Текст книги "Невеста жабы"

Автор книги: Серж Брюссоло

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Внимательно разглядывая этикетки, Зигрид прошла вдоль конвейера до того места, где начиналась расфасовка боеприпасов – там их сортировали, складывали и подписывали в зависимости от пункта назначения. Пробираясь между роботами-носильщиками, она проникла в ангар, где находился склад мин, торпед и ракет. Самый скромный штабель был помечен надписью «Б.О.В.» и содержал только стандартные бомбы. Зигрид вздохнула с облегчением.

До сих пор ее план работал как было задумано! Теперь ей оставалось только стащить с конвейера детали, необходимые для сборки фальшивой бомбы, внутри которой она займет место, как мумия внутри саркофага! Укрепленный скафандр позволял поднимать довольно большие грузы, и это давало девушке возможность обойтись без помощи роботов. Когда она устроится внутри полой торпеды, в куче других снарядов, предназначенных для Б.О.В., ей останется только терпеливо ждать дня доставки в банк. Это займет несколько дней, но скафандр вполне позволял выдержать такое долгое заточение. По крайней мере, запасы пищи обеспечивали автономное существование в течение большего срока… А что касается скуки, то Зигрид рассчитывала скрасить ее за счет встроенной видеотеки.

«Неделя, – думала она. – Только подумать, что я собираюсь провести целую неделю замурованной внутри двухсоткилограммовой бомбы, да еще в непроницаемом скафандре!»

Эта мысль заставила ее содрогнуться. Какой-нибудь перегоревший микропроцессор может вывести из строя систему рециркуляции воздуха внутри скафандра, или систему, регулирующую подачу питательных таблеток… В обоих случаях ее ждет верная смерть (от удушья или от голода) в бомбохранилище Б.О.В. среди других предназначенных для сброса торпед. Назвать такую перспективу привлекательной трудно.

Зигрид заставила себя встряхнуться.

Решительно развернувшись, она направилась в сборочный цех, чтобы снять с конвейерной ленты детали, необходимые для изготовления собственного саркофага… или Троянского коня.

Через каких-нибудь два часа она наденет свой стальной костюм, свое бальное платье. Платье с крыльями и с угрожающе заостренным носом. Платье с силуэтом смерти.

Глава 17
Обитатели кошмара

Слухи о нововведениях в Б.О.В. распространились быстро. Отныне на каждом этаже башни было известно, что здание стоит буквально на пороховом складе.

– Мы живем теперь, как будто над арсеналом, – возмущались представители домового комитета на каждом собрании жильцов. – Мы должны подписать петицию, подать жалобу! Такое положение вещей совершенно недопустимо! Если мы не можем выселить Б.О.В. из подвалов и первого этажа, мы должны потребовать, по крайней мере, снижения платы за жилье!

На каждом этаже жильцы собирались небольшими группками и подолгу шептались. Их взгляды при этом не отрывались от ковров или паркета, как будто сквозь эти преграды можно было разглядеть силуэты ужасных бомб, сложенных в подвалах.

– Достаточно одной искры, чтобы эти снаряды взорвались, – горячился председатель комитета. – Если такое произойдет, вся башня рухнет, как подкошенная, как сраженное молнией дерево… Как сраженное молнией дерево!

От этого сравнения дрожь пробежала по спинам жильцов. Ночью, лежа без сна в своих постелях, они раз за разом воображали катастрофу во всех деталях. Они как воочию видели, как все строение начинает крениться, будто огромный дуб с подрубленным основанием. Лишенное фундамента здание падает поперек проспекта, распадаясь на части, увлекая за собой другие дома… Эти образы порождали бессонницу, питали их кошмары. Стиснув зубы, жильцы чутко прислушивались к малейшим колебаниям, комкая простыни влажными от пота руками.

– Скоро полночь… – шептали жены мужьям.

И все взгляды тут же обращались к мигающим красным цифрам часов. Все знали, что ровно в полночь люки бомбохранилища автоматически открываются, сбрасывая внутрь подвала двухсоткилограммовую бомбу – огромное крылатое чудовище, способное разнести в пыль самую мощную каменную кладку. Затаив дыхание, все ожидали взрыва, грохота, ударной волны… Конечно, ничего этого не было, но воображение тут же восполняло все то, что не мог уловить слух.

– На этот раз здание покачнулось! – лепетали самые впечатлительные. – Кран в ванной вдруг потек сам по себе. И струны в пианино звякнули, я ясно слышал… такая неприятная нота, ля-бемоль, кажется. Прямо как всхлип.

Жильцы выбирались из кроватей, чтобы обнаружить следы разрушений. В коридорах то и дело попадались встревоженные люди в пижамах и халатах, осматривающие потолки и стены с помощью фонариков. Найденные трещины обводили красным карандашом, чтобы заметить, если они будут день ото дня становиться шире.

– Так не может продолжаться вечно, – кричали самые мятежные. – Наверняка эта их мерзкая жаба не поглощает взрывы целиком. Я вам точно говорю: как любая собака, она непременно оставляет в миске какие-нибудь объедки!

– Объедки? – удивлялись те, что понаивнее.

– Да, она не поглощает полностью взрывную волну, и ее остатки расшатывают основание башни, как маленькое ежедневное землетрясение!

Маленькое ежедневное землетрясение– эти слова быстро облетели все здание, передаваясь от одного жильца к другому. Самые неуверенные решились подписать петицию в городское управление. Вечерами жильцы толпились у лифтов, как животные на водопое в засуху, бурно обсуждая обнаруженные за ночь симптомы:

– Мой аквариум с золотой рыбкой лопнул! Совсем новый аквариум… по-моему, это ненормально.

– Фотографии, висящие у меня на стене, всегда перекошены. Это неспроста! Я каждый вечер выравниваю их, но на утро они снова висят вкривь и вкось. Это все из-за ночных колебаний, другого объяснения я не вижу.

Шепот наполнял коридоры, как зловещее змеиное шипение. Каждую следующую ночь число беспокойно слоняющихся, не могущих уснуть людей становилось все больше.

Часовые в пижамах маячили в коридорах и на лестничных клетках, беспокойно поглядывая на часы, ожидая «часа икс» – полуночи…

Тогда, закрыв глаза, они мысленно следили за полетом бомбы. Она падала и падала, как в замедленной съемке, позволяя разглядеть ее во всех подробностях, до последней заклепки на тяжелом металлическом кожухе, и сравнить ее в воображении с безжалостной хищной акулой… И все бесконечное падение бомбы сопровождалось свистом рассекаемого воздуха.

– Слушайте, слушайте! – вопили добровольные часовые. – Она свистит, как пикирующий самолет!

– Да нет же, – возражали немногочисленные оптимисты, – это просто чья-то скороварка!

– Скороварка? В полночь?Не говорите глупостей!

– Значит, это полицейская сирена где-то на улице…

– Нет! ЭТО ОНА! ОНА!

Жильцы замирали, затаив дыхание, и воображали взрыв. Острый нос бомбы сминается от удара о землю, срабатывает детонатор, и мгновение спустя расцветает огромный цветок пурпурного пламени. Двести кило взрывчатки, высвобождающей свою разрушительную силу. Они представляли, как горгулья раскрывает пасть, чтобы, как хамелеон, слизать языком заполнившее подземелье адское солнце. Какая-нибудь секунда… и все приходит в норму. Ночные часовые с синяками вокруг глаз из-за постоянной бессонницы наконец расходятся, убежденные, что еще раз избежали ужаснейшей из катастроф.

Животное, поедающее взрывы, словно собака – миску аппетитного мясного рагу: как такое вообще возможно?

Монстр, питающийся пламенем, дымом и грохотом – виданное ли это дело?

– Все это очень плохо кончится, – пророчествовал делегат от шестого этажа. – Катастрофа назревает.

* * *

Под самыми корнями башни, внутри гранитной полости укрепленного подвала девочка с пустым взглядом начинала осознавать, какой страх она вызывает. Хотя она не могла ничего знать об отчаянии жильцов, она читала по лицам банкиров, как по страницам открытой книги. Всякий раз, когда они выходили из лифта, чтобы принести очередной ящик с драгоценностями, девочка отмечала невероятную бледность их лиц. На лбах и скулах поблескивали капельки пота. Частое сбивчивое дыхание говорило о том, что легкие их стиснуты страхом.

Некоторые с трудом сглатывали, привычный галстук вдруг начинал душить их, как кожаный шнурок палача. Их шаг становился неуверенным, и белая пыль подвала ложилась на дорогие, начищенные до блеска ботинки.

Девочка намеренно продлевала пытку, заставляя их ждать. Она притворялась слабоумной, замедленно двигалась, нарочито усиливая бессмысленное коровье выражение своего взгляда. Сидя в пасти горгульи, она возвышалась над остальными, будто королева на троне. Запуская руку в складки кожи монстра, она незаметно тянула за только ей известные нервы. Монстр, будто послушная марионетка, опускал голову и вытягивал язык до самой земли. Девочка спокойно позволяла этому движущемуся мясистому трапу опустить себя на пол, а затем ждала, сидя в позе лотоса в белой пыли и окутав себя собственными серебристыми волосами.

В этот момент она замечала, как вспыхивают искры страха в зрачках банкиров. Девочка сознавала, что сейчас она прекрасна, как некая языческая богиня, варварский идол. Она чувствовала свою власть.

– Боже! До чего же бледен этот ребенок, – пытался шутить один из директоров банка с фальшивым от страха смешком. – Ей не помешало бы немного побыть на солнце.

Другие тоже притворно посмеивались, пытаясь скрыть ужас, но испарина по-прежнему поблескивала на их лицах.

– Передайте ей контейнеры с бриллиантами, – приказывал начальник Службы охраны, – и покончим с этим!

Они подходили, опасливо морщась и больше всего боясь, что их обрызгает каплями едкой слюны. Положив контейнер на колени девочке, они торопливо пятились назад. В эту минуту девочке каждый раз приходилось подавлять бурное желание повиснуть у кого-нибудь из них на шее с криком:

– Папочка! Поцелуй меня!

Она бы с удовольствием послушала, как они вопят от страха, и посмотрела бы, как они станут отбиваться, избегая прикосновения к ее влажной от едкой слюны коже. А она бы цеплялась за них с притворной наивностью, изображая ребенка: «Ах, папочка, возьми меня на ручки, покатай меня на плечах».

Они бы кричали от боли, когда их кожу обжигала кислота.

О! Да… Как это было бы забавно!

Получив в руки контейнер, она приказывала монстру втянуть язык и спиной вперед возносилась обратно в слюнявую, окаймленную зубами пещеру, в то время как банкиры гурьбой спешили к лифтам.

Пока челюсти горгульи медленно смыкались, она успевала увидеть, как представители руководящей верхушки банка яростно толкались, чтобы первыми влететь в кабину лифта, и всякий раз это зрелище наполняло ее ни с чем не сравнимым блаженством.

Потом начиналась рутина. Девочка вырывала у себя несколько прядей волос и принималась вязать защитный чехол с помощью пары особых, устойчивых к коррозии спиц – спиц из костей жабы!

Они мелькали в ее руках с невероятной скоростью. Окончив вязание, она заворачивала в эту защитную оболочку ящик с сокровищами и опускала его в желудок монстра.

Этот момент девочка не любила: почувствовав поступление инородного тела, желудок горгульи начинал в изобилии выделять пищеварительный сок, целиком наполняясь чрезвычайно едкой пеной, которая медленно обволакивала контейнер, пузырясь с яростным шипением.

Нередко девочка с пустым взглядом задумывалась – а что будет, если однажды она откажется обернуть врученную ей драгоценную посылку и просто бросит ее в глотку монстра, как отбросы в жерло мусоропровода. Разумеется, пищеварительный сок растворит посылку, не пощадив ни бриллиантов, ни золотых слитков, и это, наверно, весьма огорчит банкиров, которые явно придавали этим глупым металлическим сундучкам преувеличенно большое значение.

Подобные предположения погружали ее в пучину мечтаний, одно другого приятнее. И все же девочка понимала, что эти мечты тщетны. Внедренные в ее мозг программы категорически запрещали ей причинять людям хоть какой-то вред. Она могла сколько угодно воображать,что делает им больно… но перейти к действиям для нее было совершенно невозможно.

Все было специально предусмотрено, чтобы смирить ее гнев. Если бы она попыталась уничтожить сокровище или приказала горгулье сожрать банкиров, в ту же самую секунду особый блокирующий механизм в ее мозгу вызвал бы короткое замыкание, пресекая любые дальнейшие действия и погружая ее в глубокую кому. Она была обречена грезитьо мести, но и только.

Она стала пленницей не только жабы, но и собственного бессилия. Слабые проблески сознания, которые время от времени брезжили внутри ее черепа, неизменно наталкивались на строжайшие ограничения программы. В ней как будто жили одновременно два существа: мятежница и покорная рабыня Б.О.В.

Ее создали не для того, чтобы она питала чувства или лелеяла злобу. Она была задумана всего лишь как инструмент.

По крайней мере, так считали ее создатели.

Но что-то случилось. Способность к эмоциональным переживаниям подспудно развивалась в ней, как некая таинственная болезнь. Она научилась чувствовать, хотя по замыслу должна была только вычислять.

Ее эмоции были рождены ненавистью, и именно ненависть должна была поддерживать их – до тех пор, пока девочка сможет подпитывать ее.

Она смутно понимала, что ее способность думать целиком зависит от этого черного пламени, пылавшего где-то внутри нее. Дать этому пожару угаснуть означало вернуться к прежнему бессмысленному существованию живой органической слизи. А она этого не хотела.

Чтобы наполнить свою жизнь смыслом, она должна была непременно продолжать ненавидеть всякого, кто к ней приблизится…

Девочка раз за разом прокручивала в голове эти мысли, лежа в желудочном кармане горгульи, подсунув руки под голову и положив ноги на ящик с драгоценностями. Мягко покачиваясь на волнах полудремы и собственных фантазий, она изо всех сил раздувала угли своего гнева, воображая все новые невыполнимые планы мести.

Глава 18
В тепле моего саркофага

Зигрид методично напрягала и расслабляла каждую мышцу, чтобы они не затекли. Каждые три часа она делала небольшую разминку – стискивала кулаки, приподнималась на цыпочки, одним словом, максимально использовала узкое пространство скафандра, который, в свою очередь, был плотно упакован в бомбу. Больше всего она боялась, что у нее начнутся судороги от неподвижности или она проснется парализованной.

Она уже провела в заключении внутри стальной оболочки торпеды двое суток. Сорок восемь часов почти полной неподвижности. Поначалу она старалась занять себя, слушая музыку или просматривая фильмы. (Полное собрание приключений доктора Скелета! В частности, невероятная Атака гамбургеров-зомби– по мнению специалистов, лучший эпизод сериала!) Сейчас она уже ничего не слушала и не смотрела. Образы путались перед ее глазами, звуки сливались в отвратительную какофонию. Ей было слишком страшно, чтобы она обращала внимание хоть на что-нибудь, кроме собственного отчаяния. Она чувствовала себя мумией, запертой в забытом саркофаге и захороненной в неведомой пирамиде, которую тоже давным-давно поглотила песчаная буря. Она видела себя живым мертвецом, скелетом, запертым в железном гробу… и ждала момента, когда роботы-носильщики придут за ней и погрузят в грузовик для доставки в банк. При этом она понятия не имела, в каком порядке уложены бомбы, а значит, не могла рассчитать, сколько времени пройдет до сброса. Это могло случиться через день… или через неделю: все зависело от того, какое положение она занимает в бомбохранилище.

Если ей повезет, «ее» бомба пойдет на вторую или третью бомбардировку, если же судьба отвернется от нее, ей придется дожидаться последнего дня недели, чтобы разбиться о дно подвала. Такой поворот событий особенно пугал Зигрид: она не представляла, как сможет выдержать сто шестьдесят восемь часов неподвижности. Интересно, как быстро человек может заработать клаустрофобию? Она боялась. Боялась сдаться и завопить, чтобы кто-нибудь пришел и освободил ее.

«Повторяй уроки! – твердила Зигрид себе. – Неужели ты уверена, что хорошо запомнила все приемы, необходимые для управления мышцами ЖАББО?»

Как выпускник, готовящийся к трудному экзамену, она мысленно рисовала разнообразные схемы, усеянные стрелками.

– А что, если не все горгульи устроены одинаковым образом? – внезапно пробормотала она. – Если в их анатомию нарочно встроили ловушки, чтобы помешать возможным злоумышленникам управлять этими существами?

В ее предположении не было ничего невероятного. Инопланетяне оказались хитрыми и изворотливыми в соответствии с требованиями своей эпохи. Конечно, они могли продумать меры защиты на тот случай, если кто-то задумает проникнуть внутрь «живого сейфа» в защитном костюме…

В ту самую минуту, когда Зигрид уже погрузилась в тревожную дремоту, полную пугающих сновидений, ее металлический саркофаг содрогнулся от удара.

Робот-носильщик схватил бомбу своими железными клещами!

Партия боеприпасов, предназначенная для Б.О.В., покидала склад арсенала.

Обратный отсчет начался.

Глава 19
Кушать подано!

Зигрид показалось, что грузовик ехал до здания Б.О.В. целую вечность.

После разгрузки девушка совсем потеряла счет времени. Измученная долгим ожиданием, она то и дело проваливалась в сон, поэтому первые двое суток, проведенные ею в бомбохранилище, сократились до небольшого промежутка – подобно тому, как во сне целый год может промелькнуть за десятую долю секунды. Иногда, очнувшись, она забывала про задуманное ограбление, и тогда Зигрид казалось, что ее похоронили заживо. Она начинала отчаянно кричать и биться, обдирая кожу о сочленения скафандра, пока снова не впадала в беспамятство.

Дважды она просыпалась, когда бомбу скатывали по рельсам, ведущим к бомболюку. При этом девушка вертелась, как волчок… и едва сдерживала тошноту.

Так прошло двое суток, пока Зигрид случайно не ударила рукой по стенке металлического кожуха бомбы. От этого удара неожиданно сработала одна из кнопок панели управления скафандром, повредившаяся при пересечении минного поля. Внутри шлема тут же грянула музыка, вырвав Зигрид из забытья. Чуть придя в себя, она поняла, что чувствует себя лучше. И к тому же проголодалась. Воспользовавшись очередной кнопкой, она вбросила в рот несколько таблеток из питательно-гидратирующей смеси.

Подкрепившись таким образом, она попыталась восстановить в уме схемы, которым обучал ее Зоид. От мысленной гимнастики у нее быстро разыгралась головная боль. К тому же ей пришлось убедиться в том, что ее физическая форма оставляет желать лучшего: от долгого заключения в неподвижности мышцы онемели и потеряли тонус. Она чувствовала себя как выздоравливающий пациент, который с трудом садится в кровати после нескольких дней тяжелой лихорадки… с той разницей, что Зигрид не могла позволить себе сесть! Она изо всех сил старалась не думать о том, сколько еще времени ей придется провести внутри бомбы. Единственное, что было хорошего в этом бесконечном ожидании: аккумуляторы скафандра наконец получили возможность подзарядиться. Теперь защитный костюм Зигрид был готов к новым серьезным испытаниям.

* * *

Часы на внутреннем дисплее шлема показывали 22.32. Зигрид отвернулась, чтобы не видеть их. Она не должна позволить мелькающим в правом верхнем углу экрана секундам загипнотизировать ее: могло пройти еще целых пять дней до того, как бомба будет сброшена в подземный бункер. Она не хотела снова терзаться нетерпением в ожидании этого момента.

Прошло полтора часа… и бомбохранилище наполнилось скрежетом переключаемых рычагов, звучным, как дыхание динозавра. Завертелись, цепляясь друг за друга, шестерни спускового механизма, снимая один за другим защитные блоки.

Зигрид почувствовала, что катится по наклонному трапу вниз, к люку…

Она стиснула зубы, ощущая, как от страха волосы встают дыбом у нее на голове. Бомба продолжала катиться, набирая скорость.

«Вот оно…» – подумала девушка.

Торпеда громыхала по железному пандусу, и этот грохот отдавался в ушах Зигрид звоном треснувшего колокола.

Было невыносимо жутко сознавать, что через считаные секунды она сорвется в пустоту с высоты сорок метров.

Она представила себе, что мчится к краю отвесного обрыва. Срывается с балкона высотного здания. Несется к земле в пикирующем самолете. Падает в шахту вместе с оборвавшимся лифтом…

И вдруг желудок словно подступил к горлу. Ее торпеда устремилась к бункеру. Металлические крылья рассекали воздух с яростным свистом.

Зигрид понимала, что падение длится не больше секунды, но обострившиеся чувства растягивали восприятие этих мгновений. Она закричала. Кровь ударила ей в голову, пульсируя в венах и наполняя рот солоноватым привкусом.

Торпеда с ревом неслась вниз, и Зигрид беспомощно вертелась внутри нее. Если компенсатор сотрясений не сработает, она расшибется в белой пыли подвала вдребезги, как огромный спелый помидор. Стальной кожух бомбы от удара сложится в гармошку, дробя и плюща скафандр, и тело Зигрид окажется просто размолотым обломками стали, как кусок мяса, попавший в мясорубку. Ничего не останется, кроме осколков костей и перемешанных органов…

В тот самый миг, когда ее стало тошнить, бомба ударилась о твердую поверхность.

Скафандр скомпенсировал удар, превратив его в резкий сухой шлепок, от которого по ногам девушки разлилось болезненное эхо. Ударная волна прокатилась по ее позвоночнику, лязгнули зубы… и все.

Бомба полностью развалилась. Поскольку никакого заряда в ней не было, взорваться она не могла, но стальная оболочка разлетелась на мелкие осколки, осыпавшие костяной панцирь жабы.

Зигрид покатилась в пыль под градом из болтов, заклепок и покореженных металлических пластин. В этот момент она была похожа на рыцаря в доспехах, попавшего в автокатастрофу.

На дисплее внутри шлема бешено замелькали сигналы тревоги. Датчик компенсатора выбросил надпись «Не работает», а наружное покрытие сильно покоробилось, нарушив подвижность скафандра.

«Жива! – не веря себе, подумала Зигрид, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – Я все еще жива, хотя только что прыгнула солдатиком с высоты 40 м…»

Опираясь руками на запорошенный пылью камень, она осторожно встала. Сочленения скафандра протестующее заскрипели, и ей не без труда удалось выпрямить правое колено. Кренясь и спотыкаясь, Зигрид сделала несколько шагов.

Горгулья таращилась на нее глазами размером с шары для боулинга. Так прошло секунды три, после чего чудище решительно двинулось навстречу незваной гостье. Пасть рептилии приоткрылась, обнажив частокол острых клыков. Зигрид это напомнило широкую трещину, внезапно разверзшуюся в скальной породе. Бугорчатый панцирь монстра оказался настолько неотличим от камня, что невозможно было поверить, будто это живое существо. Только вооруженные длинными когтями лапы подтверждали, что это животное, а не огромный булыжник.

Девушка мельком подумала, что не отказалась бы от небольшой передышки. Глупо, конечно, ведь она специально явилась сюда, чтобы стать проглоченной!

Горгулью специально запрограммировали на то, чтобы пожирать любого, кто отважится проникнуть в бункер, и у нее не было причин тянуть время между обнаружением добычи и ее уничтожением. Чтобы остановить ее, необходимо назвать пароль, но Зигрид понятия не имела, каким таким волшебным словом пользуются сотрудники банка.

Земля содрогалась от медленного, но неумолимого наступления чудовища. При каждом его движении из трещин в камне вылетали облачка пыли, словно предвестники землетрясения.

Зигрид попятилась. Монстр двигался рывками, как огромная ящерица. Его челюсти приоткрылись, обнажая заостренный липкий язык размером в человеческий рост.

«Тридцать минут, – подумала девушка. – С того мгновения, как я окажусь в пасти горгульи, у меня будет ровно тридцать минут, чтобы убить ее изнутри. После этого скафандр начнет растворяться!»

Сглотнув, она запустила обратный отсчет хронометра.

В ту же самую секунду горгулья наклонила гранитную глыбу, служившую ей головой.

Зигрид с трудом подавила желание броситься бежать. Конечно, бегство было совершенно бесполезно. Но кто способен невозмутимо смотреть на приближение чудовищной пасти, уснащенной острыми, как сабли, клыками? Кто со спокойным сердцем добровольно отдаст себя на съедение животному, которое может растерзать слона, будто это обычный гамбургер?

Девушка закрыла глаза и в следующую секунду почувствовала, как ее захватывает и поднимает в воздух какое-то мускулистое щупальце.

Язык жабы обвился вокруг ее туловища и потащил Зигрид в пасть. Скафандр протестующе заскрежетал, когда огромные зубы попытались размолоть его, но наружная оболочка выдержала. Зигрид ощутила, как какая-то сила протолкнула ее в темный и мягкий мир. Предчувствуя падение, она рефлекторно уцепилась скобами на подошвах за резиноподобный матрас языка и повисла вниз головой над тоннелем исполинского пищевода. Лишенное внутренней чувствительности, синтетическое животное не ощущало больше ее присутствия: с его точки зрения, дело уже было улажено.

Зигрид включила прибор ночного видения, который позволял ей, как кошке, видеть в полной темноте. Слюна жабы пенилась на пластиковом покрытии скафандра. Краска вздувалась пузырями и отслаивалась, будто ее обрызгали растворителем.

Сама по себе слюна не представляла большой опасности: пищеварительных ферментов в ней было немного, и она не могла нанести серьезного урона скафандру меньше чем за три часа. Однако действие слюны наводило на тревожные мысли о том, какой разрушительной силой обладает кислота, выделяемая в желудке!

Зигрид попыталась сориентироваться. Зоид предупреждал ее: изнутри синтетические существа имеют мало общего с организмами, изображения которых можно увидеть на цветных таблицах земных учебников анатомии. Здесь сосуды и железы напоминают скорее компьютерные схемы, нежели настоящие внутренности. Их структура походит на резину, однако эта резина двигается, пузырится и содрогается в нескончаемых спазмах. Зигрид все еще висела над отверстием, ведущим в пищеварительный тракт монстра. Толстые вены извивались по розоватой влажной поверхности пищевода, похожие на соединенные одну с другой трубки пылесоса.

Протянув руку, Зигрид дотронулось до грозди желез, похожих на связку надувных шаров, заполненных фосфоресцирующей жидкостью.

«Не стоит ожидать правильного расположения органов, – наставлял ее Зоид. – Если ты окажешься в грудной клетке, совсем не обязательно, что ты найдешь там легкие. Возможно, тому животному они вообще не нужны, потому что дыхательным органом ему служит, например, кожа, или монстр просто не нуждается в кислороде».

Анатомические схемы одна за другой мелькали в голове девушки, но фосфоресцирующие железы ей ни о чем не напоминали. В порыве отчаяния она пнула их ногой. От этого удара количество жидкости вокруг явно увеличилось. Прошло несколько секунд, животное содрогнулось, и до Зигрид донеслись глухие булькающие звуки – возможно, из кишечника жабы.

Ее постепенно охватывала паника. Краска сходила с поверхности скафандра с пугающей быстротой. На внутреннем дисплее шлема загорелась надпись:

Повреждение наружного покрытия. Ожидаемое время сохранения устойчивости 110 минут. Необходимо покинуть агрессивную среду до истечения этого времени. В противном случае целостность защитной оболочки будет нарушена.

Зигрид углубилась на два или три метра в тоннель пищевода жабы. Несмотря на многочисленные наставления Зоида, она никак не могла сориентироваться. Эта живая пещера не имела ничего общего с нормальным организмом и походила скорее на декорацию к фильму ужасов, чем на живое существо. Зигрид попыталась вспомнить, какие именно нервы ей следовало задействовать, чтобы у горгульи случился инфаркт, но – увы! – все смешалось в ее голове. Она попробовала подергать какие-то жилы наугад, вызвав тем самым судорожные сокращения пищевода, в результате которых монстр мощно рыгнул и испустил кишечные газы со звуком, напомнившим пушечный выстрел. Ударная волна, вызванная отрыжкой, ударила девушку в спину, к счастью, поврежденный компенсатор ослабил воздействие удара на 60 %. Тем не менее Зигрид не удержалась в глотке жабы и скатилась вниз по пищеводу. Ей удалось замедлить скольжение, ухватившись за гроздь желез, от которой расходилась паутина кровеносных сосудов. Это невольное воздействие заставило организм горгульи повысить внутреннюю температуру на несколько градусов, как при сильной лихорадке. Жаба открыла пасть, громко лязгнула зубами, и все вернулось в норму.

Зигрид жалела, что не захватила с собой топор: она могла бы просто прорубаться через плоть монстра наугад, круша пласты мяса и рассекая сосуды и каналы, наполненные жидкостями всяких несуразных цветов.

Но тут она вспомнила, что сказал на это ее предложение Зоид.

– Это будет глупо и бессмысленно, – возразил инопланетянин. – Жаба наделена невероятно высокой способностью к регенерации. Поврежденные ткани в ее теле восстанавливаются с немыслимой быстротой. Зияющая рана заживает за десять секунд. Так что подобный вандализм ничем тебе не поможет. Напротив, нужно действовать аккуратно и методично. Единственный способ уничтожить горгулью – вызвать в ней короткое замыкание. Ты должна обратить ее колоссальный энергетический потенциал против нее самой, вызвав сердечный приступ. Это примерно как заставить электрического ската убить себя собственным разрядом!

В теории его предложение звучало превосходно. Но на практике все выглядело иначе. Зигрид барахталась в каком-то резиновом болоте, продвигаясь вперед на ощупь и натыкаясь на органы, назначение которых было ей абсолютно неизвестно! Из стенки пищевода выступали мясистые выросты, похожие на грибы… Каково было их назначение? И было ли вообще все внутреннее «оснащение» горгульи сосредоточено в этом единственном тоннеле?

Огромная масса животного состояла, несомненно, из мышц и костей, не уступавших в крепости металлическим балкам. Зигрид расставила пошире руки и ноги, пытаясь противостоять сокращениям пищевода, которые проталкивали ее вниз. Ей хотелось как можно позже оказаться в желудке, она прекрасно понимала, что там ее немедленно пропитают пищеварительные соки, которые очень быстро растворят защитную оболочку скафандра.

Она немного усилила приток кислорода в респиратор, так как кровь слишком тяжело стучала у нее в висках. Пальцы лихорадочно ощупывали резиновое брюхо жабы.

Где же прячется сердце?

– Оно может оказаться совсем крохотным, – говорил Зоид, – ты должна быть готова ко всему. Обычная логика к синтетическим животным неприменима. Кровоток в организме даже такого огромного монстра, как твоя горгулья, может поддерживаться за счет сердца размером не больше моего кулака. Подобная «жаба» представляет собой всего лишь собрание микросхем, сделанных на биологической основе. Это робот из мяса, в котором роль электрических проводов исполняют нервные волокна.