Текст книги "Ваш ход, мистер убийца"

Автор книги: Шарлин Харрис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

– Ну, не совсем полный скелет, – промямлила я.

– Об этом говорилось в газете? – по-прежнему не сводя с меня глаз, уточнил Бубба.

До меня дошло, что я совершила ошибку. В репортаже ни словом не упоминалось о том, что у скелета отсутствует череп.

– Не помню, – с деланым равнодушием пожала я плечами. – Возможно, я что-то напутала.

В течение нескольких долгих секунд мы молча буравили друг друга глазами.

– Мне пора, – решилась я наконец прервать молчание. – Надо покормить кошку.

– Да-да, конечно. – Бубба поджал губы и тут же растянул их в улыбке. – Ну… если вам понадобится моя помощь, вы знаете, как меня найти. Кстати, может быть, вы слышали, я выдвинул свою кандидатуру в Палату представителей.

– Разумеется, – кивнула я. – Весь город только об этом и говорит, – добавила я, чтобы польстить отвергнутому поклоннику.

Мы вновь обменялись пронзительными взглядами. Потом я кивнула на прощание, повернулась и, подойдя к дверям, отперла их. Из дверей тут же выскользнула Маделин и рыжей молнией метнулась к кустам, туда, где земля была помягче. Туалетом кошка пользовалась лишь в крайних случаях, предпочитая выходить на улицу. Обернувшись, я увидела, что Бубба Сивелл уже исчез.

Глава десятая

В течение нескольких часов я слонялась по своему новому дому, не зная, чем себя занять. С мыслью, что все здесь принадлежит мне, я успела свыкнуться, но эта мысль больше не доставляла мне радости. Таунхаус, который я занимала на правах временного арендатора, казался мне куда более родным и уютным. Комнат там было больше, и я им всем находила применение. К тому же я привыкла к двухэтажному жилью. По крайней мере, ожидая гостей, я могла позволить себе не делать наверху уборку. А если я все же решусь поселиться здесь, то в качестве соседей получу Артура и Линн. Зачем мне такое испытание? Да и близкое знакомство с непредсказуемой Марсией Райдаут, скорее всего, окажется весьма утомительным.

А куда я дену свои книги? В этом доме все полки плотно забиты книгами Джейн. Но, предположим, я продам этот дом и куплю другой, побольше… Там наверняка будет большой двор, который мне придется содержать в порядке… А я и с маленьким-то не смогу справиться. С какой стороны подходить к косилке, я не имею понятия. Если Торренс откажется заботиться о моей лужайке, я просто пропаду. Правда, наверняка существуют платные службы, в которые можно обратиться. Надо будет посмотреть в справочнике.

Пытаясь побороть тоску, я отправилась на кухню и принялась исследовать содержимое шкафов, решая, что из посуды Джейн можно отвезти в баптистскую церковь. Там есть небольшой склад домашней утвари, предназначенный для бедных семей, а также для тех, кто пострадал от пожара и прочих катастроф. Когда на полу выросла здоровенная куча посуды, я вспомнила, что у меня нет коробок, и в растерянности замерла над грудой кастрюль и мисок. Пришлось потратить уйму времени, перетаскивая всю эту ерунду в багажник.

Окончательно обессиленная, я вернулась в гостиную и рухнула на диван. Нет, сегодня явно не мой день. Придумывать себе дела не стоит, все равно все идет наперекосяк. Лучше разобраться в собственных желаниях и понять, чего мне действительно хочется.

Вне всякого сомнения, мне хочется бросить работу.

Но для подобного шага мне пока не хватает смелости. Наследство Джейн свалилось на меня так неожиданно, что я до сих пор не могу поверить в его реальность. Не могу поверить в то, что действительно получу огромную сумму, о которой мне сообщил Бубба.

Еще мне хочется отвезти проклятый череп за город и зашвырнуть его в озеро. Но даже если я решусь это сделать, то вряд ли вздохну с облегчением. Со мной останется страх, который внушает мне неведомый убийца. Тот, кто пробил дыру в черепе… точнее, в затылке человека, которому этот череп принадлежал.

Мне хочется также продать дом Джейн, потому что, как выяснилось, содержание дома связано с огромным количеством забот. И в то же время мне хочется здесь жить, потому что этот дом теперь полностью принадлежит мне.

Я не прочь, чтобы достопочтенный Обри Скотт влюбился в меня до безумия. Будет неплохо, если он предложит мне руку и сердце. Наверное, свадьбы священнослужителей справляются с особой торжественностью. Я представила себя перед алтарем рядом с Обри Скоттом и тут же поняла, что выходить за него замуж у меня нет ни малейшего желания. Быть женой священника – высокая миссия. Вряд ли я обладаю необходимыми для нее качествами. Женщина, достойная стать верной подругой духовному пастырю, не станет трусливо прятать в шкафу череп. Нет, не тратя ни секунды на колебания и раздумья, она отправится прямиком в полицейский участок.

Я тяжело вздохнула, сокрушаясь о шаткости собственных нравственных устоев. Спрашивается, как мне вести себя с Обри? Он мне нравится, и, судя по всему, я тоже ему нравлюсь. Но такой серьезный человек будет встречаться с девушкой лишь в том случае, если он питает на ее счет брачные намерения. Неужели я должна без обиняков заявить ему, что не гожусь в жены священнику?

Утомившись от бесплодных рассуждений, я решила прервать их и отвезти отобранную посуду в баптистскую церковь. Там меня до небес превознесли за проявленную щедрость, и моя самооценка несколько выросла.

На обратном пути я, подчинившись внезапному импульсу, остановилась около банка, где хранила свои сбережения Джейн. Пошарив в сумочке, я обнаружила, что ключ от сейфовой ячейки при мне. Я нерешительно вошла в высокие стеклянные двери. В том, что мне позволят ознакомиться с содержимым ячейки, у меня не было ни малейшей уверенности. Однако никаких особенных затруднений не возникло. Правда, поначалу мне пришлось пуститься в длительные объяснения с тремя сотрудниками банка. Но стоило мне упомянуть имя Буббы Сивелла, все пошло как по маслу.

Женщина в строгом деловом костюме отвела меня в подвал, где находились ячейки. Никогда прежде я не бывала в банковском хранилище, и, признаюсь, оно произвело на меня сильное впечатление. Казалось, эти тяжелые двери и бронированные сейфы непременно должны скрывать какие-то страшные тайны. Наконец я оказалась в маленькой комнате, вся меблировка которой состояла из стола и единственного стула. Моя провожатая закрыла за собой дверь, оставив меня в полном одиночестве. Трясущимися руками я открыла ячейку. В этом крошечном железном ящике не может скрываться ничего ужасного, твердила я себе, пытаясь немного успокоиться.

Ничего ужасного там и правда не оказалось. Напротив, содержимое ячейки с полным правом можно было назвать прекрасным. Я уставилась на лежавшую передо мной сверкающую груду, не в силах поверить, что все эти чудные вещи принадлежали Джейн.

Брошь в виде грозди темно-алых гранатов, среди которых красовался крупный бриллиант. В дополнение к ней – гранатовые серьги с бриллиантами. Толстая золотая цепь с изумрудной подвеской. Жемчужное ожерелье и браслет. Несколько колец, все сделаны с большим вкусом и, несомненно, стоят немалых денег.

Я чувствовала себя героем волшебной сказки, проникшим в заколдованную пещеру! И все эти сокровища теперь принадлежат мне. Я могу носить их смело, не опасаясь, что они пробудят в моей душе грустные воспоминания. Из всей этой сверкающей россыпи я видела на Джейн только жемчуг. Да, пару раз она надевала жемчужное ожерелье на свадьбы, где мы обе присутствовали. А все прочие украшения не вызвали у меня никаких ассоциаций, связанных с Джейн.

Я примерила кольца. Они пришлись мне впору. Пальцы у Джейн были почти такие же тонкие, как у меня. Интересно, пойдет ли мне комплект из гранатов и бриллиантов? С моим белым вечерним костюмом брошь и серьги наверняка будут смотреться потрясающе!

Перебирая свои сокровища, я почувствовала, как к моей радости примешивается разочарование. Несмотря на все заверения Буббы Сивелла, я все-таки надеялась, что в банковской ячейке обнаружится письмо, проливающее свет на тайны Джейн.

Вернувшись домой, я целый час провела в спальне Джейн, любуясь кошачьим семейством. Но даже это зрелище не помогло мне настроиться на умиротворенный лад. Тогда я решила испробовать другое средство, нашла на полке книгу Дональда Рэмблера о моем обожаемом Джеке Потрошителе и устроилась на диване, предварительно включив телевизор.

Вместо закладки Джейн использовала листок исписанной бумаги. Сердце мое екнуло. Неужели Джейн оставила мне еще одну записку, более подробную, чем первая, где содержалась одна-единственная фраза: «Я никого не убивала». Но оказалось, это всего лишь список покупок, которые нужно сделать в супермаркете: яйца, масло, помидоры, мускатный орех.

Я сердито скомкала листок. В следующее мгновение внезапная догадка заставила меня подпрыгнуть на диване. Да, эта бумажонка оказалась пустышкой. Но это вовсе не означает, что среди книг я не найду других записок. Джейн знала, как я люблю читать, и рассчитывала, что я непременно отыщу ее послания. Первая записка обнаружилась в книге о Маделин Смит, предмете обожания Джейн. Воспримем это как указание… Я бросилась к полкам и принялась вытаскивать все книги, посвященные шотландской отравительнице, и перетряхивать их.

Ничего.

Попробуем пойти другим путем, сказала я себе. Джейн могла положить записку в книгу, повествующую о громких преступлениях, которые возбуждали у меня особый интерес. Как я уже упоминала, моими особыми симпатиями пользовался Джек Потрошитель. Но незадолго до того как наш клуб прекратил свое существование, я увлеклась делом об убийстве Джулии Уоллис. Единственную книгу о Потрошителе, которая нашлась в библиотеке Джейн, я уже осмотрела. Вновь бросившись к книжным полкам, я выяснила, что дело Уоллисов тоже представлено там одним-единственным исследованием, в котором никаких записок не оказалось. Тогда я принялась перетряхивать все книги без исключения. Теодор Дюран, Томпсон-Байватер, Сэм Шеппард, Реджинальд Кристи, Криппен… [6]6
  Джон Холлидей Реджинальд Кристи(1898–1953) – «чудовище с Риллингтон-плейс», один из самых известных убийц Англии, орудовавший в 1950-х годах. Хоули Харви Криппен (1862–1910) – американский врач-гомеопат и дантист, ставший фигурантом одного из самых громких дел об убийстве в криминалистике XX века.


[Закрыть]Никто из этих знаменитых убийц не передал мне послания…

Я переместилась к полке, где стояли детективные романы, в основном написанные женщинами. Марджери Аллингем, [7]7
  Марджери Аллингем (1904–1966) – английская писательница, автор классических детективов.


[Закрыть]Мэри Робертс Райнхат, Агата Кристи… Все представительницы старой школы детектива. К своему удивлению, я обнаружила целую полку, где стояли научно-фантастические романы. Вот уж не думала, что Джейн интересуется литературой подобного рода. Эти книги я решила проверить в последнюю очередь. Джейн знала, что я на дух не переношу фантастику, и вряд ли стала бы прятать там записку.

Но вот наступил момент, когда в библиотеке Джейн не осталось книги, которую я не перетряхнула бы самым тщательным образом. Убедившись, что все мои усилия напрасны, я едва не заревела от досады. Мне отчаянно хотелось сбросить на пол все книги, обманувшие мои ожидания, и я с трудом сдерживалась, чтобы не дать этому желанию воли.

Не в силах больше видеть этих чертовых книг, я отправилась на кухню и, обнаружив на стене полочку для писем – из тех, что продаются на ярмарке сувениров, сделанных руками прихожан какой-нибудь церкви, – заглянула во все конверты. Увы, ни одно из этих писем не предназначалось мне, в большинстве своем они оказались посланиями всякого рода благотворительных обществ и праздничными открытками от старых друзей Джейн.

Трясущимися от злости руками я вернула конверты на полку.

Джейн не оставила мне хоть сколько-нибудь подробного письма. С этим надо было смириться. Она оставила мне только дом, деньги, кошку и четырех котят, череп и одну-единственную записку, в которой говорилось: «Я никого не убивала».

Осознав, что мне придется обойтись без подсказок, я бессильно опустилась на пол, охваченная приступом жесточайшей депрессии. Настойчивый стук в дверь заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Бросившись к двери, я заглянула в глазок и распахнула двери настежь.

Женщина, стоявшая на пороге, по части ухоженности дала бы сто очков вперед Марсии Райдаут. Она была свежа как огурчик. Она обладала поразительным умением не потеть в жару. Она была на пять дюймов выше меня. Она поразительно походила на Лорен Бэколл.

– Мама! – радостно завопила я и бросилась ей на шею.

Впрочем, я постаралась обнимать маму без излишней горячности. Вне всякого сомнения, она меня любит, однако терпеть не может, когда ей мнут одежду и прическу.

– Аврора, – ласково промурлыкала мама и погладила меня по голове.

– Когда ты вернулась? Входи быстрее!

– Вернулись мы еще вчера, поздно вечером, – пояснила мама, входя в дом и оглядываясь по сторонам. – Утром, едва проснувшись, я позвонила тебе, но ты уже куда-то убежала. В библиотеке мне сказали, что ты сегодня не работаешь. Потом я наконец решила позвонить в свой офис, и тут Эйлин сообщила мне, что ты получила в наследство дом. Честно говоря, сначала я ушам своим не поверила. А теперь не верю своим глазам. Кто она, твоя таинственная благодетельница?

– Как поживает Джон? – спросила я вместо ответа.

– Не пытайся сбить меня с толку. У меня еще будет время рассказать тебе про Джона и про наше путешествие.

– Дом мне оставила Джейн Ингл, – сообщила я. – Джон, кстати, ее хорошо знал. Она тоже была членом клуба «Знаменитые убийства».

– От которого ныне остались лишь воспоминания, – с нескрываемым облегчением вставила мама.

Ей, конечно, трудно было мириться с тем, что Джон каждый месяц отправляется на заседание клуба, цели и задачи которого относятся, мягко говоря, к числу весьма экстравагантных.

– Так вот, мы с Джейн постоянно встречались в клубе и прониклись друг к другу симпатией, – продолжала я. – А когда она умерла, выяснилось, что она завещала мне… все свое имущество.

– Все свое имущество, – эхом повторила мама. Судя по ее решительному голосу, она уже переварила новость. – Если не секрет, из чего же состоит это имущество?

Я прекрасно понимала, что запираться бесполезно. Утаить что-нибудь от мамы – дохлый номер. Для того чтобы добыть нужную информацию, она приведет в действие все рычаги, которые имеются в ее распоряжении. А таких рычагов у нее множество.

– Джейн Ингл была дочерью миссис Джон Элгар Ингл, – вздохнув, начала я.

– Той самой миссис Ингл, что жила в великолепном особняке на Риджмонт-стрит? – уточнила мама. – Если мне не изменяет память, в свое время он был продан за восемьсот пятьдесят тысяч. Для такого дома цена не так уж велика. Но он нуждался в серьезном ремонте.

Мамина осведомленность во всех вопросах, связанных с недвижимостью, не перестает меня изумлять.

– Да, дом, о котором ты говоришь, принадлежал матери Джейн, – кивнула я.

– У нее был еще и сын, верно?

– Да, но он умер.

– А сама миссис Ингл умерла лет десять – пятнадцать назад. За это время ее дочь никак не могла растранжирить все деньги, вырученные за дом. Тем более, насколько я могу судить, жила она весьма скромно, – добавила мама, окинув комнату оценивающим взглядом.

– После того как миссис Ингл умерла, Джейн погасила задолженность за дом, – сообщила я.

– И этот дом теперь принадлежит тебе, – подытожила мама. – А помимо дома ты получила…

– Пятьсот пятьдесят тысяч долларов! – обреченно выпалила я. – И еще драгоценности.

Мама умеет сохранять самообладание в любых обстоятельствах, но тут челюсть у нее слегка отвисла. Полагаю, мне впервые в жизни удалось ее поразить. Мама не из тех, кто завидует чужому богатству, но деньги и недвижимость внушают ей благоговейное уважение. Для нее они главные мерила жизненного и профессионального успеха. Потрясение было так велико, что она опустилась на диван, изящно скрестив стройные ноги в роскошных брюках. Кстати, брюки мама позволяет себе носить только в отпуске или по выходным, когда отправляется в загородный клуб. Даже самая отчаянная жара не заставит ее надеть такую неэлегантную вещь, как шорты.

– А еще мне досталась кошка и четверо котят, – вдоволь насладившись маминым изумлением, сообщила я.

– Кошка, – растерянно повторила мама.

В это самое время упомянутая кошка важно вошла в кухню. Вслед ей раздавалось взволнованное попискивание, доносившееся из шкафа. Мама наклонилась и принялась рассматривать Маделин так пристально, словно никогда прежде не видела кошки. Маделин тоже смерила ее изучающим взглядом, затем вспрыгнула на диван и устроилась у мамы на коленях. Мама не двигалась, ни жива ни мертва от страха.

– Это та самая кошка, которая досталась тебе по наследству? – наконец подала она голос.

Я по возможности кратко рассказала о несостоявшемся опекунстве Парнелла Ингла над рыжей любимицей его покойной кузины и о твердой решимости Маделин дать жизнь котятам в собственном доме.

Мама старалась не прикасаться к Маделин, однако прогнать кошку с колен тоже не осмеливалась.

– А какой она породы? – сдавленным голосом осведомилась мама.

– По-моему, дворняжка. Если только так говорят о кошках, – не без удивления ответила я.

Неужели мама пытается оценить кошку? Определить ее рыночную стоимость?

– Хочешь, я ее уберу? – сжалилась я.

– Сделай милость, – по-прежнему сдавленным голосом откликнулась мама.

Мама до жути боится кошек, догадалась я. Они внушают ей ужас. Именно поэтому мы никогда не держали их дома во времена моего детства. Но мама никогда в этом не признается, потому что уверена: бояться кошек глупо и смешно. Свой страх она маскировала разговорами о том, что с животными слишком много возни, они повсюду оставляют шерсть и вынуждают хозяев без конца менять наполнитель в лотке.

– Собак ты тоже боишься? – поинтересовалась я и, осторожно почесывая Маделин за ушами, сняла ее с маминых колен.

Кошка явно не хотела расставаться с мамой и, оказавшись у меня на руках, недвусмысленно дала понять, что ее надо опустить на пол. После того как я выполнила ее желание, она, провожаемая испуганным маминым взглядом, направилась в кухню, к своему туалету. Прежде я никогда не видела на мамином лице подобного выражения. Я даже поправила очки, чтобы рассмотреть его получше.

– От собак я тоже предпочитаю держаться подальше, – призналась мама. Она наконец отвернулась от Маделин, встретилась с моим удивленным взглядом и поняла, что пора исправлять положение. – По-моему, держать дома животных – значит взваливать на себя кучу лишних хлопот, – холодно изрекла она. – Занятому человеку это совершенно ни к чему. А тебе, Аврора, надо переходить на контактные линзы. Они гораздо удобнее, чем очки. Насколько я понимаю, у тебя теперь уйма денег? – перевела она разговор в другое русло.

– Да, – кивнула я.

Сознание того, что у моей безупречной матери, оказывается, имеются уязвимые места, по непонятным причинам наполняло меня радостью.

– И что же ты намерена делать?

– Понятия не имею. Пока что я воздерживаюсь от составления каких-либо планов. К тому же завещание еще не вошло в силу. Но ждать осталось недолго. По крайней мере, так утверждает Бубба Сивелл.

– Он был адвокатом Джейн?

– Да. Именно он является ее распорядителем.

– По-моему, он очень себе на уме.

– Мне тоже так кажется.

– И амбиций у него хватает.

– Будь иначе, он не выдвинул бы свою кандидатуру в Палату представителей.

– Если он это сделал, значит, он чист как стеклышко. Теперь, когда он стал кандидатом, журналисты вытащат наружу всю его подноготную.

– Полагаю, ему нечего опасаться. Кстати, он пригласил меня на свидание. Но я ответила отказом.

– Правильно сделала, – к моему удивлению, одобрительно кивнула мама. – По-моему, смешивать деловые отношения и флирт до крайности неразумно. Ничего хорошего из этого не выходит.

Хотелось бы знать, как мама относится к смеси флирта и религии? Неужели так же неодобрительно?

– Надеюсь, вы с Джоном хорошо отдохнули, – заметила я, решив, что тему моего наследства лучше временно закрыть.

– Да, все было великолепно. Но под конец Джон подцепил какую-то инфекцию вроде гриппа, и нам пришлось вернуться домой раньше, чем мы планировали. Сейчас ему уже лучше. Надеюсь, завтра он будет здоровехонек.

– Может, лучше было остаться там и подождать, пока он поправится? – спросила я.

По-моему, путешествовать в разгаре гриппа – чистой воды безумие.

– Именно это я предлагала Джону. Но он сказал, что болеть на курорте, где все вокруг развлекаются и веселятся, слишком обидно. Он предпочитает делать это дома, в своей постели. Удивительно, какой он упрямый, – вздохнула мама. – Но его болезнь – единственное досадное обстоятельство, омрачившее наш медовый месяц.

Мамино лицо смягчилось нежностью. Похоже, она и в самом деле влюблена, догадалась я. На моей памяти такое случилось впервые. Конечно, про маму никак не скажешь, что она, подобно Амине, одержима любовной лихорадкой. Но все-таки градус страсти достаточно высок.

Кстати, где находится та постель, в которой предпочитает болеть Джон? В мамином доме или в его собственном?

– Джон уже продал свой дом? – спросила я.

– В этот дом хочет переехать один из его сыновей, – предельно безразличным тоном сообщила мама. – Эйвери, тот, у кого в семье ожидается прибавление. Дом просторный, хватит места для целого выводка ребятишек.

– А как к этому относится Джон Дэвид? Хотя, конечно, меня это не касается.

Джон Дэвид – второй сын Джона.

– Я предпочитаю не обсуждать с Джоном его семейные дела, – уклончиво ответила мама. – Тем более в нашем брачном контракте оговорено, что имущество у нас раздельное.

Услышав эту новость, я едва удержала вздох облегчения. Если у обоих супругов есть взрослые дети, договор о раздельном имуществе – единственный разумный выход, позволяющий избежать множества осложнений. Конечно, я стараюсь не думать о том, что мама когда-нибудь умрет, но все же подобную вероятность нельзя сбрасывать со счетов. Отрадно сознавать, что она сделала все, дабы обеспечить мои интересы. Впрочем, мама с ее деловой хваткой и не могла поступить иначе.

– Так вот, от каких-либо советов я воздерживаюсь, – продолжала мама. – Но у Джона есть привычка рассуждать вслух, особенно в затруднительных случаях. Так что я волей-неволей не могу оставаться в стороне.

– Тем более лучшего консультанта по вопросам недвижимости ему просто не найти, – вставила я.

– Конечно, он справлялся у меня относительно рыночной стоимости дома.

– И?

– И я назвала ему приблизительную сумму. Не могу утверждать с уверенностью, но думаю, он оформит дарственную на Эйвери, а Джону Дэвиду выплатит стоимость дома наличными.

– Значит, Джон Дэвид на дом не претендует?

– Нет, у него такая работа, что каждые несколько лет он вынужден переезжать. И собственный дом в Лоренсетоне стал бы для него ненужной обузой.

– Что ж, все складывается очень удачно.

– А теперь я должна рассказать тебе, как я намерена распорядиться своим домом, – заявила мама.

– Ох, ну зачем! – воспротивилась я.

– Это необходимо, – изрекла мама непререкаемым тоном. – Ты должна быть в курсе.

– Хорошо-хорошо, – послушно закивала я.

– Полагаю, каждому человеку необходимо знать, что у него есть собственный дом, – продолжала мама. – Так как Джон передал свой дом сыну, я завещала ему свой – до конца его жизни. Таким образом, если я умру раньше Джона, дом будет принадлежать ему до самой его смерти. Я думаю, это справедливое решение. А после кончины Джона дом перейдет к тебе, и ты сможешь распоряжаться им по своему усмотрению.

Странно, но в последнее время все вокруг меня только и говорят, что о завещаниях. Внезапно я осознала, что свой бизнес и все сбережения мама завещала мне без всяких оговорок. Похоже, работать мне больше не придется никогда.

Захватывающая перспектива, ничего не скажешь. Слишком захватывающая, чтобы казаться правдоподобной.

– Ты можешь поступать так, как считаешь нужным, – поспешно заверила я.

Мама пристально посмотрела на меня.

– У меня нет ни малейшего желания говорить о том, что будет после твоей смерти, – добавила я.

– Но подобные темы нельзя обходить молчанием, – отчеканила мама.

Все-таки любопытно, почему она вдруг завела разговор о завещании, пронеслось у меня в голове. Неужели новое замужество навело ее на мысль о быстротечности земной жизни? Нет, конечно, дело тут не в замужестве, а в брачном контракте, в котором о смерти обоих супругов говорится как о неотвратимом факте. Как бы то ни было, для новобрачной, только что вернувшейся из свадебного путешествия, мама настроена слишком серьезно и прагматично. Новобрачной положено витать в облаках.

– Но почему ты решила заговорить о своем завещании сейчас? – без обиняков спросила я.

– Не знаю, – пожала плечами мама. Задумчивое выражение ее лица подтверждало, что она не кривит душой. – Когда я сюда ехала, у меня и мысли не было заводить подобный разговор. Я собиралась рассказать тебе об отеле, в котором мы жили, о пляже, экскурсиях и всем прочем. А потом в голове у меня словно щелкнул переключатель. Может, причина в наследстве, которое ты только что получила. Должна же ты знать, что со временем тебе предстоит получить еще одно. Хотя, конечно, теперь ты в нем не особенно нуждаешься. Согласись, это все-таки странно – узнать, что твоя дочь стала наследницей женщины, с которой не состояла даже в отдаленном родстве. Да и особенно близкими подругами вы с этой Джейн, насколько я знаю, не были.

– Я тебя очень хорошо понимаю, – кивнула я. – Когда я узнала о наследстве, долго не могла поверить, что это правда. Ума не приложу, почему Джейн так поступила.

Я не стала делиться с мамой своими соображениями относительно того, что Джейн, вероятно, видела во мне родственную душу. Она предполагала, что я, как и она сама, обречена на удел одиночки и книжного червя. И попыталась скрасить мою унылую судьбу. К тому же у нас были общие интересы, непонятные для большинства людей. Мы обе обожали копаться в подробностях, связанных со знаменитыми убийствами.

– По-моему, все жители Лоренсетона до сих пор не могут оправиться от удивления, – улыбнулась я. – Страшно представить, какие слухи ходят сейчас по городу.

Мама по-прежнему не сводила с меня вопросительного взгляда. Она молчала, но я чувствовала: она ждет, что я пролью свет на причины, подтолкнувшие Джейн к столь неожиданному шагу.

– Я очень за тебя рада, – произнесла мама через несколько секунд, осознав, что ожиданиям ее не суждено оправдаться. – Что касается слухов и сплетен, думаю, тебе не стоит обращать на них внимание.

– Именно так я и делаю.

– Мне пора. Меня ждет мой больной муж, – сказала мама, и лицо ее вновь просветлело от нежности.

Странно все-таки видеть собственную мать в образе влюбленной молодой супруги, подумала я.

– Я тоже очень за тебя рада, – произнесла я вслух. И ей-богу, не покривила душой.

– Знаю, – улыбнулась мама и, взяв сумочку, направилась к дверям.

Я поднялась, чтобы проводить ее до машины.

По пути мама стала рассказывать о том, что один из старых друзей собирается устроить обед в их с Джоном честь. Я раздумывала, стоит ли попросить разрешения привести на это мероприятие моего бойфренда, то есть Обри. Тут в дверях своего дома появилась Марсия Райдаут. На ней были безупречно отглаженные шорты и майка, на этот раз не белые, а бирюзовые. Что касается волос, они, как мне показалось, приобрели более светлый оттенок.

– Привет, Аврора, – крикнула она, направляясь прямиком к нам. – Насколько я понимаю, это ваша мамочка? Будьте любезны, подождите меня секунду.

Мы с мамой послушно замерли на месте, растянув губы в вежливых улыбках.

– Аида, наверное, вы меня не помните, – пропела Марсия, кокетливо склонив голову. – Но пару лет назад мы с вами принимали участие в организации городского осеннего праздника.

– Да-да, разумеется, помню, – с профессиональной любезностью заверила мама. – Праздник тогда удался на славу, верно? Не то что в этом году.

– Но и похлопотать нам пришлось немало. Помню, я неделю бегала взмыленная, как загнанная лошадь. Тогда никто и думать не думал, что Ро станет нашей соседкой. Мы с мужем ужасно рады, что так получилось. Я так понимаю, Аида, вы только что вернулись из свадебного путешествия, и, наверное, Аврора еще не успела рассказать вам, что мы с Торренсом задумали устроить вечеринку с барбекю. В честь Авроры и других наших новых соседей. – Марсия кивнула своей безупречно причесанной головой, указывая на маленький дом с желтыми ставнями, стоящий на другой стороне улицы. – Вечеринка намечена на завтрашний вечер. И мы будем просто счастливы, если вы придете. Разумеется, вместе с вашим молодым мужем.

– Я бы с удовольствием приняла ваше приглашение, но, увы, Джон привез с Багамских островов такой неприятный сувенир, как грипп, – тут же сообщила мама, с легкостью выйдя из затруднительного положения. – Но может быть, я загляну на несколько минут – только для того, чтобы поближе познакомиться с новыми соседями Авроры. Если Джон будет чувствовать себя лучше, он, конечно, тоже придет. Но пока я не могу строить планы на завтрашний вечер.

– Да-да, понимаю, – с готовностью закивала Марсия. – Надо же, как не повезло бедняге Джону! Подхватить простуду в такую жару!

– А что за люди поселились в том доме? – спросила мама, чтобы прервать извергаемый Марсией поток соболезнований.

– Новоиспеченные супруги. Только что поженились и уже со дня на день ждут прибавления. Он полицейский детектив. И она, представьте себе, тоже детектив и работает в отделе убийств. Потрясающе, правда? Я никогда прежде не была знакома с полицейскими, а тут мы получили сразу двух в качестве соседей. Теперь мы будем жить спокойно! А то на нашей улице черт знает что творилось. В прошлом году какие-то подонки несколько раз вламывались в дома. Непонятно, с какой целью. Впрочем, теперь все это в прошлом. Уверена, ваша дочь может ничего не опасаться, – поспешно добавила Марсия.

– А как зовут этого полицейского детектива? Случайно, не Артур Смит? – спросила мама.

Тон ее был таким ледяным, что я почувствовала, как мускулы моего лица окоченели. Прежде я не представляла, в какой мере мама осведомлена о моих отношениях с Артуром. Теперь можно было не сомневаться: она владеет полной информацией. Пытаясь скрыть смущение, я принялась поправлять очки.

– Да, именно Артур Смит! – радостно сообщила Марсия. – Симпатичный молодой человек, ничего не скажешь. Но по-моему, какой-то угрюмый. И конечно, по части внешности он не идет ни в какое сравнение с молодым человеком Ро. Вот уж красавец так красавец! – игриво подмигнула мне Марсия.

Мама вопросительно взглянула на меня. Не зная, что сказать, я прикусила верхнюю губу.

– Обожаю высоких брюнетов, – продолжала щебетать Марсия. – Сами понимаете, предпочитай я мужчин иного типа, не вышла бы замуж за Торренса. А рослый темноволосый священник – это просто загляденье! Ему так идет облачение! А от этих темных усиков можно сойти с ума! Может, и не годится говорить так про духовное лицо, но он выглядит до ужаса сексуальным.

Мама внимательно выслушала это описание и, по всей видимости, сделала соответствующие выводы.