Текст книги "Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Часть шестая. Синие бантики или Мурр в плену

Мурру не суждено было добраться ни до своего ведерка на Светлой стороне, ни даже до Грязнульника. Когда котенок остановился на перекрестке передохнуть и привалился к стене дома, тяжело дыша, вдруг чьи-то руки подхватили его, подняли вверх, и детский голос над самым ухом прокричал:

– Мама, смотри! Это же тот самый рыжий котенок, который охотился за вороной! Мама, давай возьмем его, посмотри, какой он бедненький!..

Мурр крикнул, что он не бедненький и потребовал, чтобы его немедленно отпустили и поставили на землю, но люди не понимают звериных языков, и девочка Юля, прижимавшая Мурра к себе, услышала только мяуканье.

– Ой, мама, он мяукает! – восхитилась она: – Он, наверное, говорит, что хочет жить у нас. Давай возьмем Рыжика к себе, ну, мама!

Мурр, которого обозвали Рыжиком, увидел, как к девочке подошла большая ходилина в меховой шапке и шубе. На котенка сквозь очки внимательно посмотрели большие глаза, потом Юлина мама сказала:

– Да, действительно, тот самый. Юля, он по моему, больной. Смотри, у него шерсть подпалена, и нос горячий. Оставь его, еще подхватишь какую-нибудь заразу…

– Ну что ты, мамочка, он совсем не заразный, правда, Рыжик? – Юля умильно сложила губки бантиком и снова заканючила: – Ну, ма-а-ам, ну по-ожалуйста-а… Давай возьмем его! Мы его вылечим, а Петрович научит его разговаривать. Ну, мамочка!

– Хорошо. – строго сказала мама: – Только у меня условие – если этот котенок будет драть ковер или писать где не попадя, я тут же вышвырну его на помойку! Юля, дай мне честное слово, что будешь сама убирать и кормить его, а не взвалишь все на мои плечи, как всегда.

– Честное слово, мамочка, честное-причестное! – обрадовано затараторила Юля, потом тряхнула Мурра и сказала: – Вот видишь, Рыжик, теперь ты будешь жить у нас. Я сделаю тебе постельку и поставлю градусник. Ну, пошли домой…

«Да делайте вы, что хотите…», – вяло подумал обвисший на Юлиных руках Мурр, у которого голова прямо таки раскалывалась от боли: «Мне бы только отоспаться, а там я удеру в два счета!»

Но оказалось, что по поводу «удеру» котенок сильно ошибался…

И ни Мурр, ни Юля, ни ее мама совершенно не обратили внимание на то, что с крыши соседнего дома за ними внимательно наблюдала, поблескивая зеленоватыми, мудрыми и чуть печальными глазами, старая облезлая черная кошка.

* * *

Семья, в которую попал Мурр, жила в большой трехкомнатной квартире на девятом этаже огромного многоэтажного дома.

Юлин папа работал врачом в детской больнице, Юлина мама преподавала в школе, а сама Юля ходила в третий класс и еще занималась музыкой в кружке при Доме культуры моряков.

Мурр прежде никогда не был в жилищах ходилин, и не смотря на свою болезнь, с большим интересом оглядывался вокруг.

«Ничего себе пещера!», – думал котенок, озирая большие комнаты, заставленные разной мебелью: «Да тут все наши, со Светлой стороны, могли бы поселиться, и еще место бы осталось. А тепло как! И пахнет вкусно!»

Первым делом Юлина мама потащила Мурра в ванную. Там котенка поставили под душ, намылили и чисто помыли. То есть это ходилины думали, что чисто, а по мнению Мурра, его только зря перепачкали в какой-то липкой пене, а потом измочили теплой водой.

В другое время котенок с досады исцарапал бы глупых людей, не больно, а так, чтобы знали, что кошки – самые главные чистюли на свете, уж гораздо чище двулапых. Но сейчас Мурру было не до этого – болезнь терзала котенка, и он хотел только одного – спать.

Мурра завернули в пушистое полотенце, вытерли, как смогли, и уложили на подстилку возле батареи. От нее шло блаженное тепло, и котенок, вяло вылизав мокрую шерстку, наконец-то уснул, но спать ему пришлось недолго вскоре с работы пришел Юлин папа.

– Ну-ка, ну-ка… – Мурр почувствовал, как сильные руки подняли его, открыл один глаз и закашлялся. Прямо перед собой котенок увидел человеческое лицо, которое его внимательно разглядывало.

– Эге! Да он и впрямь совсем больно! – Юлин папа вернул котенка обратно на подстилку: – Простыл, бедолага, да еще весь в свежих шрамах, видать, боевой котеныш! Что ж, будем лечить…

– Папа, папа, вылечи Рыжика обязательно! – попросила Юля, дергая отца за рукав рубашки: – А как ты его будешь лечить?

– Ну, я не ветеринар… Думаю, нужен покой, обильное питье, и укольчик. Таблетки-то твой зверь пить не будет, как думаешь?

– Не будет! – замотала косичками Юля: – А чем его кормить?

– Я тут минтая купила… – вмешалась в разговор Юлина мама: – Придется поделиться с твоим Рыжиком. Эй, усатый-полосатый, будешь минтай?

Мурр приоткрыл один глаз и мяукнул: «Буду!», но его, конечно же, никто не понял…

Юлин папа сходил в другую комнату и вскоре вернулся, держа в руке шприц с лекарством. Бормоча себе под нос: «Если это помогает от простуды грудным детишкам, то и тебе, рыжий разбойник, должно помочь…», – он уколол Мурра в заднюю лапу. Укол был совсем не болезненный, так, почти что комарик укусил, поэтому Мурр даже не проснулся.

Вскоре лекарство стало действовать и в голове у котенка перестали грохотать барабаны и щетиниться иголками ежики. Мурр пригрелся у батареи и уснул спокойным, глубоким сном…

* * *

Мурр проснулся в полной темноте от голода. Он чувствовал себя почти здоровым, но сперва котенок не понял, где это он. Вокруг было темно и тихо, только какие-то непонятные звери наперебой цыкали и стрекотали из разных углов, да сопели во сне ходилины.

«Ой, так я же в ходилинском доме!», – вдруг вспомнил Мурр: «Ничего себе, вот так переплет. Что же делать?»

Впрочем, первое дело нашлось быстро – нужно было как можно скорее подкрепиться, а то животик у котенка прямо таки весь избурчался от голода.

Мурр осторожно поднялся, принюхался и вдруг почувствовал, как из соседней комнаты пахнет безногой вкуснятиной. Котенок, бесшумно переставляя лапы, прокрался туда, и обнаружил, что возле раковины на полу стоит большая миска, полная кусков рыбы. Рядом нашлась и миска поменьше, в ней оказалась вода.

«Нет, ну и странные же эти ходилины!», – думал Мурр, уплетая рыбу за обе щеки: «Если они меня так будут кормить каждый день, я же скоро стану толстым, как Пыхча, и ленивым, как Суслик-зон».

Поев, Мурр тщательно умылся и отправился изучать новую территорию. Вскоре он уже знал, что в квартире есть много очень интересных мест.

Взять, к примеру, подоконники. Они оказались в каждой комнате, и с них через огромные куски нетающего льда можно было увидеть ночной Город – дома, улицы, деревья.

Еще Мурру понравился большой шкаф. Котенок лапой зацепил неплотно прикрытую дверцу и очутился внутри. Там на разных полках лежали кучи всяких удобных подстилок, на которых оказалось удивительно приятно валяться.

После шкафа Мурр немного поскакал по ковру, поточил когти об угол старого кожаного кресла, запомнил – это очень удобная вещь для точки когтей, и наконец, запрыгнул на большой круглый стол, стоявший посреди одной из комнат.

Стол покрывала замечательная скатерть с длинными кистями, а посредине его возвышалось что-то высокое, полукруглое, накрытое платком. И что самое главное – когда Мурр подошел к этому «чем-то», он понял, что там, внутри, сидит живое существо!

Да, да, да! Котенок не мог ошибиться. Он чувствовал птичий запах, слышал, как шелестят перья, как неведомая птица бормочет что-то во сне. Мурр осторожно, одним когтем, зацепил платок и потащил его вниз.

«Ага, вот в чем дело! Это клетка, как в зоомагазине, а внутри и в самом деле на жердочке спит какая-то диковинная птица. Ух ты, я таких никогда не видел!», – Мурр от любопытства приблизился к клетке вплотную и прижался мордочкой к железным прутьям: «Большой клюв, хохолок на голове, яркие перья. Вот так птица!»

Котенок аккуратно просунул лапу в клетку, тронул неведомого узника лапой и прошептал:

– Эй! Приветствую тебя, незнакомец!

Птица открыла один глаз, внимательно посмотрела на Мурра, вдруг распахнула крылья и диким голосом завопила, причем на человеческом языке:

– Кар-р-раул! Гр-р-рабят! Пожа-р-р-р! Гор-р-рим!

– Да ты чего орешь? – возмутился Мурр, одергивая лапу, но тут в комнате вспыхнул яркий свет, послышались шаги, и сердитый голос Юлиной мамы произнес:

– Вот, я так и знала! Этот рыжий бандит хотел слопать нашего Петровича! Мало ему рыбы, свежатинки захотелось!

– Ну ладно тебе, Галя! – пробасил Юлин папа: – Он же кот, охотник. Надо переставить клетку с Петровичем на шкаф, там он его не достанет.

На шум прибежала Юля, сграбастала Мурра в охапку и скорее потащила к себе в комнату, на ходу приговаривая:

– Ты зачем туда полез? Ай-я-яй, как нехорошо! Вот мама рассердится и выкинет тебя на помойку! Пойдем, будешь спать у меня в комнате, в кроватке куклы Анжелики…

Мурр не знал, кто такая кукла Анжелика, но попав в ее кроватку, решил, что это кто-то очень нехороший. Во-первых, кроватка оказалось очень жесткой и узкой. Во-вторых, она стояла в таком месте, в котором кошка спать никогда не ляжет.

Тут надо сказать вот о чем – все кошки на свете выбирают для спанья особенные места. Они чуют, где им спокойно, а где нет, поэтому-то часто люди, определив место для кошачьего ночлега, удивляются: «Что за привереда! Мы ему подстилку постелили, устроили уютное гнездышко, а он там не спит!»

В общем, полежав некоторое время в кукольной кровати, Мурр дождался, пока все в доме угомоняться, вылез и побежал к двери. Но оказалось, что хитрая Юля дверь закрыла, и сколько котенок не царапался, он не смог приоткрыть хотя бы щелочку.

Тогда Мурр обшарил всю комнату, залез под Юлину кровать, в самом дальнем углу свернулся калачиком, вздохнул и уснул чутким сном пленника.

А то, что он действительно в плену, Мурр окончательно понял утром. Вся Юлина семья встала, котенка бесцеремонно выволокли из-под кровати, отругали за валяние на полках бельевого шкафа, за подранное кресло и перепутанные кисти скатерти, потом утащили в туалет, сунули там мордой в корытце с песком – «Вот твой горшок, и не вздумай ходить мимо!», и наконец, ушли, крепко закрыв все двери во все комнаты.

Мурр остался один-одинешенек. Правда, в большой комнате за закрытой дверью весело вопил что-то идиотским голосом птица-попугай Петрович, но разговаривать с этим трусом Мурру не хотелось.

Котенок побегал по коридору, залез на кухонный стол, внимательно обнюхал сахарницу и вазочку с вареньем, потом залез в раковину и попил капающей из-под крана воды.

С туалетом Мурр разобрался быстро, удивился только, зачем это ходилинам – каждый раз убирать за ним, ведь куда проще выпускать котенка на улицу.

«Но наверное они боятся, что я убегу.», – догадался Мурр: «И правильно боятся! Кому понравится жить вот так, в плену? Скукотища, делать нечего, еды навалом. Так и ожиреть недолго. Нет, нужно придумать план побега, обязательно, а то я тут пропаду…»

Первый день Муррского плена тянулся-тянулся, и все никак не кончался. Котенок уже и на подоконнике посидел, и с фантиком, который выудил из мусорного ведра, поиграл, и шнурки у ботинок в прихожей запутал, а один так и вообще отгрыз, а вечер все не наступал.

Единственное полезное дело, которое сделал Мурр за день, было вот какое – котенок выяснил, что же за странные звери цыкали и стрекотали всю ночь. Оказалось, что это вовсе не звери, а какие-то штуки, круглые и квадратные, закрытые с одной стороны кусками нетающего льда.

Внутри у них двигались стрелки и были написаны какие-то буквы или цифры. «Эх, Боря-то сразу бы понял, что это!», – вздохнул Мурр, сидя перед одной из цыкающих штуковин, которая стояла на кухонном столе. Потом котенок лапкой смахнул ее на пол. Раздался грохот, треск, звон, разлетелись осколки и стрелки. Мурр спрыгнул вниз и прислушался – цыканье смолкло. «Ну вот», удовлетворенно подумал он: «А то всю ночь – цык-цык, цык-цык. Теперь тихо будет».

Никакого путного плана побега Мурр придумать не смог, а непутный, из тех, что придумываются сразу, был вот каким – дождаться, когда кто-нибудь из ходилин придет домой и отопрет входную дверь, шмыгнуть в щелку и айда вниз по лестнице со всех лап. Если повезет, можно будет удрать. Если же нет… Ну, так ведь и план был такой, рассчитанный только на везение!

Наконец наступил вечер. За окнами стемнело, угомонился Петрович за закрытой дверью большой комнаты, а из подъезда то и дело слышались разные звуки – шарканье ног, голоса, звон ключей.

«Это ходилины возвращаются в свои жилища.», – догадался Мурр: «Они, наверное, целыми днями где-нибудь ходят, добывают еду и эти, как их… деньги, вот. А потом идут по домам, есть и спать. Скоро и мои ходилины придут, нужно быть начеку…»

Котенок притаился в прихожей, на всякий случай спрятавшись за парой зимних сапог, и принялся терпеливо ждать. От сапог шел острый и не очень-то приятный запах, Мурр чесал лапой нос, фыркал, чихал, но своего поста не покинул – больше в прихожей спрятаться было негде.

Вскоре за дверью Мурр услышал шум, шаги, шуршание, знакомые голоса Юли и ее мамы, потом пару раз хрумкнул замок, и дверь начала открываться.

Котенок напрягся, оттолкнулся задними лапами и сделал великолепный прыжок, целя попасть в приоткрывшийся проем. Но не тут-то было! Проворные Юлины руки в меховых варежках подхватили Мурра на полпути к свободе, и девочка заверещала, притворно сюсюская (так люди почему-то разговаривают со своими собственными детенышами):

– Ух ты, какой шустрик! Ты у нас шустрик, да, Рыжик? Куда же это мы собрались, а? Мы гуль-гуль собрались? На улицу, да? Не-ет, Рыжик, на улице холодно и ветер. А дома тепло, да? Дома хорошо. Ой, Рыжик! Не кусайся! Ай!

– Юля, осторожно! – встревожилась мама, закрывая дверь изнутри: Поставь котенка, сперва разденься и вымой руки, а уж потом будешь играть с ним. Юля, я кому сказал?!

– Иду, мамочка. – послушно вздохнула Юля, выпуская истисканного и злого Мурра.

Котенок был в бешенстве. Надо же, так ошибиться! Ведь он мог легко вырваться из слабых Юлиных рук, если бы сразу начал кусаться и царапаться. Но каждый честный зверь крепко-накрепко запомнил еще в детстве: детенышей обижать нельзя, ни своих, ни чужих. А Юля была ходилинским детенышем, и у Мурра не поднялась лапа ее обидеть. Нет, куснуть-то он Юлю куснул, но это так, не больно, чтобы отстала и опустила на пол.

Злой котенок, махая хвостом, убежал в Юлину комнату и залез под кровать – переживать, но вдруг услышал, что на кухне что-то происходит. Мурр прислушался: мама недовольным голосом выговаривала дочке:

– Вот видишь, Юля, какой он плохой! Разбил любимый папин будильник, лазил по столу, копался в мусорном ведре. Зачем нам такой котенок?

– Ну мама, он же не нарочно! Рыжик не знал, что это любимый папин будильник, и я не знала…

– Юля, я вечером все скажу отцу. Пусть он решает, что делать с этим разбойником! – твердо сказала мама и сердитым шагом направилась в спальню.

Мурр обрадовался. Папа у Юли, как он понял, был довольно неплохим ходилиной, он полечил котенка, он единственный, понял, что Мурр, раз он тут теперь живет, вправе точить когти и общаться с птицей-попугаем Петровичем. Наверняка, когда он придет с работы и мама расскажет, что Мурр разбил эту цыкающую штуку под названием будильник, папа решит выгнать котенка. Ур-ра! Еще немного, и Мурр окажется на свободе.

Но не тут-то было. Папа пришел, посмеялся, сказал, что купит новый будильник, тем более что старый ему никогда не нравился, он спешил и плохо звенел, потом посадил Мурра к себе на колени и почесал за ухом:

– Ах, ты, бандюган какой! Настоящий кот, не то что Пушок у Сидоровых, тот в жизни ничего не разбил, он, по-моему, от обжорства скоро и ходить-то разучится…

– У Сидоровых настоящий перс, породистый! – вмешалась Юлина мама: – А этот ваш Рыжик – типичная дворняжка…

– Ну почему дворняжка?.. – задумчиво проговорил папа, поднял Мурра на вытянутой руке, внимательно поглядел на котенка и закончил: – По-моему, Галя, это типичный сибиряк! Смотри, какие штаны! А воротник. Точно сибиряк.

Надежда быстро и легко попасть на свободу улетучилась. Мурр, которому надоело висеть в воздухе, сперва замахал хвостом, давая понять, что ему плохо, потом начал царапаться. Подумаешь, сибиряк какой-то… Прежде всего он свободный кот, и нечего таскать его, трогать и поднимать на руки.

– Ишь ты, не любит, когда им интересуются. – усмехнулся папа, опуская Мурра на пол.

– Это потому, что он дикий! – тут же вмешалась Юлина мама: – А вот у Сидоровых…

– Галя! – раздраженно повысил голос папа: – Давай договоримся – у Сидоровых своя семья, а у нас – своя. Юля! Доча, как у тебя дела в школе?

Мурр сел в углу комнаты на краешек ковра и задумался: выгонять его не собираются, удрать тоже не удается. Что же делать?

И потянулись длинные, наполненные тоской и скукой зимние дни. Мурр спал, ел, снова спал, слонялся по квартире, несколько раз пытался через закрытую дверь в большую комнату поговорить с птицей-попугаем Петровичем, но тот только радостно орал из-за двери на ходилинском языке: «Кар-раул! Пожар-р! Гр-рабят!», и больше котенок от своего соседа ничего не добился.

Солнце теперь вставало совсем поздно, а садилось очень рано. В наступающих сумерках окрестные вороны и голуби часто видели в кухонном окне квартиры на девятом этаже большого дома кошачий силуэт с порванным ухом это Мурр смотрел на улицу и размышлял…

«Вот если бы у меня были крылья, я бы мог улететь отсюда через форточку. Правда, она затянута сеткой, которую я так и не смог процарапать, но ведь если бы у меня были крылья, то был бы и клюв…», – рассуждал котенок: «И этим клювом я смог бы продолбить в сетке дырку. Эх, мечты мечтами, а кажется, я тут застрял надолго».

Как не были скучны дни, все же Мурр любил их больше, чем вечера. Вечером домой возвращались взрослые ходилины и Юля. Девочка, наверное, по своему любила котенка, но Мурр очень страдал от этой любви.

Дело в том, что Юля, сделав уроки и поужинав, начинала играть с котенком в разные непонятные и неприятные игры. То она забинтовывала Мурру лапы и голову, прикладывала к его животику холодную блестящую штуковину и засовывала ему под мышку карандаш-градусник – это называлась «играть в больницу».

То на котенка напяливалось пестрое платье все той же куклы Анжелики, и Мурр становился принцессой, которую коварный дракон (им был большой плюшевый медведь Топтыгин) похищал и держал в сыром подвале под столом. Потом приезжал на лихом коне (то есть на папе) прекрасный принц Юля, сражался с Топтыгины-драконом, конечно же побеждал его, и освобождал принцессу-Мурра.

Но хуже всего была игра в дочки-матери. Юля запеленывала Мурра в разные девчачьи тряпочки, повязывала на уши синие банты, баюкала, кормила с ложечки «кашей» (в роли каши выступали мелко порезанные ножницами бумажки), клала в кукольную коляску и возила по всей квартире на потеху птице-попугаю Петровичу.

Однажды Юля с Мурром на руках подошла к зеркалу, приговаривая:

– Вот какие мы краси-ивые! Вот какие мы толстенькие и здоровенькие! У-тю-тю-тю! Ой, а какие у нас бантики – прямо супер!

Раньше котенок видел свое отражение только в блескучих водах пруда, и оно казалось Мурру очень даже ничего, симпатичным. Теперь же из сверкающих глубин зеркала на котенка глядела рыжая кошачья мордочка с грустными глазами и синими бантиками на ушах. Мурр в запеленатом виде больше всего походил на толстую гусеницу, и ему вдруг стало противно.

«Я для ходилин – просто игрушка. Такая же, как кукла Анжелика или Топтыгин, только живая», – подумал Мурр: «А ведь когда-то я был свободным и делал все, что хотел. Наверное, такая же жизнь ждала и Ш-ш-ш, когда он попала в зоомагазин. Но ужа спасли мы с Борей, а кто спасет меня? И ведь даже весточку подать не с кем…»

На следующий день Мурр внимательно изучил все уголки ходилинской квартиры в надежде встретить хоть кого-нибудь, с кем можно было бы передать весточку на волю. Но оказалось, что в домах у ходилин пусто и чисто. Ни мышиных норок, ни муравьиных троп, ни даже пауков тут не водилось.

Правда, под ванной котенку встретился рыжий таракан, но он оказался то ли бешенным, то ли просто слишком шустрым. Когда мохнатая Муррская мордочка просунулась под ванну, таракан подпрыгнул на месте, прижал усы и со всех своих шести ног кинулся в какую-то неприметную щель. Ф-р-р-х-х! – и нет никого!

– Ну и дурак! – обиженно сказал таракану Мурр, вылез из-под ванны, смахнул с усов мусор и пошел сидеть на окне.

Прошло уже две недели с тех пор, как котенок оказался в плену. Мурр отъелся и стал толстым, почти как Пыхча, а вот его рыжая шубка, пушистая и густая, вдруг начала редеть. Волоски из нее лезли, Мурр линял, и никак не мог понять, что случилось, но однажды его осенило: «Так это же от тепла! Моя шубка привыкла, что кругом мороз, а теперь мороза нет, вот она и начала сбрасывать лишние волосики. О-е-й! Это я так скоро голым стану. Нет, нужно бежать отсюда, бежать как можно скорее…»

От отчаяния Мурр хотел даже шепнуть в открытую форточку заповедное рысенье слово, чтобы ветер подхватил его, понес в дальние дали, и Рыцари лесов пришли на помощь к котенку. Но поразмыслив, он представил, что будет, когда на улицах Города появятся рысени! Ходилины возьмутся за железные палки, которые делают «Бум!», а против них бессильны даже самые острые когти и клыки. Да и рысени, Мурр был уверен в этом, не станут трусить и прятаться, если дело дойдет до драки. Может начаться такая кровавая бойня… Нет, заповедное слово придется приберечь для другого случая.

Между тем время шло, и как-то однажды Юлин папа принес домой большую зеленую елку. Для чего она нужна, Мурр сперва не понял, а потом услышал, как ходилины переговаривались с друг другом, часто упоминая Новый год.

«И верно – скоро Новый год. Я и забыл совсем», – Мурр подбежал к елке, которую Юлин папа установил посреди большой комнаты: «Интересно, выходит, ходилины к Новому году приносят домой елки. А зачем?».

Вскоре выяснилось, что не просто приносят, но еще и наряжают разными блестящими игрушками, серебристым дождиком, всякими гирляндами и мишурой.

Ходилины наряжали елку всей семьей, и Мурр тоже подошел поучаствовать. Но только котенок зацепил лапой особенно серебристую нить дождика, чтобы получше рассмотреть ее, как все хором закричали:

– Осторожно! Рыжик! Кышь! Оставь! Не тяни, елку уронишь!

Мурр, не ожидавший такого напора, попятился, прижимая уши, но запомнил – ходилины очень боятся, что елка упадет. «Интересненько, значит, если я это сделаю, они сильно разозлятся и точно выгонят меня. Ну, елка, держись!», – и Мурр начал выжидать удобного момента, чтобы напасть на разукрашенную лесную красавицу.

Как-то раз, когда все ходилины сидели за ужином, Мурр бочком-бочком прокрался в большую комнату. Посреди нее в сумраке высилась, таинственно поблескивая, елка. Мурр быстро оббежал ее, присмотрел большую хлопушку, висевшую снизу, и вцепился в нее передними лапами.

Елка затряслась, игрушки на ней красиво зазвенели, дождик заструился, переливаясь. «Надо сильнее!», – подумал Мурр, уперся задними лапами и потянул хлопушку вниз.

На этот раз елка наклонилась, с ее ветвей соскользнул и вдребезги разбился большой блестящий шар, но само дерево устояло.

«Эх, была – не была!», – и Мурр, подпрыгнув, повис на хлопушке, размахивая хвостом. Елка пошатнулась, игрушки с нее посыпались, как спелые яблоки с ветки, и вдруг – Ба-бах!!! – страшный грохот оглушил котенка, в нос шибанул едкий запах гари, все вокруг заволокло дымом, посыпалось конфетти!..

Мурр свалился на пол, по прежнему сжимая в лапах обрывки хлопушки, приоткрыл один глаз, второй, огляделся – да-а… Дело худо – в комнате уже горит свет, все ходилины тут, и птица-попугай истошно орет из своей клетке любимые слова про пожар. Но что самое обидное – елка-то устояла! Опять у Мурра ничего не вышло…

После происшествия с хлопушкой котенка отругали, даже отшлепали, но и только. Теперь дверь в большую комнату была постоянно закрыта, даже вечером, когда ходилины сидели дома, и Мурр мог только слоняться под дверью, прислушиваясь и принюхиваясь. До елки ему было никак не добраться…

Через два дня наступил Новый год. Всю новогоднюю ночь котенок провел на кухонном подоконнике. За окном мела метель, красиво расплывались радужными пятнышками огоньки в окнах соседних домов. Мурр даже не знал, отчего это – то ли из-за метели, то ли от того, что котенку очень хотелось плакать.

Еще Мурр видел Деда Мороза. Не того, с бородой из ваты и с палкой, обернутой цветной бумагой, который приходил вечером и принес Юли подарки, а настоящего, снежного. Все звери его видят, а вот люди – нет.

Дед Мороз промчался по воздуху в санях, изукрашенных ледяными узорами. Сани мчали вперед три снежно-белых крылатых коня, а на запятках стоял снеговик. Мурр проводил Деда Мороза глазами, а потом еще долго смотрел вслед, пока мерцающая звездная дорожка, которую оставили после себя волшебные сани, не растаяла в темном ночном небе…

* * *

После Нового года Мурр еще раз попробовал убежать через входную дверь. На этот раз ему почти удалось выскользнуть из квартиры, но Юлина мама настигла котенка в подъезде и затащила обратно, хотя Мурр отчаянно сопротивлялся.

После этого случая Мурр стал плохим котенком. Он назло людям бедокурил, как только мог, мяукал противным голосом по ночам, начал драть занавески, обои и точить когти о табуретки на кухне.

Однажды, дней десять спустя после Нового года, Мурр лежал на ковре в большой комнате, куда котенку снова разрешили заходить по вечерам после того, как убрали елку, и лениво подбрасывал передними лапами специальную игральную бумажку.

Ходилины смотрели телевизор, и на котенка никто не обращал внимание, как вдруг Мурр услышал странный скрежещущий голос:

– Что, рыжий хищник, не сладко тебе тут?

Котенок удивленно повертел головой – кто это сказал? Может быть, телевизор? Нет, там виднелась говорящая голова какого-то ходилины.

– Не узнаешь? – снова проскрежетал тот же голос: – Посмотри наверх, рыжий хищник.

Мурр послушно посмотрел наверх и открыл рот от удивления – неприятный голос принадлежал птице-попугаю Петровичу!

– Что, удивлен? – усмехнулся попугай: – Думал, небось, что Петрович круглый дурень, только и может целыми днями орать «Попка-дурак!» да «Пожар!»? Нет, Петрович всех вас тут умнее, потому что Петровичу триста лет!

– Мяу! А чего же ты молчал все это время? – удивленно спросил Мурр.

– А с кем тут разговаривать? – нагло спросил попугай и почесал клювом крыло: – Люди – они ведь вас, зверей, считают безмозглыми, и я, мудрый и старый попугай, согласен с ними, по крайней мере в отношении тебя. Ты и в самом деле – всего лишь глупый котенок…

– Если бы ты был действительно мудрым, то никогда бы не стал обзывать других. – обижено ответил Мурр попугаю: – Если тебе хочется подразнить меня, можешь дразниться, сколько влезет. На тех, кто сидит в клетке, я не обижаюсь. И вообще, я пошел отсюда…

– Погоди! – всполошился Петрович: – Ну ладно, я согласен, что немного погорячился. Ты не глупый. Доволен? А теперь вот что: я вижу, тебе не терпится удрать отсюда. Я бы тоже хотел, чтобы ты исчез. Раньше вечерами меня всегда выпускали из клетки полетать по квартире, а теперь люди боятся, что ты меня сцапаешь, рыжий хищник, и я все время сижу взаперти. И я решил помочь тебе убежать…

– Да-а? – удивился Мурр: – И как, интересно?

– Завтра люди повезут меня на конкурс говорящих попугаев. Такие конкурсы проводятся каждый год, на них собираются все лучшие попугаи-говоруны с нашего Города и много попугаев из других городов. Не знаю, зачем людям нужно заставлять нас произносить человеческие слова, но они от этого получают удовольствие. А мы, попугаи, на конкурсе разговариваем друг с другом, делимся новостями, всякими умными мыслями. Если хочешь, я могу попробовать передать весть от тебя через попугайскую почту. Возможно, она дойдет до твоих друзей, и они помогут тебе бежать. Ну как, согласен?

Мурр кивнул – конечно согласен, можно подумать, у него был выбор!

– Ну, тогда говори, что передать другим попугаям! – потребовал Петрович.

Мурр задумчиво почесал задней лапой за ухом, и сказал:

– Передай им такие слова: Мурр Лисий нюх, Рваное ухо, Победитель крыс, кот из племени Боевых Котов, попал к ходилинам, ну, в смысле, к людям, в плен. Его держат… Ой, а я не знаю, как объяснить, где меня держат!

– Я же говорил, что ты глу… маленький еще! – поправился попугай: Надо сказать так: «Его держат в доме номер восемь по улице Грибоедова, квартира номер сто пять».

– Во-во! – обрадовался Мурр: – И еще: Пусть все, кто его, ну, то есть меня, знает, помогут, чем смогут, пожалуйста! Запомнил?

– Обижаешь! – проскрипел Петрович: – Мне триста лет и я помню все, что видел и слышал. Так уж мы, попугаи, устроены…

На следующий день, как и сказал попугай, вся ходилинская семья, принарядившись и прихватив клетку с Петровичем, отправилась на конкурс.

Мурр снова остался один, и весь день слонялся по квартире, переживая сможет попугай передать весточку о нем или нет.

Вечером довольные ходилины вернулись. Мурр вертелся в прихожей у их ног и все пытался заговорить с Петровичем, но тот только орал свое обычное: «Кар-раул!» и прочее, и не отвечал котенку.

Оказалось, что попугай занял на конкурсе первое место, потому что сумел человечьим голосом, очень похожим на голос известного ведущего, произнести фразу: «Добрый вечер, уважаемые телезрители, в эфире очередной выпуск капитал-шоу «Поле чудес»!»

По этому поводу у ходилин был большой праздник, почти такой же, как на Новый год. Мурр досталось с человеческого стола всяких вкусностей, но котенку сейчас было не до еды. «Сумел Петрович рассказать обо мне другим попугаям или нет?», – гадал Мурр, и все время мяукал, окликивая попугая:

– Эй, уважаемый Петрович! Вы меня слышите?

Слышать-то попугай наверняка слышал, но вот откликаться не спешил…

Только глубоким вечером, когда Юля уже легла спать, ее мама мыла на кухне посуду, а папа был в ванной, Мурру наконец удалось поговорить с Петровичем.

– Я поведал о тебе двадцати семи попугаям! – гордо похвалился Петрович: – Семь из них обещали, что расскажут все другим домашним и диким животным, с которыми знакомы. Так что шанс у тебя неплохой, остается ждать!

Мурр хотел было переспросить, кто у него неплохой, но потом решил, что тогда попугай точно решит, что он глупый. Котенок поблагодарил Петровича и отправился спать. Впервые за все время плена у него появилась надежда вырваться отсюда…

* * *

Скоро сказка сказывается, да нескоро дело делается. Прошло еще две долгих и скучных недели, прежде чем Мурр понял, что попугайская почта сработала.

В один из сумрачных и холодных зимних дней он, как обычно, сидел на подоконнике в кухне и смотрел в окно. Через приоткрытую форточку на котенка приятно дуло морозным воздухом, и он, прикрыв глаза, лениво следил за то и дело проносящимися мимо окна голубями.