Текст книги "Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)

– Внушительно выглядит, – оценил коммодор.

– Более чем, – негромко рассмеялся Мориоль. – Знать бы еще, что это такое и для чего нужно, – но, несмотря на сарказм, и он выглядел впечатленным.

– Источник энергии? – предположил Тагати первое, что пришло в голову.

– Может быть. Или что-то еще, – геаларец снова усмехнулся. – Гадать можно долго. Все-таки напомните вашим людям, чтобы хотя бы здесь они не экспериментировали с пистолетами или гранатами. Я не возьмусь прогнозировать, к каким последствиям это может привести.

Тагати проигнорировал язвительность компаньона.

– Дайгаро, фотографии, – сказал он, но лаборант уже сам полез за фотоаппаратом и начал щелкать затвором.

– Вы правы, Мориоль, эта машина выглядит неповрежденной, – констатировал коммодор. – Для чего бы она ни предназначалась, она все еще работает. Вы видели что-то подобное на Базальтовых Островах?

– Нет, такого – нет.

– Возможно, мы найдем здесь хранилища той, кхм, субстанции, которая разрушает материю. Если повезет, то и оборудование для ее синтеза.

– Все еще надеетесь превратить наследие Зенин в оружие? – геаларец скептически посмотрел на него.

– Этого хотят в Риогиру. Я не могу игнорировать их пожелания, Мориоль. Если удастся найти запас хотя бы для нескольких бомб, даже это может оказаться полезно.

– Что ж, у вас будет возможность поискать, но мне кажется, важнее найти архивы. Должны же они здесь быть! Зенин не могли не оставить записей о том, что делали.

– Если только не уничтожили все намеренно.

– Тогда уничтожили бы и схроны. Нет, раз уцелели их скрытые базы, значит, Зенин уходили, планируя вернуться. По крайней мере, допускали такую возможность. Что-то помешало им, но базы уцелели спустя двадцать веков. Раз так, то должны сохраниться и записи.

– Вы считаете это главным, Мориоль?

– Разумеется, – ответил геаларец. – Если где-то искать разгадку, то только там. Да вы и сами это понимаете, Тагати. Оружие, барьеры… в лучшем случае, мы сможем их использовать. Записи – вот единственное, с чем мы в состоянии работать. Вы же понимаете разницу между этими понятиями, коммодор?

– Да, – сухо сказал Тагати. – Это большая база, шансы что-то найти есть. Будем надеяться, нам повезет. А сейчас предлагаю вернуться. Нас четверых слишком мало, чтобы обследовать здесь все досконально. Вернемся с людьми и оборудованием.

Хатьера. 90 Лета.

Дэвиан наблюдал, как небольшая шлюпка причалила возле набережно. Непроизвольно он сделал шаг вперед, но заставил себя остановиться, сдержал собственный порыв. Он остался на месте и смотрел, как Фионелла, сойдя со шлюпки, поднимается по узкй лесенке. На ней была темная одежда странного покроя, очевидно, дженгская – просторные штаны и рубаха. Следом за девушкой поднялось еще несколько человек, офицеры в черно-золотой ксаль-риумской форме, из команды крейсера «Люмена». Дэвиан подумал, что они, должно быть, теряются в догадках: кого им приказано было забрать в нейтральных водах с дженгского корабля.

Он все-таки не выдержал, покинул площадку на возвышении и поспешил спуститься ниже, как раз тогда, когда Фионелла поднялась от набережной. Признаться, в этот момент Дэвиан несколько опешил, ощущая одновременно радость, облегчение и неуверенность. Хотелось обнять ее, но вокруг было слишком много людей. Однако Фио сама разрешила его колебания, сделал несколько быстрых шагов вперед и стиснула его плечи в крепких объятиях, спрятав лицо у него на груди, и Дэвиан тоже обнял ее. Пусть смотрят, если хотят, ему скрывать нечего. Несколько человек вокруг смущенно потупились, другие вдруг чрезвычайно заинтересовались чем-то, что происходит в порту, в небе или на крышах ближайших домов. Несколько секунд Дэвиан так и стоял неподвижно, крепко обняв Фио, затем та кашлянула и отстранилась. Она выглядела слегка смущенной. Девушка обрезала свои длинные волосы, теперь они доходили только до плеч, но это нисколько не уменьшало ее красоту. Она выглядела слегка осунувшейся, кожа была чуть бледнее, чем прежде, но Дэвиан с облегчением убедился что, кажется, все было хорошо.

– Боги, Дэвиан… – негромко произнесла она. – Я уже не верила, что вернусь домой.

– Ты дома, – так же тихо сказал он. – Все закончилось. Все хорошо.

– Да… – она вздохнула. – Все закончилось благополучно, – Фионелла вздохнула. – Можно сказать, мне повезло. Могло быть намного хуже.

Она сделала шаг назад, обернулась к низкорослому мужчине, стоявшему рядом. У того на лице было скрываемое удивление.

– Дэвиан, это Эйрин Дейсел, мой спутник, – представила она. – На Тэй Дженге он спас мне жизнь.

– Ваше Высочество, – Дейсел слегка поклонился. В его речи угадывался гайонский акцент. Дэвиан понял, что это и был человек из секретной службы, которого отправили с Фио на Дженг в роли ее тайного телохранителя.

– Господин Дейсел, – сказал принц, – я в долгу перед вами. Фионелла значит для меня очень много. Даю слово, ваша помощь будет вознаграждена.

– Я лишь выполнял свой долг, Ваше Высочество, – гайонец перевел взгляд с него на Фио.

– Вы слишком скромны, Эйрин, – заметила та. – Если бы не вы, я бы погибла. Я навеки перед вами в долгу.

– Вовсе нет, госпожа Фионелла, я действительно выполнял свою работу, – гайонец отступил. – Ваше Высочество, позвольте мне покинуть вас. Есть кое-что, о чем я должен срочно сообщить своему начальству.

– Как пожелаете, – Дэвиан проследил, как телохранитель Фио отступил и направился к лестнице, сопровождаемый одним из ксаль-риумских офицеров.

– Он действительно сделал очень многое для меня, – серьезно сказала девушка и вздохнула. – Я должна сказать тебе спасибо, Дэвиан. Это же ты добился того, чтобы Дейсела направили со мной?

– Ну… – он кашлянул. – Я не мог допустить, чтобы ты отправилась на Дженг в одиночку.

– И ты был прав, – она снова вздохнула. – Наверное, ты был прав с самого начала. Не стоило мне вообще туда плыть. Я получила совсем не то, на что рассчитывала. Теперь… Признаюсь, Дэвиан, теперь я чувствую себя виноватой. Из-за меня рисковали другие люди. Счастье, что все обошлось.

– Не думай об этом, – сказал он. – Лучше не стоит говорить на улице. Поедем со мной, у меня есть квартира на Хатьере.

– Да, – кивнула она. – Поедем. У нас есть, о чем поговорить.

Дэвиану предоставили жилье на Хатьере – квартиру на втором этаже четырехэтажного дома. Не слишком роскошное жилище для принца, или даже для префекта, но Дэвиан мало интересовался роскошью. Да со дня своего прибытия на остров он здесь почти не появлялся, все время отнимали дела эскадры. Но сегодня делам придется подождать, решил он. Хотя бы недолго. Долго, увы, не получится. Только вчера прибыла, наконец, «Красотка Тар», и вверенное ему соединение собралось в полном составе. В другое время Дэвиан Каррел был бы счастлив, но сейчас ощущал скорее досаду.

– Не ожидала, что принц живет в столь, кхм, аскетичных условиях, – заметила Фио. Она улыбалась той, слегка лукавой, улыбкой, которая так нравилась Дэвиану. – Значит, теперь ты служишь на Хатьере?

– Да, – отозвался он.

– Я наслышана о том, что произошло, – сказала девушка. – От людей с «Люмены». Значит, война с Ивиром закончена. Империя победила?

– Разумеется, – признаться, подробности войны с ивирцами были сечась последним, о чем хотелось бы говорить Дэвиану. Да и Фионелла не стала развивать эту тему. Ее это тоже явно не слишком волновало.

– Теперь я здесь, – сказал он. – Командую соединением авианосцев, но, честное слово, это подождет. Признаюсь, я сгораю от нетерпения узнать, что было с тобой?

– Ох… – вздохнула она. – Много что. Это долгая история, а у меня сейчас нет желания рассказывать долгие истории.

– Мне было известно, что ты пропала, а позднее тебя захватили агинаррийцы, и только, – сказал Дэвиан. – Я не знал, что и думать…

– Тебя это так беспокоило? – хмыкнула Фионелла, бодрясь. – Рада слышать. Дейсел помог мне бежать от людей Фронта Свободы, а потом агенты Империи вытащили нас из плена у агинаррийцев и Военного Правительства. Те вообразили, что мы шпионы, – она кашлянула с некоторым смущением. – Это действительно долгая история, Дэвиан. Я просто рада, что она осталась в прошлом.

– Я тоже рад, – улыбнулся он и положил руки ей на плечи.

Фио плотно прижалась к нему всем телом.

– Я только теперь начинаю понимать, что все действительно закончилось, – она смотрела ему в глаза. – Я, и правда, увидела на Дженге совсем не то, что думала увидеть. У меня есть, о чем рассказать, Дэвиан, но… – она коротко рассмеялась. – Но это подождет до лучшего времени.

ГЛАВА 20

Ксаль-Риум. Резиденция прайм-канселиора.

Одзен Тэраути, посол Великого Сегуната Агинарры и Джангара в Империи Ксаль-Риум, следовал за мужчиной в аккуратном строгом деловом костюме. Тот шагал вперед по коридору, Тэраути не мог видеть его лицо, но осанка человека, его шаг, выдавали скрываемое напряжение. Девелана что-то тревожило; Тэраути отметил это и отложил в памяти. Он привык обращать внимание на любую мелочь, а беспокойство личного секретаря прайм-канселиора должно было что-то означать. Знать бы, что. Одзен Тэраути был знаком с Орасом Темпленом не один год, и знал, что тот – продувная бестия. Доверять ему нельзя ни на грош, но вести с ним дела приходится. У прайм-канселиора Империи свои интересы, у Сегуната – свои – и задачей Тэраути было убеждать Темплена, что в настоящий момент интересы эти совпадают. Темплен, в свою очередь, давал агинаррийцам много обещания, но посол не тешил себя иллюзиями: ксаль-риумец предаст, как только решит, что северяне больше ему не нужны. Как скоро это произойдет? Вот именно на этот вопрос он, Одзен Тэраути, и должен найти ответ.

Мотивы прайм-канселиора он понимал хорошо. Отдать Агинарре Тэй Анг, а затем использовать данный инцидент как рычаг давления на Восточную Коалицию. Неплохой план, на самом деле. Неплохой для Империи, но если Темплен преуспеет, чтобы Ксаль-Риум сохранил авторитет у восточников, необходимо будет вытеснить агинаррийцев с Анга. Это очевидно, а значит, столь же очевидно, что все обещания, которые прайм-канселиор дает северянам, он и не собирается выполнять. Тэраути понимал это, но делал вид, будто верит Темплену, и терялся в догадках: удалось ли убедить ксаль-риумца? Темплен играл в свою игру, Сегунат – в свою, а Одзен Тэраути, по иронии судьбы, оказался между тем и другим. Он чувствовал себя так, как может чувствовать разве что человек, вынужденный танцевать с факелом в руках возле пороховой бочки. Одно неверное движение, одна ошибка, и взрыв будет неминуем.

Секретарь проводил агинаррийца в личный кабинет прайм-канселиора. Эта просторная комната, обставленная с роскошью, но не лишенной вкуса, была хорошо знакома послу. Темплен сидел в кресле за огромным столом лакированного айнелинского «костяного дерева». Гладкая древесина благородного желтовато-бежевого оттенка на самом деле напоминала отполированную кость и ценилась очень дорого. Пожалуй, это единственное, чем был примечателен архипелаг Айнелин.

– Рад видеть вас, господин Темплен, – слегка поклонился Тэраути.

– Ну что вы, посол Тэраути, это вы оказываете мне честь своим визитом, – заверил ксаль-риумец. Он выглядел воплощением искренности. – Девелан, вы свободны. Когда вы потребуетесь, я вас вызову.

– Да, господин прайм-канселиор, – секретарь откланялся. Тэраути машинально отметил, что он выглядит еще более напряженным, чем несколько минут назад. С чего бы, интересно? Агинарриец пообещал себе, что непременно поразмыслит об этом в лучшее время, но сейчас его главной заботой был не секретарь, а сам прайм-канселиор.

Внешность Ораса Темплена никто не назвал бы располагающей. Редеющие седые волосы, большой нос, тонкие губы, бледная кожа и болезненная худоба. Все это производило малоприятное впечатление. Когда имперский прайм-канселиор улыбался, оно еще больше усиливалось: его узкое лицо становилось похоже на череп – но улыбался Темплен редко.

Тэраути изучал Темплена, прикидывая, о чем спрашивать и что отвечать. Вопрос, который ему поручили вынести сегодня на обсуждение, был непростым. Очень непростым. Как отреагирует Темплен, Тэраути не взялся бы предсказать.

Тайные переговоры они вели уже довольно долго, все началось еще до вторжения на Анг и начала войны между Ивиром и Ксаль-Риумом. Чаще всего, встречались они здесь же, в этом кабинете. Сам факт встреч скрывать не пытались: что предосудительного в переговорах между главой имперского правительства и послом Агинарры, тем более, когда между их державами накопилось столько спорных вопросов. Собственно, даже о цели переговоров не лгали: речь шла о кризисе на Тэй Анге. Но вряд ли Император Велизар III с одобрением отнесся бы к тому, что на самом деле обсуждали посол и прайм-канселиор.

– Итак, – Тэраути начал первым, – я предлагаю перейти сразу к делу, господин Темплен. Мое правительство рассмотрело ваши последние предложения и пришло к выводу, что может принять их с незначительными поправками.

– Рад слышать это, – заметил Темплен, – но что вы имеете в виду под «незначительными поправками»?

– Прежде всего, статус Тэй Анга. Боюсь, господин прайм-канселиор, Ассамблея и Сегун не могу принять предложенную вами формулировку. Все пять крупных островов архипелага, равно как и мелкие, добровольно изъявили желание вступить в союз с Агинаррой. Таким образом, мы вынуждены настаивать на сохранении изначально предложенного нами статуса. Тэй Анг считается независимым государством, на добровольных началась вступившим в состав Северного Братства, и мы не видим оснований это менять.

– Я понимаю, – если прайм-канселиор и был раздосадован, внешне он никак это не проявил. – Что-либо еще?

– Вопрос о праве предоставления концессий ксаль-риумским компаниям нуждается в рассмотрении Ассамблеей, господин Темплен. Поскольку официально никаких предложений от вас не поступало, Ассамблея, соответственно, не может ничего одобрить или отвергнуть. Формальность, но…

– Любую формальность можно уладить, – спокойно заметил Темплен. – Вы понимаете, посол, что, если Империя признает статус Тэй Анга, мы должны получить что-то взамен?

– Безусловно, – улыбнулся Тэраути, подумав о том, как же все это напоминает банальный торг на базаре. Впрочем, такова и есть политика. Правительства, спорящие о судьбах наций, или две торговки, пытающиеся отбить покупателей одна у другой – по сути, разницы никакой нет.

– Но ведь есть что-то еще? – догадался Темплен. – Разногласия в условиях соглашения – это естественно, но не столь срочно. Вы же хотели встречи как можно скорее. Очевидно, произошло что-то важное.

– Да, господин прайм-канселиор. Наше правительство обеспокоено усилением флота Восточной Коалиции близ Тэй Анга. Как вы знаете, Геалар, Ниаллен и Каннивен собирают корабли в базе на острове Дукон.

– Так же, как Агинарра стягивает флот к Тэй Луану, – заметил Орас Темплен.

– Вот именно, и это создает крайне нежелательную напряженность и препятствует переговорам. Не в моей власти, к сожалению, повлиять на военных. Но Сегунат никоим образом не заинтересован в войне. Мы готовы на все, чтобы разрешить разногласия между нами, Коалицией и Ксаль-Риумом мирным путем. Поэтому мое правительство предлагает созвать конференцию по вопросу статуса Тэй Анга. В конференции примут участие представители Агинарры, государств Восточной Коалиции и, разумеется, Ксаль-Риумской Империи. Эта конференция и определит будущее архипелага.

Тэраути внимательно наблюдал за лицом прайм-канселиора, но выражение на нем не изменилось. Одно из двух: или Орас Темплен так хорошо владеет собой, или же он осведомлен лучше, чем полагали агинаррийцы.

– Интересное предложение, – только и сказал он. – И Сегунат смирится с решением конференции, даже если оно будет не в вашу пользу?

– Разумеется, господин Темплен. Мы соблюдаем международные законы.

– Но почему вы говорить мне об этом? – спросил ксаль-риумец.

Тэраути постарался говорить максимально убедительно.

– Мы не видим смысла скрывать. Скоро наше правительство сделает официальное заявление. Разумеется, организовать конференцию займет определенное время, но мы уверены, что это лучший способ решения проблемы. Все остальные ведут в тупик.

– Да, но одобрят ли державы Коалиции вашу идею? – усомнился прайм-канселиор. – Они не настроены на переговоры, особенно геаларцы, ниалленцы и каннивенцы.

– Но даже у тех не останется выбора, если с нашим предложением согласятся остальные, – заметил Тэраути. – И прежде всего, конечно, Ксаль-Риум.

– Иначе говоря, – напрямую спросил Темплен, – вы рассчитываете на нашу поддержку в созыве конференции?

– Вы оказали бы нам неоценимую услугу, господин прайм-канселиор, – кивнул Тэраути. – Авторитет Империи очень велик, к слову Ксаль-Риума прислушаются.

Агинаррийцу показалось, что Орас Темплен задумался. Возможно, предложение застало его врасплох, но что решит прайм-канселиор? Он не высказал вслух то, о чем сам Темплен, несомненно, догадался: Сегунату нужна не просто поддержка Империи в созыве конференции по вопросу Тэй Анга. Нет, северянам нужно, чтобы Империя поддержала их притязания, и Темплен ранее уже намекал на то, что это возможно. Взамен Сегунат готов был пойти на уступки Империи, включая предоставление ксаль-риумским компаниям права на свободную торговлю с Ангом, о чем обмолвился прайм-канселиор. Темплен не мог не понять то, о чем Тэраути вслух не говорил: если Империя поддержит Сегунат, любые требования прайм-канселиора могут быть удовлетворены.

Да, но насколько Темплену можно доверять? Тот преследовал собственные цели, и, прежде всего – укрепить влияние Империи на государства Восточной Коалиции. Если так, та же конференция могла сыграть на руку прайм-канселиору. Лучшей возможности возобновить старые союзы у Ораса Темплена не будет – разумеется, взамен на поддержку Империей притязаний восточников. Н-да… Это уже не базарный торг, это игра трех шулеров, когда каждый из трех знает, что оба соперника мечтают его облапошить, и сам припас для обоих тузы в рукаве. И кто, в конечном итоге, окажется в выигрыше?

«Надеюсь, в Риогиру знают, что делают… – подумал Тэраути. – Воистину, бочка с порохом, и факел, от которого во все стороны летят искры. Если хоть в мелочи что-то пойдет не так, фейерверк выйдет знатный!»

По крайней мере, конференция дала бы Агинарре отсрочку, и были основания ожидать, что Империя, едва вышедшая из победоносной, но стоившей больших потерь войны с ивирцами, не захочет так сразу ввязываться в новый конфликт. Феникс и Дракон ограничатся демонстративными угрозами, а потом начнут искать способ договориться.

– Интересное предложение, – снова сказал Орас Темплен. – Оно представляется многообещающим, но прежде, чем принимать окончательное решение, я должен оценить все возможные последствия для Ксаль-Риума.

А вот это уже был намек для Тэраути, прайм-канселиор спрашивал: «Что Империя получит взамен»? Посол сдержал усмешку. Разумеется, Темплен ни на что не согласится даром. Но цену можно обсуждать, и посол имел ясные инструкии из Кинто на сей счет.

«Великий Бог-Дракон, – подумал Одзен Тэраути. – Когда я был солдатом и воевал в Айнелине, было намного проще. Даже несмотря на то, что там пришлось получить пулю…» – в последние децимы агинарриец все больше скучал по старым добрым временам.

Но выбора у него не осталось, и, ничем не выдавая свое раздражение, Тэраути продолжал торговаться.

Тэй Дженг. 1 Осени.

– Впечатляет, правда? – Мориоль осматривался с видом крестьянского сынка, впервые в жизни оказавшегося в цирке. – Любой ученый отдал бы половину оставшейся жизни за такие сокровища.

– А вам они достались совершенно даром, – заметил Тагати.

– Угу, – кивнул геаларец. – Это и настораживает. Когда судьба слишком щедра, поневоле начинаешь беспокоиться.

– Поживем – увидим, – философски заметил агинарриец. – Что вы думаете об этом месте, Мориоль? Похоже на командный центр.

– Думаю, так и есть, – отозвался ученый.

Он прошел к одному из кресел, стоявших перед странного вида агрегатами. Кресла имели необычную форму и были довольно маленькими. Удобно в них расположиться могла разве что женщина, причем миниатюрная. Очевидно, Зенин были щуплым народцем, мысленно прокомментировал коммодор. Он попытался представить себе рост существа, которое могло расположиться в таком сиденье – получается, встань они нос к носу, макушка Зенин в лучшем случае была бы на уровне носа мужчины среднего роста. И фигура у чужака была довольно своеобразная. В сравнении с человеком – неестественно длинные руки, а ноги, наоборот, коротковаты.

– Действительно, – Мориоль догадался, о чем думает Тагати. – Красавчиками их не назовешь. Впрочем, красота, как известно – понятие относительное.

– Эстетические представления Зенин меня мало волнуют, – заметил агинарриец. – Если таковые и были.

– Я помню, Тагати, – проворчал Мориоль. – Ладно, извольте.

Геаларский ученый жестом велел отступить одному из лаборантов и сам занял его место перед аппаратом, генерирующим электромагнитные импульсы. Большинство оборудования Зенин работало, получая команды в виде радиосигнала, профессор Юдзуки вместе с Мориолем даже предполагали, что представители древнего народа обладали врожденной способностью генерировать слабые радиоимпульсы. Возможно, эта способность даже заменяла им голосовое общение. Тагати трудно было поверить в подобное, да это и не имело значения. Важно было только одно: используя сложное радиооборудование, можно было наладить контакт с механизмами Зенин. У Мориоля это очень хорошо получалось, его успехи впечатляли Тагати, и, более того – несколько настораживали. У Мориоля получалось слишком хорошо. Коммодор порой задумывался: почему? Агинаррийцы вели исследования больше двадцати лет, геаларцы – всего четыре года, но Артуа Мориоль сразу доказал, что превосходит профессора Юдзуки.

«Он ссылается на заметки своего учителя, Лемье, – очередной раз задумался Ису Тагати. – Но ведь Лемье никогда не видел технологии Зенин. По крайней мере, Мориоль верит в это или говорит, что верит. В таком случае от теоретических выкладок наставника ему должно быть немного пользы. Или Мориоль лжет нам, или Лемье лгал ему», – другого объяснения коммодор не видел.

Геаларец ловко подкручивал никелированные рукоятки на панели прибора, настраивая сигнал, затем, управляясь с другими ручками и маленькими рычажками, аккуратно загнал зеленоватую точку на овальном экране в центр шкалы. Как обычно, это сработало: агрегаты Зенин осветились, а зеленоватый туман над потолком, казалось, пришел в движение. Тагати бросил взгляд наверх, где клубился мерцающий газ, и спросил:

– Что вы сделали?

– Запустил систему самодиагностики. Центральный мозг проверяет состояние всех систем и должен выдать нам отчет. Это займет немного времени.

Он снова угадал, не прошло и минуты, как прямо в воздухе сформировалась объемная схема. Огромный комплекс – залы, соединенные коридорами. Как обычно, трехмерная модель Зенин отличалась удивительной четкостью – Тагати не удивился бы, увидев собственную крошечную фигурку в отсеке управления. База была велика – десятки крупных залов, расположенных в три яруса; они сейчас находились на самом верхнем. Тагати отметил про себя, что займет немало времени просто исследовать все помещения. У него не хватит людей, Шестнадцатый Отдел не так многочисленен, как хотелось бы, и часть персонала придется оставить на Тэххо с профессором Юдзуки.

Рядом с проекцией высветились столбцы символов. Странный алфавит Зенин, совершенно не похожий на письменность людей. Человеческий алфавит, видимо, был унаследован обитателями Дагериона от далеких предков, что жили на забытой прародине – и в Ксаль-Риуме, и в государствах Коалиции он был почти одинаков. Ивирцы писали иначе, у агинаррийцев также была собственная письменность, впрочем, простой и запоминаемый имперский алфавит был в ходу и там. Но здесь – нечто, не имеющее к нему ни малейшего отношения.

– Вы можете это прочесть? – поинтересовался Тагати у Мориоля.

– Лишь немногое, – ответил геаларец.

– Даже немного – уже впечатляет, – не смог в полной мере утаить свои подозрения коммодор. – Вы уверены, что вам учитель действительно никогда не видел наследия Древних, Мориоль?

– Коммодор Тагати, настоящий ученый никогда ни в чем не бывает уверен на сто процентов, – усмехнулся в ответ тот. – В бумагах Лемье нет ни единого упоминания о Зенин, но, думая над тем, как много он знал, я прихожу к тем же выводам, что и вы. Но Лемье давно на том свете, и правду мы уже не узнаем.

– Похоже, в нашу игру играет больше людей, чем мы ожидали, – заметил Тагати.

«Я давно знал про геаларцев, но что, если это не они? И эти люди, журналисты… – недавно коммодору сообщили об их исчезновении. – Ксаль-риумцы тоже замешаны?»

Седьмой отдел проворонил пленников; впрочем, люди Мио Тинга и не были заинтересованы в том, чтобы задержать их. Контрразведчики не верили в том, что они шпионят для Империи, затем влез еще и Чаори Кай, мотивы которого Тагати вовсе не понимал. Но чего бы не добивался генерал-дженгец, последующий побег женщины и ее спутника доказывал, что с ними все не так просто.

– Коммодор! – голос Мориоля вывел его из задумчивости. – Коммодор Тагати, посмотрите на это!

Тагати повернулся к ученому. Тот указывал на какие-то символы, высветившиеся прямо в воздухе. Странная схема напоминала паутину – многочисленные лучи отходили от центрального круга и были соединены несколькими концентрическими кольцами.

– Что это значит? – не понял агинарриец.

– Похоже, запущенный тест зашел дальше, чем я предполагал, – отозвался Мориоль. – Система начала запрашивать все остальные базы Зенин. Помните, я говорил, что они были объединены в общую информационную сеть. И похоже, что она начинает восстанавливаться.

– Вам это удалось?

– Не мне, коммодор. Все происходит само по себе. Машины сами решают, что им нужно.

– Ваши «машины» слишком умны, Мориоль. Механизм не должен заменять человека.

– Зенин явно думали иначе.

– Отключите машину, Мориоль, – приказал Тагати.

– Коммодор? Я не думаю, что следует это делать. Мы можем…

– Отключите машину, – повторил агинарриец, добавив в голос льда.

Мориоль скривился, но выполнил приказ. Через полминуты все огни в отсеке погасли, объемная проекция рассеялась. Только зеленый газ продолжал клубиться наверху, испуская слабый свет.

– Мы могли бы получить больше информации, – заметил Мориоль. – Мне казалось, именно это мы и ищем – новые знания.

– И мы продолжим поиски, – сказал Тагати в ответ, – но я не хочу так торопить события. Все постепенно, Мориоль.

Ксаль-Риум.

– Хм, это наша новая разработка? – полюбопытствовал Тамрин Каррел, глядя на устройство.

– Не такая новая, Ваше Высочество, – ответил капитан Спиро Арген. – Новая только записывающая лента. Я сам не разбираюсь в этом, главное, что оно работает.

– Разумно, – Тамрин подумал о «Витарии», дешифрующей машине. Та тоже работала хорошо. С техникой в Империи дела обстояли прилично, а вот насколько удавалось ее использовать…

– Записывающее устройство было спрятано в кабинете прайм-канселиора, – пояснил Арген. – И исправно выполнило свою задачу. Нам удалось записать, о чем Орас Темплен говорил с послом Тэраути.

– Так давайте прослушаем, – Тамрин пытался скрыть нетерпение.

– Запись длится около двух часов, – сказал Арген. – Затем прерывается, но и этого достаточно, – он включил воспроизводящий аппарат.

Тамрин слушал, стараясь не пропустить ни одного слова. Запись была не слишком хороша: голоса звучали искаженно, до такой степени, что кое-где речь становилась почти неразличима, становилась то громче, то тише. Подслушивающее устройство явно нуждалось в доводке. Опознать голоса тоже было довольно трудно, но акцент агинаррийца и речь Ораса Темплена Тамрин все же узнавал. Он слушал молча, скрывая эмоции, хотя чем дольше, тем больше одолевала его злость.

«Да, Темплен вообразил, что он – единственный правитель Ксаль-Риума! – подумал принц. – Он торгуется с агинаррийским ублюдком и дает обещания, словно это уже решенные вопросы, и мнение Императора можно не учитывать. Проклятый выродок зашел слишком далеко!»

У Темплена были основания так думать, не мог не признать кронпринц. Чаще всего Император не вмешивался в политику прайм-канселиора. Увы, отец не любил конфликтов, не любил, когда приходится брать на себя ответственность за тяжелые решения. Его устраивало, что рядом есть кто-то, на чьи плечи можно переложить подобные обязанности, и Темплен воспользовался слабостью Императора. Пока Велизар III бездействовал, глава правительства прибирал к рукам все больше власти. Сомнительно, чтобы он сам мечтал о троне, нынешнее положение дел Темплена устраивало. Возможно, он стремился к тому, чтобы превратить Ксаль-Риум в конституционную монархию наподобие анадриэйла, полностью отстранить Императора от управления собственной Империей, оставить ему сугубо церемониальные функции. Думая об этом, Тамрин ощутил, как его гнев становится еще сильнее. В будущем он сам должен был занять трон и, по некой причине, его не устраивала перспектива превратиться в марионетку в руках людей вроде Темплена. В ненужный придаток, реликт из славного прошлого! Тамрин сделал над собой усилие, чтобы погасить злобу.

«Быть может, в Ксаль-Риуме пора что-то менять, – подумал он. – Но не Темплену и ему подобным решать: что, как и когда! Если он думает иначе, значит, пришло время напомнить, что он только прайм-канселиор, не Император!».

Он дослушал переговоры до конца, вернее, до момента, когда запись прервалась. Чем закончился разговор, узнать не удалось, но и услышанного более чем достаточно.

– Все абсолютно секретно, – сухо сказал кронпринц. – Ни один человек не должен знать о существовании пленки.

– Да, Ваше Высочество. Какие будут дальнейшие распоряжения?

– Относительно Девелана? Никаких. Пусть продолжает присматривать за прайм-канселиором и сообщает все, что узнает. На этом все, капитан. Рискуя показаться назойливым, повторюсь: пленку спрятать и беречь как зеницу ока, никому о ней ни слова.

– Я вас понял, – Арген слегка склонил голову.

Возможно, запись будет обнародована, но всему свое время. Прежде всего Тамрин должен увидеться с отцом. Император хотел доказательств – он их получит. Тамрин был уверен, что отцу не понравится услышанное. Как бы он ни относился к бремени власти, попытку прайм-канселиора действовать, игнорируя Императора, он, конечно, не одобрит. Возможно, Темплену даже придется расстаться с должностью, хотя в этом тоже есть свои минусы. Каков бы ни был Орас Темплен, кем можно его заменить? Разумнее было бы просто одернуть прайм-канселиора. Если бы тот понял, что зарвался, и поумерил амбиции, Тамрин счел бы это оптимальным вариантом, но что выйдет из такой затеи? Как бы там ни было, для начала – переговорить с отцом наедине.