Текст книги "Ты - все, что я хочу"
Автор книги: Сесиль фон Зигесар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)
Примечание: Все настоящие имена, названия мест и событий были изменены или сокращены, чтобы не пострадали невиновные. В том числе и я.
ЭЙ, НАРОД!
Худшая идея в мире
И вот уже четверг, а мы так ничего и не слышали. Але? И во всем виновата эта конченая дурацкая идея американской Почтовой службы. По всей видимости, в прошлом году в это время на почту обрушились миллионы звонков от абитуриентов, обвинявших службу в утере писем из колледжей и даже в подделке их содержания. Ну да, будто какому-то почтальону и впрямь есть дело до того, поступишь ты в Принстон или нет. И в этом году они решили попробовать что-то под названием «Национальный фонд писем от приемных комиссий»; звучит это гораздо более интеллигентно, чем является на самом деле. Смысл в том, что университеты должны отправлять свои письма по индексам скопом, так что почтовая служба доставит их все одновременно. Будто мы и без того мало страдали. Как бы то ни было, ходят слухи, что письма были отправлены в понедельник, а так как у нас всех один индекс, свои мы получим, типа… СЕГОДНЯ!!!
Ваши письма
Дорогая Сплетница,
Ты – бомба. К общему сведению: вечеринка в ресторане моего папы сегодня. «Тру Уэст», отель «Пьер», последний этаж, Уэст-стрит. Кроме того, я забронировала несколько номеров в отеле, так что будет достаточно места, чтобы оторваться по полной. Не скучайте.
– фифа
Дорогая фифа,
Нет, это ты – бомба. До встречи!
– Сплетница
Под прицелом
Б мучает почтальона. Именно из-за таких, как она, мы сейчас страдаем! С читает объявления о знакомствах в «Тайм Аут» во время педикюра в «Мандарин Ориентал Спа». Но что еще интереснее, она Застряла на странице «Женщина ищет женщину». Д сидит на мраморном полу своего подъезда прямо под почтовыми ящиками, яростно записывая что-то в блокнот. Кажется, стресс добрался и до него. Н пьет виски с содовой со своими родителями в «Клубе Йеля». Празднует заранее? Дж покупает в журнальном киоске метровую стопку модных журналов. Это для домашней работы или очередного коллажа? А В берет интервью у всех и вся. Это будет совершенно безумный фильм! Если у вас есть большая собака, которая любит кусать почтальонов, пожалуйста, не спускайте ее с поводка. И, народ, помните, мы в этом все вместе.
Ты знаешь, что ты любишь меня,
Сплетница
НА СТАРТ, ВНИМАНИЕ, ВСКРЫТЬ!
– О господи, я не могу дышать. – Блер драматично ловила ртом воздух. Она прижала одну из набитых ячменной шелухой подушек Аарона к животу. – Меня сейчас вырвет.
Не впервой.
– Успокойся, – посоветовала Серена, кладя две маленькие стопки белых, кремовых и желтых конвертов на конопляное покрывало. Предчувствие по поводу того, что должно было произойти на этой мини-вечеринке-распечатывания-писем, ее не обмануло. Блер была слишком упряма, чтобы оставаться спокойной в такой момент.
– Сейчас сдохну, – простонала Блер, хватаясь за живот.
Девочки сидели, скрестив ноги на кровати в спальне Аарона, которая, собственно говоря, сейчас и до отъезда в колледж была спальней Блер. Ее комнату превратили в детскую для Йель, ее сестрички, рождение которой ожидалось в июне. Аарон перебрался к ее младшему брату Тайлеру. Блер раздражал «экологически дружелюбный» интерьер комнаты и вечный запах черствых соевых хот-догов и травяных сигарет. Она даже подумывала переехать в отель «Карлайл» на Мэдисон, по крайней мере до выпуска.
Кстати, это идеальное место для после-вступительного-в-Йель рандеву с Нейтом! Но сначала к делу: ей нужно поступить.
На кровати между девочками лежали две стопки конвертов, лицевой стороной вниз, чтобы не был виден адрес отправителя. В стопке Блер было семь писем, а в стопке Серены – пять; тем не менее, стопка Серены была выше. Не было никаких сомнений: конверты Серены выглядели настоящими толстяками.
– О'кей. Ты готова? – спросила она, потянувшись к Блер, чтобы пожать, ей руку на удачу.
– Погоди! – Блер схватила бутылку водки «Кетель Уан», украденную с ночного столика ее отчима, и зубами выдернула пробку.
– Чем дольше мы ждем, тем хуже будет, – сказала Серена, теряя терпение.
Блер сделала глоток, затем закрыла глаза и потянулась к первому конверту:
– Твою мать. Ладно, поехали.
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Приемная комиссия с сожалением сообщает, что мы рассмотрели ваше заявление и не можем предложить Вам место в Гарвардском университете следующей осенью».
Вжжжж!
«Дорогая мисс ван дер Вудсен,
Приемная комиссия рассмотрела ваше заявление и с удовольствием предлагает Вам место в Гарвардском университете…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Спасибо за ваше заявление. В этом году в Принстонский университет подало документы огромное число абитуриентов. Нам всегда очень сложно принять решение о приеме того или иного соискателя. С сожалением сообщаем, что не можем предложить вам место в классе…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс ван дер Вудсен,
Благодарим за Ваше выдающееся заявление. Принстонский университет рад предложить Вам место в классе…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
С сожалением сообщаем, что Университет Брауна не может…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс ван дер Вудсен,
Приемная комиссия была впечатлена Вашим заявлением. Мы с удовольствием приглашаем Вас присоединиться к классу Университета Брауна…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Мы рассмотрели Ваше заявление и решили не предлагать Вам место в Университете Уэслиана следующей осенью. Желаем успехов».
Вжжжж!
«Дорогая мисс ван дер Вудсен,
Приемная комиссия Университета Уэслиана с удовольствием предлагает Вам место…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Колледж Вассара – это небольшое учебное заведение и может принять лишь ограниченное число абитуриентов. К сожалению, мы не можем предложить Вам место в Вассаре следующей осенью».
Вжжжж!
«Дорогая мисс ван дер Вудсен,
Благодарим за подачу документов в Йельский университет. Мы очень рады пригласить Вас присоединиться к классу…»
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Благодарим за подачу документов в Йелъ. Приемная комиссия добавила Ваше имя в лист ожидания. Комиссия уведомит Вас о Вашем статусе до или после 15 июня».
Вжжжж!
«Дорогая мисс Уолдорф,
Мы изучили Ваши документы и очень рады предложить Вам место в университете Джорджтауна следующей осенью».
Блер швырнула последнее письмо на покрывало и снова схватила бутылку водки. Лист ожидания в Йеле и основной список Джорджтауна? Но это ведь было только страховкой! Она ведь даже и не думала идти туда.
Сделай глоток и подумай еще раз, дорогуша.
Блер судорожно глотнула и передала бутылку Серене.
– Ну как ты? – спросила она.
Серена видела по испуганному выражению лица Блер, что новости были не самыми приятными. Она не. знала, что ответить.
– Э-м-м, я поступила… э… фактически… везде…
Блер с сомнением уставилась на стопку писем в руках Серены. На самом верху лежала кремовая бумага с характерной голубой шапкой Йельского университета. Все поплыло перед ее глазами.
– Стой, ты в Йель подавала заявление?
Серена кивнула.
– В последний момент решила, а почему бы и нет?
– И ты поступила?
Серена кивнула еще раз.
– Извини. – Она потянулась за пультом и включила телевизор Аарона. И сразу выключила. То, как Блер оскалилась, немного пугало Серену.
Блер продолжала смотреть на нее. Когда-то в первом классе она случайно отрезала ножом для мяса длинную прядь золотых волос Серены. И все эти годы она чувствовала себя виноватой за это – до этого момента. Теперь Блер мечтала отрезать на хрен всю белобрысую голову Серены. Она подняла бутылку и с яростью сделала еще один глоток водки. Что такого было у Серены, чего не было у нее? Она была лучшей ученицей своего класса, ходила на всевозможные подготовительные курсы. Она блестяще написала вступительный тест. Она занималась благотворительностью. Она руководила работой Французского клуба. Она имела разряд по теннису. Вся ее школьная карьера – практически вся ее жизнь – была посвящена поступлению в Йель. Ее отец учился там. Его отец учился там. Ее двоюродный дедушка подарил Йелю два здания и игровое поле. Серену же этой осенью выгнали из интерната. Она вообще не ходила на подготовительные курсы и почти не посещала факультативы, у нее были средние оценки и еще более низкий, чем у Нейта, результат вступительного теста. Отец Серены учился в Принстоне и Брауне – двух самых главных соперниках Йеля. И при всем при этом Йель принял Серену и поставил Блер в гребаную очередь! Может, Серена знала что-то такое, чего Блер не знала даже после двенадцати двухчасовых занятий с мисс Глос, строгой, носящей парик школьной репетиторшей, и четырнадцати недель подготовительных курсов?
– Я, скорее всего, туда даже не пойду, – заикнулась было Серена, надеясь спустить все на тормозах. – Мне нужно… это… посетить другие универы, прежде чем выбирать. – Она собрала свои шикарные белые волосы на макушке и нахмурилась. – Может, я даже не сразу пойду в колледж. Я могла бы остаться в городе и попытаться стать актрисой или еще что-нибудь в этом роде.
Блер вскочила с кровати, разбросав письма с отказами. Серену приняли в Йель, а она даже не хочет идти туда?!
– Что за херня?! – заорала Блер, разливая водку по ковру из водорослей под своими ногами.
Серена собрала свои письма и спрятала за спиной.
– А как насчет других колледжей? Ты должна была…
В этот момент в двери показалась самодовольная растаманская голова Аарона Роуза – сводного брата Блер, которого уже давно приняли в Гарвард.
– Мне показалось, что здесь кто-то кричит. – Он покосился на письма в руке Серены. – Принята в Гарвард? – Аарон вошёл в комнату и протянул руку, чтобы протиснуть пятерню. – Клево! – Он повернулся к Блер. – А че там у тя, сестренка?
Блер еще не решила – убить их обоих или начать с себя.
– Я тебе не сестра! – гаркнула она и запустила полупустой бутылкой водки в буковый комод, едва не разбив ее. – Но если тебе так интересно, меня поставили в гребаную очередь в Йель. Меня приняли только в Джорджтаун. Конченый, тупой Джорджтаун.
Серена и Аарон на мгновение уставились на нее, в их широко раскрытых глазах отчетливо виднелся страх перед Блер, которая в эту минуту действительно была разъярена до предела и способна на все.
– Не так уж плохо, – наконец пробормотала Серена. Она мало что знала о Джорджтауне, но встречала нескольких симпатичных мальчиков оттуда, и потом, ведь это круто – жить в одном городе с президентом. – Я уверена, Йель просто набивает себе цену. И если ты в конце концов не попадешь туда, у тебя по крайней мере есть подстраховка.
Серене легко было говорить о подстраховках, когда ее подстраховками были Гарвард и Браун. Блер засунула ноги в свои новые сизые балетки от Евгении Ким и схватила с кровати черный кардиган на молнии от DKNY.
– Слушай, Блер, ну не будь такой ранимой неудачницей. Все равно в Нью-Хейвене полный отстой. Тебе там точно не понравится. – Аарон сунул свои затвердевшие от игры на гитаре большие пальцы в карманы зеленых штанов. – По крайней мере, в Вашингтоне есть «Прада».
Но конечно же единственное, что услышала Блер, было слово «неудачница».
– Пошли на хрен, – бросила она и отправилась к Нейту. Скорее всего, его приняли только в какой-нибудь отстойный обдолбанный университет – вроде Хобарта или Нью-Хэмпшира. По крайней мере, Нейт ей посочувствует.
И возможно, даже предложит сочувственный секс. Но она была совсем этому не рада.
НОВОСТИ Н СЛИШКОМ ХОРОШИ, ЧТОБЫ ИМИ ДЕЛИТЬСЯ
Хотя дома никого не было, Нейт, не желая рисковать по-глупому, положил скрученное полотенце на деревянный пол под дверью своей спальни, прежде чем сесть на клетчатое постельное белье и раскурить косяк. Он глубоко затянулся, протянул руку за первым конвертом в небольшой стопке, лежавшей на прикроватном столике, и открыл его.
«Поздравляем, мистер Арчибальд,
Университет Брауна счастлив предложить Вам..»
Зачет!
Нейт бросил письмо на кровать, сделал еще одну затяжку и открыл следующий конверт.
«Дорогой мистер Арчибальд,
Приемная комиссия рассмотрела Ваше заявление и с удовольствием приглашает Вас присоединиться к классу Бостонского университета…»
Двойной зачет!
Он затянулся и положил косяк на край своего прикроватного столика. Следующий конверт.
«Хэмпширский колледж в этом году получил много заслуживающих внимания, интересных заявлений. Ваше было лучшим. Мистер Арчибальд, мы рады предложить Вам место в Хэмпшире следующей осенью».
Тройной зачет!
Последний конверт – Нейт удосужился подать документы только в четыре места.
«Благодарим за Ваше заявление. Приемная комиссия Йельского университета рада предложить Вам место в классе…»
Четверной гребаный зачет!
Нейту не терпелось рассказать все Блер. Они могут поступить в Йель вместе, жить в семейном общежитии, как и мечтали. Возможно, они даже заведут собаку. Немецкого дога.
Нейт стал изучать остальные бумаги, вложенные, в конверты. К письмам о приеме в Браун и Гарвард прилагались послания от тренеров университетских команд по лакроссу, сулившие ему места в командах. «Ох, блин», – выдохнул Нейт, читая письма. Они не просто хотели его. Они дико хотели его.
Знакомая история.
Он потянулся к мобильнику, чтобы набрать Блер, и в этот момент телефон в его руке зазвонил. На экране высветился номер Блер.
– Привет. Я как раз собирался звонить тебе, – обрадовался Нейт. – Ну, что у тебя?
– Впусти меня, – резко ответила Блер. – Я, короче, в двух шагах от тебя.
Упс.
Нейт плюнул на пальцы и затушил тлевший косяк. Затем он брызнул в воздух немного туалетной воды «Eau d'Orange Verte» от Гермес, чтобы освежить комнату. Он не пытался замаскировать запах плана, просто не хотел, чтобы Блер стошнило от этого запаха.
Зазвонил звонок, и он впустил ее в дом.
– Я у себя, – сказал он в видеодомофон. – Поднимайся.
Письма лежали на кровати. Он собрал их, намереваясь похвастаться перед Блер своими сногсшибательными новостями: они оба будут учиться в Йеле! От этой травы ему всегда хотелось секса. Может, Блер, наконец, будет готова переспать с ним, и они смогут отпраздновать по всем правилам, без одежды.
А может, и нет.
Дом Нейта был даже лучше, чем у Блер, – в конце концов, это был целый дом – с садом и со всем таким, а так как Нейт был единственным ребенком, у него был даже собственный этаж. Но лестница всегда раздражала Блер. Почему бы его родителям не установить какой-нибудь эскалатор?
– Подыхаю, – выдохнула Блер, взобравшись на последнюю ступеньку. Она вошла в комнату Нейта и бросилась на кровать лицом вниз. Затем переверну лась и уставилась в чистое голубое небо сквозь окно в потолке. – По крайней мере, мне хотелось бы сдохнуть прямо сейчас.
Если бы Блер попала в Йель, то вряд ли бы собиралась умереть здесь и сейчас. Нейт незаметно переложил свои письма на стол и присел рядом с ней. Он нежно провел пальцем по ее безупречно, гладкой щеке.
Спасибо тебе, крем «Ля Мер».
– Что случилось? – мягко спросил он.
– Эту тупую сучку Серену приняли в Йель и во все остальные гребаные университеты, в которые она подавала документы. А меня взяли только в долбанный Джорджтаун. Йель поставил меня в очередь. А все остальные мне отказали.
Блер подвинулась и прижалась лицом к ноге Нейта. Она думала, что этот день настал – день, когда она собиралась потерять девственность, но теперь было ясно: она была слишком большой неудачницей, чтобы хоть когда-нибудь заняться сексом.
– О, Нейт! Что же нам делать?
Нейт не знал, что сказать. Но одно было очевидно. Он ни за что не скажет Блер, что его тоже приняли в Йель. Она может задушить его подушкой или сделать еще что-нибудь в этом роде.
– Я знаю многих ребят, которых ставили в очередь в прошлом году. Большинство из них попали, – произнес он.
– Да, но не в Йель, – протянула Блер. – В этих дерьмовых универах супердлинные списки ожидающих, потому что все используют их в качестве страховки и не собираются там учиться на самом деле.
– О-о-о!
Как это типично для Блер. По ее мнению, дерьмовым был любой университет, кроме Йеля.
– В Йеле знают, что почти все, кого они приняли, будут у них учиться, так что их лист ожидания состоит, наверное, из двух фамилий, и эти люди наверняка никогда туда не попадут. – Блер вздохнула. – А что у тебя? Куда тебя приняли?
Нейт знал, что врать своей девушке – девушке, которую он любит, – это отвратительно, но он не мог заставить себя разбить ей сердце.
Или разозлить ее так, что она не захочет подурачиться?
– М-м-м, – зевнул он, будто это был самый скучный разговор в мире. – Хэмпшир. Бостонский. Браун. Бот и все.
Ну да, он забыл упомянуть Йель. Это же не ложь?
М-м-м, да?
Блер холодно уставилась на голый деревянный пол, она крутила свое рубиновое кольцо вокруг пальца так быстро, что у Нейта закружилась голова. Он лег рядом и обнял ее за талию.
– Джорджтаун – хороший универ.
Тело Блер было напряжено.
– Но он так далеко от Брауна, – протянула она.
Нейт пожал плечами и принялся массировать точку между ее плечами.
– Может, я пойду в Бостонский. Зуб даю, от Бостона до Вашингтона есть прямой рейс.
Слезы потекли из глаз Блер, и она ударила по матрасу каблуком.
– Но я не хочу учиться в Джорджтауне. Я ненавижу Джорджтаун!
Нейт прижал ее голову к груди и поцеловал в шею. Они с Блер не были вместе на его кровати уже несколько месяцев, и теперь ему действительно очень хотелось секса.
– А ты ездила туда?
На самом деле Блер не была ни в одном университете, кроме Йеля.
– Нет, – призналась она.
Нейт провел языком по мочке ее уха. От персикового аромата ее шампуня у него по телу пошли мурашки.
– Я встречал много клевых девушек из Джорджтауна. Тебе стоит туда съездить. Может, тебе там понравится даже больше, чем в Йеле, – сказал он приглушенно, водя носом по ее шее.
– Ты прав, – с горечью в голосе ответила Блер.
Она понимала, что Нейт хочет ее, но была так расстроена, что чувствовала только его слюну у себя на ухе.
Нейт откинулся на кровать и затащил ее на себя. Его глаза были закрыты, а губы растянуты в обдолбанной, счастливой улыбке.
– М-м-м, – простонал он, наслаждаясь тем, как давит на него ее тело.
– Если бы только меня приняли в Йель, – прошептала Блер. Тогда она могла бы сбросить одежду и наконец-то заняться этим, именно так, как всегда себе представляла. Она положила голову на плечо Нейта и вдохнула его запах – приятный и дымный. Все, что ей нужно было сейчас, – хорошо пообниматься. Секса придется подождать.
Нейт открыл глаза и тяжело вздохнул. «Прерванный секс, эпизод XX», снятый специально для него Блер Уолдорф.
Не то чтобы он действительно заслуживал секса.
– Только пообещай, что съездишь в Джорджтаун, – сказал он так, как должен был сказать настоящий бойфренд, а не лживый сукин сын.
Блер крепко обняла его. Ее жизнь была жалкой кучей дерьма, ее лучшая подруга – коварной сучкой, но, по крайней мере, у нее был Нейт – очаровательный, заботливый, оптимистичный Нейт. И он был прав. Посещение Джорджтауна не убьет ее. В данный момент она была готова на все.
– Ладно. Обещаю, – согласилась она.
Нейт запустил руку в ее джинсы, но она оттолкнула ее.
Ну, почти на все готова.
И ПОБЕДИТЕЛЕМ СТАНОВИТСЯ…
– Я дома!
Зайдя в квартиру, Дэн услышал громкий шепот своей младшей сестры Дженни:
– Скорее!
Он швырнул ключи на шаткий старый стол в прихожей и снял свои кроссовки «Пума».
– Эй?! – позвал он, заглядывая на кухню, где всегда собиралась семья. Как обычно, Маркс, огромный черный кот Хамфри, лежал свернувшись на желтом обшарпанном кухонном столе; подушкой ему служило оранжевое полотенце. Полупустая кружка с кофе была там же, где Дэн оставил ее утром – у маленького нежного носика Маркса. На кухне горел, свет, а недоеденный обезжиренный черничный йогурт «Данон» – любимый йогурт Дженни – стоял на кухонном столе.
Дэн почесал Маркса за пушистым черным ухом. На столе подозрительно не хватало привычной стопки почты, а Дженни была где-то вне поля зрения.
– Мы здесь, – донесся из столовой ее голос.
Дэн толкнул расшатанную дверь. За видавшим виды типичным фермерским столом бок о бок сидели Дженни и их отец, Руфус. Он был одет в лилово-серую футболку «Метс», а его густая седая борода отчаянно нуждалась в расческе. На Дженни, был дорогой шелковый топ тигровой расцветки, ее ногти были покрыты красным лаком. Перед ними на столе лежала груда конвертов, а рядом – коробка шоколадных пончиков «Энтерманн» и бумажный стаканчик с кофе.
– Присаживайся, сынок. Мы ждали тебя, – сказал Руфус, несколько нервно улыбаясь. – Мы даже купили твои любимые пончики. Сегодня – особенный день!
Дэн моргнул от удивления. На протяжении последних семнадцати лет его отец жаловался на то, что на повседневные нужды и обучение двух неблагодарных подростков уходит слишком много денег, и постоянно запугивал их переездом в страну с бесплатными медициной и образованием. Тем не менее, он отправил Дэна и Дженни в две самые дорогие частные школы Манхэттена, прицепил их табели к холодильнику и постоянно мучил стихами и латынью. Казалось, письма из приемных комиссий волновали его больше, чем самого Дэна.
– Люди, вы что, уже и мою почту вскрыли? – Спросил Дэн.
– Нет. Но вскроем, если ты, наконец, не сядешь, – ответила Дженни. Она указала красным ногтем на стопку. – Я положила Браун сверху.
– Хм, спасибо, – крякнул Дэн и сел. Будто и без этого спектакля весь этот процесс не заставлял его дергаться. Он и не помышлял, что почту ему придется открывать перед зрителями.
Руфус протянул руку к коробке пончиков и открыл ее.
– Давай же, – поторопил он, прежде чем запихнуть пончик в рот.
Дрожащими пальцами Дэн аккуратно вскрыл конверт из Брауна и вытащил из него письмо.
– О господи, тебя действительно приняли! – завизжала Дженни.
– Что там? Что? – возбужденно, спрашивал Руфус, нервно дергая густыми седыми бровями.
– Меня приняли, – тихо ответил Дэн и протянул письмо отцу.
– Конечно же приняли! – торжественно произнес Руфус. Он взял со стола открытую еще вчера и уже почти пустую бутылку кьянти, откупорил ее и сделал глоток. – Давай дальше, открывай следующее!
Второе письмо было из Нью-Йоркского университета, куда уже приняли Ванессу.
– Готова поспорить, что тебя взяли, – сказала Дженни.
– Ш-ш-ш! – зашипел отец, раздраженный прогнозами дочери.
Дэн вскрыл конверт. Он посмотрел на их нетерпеливые лица и спокойно произнес:
– Приняли.
– Опа! – воскликнул Руфус, ударив себя по груди, как это обычно делают гориллы. – Это мой мальчик!
Дженни потянулась к следующему конверту:
– А можно я открою этот?
Дэн закатил глаза. Выбора у него все равно не было.
– Конечно.
– Колледж Колби, – прочла Дженни. – А где это?
– Мэн, дурочка, – ответил ее отец. – Ты откроешь его, наконец?
Дженни хихикнула и провела пальцем под клапаном конверта. Это было весело, вроде объявления победителя Оскара или что-то в этом роде.
– И Оскар получает… Дэн! Тебя приняли!
– Клево, – пожал плечами Дэн. Он никогда не бывал в Мэне и не посещал Колби, но его учитель английского уверял, что там самая лучшая подготовка писателей на Восточном побережье.
Дженни схватила следующий конверт и вскрыла его, уже не спрашивая разрешения.
– Колумбийский. Упс. Они отказали.
– Сволочи, – проревел Руфус.
Дэн снова пожал плечами. Б Колумбийском была престижная и сложная программа писательского мастерства, к тому же этот университет находился близко к дому и Дэну не пришлось бы жить в общежитии… Но мысль о том, что ему придется в течение следующих четырех лет жить дома, вызывала у Дэна что-то вроде приступа клаустрофобии, и это совсем не радовало.
Последним был конверт из колледжа Эвергрина в штате Вашингтон, который находился так далеко, что решение отправиться туда приобретало некий романтический оттенок. Дэн подвинул конверт к Руфусу и взял свой подарочный стаканчик кофе,
– Открой, пап, – сказал он.
– Эвергрин! – закричал Руфус. – Бросаешь нас ради Северо-Западного побережья! Ты хоть знаешь, что там дожди идут круглый год?
– Ну пап, – заныла Дженни.
– Ладно, ладно, – Руфус вскрыл конверт, надрывая и письмо. Он покосился на оборванный лист бумаги. – Принят! – Руфус схватил еще один пончик, засунул его в рот и толкнул коробку в сторону Дэна. – Четыре из пяти – не так уж плохо!
– Идемте куда-нибудь это отметим! – закричала Дженни, хлопая в ладоши. – На Орчед-стрит открылся новый, говорят крутой, ресторан. Все модели туда ходят.
Руфус посмотрел на Дэна.
– Пока тебя не было, твоя сестра объявила, что хочет стать супермоделью. Видимо, к концу месяца я буду разъезжать на своих скаковых лошадях и яхтах, которые она купит на все заработанные миллионы. – Он указал обмазанным шоколадом пальцем на Дженни: – Ты, наверное, и за колледж Дэна заплатишь, да?
– П-а-ап, – закатила глаза Дженни.
Руфус покосился на нее.
– Где ты взяла эту майку? – Его лоб был красным и лоснящимся – как всегда, когда он был возбужден. – Если ты не прекратишь тягать мою кредитку, я отправлю тебя в интернат. Слышишь?
Дженни опять закатила глаза.
– Тебе не придётся меня отправлять. Я сама с удовольствием поеду.
Дэн шумно откашлялся и встал.
– Ребята, угомонитесь. Вечером я иду на вечеринку, но пока можете побаловать меня китайской кухней. Там, где мне нравится, на Коламбус.
– Ску-ко-ти-ща, – заныла Дженни.
– Идет, – согласился Руфус, подмигивая сыну. – Кстати, я голосую за Нью-Йоркский университет. Так ты сможешь жить дома, я могу помогать тебе с учебой, а ты за это познакомишь меня с какой-нибудь башковитой преподавательницей английского.
В этот момент Дэну показалось, что он попал в тривиальный диснеевский фильм о сидящем дома и жаждущем любви папочке. Он выхватил пончик из коробки, собрал письма и пошел в свою комнату. На незастеленной кровати лежал пустой блокнот, ждавший, когда Дэн возьмет его и начнет заполнять страницы мрачной, измученной поэзией. Но Дэн был слишком счастлив, чтобы писать. Его взяли в четыре из пяти университетов! Он дождаться не мог, чтобы поделиться новостью.
Одна проблема: с кем?
