Текст книги "Звездный бумеранг"

Автор книги: Сергей Волгин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава седьмая РАССКАЗ О ТЮТИ И КОРАБЛЕ

Помощь пришла вовремя. Ошеломленные перегрузкой, астронавты несколько минут лежали без сознания, пока вторая космическая скорость не стала постоянной. Атомарный двигатель, получив дополнительную порцию горючего, оказался в состоянии оторвать корабль от планеты и повести его по заданной трассе.

Придя в себя, астронавты прежде всего удостоверились, что зайчик на месте, и только потом, взглянув друг на друга, улыбнулись усталой счастливой улыбкой. Пео порывисто обнял Баили, который проговорил капризно: "Ну, ну!" – но не стал сопротивляться и в свою очередь пожал руку коллеге.

– Надо разбудить мальчиков, – сказал Баили.

Пео включил экран внутренней связи. Розовый луч обошел ребят, и они стали сонно потягиваться. Луч погас, когда Володя открыл глаза.

– Здорово я поспал! – проговорил Володя, вытирая лицо ладонью. – И вспотел, будто после бани.

В каюту вошел Пео в накинутом на голову капюшоне: он все еще опасался близости земных людей.

– Ну и сон я видел: вроде мы были на рыбалке и поймали такую рыбу, что не могли вытащить, – сказал Володя.

– И я такой же сон видел, – удивился совпадению Агзам. – Мы к себе тянем, а рыба нас в воду тащит…

Улыбаясь, Пео сел в кресло, обнял Володю. Движения у него были плавными, прикоснулся он ласково. Кожа и руки астронавта были нежными, как у ребенка, но под тонкой эластичной материей сжимались крепкие, как сучки, мышцы.

– У вас, дорогие мои мальчики, конечно, наготове тысячи вопросов ко мне, заговорил весело Пео, откидываясь на спинку кресла. – Кое-какие из них я предполагаю. Например, что представляют из себя наши маленькие роботы. Так?

– Куклы? Расскажите о них! – Агзам от нетерпения даже привскочил.

– Ну что ж, слушайте. Собственно, зачатки таких механизмов есть уже и у вас, на Земле. Недавно я слышал по радио рассказ о Брюссельской выставке. Там была представлена механическая рука, которая приходила в движение от одной мысли человека. Правда, этой руке передавались только мышечные биотоки, да и те по проводу, но все же эти биотоки возникали у человека при определенной мысли и передавались механической руке. Наши роботы гораздо совершеннее. В корпусе их и в "черепе" установлены такие приборы, которые могут воспринимать биотоки, возникающие в мозгу человека на определенном расстоянии и без проводов. Мы можем командовать этими роботами в довольно большом отдалении. Правда, для того, чтобы человек смог подавать команды, а роботы их принимать, приборы роботов должны быть настроены именно на этого человека. Наши исследования показали, что биотоки, возникающие у людей, неодинаковы, они разнятся по силе и по характеру колебаний. Понятно вам это, мои дорогие мальчики?

Пео погладил голову Володи.

– Почти понятно, – сказал Володя. – Я читал о Брюссельской выставке. Но для того, чтобы улавливать очень слабые токи, возникающие у человека, нужны чувствительные приборы…

– А мне непонятно, – сознался Агзам. – Значит, у человека в голове тоже есть электрический ток?

– Есть, мой мальчик, – засмеялся Пео. – Вся природа насыщена огромным количеством разных видов энергии. Электричество возникает повсюду в результате всевозможных механических и химических воздействий. А чувствительные приборы, улавливающие слабые биотоки, мы создали на основе молекулярных усилителей. Такие усилители есть уже и на Земле, но они еще мало разработаны.

– Настройте на меня хоть одну куклу, – попросил Володя.

– Обязательно, когда прилетим на нашу планету.

– Расскажите о корабле.

– Что вам рассказать? – задумался Пео и, как земной человек, потер висок. Этот корабль – не звездолет. Он, так сказать, подсобный. Дальность полета его незначительная, он приспособлен для спуска на планеты. Движется он с помощью трех моторов: атомно-реактивного, атомарного и антигравитационной системы, использование которой у нас разработано еще слабо. Тот или иной двигатель мы включаем по мере необходимости.

– Но ведь атомный мотор испускает вредные лучи, – заметил Володя, опять не сумев сдержаться.

– Правильно, для жителей Земли они вредны. Вы еще не научились бороться с лучевой болезнью, а мы, люди планеты Уам, не страдаем этой болезнью, мы нашли способ вызывать иммунитет. Мотор работает по известному вам, правда только теоретически, принципу управляемой реакции цепных превращений. Если выразиться по-вашему, то мы производим огромное количество очень маленьких водородных бомб, и сила этих взрывов толкает корабль вперед. Мы умеем делать реакторы маленькие, иногда умещающиеся в спичечной коробке. Атомарный двигатель – он работает сейчас – может действовать только в определенных высоких слоях атмосферы, там, где очень сильна ионизация. Ионизированный газ, возвращаясь в свое первоначальное состояние, выделяет много энергии, вот мы ее и используем. Чтобы ускорить, усилить это превращение, мы применяем различные катализаторы. По своей конструкции двигатель очень прост. Топливом для него служит атомарный газ.

Что это такое? Вокруг планет, где есть атмосфера, излучения солнца, звезд, космических лучей и метеориты, ионизируют газы – отрывают от атомов по одному или несколько электронов, а также расщепляют молекулы газов на атомы – диссоциируют их. И вот, скажем, ионизированный кислород втекает в заборное отверстие широкого сечения, затем отверстие сужается, и газ уплотняется. В этом месте – рабочем пространстве – вспрыскивается катализатор, в струе газа происходит рекомбинация: диссоциированный газ почти мгновенно превращается в молекулярный, выделяя при этом большое количество энергии. Сильно нагретый и расширившийся газ устремляется по постепенно расширяющемуся каналу сопла. Скорость течения его увеличивается во много раз, отчего и создается реактивная тяга.

– А у нас тоже есть проект такого двигателя! – воскликнул Володя. – Я читал статью. Где только эта статья была напечатана, забыл.

– Очень хорошо, – похвалил Пео и продолжал: – Я рассказываю вам, мои мальчики, не очень верно, так как ваши названия и определения не совсем точны для нашей техники, но другие термины я применять боюсь: вы ничего не поймете. Теперь об антигравитационной системе. Как я уже сказал, мы ее еще плохо разработали. Она действует у нас пока только на небольшом расстоянии от планет. Под днищем корабля мы создаем этакий электромагнитный фильтр, специальные установки испускают особые лучи, которые противостоят гравитационным силам – силам притяжения. Вот так. Ну, о чем же еще вам рассказать? – Пео посмотрел в потолок и поморщил нос. – Да, вот еще. Наш корабль сделан из такого материала, который с точки зрения землян имеет весьма незначительный вес, но сломать его почти невозможно.

– В общем понятно, – сказал, хмуря брови и оттирая пальцем на коленке грязное пятно, Володя. – Объясните нам, пожалуйста, еще, почему не виден корабль.

– Это простая шутка нашего уважаемого Баили. Почему мы видим предметы? На сетчатке наших глаз проецируется изображение предмета с помощью световых лучей. Так? Вы это изучали в школе. Баили предложил покрасить корабль такой краской, которая частью поглощает свет, частью рассеивает, и поэтому на сетчатке наших глаз получается расплывчатое изображение. И мы видим только яйцевидное облачко, а не корабль, Сделано это было, конечно, еще и во избежание непредвиденных неприятностей.

– А почему пропадали кукла и кровать?

– По той же причине. Наши тюти закутывали себя и покрывали кровать материалом, выкрашенным той же краской.

– Понятно, – не особенно уверенно сказал Володя и воскликнул:– Значит, у вас есть человек-невидимка?

– Не совсем так, – засмеялся Пео, – облачко все же видно, а если смотреть в прибор, то краска вообще не действует.

– А почему вы так хорошо говорите по-русски? – с подозрением спросил Агзам. Почемучка на этот раз был удивительно молчалив. Ему все еще не верилось, что перед ним житель другой планеты, ему казалось, что с ним кто-то сыграл шутку.

– О, это длинная история, – развел руками Пео, словно показывая, какая это история. Он некоторое время смотрел на дверь, за которой сидел Баили, и о чем-то сосредоточенно думал. И вдруг ребята почувствовали, что труднее становится дышать, не хватает воздуха.

"Может быть, испортились приборы, не подают кислород? – старался догадаться Володя, тоже посматривая на дверь отсека управления. – А если?.. – Вдруг у него мелькнула страшная мысль, – а если они хотят нас задушить?.. Сам-то он в комбинезоне…" Но Володя не успел как следует испугаться. Пео вздохнул и посмотрел на ребят с прищуром.

– Милые мальчики, вам тяжело? – спросил он соболезнующе. – Потерпите, дорогие. Мы с Баили решили специально создать такую разрежённую атмосферу, чтобы вы постепенно привыкали к более жидкому воздуху планеты Уам.

Нехорошо будет, если вам придется ходить в шлемах. Потерпите немного, я уверен, вы привыкнете. В полете все равно делать нечего, ходить необязательно, и вообще я вам советую первое время двигаться поменьше.

– Ничего, – проговорил уже отдышавшийся Володя, – как-нибудь выдержим.

– Конечно, – подтвердил и Агзам. – Но вы не ответили на наш вопрос.

– Да, да, – оживился Пео. – Но вначале я введу вас в общий курс дела. Я говорю с вами на том деревянном языке, на котором часто слушал радиопередачи. У нас так не говорят. Но по-другому я еще не умею, хотя знаю и уже полюбил ваших поэтов: Пушкина, Маяковского. Так вот, примерно сто лет назад на нашей планете Уам существовал почти такой же общественный строй, какой сейчас на Земле. Материя стремится к гармонии, стремятся к гармонии и общества творящих существ вселенной. Возможно, совпадение внешнего облика и основных исторических этапов общественного развития разумных существ наших планет совершенно случайное, но мне кажется, просторы космоса необъятны, миры неисчислимы, и такому совпадению не следует удивляться. Будем считать, что нам повезло. Были и у нас капиталисты, только назывались они по-другому, – вуали, так же вспыхивали кровопролитные войны. И вот – таковы законы истории – власть была взята народом, и мы десятки лет строим жизнь с одинаковыми правами для всех людей.

После того, как вся власть перешла к народу, конечно, прекратились войны, вся техника была двинута на удовлетворение культурных и бытовых нужд и получила невиданный размах.

Лет тридцать назад (по земному исчислению) с помощью очень чувствительных молекулярных приборов мы начали слушать радиопередачи с вашей планеты и еще одной планеты, которая находится от нас гораздо дальше. Нам удалось создать переводные машины, и мы изучили основные языки народов Земли. Я постарался основательнее изучить русский язык, так как считаю общественную формацию Советского Союза более близкой к общественной формации нашего народа. Мы продолжали прием радиопередач и во время межзвездного перелета. К сожалению, мы не могли определить точно направление полета – слабые радиоизлучения очень ненадежные маяки, – и поэтому мы отклонились далеко в сторону. Запас горючего материала на нашем звездолете ограниченный, и мы не можем задерживаться на вашей планете.

Жаль, но ничего не поделаешь. Будем надеяться, что следующий полет будет благополучнее. Мы делали попытки послать Земле радиограммы с нашей планеты, но ваши станции не приняли их. Полагаем, что ваши станции обладают очень небольшой чувствительностью, а через атмосферу пробиваются весьма слабые радиолучи. Спутники же ваши пока не приспособлены к приему радиосигналов из космоса. – Пео весело оглядел ребят и вскинул руку. – И мы с Баили горды тем, что первыми осуществили связь с собратьями, и ваш прилет, дорогие мальчики, будет лучшим доказательством, что мы были на вашей интересной планете. Нам придется испытать много прекрасных минут, когда мы прилетим на нашу планету Уам. Уверяю вас, мои мальчики, все условия для полета вам будут созданы, и вы не пожалеете о том, что совершите такую невиданную межпланетную прогулку. Скоро, очень скоро мы наладим регулярное сообщение между нашими планетами.

Пео улыбнулся и замолчал.

Глава восьмая ЗВЕЗДОЛЕТ

Ребята сидели одни. Володя смотрел в иллюминатор и то и дело подталкивал локтем Агзама. Земля прилипла к бархатному небу огромным серебряным кругом, и трудно было теперь поверить, что на этом круге живут люди, что там есть реки и океаны, леса и горы, села и города.

По очереди поглядев на родную Землю, ребята вдвоем уселись в одно кресло и притихли. Тревожно сжималось сердце и от тоски по родному дому, и от восторга – они первые межпланетные путешественники из всех жителей Земли! В иллюминатор не видно было солнца, оно плавало по другую сторону корабля и, может быть, именно поэтому им стало особенно грустно. Школа, товарищи, мама, папа – какое все это сейчас близкое и какое далекое! И нет ничего на свете желанней и нет ничего более невыполнимого, чем очутиться сейчас дома. Там удочки стоят у стенки… И Володины брюки лежат под подушкой…

Володя ладонью провел по глазам и снова приник к иллюминатору. На серебряный круг стала наплывать синяя тень, она двигалась быстро, неотвратимо. Тень на мгновенье приняла форму двух соединенных трубой огромных конусов и расплылась.

– Агзам, посмотри! – закричал Володя.

Прильнув к иллюминатору, Агзам спросил, хватая товарища за руку:

– Что это?

– Не знаю, – растерянно ответил Володя. – Надо спросить Пео.

Но Пео уже сам входил в каюту, за ним два тюти тащили тяжелые скафандры.

– Ну, дорогие ребятки, – сказал он с задором, – переходим на звездолет. Надевайте поскорее костюмы, придется пройти небольшой путь, этакий космический переулок…

Одевались молча. Ребята уже догадались, в чем дело, и не задавали вопросов. Им помогали тюти, да так ловко, словно они были живыми существами.

Пео вышел из каюты, но вскоре вернулся. Он был тоже в скафандре.

– Мы готовы, уважаемый Баили, – сказал он.

И несмотря на то что на головах ребят были непроницаемые колпаки, они услышали голос Пео так, как если бы стояли без костюмов.

– Можете выходить, – отозвался Баили.

Тюти шагали впереди, чуть вразвалку и в ногу, как солдаты.

Задержались в тесном коридоре, пока выкачивался воздух, миновали дверь и очутились на ровной, залитой розовым светом площадке. Нестерпимо яркое солнце полыхало бушующим пламенем на черном с багровыми отблесками небе и, наверное, его жгучий свет попортил бы глаза, если бы не защитные стекла скафандров. Вокруг площадки вилась решетчатая изгородь, серебристо поблескивали полукруглые башни.

Пео, зная любопытство ребят, объяснил, что они ступили на магнитную площадку звездолета, которая служит для приема корабля. Под полыхающими лучами солнца звездолет казался серебряным, вперед и назад, насколько хватал глаз, уходили острия конусов. Наши путешественники находились на основании одного из конусов.

Тюти шли уверенно, направляясь к одной из башен. Володя и Агзам не отставали ни на шаг, они даже и не почувствовали, что находятся между Солнцем и Землей в безвоздушном пространстве, где можно броситься в любую сторону и никуда не улететь, повиснуть вниз головой и чувствовать себя прекрасно, хотя и непривычно.

– Смотри, Агзам, – сказал Володя и подпрыгнул. Ему очень захотелось испытать закон тяготения именно здесь, в просторах космоса, а не в тесном отсеке звездолета: ведь другого случая могло и не представиться.

Когда Агзам обернулся, Володя, растопырив руки, уже висел над его головой.

– И я… – собрался было подпрыгнуть и Агзам, но в шлеме раздался сердитый голос Баили:

– Мальчики, не надо баловаться!

Володя почувствовал, что его кто-то тянет за ногу. Он был привязан тонкой, но крепкой нитью, за которую и тянул его Пео. Агзам заразительно засмеялся, подставляя руки, чтобы поймать товарища.

– Эх и здорово! – похвалился Володя.

– У меня нет желания ловить вас где-то в мировом пространстве, поэтому прошу вести себя спокойнее, – бурчал Баили. А Пео с улыбкой поглядывал на ребят и ничего не говорил.

Они вошли в открывшийся перед ними люк и очутились в узком отсеке с гладкими блестящими стенами и светящимся потолком – таком же дезинфекционном отделении, какое было на корабле. После знакомой уже процедуры вслед за тюти они направились по длинному хорошо освещенному коридору. Вошли в одну из многочисленных дверей, таких массивных, что на Земле их можно было сдвинуть только краном.

В глубине большого зала, сплошь обитого коврами верблюжьего цвета, за овальным столом сидел старик со взъерошенными совершенно белыми волосами.

Вокруг стола – мягкие кресла. Свет зеленоватый, сумеречный.

Старик поднялся, вышел из-за стола и тяжело пошел навстречу прибывшим, чуть припадая на правую ногу. На нем была такая же блестящая и мягкая шелковистая одежда, как на Пео и Баили. Он что-то пропел на своем языке хрипловатым голосом, подошел к Пео, успевшему уже сбросить с головы капюшон, и обнял его. Поздоровавшись таким же образом и с Баили, старик подошел к мальчикам и принялся их пристально рассматривать холодными, утопленными в глубоких глазницах стального цвета главами. Сухой, изучающий взгляд его смутил ребят.

– Здрасьтье, мальчьики! – поздоровался он, плохо выговаривая русские слова.

– Здравствуйте! – нерешительно ответили ребята.

– Как вьи себья чувстьвуетье?

– Хорошо, – ответил Володя. Агзам промолчал. Ему старик не понравился: в пепельных глазах старца таился холод, хотя он и улыбался и говорил нежным голосом.

– Ты не особенно доверяйся этому деду, – сказал Агзам Володе по-узбекски. У него глаза, как у шакала.

– Ладно, – отмахнулся Володя. – Посмотрим.

Пео восторженно захлопал резиновыми рукавицами и пропел:

– Мальчики – хитрецы, они знают другой язык. Это превосходно!

Лицо Баили было непроницаемо, а старец вдруг нахмурился и пошел к столу, бросив на ходу сердитое слово, от которого и Пео перестал улыбаться.

В зал вошла женщина, как показалось ребятам, молодая: она была тонкая в талии, с миловидным девичьим лицом, но когда она приблизилась, они заметили на голове ее пряди седых волос. Женщина была красиво и изящно одета. Мальчики с интересом разглядывали плетенные из какой-то искрящейся кожи миниатюрные туфельки, словно осыпанное бисером ярко-голубое платье, мягко облегавшее стройную фигуру женщины. Оголенные руки и шея ее были покрыты легким загаром. Но большие голубые глаза смотрели пронзительно, они походили на холодные льдинки. А на ее красивом лице, чистом, румяном, словно лежала маска, – никакого движения, никакого чувства.

Мужчины поклонились женщине, и старец что-то сказал ей. Женщина кивнула головой, подошла к ребятам. Видно, по ее приказанию тюти сбросили с ребят скдфандры, и она бесцеремонно ощупала и осмотрела вначале Володю, потом Агзама. Движения рук ее были плавными, прикасалась она нежно, и поэтому Агзам сказал Володе:

– Она ласковая.

– Ты обожди радоваться, – теперь предупредил Володя.

Пео опять восторженно засмеялся, на этот раз и губы Баили тронула улыбка, только старец сидел за столом насупившийся, неприступный.

Ребят отвели в хорошо обставленный отдельный отсек. "Здесь, как в сказке", – определил Володя, когда увидел роскошные покрывала на плоских кроватях, стол и два стула, сделанные из какого-то прозрачного материала.

Стены разрисованы необычно: ребятам показалось, что они вышли на опушку леса, по одну сторону которого раскинулась светло-зеленая долина, по другую – что-то оранжево-синее, не то море, не то озеро. Впечатление было настолько сильное, что ребята подошли к стенкам и пощупали их руками, вполне резонно считая, что спать на роскошных кропатях на опушке леса не совсем удобно. Но стены были настоящие и гладкие, как стекло. И хотя ребята довольно тщательно обследовали свое жилище, они не заметили нескольких крохотных отверстий в стенах, сквозь которые особые аппараты запечатлевали на лентах каждое их движение, а другие аппараты записывали их разговоры и даже биение сердца…

Глава девятая СОВЕТ ЗВЕЗДОЛЕТА

Они сидели в том же зале, в который сразу попали ребята, когда очутились на звездолете. Старец по-прежнему горбился за столом, Пео, Баили и женщина, которую звали Киу, расположились вокруг в уютных глубоких креслах. Зал был погружен в полумрак, только стол хорошо освещался, но так, что старец все время находился в тени.

Говорил старец, говорил отрывисто, с нескрываемым раздражением. Но сидел он неподвижно. Изредка шевелились длинные пальцы рук на столе.

– Изучение живых существ, мыслящих или немыслящих, населяющих другие планеты, входит в наши научные планы необходимой и первоочередной составной частью. Мы достигли мечты многих поколений, мы открыли собратьев, но это не значит, что надо сломя голову бросаться в их объятья, рискуя, без предварительного строго научного обоснования этих связей, не только своей жизнью, но и существованием нашего общества. Отмена каких-либо сторон познания может быть произведена только Председателем.

Предполагаемая идентичность биогеосферы планеты Земля и нашей планеты не исключает глубокого изучения всех имеющихся у нас живых существ, наоборот, обязывает нас, не теряя времени, взяться за работу. Закон великого Сиа – легче остановить время, труднее возвратить – вошел в силу при первом взгляде на земные существа. С потерей времени могут измениться живые существа, особенно в условиях межзвездного перелета. Поэтому мы должны не медля приступить к опытам всеми доступными нам здесь средствами. Изучение внешних проявлений этих людей уже началось – их поведения, интересов, речи. Предстоят рентгеноскопия, телескопия, луческопия, исследование крови, давление ее, дыхательных органов попутно с пробами воздуха, предстоит начать исследование химического и биологического состава.

Расшифровывать записи запоминающих машин. Прошу.

Пео вдруг подскочил, вытянул руки, но тут же сел и зажал руками голову. Так он сидел несколько секунд, не произнося ни слова. Потом выпрямился и уцепился за подлокотники, словно собирался вскочить.

– Нет! – сказал он резко. Обвел взглядом присутствующих и заговорил быстро, горячо: – Повторяю – нет! Я не могу согласиться с подобным подходом к оценке возникших обстоятельств. Созданные колоннады вычислений иногда рассыпаются в прах при соприкосновении с новой загадкой.

Баили и женщина смотрели на него с удивлением. Старец рассматривал свои руки.

– Составленные нами планы тоже рухнули. Мы рассчитывали на интеллектуальный контакт, обмен информацией, и только наша вина, что этого мы не достигли, – продолжал Пео, весь напрягаясь, отводя взгляд от старцаУ нас на звездолете существа, подобные нам. К тому же дети. Я к ним уже привязался, мы не бросили их, когда нам с Баили угрожала смертельная опасность… Мы можем их изучать только так, как изучаем себя. Только в этих пределах… В этих пределах!..

– Не горячитесь, – тихо, но твердо сказал старец, и Пео послушно умолк. – Во-первых, я надеюсь, вам немало известно о приспособляемости организмов и о том, что стерилизация воздуха – мера необходимая, но недостаточная– Маоа развел ладони, помолчал, словно хотел, чтобы слушатели почувствовали сильнее его иронию. – Всякий организм содержит в своей крови и даже в клетках тела определенное количество микробов, способных быстро размножаться при благоприятных условиях. Во-вторых, ваши дети – пусть вам это будет неприятно – могут и не выдержать длительного полета… И еще, повторяю, они могут измениться, и мы получим неполные данные, чем затрудним следующий наш полет. Вы это учитываете, уважаемый Пео?

– Стерилизация произведена облучением, уважаемый Маоа, – вставил Баили. – Воздух очищался непрерывно и подвергался анализу кибернетической машиной. Медиоглаз пока ничего не известного не обнаружил ни в атмосфере, ни в организмах.

– Мы должны их сохранить. Я дал слово! – опять воскликнул Пео. – На них распространяются наши человеческие законы…

– А вы, Киу? – старец лениво повернул голову к женщине.

Киу отбросила рукой волосы со лба и заговорила нараспев, будто читала стихи, ласковым воркующим голосом. Все – и мелькание отблесков в прозрачных голубых глазах, и легкий румянец на щеках, и мгновенная смена мечтательности, суровости, упорства – все в ней скорее говорило о таланте актрисы, чем о женщине-ученой, осмелившейся лететь в неведомое пространство. Легкость движений, красивые гармоничные очертания ее фигуры приковывали к ней взгляды астронавтов. И даже застывшие давно глаза старца потеплели, по ним проплыло облачко стариковской нежности.

– Еще в раннем детстве я мечтала о далеких мирах, мечтала до слез, до сковывающего душу страха. А и девичестве, в пору любви и лирических желаний, поставила себе цель: разгадывать загадки вселенной. Сколько бессонных ночей провела я, глядя в бездонное небо, сколько раз я встречала пламенеющую по утрам зарю воспаленными глазами… Где-то там, в бесконечном океане вселенной, скрывались мириады загадочных миров – таких ли, как наш, или других, живых или мертвых… Всю силу души отдала я благородной науке. И вот моя мечта осуществилась, труды наши вознаграждены сторицей – мы нашли планету, биологическое развитие которой находится на весьма высокой ступени, на пути к совершенству и гармонии. Да, мы нашли собратьев, и тем более ответствен момент сейчас, мы должны изучить досконально флору и фауну далекой планеты, чтобы не погубить ни их, ни нас. Кто же откажется от этого, когда у нас в руках величайшая драгоценность мироздания! Может быть, уважаемый Пео не увлечен? Может быть, ему не интересно? Не верю.

– У человека кроме мозга есть и сердце! – выкрикнул Пео.

– А всегда ли надо руководствоваться чувствами привязанности в научной работе? Наука требует жертв во имя спасения человечества. Да мне кажется, не так уж все страшно, как предстаиляет уважаемый Пео.

Биологическая основа этих людей чрезвычайно сходна с нашей, поэтому я надеюсь на благополучный исход опытов. Конечно, стерилизация и еще раз стерилизация – вот доминирующий закон. Но начать анализы, измерения, записи необходимо немедленно. Я также надеюсь, что они без эксцессов перенесут и луческопию… – Киу помедлила, пристально глядя на старца. – Мне бы очень хотелось, – не особенно уверенно продолжала она, – чтобы вы, уважаемый Маоа, разрешили попробовать биорадиоскоп новой конструкции.

Другого такого подходящего случая может не быть…

– Уважаемый Баили, всему есть предел! Скажите хоть вы!.. – закричал Пео, вскакивая.

– Не волнуйтесь, пожалуйста, – с неудовольствием, еле заметным в голосе, проговорил Баили и повернулся к Киу. – Я не биолог, не знаю, какое влияние окажут ваши эксперименты на мальчиков, мне ясно одно: их надо сохранить по законам человеколюбия, гуманности и даже с научной точки зрения.

– Так разрешите мне хоть поговорить с ними! – безнадежно взмахнул рукой Пео. – Они – существа разумные, конечно, подвергались медицинскому обследованию. Ведь травма может случиться и от незнакомых манипуляций…

Старец приподнял брови, и Пео опять замолчал, медленно опустился в кресло.

– Напрасно, уважаемый Пео, так бурно реагируете. Мы еще ничего не решили, как видите, идет нормальное обсуждение. Я надеюсь, никто не станет отрицать, что с мальчиками надо поговорить, расспросить их, предупредить, может быть. Поручаю это вам вместе с Киу. Будем рассуждать логически.

Можем ли мы взять для анализа у них немного крови и тела? По известным вам сообщениям, на планете Земля не так давно произошла кровопролитная война, там действовали так называемые госпитали, где залечивали раны. Из этого вывод: и люди Земли теряли кровь и даже отдельные части тела и все же вылечивались. Я думаю, что у нас не менее действенные средства излечения, тем более, что, как заявляет наш прекрасный биофизик, биологическая основа людей Земли и наша весьма сходны. Что касается луческопии и опробования биорадиоскопа, то этот вопрос мы можем решить на следующем совете, когда у нас уже будут кое-какие сведения о наших гостях, полученные из лаборатории. И третье. Есть опасность: мы не сможем привести в нормальное состояние взрослого земного человека. Психические заболевания такого рода, как вы знаете, почти не поддаются излечению. Мы еще не научились восстанавливать пораженные нервные центры. И если мы переведем этого земного человека из инертного состояния в сонное, а мы знаем, в этом состоянии мозговые клетки живут, хотя импульсы их весьма замедленны, то не лучше ли опробовать биорадиоскоп на этом взрослом человеке Земли? Но и этот вопрос мы сможем решить позднее, когда сумеем опереться на данные лаборатории. Не так ли?

– Благодарю вас, я не возражаю, – сказала Киу. – Но разрешите мне сказать еще несколько слов для того, чтобы наш уважаемый Пео меня правильно понял. Мы множеством невидимых пут связаны с окружающим пас миром. Эти связи, как я полагаю, сильны и у людей Земли. Эти связи создавались путем эволюции миллионы лет. Они удивительно целесообразны и гармоничны. Если возникают отклонения, природа выправляет их, восстанавливает на новом этапе в соответствии с изменившимися условиями.

Мириады микроорганизмов поддерживают и развивают эти связи. Порвите одну из них, изымите из круговорота несколько видов бактерий – и последствия предсказать трудно. Микроорганизмы живут в пище, в атмосфере. Мы же людей Земли поместили сейчас в стерильные условия космоса, везем их на нашу планету, где условия могут быть для них совершенно неподходящими. Мне не хотелось вызывать у вас пессимистические настроения, но надо смотреть правде в глаза. Если мы не узнаем, не изучим эти связи немедленно, то наши люди Земли все погибнут… Как видите, уважаемые Пео и Баили, вы нас поставили в очень затруднительное положение еще и тем, что выбросили из корабля все пищевые продукты, и моя работа усложнилась…

– Ладно, – вздохнул Пео.