Текст книги "Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ)"
Автор книги: Сергей Соколов
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 30 страниц)
Не могли и не отправили. Как раз когда Амадин подумал об этом, сверху-сбоку промелькнули стремительные серо-синие тени, но ксаль-риумец был настороже. Резкий маневр, от которого на секунду помутилось в глазах, спас ему жизнь, вражеские истребители проскочили мимо, и выпущенные ими пули пронизали лишь воздух. Самолетов было четыре, и Амадин с удивлением понял, что это не «Раймеи». Столь узнаваемого неубирающегося шасси, из-за которого к старичкам-истребителям прилипло оскорбительное прозвище, не было. Тупые носы давали понять, что и на этих машинах, как на «Раймеях», стоит двигатель воздушного охлаждения, но очертания самолетов были намного более изящными и опасными, что лишь подчеркивали хищно изогнутые крылья. Агинаррийцы промчались очень близко к «Сейкеру» Ролана – в какой-то момент лейтенант мог даже различить черты лица пилота в кабине ближайшего – и вновь ушли на высоту.
«Пармикул, это еще что?» – на мгновение растерянность вытеснила все прочие чувства. Амадин Ролан ничего не знал о том, что агинаррийцы приняли на вооружение новый истребитель. Хотя, чему удивляться: что «Раскоряки» давно пора списывать на заслуженный отдых, северянам было яснее, чем кому-либо. Но прямо сейчас для Амадина и прочих ксаль-риумских пилотов это означало одно: им предстоит сражаться с противником, от которого неясно, чего ожидать.
За первой атакой последовали новые. У агинаррийцев было много истребителей, воздушное прикрытие ударного отряда оказалось подстать ему самому, и атаковали они решительно. Мгновенно воцарилась неразбериха, попытка ксаль-риумцев пробиться к бомбардировщикам провалилась. Большая часть южан увязла в боях с вражескими самолетами. Амадин слышал голоса в наушниках: приказы, просьбы, ругать.
– «Сфирани», собраться!..
– «Сфирани-3», атакую, прикройте!
– Где эти гребаные геаларцы?
– «Спата-7», у меня северянин на хвосте. Нужно… – голос прервался внезапно и жутко.
Ролану было не до того, чтобы прислушиваться – на него и на Кайрена наседали так же упорно, как и на прочих, и лейтенант быстро убедился, что новые самолеты северян – это тебе не «Раскоряки». Они оказались очень быстрыми и маневренными – налетали внезапно, атаковали и тут же уходили с линии огня, не напрашиваясь на ответную очередь. Почти сразу стало ясно, что приемы, показавшие свою эффективность в схватках с «Раймеями» в небе над ивиром, здесь бесполезны. На вертикальных маневрах «Сейкер» показывал абсолютное превосходство над «Раймеем» – быстрее пикировал, быстрее набирал высоту. Но эти – как бы ни называть их – напротив, сразу продемонстрировали преимущество над имперскими истребителями. Амадин уже успел уверить себя в том, что «Сейкер-марину» нет равных в целом мире, но сейчас ксаль-риумцы столкнулись с врагом, который им не уступал. Очень скоро лейтенант Ролан увидел самолет с черно-золотой полосой вокруг фюзеляжа, который, беспомощно вращаясь, летел вниз. Его правое крыло превратилось в жалкие ошметки, и клочья металла на лету отрывались от корпуса.
Амадин дал короткую очередь по агинаррийцу, пытавшемуся сесть на хвост ведущему. Промазал, но и противник отвернул в сторону, резко завалился набок и устремился вниз, уходя из-под огня. Амадин не рискнул преследовать.
– Спасибо, – поблагодарил Кайрен. – Я его не заметил.
– Угу… – пробурчал Ролан, оглядывась по сторонам. Но сориентироваться было невозможно, вокруг царила полная неразбериха. Ксаль-риумские и агинаррийские самолеты крутили в воздухе безумную карусель. Имперцы пытались прорваться к строю ударных самолетов, а истребители северян раз за разом преграждали им путь. Имея превосходство и в числе машин, и в их боевых возможностях, они эффективно противостояли соперникам, и, несмотря на все усилия, ксаль-риумцы не могли дотянуться до агинаррийских бомбардировщиков, а те продолжали полет к Фар Дана. Ситуация становилась по-настоящему угрожающей. И где же, во имя Даэмогоса, геаларцы? Они же обещали поддержку? Неужели передумали и решили предоставить союзников самим себе? Ублюдки!
Но в этот момент краем глаза Амадин заметил самолеты с черно-красно-синими полосами. Все-таки он недооценил союзников, геаларцы пришли на подмогу. Один из «Солеев» внезапно вспыхнул, прямо в полете разваливаясь на части, и Амадин ощутил раскаяние. Геаларцы сражались наравне с ксаль-риумцами, и так же погибали под пулями северян.
«Солеи» по всем показателям уступали «Сейкерам», и тем более не могли соперничать с новыми самолетами агинаррийцев, но все же их вмешательство хотя бы временно склонило чашу весов в другую сторону. Геаларцы отвлекли противника, и части ксаль-риумцев наконец-то удалось прорваться к строю бомбардировщиков. Амадин и Кайрен выжали газ до предела, настигая шеренгу «Сайто». Те не поддались панике, не бросились врассыпную. Удерживая строй, они огрызались очередями пулеметов, торчавших сзади из кабины. Это производило устращающее впечатление – могло показаться, что каждая выпущенная пули предназначена лично тебе – но Амадин Ролан не позволил страху затмить рассудок. Сблизившись с агинаррийцами, насколько это было разумно, он поймал одного в перекрестие прицела. Короткая очередь из пушки и пулеметов, вторая – и Ролан с удовлетворением увидел, как на крыле «Сайто» затанцевал огонь. Повалил дым. Похоже, попадание заклинило элерон, и пикировщик внезапно закувыркался в неуправляемом полете. Кайрен подбил еще одного, попадание снаряда разнесло плексигласовый фонарь кабины. Бомбардировщик клюнул острым носом и резко нырнул вниз; Амадин успел заметить, как от него отделались человеческая фигура. Похоже, агинаррийскому летчику повезло – он пережил попадание снаряда в кабину.
Повторить атаку ксаль-риумцы не успели. Внезапно сверху вновь появились агинаррийские истребители. Амадин увидел пару темных, почти черных силуэтов на фоне ослепительного солнечного диска. Северяне пикировали, как фалькиды, завидевшие добычу. Часто-часто мерцали желтоватые вспышки выстрелов, яркие трассеры отмечали траекторию пуль.
– Феран, берегись, над тобой! – выкрикнул Амадин, задирая нос самолета навстречу атакующим северянам. Отдача заставила «Сейкер» вздрогнуть, но ксаль-риумец на долю секунды промедлил с залпом. Истребители пронеслись мимо, атакуя напарника.
Кайрен среагировал машинально – завалил машину на крыло, ушел на крутой вираж влево. Северяне не попались, не дали сбить прицел. Все произошло мгновенно. Точно направленная очередь прошила «Сейкер» Кайрена вдоль фюзеляжа, сразу появился дым. Видимо, истребитель лишился управления, потому что вдруг развернулся и опрокинулся, подставляя под огонь бледно-голубое брюхо. Второй агинарриец не упустил такую удобную возможность и с тридцати метров всадил в беззащитный имперский самолет короткую очередь из всех стволом. Дым уступил место пламени, «Сейкер» задрожал и начал падать.
– Феран! – Амадин Ролан резко потянул на себя рукоять, выжал газ до предела, преследуя агинаррийцев, вновь уходящих на высоту. Похоже, те упустили его из вида, и это была роковая ошибка. Амадин надавил на гашетку. Пушка и оба крупнокалиберных пулемета ожили, и ксаль-риумец с кровожадной радостью увидел, как снаряды впились в фюзеляж одного из пары агинаррийцев. Попадание было удачным – всего через пару секунд подбитый самолет внезапно превратился в ослепительный факел, от которого летели клочья раскаленного металла.
«Есть!» – Амадин хотел преследовать второго северянина, но уже сказывался недостаток мощности. «Сейкер» трясся всем корпусом и едва слушался управления, рычаг в руках Ролана внезапно сделался ужасно тугим. Лейтенант понял, что еще немного – и может заглохнуть двигатель, тогда как проклятый агинарриец продолжал набирать высоту, свечой идя вверх. Выбора не осталось, и Амадину пришлось перевести самолет в пикирование, рискуя тем, что теперь уже противник, развернувшись, следом за ним устремится вниз, расстреливая ксаль-риумский истребитель с хвоста. Но ему повезло – то ли маневр Амадина застиг агинаррийца врасплох, то ли что-то отвлекло северянина.
Наконец-то Ролану удалось полностью восстановить контроль над самолетом, он выровнял курс, судорожно осматриваясь по сторонам. Всюду продолжался отчаянный бой. Ксаль-риумцы, геаларцы, агинаррийцы метались сумасшедшими тенями, расстреливая друг друга. В небе уже появились первые кляксы темно-серого дыма – рвались, разбрасывая шрапнель, зенитные снаряды. Корабли вступили в бой.
Все же, совместная атака ксаль-риумцев и геаларцев принесла кое-какой результат, истребителям удалось хоть отчасти рассеять и проредить строй вражеских бомбардировщиков. Но оставшиеся уже заходили на цели, и их все еще было слишком много.
– Феран! – позвал Амадин, но не услышал ответ. Он и не рассчитывал: было ясно, что самолет напарника сбит. Амадин надеялся, что гайонец сумел выброситься с парашютом.
Бой продолжался с не меньшим ожесточением. Уцелевшие геаларцы и ксаль-риумцы пытались защитить корабли; агинаррийские истребители непрерывно атаковали, отвлекая внимание защитников от ударных самолетов. Корабли отстреливались из всех стволов зенитной артиллерии, рискуя зацепить своих. Агинаррийские «Сайто» пикировали, сбрасывая бомбы, вооруженные торпедами «Хэйдзены» снизились, готовясь к атаке. Видя все происходящее, Амадин Ролан с леденящей ясностью осознал, что сегодня без потерь не обойдется. У «Метмера» им удалось защитить «Красотку Тар» от ивирцев, авианосец отделалася умеренными повреждениями, но здесь не Метмер, и сегодня нападают не ивирцы.
Он сел на хвост очередному «Сайто». Пикирующий бомбардировщик отстреливался из хвостового пулемета. Амадин нажал на гашетки, и оба «Темпеста» над мотором затрещали, выплевывая раскаленные зажигательные пули. Очередь зацепила вертикальный стабилизатор пикировщика, и Амадин с удовлетворением увидел, как из раскрывшегося в брюхе «Сайто» бомболюка вывалился оперенный темный цилиндр – спеша облегчить машину, агинарриец-пилот сбросил в море смертельный груз. Этот больше не опасен, и Ролан переключился на второго. «Сайто» вильнул в сторону, уходя с линии прицеливания, позади кабины вспыхивали сдвоенные пятна дульного пламени. От крыла «Сейкера» внезапно брызнул сноп искр – пули агинаррийца зацепили истребитель. Амадин ответил короткой очередью и попал, бомбардировщик задымил и ушел вбок, также скинув бомбу. Ксаль-риумец огляделся, высматривая новые цели… и в этот момент почувствовал внезапный, сильный удар. Что-то отлетело сбоку от двигателя, появился дым, и темные пятна забрызгали фонарь кабины справа. Внизу промелькнул хищный силуэт агинаррийского истребителя, развернулся и исчез из поля зрения.
Амадин отчаянно тянул рычаг на себя. Казалось, «Сейкер» слушается управления, но, взглянув на индикаторные шкалы на приборной доске, лейтенант сразу понял, что дело дрянь. Попадание пришлось в самое уязвимое место – радиатор двигателя – и похоже, что его разнесло вдребезги, судя по тому, как росла температура двигателя. Ролан грязно выругался, понимая, что для него бой окончен. Самолет уже не спасти. В отчаянии он развернулся к Фар Дана, надеясь, что, быть может, еще успеет дотянуть до острова и сесть на тамошнем аэродроме, но сам не верил, что такое возможно. По крайней мере, никто их гребаных северян не увязался за ним, но это было слабое утешение. Истребитель Ролана погибал, и лейтенант ничего не мог с этим сделать. Очень скоро стрелка датчика температуры доползла до роковой красной отметки на шкале, рядом замигал красный же огонек. А затем случилось неизбежное – перегретый двигатель «чихнул» раз, другой, третий, и вот его надсадный рев сменился внезапной, страшной тишиной. Лопасти винта дернулись последний раз и замерли.
Вновь Амадин недобрым словом помянул зловредного Пармикула. Прикинул расстояние до побережья Фар Дана. Нет, безнадежно. Не дотянуть. Значит, остается только одно. Молодой ксаль-риумец прикрыл глаза, внезапно ощутив неодолимую, давящую вину. Наверное, так мог чувствовать себя воин древней эпохи, который вынужден был добить собственного раненого коня.
– Прости… – вслух пробормотал Амадин Ролан. Почему-то в этот момент он никак не мог заставить себя видеть разницу между обреченным самолетом и умирающим живым существом.
Он с усилием сдвинул назад увесистую крышку фонаря, отстегнул ремни и толкнул от себя рычаг управления, направив самолет в волны. Напрягся и оттолкнулся, внезапно оказавшись в свободном падении и едва избежав удара о хвостовой киль «Сейкера». Проводил взглядом стремительно мчащуюся вниз машину, по-прежнему чувствуя внутри мучительную боль, стыд, унижение, ненависть. Мешанина эмоций, направленных на северян. Амадин Ролан никогда не питал к тем особой неприязни, но в этот момент искренне желал огненной смерти всем и каждому, кто был рожден на островах Агинарры. Увы, то была бессильная злоба. Амадин камнем падал вниз, и северянам не было дела до того, что думает о них сбитый ксаль-риумский пилот.
Он нащупал кольцо парашюта и с силой дернул. Мгновение страха, почти паники – вдруг не раскроется? – а затем рывок, и падение остановилось. Амадин Ролан поймал стропы и позволил себе перевести дух. По крайней мере, он жив – уже повод для радости, но почему-то радоваться не получалось.
Вися на привязи под белым шелковым куполом, Амадин Ролан медленно опускался вниз, в волны. Где-то там уже покоился его разбившийся самолет. Далеко впереди был остров Фар Дана, в стороне еще продолжался бой. Ролан слышал приглушенные звуки выстрелов и взрывов. Он поискал глазами «Красотку Тар», и внезапно увидел огромный столб дыма, поднимающийся высоко в небо. Один из кораблей горел. Сердце Амадина замерло. «Тамария»? Но, похоже, это была не «Тамария». Было слишком далеко, чтобы различить подробности, но Амадину показалось, что горит другой авианосец, «Теофарис».
Но это не принесло ему облегчения.
ГЛАВА 25
Авианосец «Мэджин». 19 Осени. Вечер.
– Капитан, вы должны немедленно уйти в лазарет, – не терпящим возражения тоном сказал медик.
Марко Брайбент пренебрежительно отмахнулся. Движение вызвало приступ боли в плече и в боку, стянутом тугой перевязкой. Одна из бомб разорвалась при ударе о палубу, и осколки достигли открытой площадки, где оставался капитан «Мэджина». Один человек был убит на месте, двоих, тяжело раненых, отнесли в корабельный госпиталь. Брайбент тоже получил свою порцию раскаленной шрапнели.
– Я лучше вас знаю, что должен делать, – огрызнулся он на санитара.
– Капитан, – проявил упорство тот, – простите, но вы не сможете сделать ничего, если изойдете кровью. Одной лишь перевязки недостаточно.
Проклятый зануда говорил правду, Марко Брайбент едва держался на ногах. Боль в раненом боку была умопомрачителной – в какие-то моменты затихала, затаившись, как хищник в засаде, чтобы при любом неосторожном движении вновь запустить в рану крючковатые, раскаленные добела когти. Капитан «Мэджина» был на грани нокаута. Как и его корабль.
Ублюдки-северяне долго не оставляли их в покое. Налет за налетом. Одномоторные палубники сменяли большие, двухмоторные «Сёкуйо» и «Тэнрио» в сопровождении тяжелых истребителей, многие из которых также несли бомбы и атаковали, как штурмовики. За пять часов непрерывных нападений «Мэджин» получил четыре попадания торпедами, десяток бомб и шесть или семь реактивных снарядов. Главная летная палуба была разворочена, передняя треть ее просто обвалилась внутрь ангара, и команда продолжала борьбу с пожарами. К облегчению Брайбента, огонь удалось удержать вдали от цистерн с авиационным бензином – самым опасным грузом на борту авианосца. «Мэджин» имел сильный крен на правый борт и дифферент на нос, и контрзатопления отсеков левого борт не помогли выправить корабль в полной мере. Машинная команда доложила о затоплении одного из четырех котельных отделений – «Мэджин» лишился четырех паровых котлов из шестнадцати. Вышла из строя одна из трех турбин. К счастью, корабль слушался руля, но вместо максимальных двадцати шести узлов выдавал всего семнадцать. Но и этому можно было только радоваться: капитан ожидал худшего. «Мэджину» повезло в том, что изначально корабль проектировался как линкор, и кое-какие «линкорные» черты в нем сохранились даже после переделки, прежде всего – серьезное бронирование бортов и палуб. Это его и спасло: получив столько ударов, корабль остался на плаву и продолжал бороться за жизнь. Он был страшно изувечен, но, как бывалый борец, отказывался сдаваться, и Марко Брайбент ощущал гордость в глубине души.
«Я непременно вытащу тебя из этой передряги, – пообещал он кораблю, словно тот был живым существом и мог услышать его мысли. – И выберусь сам. Мы еще повоюем».
«Мэджину» повезло, двум авианосцам ниалленцев – нет. Переделанные из судов невоенного назначения, они наравне с геаларским кораблем стали первой целью атаки северян, но не имели защиты «Мэджина». Не прошло и часа, как оба превратились в беспомощные развалины, которые уже невозможно было спасти. Пострадали и другие корабли: агинаррийцы не давали восточникам передышки. Геаларцы потеряли линкор, крейсера и три эсминца; еще несколько кораблей было серьезно повреждено. С флагманского «Редутэля» сообщили, что адмирал Ламбрен тяжело ранен и передал командование своему заместителю, вице-адмиралу Нейферу, который и отдал приказ – уходить на юг. Не все офицеры на борту «Мэджина» одобрили это, некоторые еще надеялись переломить ход боя, но Марко Брайбент понимал – день проигран бесповоротно. У флота Коалиции все еще было преимущество в числе тяжелых кораблей, но северяне не собирались устраивать классический бой, на который рассчитывали адмиралы-восточники. Они держались далеко за пределами досягаемости артиллерии и слали в атаку самолеты. За все время боя ни один корабль под флагом Агинарры так и не появился на горизонте.
Наконец, атаки прекратились. Возможно, на агинаррийских авианосцах закончились бомбы и бензин, или пилоты были слишком изнурены, чтобы продолжать. Как бы там ни было, это стало для восточников спасением. Их флот ушел – потрепанный, но не уничтоженный. И все же, поражение было несомненным. Северяне понесли потери в самолетах, но не таких уж большие, а их флот не сократился в числе.
«Должно быть, ублюдки сейчас ликуют и празднуют успех, – с бессильной ненавистью подумал Брайбент. – Ну, ничего, мы еще возьмем свое. Прошлая Северная Война тоже началась с побед Сегуната!» – а в том, что события нынешнего дня стали прелюдией к новой войне между Севером и Югом Дагериона, Марко Брайбент не сомневался. И он старался не думать о том, как прошла та война для геаларцев. Северян разбили, но заслуги Республики в том не было.
Им еще предстоят многие сражения, капитан осознавал это. Но прямо сейчас его задача – довести «Мэджин» до базы на острове Дукон. И не сдохнуть самому. Марко Брайбент все же позволил увести себя в лазарет, понимая, что иначе вот-вот свалится без сознания прямо на месте.
Линейный крейсер «Хагеши».
Заходящее солнца повисло в небе на правом траверсе корабля и это, безусловно, было приятное зрелище. Флот шел на юг. Четыре линейных крейсера в сопровождении кораблей поменьше двигались к Фар Дана. Даже на полном ходу – тридцать два узла – уйдет еще не меньше двух часов на то, чтобы приблизиться к острову, и вице-адмирал Такэми с трудом сдерживал нетерпение.
Сэмадзу Такэми было тридцать четыре года – он стал самым молодым офицером такого высокого ранга за всю историю Объединенного Флота. Даже нынешняя командующая Ниора Сетано была повышена до ранга синрё лишь в тридцать восемь. Он был потомственным моряком, его отец Торо Такэми в прошлую войну также был вице-адмиралом и прославился многими победами. Ему-то, в отличие от адмирала Мигумо, удалось выполнить свою часть плана и отвлечь ксаль-риумский флот во время трагически завершившейся операции «Песнь войны» – удара по ксаль-риумской базе на Хатьере. После Тиварны и гибели Мигумо Торо Такэми возглавил флот. Отец был бессилен переломить ход войны, и все же, предложенная им тактика истощения ксаль-риумцев привела к частичному успеху. Империя согласилась на перемирие на условиях, более-менее приемлемых для Сегуната.
Сейчас отца не было в живых – он ушел в отставку через несколько лет после окончания войны, и четыре года назад умер спокойной смертью в собственном доме. Но Сэмадзу Такэми был полон решимости продолжить его дело. Он понимал, что нынешний день дает ему такую возможность. 19 Осени 1938 года от Начала Хроник – воистину историческая дата. Вице-адмирал Такэми не допустит, чтобы вторая война с Ксаль-Риумом не закончилась для Агинарры так же, как первая. Имперцы тоже смертны, и не так уж непобедимы. Во время недавней кампании в Ивире они терпели поражения и несли потери. Им мало было Сафири? Очень хорошо, воины Сегуната сделают все возможное, чтобы еще больше ксаль-риумских женщин стали вдовами. Если Агинарра хочет победить, это единственно возможный способ действий – атаковать, давить, не щадя ни себя, ни врагов. Не давать им перевести дух, собраться с силами, непрерывно нападать, подрывая волю южан к сопротивлению и веру в собственный флот. Та же война с Ивиром показала, что в Империи нет единства, большие потери расколют ксаль-риумское общество, как это уже случилось четверть века назад.
Ну, что же, первое столкновение завершилось явно в пользу Сегуната. Пилоты соединения «Сэнкай» нанесли несколько ударов по врагу, и ксаль-риумцам пришлось несладко. Вернувшиеся пилоты докладывали о потоплении нескольких кораблей; Такэми верил им. Ксаль-риумцы отступали, и вице-адмирал вел свой флот к Фар Дана, намереваясь занять остров и покончить со всеми, кто еще будет его защищать. Он не рискнул бы углубляться дальше на территории Геалара, преследуя отходящий вражеский флот, но Фар Дана был реальной целью.
«Сэнкай» осталась позади – авианосцам незачем близко подходить к вражеским островам. К тому же и для агинаррийцев бой прошел не совсем без потерь. Одну атаку ксаль-риумцы все же организовали, и провели ее достаточно грамотно. Флагманский авианосец «Сэнши» не пострадал, «Инадзума» тоже, а вот «Юмикари» досталось, несмотря на все старания боевого воздушного патруля и тяжелых истребителей с Тэй Луана. Хотя всего две или три бомбы попали в цель, этого оказалось достаточно. Ксаль-риумцам улыбнулась удача: одна из бомб, пробившая две палубы и взорвавшаяся ниже ангаров, вызвала детонацию авиационных боеприпасов и сильный пожар – авианосец пострадал так, что полностью утратил боеспособность. Погибло почти две сотни человек из команды. С огнем кое-как удалось справиться, но «Юмикари» нуждался в серьезном ремонте, и у Такэми не осталось выбора, кроме как отправить его в сопровождении пары эсминцев к Малгари. Но даже так, соотношение потерь было явно в пользу агинаррийцев. Жаль, что не удалось отправить на дно ксаль-риумские авианосцы, особенно – «Тамарию», но всему свое время. Дойдет очередь и до них. Думая об этом, Сэмадзу Такэми хищно улыбнулся. Отец так и не смог смириться с поражением – все эти долгие годы, как ни скрывал он свои чувства, сын видел боль и стыд в его глазах. Теперь настало время взять реванш за прошлое. Жаль, что он не дожил до этого дня.
Флот шел на юг.
«Императрица Азалин»
Солнце ушло за горизонт, и небо быстро темнело. Огонь бросал оранжевые отстветы на воду: несмотря на все старания команды, справиться с пожарами на «Императорице Теофарис» не удавалось. Но Дэвиан Каррел еще не готов был смириться с потерей корабля. Основной флот уже ушел, но «Азалин» и «Ариана» остались. Пока на «Теофарис» боролись с огнем, с «Арианы» пытались завести буксирные тросы.
Дневной бой был жесток; как и боялся Дэвиан, агинаррийцы бездействовали недолго. К счастью, у ксаль-риумцев и геаларцев осталось время поднять самолеты в воздух. Истребители делали все, чтобы прикрыть корабли, и отчасти это удалось. Но только отчасти.
«Теофарис» не повезло. Несколько бомб пробили летную палубу и взорвались под ней, вспыхнули пожары, а затем корабль стал жертвой агинаррийских торпедоносцев. Две торпеды ударили его с обоих бортов; слабая подводная защита бывшего линейного крейсера времен Северной Войны не выдержала. Попадания пришлись в исключительно неудачные места, были затоплены котельные отделения и вышли из строя машины. Корабль лишился хода; к счастью, генераторы питались не от основных машин, а от собственного дизеля, и подача электроэнергии была сохранена. Помпы, откачивавшие воду из пострадавших отсеков, работали, как и насосы пожарной системы. Затем третья торпеда вывела из строя рулевое управление, и «Теофарис» сделалась асболютно беспомощной. Она еще держалась на воде, но не могла идти своим ходом.
К счастью, «Тамария» и «Велиона» пострадали гораздо меньше, но Дэвиан понимал, что в этом не столько заслуга ксаль-риумцев, сколько их удача – вернее, несогласованность в действиях агинаррийцев. В какой-то момент одна из их эскадрилий вдруг свернула с курса, чтобы атаковать линкоры, многие другие самолеты последовали за ней. Вряд ли это было сделано намеренно, скорее, впервые оказавшиеся в настоящем бою пилоты ошиблись с выбором целей. Как бы там ни было, для кораблей префекта Каррела это стало спасением. Дэвиан не тешил себя иллюзиями – если бы вся мощь атаки была нацелена на его отряд, вряд ли хоть один из трех авианосцев уцелел бы. Линкоры Себастьена Арина приняли на себя часть удара, что спасло «Красотку Тар» и «Леди Велиону».
Но это стоило ксаль-риумцам недешево. Дэвиан видел огонь на флагманском корабле Магистра Арина, а «Император Натарин», один из трех линкоров типа «Нерион», пострадал не меньше чем «Теофарис». Когда бой прервался, «Натарин», лишившийся хода, едва держался на воде, накренившись так, что стволы развернутых набок башен главного калибра задрались вверх, словано линкор собирался расстреливать из тяжелой артиллерии налетающие самолеты. У Арина не было другого выбора, кроме как снять с корабля команду, после этого один из эсминцев добил «Натарин» несколькими торпедами. Досталось и геаларцам – агинаррийские бомбардировщики подожгли аэродром. На острове и сейчас пылали пожары, с ними уже не пытались бороться.
После того, как самолеты северян исчезли, ксаль-риумцы и геаларцы получили столь необходимую передышку. Пока аварийные команды устраняли повреждения, а моторные катера подбирали оказавшихся в воде людей, Себастьен Арин связался с Палатианом. Через какое-то время пришел ответ – уходить к Дукону. Очевидно, похожий приказ получил от своего командования геаларский полковник Вайе, потому что вышел на связь и потребовал от ксаль-риумцев забрать его людей. Пока геаларцы грузились на имперские корабли, Дэвиан пытался спасти «Теофарис». Он отослал «Тамарию» и «Велиону» вместе с эскадрой Арина, а сам остался с двумя линейными крейсерами. Авианосец был слишком ценен, чтобы потерять его. Заменить «Теофарис» будет нечем, сейчас на имперских верфях не строится ни одного корабля этого класса.
Геаларский гарнизон оставил остров, и вскоре корабли Магистра Арина скрылись за горизонтом на юге. Дэвиан опасался, что агинаррийцы не остановятся на достигнутом, и его подозрения подтвердились: гидроплан-разведчик с «Азалин» обнаружил флот северян, направлявшийся к Фар Дана. Они были уже близко, возможно – прямо сейчас готовились атаковать. Дэвиан все еще отказывался признать неудачу, но приказал одному из эсминцев быть наготове. Возможно, все же придется торпедировать «Теофарис», чтобы не оставить ее северянам. С авианосца была эвакуирована большая часть команды, остались лишь немногие, кто еще продолжал тушить пожары.
Дэвиан стоял на мостике линейного крейсера. Он ничего не говорил. Рядом были капитан «Азалин» Эверет Трайон и субпрефект Кардиф, начальник штаба особого отряда. Они тоже молчали. Над кораблем повисла тяжелая атмосфера подавленности и напряжения. Все знали, что агинаррийцы уже где-то рядом.
– Новое сообщение от «Арианы», префект, – сказал Намир Кардиф. – Они опять не смогли закрепить буксирный трос. Похоже, это безнадежно. «Теофарис» слишком велика и тяжела для буксировки. Как бы осторожно мы не действовали, все канаты просто рвутся.
– Да… – Дэвиан прикинул время. Где сейчас северяне? Было темно, и воздушная разведка стала бесполезной. – Придется уходить. Передайте мой приказ: остаткам команды покинуть «Теофарис». Заберем людей и пустим корабль на дно.
– Так точно, префект, – Кардиф кивнул с мрачным видом. Для всех было ясно, что в этом бою Империя потерпела поражение.
Дэвиан и не рассчитывал на лучший исход. Его соединение еще не было в достаточной мере подготовлено к бою; было большой ошибкой направлять его к Тэй Ангу. Сама демонстрация силы, затеянная в Палатиане, как оказалась, была большой ошибкой. Хотя, кто мог предположить, что придут эти фальшивые приказы…
Префект наблюдал, как люди покидают горящий авианосец. «Теофарис» заметно осела кормой и слегка кренилась на левый борт. Огонь все еще не унимался кое-где над палубой, озаряя море вокруг. Дэвиан обернулся к Кардифу и Трайону, и внезапно неподалеку громыхнуло. В стороне поднялись и осели огромные всплески воды.
– Даэмогос! – выругался капитан «Азалин». – Стреляют! Это северяне.
Дэвиан успел заметить вспышки в ночи далеко на севере. Новый залп противника. Опять снаряды прошли мимо – не так-то просто поразить цель в кромешной темноте. Агинаррийцы явно целились, ориентируясь по зареву пожара, бущующего на «Теофарис».
– Вот они и явились, – мрачно улыбнулся он. – Не отвечать, капитан Трайон. Их слишком много, мы только выдадим себя.
Еще один залп, на этот раз направленный точнее. Снаряды упали в воду недалеко от горящего авианосца. Это становилось по-настоящему опасно; к счастью, люди уже успели покинуть обреченный корабль. Дэвиан кивнул:
– Уходим. Здесь нам нечего больше делать.
По сигналу с «Азалин» эсминец, державшийся неподалеку от «Теофарис», одну за другой выстрелил в воду четыре торпеды. Полминуты ожидания – и стена воды целиком заслонила авианосец. Когда водяные столбы опали, стало видно, что «Теофарис» быстро кренится на левый борт. Агинаррийцы дали еще один залп, потом еще – мимо. Ночь скрыла ксаль-риумцев.
Когда стрельба прекратилась, капитан Трайон первым нарушил мрачное молчание.
– Не могу избавиться от чувства, будто мы бежим от врага, – хмуро сказал он. – Проклятье! Ксаль-риумцы не отступают! – в голосе капитана была злость и унижение, и Дэвиан чувствовал то же самое.
– У нас еще будет шанс отомстить, господа, – сухо сказал он. – Скоро.
«Императрица Тамария».
Амадин Ролан устало откинулся на койке. Кубрик был рассчитан на двадцать человек, и он, как и вчера, был заполнен целиком. Но вчера Ролан знал каждого из парней, занимавших койки. Сегодня он узнавал не больше половины. Другие были пилотами с «Теофарис». Их авианосец слишком пострадал, чтобы можно было садиться на его палубу, пилотам пришлось сажать самолеты на «Тар» или «Велиону». Машины отправляли в ангар, а лишние остались прямо на палубе. Впрочем, лишних было немного, после боя авиагруппа «Тамарии» сильно сократилась в числе. Из пилотов «Теофарис» тоже уцелело не больше половины.