Текст книги "Ваш ход, мистер убийца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)

Шарлин Харрис
Ваш ход, мистер убийца

Патрику, Тимоти и Джулии

Глава первая

За несколько месяцев мне довелось побывать на трех свадьбах и одних похоронах. К концу мая – после второй свадьбы, но еще до похорон – я решила, что этот год, пожалуй, может претендовать на звание самого скверного года моей жизни.

Вторая свадьба, по общему мнению, удалась на славу. Правда, мне приходилось все время растягивать губы в счастливой улыбке, и на следующий день мои лицевые мускулы ощутимо ныли. Как выяснилось, быть дочерью невесты – весьма сложная и утомительная роль.

Церемония венчания свершилась в гостиной маминого дома, украшенной с подобающей случаю пышностью. На редкость красивый епископальный священник произнес все необходимые слова, и Аида Браттл Тигарден, моя обожаемая родительница, стала миссис Джон Квинслэнд.

Надо признать, выдавая мать замуж, испытываешь довольно странное чувство. Правда, мне не привыкать к брачным церемониям родителей. Мой отец давно уже женат во второй раз, в прошлом году он с женой и сыном, моим сводным братцем Филиппом, переехал в Калифорнию. Мама, в отличие от него, не собиралась переезжать в другой город. Но теперь, когда она вновь стала замужней дамой, у нее, разумеется, изменятся приоритеты.

А я, вероятно, вздохну свободнее.

Сыновья Джона Квинслэнда и их супруги тоже сияли улыбками. Одна из этих супруг была беременна, так что маме в самом скором времени предстояло стать бабушкой. Что касается меня, я была просто неотразима. Беседуя со священником Обри Скоттом, только недавно получившим назначение в Лоренсетон, я выдала целый залп цветистых фраз. Перед сотрудниками маминого агентства по продаже недвижимости я буквально рассыпалась в любезностях. Завидев среди гостей свою лучшую подругу Амину Дэй, я приветствовала ее ослепительной улыбкой. Но Амина, сжав мой локоть, посоветовала мне расслабиться.

– Вовсе не обязательно улыбаться в режиме «нон-стоп», – прошептала она мне на ухо. – Отдохни немного.

При этом взгляд Амины, устремленный в центр комнаты, где как раз проходила церемония разрезания свадебного торта, выражал величайшую заинтересованность этим событием. Я последовала совету подруги и позволила своим губам немного отдохнуть, мысленно возблагодарив судьбу за то, что Амина нашла возможность взять отпуск на несколько дней и приехать из Хьюстона, где работала секретарем в юридической фирме. Правда, позднее, во время ужина, Амина призналась, что свадьба моей матери – не единственная причина ее приезда в Лоренсетон.

– Представь себе, я тоже собираюсь замуж, – сообщила она, когда мы наконец сумели уединиться в уголке гостиной. – Вчера вечером рассказала об этом маме и папе.

– И… кто же он, твой избранник? – потрясенно выдохнула я.

– Похоже, во время телефонных разговоров ты пропускала все мои слова мимо ушей, – укоряюще покачала головой Амина.

Честно говоря, я действительно была не слишком внимательна, когда Амина рассказывала о своих бесчисленных поклонниках. У нее их столько, что запомнить всех – невыполнимая задача. С тех пор как подруге исполнилось четырнадцать, кавалеры у нее не переводились. На свидания она не ходила лишь во время короткого замужества, которое через год закончилось разводом.

– Погоди, погоди, дай припомнить… – виновато забормотала я. – Он работает менеджером в универмаге, верно?

Я поставила на столик стакан и взглянула на Амину снизу вверх. Моя подруга может похвастаться прекрасным ростом – пять футов пять дюймов. Увы, мой собственный рост составляет какие-то жалкие пять футов.

– Нет, Ро, не угадала, – усмехнулась Амина. – Мой жених – адвокат. Его контора расположена на том же этаже, что и та, где я работаю. Его зовут Хью Прайс, – добавила она, сияя от гордости.

Торопясь исправить свою оплошность, я обрушила на ее голову град вопросов, которые полагается задавать в таких случаях. Долго ли они встречались, как он сделал предложение, как его мать относится к будущей невестке, и все такое прочее. Амина сообщила, что свадьба состоится в Лоренсетоне через несколько месяцев. Я была счастлива услышать, что на этот раз моя подруга собирается неукоснительно следовать традициям. В первый раз Амина вышла замуж втихомолку, свидетелями более чем скромной церемонии были лишь лучший друг жениха – чрезвычайно отталкивающий тип – и лучшая подруга невесты, то есть я.

Теперь мне вновь предстояло стать подружкой невесты. Амина была не единственной новобрачной, на свадьбе которой я выполняла эту почетную обязанность. Но во второй раз становиться подружкой одной и той же невесты мне до сих пор не приходилось. Интересно, сколько еще раз мне придется сыграть эту роль для Амины? Боюсь, на ее последней свадьбе я буду брести к алтарю, опираясь на палку и тряся от старости головой.

Наконец мама бросила свадебный букет, проделав это с грацией и изяществом, которые не изменяли ей ни при каких обстоятельствах. Джон Квинслэнд, сияя белоснежной сединой и белоснежными зубами, взирал на молодую жену с обожанием. После этого новобрачные покинули гостей. Их ожидал медовый месяц на Багамах.

Свадьба моей матери завершилась.

За несколько месяцев до этого, в январе, одеваясь на первую свадьбу, я чувствовала себя рыцарем, который облачается в латы перед решительной битвой. Непослушные каштановые волосы, которые вечно торчат в разные стороны, я ухитрилась уложить в сложную прическу, и теперь надеялась, что это сооружение не развалится в самый неподходящий момент. Лифчик, приобретенный накануне, в самом выгодном свете выставлял мои скромные достоинства. Перемерив кучу платьев во всех бутиках Лоренсетона, я остановила выбор на подлинном произведении искусства из голубого шелка с изумительной золотистой отделкой. Заморачиваться по поводу новых туфель я не стала, решив, что к этому платью наилучшим образом подходят синие лодочки с бантами, которые я купила для свидания с Робином Крузо.

Надевая эти туфли, я не удержалась от тяжкого вздоха. С тех пор как я в последний раз видела Робина, прошла целая вечность. Впрочем, предаваться грустным воспоминаниям было совершенно ни к чему. Предстоящее мероприятие и так относилось к числу не слишком приятных. Я придирчиво оглядела себя в зеркале. Спору нет, при моем удручающе низком росте не помешали бы более высокие каблуки. Но, увы, я не из тех женщин, что способны легко передвигаться на ходулях.

Я подавила очередной тяжкий вздох, сняла очки и принялась за макияж. Обычно я использую минимум косметики, но на этот раз решила отказаться от своего правила. В результате приложенных усилий мои круглые карие глаза стали еще круглее, а ресницы приобрели поистине угрожающую длину.

Засовывая в сумочку носовой платок, пудреницу и прочие необходимые предметы, я то и дело косилась в зеркало. Мне отчаянно хотелось выглядеть красивой и безмятежной, и с некоторой натяжкой можно было сказать, что я достигла этого результата. Пытаясь убедить себя в этом, я спустилась на первый этаж своего таунхауса, взяла ключи и надела пальто. Отступать было некуда. Как ни печально, но в этой жизни всем нам время от времени приходится исполнять весьма тягостные обязанности. К числу этих обязанностей, несомненно, относится присутствие на свадьбе бывшего бойфренда.

С Артуром Смитом я познакомилась в клубе «Знаменитые убийства», членами которого являлись мы оба. Не лишним будет упомянуть, что Артур работает в полиции. Именно поэтому, когда одна из дам, посещавших наш клуб, была убита, ему пришлось принимать участие в расследовании. За первым преступлением последовала целая цепочка кошмарных событий, приведших наш тихий городок в состояние шока. В этот период, когда всем нам приходилось несладко, мы с Артуром и сблизились. Встречи наши продолжались и после того, как убийца был схвачен. Признаюсь, прежде никто и никогда не доводил мои чувства до подобного накала. Кто бы мог ожидать, что скромная библиотекарша без малого тридцати лет от роду и разведенный полицейский способны на подобное кипение страстей.

А потом костер страсти угас так же внезапно, как и вспыхнул. Выяснилось, что Артур обладает меньшим запасом топлива, чем я. Когда до меня наконец дошло, что он тяготится нашими отношениями и ищет удобного случая разорвать их, избежав при этом бурной сцены, я тут же пошла навстречу его желаниям. Собрав всю волю в кулак, я с невозмутимым видом дала Артуру понять, что более не нуждаюсь в его обществе. Одному богу известно, каких усилий мне это стоило. Наверное, почти полгода после этого я по ночам рыдала в подушку.

Когда же я немного оправилась и, проезжая мимо полицейского участка, перестала бросать на него тоскующие взгляды, на глаза мне попалось объявление о помолвке, напечатанное в «Сентинел».

Прочтя это объявление, я сначала позеленела от зависти, потом побагровела от злости и наконец посинела от обиды. Похоже, простонала я про себя, мне не избежать участи старой девы, вынужденной до конца своих дней таскаться по чужим свадьбам. Наверное, в ту злосчастную субботу, когда Артур поведет свою суженую к алтарю, мне стоит уехать из города. Хотя бы избавлюсь от искушения послоняться вокруг церкви.

Вскоре по почте пришло приглашение.

Линн Лигетт, невеста Артура и по совместительству – его коллега по отделу убийств, бросила мне перчатку. По крайней мере, я расценила это проклятое приглашение именно так.

И теперь я отправлялась на поединок, облаченная в шелковую голубую броню с золотой отделкой и в шлеме из собственных волос. В качестве подарка я приобрела в местном универмаге кошмарно дорогой и кошмарно безвкусный поднос. К сожалению, он не мог заменить мне щит, так как уже был отправлен по адресу Линн в сопровождении моей карточки.

Распорядителем свадьбы оказался полицейский, которого я знала с тех времен, когда встречалась с Артуром.

– Рад вас видеть, Ро, – изрек он без особой уверенности в голосе. – Вы прекрасно выглядите.

Ради торжественного случая он облачился в смокинг, который, говоря откровенно, сидел на нем как на корове седло.

– Вы гостья жениха или невесты? – осведомился он безучастным тоном и тут же покраснел, как вареный рак.

– Полагаю, точнее будет назвать меня другом жениха, – пропела я, мысленно восхитившись собственным самообладанием. Бедняга Хенк – именно так звали распорядителя – предложил мне руку и провел к свободному месту на церковной скамье. Когда я уселась, он с видимым облегчением кивнул и был таков.

Удержавшись от искушения оглядеться по сторонам, я прилагала героические усилия, стараясь выглядеть безмятежной и довольной жизнью. Всякий, взглянувший на меня, должен был немедленно понять, что я в последний момент увидела приглашение, завалявшееся где-то на столе, и решила уважить новобрачных – тем более что совершенно случайно я оказалась одетой соответствующим образом. Когда в церковь вошел Артур, взгляд мой устремился к нему, но это было более чем естественно. Гостям, явившимся на свадьбу, положено глазеть на жениха. Артур ничуть не изменился: его светлые волосы по-прежнему вились, голубые глаза смотрели открыто и доброжелательно. В сером смокинге он выглядел сногсшибательно. Тем не менее, глядя на него, я не испытала той пронзительной боли, к которой с содроганием готовилась.

При звуках «Свадебного марша» все встали, чтобы встретить невесту. Я заранее растянула губы в улыбке, мысленно понадеявшись, что улыбка эта не слишком напоминает злобный оскал. На Линн, как и положено, было пышное белое платье и воздушная вуаль. Невеста не уступала жениху ростом, ее прямые темные волосы были завиты локонами, что ей совершенно не шло. Линн, эта пожарная каланча, почти на целый фут выше, чем я. Когда-то она опасалась, что моя миниатюрность обеспечивает мне некоторые преимущества на любовном фронте. Теперь Линн убедилась, что это не так.

Когда Линн проходила мимо меня, я скользнула оценивающим взглядом по ее фигуре. Тут у меня перехватило дыхание. Вне всякого сомнения, невеста была беременна.

Сказать, что я получила сокрушительный удар, было бы преувеличением. Пока я встречалась с Артуром, у меня не было ни малейшего желания забеременеть. Случись подобное, я, честное слово, вряд ли стала бы прыгать от радости. Но, не скрою, я рассматривала Артура как вполне вероятного кандидата в мужья, а мысли о семейной жизни неотделимы от мысли о детях. Для женщины, достигшей моего возраста, задумываться о детях более чем естественно. И на какое-то мгновение мне показалось, что меня обокрали. Похитили у меня ребенка.

Тем не менее мне удалось совладать с бушевавшими в душе чувствами. Сияя улыбкой, я кивала знакомым и перебрасывалась фразами со всяким, кто оказывался рядом. Иными словами, я сделала все, чтобы мое присутствие на свадьбе не осталось незамеченным. Надо надеяться, новоиспеченным супругам донесут, что Аврора Тигарден пребывала в полном блеске красоты и в превосходном настроении.

Однако к концу церемонии силы мои начали иссякать. Я поняла, что свадебный ужин окажется для меня совершенно невыносимым, а главное, бессмысленным испытанием. Откровенно говоря, я поняла, что зря подвергала себя пытке. Напрасно я внушала себе, что выполняю долг вежливости. Напрасно твердила, что, отсидевшись дома, проявлю непростительную трусость. Явившись в церковь, я совершила глупость, и ничего больше.

Через несколько дней после маминой свадьбы мне пришлось отправиться на похороны. Как и положено мероприятиям подобного рода, похороны эти проходили вполне благопристойно. День, когда мы провожали в последний путь Джейн Ингл, выдался не слишком жарким, что для начала июня можно счесть настоящей редкостью. Дождя тоже не наблюдалось. В церкви собралось вполне приличное количество народу. Не могу сказать, что собравшиеся были охвачены жгучей печалью. Учитывая все обстоятельства, смерть Джейн Ингл трудно было отнести к разряду трагических событий. Она давно вступила в пору жизни, которую принято называть закатной, и, как выяснилось, была тяжело больна, хотя тщательно скрывала это.

В большинстве своем люди, пришедшие отдать ей последний долг, являлись прихожанами той же церкви, что и Джейн, или работали вместе с ней в школьной библиотеке. Семьи у Джейн не было, единственным ее родственником являлся престарелый кузен Парнелл Ингл, слишком слабый и дряхлый для того, чтобы явиться на похороны.

Обри Скотт, епископальный священник, которого я не видела со дня маминой свадьбы, весьма красноречиво описал достоинства усопшей, за всю жизнь никому не причинившей зла и привлекавшей сердца добрым нравом, живым умом и неизменным обаянием. Разумеется, Джейн не была ангелом во плоти, но в подобных ситуациях не принято рассуждать о качествах характера, которые трудно отнести к числу христианских добродетелей. Поэтому достопочтенный мистер Скотт упомянул лишь, что личность покойной была богата множеством «оттенков». Это осторожное выражение показалось мне не слишком удачным, возможно, потому, что на моей памяти волосы Джейн всегда сохраняли один-единственный серебристо-седой оттенок.

Не исключено, что в молодые годы Джейн пережила несколько бурных эпизодов, но замужем она никогда не была. Так что мы с усопшей – товарищи по несчастью, горестно вздохнула я, думая о том, сколько народу явится на мои похороны. Взгляд мой скользил по лицам людей, сидевших на церковных скамьях. Все они были мне более или менее знакомы. Кстати, с самой Джейн мы познакомились и, несмотря на разницу в возрасте, стали друзьями в клубе «Знаменитые убийства», ныне прекратившем свое существование. Помимо меня на похороны явился только один член этой приснопамятной организации, темнокожий бизнесмен Лимастер Кейн. Он в полном одиночестве сидел на задней скамье.

Вид у него был настолько одинокий и неприкаянный, что на кладбище я подошла к нему и пробормотала несколько слов насчет того, как я рада его видеть. В ответ он заявил, что Джейн была единственным человеком, который общался с ним на равных, не обращая внимания на цвет его кожи. После этого мне оставалось только прикусить язык.

Пожалуй, несмотря на многолетнее знакомство, я знала Джейн вовсе не так хорошо, как мне казалось. Впервые я почувствовала, что мне будет очень ее не хватать.

Перед глазами у меня встал ее маленький, аккуратный дом, который был обставлен старинной мебелью, доставшейся Джейн в наследство от родителей, и до отказу набит книгами. Я вспомнила, что Джейн обожала кошек. Что теперь будет с ее любимицей, золотисто-рыжей Маделин? Кошка получила имя в честь Маделин Смит, знаменитой шотландской отравительницы, жившей в XIX веке. Эта историческая личность пользовалась особым расположением Джейн. Да, пожалуй, оттенки характера покойной были куда более причудливыми, чем это мог представить достопочтенный мистер Скотт. Как правило, пожилые леди редко благоволят к убийцам. Впрочем, лично я не вижу в этом ничего предосудительного. У меня свои причуды.

Предаваясь подобным размышлениям, я брела к машине, которую оставила у кладбищенской ограды. Тут кто-то окликнул меня:

– Мисс Тигарден!

Обернувшись, я увидела, что ко мне спешит какой-то мужчина. О том, зачем ему понадобилась моя скромная персона, я не имела даже отдаленного понятия. Его круглое красное лицо, обрамленное редеющими темными волосами, казалось мне смутно знакомым, однако я никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах мы встречались.

– Бубба Сивелл, – представился он, пожимая мою руку.

Никогда прежде мне не доводилось слышать, чтобы человек говорил с таким сильным южным акцентом.

– Я адвокат мисс Ингл, – сообщил он. – Вы ведь Аврора Тигарден, верно?

– Да, конечно, – кивнула я. – Простите, что не сразу вас узнала.

Теперь я вспомнила, что видела мистера Сивелла в клинике, куда Джейн положили перед смертью.

– Какая удача, что я встретил вас сегодня, – заявил Бубба.

Адвокат так запыхался, что не мог больше говорить. Пока он переводил дух, я украдкой разглядывала его приземистую плотную фигуру, упакованную в дорогой костюм. Пожалуй, этот тип стремится произвести впечатление интеллектуала, смиренно несущего груз своего колоссального ай-кью, решила я. С одной стороны, не прочь пощеголять непритязательностью манер, с другой – не упустит случая блеснуть эрудицией. Маленькие темные глазки адвоката буравили меня с откровенным любопытством.

– Перед самой кончиной мисс Ингл внесла в свое завещание некоторые изменения, которые представляют для вас несомненный интерес, – наконец отдышавшись, изрек он.

– Да? – рассеянно спросила я.

Все мое внимание было поглощено каблуками собственных туфель, все глубже уходивших в мягкую кладбищенскую землю. Интересно, думала я, если я сниму туфли и потопаю к машине босиком, будет ли это сочтено вопиющим нарушением приличий? К тому же было достаточно тепло, нос у меня вспотел, и теперь очки то и дело норовили соскользнуть с него, так что мне приходилось постоянно их поправлять.

– Возможно, вы выберете минутку и заглянете ко мне в офис? – продолжал мой собеседник.

Я бросила взгляд на часы и после недолгого размышления изрекла с легким сомнением в голосе:

– Да, пожалуй, я смогу найти для вас немного времени.

Это был чистой воды блеф, так как в тот день я была совершенно свободна. Но мне не хотелось, чтобы мистер Сивелл принял меня за бездельницу, не знающую, чем себя занять. Хотя это было недалеко от истины.

В последнее время библиотека, где я работаю, испытывала ощутимую нехватку финансирования, и в результате некоторым сотрудникам пришлось перейти на неполный рабочий день. Я отнюдь не относилась к числу старейших сотрудников, которыми руководство особенно дорожило, и потому оказалась среди тех, над кем, как дамоклов меч, висела угроза увольнения. Работала я теперь не больше восемнадцати – двадцати часов в неделю. Если бы я не была избавлена от необходимости платить за жилье и не получала небольшой зарплаты в качестве проживающего менеджера (четыре таунхауса, находящихся в моем ведении, принадлежат маме), ситуацию, в которой я оказалась, с полным правом можно было бы назвать плачевной.

Мистер Сивелл так подробно объяснил, как проехать к нему в офис, что я при всем желании не смогла бы заблудиться. Однако, не понадеявшись на мои умственные способности, адвокат предложил мне следовать за его машиной. По дороге он включал сигналы поворота настолько заблаговременно, что несколько раз едва не сбил меня с толку. К тому же он все время махал рукой и ловил мой взгляд в зеркале заднего вида, ожидая, когда я помашу ему в ответ. Учитывая, что я прожила в Лоренсетоне всю жизнь, все эти предосторожности были совершенно излишними и успели изрядно мне надоесть. Мне ужасно хотелось протаранить его машину и потом разразиться бурными извинениями, а может быть, и слезами. И лишь томившее меня любопытство – как-никак мистер Сивелл обещал сообщить мне нечто чрезвычайно интересное – мешало устроить этот маленький спектакль.

– Видите, добраться до моего пристанища оказалось совсем не трудно! – торжествующе провозгласил мистер Сивелл, когда я припарковала свою машину на стоянке около Джаспер-билдинг – старейшего делового центра в городе, мимо которого я проезжала бессчетное количество раз.

– Да, вовсе не трудно, – выдохнула я, предпочитая воздержаться от дальнейших комментариев.

– Нам надо подняться на третий этаж, – сообщил мистер Сивелл, как видно опасавшийся, что я ухитрюсь заблудиться по пути от стоянки к входной двери. Я сочла за благо промолчать. В лифте я продолжала хранить молчание. Мистер Сивелл, напротив, говорил без умолку и за несколько минут успел выразить уверенность в том, что смерть Джейн стала для всех ее знакомых невосполнимой утратой, порадоваться тому, что похороны прошли на должном уровне, и сообщить, что в Джаспер-билдинг царит особая атмосфера, отличающая его от современных деловых центров, холодных и бездушных. Именно поэтому он и избрал это здание для своего офиса.

Я тем временем ломала голову над вопросом: как Джейн, с ее саркастическим умом, могла выдерживать общество этого болтуна. Однако, войдя в офис и увидев трех сотрудников, сидящих за столами, я поняла, что Бубба Сивелл вовсе не так глуп, как кажется. Помимо того что на него работал целый штат, я различила еще несколько верных признаков процветания: дорогие обои, кожаную мебель и множество изящных безделушек, несомненно заказанных по каталогу «Деловой мир». Пока я глазела по сторонам, мистер Сивелл отдал несколько распоряжений рыжеволосой секретарше, чей безупречный строгий костюм тоже должен был свидетельствовать о выдающихся деловых качествах ее шефа. Секретарша, которая отнюдь не производила впечатления дурочки, понимающе кивнула и выскользнула за дверь.

– Что ж, мисс Тигарден, перейдем к вашим делам, – жизнерадостно возвестил адвокат, когда мы остались одни. – Вот только найти бы нужную папку! Черт побери, от этого вечного бардака можно сойти с ума!

Пока Бубба Сивелл рылся в бумагах, загромоздивших его стол, я вносила коррективы в его психологический портрет. Пожалуй, Бубба Сивелл относится к числу хитрецов, которые по какой-то причине считают нужным притворяться простаками.

– Вот она! Она все время лежала здесь!

Бубба схватил нужную папку и помахал ею с таким торжеством, словно найти необходимый документ на собственном рабочем столе было для него невероятной удачей.

Мне отчаянно хотелось разразиться аплодисментами, но я предпочла благонравно сложить руки на коленях. Хотя мне довелось стать зрительницей самого настоящего спектакля, оваций от меня, пожалуй, никто не ожидал. Тем не менее любопытство мешало мне терпеливо ожидать развязки.

– Насколько я понимаю, содержимое этой замечательной папки имеет некоторое отношение к моей скромной персоне? – решила я поторопить события.

Пухлые пальцы мистера Сивелла, беспрестанно перебиравшие документы, внезапно замерли, глаза его пронзительно взглянули на меня из-под кустистых бровей. Простоватый рубаха-парень исчез бесследно, на меня взирал профессионал высокого класса.

– Мисс Тигарден, должен сообщить, что мисс Ингл назначила вас своей наследницей, – негромко произнес он.

Вне всякого сомнения, в английском языке нет фразы, способной произвести на человека более сильное впечатление. Мне стоило немалых усилий удержать на месте свою челюсть, которая так и норовила отвиснуть до самой груди. Пальцы моих рук, доселе мирно почивавших на коленях, инстинктивно переплелись. Наконец я испустила потрясенный вздох и ощутила, что вновь обретаю дар речи.

– И… что же я унаследовала? – заплетающимся языком пробормотала я.

Бубба Сивелл с готовностью пояснил, что, согласно завещанию Джейн Ингл, ко мне переходит ее дом со всей обстановкой, а также большая часть ее банковского счета. Своему кузену Парнеллу и его жене Ли Джейн завещала машину и сумму в пять тысяч долларов при условии, что они возьмут к себе ее кошку Маделин. Услыхав, что кошка не входит в число доставшегося мне имущества, я испустила вздох облегчения. Домашних животных у меня никогда не было, и я понятия не имею, как с ними обращаться.

О том, что следует говорить в подобных ситуациях, я тоже не имела ни малейшего понятия. В голове у меня царил полный сумбур. Только что, на кладбище, я испытывала легкую грусть, закономерную при прощании с человеком, которого знала много лет. Теперь грусть должна была смениться буйным ликованием – ведь все мои материальные проблемы разрешились в мгновение ока. Но я была так изумлена, что не могла радоваться.

– Почему, почему она это сделала? – растерянно пробормотала я. – Она говорила вам об этом?

– Мисс Ингл решила составить завещание в прошлом году, после того как разразились все эти неприятности с клубом, который вы обе посещали, – сообщил Бубба Сивелл. – Ей хотелось оставить добрую память о себе хотя бы у одного человека. И она полагала, что существует лишь один верный способ сделать это. Завещать все свои деньги какому-нибудь благотворительному фонду у мисс Ингл не было желания. Она… – адвокат замялся, подбирая нужные слова, – не испытывала склонности к филантропии. И не жаждала посмертной славы. Что касается ближайших родственников, мистера Парнелла и его супруги, с ними она не слишком ладила. Вы ведь их знаете?

Я рассеянно кивнула. Пару раз мне доводилось встречать кузена Джейн и его жену в церкви, но сейчас я никак не могла припомнить, в какой именно. В отличие от большинства уроженок Юга, которые всю жизнь сидят на одной и той же церковной скамье, я имею привычку менять церкви чуть ли не каждое воскресенье. Очень хорошо помню, что, когда нас с Парнеллом представили друг другу, я спросила, не доводится ли он родственником Джейн. В ответ тот кивнул, скорчив довольно кислую гримасу.

Что касается Ли, за все время нашей беседы она едва проронила пару слов и при этом сверлила меня неприветливым взглядом.

– Мы не слишком близко знакомы, – уточнила я.

– Мистер Парнелл и его супруга уже не молоды и не имеют детей, – продолжал Бубба Сивелл. – Джейн понимала, что они вряд ли надолго переживут ее. Скорее всего, после их смерти деньги Джейн достались бы церковному приходу, который они посещали, а это вовсе не входило в планы мисс Ингл. Она долго ломала себе голову и наконец остановила свой выбор на вас.

Теперь черед ломать себе голову, пытаясь угадать причину подобного выбора, наступил для меня. Взглянув на адвоката, я заметила в его глазах легчайшую тень неодобрения. Судя по всему, он полагал, что Джейн поступила бы разумнее, завещав деньги сиротскому приюту или обществу защиты животных.

– Можно узнать, сколько денег на счету, который я унаследовала? – осторожно осведомилась я.

– Если мне не изменяет память, на платежном счету мисс Ингл что-то около трех тысяч, – сообщил адвокат. – Точные сведения содержатся в этой папке. Конечно, вам придется оплатить несколько последних счетов из клиники, но большая их часть покрывается страховкой мисс Ингл.

Значит, на меня свалились целых три тысячи! Отлично. Теперь я наконец смогу окончательно расплатиться за машину. А то эта выплата пожирала большую часть моего месячного дохода.

– Вы сказали, на платежном счету… – уточнила я после минутного раздумья. – А что, у Джейн есть и другие счета?

– Еще бы нет! – воскликнул Бубба, вновь вернувшийся к образу славного, но простоватого малого. – Мисс Джейн имела накопительный счет, который хранила в неприкосновенности. Пару раз я пытался соблазнить ее весьма выгодными инвестициями. Но она и слышать ничего не хотела! Ей нравилось, что у нее на счету такая внушительная сумма. – Мистер Сивелл пригладил свои редеющие волосы и рухнул в кресло.

– Внушительная сумма… – пробормотала я, едва не заскрежетав зубами от нетерпения. – Не могли бы вы сообщить мне, какая именно?

Бубба просиял. Похоже, мне наконец удалось задать вопрос, которого он от меня ожидал. Жизнерадостно подпрыгнув на стуле, он открыл папку и извлек из нее какой-то листок.

– И-итак, – протянул он, пробегая глазами по колонкам цифр, – согласно сведениям, полученным в прошлом месяце – да, именно в прошлом месяце, – сумма, находящаяся на счету мисс Ингл, составляет пятьсот пятьдесят тысяч долларов.

Возможно, я немного поторопилась, удостоив нынешний год звания самого скверного года своей жизни.