Все это стало для меня дерьмом. Я слышу, как она в моей голове говорит о натрии, насыщенных жирах и прочем, о чем я до нее особо не задумывался. Вместо этого я беру яблоко из миски на стойке. Она уже помыла его. Оно последнее.

Я откусываю кусочек и вспоминаю, как в последний раз я ел его, разговаривая с Кили после работы. В каком-то смысле я все еще чувствую ее вкус. Ее поцелуй, ее заботу, ее сердце.

Господи, я становлюсь плаксой. Я проглатываю сочный кусочек, но все это время борюсь со слезами. Я почти хочу знать, когда это чувство пройдет. С другой стороны, я этого не делаю. Как только осколки моего разбитого сердца чуть-чуть притупятся, это будет значить, что она уходит дальше от меня.

У меня все плохо. Я люблю Кили. Тот факт, что я однажды влюбился, сам по себе чудо. Я не жду, что это когда-либо повторится.

Может, это и объясняет, почему мой брат превратился в такого мудака после расставания с Бриттой.

Честно говоря, тот факт, что он, скорее всего, ухаживает за единственной женщиной, без которой я не могу жить, приводит меня в еще большее бешенство. Он знает, как ужасно чувствовать зияющую дыру в своем сердце.

Я бросаю взгляд на телефон. Ничего. Я должен перестать надеяться получить от нее сообщение… но я не могу. Еще нет и 18:30. Я заполняю несколько часов расхаживанием по квартире, руганью, ударами кулаком по стене и сожалениями. Но на самом деле, что будет после этого? В конце концов, мне придется лечь в кровать.

Свежий воздух. Может, это поможет мне не перерезать себе вены ржавой ложкой. По крайней мере, теперь я знаю, почему люди пишут так много песен о расставании и душевной боли. Эти чувства настоящие, и это отстой.

Последние лучи дня проникают сквозь стеклянные двери, ведущие наружу. Веранда манит меня, и я подчиняюсь.

Мой взгляд сразу же устремляется на пляж. Я сосредоточился на скалах, где у меня впервые был секс с Кили. В тот вечер все было легким, веселым и непринужденным. Я чертовски жалею, что не отнесся к этому – и к ней – более серьезно, пока не стало слишком поздно. Да, я мог бы сказать, что никогда раньше не был близок к тому, чтобы по – настоящему заботиться о женщине, поэтому я не распознал эти чувства сразу. Они подкрались ко мне. Любовь – ужасно подлая штука.

Я хочу отмотать время назад к той ночи – это реально было всего двадцать два дня назад? – и начать все сначала.

Но я должен перестать хотеть того, чего я хочу, когда я этого хочу. Сейчас это не приносит мне никакой пользы.

Мне нужно двигаться вперед… но я не уверен, как это сделать.

Я вдыхаю свежий воздух и смотрю, как исчезают последние лучи света. На небо восходит убывающая луна. Дедушка научил меня фазам Луны, а также множеству других забавных вещей. Майлз Эмброуз был хорош во многих вещах. Он, конечно, любил мою бабушку до того, как она умерла.

Почему я не сделал его своей ролевой моделью и не проигнорировал своего тупорылого отца? Если подумать, дедушка всегда пренебрегал Барклаем Ридом.

Наверное, мне нужно было дожить до тридцати трех, чтобы стать хотя бы вполовину таким же умным, как он.

Если бы он был здесь, он бы не сказал, что чувства бессмысленны или глупы. Он бы сказал мне прочувствовать их… и понять, как с ними обращаться, чтобы я мог жить как подобает мужчине – сильным, уверенным, уравновешенным. Честным.

Я снова осматриваю веранду, рассеянно пытаясь решить, с какого кресла мне будет открываться лучший вид на море, чтобы созерцать. Я замечаю коврик для йоги Кили. Наверное, она случайно оставила его здесь.

Я вглядываюсь в фиолетовую резиновую штуковину, стоящую в углу. Раскатываю его. Она всегда утверждала, что йога помогает ей сосредоточиться. Не совсем уверен, что это значит, но у меня есть идея, и это звучит полезно.

Я смотрю на коврик, понятия не имея, что делать. Есть позы, я знаю. Я просто не уверен, как они называются и как себя в них поставить.

Я достаю телефон, открываю приложение для упражнений, на которое подписан. Обычно я делаю силовую и кардио для мужчин. Теперь я нажимаю кнопку для йоги. Несколько секунд спустя женщина в серой майке и брюках из спандекса в тон, с аккуратно убранными с лица волосами, одаривает меня слишком сердечной улыбкой, которой я не доверяю. Она говорит, что ее зовут Чандра, и приглашает меня в класс для начинающих.

У меня такое чувство, что она собирается убить меня.

Она сразу же начинает говорить со мной о блоках и коврике – да? – и все это время уверяет меня, что я могу это сделать. Я в хорошей физической форме, так что должен быть в состоянии.

И все же она пугает меня.

Фоновая музыка одновременно экзотическая и этническая. Женщина говорит мне принять занять первую позу. К счастью, видео помогает мне понять, что она сидит, скрестив ноги. Почему она просто не сказала этого? Затем она велит мне расправить плечи и покачать головой. После этого я должен положить голову на сердце, а сердце – на таз. Что? Мне уже приходится корчиться? Нет, просто сядь прямее. Хорошо. Я могу это сделать. Я в порядке… пока она не говорит, что я должен войти в этот момент с «честностью». Что, черт возьми, это значит? Раздраженно вздыхая, я решаю пропустить эту часть и продолжить.

Главным образом потому, что я вижу, как Кили делает это, и это заставляет меня чувствовать себя по – странному ближе к ней.

Мне говорят глубоко дышать и немного потягиваться. Наверное, мне это нужно. Я должен признать, что глубокие вдохи и выдохи немного успокаивают мою голову. По крайней мере, я не пытаюсь думать о пятидесяти вещах одновременно. Большая часть моей умственной энергии уходит на то, чтобы понять, как сложить ладони вместе в молитвенной позе и поднять грудину к большим пальцам. Это не так ужасно… до тех пор, пока мы не меняем позу.

Внезапно я сажусь на колени, снова на пятки и поджимаю пальцы ног. Это совсем нехорошо. Я испытываю облегчение, когда она велит мне встать в позу кошки. Я иду следом, затем понимаю, что стою на четвереньках в своем патио, одетый только в пижамные штаны. Любой из моих соседей или отдыхающих в блоке напротив бассейна может увидеть, как я поворачиваюсь и выгибаю спину, как кошка во время течки, ищущая хорошего кота.

Мне плевать на то, что они думают. Это для меня. Чтобы лучше понять Кили.

Я бы предпочел отказаться от «собаки мордой вниз». Приподнявшись на руках и ногах, мое тело принимает перевернутую V-образную форму, я вроде как чувствую себя собакой, ожидающей, когда какое-нибудь случайное животное придет понюхать мою задницу. Еще мои плечи болят от того, что я несколько минут держу свой вес, пока растягиваю подколенные сухожилия и икры, как будто я сделан из резины. Я испытываю огромное облегчение, когда мы снова меняем позу и наконец-то занимаемся каким-то стоячим дерьмом. Позы воина – это больше по мне.

Затем, после небольшого вдоха и того, как она сказала нам использовать центр земли до конца нашего дня, все закончилось. Я чувствую себя лучше… и хуже. Я определенно менее рассеян мысленно. Но временный дзен сосредоточения на упражнении быстро исчезают. Реальность снова обрушивается на меня, как и мое мысленное нытье о том, что я скучаю по Кили.

Выругавшись, я сворачиваю коврик, проскальзываю в квартиру и хватаю ноутбук, прежде чем плюхнуться на диван. Волшебным образом мне удается добиться некоторой продуктивности. Я отвечаю на несколько электронных писем, отвечаю на несколько телефонных звонков другим агентам. Я даже просматриваю презентацию Стоу на завтрашнее утро, добавляя дополнительные заметки и включая некоторые окончательные детали исследования, которые мы получили ранее.

Я готов так, как никогда не буду готов. Я все еще не уверен, что выбрал правильный путь. Возможно, поместье уже принадлежит Гриффу. Но я не могу это контролировать. Я могу только сделать все, что в моих силах, дать Стоу пищу для размышлений и вкалывать как проклятый до конца года.

Я пройду через все этапы этой сделки, но не уверен, что меня это теперь волнует. В течение нескольких недель это отнимало у меня все мое время и крало мое здравомыслие. И это стоило мне Кили. Ну, я тоже помогал, но…

Я смотрю на часы. Сейчас как раз около восьми. Некоторые люди ложатся спать так рано. И я чувствую себя измученным. Диван в моем кабинете, должно быть, когда-то служил пыточной решеткой в средневековом подземелье. Я постараюсь заменить его как можно скорее. Я благодарен, что сегодня ночью буду спать в своей постели, но…Я все еще не могу решить, что делать с простынями. Поменять их и полностью избавиться от запаха Кили? Как только он исчезнет, это чувство пропадет. Но если я буду спать на простынях, я, скорее всего, буду разрываться между плачем и борьбой с желанием трахать матрас всю ночь.

Я чувствую, что должен отдать свою мужицкую карточку даже за то, что молча себе в этом признался.

У меня снова урчит в животе, и я набрасываюсь на остатки того, что было у Кили в холодильнике, затем возвращаюсь к ноутбуку. Я разберусь с простынями позже. От скуки открываю Facebook… затем вспоминаю, что я принял ее запрос о дружбе на прошлой неделе. Может, она что-то опубликовала.

В то время, когда мы стали «друзьями», я был настолько поглощен сделкой со Стоу, что не просматривал ее ленту, но теперь я должен иметь возможность увидеть ее фотографии. Я бы хотел увидеть снимки Кили в детстве, ее приключений вокруг Мауи. Интересно, публикует ли она свои походы по барам с подружками, политические разглагольствования… или сокровенные мысли.

Когда я нажимаю на ее фотографию из своего списка друзей, первое, что появляется, – это изменение ее статуса. В сообщении, опубликованном вчера вечером большими буквами, говорится, что теперь у нее отношения с Гриффином Дж. Ридом. Есть селфи, где они вдвоем где-то на пляже на закате солнца, его рука обнимает ее за талию. Мой желудок опускается к пальцам ног – и дальше. Двадцать четыре часа после их первого свидания, а Кили уже, блять, связывает себя обязательствами с моим братом?

И когда Грифф обзавелся личным аккаунтом на Facebook? Он терпеть не может предавать свою личную жизнь огласке.