355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сергей Седов » Дети гарнизона » Текст книги (страница 9)
Дети гарнизона
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 01:55

Текст книги "Дети гарнизона"


Автор книги: Сергей Седов



сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Ната было не то чтобы муторно – как-то неспокойно. «Ты совсем извел себя этими всякими

предчувствиями», – подзуживала интуиция. И была права. В порту, на верхотуре корабельных

сходен увидел: внизу спускавшиеся пассажиры проходили между двух наголо бритых курносых

«дуболомов» бойцовской наружности. Сходящих сверяли с фотографией. Нат отпрянул от

поручней: «шестерки», явный Васькин пригляд… Торчат, как хреновый прикуп на тотусе!

– Сдается, внизу ждут почитатели вашего таланта, – съязвила наблюдавшая сбоку за ним

Елена. – Жаждут автографа? Что, сходите?

– Смеетесь, а может статься, останетесь без внимательного слушателя. Вдохновителя.

Соавтора, так сказать, без пяти минут, – буркнул Нат, надвинув козырек поглубже, выпятив

заросшую щетиной челюсть, сутулился, захромал неузнаваемо.

– Выше нос, капитан! – Лена ожила. – Берите под руку, в другую – Ната, прикинемся

семейной парой…

– …И не смей на нас экономить, – громко отчитывала она его, проводя между

«дуболомов».

Мордатые парни на ее ахи-охи довольно заржали: та еще, видать, бабенка, держит мужика

под каблуком.

– «Следующий, – сказал заведующий!», – захохотал бритоголовый, сличая фото с

очередным сходящим пассажиром.

«Спасибо, Леночка!» – Нат незаметно стиснул ее локоть благодарно. Такова уж была у

спутницы планида, раз угадывала, к кому прислониться, и демонстрировала фонтаны выдумки и

фантазии.

«Молодой семьей» попутчики прошли погранзону и затерялись в праздной толпе. Вышли в

портовый город, шумевший оживленно в предновогодних хлопотах. «Отлегло, – тихо радовался

Нат Берлин. – Надолго ли?» Витрины сияли, рябило в глазах от пестроты афиш, реклам.

Любопытный Ленкин мальчуган вертелся, как юла:

– Шоу-балет трансвеститов. Новогодний бал-карнавал с переодеваниями и модными

песнями, – медленно вслух перевел с английского афишный текст. – Мама, циркус! Хочу!

– Что на это скажете? – обернулась Лена к Нату – и застыла в изумлении.

Нат дергано разглядывал афишу, оттуда ухмылялась жирными красными губами нахальная

и развратная мордашка…

– Эно, – узнал позавчерашнего гостиничного визитера. – «Тьфу!», – смачно сплюнул в

бесполую улыбающуюся афишную харьку.

– Знакомы? – засмеялась Лена, тоже узнавая персонаж с афиши. – Известная личность.

Наш с вами земляк, рассказывала вам про него. Прапорщик Жень-Шень. «Парикмахерил» с моей

подружкой вместе, потом уехал, и – не вернулся. Хотя, вернулся бы, но как, в голубом обличье?

– Прапорщик? – гадливо переспросил Нат. – Неужели?

Шли улицей медленно, оглядывая витрины. Нат накупил мальчишке конфет, бенгальских

огней… Неожиданно приятно было смотреть на восторженные реакции ребенка.

– Хватит подарков. Вы нас разбалуете. Или думаете, я буду все это таскать? – улыбалась

Хелена.

Возле витрины женского белья нос к носу столкнулись с толпой «зазывальщиков».

– Мулат поддельный, сволочь, легок на помине, – чертыхнулся Нат.

Раскрашенная массовка танцевала «канкан» под фонограмму прямо перед входом в

разукрашенный приближающимися праздниками супермаркет. Эно кривлялся, жеманно разевая

напомаженный рот под «фанеру». Патрик щелкал «диво» на фотообъектив и от восторга неистово

вскрикивал: «Мам, Дед Мороз! Хочу подарка! Хочу! Хочу!». Эно раздавал прохожим буклеты

шоу: дергался в короткой фиолетовой шубке, обтягивающих бриджах и в сапогах на супер-

платформе, и – с маленькой красненькой шапочкой Санта Клауса поверх густо завитой

шевелюры.

Захлопал в ладошки:

– Свои, свои! Земляки! Элен, какими судьбами? Салям, сестричка! Вот так встреча! Моя

Фисташечка… – полез обниматься.

– Брысь! – Нат резко плечом оттер голубого.

– О, хэллоу, лаки бой! Какими судьбами вы вместе, «земели»? На Родину? Мои вы киски,

– жеманничал Эно, он же бывший прапорщик Жень-Шень откуда-то из Ленкиной юности. – Геи

в апогее! Наши власть взяли в стране! Говорят, все будет разрешено, любые свободы. Полная

Европа!

– Какие это еще «наши»? – усмехнулся Нат. – Трансвеститы? – Но задавать вопросов не

стал, обреченно оглядывал разошедшееся создание. На манер поп-звезды Майкла Джексона, поп-

дивы без устали выбеливали свою исконно негритянскую черную кожу, а Жень – шень Эно,

напротив, чернил настойками и смесями собственную белизну: наверняка мулаты– мулатки

пользуются повышенным спросом у «попсовых» миллионщиков.

Эно озабоченно зашептал Лене на ушко, озираясь на спутника. «Тьфу ты, прорицателя

только недоставало!» – схватился за голову Нат.

Попутчица отошла от трансвестита, взяла Ната под руку, тихо сказала:

– За Эно в Варну увязались парни из русской мафии. Он у них как приманка – кого-то

ловят…

– Это те, что «вычисляли» пассажиров в порту, – неохотно брякнул Нат.

– У меня тоже не осталось сомнений. Поздравляю! – вскинула Лена брови. – Интересно,

какое это кино вы с ними закрутили, уважаемый мастер голубого экрана…

– Слушайте, не шутите так, Лена! И вообще, причем тут голубой экран? Я настоящий

мужчина. Просто вы не даете мне повода проявить себя по-настоящему. По отношению к вам. А

этот Жень-Шень, сволочь, явно выслеживает меня.

– Нет, ну вы, мужчины, так болезненно подозрительны? Ну, представьте, что ваши

домыслы – сплошная чушь. Вы не в его вкусе, по пьянке снял.

– Меня снял? – Ната снова гадливо передернуло.

– Не меня же? Жень-Шень традиционно мотается на Новый год в Варну, по

«корпоративам» отрабатывает. Такое может быть? Бал трансвеститов в Варне – полный аншлаг!

– Неа, эта встреча неспроста! Всю жизнь Бог миловал от таких. А тут за пару суток

встречаю в разных странах? Это случайность?

– А почему нет? Просто так случилось, – горячо зашептала она. – Или вы думаете, что

Жень-Шень специально ваши эсминцы развернул, раздул волну на море, перегрыз крепежи у

груза на палубе, и ждал вас в Варне? Так, что ли?

«Так, да не так!» – подумал он. Вроде объясняет попутчица все логично. Но все же что-то

тут было. Нет, действительно, трансвеститы на «хвосте», разговорчивая попутчица, прекрасная,

как нимфа, со своими складными полумистическими откровениями, «шестерки» на причале тут

как тут. Поневоле кого угодно заподозришь в Васькиных «шпиках»…

Лена заговорила, словно насквозь читала его мысли:

–Анатолий! А не соблаговолите ли вы нам составить компанию? Поехали!

– Куда это?

– В гости к трансвеститам. У них репетиция, праздничного бала, в шикарном ресторане. У

болгар прекрасная кухня. Натик, угостите семью обедом!

– Сколько говорить, что я нормальной ориентации! – Нат словно и не расслышал

приглашения. – Совсем не гомосек. Обычный русский гетерофил, самый что ни на есть

нормальный женолюб. И никакие шоу трансвеститов лично мне ни к чему. – Но интуитивно

чувствовал: встреча с Эно может быть и супер-зацепка? Надо отрываться от подосланных, ведь

явно взяли его след. И смутный выход виделся через использование мулата, естественно, не по

прямому назначению…

– Если не желаете – не надо. Смотрите, на джипе налево остановились. Уж не те ли, что

ищут?

– Я ничего никому не должен, – угрюмо заключил Нат.

– Будут ли выслушивать ваши аргументы? Выполняют приказ. И попади сейчас… Эно

выручит, договорилась… У них там есть все: и «прикид», и макияж. И возьмет за бутафорию

недорого.

– Поймите Елена, я совсем перестану уважать себя. Только не это!

– Есть еще варианты? – она лукаво улыбалась, застегивая пуговицы на дубленке Патрика.

– Так, так, – наконец улыбнулся испуганный не на шутку Нат: задумала загримировать

его… под женщину и так дальше провезти? Вот те раз: по его обыкновению, это он подставлял

плечо терпящим, а теперь вот плечико ему подставляла эта на вид хрупкая молодая женщина?

– Конечно, вам необходима быстрая смена амплуа. Разве киношникам к этому привыкать?

– Моя притязания были вам так неприятны?

– Ну, не так чтобы… Просто Патрик сильно ревнует.

Они встретились взглядами. И Нат, как опытный женолюб, прочел в ее взоре первые

признаки влюбленности. «Ба!.. – задумался он. – Вот с какой стороны обернулась ее

заинтересованность в моей судьбе! Переодеть в трансвестита? Зачем? Хочет посмотреть на

предел мужского падения? – Нат поморщился. – Не на того напала! А что? Бежать в одеяниях

девицы? Вон Керенский из восставшего Питера унес ноги в медсестринском «прикиде». Чем не

исторический пример? Надо пробовать, экспериментировать, раз уж начал, а там как кривая

вывезет».

…Такси остановилось у заставленного афишами, украшенного праздничными гирляндами,

входа в ресторан. В безлюдном зале официанты застилали столики, накрывали фраже,

расставляли стулья. Пахло елкой, угадывавшейся в темной глубине ресторана. На рассвеченной

софитами и новогодними огнями сцене шла репетиция. Несколько трансвеститов гарцевали под

музыку в спортивных рельефных трико. «Мулат» обрадовался, хлопнув в ладоши, остановил

репетицию.

– Девочки, пока свободны! – и занялся в гримерке прической Лены.

Затем в кресло перед зеркалом уселся Нат, размышляя о том, с каким ужасом будет

вспоминать эту муку перевоплощения.

Постарался Эно, бывший женский мастер, обломок советской эпохи, которому в его

нынешней ипостаси жилось вольготнее. Особым пинцетиком и бритвочкой, с выгравированной

дарственной монограммой от какой-то рок-звезды, подчищал лишние волосы на лице, запястьях,

догола выбривал. А его подручные приклеивали курчавый, обильный парик к макушке,

собственноручно натягивали на чужие ножищи красные узорчатые чулки, вправляли накладные

груди, подводили брови и ресницы, накладывали макияж.

– Почти готов, голуба, – сакраментально выразился Эно, отступая на шаг от зеркала и

откровенно любуясь отражением толстоватой, но озорной тетки.

Нат не узнавал себя, искренне прошептал:

– Ни фига себе? Здорово!

– В нашем деле главное – расслабуха, – водя, словно ослика, за собой, отставной

прапорщик учил его покачивать бедрами, подтягивать пивной животик и соблазнительно

выпячивать зад.

– Ну да, а чем-то вы схожи, – не удержавшись, прыснула Лена. – А знаете, откуда

трансвеститы пошли? Скифы, возвращаясь из похода в Египет, проходили сирийскими землями.

Арьергард скифского войска разорил Храм Афродиты Асклепии в Аскалоне. За это Великая

богиня любви наказала их. И потомки их стали энореями – наполовину женщинами, наполовину

мужчинами. У Апулея энореи хорошо описаны.

– Однополые отношения не несут никакого вреда обществу, поверьте, – уговаривал Ната

трансвестит, – только пользу!

– И какую же пользу несут людям педерасты? – ехидно улыбаясь, переспрашивал Нат,

посматривая с надеждой на поддержку и понимание эффектной попутчицы.

– Препятствуют перенаселению на планете, поставляют социуму утонченных, талантливых

и творческих личностей! – краснобайствовал Эно. – Но главное – свобода выбора! Всегда

чувствовал в себе это призвание. Даже псевдоним взял – Эно, и выясняется – неспроста. Чем не

зов предков? – радостно лыбился, подмигивая Нату, трансвестит.

– В Африке за это дело стреляют на месте. На гастроли в Африку не собираетесь?

подначивал трансвестита Нат.

– Подруги, не ссорьтесь,– улыбалась попутчица.

Нат смутился, даже обиделся. Как женолюб-соблазнитель. Корсет непривычно давил и

колол. Идиотизм какой-то! Вдобавок изнуряла внезапная икота. Впрочем…

– Продолжим прогон программы, – Эно снова захлопал, подиум осветился праздничными

яркими огнями, стало празднично и светло. – Давайте, давайте, – подгонял кордебалет Эно. —

Покажите, на что способны. Не расслабляться, у нас в гостях сама Хелен Фистикли с топ-тен

канала!

Трансвеститы в ярких костюмах сгрудились в углу сцены. Свет погас, музыка нарастала,

облил взрыв фейерверков, и шоу-программа началась.

– С наступающим! – Эно взял рюмку с поднесенного официантом подноса.

– За нас, мальчики и девочки! – радостно чокалась бокалом шампанского Хелена. А на

подиуме в разноцветных, с перьями, откровенных костюмах танцевали под веселую и ритмичную

музыку.

– Мне в Стамбуле бабушка предвещала, что и у меня будет бал. – перекричала шум

действа. – Пока состоится только этот? Но из всех закомых трансвеститов вы для меня самый

подходящий! – и улыбнулась лучезарно Нату. А Патрик, перепачканный малиновым десертом,

безудержно «фоткал».

Ученик ухмыльнулся, надувая, как учил Эно, губки: «А может, и славненькая вышла

расслабуха, а, Муся?»

…Вернулись к ночи на такси, в бурном сопровождении Эно и его пестрой компашки. Пили у

стойки пограничного контроля шампанское из горлышка, прощаясь, обнимались.

– Натка, не забывай: попку назад, грудку вперед! – увещевал Эно, пьяно жеманясь.

Незнакомку пассажиры встречали на палубе цоканьем языка. «Отдать концы!», – рявкнули

в мегафон. Борта дрогнули, водные бурные дорожки побежали. «Подруги» на радости завалились

в корабельный бар, отметить, так сказать, «перевоплощение». И – ба! – обомлели: братки

подмигивали из-за накрытого напитками столика. Подскочил долговязый и пьяно представился:

– Я Жора. Девочки, составьте компанию? Как кличут, милая?

– Отвали, – отрезала Елена. – Ты что, не видишь? Старые подруги обсуждают

лесбийские проблемы. Тебе это надо?

«Как уследить за трансформациями? – нервно подумал Нат. – Только в тетку вписался, как

в лесбиянки записали!»

– Н-н-нннн… Натали, – шепнул визгливо первое, что пришло на ум – стандартное

прозвище славянских «ночных бабочек». – Ну что ты, – обернулся к Лене, – такая грубиянка!

Парнишка славный, крепенький еще пупсик!

– Машка?! – обрадовано закричали две «торбохватки», наскакивая на Ната.

– Обознались…

– Тьфу ты, зараза! Сиськи бы помельче, а то вылитая Машка, – спохватилась

«торбохватка», тем не менее выставляя на стойку принесенную бутылку «Абсолюта».

– Пьем на брудершафт! – елозил Нат, разыгрывая новую роль. Обнялись и – разлетелись

в стороны: борта качнуло, и корабельный крен их разметал по сторонам. «Торбохватки» с

бутылкой приземлились к Жорику за столик.

– Как в передаче «Жди меня»: после долгой разлуки рэкетиры воссоединились с

«барыжницами», – шепнул подруге Нат.– Странно все-таки, как будто нас и поджидали эти

тупоголовые.

– Да успокойтесь вы! – одернула Лена. – Битюги сейчас напьются и будет не до нас. Хотя

тот, Жорка, пялится на вас. Понравились.

– Вы полагаете? А может, вас выбрали?

– Ты, Натаха, ты чувак или чувиха? Колись… – прервал их перешептывания вернувшийся

Жорка.

– Тебе еще размер груди подсказать?

– Слышь, потанцуем?

– Нахал, нахал! А где «пожалуйста»? – заверещал Нат. – Пошел, знаешь куда…

– Знаю, – угрюмо произнесли и выволокли переодетого Ната на танцпол. И затрясли в

танце так, что вздыбилась предательски выше пояса подложная грудь. Нат подбежал к стойке и

залпом хлопнул фужер болгарского кисленького винца, и – под животом опало.

– С Новым годом, поздравляю! – сунулся под ноги к танцующим Патрик, «блымая»

фотовспышкой.

– Чо?!! – взревел танцующий битюг. – Чо?!?.. Пшел, щенок! – и лягнулся.

Мальчишка вовремя отпрянул, попятился, показывая язык. Битюг замер и заматерился. Нат

отскочил. «Ай да Патрик, молодец! Отвлек! Узнали? Что делать? – в отчаянии заметались мысли

– в каюту, запереться, отсидеться?»

Прытко выскочил из бара, пробежал к себе, заперся, но в дверь забарабанили, заорали:

– Натаха, открой! – скребся вовнутрь «хахаль». – Ну ты че, девочка, что ли? Давай по

маленькой. Шампанское, я угощаю! Любой каприз! Открой, краля, слышь?

– Я не пью шампанское! У меня от него газы…– сипел пошлым фальцетом до смерти

напуганный Нат. – Ты иди, дружок. Буду твоя. Не так сразу. Праздник только начинается. Я

припудрю носик и вернусь к тебе, баловник...

За дверью круто ругнулись и загупали по коридору.

«Фу, ушел. Что делать? Узнал», – отчаялся Нат. Затем сообразил: если бы узнали, дверь

сломали бы быстро, бугаи накачанные, и все такое…

Рука сама потянулась к бутылке. Эта пуста. Он расстегнул замок одного из баулов, наверх

попер утрамбованный костюм деда Мороза. «Что это, знак?»

На скорую руку, обернувшись красным халатом, наклеив паклю вместо бороды и напялив

красную шапку, Нат вернулся в бар и заявил:

– Это я, Дед Мороз, взрослым деткам подарки принес! – опустил у ног дребезжащий

бутылками баул.

На раздачу накинулись. Женщины примеряли карнавальные костюмы, мужики разбирали

бутылки, бармен резал фрукты. Патрик «блымал» вспышкой. Нат вспомнил студенческие годы,

когда от безденежья подрабатывал на новогодних утренниках.

– А теперь игра, простая и веселая, «белочки-дубочки» называется. «Белочки» бегут по

кругу под музыку. Стоп! Кто не запрыгнет вовремя на «дубочек» – тот вылетел. Вход в игру

сотня, – Ната понесло. – Победитель получает разницу. Сдаем денежки, мани-мани, сдаем!

Под польку разгоряченные пассажирки бегали вокруг подвыпивших оптовиков, и когда

музыка обрывалась, должны были напрыгнуть на выбранного партнера, и нашарить по карманам

«орешки». Участников, становилось все меньше. Нат «тамадил», шутил и колобродил со страху,

проявляя недюжинные способности массовика– затейника. Народ кричал, веселился и крепко

пил.

Припотевший Нат присел к Елене:

– Ух, отвык!.. Как вам продолжение бала? Мне, например, больше нравится, чем в прошлой

ипостаси. Все-таки Дед Мороз – мужчина! – пытался хорохориться.

Елена загадочно улыбалась, глядя Нату в белобородое лицо.

– Не жгите мосты, маэстро. Скорее всего, ваше переодевание не последнее. Тем более, вы в

прошлом «прикиде» запали Жорику в душу, не успокоится, пока не найдет. В том или ином виде.

Так и появился Жорик:

– Слушай, малая, а где эта твоя, Натаха подевалась? – спросил Елену, подозрительно

косясь на Деда Мороза.

– Мужчина, не мешайте беседовать подругам – по старой памяти отрезал Нат. Потом

опомнился.

– Ты че, халдей красноносый, каким подругам?

Нат улизнул в танцующую толпу. Мысли буровили: снова переодеваться?

На верхнем переходе к своей каюте запыхавшийся Дед Мороз встретил капитана.

– Что, товарищ Соколов, подарочки раздаете? Ну-ну… – знающе ехидничал тот…

В каюте Нат скинул шапку и шубу, оторвал присобаченную бороду, сорвал красный нос.

«Проклятье, повредил тщательно наложенный макияж! Спокойно, – приказал себе, достал

заботливо подложенную в сумочку косметичку, пригубил виски из бутылки. «Мандраж» не

проходил. Интерпол, бенгалорцы, русские, трансвеститы! Еще и этот сволочной капитан со своим

«ну-ну». Старый сексот!

Наткнулся в сумочке, собранной «на дорожку» Эно, на что-то мягкое. «Глючные» грибочки в

пакетике, отставной прапорщик подложил. «А может, и кстати?» Трусливо подумал и замолотил

немного брезгливо. Терпкие на вкус, запил из бутылки. Червь сомнений умолк, переваривая

незнакомый допинг. Посмотрел на себя в зеркало так, эдак, поправил кучерявый парик: «И что во

мне Жорик нашел? Так себе, трансвеститик! – и расхохотался на зеркальное отражение.

Постучали:

– Господин Соколов, это Адам Иваныч, капитан. Вопросик, по «тиграм Бенгалора». Должок

небольшой, экаунт с дисконтом. Ваша подруга разрешила с вашего счета в новые кроссовки

команду переобуть в Варне. Так что с вас три тысячи валютой.

Нат распахнул дверь в благодушном настроении. «Спасибочки-масибочки», – подгоняли

грибочки. Распахнул бумажник, как всегда в последнее время, решил откупиться:

– Кэп, вот полторушка. Разница в порту прибытия.

Удивился столбняковой реакции капитана. Тот взял деньги, потом спросил:

– А где господин Соколов?

– Хи из эпсэнт. Отсутствует.

Капитан посмотрел на ноги Ната, обутые в красные сапоги, перевел взгляд на намазанное

женское лицо в парике, нервно взглотнул, мотнул головой, только и произнес:

– Сори!

Жорик обрадовался появлению «Натахи». Лена тоже. А Патрик дернул его за сумку:

– Привет, Натик!

– Привет, привет, мой славный кроха! – он достал ему из сумки шоколадный батончик. —

Подкрасила губки. Да, Жорочка, о чем это вы? – эти «волшебные грибочки» отдалили от Ната

происходящее, сделали его картинно-киношным. Мир быстро вертелся вокруг него. – Нет, ты

Жорка, «красава», – и чмокнул мощнягу в небритую щеку.

– Ну что, подруга, попрыгаем? – пригласил Лену в танцеванье.

Жорик не пошел за ними, вытирал Натов смачный поцелуй, набычившись. «Вот гомик

переодетый, – думал, краснея. – Замочить бы тебя, «петуха», по-быстрому!»

Нат, не оборачиваясь, пытался говорить с очаровавшей его подругой:

– Все, мне конец. Этот раскусил меня. Ха-ха!

– Впервые с таким танцую. Теперь совсем не узнать. Парик и юбка от Эно, сапоги с Деда

Мороза.

– Меня, наверное, скоро будут «мочить», – грустно промолвил Нат, нежно прижимая к

себе такую желанную и прекрасную Елену. – Если я погибну, не считайте меня трансвеститом,

– он скинул с себя парик: – Все, надоело это пошлое лицедейство! Приму свой жребий, как

настоящий мужчина!– Волна счастья накрыла сверху вниз. А страшные реалии близкой развязки

догоняли, сжимая предчувствиями душу. – Стану прощаться, – смешно и грустно прижимался к

ней в своем «прикиде», – а губы договаривали: – Ужасно жаль, ведь я мог так много сделать

для тебя в этой жизни!

– Мужайтесь, маэстро! – Хелена льнула в танце к нему, в загадочной полуулыбке. – Не

вы ли обещали счастливый конец? Вот, возьмите, – одела ему на шею половинку заветного

серебрящегося оберега на шелковой ленточке. – Этот медальон сохранит вас, отдадите, когда все

закончится. По древнему преданию, он снова воссоединится с моей половинкой, – и смотрела

при этом прямо в глаза, глубоко в душу.

«Боже, как хороша, как теперь я смогу без нее?», – неожиданно признался себе Нат.

Борт корабля вздрогнул от мощного толчка какого-то постороннего тела. Пляшущие

повалились на пол. По громкой связи раздался рев старпома:

– Учебная тревога! Внимание! Всем оставаться на местах!

Но пьяная толпа разухабистых пассажиров, успевшая свыкнуться с «учебками», повалила за

зрелищами на палубу, оттуда и увидели, как к «Сковороде» швартовалась подводная лодка. Нат

опешил, не ожидал, что эта проданная им списанная старая посудина способна всплыть. Зеваки

пьяно смеялись аттракциону и тыкали пальцами.

– Надежная субмарина, – хмельно объяснял кутавшимся в дубленки подвыпившим

«торбохваткам» самоотверженный герой-оптовик в карнавальной медвежьей маске. – Папаша

мой на такой немцев на Балтике топил, в Отечественную.

Вскарабкавшиеся на борт смуглокожие, перевязанные как дети, от холода шарфами пираты

засновали по палубе с автоматами наперевес, освобождая от кошельков и портмоне первых

попавшихся под руку. Лена истерически смеялась: «Это по вашу душу, Нат…»

– Ты смотри, пираты! Нет, ну развелось! Как у себя дома, скажи? – изумлялась знакомая

«торбохватка».

– А чо, я брехала тебе? Достала демократия! – взвизгнула другая, торопливо засовывая

пачку банкнот поглубже под исподнее.

Расхрыстанный «Дед Мороз» вырвался вперед, замахал рукавицами:

– Это я! Ремембе ми, аркадаш? Нат Берлин! Стамбул, дружба, дринкин! – Уж лучше

сдаться агрессивным крошкам, чем болтаться по Васиному приговору на дне морском.

– Эмансипейшн! Эмансипейшн! Посибл! – дружно завопили пираты.

Нат узнал предводителя, которого полгода назад, на борту долго стоявшей в ожидании

оформления купчих и разрешений подлодки учил пить и играть в карты.

– Водка, тринька, дружба!

– Патриа о муэртэ! – тесным кольцом окружили вооруженные пиратствующие партизаны.

– Родина или смерть! – патетически выкрикнул, как ответ на пароль, Нат.

– Всем стоять! – рявкнул, выхватывая из-под полы куртки пистолет, Жорка. – А ты,

«петух», ко мне, живо!

Маленький бенгалорец дал поверх головы бандита пристрелочную автоматную очередь,

пули звонко ударили по переборкам, и Жорка резво повалился на живот, привычно стискивая

ладони на затылке.

Нат с борта по веревочной лесенке нырнул в открытый люк субмарины, следом полезли

бенгалорцы, на ходу подбирая растерянные заложником новогодние «причиндалы» – бороду,

шапку дед-морозовскую …

«Гюле-гюле!» – смеялся вездесущий Патрик, щелкая суматоху на фото. У Лены вид

всплывшей облезлой подлодки, потерявшей свою прежнюю защитную окраску и пошедшую по

бокам ржавыми желто-мутными разводами, вызвал ассоциацию с любимым с детства напевом.

Почему-то веселье обуяло, и никаких фатальных предчувствий. Она засмеялась: «Еллоу

субмарин…», я буду ждать вас, Толя Соколов, возвращайтесь!». И – послала воздушный поцелуй

вослед неутомимому страннику, умевшему выходить из самых щекотливых ситуаций, можно

было бы сказать – «сухим из воды», если бы в этот момент как раз не полез под воду… Адью,

господа-товарищи!..

В тусклом небе над судном завис пятнистый полицейский вертолет из Варны, освещая

палубу сильным прожектором. Натова попутчица доплывет до Ялты без излишнего внимания

братков. Капитан потирал ручки: вовремя связался с Интерполом. Лена вернулась к себе в каюту.

Решилась, – радирует из радиорубки близким: «Возвращаемся домой…»

Часть третья

ВОЛШЕБНИК ТАРХАНКУТ

Как ни бушевали в бандитском беспределе и тотальном обнищании простого люда

девяностые, а «выпали в осадок». Нет ничего вечного под Луной, теперь уже новый век на

дворе. И оклемались люди, оправились. Вопреки исторической памяти народной, на штурм

дворцов не шли. Пообвыклись к злыдням и падениям, приспособились. Днем бились за

каждую копейку, вечерами пили пиво с водкой и выпускали пар под дурман телемерцания.

Новые герои заказных революций сменили «кожаны» на благопристойные

депутатские костюмы. Повязались бесценными галстуками, щеголяя башмаками из кожи

неведомых созданий, по-животному сбились в парламентские стаи, и хапали из бюджета,

изредка вызверяясь друг на друга. И вовсю расхваливали каждый свое экономическое чудо

на «ругашках» по ящику.

Чудо так чудо. Пусть так. «Средний класс» с облегчением вздохнул, закрутился.

Главное – стабильность, чтобы денежка к денежке. Вкусили кредитов, почувствовали себя

«крутыми» – денег завались! Накупили квартир и импортных машинок. Радовались.

Надолго ли?

Дома

Осмотрелась Елена, приобрела заброшенный сельский детский садик, походила по

инстанциям, обустроила. Собрала по республике два десятка брошенных детей. Почему так

поступила? Снова задумалась над семейной историей? Раздобыла деньги по грантам, свои

добавила, подтянула волонтеров. Нашлись благотворители, подарили микроавтобус. Некий

аноним периодически жертвовал. Елена догадывалась, кто это. «Ах, Виктор, Виктор! Как были

близки и как далеки в воспоминаниях!»

Дни проводила в заботах, но ей помогали папа, Севик, Рачибо. Мама отошла немного,

вспомнила английский. Снова прибился Лешка...

Вся в привычных хлопотах, тихим летним вечером, остро пахнущим соленым морским

воздухом, с Патриком и Дениской повезла к морю в инвалидной коляске нового питомца —

Русланчика. Рядом шел Севик, главный в интернате завуч. Дед Рачибо неутомимо

краснобайствовал. А Лешка подгонял ватагу сзади, проводя по тропинке между горячими от

солнца камнями. Все бы отдала она на чужбине за эти радостные, безмятежные минуты.

– Так вы и старого смотрителя маяка знали? – спросил старика Севик, когда добрели до

заброшенной маячной постройки, смутно выглядывавшей из сумерек.

– Как же, очень даже знал, – с готовностью обернулся Рачибо. – Приехал в году эдак… и

не упомню… ну, после кончины отца народов товарища Сталина. Амнистировали из лагерей

больного и слабого. Но вид держал! На маяк служить пошел. Обветшалое оборудование разобрал

по стеклышкам, развинтил, свинтил, дизелек запустил.

– А про древние артефакты он ничего вам не рассказывал? Куда подевался шлем Осилеса,

например? – все гнул свою «манечку» Сергей Викторович.

– Про шлем Осилеса? – поддразнивал учителя старый моряк.

– Дедушка, про шлем расскажите! – взвились пацаны.

– Говорил, конечно, старый барин. Все мне рассказал. Только снова поховал в земле, от

греха подальше. И правильно поступил. И я, хоть знаю – никому не расскажу. Ни вам, хлопчики

и девчатка, ни Лешке, ни тебе, учитель. Нехай покоится с миром в земле. Видать не ее час. Духов

– демонов что бередить? Нам, грешникам, оно ни к чему.

Елена укоризненно посмотрела на Севика:

– Слушайте, Сергей Викторович, нам только тут духа не хватало! Оставьте хоть что-нибудь

грядущим поколениям! Уже и так с этой шаманской короной дел достаточно наделали!

– Может быть вы и правы, Елена Александровна, – после короткой паузы откликнулся

Севик. Нахлынуло недавнее. Всплыла снова судьба короны, по его милости явившейся из долгого

небытия музейных хранилищ. Теперь он единственный знал почти все об этом уникальном

раритете, и обладание этим знанием возвышало над собеседниками...

Корона волхва Ермолая

«Корона гуляла по головам претендентов, печально позванивая бубенчиками. Трагичная

чехарда в правлении «Лунного оффшора» продолжалась бы вечно, если бы не экономический

фактор. Держатель кредитов «Луна-банк» лопнул, отдав за бесценок активы «земли обетованной»

ближневосточной страховой компании. «Лунный оффшор» обанкротился, закладные

Лунамикосов пошли с молотка. Борьба сошла на нет, потеряв смысловые финансовые и властные

цели. Опять осталась ничьей корона. Атрибут без должности, она лежала в опустевшем офисе с

прицепленной при описи биркой, и только Севик изредка наблюдал, как тряслись и звенели

бубенчики, ничего хорошего не возвещая. Исполнители забрали из офиса компьютеры, картины,

почти всю мебель.

Корона все больше пугала Референта. Сунул ее в картонную коробку и закинул на верхнюю

полку пустого стеллажа. Но на душе не стало спокойнее. Все чаще связывал свою незадавшуюся

жизнь с легендой, прочитанной когда-то на Тарханкуте. Может и правда, месть Осилеса? —

размышлял, вскрывая судебное уведомление о продаже офиса с аукциона, за долги.

Референта в офисе обанкротившегося «оффшора» нежданно посетил генерал Гнилуша. При

Мидасе не пропал, а сейчас тем более. Приехал после выборов в новом, с иголочки, генеральском

мундире, доверительно склонившись, промакивая платочком мокрую от тяжелой фуражки

лысину, шептал Сергею Викторовичу на ушко:

– Дорогой друг, «Селеновый оффшор» как криминальная партия практически не

существует. Все, раздутый пузырь лопнул. Включенный вариант самоуничтожения сработал.

Другое время началось. Новая демократия! Есть мнение, что и вы причастны к этому. Ох, как

причастны!

– Это не я, само время поглотило их.

– Ну-ну, не прибедняйтесь, никто не поверит! Вы герой! Все архивы, пленочки, списки...

Компроматик – это ваша гарантия на будущее. У нас, знаете, бывших не бывает. Может, даже

орден, третьей степени, и майорские погоны. – Генерал хитренько потирал ручки: – Открываем

бюро мониторинга, проблемы гражданского строительства, общественное мнение. Давай в

систему. Мы поможем.

– Чем? – устало снял Севик очки с обожженного лица. – Чем вы мне еще можете помочь?

– Демократия, каждый сам по себе. Вот ты, историк, грамотный человек, скажи, как

работает шаманская корона? Кстати, где она? Сам Главнокомандующий интересуется.

– Ах, это? Это, пожалуйста, – и Сергей Викторович облегченно вздохнул, втайне мечтая


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю

  • wait_for_cache