Текст книги "Необычайные приключения рыжего котенка по имени Мурр"

Автор книги: Сергей Волков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Часть десятая. «Долой решетку!» или должник Мурра

Утром, наскоро перекусив остатками вчерашнего, Мурр, Лакки и одетый в пуховый носок Боря тронулись в путь.

По прежнему мело, по прежнему было холодно. Борин роликовый конек то и дело застревал в снегу, и друзьям приходилось выталкивать черепаха.

Но вот они выбрались на Большую Серую дорогу, и тут дело пошло веселее. К вечеру, минув поворот, Мурр, Лакки и Боря достигли заснеженной Ядовитой поляны и устроились на ночлег.

Лакки шустро выкопал в большом сугробе пещерку, друзья залезли внутрь и засыпали выход. Сразу стало темно, но зато тепло. Прижавшись друг к другу, они уснули, и крепко спали до самого утра.

На этот раз Мурр безошибочно нашел вход в коллектор, и вскоре маленький отряд уже пробирался по сырым, но зато теплым подземельям, в которых раньше весело и беззаботно жили Грязнули.

Мурр в очередной раз мысленно укорил себя за то невольное зло, которое причинил им, и настроение у котенка испортилось.

Боря, как оказалось, захватил с собой карту Города. Ученый черепах нарисовал ее сам, поместив на листе шуршалки и улицы, и дома, и заброшенный завод, и порт, и даже подземные ходы, по которым сейчас шли друзья.

Развернув карту, Боря внимательно изучил ее и уверенно ткнул когтем в самый центр:

– Вот отсюда мы сможем попасть из канализации на территорию зоопарка. Это совсем недалеко, так что еще сегодня мы, возможно, найдем ушастого!

Так и вышло. Поплутав немного по запутанным и темным ходам, и вскарабкавшись вверх по заледеневшему желобу, Мурр, Лакки и Боря неожиданно оказались посредине большого круглого фонтана, в котором по случаю зимы не было воды, зато лежали глубокие сугробы.

– Этот фонтан находится в самом центре зоопарка. – сообщил друзьям Боря: – Предлагаю дождаться, пока не стемнеет, и поискать конюшню, ослик наверняка живет там вместе с лошадьми.

– А как мы ее найдем? – спросил Лакки.

– Это уж ты не волнуйся. – заверил друга по прежнему сумрачный Мурр: Я же все-таки Лисий Нюх! Не знаю, как ласки, а лошади, они, знаешь ли, пахнут… И очень сильно!

Сидеть в сугробах посреди зоопарка оказалось очень утомительно. Не смотря на зиму и холод, обитатели этой, как говорил Рыцарь Ца, «тюрьмы для животных» постоянно давали знать о себе, оглашая окрестности разными криками и воплями.

Причем большинство этих криков и воплей были совершенно незнакомы членам маленького отряда, поэтому почти постоянно кто-нибудь из друзей вскакивал и начинал тревожно озираться – мало ли что!

Наконец, стемнело, и в наступивших сумерках друзья выбрались из сугробов и отправились осматривать зоопарк.

Здесь было страшновато, но очень интересно. Огромные вольеры, заснеженные клетки, какие-то здания, площадки, искусственные скалы словом, друзья попали в особый, ни на что не похожий мир.

Мурр шел и принюхивался. Лакки просто глазел по сторонам, а умный Боря читал вывески:

– «Зебры африканские»… Ага, это такие дикие лошади, только полосатые. Они злые, и с ними ослика держать не станут. Так, дальше «Слоновник». Ух ты! Всю жизнь мечтал посмотреть на слонов! Мурр, давай зайдем, я только одним глазком…

– Стоп! – перебил ученого черепаха котенок: – Я, кажется, что-то учуял… Точно! Вон там, в том деревянном длинном доме, есть лошади!

Боря прищурился, пригляделся и подтвердил:

– Верно, верно! Так и написано – «Конюшня».

– Я не понял. – встрепенулся Лакки: – Если там лошади, то должно быть написано – «Лошадня»…

– Ох, Лакки, какой же ты… забавный! – вздохнул Боря: – Лошади и кони – это одно и тоже, понимаешь?

– Тихо вы! – оборвал друзей Мурр, который все больше и больше нервничал: – Еще не хватало, что бы нас услышали какие-нибудь местные сторожа. Давайте лучше думать, как пробраться во внутрь…

Но проникнуть в конюшню оказалось легче легкого. Внизу входных ворот, специально для таких низкорослых зверьков, вроде Мурра, Лакки и Бори, была сделана небольшая дверца.

Мурр, правда, подумал, что дверца это – вовсе не для непрошеных гостей, а скорее для все тех же местных сторожей, и сторожа эти, что самое тревожное, явно относились к собачьему племени – котенок это чуял.

Внутри конюшни было темновато и тепло. Огромные лошади стояли в стойлах, некоторые спали, другие хрупали из кормушек-яслей зерно и отруби. На маленьких зверьков, забравшихся в конюшню, никто поначалу не обратил никакого внимания.

Боря, жужжа колесиками роликового конька, покатился по проходу между стойлами, читая таблички:

– Рекордсменка «Ракета», кобыла гнедая, восемь лет… Не то! «Гамбит», жеребец орловской породы… Тоже не то. Ага, вот: ослик среднеазиатский «Тютя», двадцать семь лет. Мурр, Лакки, я нашел!

Друзья подбежали к самому последнему и самому маленькому стойлу, в котором дремал, прислонившись к стенке, пожилой ослик с седой челкой и длинными серыми ушами.

Проползя под нижней перекладиной, Мурр лапой постучал ослика по передней ноге:

– Эй, Тютя! Проснись, дело есть! Слышишь?

Ослик продолжал дремать, прихрапывая и попукивая во сне.

– Тютя! – уже погромче позвал осла Мурр: – Просыпайся, к тебе гости! Эй!

Ослик фыркнул во сне, и с его больших губ разлетелись слюни.

– Ах так! – разозлился Мурр, и громко мяукнув, хватанул лапой по ослиной ноге.

– И-и-а-а-а!! – неожиданно тонким голосом завопил осел и взбрыкнул.

Мурр, получивший ослиным копытом по голове, кувырком полетел вон из стойла, впечатался в стену конюшни и грохнулся на пол.

– Ах ты, старая брыкалка! – закричал отважный Лакки, взлетел по столбу вверх, оттуда сиганул ослу на спину и от души укусил Тютю за длинное ухо.

– И-и-а-а!! – еще громче завопил ослик и наконец-то открыл глаза.

Мурр тем временем с помощью Бори встал на лапы, отряхнулся и бросился к стойлу:

– Лакки, Лакки! Подожди, не кусайся!

Котенок взобрался на загородку, и обратился к хлопающему спросонья длинными ресницами ослику:

– Уважаемый Тютя! Прошу вас извинить, что мы прервали ваш сон, но будьте добры, скажите пожалуйста, где бы могли найти безногую собаку? Одни очень умный… м-м-м, зверь сказал нам, что вы ее знаете.

– Иа! – сердито ответил ослик и покосился на сидящего у него на спине Лакки: – Прежде чем кусаться, молодые люди, вам бы следовало хотя бы попытаться вежливо разбудить меня. Иа! Ну и молодежь пошла – никакого уважения…

– Да мы тебя, дрыхлю, будили-будили… – возмущенно начал Лакки, но Мурр перебил его:

– Уважаемый Тютя! Примите наши извинения за полученные неудобства…

– Ух ты! Мурр, ты где так научился? – шепотом спросил у котенка подъехавший Боря.

– Не мешай! – вполголоса ответил Мурр и убежденно добавил: Вежливость, Боря, это великая вещь, правда-правда!

Ослик тем временем пожевал что-то своими большими губами и кивнул:

– Ну хорошо, молодые люди, я принимаю ваши извинения. Так что у вас было за дело ко мне? Извольте повторить, а то я плоховато слышу, да и память, знаете ли… И еще – будьте любезны, попросите вашего друга слезть с моей спины – ревматизм, радикулит и прочие прелести в моем возрасте, увы, начинают допекать…

Лакки спустился со спины ослика вниз, на пол, а Мурр снова спросил, где им найти безногую собаку.

– Собаку, да еще и безногую… – задумчиво протянул Тютя: – Хм, что-то я не припомню… Склероз, знаете ли. А впрочем… Да-да-да! Я вспоминаю есть тут у нас одна особа, принеприятнейшее, доложу я вам, создание. Обитает она возле площадки молодняка, там и кормится, ворует у маленьких. Сейчас-то там, по зимнему времени, пусто, все зверята в павильонах, а эта дама, весьма, заметьте, пожилого возраста, все продолжает крутится в тех местах. У нее действительно нет половины одной лапы, трамваем отдавило…

– А как ее зовут, уважаемый? – спросил Боря.

– Хм-м… Имени-то ее, настоящего имени, я имею в виду, я не знаю, а откликается она на кличку Зараза. А зачем вам, таким молодым и обходительным, как выяснилось, эта особа?

Мурр вздохнул и коротенько рассказал ослику историю своей пропавшей семьи, опустив разные ужасные и печальные подробности.

– И-а-а-а! – грустно вздохнул Тютя: – Так вот в чем дело… Да, действительно, Зараза рыскает по всему Городу и знает все и про всех. Возможно, она и встречала где-то твою семью, Мурр. Но я боюсь, что просто так она не захочет вам помочь. Однако все может быть… Если что, припугните ее гневом Дракона, она его боится.

– А кто это – Дракон? – полюбопытствовал Лакки.

– Это старый цирковой жеребец, он иногда катает детей и взрослых возле площадки молодняка. Однажды Зараза не за что облаяла его, и Дракон так ее лягнул, что с тех пор она обходит жеребца стороной.

Друзья поблагодарили старого ослика за помощь, попрощались с ним и оправились к площадке молодняка – искать безногую собаку Заразу.

* * *

На улице совсем стемнело, и в зоопарке зажглись фонари. Но они не столько разгоняли мрак, сколько делали его еще более темным.

Друзья осторожно, кустами, пробирались вперед. Мурр так и рвался бежать к площадке напрямик, но вдалеке пару раз промелькнули тени сторожевых зоопарковых собак, и Боря решил, что безопаснее будет не торопится.

У площадки молодняка гулял ветер. Одинокий фонарь качался на столбе, и свет его метался по сугробам, по пустым клеткам, освещая то корявые голые деревья, то покрытую инеем сетку ограждения, то мусорные баки возле крытых вольеров.

– Если Зараза здесь, ее нужно искать возле баков. – убежденно промяукал Мурр, и троица друзей направилась к вольерам.

– Стоять, боятся! – неожиданно и весело рявкнул кто-то сбоку, и на дорогу выпрыгнула небольшая мохнатая собачка, ростом едва больше Мурра.

У незнакомки была узкая, вытянутая, неприятная морда, глубоко посаженные горящие глаза, и отсутствовала половина передней лапы.

– Ага! – обрадовался шустрый Лакки: – Тебя-то нам и нужно, Зараза!

– А чего вы сразу обзываетесь! – обиделась собачка: – Да, некоторые глупые звери меня так называют, но на самом деле я совсем не такая. Я хорошая! И еще – белая и пушистая! Ну, если меня помыть…

– Скажи пожалуйста, уважаемая… собака, не встречала ли ты где-нибудь племя Боевых Котов? – вежливо поинтересовался Мурр.

– А что мне будет, если я скажу, что встречала? – хитро прищурилась Зараза.

– Ну, я не знаю… – растерялся Мурр.

– Зато я знаю, что будет, если ты нам не скажешь! – выступил вперед Лакки: – Сюда завтра придет Дракон и больно тебя лягнет!

Зараза села на снег, поджала покалеченную лапу и грустно сказала:

– Ты же даже не догадываешься, как это больно, когда тебя лягают. Вы злые, и я вам ничего не скажу…

Друзья долго уговаривали обидевшуюся собачку рассказать им про семью Мурра, но Зараза оказалась очень упрямой.

– Вот видишь! – упрекнул Мурр Лакки: – Все из-за тебя! Кто тебя за язык тянул, а? Теперь мы вообще ничего не узнаем…

Мурр сел на хвост, рядом пристроился виноваты Лакки, и они принялись обсуждать, что бы такого предложить собачке в качестве выкупа.

Но тут к Заразе подкатил катавшийся вокруг фонарного столба Боря и начал что-то ей говорить, размахивая лапами. Говорил черепах долго, иногда даже кричал, изображая кого-то, а собачка слушала со все большим интересом, и в конце Бориного рассказа едва не прослезилась.

Мурр и Лакки встрепенулись и подошли поближе.

Зараза длинным языком слизнула с носа слезу и сказала, обращаясь к Мурру:

– О, бедный, бедный, бедный котенок! Так ты остался один-одинешенек! Ты теперь сирота, как и я…

– Почему это я сирота! – насупился Мурр: – Или ты хочешь сказать, что моя семья погибла?!

– Нет. – покачала головой Зараза: – Она не погибла. Но жизнь их полна мучений, и смерть уже не за горами…

И собачка, проникшаяся печальной историей исчезновения семьи Мурра, рассказала друзьям следующее:

Прошлой весной в Городе действительно появилось изрядно потрепанное крысиной ордой племя Боевых Котов. Усталые и израненные, они обосновались для отдыха на большом пустыре возле Старого завода.

Никто из городских обитателей не успел заметить появления чужаков – в тот же день на пустырь въехала Черная машина, из которой вылезли несколько людей с сетями и сачками.

Черная машина была самым страшным проклятием для всех зверей, живущих в Городе. Раз в месяц она выезжает на городские улицы, и люди в масках и резиновых перчатках ловят собак, кошек и прочую бездомную живность.

Знающие звери из Цапов и Костогрызов утверждают, что всех пойманных свозят в большой дом за высоким забором. Дом называется Институт, и там над пленниками ставят разные жуткие опыты. Их сажают в клетки, кормят всякими лекарствами, зажигают какие-то лампочки, прилепляют присоски с проводами. И еще никто из попавших в зловещий Институт не смог выбраться оттуда.

Люди в масках во мгновение ока переловили всех уставших и ослабленных Боевых Котов, и Черная машина отвезла их в Институт. Там они находятся и поныне…

Зараза закончила свой рассказ. Все молчали. Потом Мурр, стряхнув лапой с усов предательскую слезу, решительно топнул лапой:

– И все равно я спасу их! Чего бы мне это не стоило! Давай, рассказывай, где находится это дурацкий Институт…

* * *

Оказалось, что зловещее здание Института располагалось неподалеку от зоопарка, на берегу замерзшей реки. К полуночи Мурр, Лакки, пуховый Боря и вызвавшаяся проводить друзей Зараза уже сидели в снегу возле высоченного забора, по верху которого шла колючая проволока.

Пахло от Института мерзко – какой-то дрянью. Мурр то и дело чихал, тер снегом нос, но это помогало мало.

Еще котенок очень злился. Он обошел чуть не полсвета, везде искал своих родственников, а они, оказывается, все это время были вот тут, под боком! И что самое ужасное – Мурр совершенно не представлял себе, как, каким образом он сможет спасти их…

Затянувшееся молчание нарушил Боря. Ученый черепах поправил свой пуховый носок, устроился в снегу поудобнее и сказал:

– Значит, так: что мы имеем? Мы теперь наверняка знаем, где находится пропавшее племя Боевых Котов. Это уже хорошо. Но здание Института неприступно – забор, железные ворота, крепкие двери, охрана. Я предлагаю для начала вернуться в подземелья под Городом, отдохнуть, погреться, а потом попробовать проникнуть на территорию Института через канализацию…

– Через кого? – встрепенулся Лакки.

– Через подземелья. – Боря вытянул голову из-под панциря, принюхался и чихнул, совсем как Мурр: – Да-а, пахнет тут действительно одной химией…

План Бори всем понравился, тем более что другого плана все равно ни у кого не было. Друзья тепло попрощались с безногой собачкой, которая оказалась вовсе не такой уж и Заразой, и отправились в Грязнульник отдыхать и отсыпаться, ведь на улице давно стояла глубокая ночь.

Утром неугомонный Лакки сбегал на разведку и принес неожиданное известие – метель улеглась, мороз спал, выглянуло солнышко и началась оттепель. Всюду весело звенела капель, по улицам потекли ручьи грязноватой воды, и вскоре в подземельях зашумело и забулькало.

– Этак нас тут и зальет, чего доброго… – проворчал Боря спросоня.

– Ну что, пошли искать ход, который бы вывел нас внутрь институтского забора? – нетерпеливо сказал Мурр. Он по прежнему нервничал, и даже нос у котенка был сухой и горячий от переживаний. Еще бы – они сидят тут, в безопасности, а в это время над его семьей делают какие-то жуткие опыты. Тут бы и камень разнервничался…

Наскоро перекусив какими-то объедками, которые притащил шустрый Лакки, друзья весь день рыскали по подземным ходам канализации, пытаясь найти лазейку, чтобы попасть в Институт, но тщетно.

А оттепель наверху набирала силу. Снег таял, и вниз текли целые потоки мутной мусорной воды.

– Может, это уже весна? – предположил Лакки во время короткого отдыха. Друзья сидели на берегу настоящей подземной реки. Боря читал найденную тут же, рядом, шуршалку, Мурр просто грустил, и только ласка оставался как всегда бодрым.

– Так, может, это и вправду весна? – снова повторил свой вопрос Лакки. Боря оторвался от чтения и покачал головой:

– Сейчас еще только февраль, а весна наступает в марте. Хотя оттепель действительно очень сильная, если она продержится долго, могут и почки распустится, и уснувшие на зиму звери проснуться…

Мурр ничего не сказал, но на всякий случай запомнил слова друга…

К вечеру все здорово устали и промокли. Борин пуховый носок стал похож на комок грязной шерсти, рыжая шубка Мурра посерела, а усы слиплись. Лакки тоже выглядел так, словно его долго мочалили в самой грязной луже.

Друзья вновь собрались в Грязнульнике, и Боря грустно развел лапами:

– Надо признать, что мой план провалился. Снизу Институт неприступен.

– Ну, тогда давайте попробуем сверху. – решительно сказал Лакки: Залезем на деревья, по веткам переберемся через забор и спрыгнем вниз…

– И попадем в лапы, то есть в руки, ходилин. – закончил за друга Мурр: – Нет, не обижайся Лакки, но это не план, а ерунда. Тут нужно что-то такое… Вот если бы Древние были с нами, можно было бы попробовать колдовством…

– На Древних надейся, а сам не плошай! – наставительно поднял коготь Лакки: – А что, если сделать подкоп?

Мурр и Боря разом обернулись и посмотрели на ласку.

– А ведь это мысль! – хлопнул себя лапой по лбу ученый черепах: – И как мне самому это не пришло в голову! Вот только…

– Что – только? – с готовностью спросил Лакки.

– Кто же будет делать этот самый подкоп? – закончил свою мысль Боря: Я копаю неважно, ты, Лакки, тоже, ну, а Мурр вообще сотрет себе лапы в первую же минуту…

– Если надо, я готов стереть их хоть до плеч. – угрюмо сказал котенок: – Но я придумал кое-что другое. Главное – это чтобы оттепель оказалось очень теплой, и тогда через пару дней у нас будет целая толпа отличных копал.

* * *

Оттепель оказалась теплой, да еще какой! Солнышко светило так, что все ходили и жмурились. Снег везде осел и почернел, а на деревьях и вправду набухли почки, и кое-где из них уже полезли молодые клейкие листики. Радостно вопили вороны, чирикали воробьи и прочая пернатая живность.

Прошло не два, а целых четыре дня, прежде чем умный Боря решил, что время пришло. Друзья покинули Город, тем более что подземелья и Грязнульник почти полностью залило талой водой, и направились к Большому оврагу.

По его дну тек мутный и говорливый ручей. Южный склон, в котором нарыли себе норы Дикие ежики, почти полностью очистился от снега, и друзья без труда отыскали жилища спящих зверьков.

– Ну, Мурр, ты придумал, тебе и будить! – торжественно сказал Боря, а Лакки, который никогда не видел Диких ежиков, на всякий случай грозно оскалился и рыкнул:

– А если кто не разбудится, будет иметь дело со мной!

Первым делом Мурр побежал к уже знакомой котенку норке, в которой спала Толстая Пыхча – Главный вождь ежиков.

Раскидав мусор и ветки, которыми Мурр еще до Нового года завалил вход, котенок набрал побольше воздуха в грудь и крикнул как можно громче:

– Пыхча! Подъем! Пора вставать, весна пришла!!

– Х-р-р! Фь-ю-ю-ю! – ответила Толстая Пыхча из норы.

– Да вставай же, соня! – снова крикнул Мурр: – Посмотри, это мы Мурр, Боря и Лакки! Подымайся, дело есть!

– А-а-ам! – зевнула Пыхча и недовольно проворчала: – Ну кто там еще? Что случилось? Кому я, мирно спящая морская свинка, помешала? Ох-хо-хо, ну и жизнь… Поспать спокойно не дадут.

Продолжая ворчать, Пыхча задом выбралась из норы и уселась на оттаявшую землю, сонно хлопая глазами:

– Это чего такое?.. Солнышко, тепло… Это весна пришла, что ли?! Ну надо же!

Тут Пыхча заметила наконец друзей и радостно взревела:

– Ха-ха! Боря! Лакки! Мурр! Здорово, бродяги! Дождались весны и пришли навестить тетю Пыхчу! Вот молодцы!

– Э-э-э… – протянул Боря нерешительно: – Здравствуй, Пыхча, очень рад тебя видеть. Но, видишь ли, это, как бы получше сказать… Ну, не совсем весна. Это еще зима, просто сейчас очень сильная оттепель, вот мороз и отступил. Но я читал в газете прогноз – синоптики утверждают, что весна уже не за горами, и она будет ранней и дружной. А самое главное…

– А самое главное – нам очень нужна твоя помощь, Пыхча! – вмешался в разговор Мурр: – Твоя и твоих Черноногих ежей. Беда у меня…

– Не у тебя, а у нас всех! – подскочил к другу Лакки: – Дай-ка, я лучше и быстрее все расскажу…

После рассказа Лакки о том, что семья Мурра нашлась, но она в заточении, Толстая Пыхча долго сидела, обхватив лапами кудлатую голову, и шумно вздыхала:

– Ой-е-е-й! Беда-то какая! А-я-я-й! Вот горе-то! Бедный, бедный, бедный Мурр! Что же теперь делать? Что делать?

– Хватит причитать! – Не выдержал наконец Лакки: – «Что делать, что делать»… Подкоп копать, вот что делать! Боря как-то давно говорил, что эти самые ежи, что дрыхнут тут себе беззаботно – отличные копалы. Вот и скажи теперь – смогут они нам помочь?

– А? – Пыхча перестала стонать и недоуменно воззрила на Лакки: – Э! Что значит – «смогут помочь»? Ты что, Лакки! Да мои ежи! Да они!! То есть да мы!!! Да мы тебе такой подкоп сделаем – аж до края земли! Вот какие мы!

– Ну, тогда буди их поскорее. – сказал Боря: – Время-то не ждет, тут каждый час дорог, мало ли чего там придумают, в этом Институте…

Толстая Пыхча посмотрела вверх, на солнышко, промеряла лапой расстояние от светила до верхушек деревьев и покачала головой:

– Сегодня будится уже поздно. Надо ждать рассвета.

– Да тебе же объясняют – нельзя ждать! – раскипятился Лакки: – Нужно сейчас…

– Сейчас не могу. – отрезала Пыхча: – Ты что же думаешь, ласка Лакки, раз мои ежи дикие, так у нас и законов никаких нету? Эге, шалишь! По Закону Весеннего Будения вождь племени начинает побудку утром, на рассвете. Так что, друзья, извините, придется обождать до утра.

– Ну, до утра, так до утра. – вздохнул Мурр: – Главное – что ты все же согласилась нам помочь.

– А как же иначе? – изумилась Толстая Пыхча: – Мы же друзья, Мурр! Твоя беда – это и моя беда тоже. Кстати, а откуда у тебя вот этот шрам на морде? И вообще – чем вы, ребята, занимались тут всю зиму? Давайте-ка, выкладываете…

Мурр и Лакки закончили рассказ о своих приключениях только к полуночи. Наохавшаяся и наахавшаяся Пыхча только лапами развела в конце:

– Вот это да! Ой, дура я дура, все на свете проспала! А ведь если бы я отправилась с тобой, Мурр, ну, тогда, когда ты меня будил, я бы и океан увидела, и самого настоящего пирата! Правильно говорят – сонной мухе варенья не достанется…

– Не расстраивайся, Пыхча. И тебе, и твоим ежам тоже хватит приключений. – заверил морскую свинку Боря.

– Да какие тут могут быть приключения. – расстроенным голосом ответила Пыхча: – Эх, проспала я океан, проспала…

* * *

Утром, едва только солнышко выглянуло из-за горизонта, Толстая Пыхча уже была на ногах. Она приволокла откуда-то здоровенный дубовый сук, надрала бересты, натянула ее между корявых веток, воткнула сук в землю и для пробы стукнула лапой в свой самодельный барабан.

– Бу-у-ммм! – гулко отозвалась береста.

Пыхча довольно улыбнулась:

– Ну, поехали!..

Друзья сели в сторонке, чтобы не мешать свинке, а Толстая Пыхча, расчесав непослушные космы, радостно оскалилась и начала молотить в барабан:

– Бу-у-ммм! Бу-у-ммм! Бу-у-ммм! Бу-у-ммм!

Когда от грохота у всех без исключения заложило уши, Пыхча вдруг завопила тонким голосом, пронзительно и очень громко:

– И-и-и! Весна пришла! Солнце взошло! Птицы поют! Спать не дают! И-и-и!! Подымайтесь, лежебоки! Упирайте лапы в боки! Пришла весна – тут не до сна! И-и-и!

– По моему, от этих воплей даже Хомус с Суслик-зоном на Светлой стороне проснуться! – убежденно сказал Мурру и Лакки Боря.

А Пыхча тем временем продолжала голосить, не переставая молотить лапами по бересте:

– Бу-у-ммм! Бу-у-ммм! Бу-у-ммм! Слышите весенний шум?! Открывай, ежи, глаза! Прилетела стрекоза! А за ней – комар и моль! Кто не встал, тот выхухоль! Ну?!

И вдруг изо всех нор валом полезли заспанные, помятые, но веселые ежи!

– Интересно, кто это такая – выхухоль? – задумчиво спросил сам у себя Мурр: – Наверное, это кто-то очень плохой, раз ни один еж выхухолью быть не захотел…

Лакки с большим удивлением рассматривал Диких ежиков. Не то, что бы ласка не знал, кто это такие, все же он был лесным жителем, но встречать столько много ежей, да еще и диких, Лакки явно не доводилось.

– Здорово, ребяты! – рявкнула Толстая Пыхча, перестав барабанить: Привет, Вырви-глаз! Как спалось, Откуси-нога? Эй, Храпучее пузо, как это ты вперед Страшного зуба проснулся?

– Моя – ай, ай, выхохулью быть не хочет, однако! – под гогот ежей отозвался очень довольный Храпучее пузо.

Вырви-глаз, который, если вы помните, носил важный титул Вождя-помощника, не спеша подошел к Мурру и поклонился:

– Здравствуй, однако, Рваный Ух! Твоя зимой не спала?

– И ты здравствуй, Вырви-глаз! – котенок склонил голову в ответном поклоне: – Мне тут не спанья было, знаешь ли… Вот, кстати, познакомься мой друг и товарищ – Лакки…

– Моя ласка знай! – важно кивнул Вырви-глаз: – Очень острый зуб, шибко быстрый лап. Такой друг – однако, очень хорошо!

Лакки польщено потупился, и уже открыл рот, чтобы в ответ сказать что-нибудь лестное про ежей, но тут Вождь-помошник заметил Борю и радостно завопил:

– Ага! И твоя тута тоже пришел, Шуршальный друг! Здравствуй, однако! Эй! Ежи! Сюда ходи, Шуршальный друг разный история нам пришел рассказать! Очень хорошо, очень хорошо!..

Пришлось Пыхче вмешаться и остановить полезших обниматься ежиков, а то они бы на радостях просто затоптали Борю. Морская свинка влезла в самую гущу ежей, отоварила самых ретивых тумаками, привычно приговаривая:

– Это – тебе! А это – тебе!

И выволокла бедного Борю из толпы колючих дикарей.

– Спасибо, Пыхча! – искренне поблагодарил свою спасительницу ученый черепах, и добавил, стирая с панциря грязь: – Может быть, уже пора переходить к делу? Или по вашему Весеннему Закону еще что-то нужно делать?

– Да нет! – заверила Борю Пыхча: – К делу – так к делу!

Сложив лапы, морская свинка неожиданно громко затрубила в них, и Дикие ежики, услышав этот звук, тут же бросили возится, дурачится и приставать к Лакки с предложениями померяться силою. Они собрались в кучу, замолчали и преданно вытаращились на своего Главного вождя.

Важная Пыхча поднялась на задние лапы, чтобы быть повыше, заложила передние за спину, некоторое время помолчала, а потом зычно рявкнула:

– Эй, ежи! Наш друг Мурр попал в беду – его семья сейчас в плену! Надо помочь другу?

– Надо! Надо! Мурр – очень хорошо! Мурр надо помочь! – загалдели ежи, воинственно потрясая кулаками и скаля зубы. Вперед выбрался Храпучее пузо и прорычал:

– Какая, однако, плохой зверя обидел наш Рваный Ух? Говори, вождь, ежи ходить и на клочки его рвать!!

Правда, когда выяснилось, что рвать никого не надо, а от ежей требуется всего лишь вырыть подкоп под каменным забором, кое-кто из Черноногих даже расстроился. Как же так – друг в беде, а хвост за это отгрызть некому?! Непорядок…

Так или иначе, но вскоре Дикие ежики уже весело топали в сторону Города, а окрестности Большого оврага оглашала задорная песня:

 
Даже если сам медведь
Вдруг задумает реветь,
Мы ему накостыляем,
И в болоте изваляем!
Лапы топают: Топ-топ!
Все враги получат в лоб!
Эй, ежи-ежи-ежи!
Ай, ежи-ежи-ежи!
Ой, ежи-ежи-ежи!
Ух, ежи-ежи-ежи!
 

* * *

Стояла ясная лунная ночь. Похолодало. Оттепельные ручьи и лужи сковал тоненький, хрусткий ледок. Устроившаяся на ветке росшего в институтском парке тополя сероголовая галка уже собиралась уснуть, как вдруг она увидела, как из канализационного люка высыпала целая куча небольших коротколапых зверьков и опрометью бросилась к высокому каменному забору, который огораживал Институт.

Конечно, скорее всего странные незнакомцы были не опасны для высоко сидящей галки, но она оказалась трусихой и на всякий случай улетела прочь, так никогда и не узнав, что же случилось той ночь возле Института.

А случилось вот что…

Черноногие ежи под предводительством Толстой Пыхи, Мурра, Лакки и Бори благополучно добрались до Грязнульника, передохнули, сделали набег на пару соседних помоек, распугав там всех подряд – и Цапов, и Костогрызов, и Клюванов, и даже шуганув какую-то бабку-ходилину.

Перекусив, ежи пришли в замечательное расположение духа и уже собрались поохотится на кого-нибудь, но тут Боря, которого ежики страшно уважали за ум и знания, авторитетно сказал:

– Стоп! У нас дело!

И маленькое войско спасателей-ежей отложило свои, прямо скажем, разбойничьи планы, на потом. Покликав наиболее неугомонных по темным тоннелям в окрестностях Грязнульника, Пыхча, Боря и ежи отправились к Институту, где их уже ждали разведчики – Мурр и Лакки.

Место для подкопа друзья выбрали в самой заросшей деревьями части институтского парка. Здесь не было фонарей, зато были густые кусты, которые отлично скрывали серых в темноте ежей от посторонних взглядов.

Сперва подкоп не желал копаться. Ежики так хотели помочь Мурру, что все время мешали друг другу, лезли в яму всем скопом, толкались, пыхтели и даже дрались за право копать дольше других.

Только вмешательство Пыхчи и Бори навело какой-то порядок, и дело пошло веселее. Неугомонный и проворный Лакки все же сумел перебраться через забор по своему плану – со свисающей ветки дерева. Приложив ухо к земле с той стороны, Лакки сообщил, что осталось не так уж много – он хорошо слышит, как ежи пыхтят в подкопе.

Мурр поглядел на тонкие ветки, по которым Лакки вернулся назад, и втайне позавидовал другу – самого котенка такие тонкие прутики просто не выдержали бы.

Время шло, а ежи все никак не могли прокопаться по забором.

– Однако, земля очень плохой! – доложил чумазый Вырви-глаз, выбравшись из ямы на отдых: – Мало-мало копаем, много-много лапа болит! Но твоя не горюй, Рваный Ух, ежи все равно делать дырка, твой семья убегай-убегай отсюда. Тут шибко плохой места – у Вырви-глаза нос всегда чихать хочет…

Вырви-глаз отошел в сторонку и сел на кучу свежевыкопанной земли, а Боря озабочено сказал:

– В том, что ежи все же прокопаются, я не сомневаюсь. Они – ребята что надо, хотя и дикие. А вот что делать потом? А, Мурр?

Котенок, может быть, и рад был бы ответить Боре, но только отвечать-то нечего… Кто его знает, что ждет друзей за забором, в многоэтажном здании проклятого Института? И как попасть внутрь, если все двери окажутся запертыми?

От этих вопросов, вернее, от того, что на них не было ответов, у Мурра начали ныть старые раны на лапах. Котенок чихнул, и решительно подумал: «Будь что будет. Если надо – я зубами прогрызу эти стены».

Наконец ежи смогли прорыть сквозной ход под забором. Мурр следом за Лакки прополз через узкий лаз, подивился про себя: «Надо же, какие, оказывается, работяги эти ежи! Тут же действительно одни камни, а они все таки сумели прорыть ход».

В институтском парке стояла тишина. Снег тут почти что не растаял, сугробы лишь слегла просели и покрылись ледяной корочкой наста. И в этом насте, как в зеркале, отражалось два одиноких светящихся окна на последнем этаже Института. Все остальное здание окутывал мрак.