Текст книги "Ваш ход, мистер убийца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Знаю, – кивнула я. – На редкость неприятный тип.

– Когда он решил от нас уехать, я была только рада. Следующего нашего жильца звали Марк Каплан, и он работал маляром…

Марсия смолкла, словно ее сморила внезапная дрема. За стеклами темных очков я не могла разглядеть ее глаз, но мне показалось, что они закрылись.

– Так что же с ним случилось? – подала голос я.

– Ничего хорошего, – очнулась Марсия. – Он был единственным из наших жильцов, кто съехал потихоньку, ночью, никому не сказав ни слова и, разумеется, не заплатив.

– Вот скотина! Надо же, улизнул потихоньку! А вещички свои, разумеется, не забыл прихватить? – возмутилась я.

Еще один претендент, пронеслось у меня в голове. Не исключено, что череп принадлежал этому самому Марку, как его там.

– Кой-какое барахло оставил. Мы думали, может, он вернется за вещами, но паршивца и след простыл. Вы уверены, что не хотите выпить? Может быть, чаю? Настоящего чаю, я имею в виду.

– Нет, спасибо. Вы рассказывали о ваших жильцах, – напомнила я, стараясь не выдать голосом волнения. – Что же произошло с последним?

– Сбежал не заплатив, я же сказала. И мы с мужем решили завязать с этим делом. Торренс заявил, что хлопот с жильцами больше, чем прибыли. В последние несколько лет он стал ужасно раздражительным и нервным. Думаю, это кризис среднего возраста. Как вспомню, сколько крови они с Джейн попортили друг другу из-за этого дурацкого дерева, прямо смех разбирает!

Я взглянула в ту сторону, куда указывал палец с кроваво-красным ногтем. Примерно посередине между двумя домами и в самом деле росло дерево. Отсюда, со двора Райдаутов, оно казалось до странности кривобоким.

– Это дерево стоит в точности на границе между участками, – сообщила Марсия. Голос у нее был глубокий, грудной и очень сексуальный. – Джейн и мой благоверный никак не могли решить, что с ним делать. Вы можете себе представить, чтобы люди в здравом уме ломали копья из-за дерева?

– Люди могут ломать копья из-за чего угодно, – осторожно возразила я. – Я работаю управляющим менеджером в нескольких таунхаусах и знаю, что конфликты часто вспыхивают на пустом месте. Например, из-за того, что один из жильцов воспользовался соседской автостоянкой.

– Ну, это повод для настоящей бури. Что касается дерева, оно, если говорить точно, растет немного ближе к дому Джейн… то есть вашему. Но Торренс с ума сходил из-за его листьев… Ему, видите ли, осточертело их сгребать. Он все время твердил Джейн, что дерево надо спилить. На самом деле пользы от него никакой. Тень бросает там, где она никому не нужна. Но Джейн тоже оказалась упертой. Ни в какую не желала расставаться с этим сокровищем. Тогда Торренс взял и срубил ветви, которые нависали над нашим участком. У Джейн, когда она это увидела, просто лицо вытянулось. Она смерила беднягу Торренса гневным взглядом и произнесла: «Вы сделали свой ход, Торренс Райдаут. Теперь мой черед!» Ну, ни дать ни взять героиня мелодрамы! Вы не знаете, из какой пьесы она позаимствовала эту реплику?

Я покачала головой. История показалась мне очень занятной. Джейн представала в ней, прямо скажем, с неожиданной стороны. Впрочем, не исключено, все дело было в интерпретации, которую придала этому событию Марсия.

– Как бы то ни было, прибить срубленные ветки назад Торренс не смог бы при всем желании, – продолжала моя собеседница. В речи ее ощущался южный акцент, который сейчас стал заметнее. – Джейн, конечно, остыла и не стала приводить свои угрозы в исполнение. Да и что она могла придумать? Спалить наш дом? Заминировать лужайку? Слава богу, до этого не дошло. Только, сами понимаете, с тех пор между нею и Торренсом точно кошка пробежала. А со мной она разговаривала как ни в чем не бывало. Мы ведь состоим в попечительском совете сиротского приюта. И что там ни говори, Джейн была славная бабулька.

Я попыталась представить Джейн в приступе ярости, но мое слабое воображение пасовало перед подобной задачей. Джейн всегда была такой любезной, такой приветливой и деликатной! Но, надо признать, ко всем вопросам, связанным с частной собственностью, она относилась с болезненным трепетом – в точности как моя мама. Она никогда не позволила бы себе даже пальцем коснуться того, что ей не принадлежало, и требовала, чтобы окружающие столь же неукоснительно соблюдали ее имущественные права. Отстаивая эти права, она, пожалуй, могла дойти до самых крайних мер.

Так что история, рассказанная Марсией, отнюдь не показалась мне невероятной. Поразительно, как много нового я узнаю о Джейн в последнее время, мелькнуло у меня в мозгу. Я понятия не имела не только о том, что она способна скандалить с соседями, но и о том, что она состояла в попечительском совете сиротского приюта. В нашем городе есть только одно такое учреждение, с незапамятных времен его почему-то называют «Дом Мортимера».

– Надо сказать, в последние два года они неплохо ладили, – неспешно продолжала Марсия. – Я имею в виду, мой благоверный и Джейн. Я так думаю, она его простила… Ох, до чего клонит в сон… Прямо глаза слипаются…

– Мне очень жаль, что у вас были неприятности с Джейн, – пролепетала я.

Почему-то мне казалось, я несу ответственность за свою… благодетельницу.

– Я-то знала Джейн совсем с другой стороны. Она была на редкость интересной собеседницей… Ее эрудиция просто потрясала… И она никогда не отказывалась помочь. – Я поднялась, чтобы уйти.

– Стычка с Торренсом – это полная ерунда, – едва ворочая языком, пробормотала Марсия. Она, похоже, окончательно разомлела. – Вот с Кэри у нее разгорелась настоящая война.

– Неужели? – с нарочитым равнодушием спросила я.

Но Марсия Райдаут уже задремала, даже во сне не выпуская из рук стакана.

Солнце припекало немилосердно. Я никак не могла решить, стоит ли будить Марсию. Пожалуй, она сильно обгорит. Впрочем, ее кожа так густо смазана маслом, что солнечные ожоги ей не страшны. Оставив Марсию дремать в шезлонге, я вернулась в дом и опять принялась за разборку вещей. Время от времени я выглядывала из окна, чтобы удостовериться, что Марсия на месте.

Значит, благовоспитанная Джейн была способна прийти в ярость и угрожать своим врагам неведомыми карами. Диковатая картина, ничего не скажешь! Наверное, мне трудно понять ее чувства, потому что до сих пор у меня практически не было собственности. Возможно, теперь я тоже начну отстаивать свое имущество, как разъяренная тигрица.

Соседи, как известно, мастера затевать дрязги и склоки. Причем со стороны всегда кажется, что причины этих дрязг яйца выеденного не стоят. Что тут говорить, если даже моя мама, образец хороших манер и элегантности, собиралась купить винтовку и пристрелить соседскую собаку, которая мешала ей спать своим лаем. К счастью, на столь суровую меру она не решилась, ограничившись заявлением в полицию. Одному из полисменов пришлось явиться к ней домой и терпеливо ждать, когда тявканье четвероного злоумышленника нарушит ночную тишину. В результате хозяин собаки получил судебный ордер. Нетрудно догадаться, после этого он не разговаривал с мамой в течение нескольких лет – до тех пор, пока не переехал в другой город. Насколько я помню, их взаимная неприязнь надолго пережила злополучную собаку.

Интересно, по какому поводу вспыхнула война между Джейн и Кэри? Конечно, к моей насущной проблеме, то есть к черепу, эти боевые действия не имеют отношения, ведь череп никак не может принадлежать ни Кэри Осланд, ни Торренсу Райдауту. А вот насчет исчезнувшего жильца Райдаутов, Марка Как-Его-Там, подобной уверенности нет. Спору нет, вероятность того, что этого типа замочила Джейн, не особенно велика. Но так или иначе, у черепа есть уже два потенциальных владельца. Если только слово «владелец» подходит в данном случае.

Теперь, когда в спальне Джейн воцарился относительный порядок, я принялась рыться в ее бумагах. В том, что у нее, как и у всякого человека, есть шкатулка, где хранятся документы на машину, а также старые чеки, счета, рецепты и квитанции, я не сомневалась. У Джейн таких заветных шкатулок, точнее, разрисованных цветами коробок для открыток оказалось несколько штук. Отыскав их в спальне для гостей, я испустила тяжкий вздох и мысленно выругалась. Джейн хранила весь бумажный хлам, скопившийся как минимум за семь лет. Мне оставалось только запастись терпением и открыть первую коробку.

Глава пятая

Я включила телевизор в гостиной и, перебирая бумаги, краем уха прислушивалась к голосам дикторов, читавших новости. Выяснилось, что документы на машину уже переданы Парнеллу Инглу – во всяком случае, мне их обнаружить не удалось. Все прочие пребывали в полном беспорядке. И почему только Джейн не пыталась выработать хоть какую-то систему, мысленно посетовала я. В моих собственных бумагах – я храню их в коробке из-под обуви – царил безнадежный хаос, но об этом я старалась не думать.

По крайней мере, Джейн хотя бы давала себе труд проставлять на коробках даты. Я начала с самой ранней, с той, где, судя по надписи, лежали документы семилетней давности. Не понимаю, с какой целью Джейн хранила весь этот хлам: чеки на платья и туфли, которые она успела сносить, давным-давно оплаченные телефонные счета, квитанции, которые выписал ей дезинфектор, обрызгавший дом жидкостью от клопов. Гора бумаг, которые я намеревалась выбросить, росла с каждой минутой.

В отличие от Джейн, я без сожаления расстаюсь с ненужными вещами и даже получаю при этом некоторое удовольствие. Разборка бумаг так захватила меня, что я не сразу обратила внимание на странный звук, доносившийся с улицы. Наконец, сообразив, что кто-то скребется у кухонной двери, я замерла и превратилась в слух. Протянула дрожащую руку и выключила телевизор. Бояться нечего, твердила я себе. Преступники имеют обыкновение действовать украдкой. А тот, кто возился за дверью, и не думал таиться.

Дождавшись, когда мои руки и ноги перестали дрожать, я встала и отправилась на разведку. Царапающий звук не прекращался, напротив, стал громче. Я осторожно приоткрыла дверь и увидела, что на козырьке над дверью сидит, свесив голову, рыжая кошка. Прежде мне не доводилось видеть таких толстых и пушистых экземпляров.

– Маделин? – вопросила я.

Кошка надменно посмотрела на меня, что-то сердито проворчала, тяжело спрыгнула с козырька и, скользнув по моим ногам, вошла в дом.

– Для столь упитанной особы ты на редкость проворна, – улыбнулась я.

Маделин на этот раз не удостоила меня даже взглядом. Она деловито осматривала свой дом, терлась о мебель, проверяя, все ли в порядке.

Сказать, что я пребывала в растерянности, означало не сказать ничего. Кошку должны были забрать к себе Парнелл и Ли. Джейн прекрасно знала, что у меня нет ни малейшего опыта общения с домашними животными. Мама не питает нежных чувств к четвероногим и никогда не разрешала мне завести собаку или кошку. Постепенно мамино убеждение в том, что от так называемых домашних любимцев только грязь и хлопоты, передалось и мне.

Надо срочно позвонить Парнеллу, решила я. Пусть приезжает за своей кошкой. А если ему недосуг, я, так и быть, доставлю эту зверюгу к нему домой. Правда, поймать кошку будет нелегко. Она наверняка меня исцарапает. А если засунуть ее в багажник, она может задохнуться. Мало мне было черепа, тут еще новая морока! Я в изнеможении опустилась на кухонный стул и уронила голову на руки.

Маделин, завершившая свой обход и, по всей видимости, удовлетворенная результатами, вернулась в кухню. Усевшись напротив, она накрыла лапы хвостом и принялась выжидающе смотреть на меня. Глаза у кошки были круглые, золотистые, а взгляд почему-то напомнил мне взгляд Артура Смита. Взгляд этот говорил: «Если будешь мне перечить, узнаешь, как в таких случаях поступают крутые парни». То есть, конечно, в случае с кошкой речь шла о крутой девице. Я обнаружила, что заискивающе улыбаюсь, пытаясь изобразить приветливость. Похоже, я преждевременно вообразила себя хозяйкой этого дома, пронеслось у меня в голове. Кошка тем временем выгнула спину и одним грациозным движением вскочила на стол. Неужели Джейн позволяла своей любимице разгуливать там, где люди едят, с ужасом подумала я.

Теперь, когда Маделин не было необходимости смотреть на меня снизу вверх, взгляд ее стал еще более надменным. По всей видимости, моя непонятливость вывела кошку из терпения, потому что она подошла ко мне и потерлась о мою руку золотисто-рыжей головой. Я неуверенно погладила ее. В глазах кошки по-прежнему светилось ожидание. Я попыталась припомнить, как обращалась со своей любимицей Джейн. Вроде бы кошке нравилось, когда хозяйка почесывала ее за ушами. Я робко проделала подобную манипуляцию. Где-то в глубине пушистого рыжего кома возникло довольное урчание. Кошка прикрыла глаза от удовольствия. Так, значит, я действую в верном направлении. Ободренная успехом, я легонько почесала подбородок Маделин. Эта процедура тоже была принята одобрительно.

Через некоторое время у меня устали руки, и я решила, что ублажила кошку достаточно. Маделин потянулась, зевнула и мягко соскочила со стола. Подошла к одному из кухонных шкафов и уселась напротив, многозначительно поглядывая на меня через плечо. Чувствуя себя полной идиоткой, я гадала, чего она хочет на этот раз. Маделин требовательно мяукнула. Я открыла дверцу шкафа и не увидела ничего, кроме банок и коробок, которые вчера собственноручно опустошила. Маделин по-прежнему буравила меня глазами. Она наверняка убедилась, что я непроходимая тупица, и решила относиться ко мне снисходительно. Я открыла еще одну дверцу и обнаружила банку с кошачьим кормом.

– Ты хочешь есть? – обратилась я к Маделин.

Кошка снова мяукнула, на этот раз удовлетворенно, и принялась расхаживать туда-сюда, не сводя глаз с черно-зеленой жестянки. Я выдвинула несколько ящиков, пытаясь вспомнить, где видела электрический штопор. Наконец поиски мои увенчались успехом. Я открыла банку и поставила ее на пол. Маделин взглянула на меня с некоторым сомнением – она явно не привыкла есть из банки. Потом, как видно решив, что в обществе такой невежи можно пренебречь хорошими манерами, кошка принялась уничтожать содержимое банки. Я тем временем наполнила водой пластмассовую миску и предложила ее Маделин. Судя по одобрительному выражению кошачьей морды, мне удалось немного подняться во мнении хвостатой повелительницы.

Перспектива телефонной беседы с Парнеллом не вызывала у меня особого энтузиазма, но другого выхода не было. Дотащившись до телефона, я вспомнила, что он отключен. Завтра нужно будет непременно заехать на телефонную станцию, сказала я себе, и оглянулась на кошку, которая, утолив голод, принялась самозабвенно вылизывать пушистую шерстку.

– Ну и что мне с тобой делать? – пробормотала я.

Наверное, с кошкой ничего не произойдет, если на ночь оставить ее здесь, решила я. А Парнеллу я позвоню, как только вернусь домой. Утром он заедет и заберет доверенное его попечению животное. Уж конечно, ночью кошка никуда не уйдет из собственного дома. Джейн, если мне не изменяет память, постоянно твердила, что ее любимица – убежденная домоседка. Хотя, если говорить откровенно, большую часть того, что Джейн говорила о кошке, я попросту пропускала мимо ушей. Всем известно, любители домашних животных готовы рассказывать о своих идолах до бесконечности.

Так, но если Маделин останется здесь, ей необходим кошачий туалет. Раньше он стоял за холодильником, но теперь его здесь не было. Наверное, он остался у ветеринара, в кошачьем пансионе, куда кошке пришлось переселиться во время болезни Джейн. А может, перекочевал в дом к Парнеллу и Ли, где стоит сейчас без всякого употребления.

Так или иначе, необходимо подобрать лотку замену. Заглянув в несколько шкафов, я отыскала плоскую пластмассовую посудину подходящего размера и поставила ее рядом с холодильником, на привычное для Маделин место. Разочарованный взгляд кошки дал мне понять, что этого недостаточно. Я вновь предприняла поиски и обнаружила в одном из ящиков пакет с наполнителем для кошачьих туалетов.

Теперь у меня были все основания гордиться собой. Пожалуй, мама была права, внушая мне, что от животных одни хлопоты, подумала я, вытирая пот со лба. Хотела бы я понять, почему владельцы кошек считают себя их хозяевами. Ведь всякому ясно: им отведена скромная роль слуг при хвостатых господах.

Маделин вошла в дом, не спросив у меня разрешения, она без всяких церемоний приказала подать ей ужин и позаботиться об ее удобствах. Удостоверившись, что я справилась с поставленной задачей, рыжая диктаторша прошествовала в спальню Джейн, свернулась клубком в кресле и задремала. Я с завистью посмотрела на нее и, вздохнув, вновь принялась за разборку бумаг.

Счет, который я искала, обнаружился в четвертой коробке. Из даты следовало, что ковер был постелен три года назад. Значит, череп занял свое место в сундуке примерно в это время. А вот когда он стал черепом, то есть из живого человека превратился в бренные останки, по-прежнему не ясно. Уж конечно, Джейн не стала бы засовывать в сундук… скажем так, свеженький трофей. Как выяснилось в последнее время, в ее характере было много тайных сторон, о которых я не имела понятия. Но отрубить жертве голову и оставить ее гнить в сундуке… это уж слишком. На такое способен только монстр из кровавого триллера.

А то, что Джейн не была монстром, я знаю наверняка. Но почему я так уверена? Разве я не убедилась, что, когда речь идет об этой женщине-загадке, нужно быть готовой к любым сюрпризам? Я сжалась на полу, обхватив колени руками. В кресле зевнула и потянулась Маделин, единственное существо на свете, которое, возможно, хоть что-то знало о тайной жизни Джейн.

Итак, что мне известно о Джейн? Этой изящной пожилой леди было уже за семьдесят. Она неизменно собирала свои серебристо-седые волосы в аккуратный пучок и никогда не носила брюк, считая подобную форму одежды недопустимой вольностью. Несмотря на возраст, она обладала живым умом, чувством юмора и безупречными манерами. Да, она интересовалась громкими убийствами, но интересоваться преступлениями и совершать их – это далеко не одно и то же. К тому же предметом научных изысканий Джейн были убийства, давно ставшие историей. Викторианская эпоха, благопристойная и чинная, казалась ей наиболее притягательной.

Еще мне известно, что Джейн никогда не была замужем. Мать ее, насколько я помню, занимала в лоренсетонском обществе выдающееся положение, на которое Джейн никогда не претендовала. Более того, она всегда вела себя так, что никто не мог заподозрить в ней состоятельную женщину. Тем не менее к частной собственности она относилась как к святыне.

Джейн вообще была сторонницей традиций, не питала ни малейших симпатий к феминизму и придерживалась весьма анахроничных взглядов на положение женщины в обществе. По этому поводу у нас с ней даже возникали споры. Разумеется, в качестве работающей женщины Джейн считала, что представители обоих полов за одинаковую работу должны получать одинаковую плату, но все прочие лозунги женского движения не находили у нее сочувствия. «Раздувать вражду между женщинами и мужчинами просто глупо, детка, – заметила она однажды. – Для того чтобы одержать над мужчинами верх, женщинам вовсе ни к чему вступать с ними в конфликт».

При этом, назвав характер Джейн мягким и уступчивым, я, пожалуй, погрешила бы против истины. Незлобивость не относилась к числу ее добродетелей. Почувствовав себя задетой, она ожидала пылких извинений. Если же ожидания оказывались напрасными, Джейн могла затаить обиду на долгое время. Хотя, по моим наблюдениям, она вовсе не считала себя злопамятной. Осознай она только, что привержена этому греху, несовместимому с истинно христианским отношением к жизни, непременно попыталась бы его изжить. Что еще я могу сказать о Джейн? Она строго придерживалась правил общепринятой морали, была обязательна и пунктуальна. И как это ни парадоксально, обладала довольно едким чувством юмора.

Где бы ни была сейчас Джейн, наверняка она смотрит на меня и смеется. Уж конечно, она не откажет себе в удовольствии понаблюдать за метаниями новоиспеченной наследницы, получившей в придачу к деньгам и дому рыжую кошку и череп.

Покончив с разборкой бумаг – я имею обыкновение доводить до конца всякое начатое дело, – я встала, потянулась и выглянула в окно. Выяснилось, что на улице идет дождь. Я устроилась на злосчастном сундуке и в щелочку между шторами принялась наблюдать за дождевыми струями, которые барабанили по земле все сильнее и сильнее. Издалека долетали раскаты грома. На противоположной стороне улицы, в белом домике с желтыми ставнями, зажегся свет. Я видела, как Линн ходит по комнате, распаковывая вещи. Двигалась она очень медленно и неловко, что, учитывая ее положение, было более чем естественно.

Любопытно все-таки, что ощущает женщина, которая носит перед собой огромный, как шар, живот, вздохнула я. Еще неизвестно, удастся ли мне когда-нибудь узнать это на собственном опыте. А ведь на месте Линн могла бы быть я… Впрочем, пусть каждый остается на своем месте. Неожиданно для себя самой я обнаружила, что мысль о разрыве с Артуром уже не доставляет мне прежней боли.

Честно говоря, одиночество – не такая уж скверная штука. По крайней мере, у него есть свои преимущества. Что, конечно, не означает, что я намерена последовать примеру Джейн и провести всю жизнь в одиночестве. В конце концов, на Артуре свет клином не сошелся. Были у меня и другие поклонники. Например, Робин Крузо, непревзойденный мастер детективного жанра, покинул город в самый разгар нашего с Артуром романа. Наверняка к поспешному бегству беднягу вынудила горечь поражения.

А сейчас на моем горизонте появился новый кавалер – красавец священник Обри Скотт. Так что мне рано ставить на себе крест. Жизнь моя непременно наладится. Вот только надо как-то справиться с проблемой, которую оставила мне в наследство Джейн. А это мне придется сделать без посторонней помощи…

Стоп-стоп, не надо о грустном, сказала я себе. Сидеть в собственном доме, наблюдать, как на улице бушует ливень, и знать, что сейчас тебе не надо никуда спешить, невыразимо приятно. Совершенно ни к чему отравлять этот сладостный момент. Я окинула взглядом уютную гостиную, где на полках стояло множество увлекательных книг. Стоит мне только захотеть, я могу сюда перебраться. Осталось только решить, хочу я этого или нет. А принимать решения – это так тяжело!

Несмотря на все усилия, мне не удалось сохранить благостное расположение духа. Желание сидеть у окна и глазеть на дождь пропало. Я соскочила с сундука, отыскала в одном из шкафов моющее средство и принялась драить ванну. Сделать в доме уборку – это самый надежный способ почувствовать себя его хозяйкой. Именно этим я занималась сегодня весь день. Если так пойдет дальше, скоро я, пожалуй, начну ощущать, что все вокруг принадлежит мне.

Надраив ванную до блеска, я вернулась в кухню Джейн. В свою кухню, тут же мысленно поправилась я. Открыв свой холодильник, я извлекла банку супа, вылила его в свою кастрюльку и поставила на свою плиту. Когда суп разогрелся, перелила его в свою тарелку и принялась есть своей ложкой.

Маделин, как видно привлеченная шумом, явилась в кухню и, усевшись на стол, принялась наблюдать, как я ем. Я уже привыкла к ее бесцеремонным манерам и не стала предпринимать никаких попыток согнать ее со стола. Мы с кошкой даже перебросились парой фраз. То есть, конечно, говорила я, а Маделин благожелательно внимала.

Вымыв посуду, я поглядела в окно и выяснила, что дождь продолжается. Мне оставалось лишь устроиться в кресле и подумать о том, какие шаги следует предпринять теперь. После недолгих колебаний кошка тяжело прыгнула мне на колени. Не могу сказать, что подобная вольность с ее стороны привела меня в восторг. Я знала, что владельцы кошек испытывают ни с чем не сравнимое наслаждение, лаская своих питомцев. По крайней мере, так они утверждают. Я решила последовать их примеру и принялась поглаживать мягкую шкурку Маделин.

Кошка встретила мои робкие попытки одобрительным урчанием. Как ни странно, я обнаружила, что ее присутствие помогает мне собраться с мыслями. Я поняла, в каком направлении следует двигаться. Нужно поговорить с кем-нибудь из лоренсетонских старожилов, человеком, который лично знал пропавшего мужа Кэри Осланд и жильцов, обитавших в уродливой пристройке над гаражом Райдаутов. Прежде я была уверена, что владелец черепа непременно жил по соседству с Джейн. Теперь я осознала, что это всего лишь предположение, которое нуждается в проверке.

С чего я вообразила, что жертвой Джейн пал ее сосед? Никаких оснований для подобного вывода не было. Нет, кое-какие все-таки имелись: Джейн не могла притащить труп издалека. У нее не хватило бы на это сил. Но возможно, я неверно оцениваю физические возможности этой хрупкой пожилой леди? Смогла же она нанести какому-то неизвестному типу сокрушительный удар по голове. Я невольно вздрогнула, представив зияющую пробоину в затылке черепа. Интересно, а кто отрезал у трупа голову? Неужели Джейн сделала это собственноручно? Стоило мне представить подобную картину, к горлу подкатил ком тошноты.

Хотя, если рассуждать спокойно, ничего невероятного в этом нет. За свою жизнь я прочла кучу историй о преступниках, которые, согласно общему мнению, были не способны обидеть даже муху. Благодаря безобидной внешности они творили кровавые деяния, не возбуждая у окружающих ни малейших подозрений. Но я не могла поверить, что Джейн относится к числу подобных оборотней. Мое воображение пасовало перед такой возможностью.

Предположим, Джейн ловко таила свой свирепый нрав под покровом безупречной вежливости и хороших манер. Но как этой миниатюрной старушенции удавалось скрывать незаурядную физическую силу?

Напряженная умственная деятельность совершенно меня изнурила. Решив, что пора вернуться домой, я осторожно сняла с колен кошку, взгляд которой выразил величайшее возмущение. Я наполнила миску Маделин водой, напомнив себе, что по приезде домой нужно сразу же позвонить Парнеллу. Затем набила багажник машины вещами, предназначенными на выброс, заперла дверь и уехала.

На прошлое Рождество мама подарила мне автоответчик. Почему-то ей казалось, что это приспособление мне жизненно необходимо. Войдя в кухню, я заметила, что лампочка автоответчика мигает. В изнеможении опустившись на стул, я нажала кнопку прослушивания сообщений.

– Ро, это Обри, – раздался мягкий голос моего нового поклонника. – Жаль, что не удалось тебя застать. Обязательно позвоню позднее. Надеюсь завтра увидеть тебя в церкви.

Ах да, завтра ведь воскресенье. Может, я и в самом деле посещу епископальную церковь. Правда, никогда раньше я туда не заглядывала. Не исключено, если я появлюсь там сразу после свидания со священником, это будет выглядеть… скажем так, нарочито. С другой стороны, Обри будет меня ждать, и своим отсутствием я нанесу ему незаслуженную обиду… Господи, от всей этой путаницы голова идет кругом.

– Привет, детка! – наполнил кухню жизнерадостный голос мамы. – Мы с Джоном так здорово проводим здесь время, что решили остаться еще на несколько дней. Загляни как-нибудь в мой офис, проверь, как там дела, хорошо? Я, конечно, позвоню Эйлин. Но думаю, если моя дочь нагрянет собственной персоной, это отобьет у всех моих бездельников охоту валять дурака. Позвоню тебе завтра. Когда увидишь мой загар, упадешь от зависти.

Любопытно, почему мама решила, что мой визит в офис произведет на ее сотрудников столь сильное впечатление? Всем известно, что я ни черта не смыслю в недвижимости и вряд ли сумею проверить, кто из них пашет в поте лица, а кто отлынивает от своих обязанностей. Кстати, торговля недвижимостью представляется мне довольно интересным занятием, но мысли о том, чтобы поступить на службу в мамино агентство, у меня никогда не возникало. Мне и так стоит огромных усилий отражать мамины попытки руководить жизнью дочери. Если она станет моим боссом, моей участи не позавидуешь. Так или иначе, я рада, что мама наконец позволила себе отпуск. И конечно, рада, что ее второй медовый месяц удался. Что касается агентства, наверняка там все в полном ажуре. Эйлин Норрис, мамина заместительница, знает, что с такой начальницей лучше не расслабляться.

– Ро, это Робин.

На этот раз голос, долетевший из автоответчика, заставил меня затаить дыхание. Я едва не приникла к аппарату ухом, не желая упустить ни единого слова.

– Сегодня вечером я улетаю в Европу. Возможно, проведу там недели три. Путешествовать я решил экономно, отелей нигде не бронировал, так что сам не знаю, куда меня занесет. Одно могу сказать точно – в следующем году читать лекции в университете я не буду. Джеймс Артис совершенно оправился после сердечного приступа и готов приступить к выполнению своих обязанностей. Так что я теперь вольная птица. Когда вернусь, непременно свяжусь с тобой. Надеюсь, у тебя все хорошо. И у Артура тоже.

– У него все просто прекрасно, – пробормотала я вслух. – Недавно женился. Причем не на мне.

В следующую секунду я выдвинула ящик шкафа и принялась лихорадочно рыться в поисках телефонной книги.

– Куда только запропастилась эта чертова книга, – бурчала я себе под нос. – Вечно ее не найти!

Наконец я извлекла книгу из ящика, судорожно перевернула несколько страниц и дрожащими пальцами набрала нужный номер.

Гудок. Гудок. Гудок. Кажется, эти чертовы гудки будут продолжаться до бесконечности.

– Алло? – раздался в трубке мужской голос.

– Робин? – выдохнула я.

– Нет, это Фил. Робин сдал мне свою квартиру. Он уехал в путешествие по Европе.

– О нет! – вырвался из моей груди отчаянный вопль.

– Передать ему что-нибудь? – осведомился Фил, тактично не заметивший моей неадекватной реакции.

– Значит, он сдал вам квартиру лишь на время? – уточнила я. – И собирается сюда вернуться?

– Конечно. Все его вещи остались здесь.

– Скажите, я могу на вас положиться? – спросила я, наплевав на все правила хорошего тона. – Могу я рассчитывать, что через три месяца или когда там он вернется, вы передадите ему мое сообщение?

– Постараюсь не обмануть ваше доверие, – с некоторым удивлением в голосе заметил мой телефонный собеседник.

– Это чрезвычайно важно, – не унималась я. – Для меня.

– Я отнесусь к вашему поручению со всей ответственностью, – заверил он. – Карандаш и бумага у меня под рукой.

– Так вот, передайте Робину, что у Ро – это такое имя – все замечательно.

– У Ро все замечательно, – послушно повторил Фил.

– А еще передайте, что Артур женился на Линн Лигетт.

– Хорошо, записал. Что-нибудь еще?

– Нет, этого достаточно. Пожалуйста, передайте ему это, как только он вернется.