Текст книги "Один шаг от дружбы до любви (СИ)"
Автор книги: Северная Виктория
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Эй, хватит стебать! – отреагировал Пашка, но особой злости не испытывал. Друзья у него настоящие, и в огонь, и в воду за ним, так что извращённое чувство юмора можно и потерпеть. – Лучше бы дали дельный совет, что делать!
– Сашка, я Пашку не узнаю, – поделился наблюдениями Исаев. – Где тот мужик, который не пропускал ни одну юбку, и заявлял, что никогда не позволит женщине затащить себя в ЗАГС? Куда пропал его не убиваемый шарм, из-за которого дамам отказывал верхний мозг?
Ну все, парни не упустят шанса отомстить. Теперь все те шуточки про подкаблучников выйдут ему боком.
– Почил смертью храбрых, – ответил Дракон. – Сейчас он бы сам с удовольствием затащил Настюху в ЗАГС, только девица-то упирается. Принца себе нашла! Пашку лесом шлет. Даже зажимания в магазине свадебных нарядов не помогают. Теряешь хватку, брат!
Дракон бессовестно заржал. Пашка закатил глаза и залпом выпил ещё одну порцию горячительного.
– Смейтесь, смейтесь, – пробормотал Артемьев. – Я все равно не дам ей выйти замуж за этого гада!
– Ты зажимал Настю в магазине? – поинтересовался Максим.
За Павла ответил Дракон, который неизвестно откуда знал все подробности:
– Ага, наш Ромео зажал ее в примерочной.
– Слушай, Ванга, ты-то откуда знаешь? – спросил Павел, делая знак бармену, налить водочки ему и друзьям, и отметил соблазнительный оскал брюнетки, заприметившей его друзей. Только ни Максу, ни, тем более, Сашке она была неинтересна. Не повезло девочке, не ее день.
– Ты забыл, что лучшая подруга Насти является женой моего единственного брата? – ответил вопросом на вопрос Малиновский. – В общем, Тая велела мне тебе передать, что если не перестанешь Настю доводить до слез, то она лично тебя кастрирует.
– Попал ты, Паш, – заметил Исаев, судя по всему исходя из своего опыта, – нет никого коварнее женщины, особенно беременной…
Тут его прервал звонок мобильного телефона. Макс взглянув на экран, проговорил:
– Дина звонит. Я отойду на минутку.
Пашка пожал плечами. Привычное дело. Когда дело касалось семьи Исаев становился очень щепетильным. После потери любимой женщины он оберегал каждого дорогого ему человека, в особенности дочку. Когда Ника вырастит, у нее точно будут проблемы в личной жизни, папа-цербер просто не подпустит никого из представителей мужского пола к своей любимой принцессе.
– И что ты собираешься делать? – Дракон не притронулся к стоящей перед ним стопке с алкоголем, лишь вопросительно смотрел на друга.
– Настало время радикальных мер, – Павел был решительно настроен.
– Только не говори, что ты последуешь совету Павлы, – неверящим голосом произнес Сашка.
– Именно это я и сделаю, – выдал Артемьев и резким движением опрокинул в рот еще одну стопку.
– Это сумасшествие! Подсудное дело! Настя после этого может засадить тебя в тюрягу! – Дракон выглядел так, будто сомневался во вменяемости друга. Пашка и сам был готов подтвердить, что невменяем. Настя окончательно и бесповоротно снесла ему башню.
– Значит нужно сделать так, чтобы она не захотела посадить меня в тюрягу, – рассудил Артемьев, активно печатая своей сестре смс. В конце концов, именно она инициатор, теперь пусть помогает.
– Что тут происходит? – спросил подошедший Максим.
– Пашка планирует украсть невесту, – рассказал Малиновский и все-таки выпил предложенный ему алкоголь.
– Хорошо еще, что не жениха, – сморозил Макс и получил злой взгляд Артемьева. – Что? Вдруг ты с ним поквитаться решил. Вспомни, как ты первого ухажера Насти запугал!
– Если не хотите в этом участвовать, я не настаиваю, – Павел скептически посмотрел на друзей. Сашка имел неистребимую страсть к приключениям и те отвечали ему взаимностью, так что шансы на то, чтобы он не захотел принять участие в похищении невесты, очень малы.
– И пропустить все самое интересное? – ухмыльнулся Дракон. – Не дождешься! Ну, и когда будем красть твою драгоценность?
Судя по хитрой улыбке Исаева, он тоже был совершенно не против участия в этой безумной затее.
Глава 12
Суета. Беготня. Последние приготовления. Праздничное настроение. Всё это прошло как-то мимо главной виновницы торжества. Настя сидела и меланхолично рассматривала собственное отражение в зеркале. Шикарное белое платье, расшитое перламутровыми капельками жемчуга, демонстрирующее все достоинства фигуры и делающее Анастасию похожей на сказочную принцессу. Собранные наверх волосы открывали взору женственную, хрупкую шею. Макияж особо выделял огромные голубые глаза. Она была прекрасна и утончена в этот день, только безразличный блеск глаз выдавал истинное состояние девушки. Ей было все равно. Абсолютно. В душе пустота. Будто всё происходящее не имело никакого значения.
Визажист крутилась рядом добавляя последние штрихи к созданному образу. Неподалеку находилась мама, кидающая обеспокоенные взгляды на дочь. Для всех остальных Настя выглядела обворожительной и совершенно спокойной, но родную мать она не могла обмануть. Таисия тоже чувствовала, что с подругой не все в порядке. Рано утром даже предложила послать всё подальше и вместе сбежать. Чтобы Тася не подбивала её на опрометчивые действия, Васильева отправила подругу организовывать работу нанятого персонала. Сама проконтролировать не могла, так пусть Малиновская за всем проследит.
Эту ночь невеста практически не спала. Прокручивала в памяти события последних месяцев, всеми силами убеждала себя, что поступает правильно. И всё же сомнения словно маленькие мошки крутились вокруг, мешали, препятствовали спокойному сну. Чем больше Васильева думала, тем больше сомневалась. Собственная нерешительность и растерянность сковывали, мешали дышать, сдавливали грудь. Ощущение неправильности не проходило, хотя Настя давно для себя всё решила. Она как могла пыталась отодвинуть в глубь сознания собственные колебания, но это лишь порождало сопротивление разума, дополнительные затруднения в решении жизненной задачки. Анастасия запуталась в себе. Желания сердца и решение разума противоречили друг другу, разрывая душу на куски. Васильева, как заведенная повторяла себе, что забудет. Сможет, переживет и забудет! Только внутри что-то лихорадочно хохотало над её верой. Внутренний демонический смех. Настя вполне серьезно стала думать, что сходит с ума, настолько сильными были противоречия между интеллектом и душой.
Реальность казалось какой-то смазанной. Ей было совершенно неинтересно где и как пройдет свадьба, кто будет приглашен на празднование. Васильева все больше уходила в себя, из последних сил сдерживая внутренний вулкан эмоций. Отец заметил состояние дочери, пытался поговорить по душам, но Настя с искусственной улыбкой на губах заверила, что всё в порядке. Нервы. Именно на них она списывала все странности своего поведения. Папа поверил. Или сделал вид, что поверил.
Как объяснить своему сердцу, что оно обманывается? Как заставить его замолчать? А оно воет, рыдает, пытается достучаться до отгородившегося высокими стенами разума.
А ведь сегодня день рождение Павла. С утра Настю одолевало сильное желание поздравить друга с праздником, но она глупо боялась позвонить ему. Красавица-невеста держала в руках телефон, смотрела на улыбающегося с экрана Пашу и не могла найти в себе сил позвонить, презирала себя за трусость. Через полчаса должен приехать Толя. Ей нужно будет улыбаться, радоваться и изображать на лице абсолютное счастье. Осталось совсем немного до того момента, когда она официально станет Горловой. Вот только станет ли она в душе принадлежать Толе? Настя знала ответ на этот вопрос, но не хотела принимать его.
Её внутренние метания оборвал звонок телефона. Девушка вздрогнула и едва не выронила смартфон из рук. Звонил именинник. Артемьев словно почувствовал состояние Насти.
– Алло, – ответила Васильева. Голос тихий, неуверенный. Потерянный.
– Привет, – раздалось на другом конце провода. Настя закрыла глаза. Хриплый голос прошелся электрическим разрядом по расшатанным нервам, заставив задрожать. Закусила губу. Она не знала, как себя вести. Что говорить? А может, лучше молчать?
– Здравствуй, – выдавила из себя Анастасия.
В горле застрял комок, мешающий говорить. Да и не знала Настя о чем говорить с Артемьевым. Как они дошли до такого? Ведь знакомы с самого детства, знают друг друга, как облупленные! И все же между ними непреодолимой преградой стояла стена из неверия и отчаяния, которую построила, защищая себя, Настя.
Между ними воцарилось молчание. Тягостное. Густое и липкое, как мед.
– Поздравляю с днем рождения, – глухо пробормотала она, разбивая тишину на осколки.
– Спасибо, – последовал глухой ответ. – Как ты?
Простой вопрос едва не заставил Настю разрыдаться, как маленькую девочку. Васильева закашлялась, пытаясь скрыть рвущийся наружу беспомощный всхлип. Зажала рот кулаком, боясь сказать то, что не должно быть сказано вслух.
– Замечательно, – наигранный оптимизм, чуть дрогнувший голос. – Как еще может чувствовать себя невеста в день свадьбы?
Как? Как? Хр*ново! Только об этом Павлу не стоило знать.
– Ну что же, – медленное повествование никак не вязалось с обычным напором Артемьева. Ей бы насторожится, но Настя была слишком измучена внутренними переживаниями, чтобы обратить внимание на это несоответствие. – Рад за тебя… Насть, я хочу попрощаться. С сегодняшнего дня всё изменится, друзьями нам уже больше не быть. Ты же понимаешь это, верно?
Она понимала. Настя очень хорошо это понимала. Толя не позволит ей сохранить дружбу с Павлом в прежней форме. Да они сами не смогут вернуться в тот более простой формат отношений. Не после всего что произошло между ними. Слишком много сказано. Слишком много сделано. Слишком сильно изменились они.
– Понимаю, – вздохнула она, – но я не могу сейчас с тобой встретиться. У меня через полтора часа регистрация.
Голосовые связки отказали, их словно заморозили. Даже звука произнести не могла. Онемела в одночасье.
– Я стою под окнами твоей квартиры, – признался Павел. – Выйди на пару минут, пожалуйста! Мы просто поговорим.
Настя закрыла глаза, со всей силы сжала в руке бедный смартфон. В конце концов, что она потеряет, если встретиться с ним сейчас? Возможно, это последняя возможность нормально поговорить с Пашей.
– Хорошо, – выдохнула Васильева, приняв решение, – я сейчас спущусь.
Сбросив вызов, невеста посмотрела на часы. У нее в запасе есть полчаса до появления Толика и его свиты, этого должно хватить.
– Артемьев? – спросила Тая, кивнув на смартфон. Подруга сидела на диване и весь разговор вела себя неестественно тихо.
– Да, – признала Настя. – Тай, прикрой меня, я на минут десять спущусь вниз.
Малиновская покачала головой, не одобряя намерений подруги.
– У тебя свадьба, Настя, – напомнила она.
– Знаю, – согласилась Васильева, – но мне надо с ним поговорить. Мы с ним не очень хорошо расстались. Так недолжно быть.
Таисия долго рассматривала ее, так долго, что Настя начала нервничать.
– Знаешь, у меня такое чувство, что ты будешь идти к нему всегда, – поделилась своими умозаключениями Тая. – Ты слишком его любишь.
Анастасия активно покачала головой, отрицая.
– Нет, – получилось грустно, – это в последний раз. После свадьбы я буду принадлежать Анатолию и, поверь, этого факта я уж точно не забуду!
* * *
Ей все-таки удалось незамеченной проскользнуть в подъезд. Малиновская хоть и высказала сомнения в правильности подобных действий, но помогла, отвлекла маму Насти. Быстро спускаться на высоких каблуках было жутко неудобно. Приходилось придерживать многоярусные юбки, чтобы не запутаться в них. Получилось бы забавно, если бы она подвернула ногу и свалилась, испачкав платье и порвав фату. Павел был бы точно доволен таким раскладом! Доставлять подобное удовольствие она ему не собиралась, поэтому двигалась максимально осторожно.
Выйдя на улицу, Васильева зажмурилась от яркого света. Августовское солнце светило нещадно, стояла сорокоградусная жара. Сама Настя обрадовалась хотя бы небольшому дождю и прохладе. В настолько жаркую погоду лучше лежать на пляже в открытом купальнике, а ей предстояло выдержать целый день официальных мероприятий в красивом, но до ужаса неудобном платье.
Люди, увидев девушку в белом платье, улыбались и махали ей. Настя им лишь слабо улыбалась и медленно шла по направлению к знакомой машине, стоящей у торца здания. Чем ближе Васильева подходила, тем больше начинала беспокоиться. Машина была закрыта, на месте водителя никто не сидел. Судя по всему, автомобиль пустовал. Рядом тоже никого не наблюдалось. Что-то было не так, но она не могла понять, что именно. Где Паша?
Подойдя к черному внедорожнику, Васильева начала осматриваться вокруг, пытаясь найти друга.
– Паша, – позвала Анастасия громко.
– Прости, милая, – прошептали над ее ухом.
Настя дернулась, хотела спросить в чем дело, но ей не дали, закрыв рот рукой. Девушка замычала, начала вырываться, но сильные руки обхватили её, не давая сбежать. Внезапно распахнулись задние двери автомобиля, в салоне все-таки кто-то находился и до этого момента удачно прятался. Захватчик достаточно грубо впихнул Настю внутрь, после чего залез следом. Небольшая заминка и на пару секунд ее губы оказались на свободе, чем и воспользовалась Анастасия, громко заорав, но через несколько мгновений мужская рука снова вернулась на место, заглушая звуки и не давая ей даже пикнуть. Тот, кто притаился в машине, быстро пересел на переднее сидение и завел двигатель. Внедорожник с противным визгом двинулся с места, увозя с собой украденную невесту. Вся операция уложилась в пару минут.
* * *
Настя находилась в состоянии бешенства. Ярость была настолько сильной, что девушку буквально трясло. Васильева орала, кричала, била попавшиеся под руку предметы, пыталась ударить своего похитителя, выдвигала требования, угрожала. Да что только она не делала! Всё попусту. Павел стоически терпел приступы остервенения, не предпринимая попыток успокоить, но тщательно пресекая любые попытки жертвы вырваться из плена. Знал гад, что ей надо время выплеснуть раздражение и только потом говорить. Да и время играло ему на руку.
Именно Паша скрутил её и впихнул в автомобиль, за рулем же сидела его любимая сестра. Состоявшаяся поездка была наполнена попытками пленницы вырваться и закричать, но Артемьев всё продумал и не дал ей ни единой возможности сбежать. Несостоявшуюся невесту отвезли на старую дачу Малиновских. На обычную, среднестатистическую дачу, находящуюся в паре километров от города. Единственное окно было заколочено с улицы, двери закрывались на амбарный замок.
Анастасия прекрасно понимала, что долго и кропотливо подготавливаемая свадьба накрылась медным тазом. И всё благодаря ему – геморрою всей её жизни! У-у-у, как же она Пашу сейчас ненавидела! Готова была расцарапать самодовольное лицо и честно пыталась это сделать, но с*кин сын был быстрее и физически более подготовленным. Насте только и оставалось злиться и срывать гнев на ни в чём неповинных вещах. Одной из таких вещей стала старая ваза советских времен, невесть как оказавшаяся здесь. Она с удовольствием кинула её в Артемьева, но этот поганец лениво уклонился от очередного снаряда.
– Урод! – кричала она. – Ты моральный урод! Имбецил!
– Столько лесных слов в свой адрес я еще никогда не слышал, – спокойно заметил Паша, не делая попыток приблизиться к ней. Настя не знала, что больше ее бесило – его равнодушие к происходящему или не свершившая свадьба.
– Кретин, – Васильева не могла остановить поток брани. Анастасия никогда так не ругалась, всегда сохраняя гордое спокойствие и невозмутимость. Сейчас же она вела себя, как истеричка, но у Насти имелась уважительная причина – её, мать его, сперли с собственной свадьбы! – Кем ты себя возомнил! Что я тебе сделала, что ты мне жизнь ломаешь? Что?
Артемьев в отличие от Насти был флегматично настроен и спокойно стоял, прислонившись к столу, относящемуся к временам расцвета СССР.
– Влюбила в себя, – всё то же невозмутимое выражение лица, что вызывало очередное буйство эмоций. Руки потянулись к книжной полке, к самой большой и тяжелой книге.
– Гад! Какой же ты гад, Артемьев! – полёт «Войны и мира» также не привёл к желаемому итогу, Артемьев снова увернулся от летящей в него вещи. – Тебя посадят! Это подсудное дело, Паша. Так что отпусти меня по-хорошему. Толя будет меня искать!
– Не найдёт, – флегматично отозвался Павел, пристально наблюдая за мечущейся по комнате Настей, – все решат, что ты попросту сбежала. Все видели, что ты нервничаешь и волнуешься. Нервы сдали и, вуаля, ты сбежала со своим лучшим другом в закат!
Анастасия на несколько секунд потеряла дар речи.
– Какая, – девушка даже не могла подобрать слово, чтобы охарактеризовать подобную интерпретацию, – ересь! Никто не поверит!
Она топнула ногой, потому что не знала, что ещё предпринять. Потому что понимала, что такая оценка ситуации, на которую Артемьев надеется, вполне возможна. Это бесило. Выводило из себя. И она ничего не могла с этим поделать! Этому придурку помогали друзья, включая мужа Таси. Васильева даже не знала, имела ли отношение лучшая подруга к её похищению. Настя очень надеялась, что не имеет, иначе их дружба имела шансы погибнуть в жутких муках. Участие Павлы в безобразии не удивило. После сцены, увиденной на свадьбе Дракона и Кати, Васильева ожидала какой-нибудь подставы, но чтобы они решились на похищение. Немыслимо!
– Поверь мне, Павла и мои друзья могут быть очень убедительны, – заметил Павел.
Настя резко остановилась и посмотрела на него тяжелым кровожадным взглядом. Она очень сожалела, что физически не может причинить ему вреда. Уже пыталась, но эти попытки потерпели крах.
– Не-на-ви-жу, – если бы кипящий чайник мог разговаривать, его тон был бы именно таким.
– От ненависти до любви… – пропел Артемьев, и в него вновь полетела очередная книга.
– Даже не надейся, Артемьев, – заявила она, отбрасывая за спину мешающую фату. Платье было помятым, местами рванным. Прическа растрепалась, макияж размазался. От былого великолепия остались рожки да ножки, но внешность Настю в этот момент интересовала меньше всего. – Между нами быть ничего не может! Смирись!
– Я имею на этот счет иное мнение, – легко возразил Павел, подымая книгу с пола. – Между нами всё только начинается, милая.
– Пашенька, – голос Васильевой изменился, стал нежным-нежным, – тебя по голове на тренировке стукнули, да? Бедненький! Тебе же к врачу надо. Срочно!
– Ну вот видишь, милая, – ответил ей тем же тоном Артемьев, – ты обо мне беспокоишься, а значит – любишь!
Звериный рык сорвался с ее губ. Настя даже не знала, что способна издавать такие звуки, но Пашка умудрился довести её до белого каления. Артемьев буквально загнал её в угол, охотник хр*нов. И даже словесно он Васильеву переигрывает. Зараза!
– Чего ты добиваешься своими выходками? – наконец спросила она, пытаясь взять себя в руки. Получалось скверно. – Неужели ты не понимаешь, что делаешь только хуже?
– Я между прочим тебя от жизни с нелюбимым спас, – невозмутимо заявил Павел, – о тебе же забочусь!
– Ты клинический идиот, заботящийся только о себе, – сдергивая с себя надоевшую фату. – Тебя никогда не интересовали и не интересуют мои чувства и желания, всегда делаешь так, как тебе надо. В данный конкретный момент я тебя ненавижу, Артемьев. Всей душой ненавижу.
– Это хорошо, – бесстрастно кивнул он, – лучше, чем безразличие. Времени у нас много, так что твои чувства могут измениться.
– Паша, ты осел, если так думаешь, – нервный истерический смех. – Ну, что ты ко мне прицепился? Найди себе какую-нибудь девушку и её донимай. Целая очередь желающих наберётся!
– Мне никто не нужен, – жёстко отчеканил он. – Я хочу только тебя!
– Так вот в чем дело, – протянула Васильева, задирая юбку и оголяя бедра, – в сексе. Хорошо. Давай. Я согласна. Ты меня по-быстрому тр*хнешь, после чего разбежимся в разные стороны. Ты удовлетворишь любопытство, а я обрету свободу. Все останутся довольны!
Она уже не контролировала свою речь. Первоначальный запал начал стихать оставляя после себя опустошение. Настя чувствовала, что выдыхается. Подступающие слёзы делу совершенно не помогали. Держалась она исключительно на остатках гордости.
Павел покачал головой и медленной поступью двинулся к ней. Неосознанно Настя вся напряглась, словно ожидая, что он набросится на неё. Подойдя вплотную, Артемьев заглянул в горящие злостью глаза. Его ладонь легла ей на подбородок, а большой палец – на рот. Он то ли ласкал её губы, то ли не давал говорить, Настя не поняла.
– Ты так и ничего не поняла, – грустно произнес он. – Ты никуда от меня не денешься, милая. Отныне ты принадлежишь мне. Пусть я и тугодум, но отпускать единственную женщину, которую люблю, не собираюсь. Твой уход просто меня убьет, а я себе живым нравлюсь.
Васильева попыталась что-то сказать, но ей не дали. Его большой палец нырнул внутрь ее рта. Она укусила его, Паша даже не поморщился.
– И да, я хочу тебя, – продолжил Пашка говорить, – если годами сдерживать желание к одной женщине, оно накапливается. И мы обязательно займемся любовью, моя дорогая, но после этого я тебя никуда не отпущу. Не надейся.
Ссора так ни к чему и не привела. Паша настаивал на своём и совсем не слушал Настю. Словесное сражение лишь вымотало пленницу и оставило её злой до чертиков. Ситуация переставала быть забавной, и Настя не собиралась безропотно терпеть подобное обращение. Она решила на время затаится и ждать подходящего момента. Так или иначе она сбежит из этого дурдома!
