Текст книги "Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Ну, чего дальше делать? – спросила Толстая Пыхча, с трудом протиснувшаяся через подкоп. За ее спиной сгрудились и тихо сопели Дикие ежики.

Мурр обвел взглядом стоявших вокруг зверей, и неожиданно на душе у котенка потеплело. Его верные друзья так помогают ему, они приняли горе Мурра настолько близко к сердцу, словно это была их собственная беда.

Котенок переступил с лапы на лапу, встопорщил шерсть на загривке и промяукал:

– Вперед, друзья! Мы вместе, а значит, обязательно победим!

* * *

Окна первого этажа Института оказались все сплошь зарешечены, но в одном месте глазастый Лакки обнаружил открытую форточку и во мгновение ока оказался наверху.

Ежи тут же построили живую пирамиду, и Мурр, а следом за ним Боря, Пыхча, Вырви-глаз и Храпучее пузо вскарабкались по колючим спинам и проникли внутрь.

Друзья оказались в темном, длинном и пустом коридоре. То здесь, то там в стенах белели двери, на которых висели таблички. Боря прищурился и различил буквы:

– «Не входить. Биологическая опасность!» А здесь другая надпись: «Осторожно: ядовитый газ!» Ой, а тут просто: «Без допуска не входить!» Одни запреты… Ну что, надо идти и читать надписи.

– Боря, как думаешь, где тут держат зверей? – тихо спросил у друга Мурр.

– Насколько я знаю, Мурр, такое место называется «виварий». – тоже негромко ответил ученый черепах: – И интуиция подсказывает мне, что он должен находится где-то отдельно от лабораторий – в подвале или вообще в отдельном доме.

– Это кто тебе подсказывает? – вмешался любопытный Лакки: – Инту… кто? Короче, не важно, я просто хочу сказать, что я с нею согласен, я всегда говорил – все самое интересное люди всегда прячут в подвал. Мурр, вспомни Старый маяк – где мы нашли каланов? То-то… Айда все за мной, искать подвал.

И Лакки резво и очень уверенно помчался по коридору, а за ним, топая и пыхтя, устремились ежи и Толстая Пыхча. Вырви-глаз на бегу сказал ей:

– Правильный слова говорит! Однако, сам маленький, а большой начальник!

– Ладно. – решил Мурр: – Пусть Лакки, Пыхча и ежики ищут в подвале, а мы с тобой, Боря, пойдем читать таблички. Где-нибудь должен быть этот «виварий», и мы должны его найти…

Они долго бродили по гулким коридорам Института. Боря читал надписи на дверях, а Мурр принюхивался, но все напрасно – и таблички им попадались не те, и запахи пахли не так. У котенка появилась нехорошая мысль, которую он гнал от себя, но она возвращалась вновь и вновь, настойчиво залезала Мурру в голову и толкалась в висках: «Их тут нет. Их тут нет! Их тут нет!!!»

Но мысль ошиблась. И Лакки ошибся. Прав оказался только умный Боря, который с самого начала предложил прочитать все без исключения надписи на институтских дверях.

На самом последнем этаже, в самом конце самого длинного коридора, возле красного пожарного щита, на котором сиротливо висело одинокое дырявое ведро, друзья увидели грязноватую дверь. Надпись на табличке гласила: «Виварий».

Однако Мурр, вопреки собственным ожиданиям, не подпрыгнул и не завопил от радости, а наоборот, встопорщил шерсть и зашипел – дверь была чуть-чуть приоткрыта, из щели пробивался свет и слышались человеческие голоса…

* * *

Отправив Борю разыскивать искателей подвала, Мурр вот уже почти полчаса сидел под заветной дверью и вслушивался в доносившиеся оттуда звуки.

Звуки были очень разные. То играла музыка, то ходилина-тетя жизнерадостно сообщала: «А сейчас в нашем концерте «Для тех, кто не спит» премьера – песня Ивана Сидорова на стихи Петра Смирнова «Камыши»…

И тут же целая толпа ходилин хором рявкнула:

 
Ой, да над ре-я-я-якою камыши!
Ой, да поси-и-идим с тобой в тиши!
А за ре-е-еченькой туман!
Не про-о-ощу тебе обман!
 

Потом хор сменила одинокая тетя. Она спела песню про самолет, который легко ее уносит. Затем другая тетя долго и протяжно пела про что-то, чего Мурр вообще не понял.

«Сколько же их там сидит, за дверью?», – гадал котенок: «И потом если это виварий, выходит, в нем не только звери, но и люди содержаться?»

И только когда та, самая первая, жизнерадостная тетя вдруг сказал: «Московское время два часа сорок минут…» Мурр хлопнул себя лапой по лбу: «Ох, ну я и балбес! Это же радио. Такое точно стояло в доме у ходилин, которые держали меня в плену. Оно тоже все время пело на разные голоса, и постоянно неизвестно кому объявляло, сколько сейчас времени… Хм, ну, а раз это радио, значит, больше там никого из ходилин нет!»

Мурр осторожно подкрался к приоткрытой двери и заглянул внутрь. Он увидел стол, на котором действительно стоял работающий радиоприемник. Но вот беда – за столом сидел и дремал, уронив голову на грудь, не очень молодой ходилина в мятой форменной куртке и домашних тапочках!

Позади него Мурр увидел вторую, железную дверь. Она была закрыта на засов, и от нее на котенка повеяло очень знакомыми и даже родными запахами. А еще из-за двери доносились слабые звуки, которые Мурр ни за что не спутал бы ни с какими другими. Там, за железом, находились кошки, и кошкам этим было очень плохо…

Вскоре Боря привел Лакки, Пыхчу и ежей. Ходилина-охранник по прежнему спал, радио голосило, время шло. Отряд спасателей расположился под пожарным щитом и начал совещаться. Собственно, нужно было придумать две штуки – как отвлечь охранника и как открыть засов на двери.

Лакки, как всегда, предложил очень боевой, но и очень рискованный вариант:

– Давайте так – вы спрячетесь в коридоре, а я подбегу к охраннику и укушу его за нос. Он проснется и погонится за мной. Пока мы будем бегать, вы все вместе откроете дверь и – фь-ють! – смоетесь вместе с Боевыми Котами. Как вам план?

– Слишком опасно. – рассудительно покачал головой Боря: – Вдруг человек поймает тебя или еще что… И потом – как мы откроем дверь?

– Ну, это ты зря. – обиделся Лакки: – Такого еще не бывало, чтобы двуногий поймал ласку голыми руками. А дверь… Ну, это я не знаю.

– Если бы меня можно было поднять к засову, я бы его сдвинула. вступила в разговор Толстая Пыхча, и в доказательство продемонстрировала всем могучие мышцы на лапах.

– Кто же тебя туда поднимет. – Боря подъехал к приоткрытой двери и заглянул внутрь, потом вернулся и продолжил: – Там не меньше метра в высоту, это пять твоих ростов, если не ошибаюсь…

– Моя, однако, не знай, что делать. – уныло сообщил всем Вырви-глаз: Моя в лесу все умеет, а тут – моя лапы разводить и молчать…

Мурр тоже молчал и задумчиво ковырял когтем край Боринова пухового носка. И вдруг в голову котенку пришла одна идея, и идея эта была очень даже не плохой. Котенок решительно потянул за пуховую нить, и вытянул ее из носка. Точно, так может получится!

– Эй, Мурр! – всполошился Боря, оглядываясь: – Ты чего делаешь? Я так без одежды останусь! Или ты хочешь сказать, что…

– Да, именно так! – кивнул Мурр: – Мы распустим твой носок и сплетем из него веревку. Лакки заберется наверх и привяжет ее к засову. Но прежде Вырви-глаз и Храпучее пузо сильно пошумят в коридоре, так пошумят, что ходилина проснется и отправится смотреть, что же там такое происходит. Мы все вместе дернем, и дверь откроется!

– Это хороший план, Мурр! – улыбнулась Толстая Пыхча, а Вырви-глаз радостно оскалился:

– Это моя уметь! Моя и Храпучий Пуз хорошо шуметь, громко! Рваный Ух очень умный, Рваный Ух – молодец!

На том и порешили. Правда, Боря оставался без одежды, но черепах мужественно заявил, что раз сейчас оттепель, то он не замерзнет, а дома, на Светлой стороне, у него есть второй носок, запасной.

Мурр и Лакки проворно распустили носок, потом с помощью Толстой Пыхчи скрутили и сплели из пушистых нитей довольно прочную веревку. Морская свинка несколько раз пробовала ее на крепость, и наконец довольно хлопнула Мурра лапой по плечу:

– Веревочка – что надо, выдержит. Ну, прячемся, что ли? Эй, Вырви-глаз, давайте, начинаем!

Ежи важно кивнули, и не спеша двинулись по коридору, топая лапами и пыхтя, словно два маленьких паровоза. Остальные спрятались в углу, за батарей, и приготовились действовать быстро и решительно.

Дойдя до середины коридора, Храпучее Пузо вдруг подпрыгнул и растопырив лапы, со всей дури плюхнулся об пол своим толстым животом. Б-а-мм! – раскатилось окрест гулкое эхо.

Тут же Вырви-глаз со всех лап помчался по коридору обратно к виварию, так отчаянно топоча, словно это был не маленький ежик, а целое стадо слонов.

Добежав до двери, за которой спал охранник, еж ударил по ней, и с тем же шумом и грохотом бросился назад, а Храпучее Пузо тем временем продолжал барабанить собой об пол – Б-а-мм! Б-а-мм! Б-а-мм!

Друзья за батареей затаили дыхание – из-за двери вивария послышались шорохи, скрип стула, шаркающие шаги, и вот уже проснувшийся ходилина высунул в коридор свою заспанную физиономию.

Ежи же резвились во всю! В пустом и гулком коридоре стоял адский шум, уже звенели стекла в окнах, а с одной из дверей сорвалась и вдребезги разбилась стеклянная табличка.

– Эт-та што? – просипел удивленный и испуганный охранник, вглядываясь в сумрак: – Эт-та хто тута?! Эй, не балуй! А ну!..

И он шагнул в коридоре, на ходу снимая с пояса резиновую дубинку. Толстая Пыхча шепотом усмехнулась:

– Ха! Резиновая палка против Вырви-глаза и Храпучего пуза – это не серьезно!

Ежи, дождавшись, пока охранник пройдет половину коридора, с задорным фырканьем резво бросились в сторону лестницы, не забывая топать и пыхтеть на бегу. Человек азартно вскрикнул – ну как же, он-то мнил себя охотником, хозяином природы – и побежал за зверьками.

– Ну, пошли! – скомандовал Мурр, и друзья со всех лап ринулись в виварий.

Взяв кончик пушистой веревки в зубы, Лакки, шумно отплевываясь от пуха, стрелой взлетел по косяку двери и быстро обмотал веревку вокруг ручки засова.

Боря, Мурр и Толстая Пыхча ухватились за нее, ухнули, рыкнули, поднатужились – и засов пошел! Проскрежетав своими ржавыми боками по железными пазам, от отъехал в сторону, и дверь с противным скрипом отворилась.

Мурр первым вбежал внутрь и замер, прислушиваясь и приглядываясь…

* * *

В комнате царил мрак. По обеим стенам ее возвышались до потолка широкие полки, на которых громоздились клетки, а внутри…

Мурр принюхался и, забыв об усталости, не хуже Лакки взлетел по деревянной стойке вверх. Котенок скакал с полки на полку, и из каждой клетки на него веяло родными, добрыми, домашними запахами.

Перед ним в заточении сидело почти все племя Боевых Котов. Почти потому что многих Мурр не чуял – но догадывался о их печальной участи.

Вот в этой клетке – полосатый кот Варр, а вот тут – серый Нирр. Вот клетка кошки Тырр, а вот – длинноусой Бурр. А вот…

У Мурра перехватило дыхание – он стоял перед железной дверцей, за которой спала, свернувшись калачиком, его мама, Мяфф. Котенок хотел крикнуть, хотел позвать маму, но от волнения горло сдавило, на глазах навернулись слезы, и тогда Мурр ударил лапой по задвижке, рванул на себя зарешеченную дверцу, и застыл на пороге открытой клетки, не в силах вымолвить ни слова.

Мама Мяфф пошевелилась, открыла глаза и удивленно спросила:

– Кто тут? Что такое?

Мурр на подкашивающихся лапах вошел в клетку и сел на хвост. Он плакал, и ничего не мог с собой поделать. Бусинки слез висели на длинных усах, переливаясь в полумраке, словно росинки.

– Мурр?.. – еще не веря, прошептала мама Мяфф: – Сынок, это правда ты?! Не может быть!

В комнату с клетками тем временем гурьбой ввалились Боря, Пыхча и Лакки. От шума роликового конька и топота лап Боевые Коты начали просыпаться, послышалось удивленное мяуканье, кто-то привычно дернул когтями решетку, проверяя – может, сегодня не выдержит, сломается?

Мурр, обняв маму лапами, сидел рядом с ней, уткнувшись мокрым носом в густую и такую родную шерсть, а Мяфф гладила котенка и приговаривала:

– Не плач, теперь все будет хорошо… Не плач, маленький Мурр… Не плач…

Мурр на радостях совершенно забыл обо всем, а время между тем поджимало. Охранник мог вернуться в любой момент, и тогда Лакки взял дело освобождения племени Боевых Котов в свои проворные лапы.

Он забрался на самый верх, и принялся перескакивать с полки на полку, отпирая клетки. Всем Боевым Котам Лакки говорил одно и тоже слово:

– Свободен! Свободен! Свободен!

В комнате стало шумно. Коты и кошки дождем сыпались с полок на пол, где их встречали хорошо знакомые каждому еще по жизни на свалке Боря и Толстая Пыхча.

Сказать, что пленники были удивлены и обрадованы – значит ничего не сказать. Проведя столько времени в заточении, они поначалу отказывались верить в происходящее, но умный Боря, чтобы расставить все по местам, сказал краткую речь:

– Друзья! Мы пришли освободить вас, и нам это удалось. Но надо торопится – скоро может вернуться человек, который вас охранял. Поэтому все вопросы отложим на потом.

Боевые Коты принялись обнимать и тормошить Борю, а короткохвостый Ухарр сказал, обращаясь к остальным:

– Я всегда верил в наших друзей! И в Борю, и в Пыхчу!

– Да мы-то что! – хором ответили в душе очень довольные черепах и морская свинка: – Это все Мурр…

– Как – Мурр?! Какой Мурр?! Это сын Марра и Мяфф? Разве он жив? А где он? – наперебой заголосили Боевые Коты, оглядываясь.

И тут заплаканный, но счастливый Мурр вместе со своей мамой вышел из ее клетки и замер на краю нижней полки. К нему тот час бросились папа Марр, повзрослевшие сестры Мухх и Мяхх, двое котов под лапы подвели почти совсем седого вождя Боевых Котов – дедушку Урра.

– Какая трогательная встреча. – смахивая слезы, сказала Толстая Пыхча, а Лакки, который закончил освобождение племени Боевых Котов, только фыркнул:

– Кошачьи нежности!

И отвернулся, чтобы скрыть предательски блеснувшие глаза.

* * *

Итак, Боевые Коты обрели свободу. Но теперь нужно было еще выбраться из Института, и Мурр, наконец-то нашедший свою семью, и немного успокоившийся, решительно топнул лапой:

– Друзья! Родичи! Дед, папа, мама, сестры! Надо спешить! На улице нас ждут Дикие ежики, они прорыли под забором ход. Будем бежать быстро, иначе ходилины поднимут тревогу. За мной!

Боевые Коты мохнатой лавиной бросились прочь из ненавистного вивария, но никакой паники не было. Конечно, проведя в заточении почти год, все кошки и коты сильно ослабели, и тем не менее те, кто сильнее, помогали немощным, а здоровые заботливо поддерживали больных.

Маленького Лакки едва не затоптали, и тогда папа Марр лапой подсадил ласку себе на спину:

– Давай сюда, освободитель! Как тебя?.. Лакки! Будем знакомы – Марр! Друзья моего сына – мои друзья! Ну, вперед!

Промчавшись по пустому коридору, племя и его спасители ринулись вниз по лестницам, и тут прямо у них на пути возник охранник. Конечно, он не смог поймать Вырви-глаза и Храпучее пузо, и теперь, усталый и злой, поднимался обратно, чтобы подремать в виварии.

Боевые Коты на мгновение замерли. Кто-то громко ахнул, кто-то даже поджал хвост, но вольный ветер свободы уже раздувал им ноздри, и дряхлый дедушка Урр, вдруг оттолкнув помогавших ему идти, рявкнул:

– Свобода или смерть! У-у-а-а-я-м-я-а-у!!!

И отважно прыгнул прямо охраннику на грудь.

– У-у-а-а-я-м-я-а-у!!! – проревели свой клич Боевые Коты и бросились вперед, оскалив клыки и выпустив когти.

Если кто-то думает, что обычная домашняя кошка – это безобидный зверек, он сильно ошибается. Попробуйте-ка просто удержать ее в руках, если она этого не хочет!

А уж когда почти три десятка рвущихся на свободу котов и кошек идут в атаку – их не сможет остановить ни один даже самый сильный и отважный зверь.

Охранник вивария, кстати, был вовсе не сильным, а уж тем более далеко не отважным. Он попытался отодрать от себя дедушку Урра, нелепо взмахнул руками, и тут лавина мохнатых тел накрыла его, погребла под собой, промчалась по нему и ринулась дальше, вниз по лестнице.

Кряхтя, охранник кое-как сел, исцарапанными и покусанными руками нашарил фуражку и зачем-то натянул ее на свою всклокоченную голову. Меньше всего на свете ему сейчас хотелось преследовать кошачью орду. Он вытащил из кармана сигарету и закурил, тоскливо думая, что он завтра скажет директору Института по поводу исчезнувших кошек.

На левой щеке охранника отчетливо темнел ровный и даже в чем-то красивый след от Бориного роликова конька…

* * *

Вырви-глаз и Храпучее пузо, благополучно обманув своего преследователя, поджидали освобожденных и освободителей у окна на первом этаже.

Боевые Коты по одному забирались на оконный переплет и ныряли в открытую форточку. Мурр и Лакки, первыми выбравшиеся на улицу, расставили Черноногих ежей с той стороны забора охранять окрестности – так, на всякий случай.

Мурр, сам не свой от радости, в то же время делал все четко и быстро. В голове его уже созрел план: «Вести всех Боевых Котов в Грязнульник нельзя – они там просто не поместятся. Нужно прямо отсюда, от институтского забора, идти к Старому заводу, там передохнуть, а потом спешно уходить к Большому оврагу».

Когда все Боевые Коты собрались в кустах по эту сторону подкопа, Мурр рассказал им о своем плане.

– Помнится, сынок, нас вот также сцапали на пустыре, когда мы остановились там передохнуть. – сказал папа Марр, но дедушка Урр, страшно гордый за своего внука, кряхтя, покачал головой:

– Марр, ты не прав. Сейчас ночь, и мы сумеем незаметно добраться до Старого завода. Меня, правда, немного беспокоит другой вопрос – а куда потом? Где мы будем жить, восстанавливать силы, лечиться? Ведь на нашей свалке – крысы…

Все заговорили разом, кто-то предложил идти жить в лес, кто-то – еще куда-то, но тут Мурр поднял лапу – и все затихли, глядя на котенка.

– Какие крысы? – улыбаясь, с великолепно разыгранным удивлением, спросил Мурр: – Никаких крыс давным-давно и в помине нет.

– Ага! – со спины папы Марра подтвердил Лакки, расчесывая свой хвост: – Мы их это… того. Короче, и хвостов не осталось!

И все снова загомонили, замяукали…

Вскоре по улицам ночного города под хрустальный звон ломающегося на лужах тоненького ледка промчалась серая в темноте стая кошек. На спине самой первой из них сидел, хищно пригнувшись, маленький пушистый зверек, в котором знатоки животного мира без труда опознали бы обыкновенную чернохвостую ласку.

Потом по пятам за кошками весело протопали тоже серые во мраке лесные ежи. Замыкали же это странное шествие и вовсе неизвестно как оказавшиеся в такой кампании создания – морская свинка, черепаха верхом на роликовом коньке и кот-подросток, рыжий, со рваным ухом.

Дворник дома номер восемь, что на улице Пушкина, как раз вышел из дворницкой, намереваясь назло всем спящим жильцам пошаркать метлой по тротуару. Но когда мимо него в абсолютном молчании промелькнули серые тени, он в ужасе отшвырнул орудие своего труда и бросился наутек.

Наутро дворник вызвал врача и ушел на больничный. Но он так и не узнал, привиделись ему ночные кошки, ежи, морские свинки и черепахи, или нет…

* * *

Боевые Коты, Черноногие ежи и все остальные собрались на пустыре и отдыхали перед решающим броском из Города.

Чуть в стороне глыбился в темноте высокими стенами и толстыми трубами заброшенный Старый завод. Серп луны только-только выполз из-за тучи, и в его голубоватом свете красиво блестели замерзшие лужи и наст на осевших сугробах.

Отдыхать решили не больше часа – ночь катилась к утру, нужно было спешить. Ежики по большей части улеглись спать – они и так этой ночью потрудились на славу.

Боевые Коты разминались перед дальней дорогой – за время их плена лапы у многих ослабли, животы провисли, шерсть свалялась, и теперь надо было все приводить в порядок.

Пока суть да дело, Мурр, Боря, Лакки и Толстая Пыхча рассказывали недавним пленникам обо всем, что случилось с ними за это время. Особенно потрясли Боевых Котов истории о Великой битве с крысами, в которой Мурр одолел Хвостобоя, и спасение каланов от Одноглазого пирата.

– Если бы не мой сын… – авторитетно сказал папа Марр: – Еще неизвестно, какая судьба ждала бы нас в этом Институте, будь он трижды проклят! Может, и с нас, так же, как с этих морских бобров, поснимали бы шкуры, да и вся недолга…

Мурр от этих и многих других очень лестных для котенка слов прямо таки сиял в темноте, словно лампочка, но вредный Лакки, подкравшись незаметно с боку, неожиданно дернул Мурра за усы.

– Ой! – котенок вскочил на лапы, тряся головой: – Лакки, ты чего? За что?

– А это чтобы очень-то не зазнавался. – спокойно ответил Лакки, усевшись рядом с дедушкой Урром, а тот улыбнулся:

– Твой друг совершенно прав, маленький Мурр! Ты, конечно, молодец, но запомни – одинокий дуб и ветер ломает, а целую рощу осин и буре не одолеть! Твоя слава – она ведь не только твоя, она – ваша, всех-всех – и Борина, и Лакки, и Толстой Пыхчи, и всех ежей, и Гра, и Ш-ш-ш, и, конечно же, Рыцаря Ца, с которым я бы очень хотел познакомится. И даже Хомуса, Ква и Суслик-зона! Без каждого из них ничего могло бы не получится, и поэтому помни: важнее всего на свете – крепкая дружба, а слова, пусть даже и самые приятные – всего лишь слова, их ветер носит…

Дедушка Урр прищурился, посмотрел на тонкий серп месяца, и кряхтя, поднялся на лапы:

– Ну, коты, кошки и котята – пора! Если мы поспешим, если мы не будем жалеть сил, то уже следующей ночью мы впервые за долгое время будем спать свободными. Вперед!

Коты и кошки вставали и потягивались. Толстая Пыхча будила своих ежиков. Боря, поеживаясь, проверял колеса роликового конька. И в этот момент, когда все уже готовились покинуть Город, над головами зверей раздалось хлопанье крыльев.

– Эй, Мурр! Кот Мурр, Рваное Ухо! – прокаркал с небес очень знакомый голос: – Ты тут? Отзовись?

– Да это же Ляпа! – изумился Мурр, и задрав голову, промяукал: Эге-гей! Ляпа! Привет, Великая Путешественница! Как твои дела?

– Мои-то ничего, как-нибудь, а вот ваши – плохо! – серьезно отвечала ворона: – На этом пустыре буквально вот-вот начнется страшная битва между племенами Цапов и Костогрызов. Вождь Жряхх собрал великие силы и вскоре будет тут, а Костогрызы еще с вечера заняли позиции во-он за теми холмами, и сейчас просыпаются, готовясь к бою!

– Мы успеем уйти? – угрюмо спросил папа Марр.

– Не-ет! – крикнула Ляпа, кружа над пустырем: – Я уже вижу Цапов, они совсем близко. Ого! И Костогрызы выходят на вершину холма. Бегите! Бегите в Старый завод, может быть, вам и удастся спастись! Прощайте!

И серая ворона Ляпа улетела.

А на пустырь с двух сторон уже вступали армии городских кошек и бродячих собак. От их силуэтов на окрестных холмах у Мурра зарябило в глазах. Со стороны Цапов слышался неумолкаемый мяв, Костогрызы отвечали лаем и воем.

Боевые Коты и Черноногие ежи по сравнению со враждующими армиями казались лишь жалкой горсткой испуганных и растерянных зверюшек, которых враги сметут походя, просто так, чтобы не мешали…

Боря, тревожно вертя головой то в одну, то в другю сторону, сказал:

– Есть только два выхода – или мы участвуем в битве на стороне Цапов, или пробиваемся к Старому заводу, но там живут хорьки из Клана Острого Клыка, и вряд ли они нас пропустят.

Папа Марр, наморщив лоб, подошел к Мурру:

– Сынок, из-за чего весь этот сыр-бор? Что не поделили Цапы и Костогрызы?

– А что всегда не могут поделить собаки и кошки? – вместо Мурра ответил Марру дедушка Урр: – Я ведь в молодости часто бывал в Городе, и с Цапами многими дружил… Боевые Коты помогали им по зову крови в войне с Костгрызами, но однажды стало ясно – это глупая борьба не приведет ни к чему, и мы ушли подальше от Города. Но я вижу, Цапы не угомонились! В предстоящей битве погибнет множество зверей, и собак, и кошек. И я хочу спросить мое племя – нужно ли нам это?

– Нет! – ответили Боевые Коты.

– Я хочу спросить наших союзников и спасителей – Черноногих ежей: вам нужна эта битва?

– Однако, нет! – ответил за всех ежиков Вырви-глаз.

– Ну, а раз так, давайте попробуем остановить ее, а если уж не получится – будем пробиваться к Старому заводу. Сегодня мы сражаемся за себя!

Мурр с восхищением смотрел на деда. Седой, немощный, Урр все равно выглядел величественным и мудрым котом, настоящим вождем племени. Вот он поднял хвост трубой, встопорщил шерсть, и над пустырем раскатился, перебивая все звуки, клич Боевых Котов:

– У-у-а-а-я-м-я-а-у!!!

Толпы Цапов и Костогрызов замерли, удивленные и сбитые с толку. Видно было, как вожди двух противоборствующих племен обратились к своим старейшинам за советами и разъяснениями.

Потом и от Цапов, и от Костогрызов в сторону Боевых Котов двинулись делегации. Мурр узнал вождя городских кошек Жряхха, его помощника Груха, а вот предводителя Костогрызов и его свиту котенок видел впервые.

– Кто вы такие и как вы посмели помешать нашей битве?! – нахально промяукал Грух, выступая вперед.

– Гав! Кто посмел встать на пути непобедимых Костогрызов?! – в том же тоне прогавкал бурый лохматый пес, наклоняя лобастую голову.

– Здесь племя Боевых Котов и Черноногих ежей. Мы говорим вам остановитесь! От вашей войны нет никакого толку, она лишь потешит людей, которые поутру найдут тут ваши окровавленные тела. – сурово ответил дедушка Урр.

– Ха-ха-ха! – расхохотался вождь Цапов: – Не тебе, старик, решать, будут Цапы воевать или нет! Если вы, кошки, не поддержите нас в нашей священной борьбе, мы сами оторвем вам хвосты, как подлым предателям!

– Заткнись, блохастая шкура! – немедленно донеслось со стороны Костогрызов: – Я, вождь всех бродячих собак Цравг, говорю вам всем – мне плевать, мое племя раздерет на клочки и Цапов, и всех остальных!

Дедушка Урр недобро прищурился и промяукал:

– Я предлагаю вам честный поединок! Я буду биться по очереди с каждым из вождей – и собачьим, и кошачьим. Если я одержу победу, вы уйдете восвояси. Если нет… Что ж, тогда битва состоится, вы только дадите уйти моим друзьям. Ну как, согласны? Или струсили?

– Теперь я понимаю, чей у тебя характер, Мурр! – тихонько сказал котенку очень серьезный Боря.

А у самого Мурра сердце так и трепыхалось где-то в пятках все четырех лап сразу. «Дедушка же совсем старенький!», – думал котенок: «Как же он надеется одолеть и этого откормленного Жряхха, и вождя Костогрызов, как его… Цравга? Тот еще здоровее, чем Цапский вождь… О-е-ей, что же будет…»

– Еще никто не смел назвать меня трусом! Я принимаю вызов! Слово Цапа! – отозвался тем временем Жряхх, выгибая спину.

– Слово Костогрыза, я согласен! – немедленно гавкнул Цравг, оскаливая зубы: – Если ты погибнешь, старик, я отпущу всех твоих родичей и друзей. Хотя какое тут может быть если?

Папа Марр протиснулся к дедушке Урру и сказал, глядя ему в глаза:

– Отец! Позволь, я пойду вместо тебя! Ты стар…

– Помолчи, сынок! – сурово одернул Марра вождь Боевых Котов: – Тебе еще жить и жить, а я свое уже давно отбегал. И потом – кто возглавит наше племя, если тебя не станет? А мне уже все равно не долго осталось…

И прежде чем еще кто-то успел что-нибудь сказать, совсем по молодому вздыбив шерсть, старый Урр несколькими прыжками влетел на открытое пространство, разделявшее армии Цапов и Костогрызов.

– Я готов! – рявкнул он, приседая на задние лапы и чуть покачиваясь: Тяните жребий, кто из вас первый. Бьемся насмерть!

– Нет! – разом запротестовали и Цапы, и Костогрызы: – Поединок до первого падения на спину. Кто упал – тот и проиграл…

– Вот видите… – усмехнулся Урр, повернувшись к своим: – А вы боялись!

* * *

Первым на бой с Урром вышел вождь Костогрызов Цравг – так распорядился жребий.

Цравг был довольно крупной собакой с мощными челюстями, но короткими лапами. Он оскалился и бросился вперед, намереваясь покончить с наглым, как ему казалось, котом одним ударом.

Но не тут-то было! Старый Урр легко увернулся, присел и тут же взвился в воздух, атакуя противника. Лапы кота пробороздили спину Цравга, тот взвыл и развернулся, щелкая зубами и бешено вращая налитыми кровью глазами.

– Этот прием называется «падающая бабочка». – севшим от волнения голосом сказал папа Марр Мурру и остальным.

Цравг снова ринулся на Урра, намереваясь сбить того с лап своей широкой грудья. Кот на этот раз не стал уворачиваться. Он дождался, пока пес почти добежал до него, и резко выбросил вперед все четыре лапы с когтями, целя в морду Цравга.

– «Ветки шиповника». – прокомментировал Марр.

– У-у-у-а-в-в! – завыл вождь Костогрызов, пытаясь стрехнуть Урра со своей головы. Густая бурая шерсть пса окрасилась кровью. Но и Урр пострадал – Цравг прокусил ему лапу.

Поединщики отскочили друг от друга, тяжело дыша. Теперь пес уже не атаковал. Прижавшись к земле, он выставил клыки и приготовлися обороняться.

Старый Урр, казалось, только этого и ждал. Великолепным прыжком кот перемахнул через Цравга и вцепился в его левый бок возле задней лапы, кусая и царапая противника.

Пес завертелся волчком, заклацал челюстями, пытаясь достать врага, но не удержался на лапах и кубарем покатился по подтаявшей грязи. Старый Урр отскочил в сторону и горделиво улыбнулся – один готов! У-у-а-а-я-м-я-а-у!!!

– А-а-а! – горестно завопили Костогрызы. Цапы хранили молчание – их вождю еще предстояла сразиться с неожиданно оказавшимся таким сильным и опасным Урром.

Зато Боевые Коты, ежи и все остальные разразились победными криками! Еще бы – один бой выигран, и дедушка Урр держался молодцом!

Прихрамывающий Цравг отошел к своим и сел, зализывая раны. Из толпы Цапов выскочил Жряхх и промяукал:

– Ну, старик, ты готов? Сейчас я спущу с тебя твою седую облезлую шкуру!

– Хвалилась корова, что летать умеет… – усмехнулся в ответ Урр: – Да в реку упала и утонула. Хватит зубы скалить – пора дело делать!

И противники бросились друг на друга. Тут Урр пришлось не сладко. В первом поединке он выиграл за счет своей ловкости и быстроты – все же Цравг был намного тяжелее и неповоротливее кота.

Теперь же бой вели равные по размерам и прыти бойцы, но Жряхх, как более молодой, мог оказаться и более выносливым. У Мурра сжалось сердце, а папа Марр выпустил когти и пробороздил ими в грязи глубокие следы.

Черный Жряхх и седой Урр танцевали бешеный танец смерти, то сплетаясь в клубок, то отскакивая друг от друга. Один прием переходил в другой, удары лап сменялись укусами клыков, мелькали хвосты, уши, оскаленные пасти, слышались завывания и рык.

Мех поединщиков давно уже приобрел бурый оттенок – кровь сочилась из множества ран и царапин. Время шло, но ни один из бойцом не мог взять верх над соперником. Мурр заметил, что дедушка начинает уставать, и тяжело вздохнул – поединок есть поединок, третий тут вмешать не может…

Между тем ход боя изменился. Молодой и сильный Жряхх начал лупить Урра обеими лапами, быстро-быстро нанося удары. Урр, защищаясь, попятился, прижался к земле, закрывая нос лапой, отскочил раз, другой, третий, но Жряхх неизменно догонял его и снова атаковал.

Цапы заорали, подбадривая своего вождя, но папа Марр грозно рявкнул им: