Текст книги "Дети гарнизона"

Автор книги: Сергей Седов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Насмешник «мачо» опешил, встрепенулся и отвалил в полупоклоне. Тарик Дениз был для

всех «небожителем»: с верхотуры своей студии подкидывал частенько в тусовку «дар небесный»

– хорошо оплачиваемый ангажемент на участие в его проектах. Засветиться в ящике рядом с

Тариком – несказанная удача, ключ к успеху, карт-бланш на будущее в попсовой карьере!

– Сори за опоздание, Хелен! Как здесь, не обижали? Ревнивые эти беспардонные таланты,

ха-ха! Подкинем им сенсацию? Пусть перемывают потом нам кости! В студию, не будем терять

времени, – галантно подал ей руку.

Хелена гордо оглядывала затихшую, а еще минуту назад глумившуюся над ней «богему»,

смеясь про себя: «Какую вам скрутила дулю!»

Студия легендарного творца работала одновременно с несколькими программами для

кабельных сетей и телевизионных каналов. Поддерживая рейтинги интересными репортажами,

Тарик завоевал значительную часть развлекательного пакета, «подсадил на иглу» телезрелищ

любителей популярных сериалов о путешествиях и приключениях, политике, культуре.

Еженедельные информационные и приключенческие «инъекции» пользовались большим успехом

и транслировались на весь тюркоязычный мир в Азии и Европе, что приносило немалый доход.

Нужно было только подкручивать интерес к себе и своим программам, подкидывать скандальные

темы и сенсации и идти в ногу со временем. Дениз был захлопотан и практически не

принадлежал себе. Но все равно оставался неповторимым Тариком, любимцем целого поколения.

Бунтарь и диссидент семидесятых, певец и композитор, шоумен и телеведущий, активный

участник акций протеста молодежи олицетворял собой целую эпоху. Напоминал индейского

вождя племени неутомимых искателей тем и сюжетов – фактурный, седой, длинноволосый.

Друзья называли его «Чиф».

График популярного шоумена был расписан на месяцы, и поездки за сюжетами в Японию

или Тунис чередовались с актуальными комментариями главных событий в культурной и

экономической жизни Турции. Кроме того, успевал участвовать в гала-концертах, фестивалях и

значимых богемных тусовках.

Монтаж отснятого вела опытная команда, а сам вместе с «Охотниками за сенсациями»,

неутомимой съемочной группой, снимал рейтинговые репортажи с концертов, симпозиумов,

аукционов. Что отрабатывалось днем – шло в эфир вечером, отснятое вечером подавалось в

«ящики» телезрителей утром. Ночами закрывался в монтажной, наводил штрихи на

смонтированный материал, делая это легко и профессионально.

– Весь мир соткан из сюжетов. А сенсация – главная добыча! Главное, уметь разглядеть!

– по отечески патронируя, доверялся любознательной иностранке. – Включайся в процесс,

Хелена-ханум! – подбадривал новоявленную партнершу. – Нужен новый формат, свежие идеи.

Будем работать для молодежи на популярном канале.

– Не совсем ясна задача, – краснела она, расстроенная своей непонятливостью.

– Я и сам еще не знаю. Что-нибудь в стиле европейских и американских музыкальных

развлекалок? В прямом виде трансляция подобного у нас пока не рекомендована. Цензура. Но

процессы идут, Ольдунер подключил связи в правительстве, выдали лицензию на трансляцию,

музыкально-развлекательный канал. – Он посмотрел на часы, встрепенулся: – Нет времени,

самолет, съемки в Берлине. Располагайся в монтажной и отсматривай материал, записали со

спутников. Даю на концепцию пару дней. Мозговая атака – знаешь, что такое? Нилуфер тебе

поможет. И никому – чтобы конкуренты не пронюхали, не запустились первыми. Вперед!—

хлопнул в ладоши и вышел из монтажной.

Ассистентка Тарика, чернявая фигуристая Нилу, включила кассету на экране монитора,

показала кнопки перемотки и воспроизведения и удалилась, важно покачивая полными бедрами.

«Оставила одну специально. Чтобы просилась: помогите, покажите! – Хелен со страхом

оглядывала десятки приготовленных для просмотра кассет: – Ничего не выйдет, не получится!»

Расстроилась, чуть не расплакалась от непонятливости и беспомощности, но взяла себя в руки:

«Ладно, сама во всем разберусь!» Включила воспроизведение. На экране кривлялась ведущая

французской музыкалки, игривая, похожая на подругу Молекулу. Мелькал калейдоскоп клипов,

интервью с музыкантами и поклонниками. Увлеклась незаметно, отсматривала кассету за

кассетой, отмечая понравившиеся моменты в блокноте. Уже вечер. Как время пролетело! Всю

ночь не могла заснуть дома, размышляла над увиденным. Следующие сутки снова провела в

просмотрах. Вырисовывалась концепция. Программа должна быть короткой и информативной.

Хит-парады, хроника с фестивалей и концертов, интервью с богемной тусовкой. Что еще

придумать? «Развлекаловка» сейчас на подъеме, тысячи «тусуются» по дансингам и дискотекам!

Тарик Дениз и его «топ тен Стамбула»? Сенсационный материал! – размышляла настырная

сарматка. – Интересно? Может быть...

Через несколько дней Дениз ворвался в монтажную, потирая руки:

– Как идет процесс?

Новенькая изложила суть, показала «нарезку», сделанную из разных программ с помощью

Нилу.

Чиф внимательно просмотрел материал:

– Бойко получилось. Много движения, калейдоскоп событий, почти без затяжек.

Актуально, молодежи понравится! – азартно блеснул глазами. – Надо подобрать тебе экранный

имидж. Ничего, поколдуют с тобой визажисты с костюмерами, что-то придумаем.

Хелен ликовала, не могла прийти в себя от счастья: неужели судьба настолько возносит,

насколько низко опускала? Еле сдерживала себя от распиравшего осознание близкого успеха. Все

не так просто в этой жизни! Сожалела внутренне, что не может рассказать этого бабушке Вере,

папе, с подругами бы обсудить успехи, но где они, подруги... С Одисем поделиться?

Очарованная Азией

Из окон открывался чудесный вид на Европейские кварталы Стамбула, с дворцами,

мечетями, мостами. Далеко внизу сновали катерки и яхты, величаво двигались в обе стороны

пролива корабли. Было спокойно и надежно. «Пока все не устроится, поживи у меня», —

предложил галантно ее спаситель, Мага, он же Одис...

Азия очаровала Хелену. Новые пейзажи, новые люди, новые взаимоотношения. Утром Одис

отвозил ее на студию и возвращался через мост в Европу. День проводил под личиной жесткого и

успешного торговца Маги, и вновь превращался в Одиссея, когда забирал ее вечером и возил

ужинать в уютные греческие и болгарские ресторанчики. Там держались по-семейному, все знали

друг друга. Ухаживал за ней, как за провинциалкой-кузиной, нежданно объявившейся на

жизненном пути. И Хелен это устраивало, не давала повода на большее. Но Одис, как истинный

герой, временами пытался настроить все на любовный лад, нежничал, говорил комплименты,

более того, пару раз, возвращаясь с выставки, привозил ей золотые безделушки в подарок. Выдал

кредитную карточку:

– Трать, сколько хочешь!

Но она отказалась. «Купить хочет? Своей ханум считает, – думала Лена. – Отбил у

бандитов, спас. Ждет, что приду к нему в спальню ночью, отдамся в знак благодарности. Иначе

зачем ему нужна? Такой же, как все, – манит тело. И тем больше льнет и ластится, пока не

познал. А потом прогонит надоевшую? Полюбит сильнее? Что же, поживу у него, а может быть, и

с ним...»

Одиссей вырисовывался потенциально хорошим парнем. Красивый, богатый. Чем не

любовник? Но жить, подстраиваясь под его холостяцкий график? Что настораживало? Не совсем

понятный круг интересов? Двойственность? Неприятие публичности? Что узнала о нем за это

время? Почти ничего. То, что – фанатичный футбольный болельщик клуба «Бешикташ»,

старался не пропускать ни одного матча, и ее повел на полуфинал.

Круг его друзей собирался в специальной гостевой ложе, откуда наблюдали за матчем

знатные Стамбульские богатеи. Но футбол ей не нравился: шум-гам, выстрелы, потасовки между

«фанами» победителей и побежденных, громко, нервно и дымно от петард… Потянул ее с собой,

чтобы показать соплеменникам прекрасную добычу?

Не особенно верилось в его искреннюю любовь. Это в кино так бывает. А как будет на самом

деле? Добротный секс в золотой клетке? Вспоминала Октаевского попугая. «Буду, как попка,

хрипеть при встрече: «Парра варр, Каррамба?» – гнездилась потаенная обида на всех мужчин,

населяющих этот мир, по праву сильного считавших женщину вещью, забавой, трофеем. А супер-

цели? Надо как можно меньше зависеть от него. Сама всего добьется! Теперь, имея престижную

работу, могла спокойно снять квартиру. Но рядом с Одиссеем все же было спокойнее. Искусить

обаятельного грека, одеть поводок? Или просто поиграть? Решила проверить: будь что будет!

Вечерами поклонник увлеченно забавлялся футболом по телику.

– Одис, я в долгу перед тобой, – присела на краешек дивана. – Ты мой спаситель,

храбрый, сильный, благородный.

– О’кей, нет проблем, сестренка, – Одис прибрал с пульта звук экранного «ристалища»,

улыбнулся, пытаясь понять, что требует от него красавица-ханум.

– Если хочешь, я стану твоей, прямо сейчас, – гнула свое Хелен. – Возьми меня, делай

все...

Одис оглядел ее счастливым взглядом, придвинулся плотнее.

«Но... это только все испортит. Ты очень хороший, но я не люблю тебя. И с ужасом думаю,

что вдруг возненавижу, тебя и себя, если все произойдет здесь и сейчас. Пусть это произойдет. И

потом я сразу уеду от тебя, сниму квартиру, буду жить одна! – Принялась расстегивать блузку,

пальчики в поисках пуговок суетились и подрагивали: – Я знаю, так надо. Кроме тела, больше у

меня ничего нет. Что же, пусть это случится. У меня уже давно ни с кем не было. Это правда».

Она прильнула к нему, поцеловала неуверенно в щеку, погладила тихонько его спину, плечи.

Обнял, запыхтел, быстро возбуждаясь, налился соком желания.

Чувствовала: еще мгновение, и заиграется не понарошку, обратного не будет пути!

Скомандовала себе: «Стоп! Достаточно!» Резко отстранилась, убрала его горячие руки, взглянула

в налитые страстью глаза, так отчаянно желавшие ее. «Нет, не могу!» Сдерживая улыбку,

понимала: разыгрывает водевиль, этакую восточную постановку. Бередила коварно, подзуживая

несчастную живую игрушку. Подумала: Ванька-встанька турецкая – и снова давала осыпать себя

поцелуями. Уверена была, это пробьет его душу еще сильнее. Он жадно сжимал ее в объятиях,

шептал: «Люблю тебя... люблю!»

– Не сейчас, не сегодня... – шептала, закрывая лицо от мнимого стыда ладонями. – Я

надеялась полюбить тебя, подарить всю, искренне, без принуждения. Но я нужна тебе только как

тело!

– Глупая! – Одиссей клюнул на « наживку», тяжело вздыхая, поглаживал нежные пальцы,

любуясь ее мимикой и жестами, услышал:

– Дай только немного времени, немного...

– О’кей,– с большим сожалением, взяв себя в руки, засопел. – Буду ждать твоего решения

столько, сколько ты скажешь! И не нужно отдавать мне долг. Ты мне ничего не должна!

«Как это я ничего не должна? Не нравлюсь?» – испугалась собственной

непоследовательности. Стыдилась намерений? Да, немного. Но знала, что близость теперь может

произойти только по любви. Или из жалости отдаться? А вдруг Мага культивирует воздержание,

как суфии? Нет, не голубой, точно. Ведь если бы еще минута, то все...

– Спасибо тебе, дорогой друг, – она чмокнула его в небритую ароматную щеку,

прикоснулась телом, почувствовала, как он снова возбужденно вздрогнул. – Ты оказался

настоящим мужчиной. Пойду, принесу тебе чаю...

Визажисты студии «Дениз Мувиз» работали профессионально. Несколько часов провела

Хелена перед зеркалом, становилась то ретро-брюнеткой в креолине и яркой шляпке, то

красавицей с русой косой и в сарафане. Природно и совсем не пошло показывала свои красивые

формы, пластично импровизировала, представляя образ, пробуя разные актерские оттенки, и сама

себе нравилась. Откуда это у нее? От бабушки Надежды?

– Нравится? – всматриваясь в видеоэкран, Тарик искал для нее «суперовый» образ. – И

псевдоним придумать тебе необходимо. Что-нибудь знаково-звучащее, задорное,

уменьшительное, – рука Чифа машинально потянулась к пакетику с орешками, которыми

забавлялся оператор, взял один, хрустнул скорлупкой. – Хоп, кажется, придумал! Фисташка,

Фисташечка, Фистикли.

– Хелен Фистикли! – все засмеялись. – Неплохо, запоминаемо. Поздравляем,

Фисташечка!

– Давайте попробуем меня в нескольких ипостасях? – не успокаивалась довольная Хелена.

– На манер говорящей куклы. Только в каждой программе я буду выступать в каком-нибудь

костюмированном образе, матрешки, амазонки или германской школьницы в косичках. И в

заставках запустить мультяшку. Пусть мультяшки выносят событийному ряду оценки.

– В этом что-то есть, компьютерная анимация, хорошая картинка, в меру веселья и

сарказма, – заинтересовался Тарик. – О’кей, Фисташечка, запустим анонсы по каналам!

Он был неутомимым трудоголиком. Субботним вечером «ловцы сенсаций» мчали на съемки,

рыскали по дискотекам и клубам. Отсняли и замонтировали репортажи к часу ночи, и уже в

воскресенье запустили в эфир. Новая программа «Топ-тен» пошла, да как! Набирала высокие

рейтинги. В студии разрывались телефоны, владельцы развлекательных заведений приглашали к

себе, готовые на любые расходы, ведь после каждого репортажа в живом эфире популярность

клубов и дискотек возрастала! И рядом с Чифом, Тариком Денизом, легендарным турецким

шоуменом, Фисташечка Хелена из забытого, оставшегося на задворках юности гарнизона!

Хотелось побыть одной. Присела в итальянском кафетерии, уверенно, вскользь оглядев

«тусующихся» завсегдатаев, заказала кофе. Рядом, за соседним столиком, вызывающе-яркие,

излишне жеманные, немолодые девушки настойчиво что-то втолковывали клубному импресарио,

подсовывая альбомы с портфолио. Плутоватый взгляд одной показался странно знакомым. Кого

могла напомнить? Напомаженная мулатка развязно «подкатила» к столику Ленки, пыхнула

сигаретным дымком.

– Жень-Шень! Вот так встреча! – узнала, расхохоталась.

– Так точно, – отрапортовал отставной прапорщик в пикантном женском образе, присев за

столик. – Неужели ты, Лена! Какими судьбами? Хороший знак!

И уже беседовали легко и непринужденно, как старые подруги.

– Теперь я Эно, «прима» шоу трансвеститов. Ты же помнишь, я всегда был продвинутый...

Была... Уже две операции сделала. Это дорогое удовольствие! А ты? Не тебя ли я видела по

«ящику» в новом репорте, «Топ тен»? – Хелен смутилась. – Ха, ты Фисташечка! С самим

Денизом работаешь? Молодец, бест! Вся тусовка только о тебе и говорит! – щебетал

трансвестит. – Нет, ну ты думала, что такое возможно? Чтобы ты, простая милашка из наших,

гарнизонных – и такой фарт? Я верила, что пробьешься, когда фотографировал вас, помнишь?

Дела давно минувших дней! Удивляюсь, как еще не предложили тебе фотосессию в глянцевом

журнале? Предложат, сто процентов! Ты же знаешь, у меня легкая рука. Не забыла, кто первый

пророчил тогда тебе успех? Может, и мне подкинут ваши, сверху, ангажементик?

Обменялись номерами телефонов. Общалась изредка с ним. Все-таки родственник почти,

«дитя гарнизона». Ирония судьбы? Подкинула ангажемент, шоу в одном из модных диско-клубов.

С ее легкой руки подписал Жень-Шень двухлетний контракт. Но и в своей работе закрутилась

вовсю, курсы посещала актерские, занималась пластикой движений, работала над собой.

Нат невольно представил себе этого Жень-Шеня. Похожий образ вырисовывается. На

мгновенье пронзила мысль: встреча эта с ней неспроста. И гадливо встрепенулся, вспомнив

своего вчерашнего Эно.

– И тут произошло еще одно маленькое чудо, – продолжала вспоминать красивая

попутчица, не обращая внимания на Натовы пожирающие взгляды. – Да вы наливайте себе,

пейте, – улыбалась, исключая всякие подозрения. – А я вам расскажу о семейном медальоне —

сами выспрашивали про семейные обереги. Нате, получите! – рассказчица присела в кресле

поудобней...

Семейный медальон

Тарик по случаю успешного начала нового проекта устроил ужин для всей творческой

группы. Пригласил Октая, компаньона и вдохновителя. Последним приехал Барбаросс.

Ресторан в районе старого Кале, как огромный паук, стоял на сваях, словно парил

стеклянным брюхом над босфорскими волнами. За окнами шумел ливень, гремел гром.

Подавали средиземноморского тунца, запеченного в крупной соли. Солидный седой гарсон

в белом фартуке умелыми движениями сбивал с огромной рыбины поблескивающий соляной

панцирь молоточком и специальными ножничками ловко и артистично отделял белое сочное мясо

от костей на глазах у всей компании, выкладывая на большое блестящее блюдо. Тарик поднял

бокал белого вина:

– Выпьем за стихию, и за нас, людей непоседливых и творческих, и за тебя, Хелен, новое

лицо музыкального канала!

– Молодец, Фисташечка, состоялась! – поднял бокал Октай.

– Шерефе, за наше здоровье! – Творческие единомышленники чокаясь мелодичным

звоном бокалов, придавали праздничности своему дружескому застолью. Тарик окинул

загадочным, в полуулыбке, взглядом. – Вам, молодым, это интересно будет. Сейчас другая

жизнь, сытая и богатая соблазнами. Прошлое на ее фоне быстро забывается. Совершенно

напрасно. Шестидесятые – это уже достояние истории. Тогда вся Европа бурлила студенческими

неповиновениями. Молодежь жаждала перемен. Докатилась эта волна до нашей Османской

глубинки. Тайком слушали новую музыку из далекого «свободного Запада», джаз, блюзы, рок-н-

ролл. Разучивали движения Элвиса и танцевали с девушками на этих тайных сборах. Какими

были наши девушки? Помнишь, Октай?

– Старухи они совсем, наши с тобой первые девушки, – демонстративно сморщился

гладкий Октай, заставив компанию рассмеяться. – Но если серьезно, то бредили французской

молодежной революцией. Были среди нас такие, рванули в Париж, пробирались правдами-

неправдами. Ахмет, Омер, и Тарик со своей гитарой тоже. Тарика потом выслали обратно, но

вооруженного новыми знаниями. Как зачитывались Камю и Сартром, Марксом, Кропоткиным,

помнишь, Тарик?

– Вы с Барбаросом отрастили себе бороды, хотели быть похожи на революционеров, Че

Гевару, Фиделя, – от души хохотал Тарик.

– А ты отрастил длинную шевелюру и усы, заводилой нашим был. Потому и прозвали

«Чифом», – включился в воспоминания Барбарос.– Только волосы были другого цвета.

– Да уж... – Тарик погладил свои длинные, белые от седины усы, покручивая концы,

спускавшиеся ниже подбородка.

– Вместе прошли все, кровавые стычки с армией на Окмейдане, многих наших бросили за

решетку. Но нас им было не сломить. Октай писал тексты, я – музыку, давали концерты для

рабочих и студентов, Барбаросс со своими парнями осуществлял нашу охрану. Власти развернули

еще большие репрессии, но движения протеста становились только сильнее в ответ. Нас было

много. Целое поколение сильных и жаждавших свободы людей. Правительство ушло в отставку,

состоялись честные, демократические выборы! Начинались новые времена.

– Да, – кивнула насмешливо внимавшая Тарику Хелена. – И бедные стали беднее, а

богатые – богаче.

– Может быть, и так. Но у молодежи появилась надежда. Мы все-таки добились своего,

открыли дорогу в будущее. Нашему поколению не стыдно передать все завоеванное в ваши

крепкие руки, – так ведь, Октай?

– И мы победили!

– Давай поднимем бокал за дружбу? Не смотрите, молодежь, на нас с укором. Да, мы уже

старые и обеспеченные, отягченные капиталами и геморроем, но все равно мальчишки-непоседы,

– Тарик улыбался. – За нас, за мужество и мудрость зрелости!

– За юность, за красоту, ха-ха! – не сдавался старый озорник Октай, покрывая смехом

веселый звон бокалов.

Внезапно молния ударила совсем рядом, раздался грохот, свет в ресторане, два раза моргнув,

погас. Все замерли, в страхе перед стихией, особенно доступной над бурлившими босфорскими

волнами. Гарсоны зажгли свечи, поставили несколько на стол. За шторами гудел ветер, бились

холодные брызги, а здесь весело потрескивали свечи, волшебно блистали бокалы.

– Молния повредила подстанцию. Так бывает в это время года, – успокаивал гостей

администратор.

– Хелена, откуда этот старинный оберег на твоей прекрасной шейке? – заинтересовался

любознательный Тарик, поднеся к ее лицу свечу, отчего заиграли яркие блики на овальном

медальоне. – Давно приметил…

– Этот? – Она потянула пальцами шелковую нить. – Семейная реликвия, бабушка

передала, в Стамбуле прожила всю жизнь, после бегства всей семьи из Крыма.

– Я тебе рассказывал эту историю, Тарик? Чем не сюжет? – подсказал Ольдюнер.

– Да, мир соткан из сюжетов. Вот сюжет: «Твой фамильный медальон». Ничего

необычного, на первый взгляд. Недавно работал над набросками, исторический материал.

Попался один древний документ, начало шестнадцатого века. Записки Таракташ-паши, старого

пиратского адмирала. Его еще называли Барбакара – Чернобородым. Сорок лет пиратствовал в

Средиземном море. Очень грамотный был для своего невежественного времени персонаж. Так

вот, кроме общих воспоминаний и все такое в османском стиле, есть несколько записок у него, на

греческом и латинском. И зарисовки фамильных медальонов. Очень похожие на этот твой. Тоже в

виде небольшого христианского креста в круглом овале, византийского типа. Совпадение? А

может, сенсация? Могу я взглянуть на твой поближе? – попросил Тарик.

Она передала Тарику бабушкин подарок.

– Судя по всему, – внимательно разглядывая, продолжал Тарик. – Ваш медальон

пятнадцатого века, чеканка в стилистике кодов Банка «Сан Джорджо». В Генуе тогда уже была

своя банковская система. Византийцы, генуэзцы и венецианцы в пятнадцатом веке через них

проводили свои торговые расчеты. Опасно было перевозить золото морями – корсары

свирепствовали. Поэтому и придумали систему своеобразных ключей-медальонов. Как правило,

они были изготовлены из сплава серебра и меди. Очень кстати, иначе, если бы были отлиты из

золота, то легко бы стали чужой добычей. Так считали надежнее. А ну-ка, попробуем мой

сюрприз... – Он вынул из нагрудного кармана похожий, крытый патиной кругляш, сложил с

Ленкиным, сдавил обратными сторонами, нажал. Явственно щелкнуло, и медальоны слились

воедино!

– Неужели так просто, обыденно, и – нашлась разгадка старинного кода Мангупской

казны?! – он довольно заулыбался. – Так и рождаются сенсации, Хелен, – нежно одел на шею

девушки воссоединившийся семейный символ. – Пользуйся!

И было совершенно неясно, шутил ли так великий Маэстро, или взаправду говорил, а может,

работает в фирменном «денизовском» стиле: если сенсации нет, ее стоит выдумать.

– Это правда? – изумился Октай.

А Барбаросс застыл с бокалом в руке:

– Миллиарды накопились!

– Вот, вы клюнули. Вот вам сенсация! – радовался Тарик Дениз. – Одного жаль: того

древнего банка нет уже давно.

Хелен закраснелась восторженно, трепетно разглядывая сложившийся целиком медальон.

Никогда прежде не общалась на равных с такими значительными людьми. Кто они на самом деле?

Колдуны, волшебники? Кто еще может вознести так простого человека? Боялась вздохнуть,

вспугнуть сказку!

– Это ведь хорошо, когда такая древняя вещь приобрела единство? Оригинальный

эзотерический символ, несущий энергетику событий и судеб, – вдохновенно продолжал Тарик.

– Так и рождаются мифологемы!

– Откуда он у тебя? – удивленный Октай внимательно заглядывал в глаза другу.

– По наследству достался, от пиратского адмирала, – воодушевленно то ли выдумывал, то

ли откровенничал Дениз. – Общая с адмиралом тем фамилия – Дениз. Теперь, по закону жанра,

следует проследить путь медальона к прекрасной девичьей шейке. Итак, поведайте нам, гюзель-

ханум, свою родовую историю, – заинтересованно щурился Тарик, посматривая на Хелен

блестящими глазами.

– Вроде бытует семейная легенда, в которой упоминается Мангуп и Росафор, —

откликнулась она, польщенная вниманием.

– Вполне возможно! Известно, что Росафоров было несколько. Так генуэзцы называли

маяки. В общем, понятно: красный огонь. Так что очень может быть. Если все это правда, то мы с

тобой можем состоять в неком дальнем родстве? – Тарик интриговал, а слушатели раздумывали,

серьезно говорит или шутит. – В самом деле, какой смысл был врать Таракташ-паше? Тем более

в оставленных им вечности бумагах,– приводил правдивые доводы Тарик.

– …А я знаю, где Росафор находится, – прервала паузу Хелена. – На самом краю

Крымского полуострова.

– Ты для меня находка, – обрадовался Тарик. – Сам я уже не надеялся задействовать этот

материал. Но теперь из этого может получиться блестящий сценарий! Получишь файлы с

материалами. Включайся в серьезную работу. Это будет твой первый сценарий. «Тернистый путь

Таракташ-паши» – звучит неплохо, для начала!

– Она – сокровище! Что я тебе говорил? – прятал улыбку в уголках губ довольный Октай.

– Обязательно надо отправиться туда за сюжетами, – глаза Тарика возбужденно сверкали.

– Ты, Хелена, станешь нашим проводником! Выпьем за его величество Счастливый случай! —

поднял бокал с вином. – Шерефе!

Счастливое ли воссоединение медальонов, стечение ли обстоятельств или просто фарт, но

коловорот нового поприща захлестнул динамикой съемок, поездок, сюжетов. Фисташечка

уверенно вошла в состав группы: ответственная, фотогеничная, типажная красавица-пионерка из

холодной Гипербореи. Сначала было тяжело. Просить что-то объяснить или показать было не у

кого. Все имели свои планы и загружены были работой по жердочку! Помогла Нилу. Сначала не

приняла, заревновала, относилась к стройной красавице-славянке критически. Но за проявленные

находчивость и настырность зауважала. К тому же Нилу оказалась дальней родственницей Октая,

это ускорило процесс привыкания и притирки друг к другу. Скоро девчонки сдружились. На

Ленкиной «Хонде» мотались по Стамбулу, подбирая места съемок, антураж и массовку, отбирали

заявки, общались с трезвонившими менеджерами популярных дискотек.

На исходе месяца на ее банковскую карточку поступила сумма, на которую можно было

позволить себе многое. Окрыленная, поехала в праздничный и яркий «Ак-Меркез», набитый

бутиками с фирменными вещами супермаркет, хотелось порадовать себя чем-нибудь «от

Версаче», «от Мочино». Примеряла долго, с удовлетворением заметила, что продавщицы

узнавали, шептались между собой: «Фисташечка, ведущая «Топ-тен»!» Подобострастно

подносили коробки с «эксклюзивом». Хотелось скупить все! Но после второй потраченной

тысячи сдержалась, сказала себе: «Поскромнее, денежки свои, не подарочные!»

Спустилась, сверкая фирменными пакетами, в уютное бистро торгового центра, заказала

фруктовый десерт, задумалась. В самый раз пришла шальная идея: а что если выкупить у Октая

долю акций нового канала? Вот было бы здорово! Хотя...

Заехала к нему в офис на Этилере. Октай обрадовался, провел ее, отечески опекая за

плечики, в свой кабинет, распорядился принести чая со сладостями. Не знала, с чего начать.

Октай первый заговорил о деле:

– У нашего «Топ-тен» отличные рейтинги. Ты молодчина, все мужчины по обе стороны

пролива сохнут по Фисташечке. Рекламные агентства с ума сходят! Масса предложений, такие

толстосумы Стамбульские хотят поучаствовать – не поверишь! – радостно потирал руки. – Вот

что значит прайм-тайм!

– Есть небольшие накопления, готова оплатить небольшой пакет акций, – осторожно

вставила она.

– Да-да, тебе не мешало бы вложить деньги в свой же проект! Так нам с Тариком будет

спокойнее, и ты никуда не денешься от нас.

Удивлялась: к месту завел разговор. Как догадался?

Ольдунер продолжил свой спич:

– Не знаю почему, но всегда был в тебе уверен. И рад, что не ошибся. Небольшой пакет

акций канала подарить не могу – это бизнес, но со своих гонораров рассчитаешься. В тему

пообщался с мистером Донгреем. – Он подтолкнул мизинцем к ней по столешнице испещренные

цифрами бумаги. – В его банке депозит на твое имя. Довольно крупный. Банк задолжал

проценты за несколько лет. Говорит, искали тебя долго, я удивлен: не знаю ничего из твоего

прошлого.

– От Виктора... – прошептала уверенно. – На Тарханкуте тогда говорил что-то про счета.

Неужели всплыла любовь через годы добром?

– Теперь об акциях. Изучи контракт. Звать для оформления нотариуса?..

Ленка ликовала! Ощущение владелицы пусть маленькой, но своей части отлично идущего

медиабизнеса окрыляло, ох как прибавляло внутренней уверенности. Очень кстати проценты по

депозиту. Додумалась, решилась продать бабушкино наследство – старенькую шляпную

мастерскую в Каракое. Верила в себя, подкрепленная благородной семейной и человеческой

памятью, и ничему уже не удивлялась. Просто махала крылышками Хелена-Аргимпаса и

созидала, партнерам и себе во благо.

– Знакомьтесь, региональный представитель журнала «Плейбой» – «Плейбей», – Тарик

легким хлопком ладони по плечу представил ей заджинсованного старичка. – Предлагает

фотосессию для мартовского номера. А статью напишешь ты, Хелен Фистикли, новое лицо

молодежного канала. Мужчины просят!

Стушевалась, покраснела, но набралась смелости и сострила:

– Плейбей, плейбей… Это для «беев» – хозяев стамбульской жизни? Все хотят увидеть

Фисташку без скорлупки?

– Фисташка без скорлупки? Супер! Гениальная идея для подзаголовка! – схватился сразу

представитель. – Небольшая фотосессия ню.

– Не знаю, – задумалась. Опять только тело? Не будет ли это напоминать о печальном

прошлом наложницы? Где подвох? Но сама мысль поучаствовать в фотосессии знаменитого на

весь мир журнала уже заводила. Неужели Жень-Шень оказался прав? «Плейбой», «Плейбой»,

тьфу, «Плейбей» так «Плейбей», когда-то мечта и фишка гарнизонной молодежи!

– Для наших рейтингов это не помешало бы, – уговаривал ее Тарик, – хотя решение за

тобой. Просто подумал, было бы логичным, если популярная ведущая молодежного телеканала

станет «Мисс март». Тем более, что все это не бесплатно. Я просмотрел контракт – все в

порядке. Подумай день-два, максимум три…

С кем посоветоваться, с Одиссеем? Но он, как на зло, пропал по своим тайным делам и

заботам. Решилась – в конце концов сама себе хозяйка!

Работали неделю в большой фотостудии. Стеснялась оголяться, но потом поняла, что и это

искусство – быть красивой, зовущей, загадочной, даже в неглиже. Вспомнила, как позировала

прапорщику Жень-Шеню, в далекой гарнизонной юности. Нелегкое оказалось дело. Но в разгар

съемки включился творческий момент, появился азарт, и крылышки за спиной затрепетали в

предвкушении успеха. Импровизировала, как в юные годы, в кошачьей маске, повязанная

красным, похожим на пионерский, галстуком, грациозно прикрывая интимные места. Пошли

выездные сессии, на фоне стамбульских дворцов, в бассейне президентского отеля, в султанском

интерьере.

Разглядывала глянцевый, пахнущий типографией номер. «Супер-сессия, Мисс март, Хелен

Фистикли без скорлупки!», – прочитала на обложке поверх своей фотографии. – Вот какая я! —

удивлялась, восхищалась, мысленно сравнивая с отцовским экземпляром затертого «Плейбоя». А

теперь сама на обложке, манящая, загадочная, роскошная «одалиска», гурия неведомого мира!