Текст книги "Влажные Области"

Автор книги: Шарлотта Роше

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Если мои поиски щипцами для гриля не увенчались успехом, и я боюсь, что

мой кровавый кусок туалетной бумаги загноится во мне, и от бактерий я умру

ужасной смертью, я иду к своему гинекологу.

Он называет это проблемой бермудского треугольника. Иногда он может

мне помочь, но намного чаще он ничего не находит. При этом у него очень

длинные пальцы и настоящие медицинские щипцы из стали. Но несмотря на это,

он не находит этот кусок туалетной бумаги.

«Вы уверены, что Вы надели тампон?»

Мило. Он всегда говорит при этом «надела». Я говорю «вставила».

«Да, абсолютно уверена», – говорю я.

Для него я настоящая загадка. Как и мое влагалище для меня. Даже не

знаю, куда пропал самодельный тампон. Надеюсь, когда-нибудь я разгадаю эту

загадку. Доктор Брёкерт делает еще УЗИ, чтобы убедиться, что и совсем глубоко

ничего нет.

Часто мне лень делать новые тампоны. Поэтому, когда я иду в туалет, я не

выбрасываю в унитаз старый сложенный с большим усердием тампон. После того,

как я сяду, я вытаскиваю его пальцами. И кладу его на пол. Чем пол грязнее, тем

лучше.

Если при этом я могу помимо всех прочих пятен на полу оставить еще и

небольшое пятно крови, тем лучше. После того, как я схожу в туалет, я поднимаю

самодельный тампон с пола и снова ввожу его себе. Я люблю запах старой крови,

исходящий из влагалища. А еще я люблю грибки. Мне уже рассказывали ужасные

истории о том, что произойдет, если долго не менять тампон. Тогда у тебя будут

самые страшные инфекции, от которых женщины в результате шока могли бы

умереть. С тех пор как у меня начались месячные, то есть уже 6 лет, я обращаюсь

так с собой, своим влагалищем и со своими бактериями, и у моего гинеколога нет

со мной никаких проблем.

У меня была закадычная подруга Ирена. Но я всегда называла ее Сирена.

Лучше подходило. И однажды мы придумали кое-то интересное: когда в школе у

нас одновременно были месячные, что происходило очень редко – оно и понятно -

мы делали следующее.

Идем вместе в туалет. Между нами только перегородка кабинки. Между

полом и перегородкой расстояние в 10 см. Мы вытаскиваем наши тампоны – тогда

это были еще мини-тампоны со светло-бирюзовым шнурком, – и на счет раз-два-

три кидаем друг другу тампоны под перегородкой.

И когда мы заканчиваем со своими делами в туалете, мы вставляем

тампоны друг друга. Так мы были связаны нашей старой вонючей кровью, как

вождь апачей с Виннету. Сестры по крови.

Я заметила, что тампон Сирены выглядел очень интересно. Перед тем, как

ввести его в себя, я всегда очень подробно его изучала. Совсем другой по

сравнению с моим. Кто-то вообще не знает, как выглядят использованные

другими девушками тампоны. Ну, хорошо. Кто-то вообще хочет это знать? Кроме

меня. Я знаю.

Недавно во время одного из моих возбуждающих визитов в бордель, я кое-

чему научилась в отношении менструации и тампонов. Теперь я часто

наведываюсь в бордель, чтобы изучить женское тело. Я не могу спросить об этом

мою маму или подругу. Были бы они готовы, ненадолго показать мне свое

влагалище, чтобы утолить мою неистовую жажду знаний. Не думаю.

С тех пор как мне исполнилось 18, мне можно ходить в бордель при

предъявлении паспорта. Так как я выгляжу намного моложе своего возраста, они

все время переспрашивают меня. В 18 лет моя жизнь стала намного лучше, но и

дороже. Стерилизация. 900 Евро, включая наркоз. Здесь в больнице я все

оплатила сама. Плюс все визиты в бордель за последнее время. Деньги мне

пришлось зарабатывать самой на рынке в палатке расиста.

Парней на 18-ый день рождения их старшие друзья всегда приглашают в

бордель, чтобы они в первый раз потрахались с проституткой. Раньше это было

вообще первым трахом в жизни. Сегодня уже точно нет.

Я честно ждала до своего 18-ого дня рождения, но никто меня не

пригласил. Таким образом, пришлось делать всё самой. Я нашла номера

телефонов борделей в нашем городе, обзвонила их и вежливо спросила,

работают ли там проститутки, которые обслуживают и женщин. Такое встречается

не часто.

В одном из публичных домов был как раз большой выбор проституток,

которые были доступны и женщинам. Он называется «Оазис сауны». Хозяйка

борделя сказала по телефону, что вечером мне лучше придти пораньше, так как

клиенты мужского пола часто очень смущаются клиентов женского пола. Или

надо говорить клиенток? Все равно.

Я всё понимаю, и теперь я там частый гость.

Я хотела попасть к проститутке, которую я выбрала в приемной борделя.

Она выглядела так же, как и я в черном, то есть я имею в виду, она была так же

сложена как я. Худая, с маленькой грудью, с большой широкой задницей, в

общем, довольно мелкая. И с очень длинными прямыми волосами. Но думаю, ее

волосы были не настоящие, а с вплетенными маленькими косичками. Я подошла к

ней, уже зная, что она работает и с женщинами. То есть, это не нужно было

объяснять. Когда я туда прихожу, заранее предупредив, в приемной находятся

только те, которых я могу выбрать, будучи клиенткой. А остальные, те, кто хочет

обслуживать только мужчин – возможно из религиозных соображений – пока я

выбираю, уходят в соседнюю комнату. Я подхожу к ним, как можно увереннее. В

этой ситуации в борделе я очень неуверенна. Неудивительно, что мужчинам

всегда сначала приходиться в хлам напиться, прежде чем отважиться на такое. И

потом им просто не дают, или они не могут вспомнить о дорогом трахе. На самом

деле ты чувствуешь себя так, как будто делаешь что-то безумно запретное и

мерзкое. Лучше бы я была пьяной, когда хожу туда. Но я боюсь, что потом не

смогу вспомнить, как выглядели влагалища. Тогда все было бы напрасным. Для

этого я и изучаю влагалища. Таким образом, я всегда хожу туда на трезвую

голову. Я очень-очень уважительно отношусь к женщинам, которые там работают,

и к сложившейся ситуации. Я уже радуюсь тому моменту, когда это ощущение

пройдет, и я привыкну быть клиенткой. А сейчас у меня комок в горле и

учащенное сердцебиение. Лишь спустя несколько минут я постепенно

расслабляюсь с женщиной. Спрашиваю, как ее зовут.

«Милена». Я называю ей свое имя. Он спрашивает меня перед всеми

собравшимися проститутками, есть ли у меня месячные. Как она догадалась?

Думаю, что знаю. Она чувствует характерный запах у меня из брюк. У меня была

подруга из Польши, у нее было такое хорошее обоняние, что по запаху она могла

определить, у кого в классе на тот момент были месячные. Эта девушка тогда

восхищала меня. Она была как собака. Ее способность всегда очень радовала

меня. Почти каждый день я спрашивала у нее, у кого сегодня дела. А она, скорее

всего, мучилась из-за этой своей способности, и девушки во время месячных

вызывали у нее отвращение. Они нарушали ее личное пространство. К

сожалению, она вернулась в Польшу. Конечно, намного лучше она чувствовала

запах тех девушек, которые использовали прокладки, а не тампоны, так как они

были девственницами – такой бред. Потому что свою кровь они целый день носят

на прокладке, как на подносе. А почувствовать запах девушек, которые

пользовались во время месячных тампонами, ей было намного сложнее, но она

всегда могла определить это. А здесь в борделе у нас все вперемешку.

Я отвечаю ей: «Да». Она говорит, что в таком случае не хочет трахаться со

мной из-за СПИДа. Супер. Некоторые проститутки хихикают.

Милена улыбается и говорит, что у нее есть идея. «Пойдем со мной. Ты

знаешь, что такое спонж?»

«Это по-английски губка?»

Английский я знаю так же плохо, как и французский. Но она говорит, что я

права. Неплохое начало, думаю я.

Что она собирается делать? Я иду за ней в комнату. Номер 4. Это ее

комната? Или они делят комнаты? В отведенные в мое распоряжение полчаса я

всё спрошу. За 50 Евро. Я не могу определиться, что лучше: трахаться с

проститутками или расспрашивать их о том, что уже вытворяли с ними мужчины

или они с мужчинами. Меня это точно так же возбуждает. И то, и другое

одновременно, трахаться и расспрашивать – лучший вариант.

Она подходит к шкафу, голая как есть, в туфлях на высоких каблуках, и

достает оттуда большую картонную коробку. У меня есть возможность долго

разглядывать ее сзади. Мне нравится ее задница. Когда сейчас она будет лизать

мне, я всё время буду вставлять свой палец глубоко ей в задницу. Она держит в

руке какую-то упаковку. Она достает что-то, такого я еще не видела. Круглый

кусок пенопласта, запакованный в прозрачный пакет. Выглядит как печенье

счастья*, но только мягкое.

«Это спонжи. Когда у нас месячные, в принципе нам нельзя работать из-за

опасности подхватить какую-нибудь заразу. А когда мы используем обычные

тампоны, клиенты замечают их своими членами. Тампоны такие жесткие. Поэтому

во влагалище как можно глубже мы вводим эти спонжи, и на некоторое время они

задерживают кровь. Спонжи такие мягкие, что ни одна головка члена в мире не

смогла бы их нащупать. На ощупь они как пи*да, если не трогать пальцами. Ты

прямо сейчас можешь попробовать. Ложись. Я кое-что введу тебе. И потом я

отлижу тебе, хотя у тебя месячные».

Милена – бывалая. И к тому же она говорит «пи*да». Я бы в жизни не

отважилась.

Я спрашивала везде, и в косметическом отделе, и в аптеке: обычный

человек нигде не сможет купить спонжи. Видимо, только при предъявлении

удостоверения проститутки или чего-то в таком роде. Я бы нашла им хорошее

применение. Правда, не все парни с удовольствием трахаются со мной, когда у

меня «красный» день календаря. По старому доброму способу проституток я

могла бы скрыть это от них. Иначе трах просто сорвется, если мне придется

сознаться парням, которых воротит от крови, что у меня месячные. Даже Хелен

иногда не везет с этим.

А вот что действительно уже давно пора перестать делать, так это

постоянно удивляться, когда начинаются месячные.

Они всегда и всюду меня удивляют. И до того как я начала пить

противозачаточные, и сейчас, когда я принимаю противозачаточные, конечно не

для того, чтобы предохраняться, а против прыщей. Менструальный цикл никогда

не бывает регулярным. Никогда не бывает так, как написано на упаковке. Из-за

месячных все трусы уже испачкались. В первую очередь, белые. Когда

начинаются месячные, и мне еще некоторое время приходиться ходить без

тампона, кровь температуры тела въедается в трусы и даже при кипячении не

отстирывается. Даже если стирать белые трусы при температуре 200°. Шансов

нет.

Поэтому на всех моих трусах прямо посередине коричневое пятно. Через

несколько лет привыкаешь к этому. А у других так же? У кого я могла бы спросить

об этом? Ни у кого. Как всегда. Прежде всего, то, что я действительно хочу знать.

Вероятно, другие, более чистоплотные девушки, всю жизнь ходят с

прокладками на каждый день, чтобы обеспечить постоянную защиту своих трусов

от собственных выделений из влагалища.

Но я не такая. Уж лучше пусть все трусы будут с коричневыми пятнами от

крови.

У этих девушек точно нет и этой классной светло-желтой корочки от

выделений на трусах, которая в течение дня становится все плотнее.

Иногда выделения комками свешивается с лобковых волос, как дредлок, и

при ходьбе в течение дня от различных телодвижений распределяются как

пыльца на ножке пчелки.

Эту пыльцу я собираю и ем. Деликатес.

В принципе на моем теле нет ни одного места, которое я не трогаю. Для

всего я нахожу применение. Когда я замечаю, что сопли в носу затвердели, мне

нужно вытащить козюльки.

Когда я была еще маленькой, я делала это даже в школе. Но и сейчас я не

вижу ничего плохого в том, что кто-то ест свои козюльки. Это точно не вредит

здоровью. На автобане я часто вижу людей, которые быстренько отправляют

козюльку из носа в рот, когда думают, что их никто не видит.

В школе над этим прикалываются, поэтому быстро заканчиваешь с этим.

Когда-то я делала это только дома одна или перед моим другом. Думала, это

было бы допустимо. Это определенно «мое», еще одно хобби. Но в глазах моего

друга я прочитала, что он не понимает этого.

С тех пор я веду двойную туалетную жизнь. Всегда, когда я писаю или

какаю, я съедаю все козюльки в носу. Нос чувствует облегчение. Но это

неглавная причина, по которой я это делаю. Когда я, ковыряясь в носу,

нащупываю козюльку и вытаскиваю ее, я могу захватить вязкие скользкие сопли,

меня это возбуждает. Почти так же, как и вытягивать волосы из влагалища. Или

засохшую пыльцу от корочки на лобковых волосах. Это больно и возбуждающе. И

все это попадает мне в рот и медленно разжевывается зубами, чтобы я могла

почувствовать весь вкус. Мне не нужен носовой платок. Я сама себе

мусоропровод. Переработчица выделений тела. Такое же возбуждение я

чувствую, когда я чищу уши ватными палочками. Люблю засовывать их поглубже.

Это также мое самое яркое воспоминание из детства. Я сижу на краю

ванны, мама чистит мне уши ватной палочкой, обмакивая ее в теплую воду.

Щекотно, но это ощущение мгновенно переходит в боль, если проникнуть

слишком глубоко. Мне постоянно говорили, чтобы я не пользовалась ватными

палочками, так как ими заталкиваешь ушную серу и так наносишь уху вред. Часто

пользоваться ватными палочками тоже плохо, потому что ухо становится слишком

чистым, и сера не защищает внутренне ухо. Мне все равно. Я делаю это не из

соображений гигиены, а для самоудовлетворения. Несколько раз в день. Лучше

всего в туалете.

Вернемся к чистым девушкам. Когда они идут в туалет, они точно

выкидывают классную засохшую корочку выделений со старой прокладкой, и им

приходится по-новому собирать их новой прокладкой.

И эти девушки по-любому никогда не забывают, когда у них дела. Даже в

больнице при сильных болях. Их высший запрет в жизни гласит: Не оставлять

пятен. А у меня наоборот.

Там уже потекла кровь. Я же знала. Я беру с подоконника огромную

коробку, ставлю ее себе на живот и роюсь там, пока не нахожу квадратные

ватные полотенчики. Примерно 10*10 см. Решила поэкспериментировать: сделаю

себе тампон не как всегда из туалетной бумаги, а из ваты.

В принципе должно лучше работать и в отличие от туалетной бумаги еще и

впитывать. Посмотрим. Я достаю одну ватную прокладку и ставлю пластиковую

коробку обратно на подоконник. Я чуть-чуть загибаю прокладку с одной стороны,

чтобы было за что зацепиться, разворачивая всю прокладку. Теперь она выглядит

как сосиска. Потом я сгибаю ее, как подкову или как длинный яблочный

штрудель, чтобы он уместился в духовку, и загнутой плотной стороной ввожу ее

себе во влагалище как можно глубже.

Если мне удается провести индустрию, занимающуюся выпуском тампонов,

я всегда очень радуюсь.

Я нюхаю палец, которым я вводила тампон, сделанный своими руками. Я

могу сделать вывод, что запах из влагалища средней давности.

Во время одного из моих многочисленных визитов в бордель, одна

проститутка рассказала мне, что некоторых мужчин возбуждает ходить к

проститутке с грязным членом и заставлять ее сосать его. Она считала, что это

своего рода игра на демонстрацию своей власти. Это самые нелюбимые клиенты –

вонючие. Да еще и вонючие преднамеренно. Они ничего не имеют против

клиентов, которые воняют потому, что забыли помыться.

Я тоже как-то хотела попробовать это, будучи клиенткой. Я долго не

мылась, а потом проститутка отлизала мне. Но для меня не было никакой разницы

в том, лижут ли мне, когда я чистая или грязная. Такая игра на демонстрацию

своей власти однозначно не мое.

Что мне сделать, чтобы отвлечься от своего скучного одиночества?

Я могла бы подумать о том, каким полезным вещам я уже научилась за мою

недолгую жизнь. Так я сама могу хорошо развлечь себя, по крайней мере, на

несколько минут.

Когда-то у меня был очень старый любовник. Я с удовольствием говорю

«любовник», это звучит так старомодно, лучше, чем «ёбарь». Он был намного-

намного старше меня. С ним я многому научилась. Он хотел, чтобы я всё узнала о

мужской половой жизни, чтобы ни один мужчина в будущем не смог меня

обмануть. Сейчас я, предположительно, много знаю о половой жизни мужчин, но

не знаю, подходит ли то, чему я научилась у него, ко всем мужчинам или только к

нему. Мне нужно еще проверить это. Одна из его основных теорий заключалась в

том, что во время секса следует постоянно вводить мужчине палец в попу. Тогда

они лучше кончают. До сих пор могу только согласиться с этим. Это всегда

проходит на ура. Они становятся как бешеные. Но говорить об этом с ними не

надо, как до, так и после этого. Иначе им кажется, что они геи, и они

закрываются. Нужно просто сделать это, а потом вести себя так, будто ничего не

произошло.

Много порнухи. Он считал, что не только мужчины, но и женщины могли бы

из нее многому научиться. Согласна.

Там я впервые увидела влагалища черных женщин. Это что-то. Когда они

раздвигают ноги, темный цвет влагалища изнутри производит большее

впечатление, чем влагалища белых женщин. У вторых недостаточно сильный

цветовой контраст. Это точно имеет какое-то отношение к дополнительным

цветам, я думаю. Насыщенно-розовое влагалище и светло розовая кожа вкупе

выглядят намного скучнее, чем сочетание насыщенно-розового цвета влагалища с

темно-коричневой кожей. За счет темно-коричневого цвета насыщенно-розовое

влагалище кажется темно-лилово-красным. Набухшая и пульсирующая киска.

Говорю же, да. Дополнительные цвета. Коричневый цвет кожи делает

насыщенно-розовому влагалищу комплимент [прим. игра слов на нем. яз.:

дополнительные цвета – Komplementärfarben, комплимент – Kompliment].

Это произвело на меня такое сильное впечатление, что с тех пор как я

увидела это, я всегда крашу влагалище, прежде чем договориться о трахе. Для

этого я использую обычную косметику, которая предназначена для лица. В

косметическом отделе я еще не видела косметики для влагалища. «Рыночная

ниша».

Я наношу тени, двигаясь по направлению вовнутрь, выбирая тон темнее –

так же, как я крашу глаза. Я начинаю со светло-розового и всех розовых оттенков,

блеск для губ и тени для век, и прокрашиваю каждый выступ, пока не окажусь у

входа в туннель, где я использую темно-красный, лиловый и синий тона. Я

подчеркиваю также коричнево-розовую дырочку в попе помадой для губ,

растушевывая все пальцем.

Влагалищу и анальному отверстию это придает выразительность,

драматичность, глубину, чтобы они кружили голову.

С тех пор как я знаю, что у темнокожих женщин самые красные влагалища,

мне хочется к черным проституткам. В моем окружении – то есть, школа, соседи –

нет ни одного черного человека женского пола, с которым я могла бы что-то

замутить. В таком случае единственным решением для меня являются

проститутки. По-любому многие мужчины сталкиваются с этой проблемой.

Однажды со мной произошел ужасный случай, связанный с белой

проституткой. У нее была очень бледная кожа, светло-красно-рыжие волосы, она

была немного полновата и ко всему прочему еще и полностью бритая. Я имею в

виду, что у нее вообще не было волос. Как на лобке, так и на всем теле. Она

выглядела как новорожденный.

Я уже было обрадовалась ее сиськам, которые под блузкой производили

хорошее впечатление. Большие и торчащие вперед. Когда она разделась и сняла

лифчик, моему разочарованию не было границ. У нее была висящая грудь с

вогнутыми сосками.

Вогнутые соски – это что-то очень ужасное.

Единственное, что должны делать соски, так это торчать. Но в этом случае

это невозможно. Как будто кто-то вжал пальцем соски в грудь и от такого ужаса

они там остались. Как неудавшиеся маленькие сморщенные сырники.

Я подумала, раз уж я здесь и все оплачиваю, можно просто закрыть глаза и

вперед. От некоторых шлюх я узнала, что если мужчинам не нравится, как

выглядит голая проститутка, они просто уходят, не оплатив, и требуют другую. Я

так пока не умею. Я еще из числа новичков и слишком вежлива.

Мне следовало бы сказать ей в лицо, что она плохо выглядит. Лучше не

надо, я не отважусь на такое.

Я переворачиваю ситуацию таким образом, что для меня это тоже новый

опыт: заняться сексом с человеком, которого я считаю уродливым, и сразу же

начинаю лизать ей на кровати.

Она кладет руки за голову и ничего не делает. Всю работу выполняю я. Я

лижу ей и как животное трусь своим влагалищем о ее согнутое колено. Так я

кончаю очень быстро. Я королева трения. За все это время она даже не

пошевелилась. Очень ленивая шлюха. Я и не знала, что такое бывает.

После того как я кончила, она ищет в комнате что-нибудь пожевать. Ей

везет. Она пьет дорогое шампанское, которое оплатила я, и грызет сушеных

рыбок. Она удивлена, что я так быстро кончила, и спрашивает, был ли уже у меня

анальный секс.

Я не понимаю, что должен означать этот вопрос. Отвечаю, что да, ведь это

правда.

«И как? Больно?»

Что-что? Кто из нас вообще тут проститутка? Я решила, что в задачи

клиентки, которая младше проституток по возрасту, не входит просвещать их об

анальном сексе. Я ухожу. Но и оплачиваю услуги. В конце концов, кончила я

очень хорошо, даже если эта ватрушка и не имела к этому никакого отношения.

Чистая механика.

Проститутки всегда старше меня, даже молодые.

Поэтому я думаю, что у них должно быть больше опыта в таких грязных

делишках, чем у меня. Но нет же. Они просто исключают что-то из своей сферы

деятельности. Говорят, например, без поцелуев, без анального секса. И ничему

не учатся в этой области. Возможно, у них есть на это свои причины.

Может быть, есть много клиентов, которые неправильно готовят анальное

отверстие проститутки, прежде чем трахнуть ее. А вот это уже будет причинять

боль. И возможно, они не показывают, что им больно, от чего становится еще

больнее.

В зависимости от того, какой длины и толщины член, который должен войти меня

сзади, я хочу, чтобы меня хорошо растянули, или, по крайней мере, мне надо

много выпить или принять что-то.

Между тем, все-таки круто – часто замечаешь это лишь на следующий день

– что ты преувеличил с оценкой собственной растяжки.

В общем, опыт с рыжей проституткой оказался плохим. Каждый раз, когда

теперь я вижу девушку со светлой кожей и рыжими волосами, я смеюсь про себя

и думаю: «Она ленива в постели, у нее вообще нет волос – нигде, как у

пришельца, любит есть сушеную рыбку, и еще ничего не побывало у нее в

заднице. И ее соски смотрят не в том направлении».

Однажды на вечеринке по пьяни мой отец сказал одной рыжей подруге

мамы: «Медная крыша, влажный подвал».

Какой там!

А теперь, Хелен? Что ты будешь делать сейчас? У тебя уже есть план?

Я могла бы посмотреть в окно и попробовать как можно дольше

сконцентрироваться на природе. Лето. В парке больницы цветут каштаны. Кто-то,

наверняка садовник, срезал на половину пластиковые бочки и посадил. Если я

правильно вижу на расстоянии, фуксии и плачущие сердца [драцены]. Это мои

любимые цветы. Так романтично звучит. Плачущие сердца. Этому меня научил

мой отец. Все, чему меня учит отец, я могу очень хорошо запомнить. В принципе

навсегда. Чего нельзя сказать о том, чему меня учит мать. Но мой отец реже

хочет научить меня чему-либо, возможно, поэтому я лучше запоминаю. Моя мать

целый день говорит только о тех вещах, которые я должна запомнить. Она

думает, что это важно для меня. Половину из этого я сразу же забываю, а что

касается второй половины, я делаю это с точностью до наоборот. Мой отец учит

меня только тому, что важно для его жизни. Всё о растениях. Неожиданно он

говорит: «Ты знала, что георгины осенью нужно выкопать и отнести на зимовку в

подвал? А весной снова посадить их в саду?»

Конечно, я этого не знала. Бумс. Запомнила навсегда. Папа очень рад, что

знает все это о растениях. А маме природа и ее знания о ней внушают страх.

Кажется, что она постоянно борется с ней. Она борется с грязью в доме. Она

борется с различными насекомыми. И в саду тоже. С бактериями всех видов. С

сексом. С мужчинами и с женщинами тоже. В принципе нет ничего такого, с чем у

моей матери нет проблем. Однажды она рассказала мне, что секс с моим отцом

причинял ей боль. Что его пенис был слишком большой для нее. Эта информация

из разряда того, что я не хочу знать. Я же хотела сконцентрироваться на природе

на улице. Так у меня улучшается настроение, даже если я думаю о половых

отношениях моих родителей. К сожалению, я всё очень четко представляю себе.

И такое точное представление часто мне очень неприятно.

Хелен, убей в себе эту мысль.

Скука вновь одолевает меня.

Мама всегда говорит: «Скучно бывает только скучному человеку».

Ну да. А еще она говорит: «Мы не на земле, чтобы быть счастливыми».

Но, в любом случае, не твои дети, мама.

Хелен, еще одна попытка. Если тебе скучно, ты могла бы договориться

сама с собой поглазеть из окна. Хорошая идея. Заняться окружающей средой. А

не только своей паховой областью. Например, сейчас.

Я резко поворачиваю голову в сторону и таращусь в окно.

Поляна. Деревья. Каштаны. Что еще? Я вижу большой уксусник. В принципе

не надо говорить, что он большой. Уксусники всегда большие. Они внушают мне

страх. Этому тоже научил меня отец. Бояться уксусников. Они не отсюда. Это

неместные деревья. Откуда-то из Азии. Когда они еще маленькие – что длится

очень непродолжительное время – они образуют длинный, тонкий, похожий на

резину ствол, вся сила роста которого уходит в высоту.

Так они быстро перегоняют деревья, растущие с ними рядом. Как только

они превосходят всех по высоте, у них образуется огромная крона. Поэтому все,

что росло под ними, умирает, так как не получает сверху солнечного света, а

снизу – воду из почвы, потому что ее поглощают быстро растущие корни

уксусника.

Но все не так плохо. Так как эти деревья очень быстро растут, они совсем

непрочные по сравнению с нашими деревьями. При малейшем дуновении ветра

ветки ломаются. Это случается с ним по справедливости. Но часто ветки падают

на людей, которые не знают, что они проходят под азиатским деревом, которое

не справляется с ветром, так как оно очень занято тем, чтобы бросать тень на

всё, в результате чего под ним все высыхает, и оно забывает набрать

собственную силу.

Я далеко обхожу уксусники. И его не должно быть на моей могиле.

Когда я иду по улице, я повсюду вижу отводки уксусника. Они растут из

каждой щели. Очень плодовитые и неприхотливые к условиям деревья. Думаю, их

давно пора убрать из города, иначе скоро тут будут расти только уксусники.

Иногда я вижу, что люди оставляют расти в своем саду уксусник, который

поселился там. Сами виноваты. Вскоре он становится единственным жителем

сада. Но я же не могу звонить в каждый дом и объяснять им ситуацию. Слишком

много труда. К сожалению, не у каждого есть такой отец, как у меня, который

учит таким полезным вещам.

Листья очень большие. Посередине длинный стебель, сверху маленький

листочек, как голова, и боковыми листочками он очень симметрично идет книзу.

Справа и слева как будто ребра. Я выбираю на дереве ветку и считаю листочки. Я

же должна занять себя чем-нибудь. 25 листочков на одной ветке. Орлиный глаз,

Хелен. Я же говорю, они большие. Слишком большие. Ствол скорее гладкий и

зеленоватый, выглядит как серый хлеб без царапин. Приятный на ощупь. Если

решишься пройти под деревом.

Хватит заниматься окружающей средой. Пора заняться собой. Я уже давно

кое-что нащупала у себя на правом плече. Сейчас посмотрим, что там. Для этого

я выдвигаю плечо вперед, касаюсь кожи на руке и с силой оттягиваю ее. Теперь

вижу. Как и предполагала, это угорь. Я тоже не знаю, почему их всегда так много

на плечах. Мое в общем-то не самое лучшее объяснение этому звучит так: иногда

там хотят вырасти маленькие волосики, а футболка сильно натирает в этом

месте, поэтому волоски остаются под кожей и воспаляются.

Это одно из моих любимых хобби: выдавливать прыщи. У Робина в ухе я

заметила очень большой угорь. Точнее говоря, он расположен у него около

ушного слухового отверстия. Я уже часто видела, что у людей в этом месте

особенно плотные черные шняги. Думаю, никто не говорит им об этом, и поэтому

угревое отверстие годами наполняется грязью и кожным салом. Со мной уже пару

раз такое бывало, что, забыв спросить, я просто начинала выдавливать у людей

прыщи. Я почти что схватила Робина за ухо. Но смогла сдержаться. Многие не

понимают шуток в этой ситуации. Когда, не спросив, им начинают выдавливать

прыщи. Они воспринимают это как переход границы. Но Робина я спрошу, можно

ли мне выдавить у него угорь, когда мы познакомимся поближе. А мы точно

познакомимся поближе. Я не упущу его. Я имею в виду угорь в ухе у Робина. Он

забронирован для меня. Я зажимаю угорь на моем плече большим и указательным

пальцами левой руки и одним нажатием червячок выходит наружу.

И с большого пальца он сразу же попадает в рот.

Вроде бы уладили это дело, а сейчас я проверю еще маленькую болячку.

На месте угря появилась дырочка, из которой течет кровь.

Я вытираю ее. Но она не исчезает, а оставляет лишь кровяные разводы.

Точно так же, как и на ногах после бритья, когда брила я, а не Канелль.

Быстро и грубо. Почти всегда из-за холодной воды и долгого стояния у раковины у

меня на коже появляются мурашки. Когда я брею прямо по ним, я вскрываю

каждую мурашку. Тогда я всегда думаю, что в принципе с волосами выглядело

лучше, а теперь на месте каждого волоска появилась кровяная точка. Однажды я

надела на пораненные ноги колготки, и получился интересный эффект. Почти

прозрачные телесные колготки размазали каждое кровяное пятно вверх по ноге, и

образовались полоски. Если полностью надеть колготки и посмотреть сверху,

выглядит так, будто это дорогие кружевные колготки с загадочным узором. Я

часто надеваю их, когда иду куда-то отдыхать.

У этого способа есть и еще одно преимущество. Я с большим

удовольствием ем свои собственные корки от ранок. Когда после такого вечера я

снимаю колготки, засохшая кровь снова сдирается, и образуется много новых

маленьких корочек. Они затвердеют, и я могу их отодрать и съесть.

Почти также вкусно как гной из глаз после сна. Тот, что песочный

человечек приносит нам и кладет в уголки глаз у носа.

Когда я так грубо обращаюсь с моими болячками на ногах, некоторые поры

зарастают и больше не выпускают волосок, который в них живет. Но он

продолжает расти и лишь сворачивается клубком под кожей. Как корни авокадо в

стакане. В определенный момент он воспаляется, и тут в игру вступает Хелен. Всё

время я была терпеливой. Хотя волос постоянно кричал: «Вытащи меня отсюда, я

хочу расти прямым, как другие, на свежем воздухе», – я всегда умывала руки.

Трудно. Но в тот момент оно того стоит.

Я втыкаю иголку в воспаленный бугорок и сначала выдавливаю гной.

Облизываю кончики пальцев. Потом вытаскиваю волос. Я ковыряю болячку до тех

пор, пока не зацеплю волосок. Он выглядит все еще чуть-чуть кривым, так как

еще не видел дневного света и ему пришлось расти в очень стесненных условиях.