Текст книги "Ты - все, что я хочу"
Автор книги: Сесиль фон Зигесар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
Н – ЗНАЧИТ НЕГОДЯЙ
Бриджит проводила собеседование с Нейтом минувшей осенью и уже знала, что каждое лето, с самого рождения, он проводил в Мэне, плавая на яхте. Именно поэтому она решила, что он любит лобстеров. Ей нужно было заманить его в Браун любыми средствами, и Бриджит повела Нейта в ресторан «Цитарелла», где заранее заказала огромного жареного лобстера на двоих, бутылку «Дом Периньон» и жареную картошку.
– Я выросла в Мэне, – сказала она, теребя свое жемчужное ожерелье. – В Кэмдене. Все, чем когда-либо занималась моя семья, – это плавала на яхте и ела лобстеров.
На самом деле Нейт считал лобстеров чем-то нелепым, вроде того дурацкого ракообразного героя мультика, танцевавшего на хвосте с микрофоном в клешне и рассказывавшего смешные анекдоты. И это уж точно не было то, о чем он мечтал, когда был голоден.
А голоден он был практически всегда.
– О'кей, – Бриджит подняла свой бокал, как только официант налил в него шампанское. Для этого вечера она надела оранжевое платье с глубоким декольте и накрасилась ярким блеском для губ и тушью. Ее расчесанные светлые с рыжеватым оттенком волосы выглядели даже лучше, чем тогда, в парке. Она нервно водила пальцами по ножке бокала. – Хватит обо мне. У тебя… э… – она закусила губу, – есть девушка?
Нейт поковырялся в салате, размазав козий сыр по листьям. Он был уверен, что глубокое декольте и флирт Бриджит вышли далеко за рамки ее задания – уговорить его стать студентом Брауна. Он подозревал, что нравится ей. Но она все еще была его университетским интервьюером, и он хотел произвести на нее хорошее впечатление.
– Да вроде того, – ответил он неуверенно. – Ну, типа, мы то встречаемся, то расстаемся.
Казалось, что такой ответ ей понравился.
– А сейчас вы вместе?
Нейт всегда предпочитал пиво шампанскому, но сейчас выпил свой бокал одним махом, в стиле Блер. Теоретически они с Блер были вместе опять, и это было хорошо, ура. Но они, в общем-то, не обсуждали условий своих отношений. Так что является ли флирт с работником приемной комиссии изменой – это еще вопрос.
В этот момент раздался звонок его телефона. Нейт вытащил его из кармана, ругая себя за то, что забыл выключить телефон до ужина. Он посмотрел на экран. Вспомни зло…
До этого Нейт сделал шесть затяжек марихуаны дома у Энтони Авульдсена, и потому голова его немного гудела. Разговор с Блер мог хотя бы слегка помочь ему прийти в себя.
– Мне нужно ответить, – извинился он перед Бриджит и сказал в трубку: – Привет.
– Здравствуй, – холодно произнесла Блер. – Прежде чем ты скажешь что-либо, я должна тебя кое о чем спросить.
Блер говорила так, словно старалась использовать как можно меньше слов. Нейт был уверен, что она выпила перед этим разговором.
– О'кей.
– Скажи честно – ты подавал документы в Йель?
Ох ты черт.
Нейт схватил свой бокал с шампанским и снова осушил его залпом. «Твою мать! – выругался он про себя. – Твою мать, твою мать, твою мать!» Что бы он сейчас ни ответил – все равно быть беде. Если он скажет «да» – он будет ублюдком и лжецом, а если скажет «нет» – все равно будет ублюдком и лжецом. Бриджит выжидающе улыбалась ему своими сияющими и ярко накрашенными губами. По крайней мере, Нейт мог утешить себя тем, что Блер была далеко от него, в Джорджтауне, а он ужинал со своим интервьюером из Брауна, которая умирала от желания увидеть его без одежды. Нейт решил сказать правду.
– Да, подавал. И кажется, меня приняли, – сказал 6н наконец.
Блер издала странный булькающий звук, и Нейт понял, что она блюет в унитаз.
– Пошел ты, – прорычала она в трубку, прежде чем закончить разговор.
Нейт отключил телефон и сунул его в карман. Появился официант с лобстером.
– Черт, выглядит аппетитно, – сказал Нейт, в душе думая совершенно обратное.
– Не хочешь разделить хвост? – спросила Бриджит, ловко расправляясь с горячим ракообразным. Она кивнула на щипцы для клешней, принесенные официантом. – Или начнем с клешни?
Все, чего на самом деле хотел Нейт, – еще пару раз затянуться, а затем втоптать огромное ведро шоколадного мороженого «Бреерс», сидя в совершеннейшем коматозе перед «Матрицей», которую он видел уже восемнадцать раз.
Бриджит оторвалась от лобстера.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
Нейт пожал плечами.
– Кажется, моя девушка только что опять порвала со мной.
Бриджит округлила глаза.
– Бедняжка. – Она подозвала официанта. – Мы можем взять это с собой? – спросила она, отодвигая свой стул, а затем снова обратилась к Нейту: – Идем. Я куплю тебе пива и сигарет.
Нейт пытался убедить себя, что пока Блер не было поблизости, чтобы прикончить его прямо на месте, он, по сути, был в безопасности и мог до ее возвращения наслаждаться следующими двадцатью четырьмя часами. Он мог даже позажигать с Бриджит, если бы захотел.
Но правда в том, что его достали постоянные разрывы с Блер, когда они оба знали, что им суждено быть вместе до конца своих дней. И в отличие от Блер ему было наплевать, в каком университете он будет учиться. Честно говоря, он вполне был бы рад обойтись вообще без университета, по крайней мере, еще пару лет. Выходило так, что лучшим способом примириться с Блер было его исключение и из Брауна, и из Йеля.
Насколько он понимал, единственным способом сравнять их с Блер счет было добиться аннулирования его зачисления в Браун и Йель. А разве есть способ сделать это лучше, чем вести себя как полный козел?
– К черту, – произнес Нейт едва слышно. Он встал и помог Бриджит надеть ее джинсовый жакет, висевший на спинке стула. Его пальцы прошлись по ее шее, когда он доставал ее волосы из-под воротника. Они стояли вплотную друг к другу, ее дыхание пахло фруктовым сиропом.
– Как сильно Браун хочет меня? – прошептал Нейт.
Зеленые глаза Бриджит расширились.
– Сильно, – ответила она дрожащим шепотом.
Ключ от ее номера лежал на столе. Нейт взял его и положил в карман.
– Сильно, – вновь прошептала она.
Официант подал Нейту пластиковый пакет с завернутым в фольгу девятикилограммовым лобстером. Нейт поставил его на стол и положил руки на талию Бриджит.
– Покажи мне, – хрипло произнес он, чувствуя отвращение к звуку своего голоса.
Кажется, он говорил не о лобстере.
С ВЫБИРАЕТ НЕПРОТОПТАННЫЕ ДОРОЖКИ
Через полчаса после отъезда из Джортауна Серена попросила водителя остановится на заправочной станции. Магазин при ней был крошечным и с паршивым ассортиментом, тем не менее, там была кола, батончик «Твикс» и местная газета – все это Серена купила просто так, лишь бы чем-то занять себя, пока она предавалась мечтам о Дрю. На улице, сразу за колонами, стоял парень, державший в руках табличку с надписью «Браун». На нем были потертые джинсы, симпатичная рубашка в бело-голубую полоску и мокасины-доксайдеры на босу ногу. За спиной у него висел черно-фиолетовый рюкзак, из тех, которые люди обычно берут с собой в длительные походы. Его черные кучерявые волосы были чистыми, и выглядел он вполне нормальным.
– Подбросить? – крикнула она.
Парень покрутил головой по сторонам.
– Меня?
Серене сразу понравились его большие и широко распахнутые карие глаза.
– У меня машина, и я еду в Браун. Поехали, если хочешь, – предложила она.
Парень застенчиво улыбнулся и последовал за Сереной к машине. Он сел возле самой двери и поставил рюкзак между собой и Сереной. К рюкзаку был пришит маленький итальянский флаг. Серена пила свою колу и делала вид, будто увлечена чтением газеты. Парень вытащил из рюкзака блокнот и карандаш и стал делать какие-то пометки.
Серена подумала, что он делает домашнее задание или пишет письмо, но затем, затем когда она зевнула и запрокинула голову на спинку сидения, чтобы подсмотреть, что же он там делает, то, к великому удивлению, обнаружила, что он рисовал ее. Если точнее, ее руки.
– Я могу это взять себе, когда ты закончишь? – спросила она.
Парень подскочил, будто и вправду думал, что она ничего не заметит.
– Извини, – сказал он, закрыл блокнот и засунул карандаш за ухо.
– Да ладно. – Серена вытянула руки над головой, а затем положила их а колени. – Я все равно сейчас немного не в себе. Рисуй на здоровье.
Парень опять открыл блокнот.
– Ты не против? – спросил он.
– Не-а. – В конце концов, она была профессиональной моделью. Она села поудобнее и положила руки точно так же, как они лежали до этого. – Так нормально?
– М-м-м, – протянул парень, склонив голову над своей работой. У него была темно-оливковая кожа и крупные черные локоны. От него исходил аромат свежей мяты.
Серена прикрыла глаза, пытаясь вспомнить, какими были волосы Дрю. Она помнила, что его сосед Вейд был рыжим. А Дрю – что-то вроде… темно-русого? Шатена? Она действительно не могла вспомнить. Серена открыла глаза и вновь взглянула на парня. Сзади его загоревшая шея выглядела мягкой и нежной. «Если бы у нас были дети, у них был бы загар круглый год и тот песочный светло-коричневый оттенок волос, который так красиво смотрится на солнце», – размышляла она. А потом в ужасе отвернулась. Что с ней происходит? Она даже имени его не знает!
– Ты учишься в Брауне? – Парень снова поднял глаза.
Взгляд Серены был прикован к окну. Стекло было грязным, и она могла видеть в нем отражение своего попутчика. У него были красиво изогнутые ресницы и удивительно ласковые, как у Бемби, карие глаза.
– Пока нет, но, возможно, буду в следующем году.
Погодите, разве она не собиралась в Гарвард?
– Надеюсь, – тихо сказал он, прежде чем вернуться к своему рисунку.
Серена не могла понять, что на нее нашло, но она явно завелась. «Что, если я просто возьму и поцелую его?» – думала она. Водитель слушал по радио репортаж о бейсбольном матче; он даже не заметит.
– Знаешь, из тебя бы получилась прекрасная модель для художника, – сказал ей парень. – Ты могла бы позировать на занятиях по рисованию в Брауне. Профессору Кофке всегда нужны хорошие модели.
– Спасибо. На самом деле я уже работала моделью, – начала было Серена, но осеклась, чтобы не создалось впечатления, будто она хочет выпендриться перед ним.
Парень сунул карандаш за ухо.
– Мне совершенно неважно, красива модель или нет. Обычно я рисую только руки, – сказал он.
Серена заглянула ему через плечо. От него и вправду исходил аромат мяты.
– Ты сделал мой руки намного красивее, чем на самом деле. Посмотри на мой большой палец: я совсем его сгрызла! А этот… – она выставила свой левый мизинец. – Взгляни на него!
Но парень не смотрел. Он расстегнул боковой карман своего рюкзака, вытащил сложенный лист бумага и протянул ей.
Серена развернула его. Это была вырванная страница журнала. «Крепкие мышцы за семь дней» – говорил заголовок.
– Переверни, – сказал парень.
Серена посмотрела на обратную сторону. Там была реклама «Слез Серены». И она сама, в желтом сарафане, плачущая среди заснеженного Центрального парка.
– Тебя действительно зовут Серена? – спросил он.
– Да.
Он забрал у нее страницу.
– Я солгал тебе, что рисую только руки. Когда ты подобрала меня на заправке, я подумал, что так не бывает, что мне это снится. Я рисую тебя уже два месяца.
С этой фотографии. И картина еще не закончена. Она в студии, в Брауне. – Он сложил страницу и положил обратно в рюкзак. А потом протянул руку. – Меня зовут Кристиан.
Серена позволила своей руке задержаться в его ладони. Она должна была бы перепугаться, но на самом деле еще больше завелась.
– Ты не мог бы провести для меня небольшую экскурсию, когда мы приедем? – спросила она. – Я, по идее, должна встретиться со своим братом, но все равно опоздала, да и он наверняка уже в баре или еще где-нибудь.
Эрик не будет возражать, если она забьет на него. Братья и сестры часто забивают друг на друга. Кроме того, Кристиан, наверное, может устроить ей очень занимательный тур, нечто большее, чем просто экскурсия.
Да, это уж точно.
Б ВСТУПАЕТ В ЗАКРЫТОЕ СЕСТРИНСТВО
Венгры ушли, и их место заняли три женщины в форме смотрительниц смитсоновского музея, завывавшие Уитни Хьюстон: «And leeeeleeeel will always love you!»
Просто издевательство.
Сразу после разговора с Нейтом Блер подошла к бару и заказала кувшин розовой грейпфрутовой «Маргариты».
– Девчонки, вы спасли мне жизнь, – сказала она Ребекке, Форест, Гэйнор и Френ и поставила кувшин на стол. Девушки, набравшиеся уже почти под завязку, послушно закивали в ответ. Блер села, прикурила сигарету, сделала затяжку и передала ее Ребекке, – Я так рада, что моим гидом оказалась именно ты, а не какой-нибудь лох.
Ребекка передала сигарету по кругу, и помады со всех губ смешались на фильтре в одно липкое пятно сливового цвета.
– В прошлом месяце Форест показывала кампус одному чуваку. Абитуриенту. Декан застукал их в прачечной, когда они практически делали это. После этого ее выгнали из приемной комиссии.
– Заткнись, – попыталась изобразить обиду Форест, хотя на самом деле на ее лице играла самодовольная улыбка.
Блер попыталась представить, какой бы получилась ее поездка, если бы ее гидом оказался парень. Но, с ее-то счастьем, наверняка ей бы попался полный тормоз. Она уставилась на Форест, размышляя о том, стоит ли сказать ей, что она дешевка и что ее выкрашенные в блонд волосы смотрятся пошло, так что нет ничего удивительного в том, что в приемной комиссии не захотели, чтобы она была гидом. Но сейчас Блер была пьяна вдрызг и потому сказала совершенно другое:
– Ну что, среди вас есть девственницы?
Четыре девушки захихикали и начали пихать друг друга под столом. Блер закурила еще одну сигарету, чувствуя раздражение от того, что сама практически призналась в своей девственности перед четырьмя явно невоздержанными девицами.
– Можете не отвечать, если не хотите, – сказала она, не дождавшись ответа.
Ребекка моргнула, пытаясь прийти в себя.
– Да вообще-то, все мы. Понимаешь, мы заключили договор. – Она обвела глазами своих подруг. – В Джорджтауне нет сестринств, но у нас вроде как есть. Мы называем это «сестринством целибата».
Глаза Блер округлились. Она готова была ввязаться во что-то типа культа девственности, и была настолько пьяной, что это казалось ей неплохой идеей.
– Мы, типа, не против позажигать, и все в таком роде. Мы делали все, кроме главного, – пояснила Гэйнор, почесав свой курносый нос. – Мы бережем это до свадьбы.
– Или, по крайней мере, до настоящей любви, – вмешалась в разговор Френ. – Я никогда не выйду замуж.
– И мать и отец Френ женились и разводились по три раза, – добавила Ребекка.
Блер затушила сигарету. К черту Нейта. К черту Йель. В этот момент она хотела только одного – вступить в это маленькое сестринство.
– Я тоже, – призналась она. – Ну, типа, я тоже девственница.
Четыре пары глаз в изумлении уставились на нее. Они не могли поверить, что у такой шикарной нью-йоркской девушки никогда не было секса.
– Ты обязательно должна к нам присоединиться, – сказала Френ хриплым громким шепотом. – И когда ты будешь здесь учиться, мы будем все вместе. Не только до выпуска, а на всю жизнь!
Блер положила локти на стол и нагнулась вперед, готовая действовать.
– Что нужно сделать?
Четыре девушки весело захихикали, они просто обожали свой обряд посвящения.
– Я вступила позже всех, – сказала Форест.
– До этого ее волосы были практически черными, – вставила Гэйнор.
– Для начала ты дашь нам побрить тебе ноги, – сказала Френ.
– А потом мы покрасим тебя в блондинку, – добавила Ребекка.
И они считали ненормальным сперму на крекере?!
Блер откинулась на спинку стула. Ее жизнь была дерьмом, кроме того, ей всегда было интересно, как она будет выглядеть со светлыми волосами. Она взяла свой напиток и выпила одним махом, с грохотом опустив стакан на стол.
– Я готова, – сказала она своим новым сестрам.
– Ур-а-а-а! – хором завизжали девушки и осушили свои бокалы.
– Если я сейчас что-нибудь не съем, – застонала Ребекка, – меня стошнит.
– Меня тоже, – согласились остальные девушки.
– Надо успеть в аптеку, пока она не закрылась, – добавила Ребекка. – И захватить сухариков или чего-нибудь еще.
Ням-ням! Может, они еще сушеной рыбки захватят?
Блер схватила свою сумку и, изрядно покачиваясь, встала.
– Кто последняя в такси, та бухая конченая целка.
Пять девушек взялись за руки и нетвердой походкой направились в ночь.
Вопрос: Даже если они твои новые лучшие подруги, дашь ли ты четырем бухим конченым целкам побрить тебе ноги и покрасить волосы?
ДВОЕ – КОМПАНИЯ, ТРОЕ – ТОЛПА
– Это потрясающе, – восторгался Дэн, наблюдая за варившимися в кастрюле спагетти. Он взглянул на Ванессу, стоявшую рядом и нарезавшую лук на разделочной доске. Слезы от пука струились по ее лицу. Он поцеловал ее влажную щеку.
– Посмотри только на нас.
Ванесса засмеялась и поцеловала его в ответ. Да, жить вместе таки было весело. Руби уехала рано утром, и с помощью одного, правда забитого под завязку, такси Дэн сумел переехать на новое место. День они провели, затариваясь продуктами и дурацкими маленькими штучками для квартиры, вроде магнитов на холодильник в виде камушков и черного постельного белья с нарисованными на нем неоновыми зелеными НЛО. А теперь они вместе готовили кулинарные шедевры, как настоящая, живущая вместе пара.
Если, конечно, спагетти с луком и готовым соусом можно назвать кулинарным шедевром.
Дэн скользнул одной рукой Ванессе под рубашку, а другой выключил конфорку. Ужин подождет. Прижавшись друг к другу, они, пошатываясь, вышли из кухни в гостиную и упали на футон (матрас в японском стиле для сна на полу) Руби, который теперь служил им диваном. От него все еще пахло духами «Пуазон» от Кристиана Диора и тем лакричным чаем, который постоянно пила Руби, но теперь он принадлежал только им и они могли заниматься сексом на нем когда угодно.
– Что будем делать в понедельник, когда оба не захотим идти в школу? – произнесла Ванесса, пока Дэн покрывал поцелуями ее руку.
Руки Ванессы пахли луком.
– Прогуляем? О поступлении в колледж нам больше не нужно заботиться, – ответил Дэн.
Она вытащила пояс из брюк Дэна и хлестнула его по заднице.
– Плохой мальчик. Помнишь, что сказал твой папа? Если оценки станут хуже, тебе придется вернуться домой.
– Эй, а это приятно, – пошутил Дэн.
– Да что ты? – засмеялась Ванесса и снова шлепнула его ремнем, на этот раз чуть сильнее.
В этот момент в комнате кто-то чихнул.
Дэн и Ванесса отскочили друг от друга, перепугавшись до смерти. На пороге стояла девушка. Фиолетово-черные спутанные волосы. Черные шорты. Черная порванная футболка фестиваля «Оззфест». Черные гольфы. Черные высокие конверсы (спортивная обув). В руках она держала что-то вроде кирки и армейский вещмешок.
– Не против, если я войду? – она закрыла за собой дверь. – Меня зовут Тиффани. Руби говорила, что я здесь поживу?
На самом деле Руби ни словом не обмолвилась о подруге, приезжающей погостить, но, опять-таки, в этом нет ничего удивительного, ведь Руби была достойна звания самого неорганизованного существа на этой планете. Ванесса отодвинулась от Дэна.
– Руби сегодня уехала в Германию, – сказала она. В этот момент до нее дошло, что Тиффани сама открыла дверь. – У тебя что, есть ключ?
– Я раньше жила здесь, – пояснила Тиффани. – Мы с твоей сестрой какое-то время были соседками. – Она прошла в комнату и положила свои вещи на футон. Потом нагнулась и открыла сумку. Из нее высунулась маленькая голова с глазками-бусинками и усами. Тиффани взяла непонятное существо в руки и прижала к груди, как ребенка.
Дэн побледнел. «Это» было похоже на крысу.
– Что это за зверь? – заинтригованно спросила Ванесса. Руби никогда не говорила о Тиффани, но до того, как родители позволили Ванессе уехать из Вермонта и присоединиться к ней, она год жила в Уильямсберге. Наверняка за это время произошло много такого, о чем Ванесса не знала.
– Это хорек, а зовут его Пьянь. У него проблемы с отходом газов, и он, типа, любит грызть книжки. Но он спит со мной каждую ночь, свернувшись клубочком, и вообще – он такой лапочка. – Тиффани прижала хорька к своему подбородку. – Хочешь подержать?
Ванесса взяла зверька в свои руки. Хорек смотрел на нее своими коричневыми глазками-бусинками.
– Разве не прелесть? – спросила Ванесса, улыбнувшись Дэну. Тиффани казалась ей гораздо прикольнее и интереснее, чем все, с кем она училась в школе, это уж точно.
Однако Дэну было не до улыбок. С тех пор как он получил письма из колледжей, он буквально парил в небесах. Его взяли в университет, они с Ванессой опять были вместе. Они жили под одной крышей. Все было просто замечательно. Тиффани в этот сценарий не вписывалась.
– А это зачем? – спросила Ванесса, указывая на кирку.
Тиффани подняла ее и повертела в руках. А потом опять приставила к стене.
– Для работы, – сказала она. – Я занимаюсь строительством. Разрушением, в основном. У меня сейчас большой заказ от Бруклинского судостроительного завода, и я вроде как бездомная. Так что Руби молодчага, что позволила мне перекантоваться здесь. Ванесса обернулась к Дэну.
– Спагетти, – настойчиво сказал она.
Дэн встал и потопал на кухню. Он открыл банку соуса, перелил его в соусницу, добавил лук и включил конфорку на полную мощность. Потом пересыпал горячие спагетти из кастрюли в дуршлаг в раковине. И вытащил из шкафчика три миски.
– Кажется, все, кто хочет, уже могут есть, – позвал он.
– Умираю с голоду. Кстати, у меня есть маленький подарочек для нас всех. – Тиффани порылась в своей сумке и вытащила наполовину пустую бутылку «Джека Дэниелса». Она плеснула немного виски в крышку и поднесла ее Пьяни.
– У него от этого стоит, – сказала она Ванессе и сделала глоток из горла.
Ванесса отдала ей хорька и пошла помогать Дэну.
– С тобой все в порядке? – шепнула она.
Дэн не ответил. Он насыпал в чашку растворимого кофе и залил горячей водой прямо из-под крана. Тиффани отпустила Пьянь, зверек понесся к блокнотам с поэзией Дэна и принялся их обгрызать.
– Нет! – заорал Дэн, запустив ложкой в маленького пакостника.
– Эй, не ори на него! – закричала Тиффани, схватив Пьянь и прижимая к груди. – Он же просто ребенок.
Ванесса поставила ей миску со спагетти.
– Дэн – поэт, – сказала она так, будто это все объясняло.
– Это я вижу, – произнесла Тиффани без намека на сожаление. Она взяла свою миску и села на футон.
Пьянь сидел у нее на коленях, держа лапки на краю тарелки и громко всасывая спагетти.
Внезапно вся квартира наполнилась запахом тухлых яиц, скисшего молока и горящей серы. Тиффани прикрыла рот рукой и хрюкнула:
– Упс! Пьянь перднул!
Отличный способ убить веселье.
– Господи! – Дэн схватил кухонное полотенце и прижал к лицу.
– Да ладно тебе, – сказала Ванесса, зажав пальцами нос. – Не все так плохо. А она милая.
Дэн уставился на нее из-за полотенца. Он физически ощущал, как с огромной скоростью падает с небес, и был разочарован оттого, что его способна так раздражать девушка, которая, в общем-то, казалась довольно милой в своей сумасшедшей хорькообожающей манере.
Он отбросил полотенце, положил себе немного спагетти и пересел на другой конец футона.
– Ну, – начал он, попытавшись завязать разговор, – где ты учишься?
Тиффани захихикала и накрутила спагетти на вилку.
– В школе жизни, – радостно ответила она.
– Круто, – отозвалась Ванесса. – Ты должна дать мне интервью для моего фильма.
– Круто, – повторил Дэн слишком уж нарочито.
Хотя, наверное, это не так уж и круто.
