Текст книги "Феникс в пламени Дракона. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Сергей Соколов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

– Вы несколько преувеличиваете, адмирал, – все же заметил Председатель. – Мы не бездействуем. Переговоры с Каннивеном и Ниалленом завершились успешно, мы заключили соглашение о формировании соединенных сил для совместной обороны.

– О, да, мы заключили соглашение, – яда в голосе Ламбрена меньше не стало, скорее, наоборот. – Только, гражданин Председатель, напомню вам, что пока мы спорили об этом, агинаррийцы успели завоевать Дженг и Карн. К тому времени, пока упомянутые вами соединенные силы будут готовы действовать, я уверен, Лиор и Файяд тоже будут в их руках. Каннивенцы и ниалленцы согласились предоставить корабли, но вовсе не горят желанием отдать их под наше командование.

Кальбер вздохнул – это была, действительно, больная тема. Ламбрен претендовал на звание главнокомандующего всем соединенным союзным флотом, и имел на это право, поскольку геаларцы предоставляли наибольшее число кораблей. Однако ниалленцы и каннивенцы отнеслись к этой идее без малейшего энтузиазма. Признать геаларского адмирала главнокомандующим – значило выполнять его распоряжения, ставя их превыше требований собственных правительств. Каннивенскую королеву, равно как и ниалленский Сенат, это не устраивало, тогда как Ламбрен и слышать ничего не желал о совместном командовании, осуществляемом адмиралами всех трех флотилий. Он заявлял, что, пока такой «триумвират» до чего-то договорится, агинаррийцы сто раз успеют потопить весь союзнический флот, и тоже был прав по-своему. Словом, вопрос с командованием все еще утрясался в верхах, дипломаты и высшие офицеры трех держав спорили до хрипоты. Корабли, предназначенные для будущего соединения, постепенно стягивались в базу Шэнто на острове Дукон, но командующего над ними пока не назначили. Посол королевы Теодоры предложил придать «соединенным силам» формальный статус, фактически же каждая из трех флотилий будет действовать независимо, подчиняясь собственному командиру. Естественно, это предложение окончательно разозлило Ламбрена, и последние дни адмирал-геаларец был в прескверном расположении духа. Тем более что Председатель Кальбер всерьез думал над тем, чтобы согласиться с каннивенцами: похоже, это лучшая договоренность, которой им удастся достигнуть. Он понимал недовольство адмирала, такое «триединство», случись что-то, сыграет для Коалиции роковую роль. Так уже было в прошлом не раз, но, похоже, выбора просто не оставалось. Добиться другого компромисса в разумные сроки было бы нереально.

«Боги Неведомые… Трудно возразить Ламбрену – если бы только мы могли сделать хоть что-то без того, чтобы сначала полгода провести в дебатах, Агинарра не смела бы и посмотреть в нашу сторону!»

– Что, кстати, говорят анадриэльцы? – спросил Председатель. Он обращался к Валле, но первым высказался Ламбрен.

– Анадриэльцы… – проворчал адмирал. – Они, как всегда, дают туманные обещания и ничего не делают. Ждут, пока не станет ясно, что для них выгоднее. Как было в одиннадцатом году!

– Боюсь, что адмирал прав, гражданин Председатель, – подтвердил Валле. – Все сведения, которые приходят из Магниции, подтверждают наши предположения: анадриэльский парламент не хочет ни во что вмешиваться. Вы понимаете, что в последние годы у нас с анадриэльцами отношения очень, кхм, противоречивые. Они не вмешаются, если только не будут уверены, что Сегунат твердо намерен не ограничиваться Тэй Ангом, и под угрозой острова самого Королевства. А они не уверены. Напротив: в последнюю дециму между анадриэльским премьер-министром и агинаррийским послом ведутся переговоры. Мне неизвестно, о чем идет речь, но можно догадаться, что северяне гарантируют анадриэльцам безопасность в обмен на их невмешательство.

Это не удивило Кальбера, нейтралитет Анадриэльского Королевства был предсказуем. Реформы, предпринятые прежним, Восьмым Конвентом, оказались даже успешнее, чем можно было ожидать; слишком успешны, пожалуй, и вывели Республику на второе место в Коалиции. Это насторожило анадриэльцев, последние пять лет между ними и геаларцами набирало силу соперничество. Неприятности у соседа и конкурента они наверняка воспринимали с затаенным удовлетворением. А если бездействует Анадриэйл, бездействует и Керрат, эти всегда были их подпевалами. Легранцы, само собой, ни во что не полезут: они никогда ни во что не лезут, а только ссужают соседям деньги на закупки оружия и неплохо на этом наживаются. Вполне возможно, начнись война, они попытаются сторговаться и с Агинаррой – в прошлый раз они попытались, и почти преуспели. Танвер… что же, как поведет себя Танвер, предсказать было трудно. В этом государстве, как и в Ксаль-Риуме, набирало силу противостояние между королем и парламентом, и если король высказывался за активные действия, парламент – надо полагать, из принципа – отстаивал противоположное, и непонятно было, чей голос, в конечном итоге, перевесит.

Вмешательство Ксаль-Риума могло бы помочь, подумал Кальбер. Полагаясь на поддержку Империи, как минимум, танверцы примкнули бы к союзу, а следом за ними, возможно, и анадриэльцы на что-нибудь решились бы. Но Ксаль-Риум был такой же загадкой, как и Танвер. Война с Ивиром явно близится к концу, однако, чего захочет Император Велизар III после ее окончания, и поддержат ли его Сенат с Народной Палатой, Председатель Конвента не взялся бы судить. «Н-да, – с горькой иронией подумал Морис Кальбер. – У нас есть столь многое, чего нет у северян. Численность, ресурсы, деньги и сила. У них есть только одно, чего нет у нас: единство и воля. Оказывается, достаточно и этого».

– Ну, ладно, граждане, – сказал он вслух. – Пока оставим это. Давайте оценим, чем мы располагаем, исходя из того, что кроме ниалленцев и каннивенцев поначалу никто нас не поддержит.

– Геаларская Республика, как вы знаете, гражданин Председатель, располагает в составе флота девятью линейными кораблями, двумя авианосцами, одиннадцатью тяжелыми крейсерами и почти семьюдесятью кораблями легких классов, – без запинки отчеканил Ламбрен. – Не считая подводных лодок, минных заградителей и малых торпедных катеров. В состав сводной эскадры мы выделяем шесть линейных кораблей и один авианосец – «Бернье», к сожалению, встал на ремонт и модернизацию. И тридцать меньших кораблей. Также на аэродромы на островах архипелага Дукон будет перемещено несколько воздушных флотилий в качестве средства поддержки.

В отличие от адмирала Ламбрена, Председатель Кальбер не был военным моряком. Главное, что он знал о линкорах и авианосцах, было то, что и те, и другие обходятся казне в копеечку. Содержание флота ложилось на бюджет тяжким бременем, кое в чем, в результате, приходилось экономить буквально на скрепках. Но прошлая война уже научила геаларцев, чего может стоить экономия на флоте, поэтому Республика содержала ровно столько кораблей, сколько могла себе позволить, не меньше.

– Каннивенцы выделят четыре линейных корабля и четыре крейсера, и полторы дюжины эскадренных миноносцев, а также суда обеспечения, – продолжал адмирал. – Ниалленцы обещали предоставить, не считая малых кораблей, два линкора и оба своих авианосца.

Сам адмирал отдавал предпочтение линкорам. Ламбрен был крайне зол на ксаль-риумцев из-за того, что после инициированной ими Легранской Конференции 1929 года, пришлось два недостроенных линейных корабля – «Бернье» и «Мэджин» – превратить в авианесущие, которые он считал практически бесполезным довеском для флота, пригодным лишь для разведки.

– Итого, у нас будет?.. – Кальбер выжидательно смотрел на адмирала.

– Двенадцать линкоров, три авианосца, около двадцати тяжелых и легких крейсеров и до полусотни эсминцев, – подытожил тот. – А также не меньше сорока подводных лодок и от двух до двух с половиной сотен аэропланов.

– Мне кажется, это не так уж плохо, – заметил Председатель, – у агинаррийцев в настоящее время возле Тэй Анга собрано меньше сил.

– Но они могут быстро перебросить подкрепления из Тсубэ, – возразил Ламбрен. – Кроме того, как я уже неоднократно напоминал, гражданин Председатель, отсутствие единого командования недопустимо. В прошлую войну численный перевес тоже был на нашей стороне, однако отсутствие согласованности в действиях свело его на нет.

– Я понимаю вас, адмирал, – заверил Кальбер. – Мы делаем все возможное, чтобы убедить правительства Каннивена и Ниаллена принять наши предложения. Но это не так просто…

– Наши силы составят почти половину соединенного флота, – проворчал Ламбрен. – Естественно, что и решающая роль к командовании должна принадлежать геаларцам. Это очевидно.

– Безусловно, – снова согласился Кальбер. – И, повторюсь, мы прилагаем все усилия. Они согласятся, раньше или позже.

Жером Ламбрен коротко рассмеялся, но веселья в его голосе глава Республики не услышал.

– Вполне возможно, гражданин Председатель, они и согласятся. Боюсь только, не было бы слишком поздно.

Тот же день. Виктэр.

– Очень хорошо, – одобрил Дирижер. – Сделайте фотографии.

Адриан ле Нэй настроил старомодную фотокамеру и, направив ее на сидевшего на стуле мужчину, приказал:

– Не двигайтесь.

Тот замер, и ле Нэй надавил на кнопку. Щелкнул затвор, полыхнуло яркое белое пламя. Человек моргнул.

– Все, – кивнул ле Нэй. – Будет готово завтра.

– Хорошо. Мари, позаботьтесь об остальном, – распорядился Дирижер.

Адриан ле Нэй отошел к плотно занавешенному окну и, слегка сдвинув тяжелую штору, выглянул наружу. Женщина неспешно избавляла «клиента» от грима – бородки, усов, парика. Наконец, она кивнула:

– Готово.

Адриан отвернулся от окна, посмотрел сперва на человека, которого без накладных волос стало не узнать, затем на Дирижера. Тот кивнул:

– Вы можете идти. Дальнейшие инструкции получите от гражданина Арези, – «Арези» – так временно звали ле Нэя.

Мужчина встал, и вдвоем они покинули квартиру. Рука еще беспокоила ле Нэя, но рана была не серьезной. В администрации порта, где он работал под видом добропорядочного служащего, пришлось соврать, будто бы он поранился, пока делал ремонт в квартире. О перестрелке в порту и нескольких убитых на корабле «Ферозо» упомянули в газетах, но непохоже, чтобы история привлекла к себе много внимания. Газетчики были уверены, что произошла очередная разборка между мелкими шайками, подвизающимися в порту, или контрабандистами. Одно из двух: или в «Омбрей» не знали, что произошло, или делали вид, что не знают. Капитан «Ферозо» избавился от тела нар Кааринта после того, как нападавшие убрались восвояси. Пока Дежонэй пудрил мозги полицейским, один из его людей на шлюпке уже отвез тело с привязанным грузом подальше от корабля и выбросил в воду. Корабль, разумеется, задержали в порту, но дознание вела полиция, а не секретная служба, значит, скорее всего, «Омбрей» не смогла увязать перестрелку на борту «Ферозо» с убийством нар Кааринта.

– Кхм… – покашливание спутника отвлекло ле Нэя от размышлений. – Ваш патрон сказал, что вы сообщите мне дальнейшие «инструкции».

– Одни минуту. В машине, – ле Нэй услужливо открыл дверь и проводил человека до автомобиля.

– Куда вас подбросить? – спросил он.

– «Подбросить»? – удивился человек. – А разве вы…

– Все в порядке, сударь, – заверил ле Нэй. – От вас ничего больше не требуется. Вы сполна отработали свой гонорар. Вот он, кстати, – Маэстро вручил ему пять банкнот по десять ауренов. – На этом ваша работа выполнена.

Мужчина хохотнул.

– Полсотни ауренов за фотографию? Проклятье, я чувствую себя героем шпионской истории. Вы кто, гражданин Арези – наверное, тайный агент? – в его голосе была явная ирония.

– Было бы жаль вас разочаровать, – равнодушно ответил ле Нэй, – но ничего подобного.

– Н-да? Тогда зачем все это?

– О… – протянул Маэстро. – Ничего особенного. Всего лишь небольшой розыгрыш.

Девятью часами позднее.

Следить за Костюмершей было непросто. Ле Нэю пришлось соблюдать максимальную осторожность. Женщина была умна и наблюдательна, и узнала бы его мгновенно. Дирижер выделил на помощь ле Нэю еще трех человек, ни одного из них Адриан никогда прежде не видел. Вероятно, Мари тоже их не знала, и Адриан ле Нэй надеялся, что они достаточно опытны, чтобы не насторожить ее.

«Неужели все-таки Мари?» – Дирижер признался, что именно она навела его на след Фарсо Дежана. Признался с явной неохотой, но ле Нэй не оставил ему выбора. Он сомневался, что ксаль-риумцы или геаларцы могли завербовать в Оркестре сразу двух человек. Более правдоподобным казалось предположение, что двойной агент, оказавшись под подозрением, подставил другого, а сам затаился до поры. Адриан ле Нэй признавался себе, что ему, как и Дирижеру, очень не хочется, чтобы это была Мари. Та ему нравилась.

Отпустив «подсадного» – Адриан даже не спрашивал, как того звали – он продолжил слежку за женщиной. Дирижер намекнул, что этот человек – курьер из самого Сегуната, направляющийся через Геалар в имперскую столицу с чрезвычайно важной посылкой: новой книгой кодов для тамошних агентов Седьмого Отдела. Резидент рассчитывал, что Мари, если она виновна, клюнет на такую информацию.

Какое-то время та ничего не делала, просто гуляла по улице, заглянула в ресторан, и Адриан забеспокоился: не подозревает ли она о слежке? Пройти в ресторан за ней он не рискнул, напротив, убрался подальше, предоставив работу людям Дирижера, которые продолжили наблюдать за женщиной, сменяя друг друга. В конце концов, один из них вернулся к ле Нэю и сообщил:

– Она говорила с кем-то по телефону из ресторана. Затем взяла такси и доехала до морского порта. Там сняла камеру хранения, затем снова вернулась в город.

– Ясно, – вот это выглядело уже очень подозрительно. Камера хранения? И что могла Мари там спрятать?

– Вы следите за ней?

– Разумеется, – сказал худощавый мужчина. Звали его Бертоль. – И Делуан остался возле камер хранения.

– Хорошо, – похоже, люди Дирижера действительно знали свое дело. – Едем в порт.

Путь занял немного времени, и вскоре ле Нэй и его спутник встретились с Делуаном. Это был невысокий, неприметного вида мужчина, одетый в простой костюм и ничем не выделяющийся среди прочей праздной публики в порту. Людей вокруг было множество: кто-то тащил тяжелый тюк, кто-то с кем-то разговаривал, другие просто сидели на скамейках или стояли вдоль стен и читали книгу или газету. Толстый мужчина с двумя чемоданами о чем-то спорил с женой. Двое рабочих в заляпанных краской робах несли большую, тяжелую лестницу, и окружающие торопились уступить им дорогу. Ле Нэй отмечал все детали машинально, прикидывая, не может ли среди толпы прятаться кто-то, кто следит за ним самим.

– Ничего? – спросил он у Делуана.

Тот мотнул головой.

– Пока ничего, – он взглядом указал на ряд шкафчиков с металлическими дверцами. – Видите, четвертый справа. Она что-то спрятала там.

– Что именно, вы разглядели?

– Что-то маленькое. Возможно, конверт.

– Хорошо. Пока расходимся поодиночке. Ждем и наблюдаем, – ле Нэй нашел себе место на скамье, откуда мог незаметно присматривать за указанной камерой хранения. Подозвал мальчишку, купил газету и погрузился в ожидание.

Ждать пришлось довольно долго – минутная стрелка на часах четырежды обежала полный круг и пошла на пятый, и на улице уже начало темнеть, когда ле Нэй увидел человека, остановившегося возле нужного шкафчика. Адриан насторожился. Этого долговязого мужчину он никогда не видел прежде. Выглядел он совершенно заурядно, глазу не за что было зацепиться, и больше всего напоминал мелкого чиновника или, может быть, коммивояжера. Незнакомец спокойно открыл дверь ключом, протянул внутрь руку. Ле Нэй заметил, как он убрал что-то во внутренний карман, затем закрыл дверь и без спешки направился к выходу.

Через минуту Делуан и Бертоль присоединились к Маэстро.

– Что делать будем? – деловито осведомился Бертоль, который был среди людей Дирижера за старшего.

– Надо посмотреть, что он взял, – решил рискнуль ле Нэй. – Вы двое, отвлеките его. Разыграйте ссору.

– Прямо здесь? – усомнился Бертоль.

– Да.

Двое агентов поспешили вперед, чтобы обогнать мужчину, шедшего к выходу, а ле Нэй остался немного в стороне и наблюдал. Вскоре он увидел Бертоля, тот порявнялся с незнакомцем, а через минуту с другой стороны вынырнул и Делуан. Неожиданно Делуан подскочил к Бертолю, выхватил чемоданчик у того из рук и пустился наутек. «Ограбленный» опешил, затем во весь голос рявкнул:

– Стой! Хватайте его!

Ле Нэй поспешил к ним, а Делуан, удирая от разъяренного преследователя, врезался в незнакомца, и они вдвоем повалились на пол. Чемоданчик выпал из руки Делуана, «воришка» вскочил и дал деру, и в этот момент появился Адриан.

– Полиция порта, – он продемонстрировал всем окружающим удостоверение с гербом Республики. – Ты! Стоять! – он ловко схватил незнакомца за плечо и рывком поднял на ноги, заломив руку за спину.

– Эй, что вы делаете? – возмутился тот.

– Я все видел! – отчеканил ле Нэй. – Вы пытались совершить кражу.

– Да это был не я! Вы все перепутали.

– Ну, разумеется, – холодно сказал ле Нэй, шаря по карманам человека. Во внутреннем кармане обнаружился паспорт. – Так… гражданин Барро Левьен… а это еще что? – его пальцы развернули небольшой клочок бумаги. Всего лишь листок, выдранный из записной книжки, с несколькими наспех набросанными словами.

– Это личное, – отрезал гражданин Левьен. – Гражданин полицейский, я…

– Постойте! – рядом с ними появился Бертоль. – Гражданин, это не он. На меня напал другой человек… О! Вот мои вещи! – он с радостью поспешил подобрать свой чемодан.

Ле Нэй отпустил свою жертву.

– Хм… Видимо, произошла ошибка. Примите мои извинения, гражданин Левьен.

– Извинения? – проворчал тот. – Так-то вы работаете?!

– Я исполняю свой долг, гражданин.

– Я вижу, как вы его исполняете. Радуйтесь, инспектор, что у меня нет времени писать на вас жалобу. Всего хорошего!

Ле Нэй проводил его взглядом.

– Кто-нибудь видел, куда убежал вор? – обратился он к толпе зевак.

– Туда! – указал Бертоль. – Я видел, как он бежал в том направлении. Поспешим, гражданин инспектор, возможно, мы еще успеем его догнать!

Вместе они покинули павильон и вышли на свежий воздух.

– Что теперь? – спросил Бертоль.

– Все на этом, – ответил ле Нэй. – Вы отлично поработали. Прощайте.

Он расстался с Бертолем и направился к другому павильону. Адриан успел бросить лишь один взгляд на лист бумаги, но этого было достаточно. Там было только: «Альбер Дуа-Ферни». Так звали «курьера», который, со слов Дирижера, направлялся в Ксаль-Риум. Большего Мари не знала – ни времени его прибытия в столицу Империи, ни корабля, которым он поплывет. Если бы Дирижер сказал ей слишком много, это могло навести ее на подозрения. Но имени было достаточно, и Адриан вздохнул, чувствуя одновременно злость и что-то, похожее на грусть. Он действительно симпатизировал Мари.

Снова войдя под крышу, ле Нэй направился к телефонам, выстроившимся в ряд в застекленных будках вдоль стены. Нашел свободный, опустил в щель приемника мелкую монету и набрал номер. Дирижер взял трубку после первого же гудка:

– Это Камбро. Слушаю вас.

– Все подтверждается, гражданин Камбро, – спокойно сказал ле Нэй. – Все как мы и ожидали.

Дирижер молчал несколько секунд.

– Хорошо, спасибо, что предупредили, – его голос звучал сдавленно. – Я подумаю, что тут можно сделать. Когда вы снова будете нужны, я дам знать.

1 Маэз-о-Джуастин (геаларск.) – Дом Справедливости.

ГЛАВА 9

Тэй Дженг. 55 Лета.

За последующие дни удалось пройти на север дальше, чем ожидала Фионелла. Погоня либо сбилась со следа, либо ее не было вовсе, и Фио почувствовала некоторое облегчение. Должно быть, у свободников хватает забот и без них. При этом Фионелла и Дейсел не забывали об осторожности. Неважно, преследуют их или нет, встреча с солдатами Фронта Свободы сулила беду.

«Ирония судьбы… – размышляла анадриэлька. – Как бы я ни относилась к агинаррийцам, сейчас определенно лучше попасться на глаза им, нежели местным».

– Мы уже должны быть где-то рядом с линией фронта, – заметил Дейсел. – Вот здесь лучше бы поискать укрытие. Я думаю, тут осталось еще слишком много свободников, чтобы пробраться незамеченными.

– Как скажешь, – согласилась Фионелла. Она понимала, что сама, без помощи своего «телохранителя», пропала бы, поэтому предпочитала делать, как он говорит. Дейсел разбирался в таких вещах гораздо лучшее нее.

Уже на второй день пути заросли начали редеть, и идти стало полегче. К вечеру они выбрались на чистое место, и впереди даже обнаружилась небольшая деревенька. Это было случайное везение, и все равно вид обитаемых земель подбодрил Фио. Могло показаться, что они затерялись в неизвестности, и вокруг нет ни одного человека. Правда, она в деревню не пошла, осталась в укрытии, но Дейсел, говоривший по-дженгски, рискнул навести справки. К тому же, припасы у них кончались, и возможность добыть хоть что-то оказалась большой удачей. Он провел в поселке не больше часа и вернулся с запасом местных лепешек из райзы, сушеных фруктов и небольшим мешочком зерен заргу, а также с котелком, в котором их можно было сварить. За еду пришлось отдать карабин, который Фионелла так и несла с собой все это время, и все патроны к нему. Девушка рассталась с оружием без сожаления. Она понимала, что, в случае беды, ружье все равно не спасло бы ее.

– Здесь все еще распоряжается Фронт Свободы, – передал Дейсел то, что рассказали местные. – Но солдаты отступают к Ун-Шею. Агинаррийцы гонят их. Большинство свободников уже отсупило к южному побережью. Вот уж не подумал бы, что стану радоваться успехам Сегуната, – признался он.

– Я тоже, – согласилась Фионелла. – Они не сказали, куда идти?

– Нет, я не рискнул расспрашивать. Они напуганы – бояться свободников, боятся солдат Кая, боятся агинаррийцев. Словом, боятся всего. А напуганным людям такие вопросы лучше не задавать.

– Можно понять их, – девушка рассматривала небольшие деревянные хижины. Несколько, те, что побольше, были крыты керамической черепицей, а остальные – пластинами, вытесанными из древесины хиаценер, которая была здесь главным строительным материалом. – Не похоже, чтобы они могли себя защитить. Сколько людей там живет, человек сто, самое большее?

– Около того, – подтвердил Дейсел. – И большинство – женщины и подростки. Слишком многих мужчин свободники забрали в армию, – гайонец согласно кивнул. – Да уж, ты права: им не позавидуешь. Но ты ничего не можешь сделать, так что лучше пойдем.

Фионелла неохотно признала его правоту. Что тут можно было сделать? Они двинулись дальше, и вскоре поселок, окруженный небольшими участками, где выращивали райзу и заргу, остался позади. Они снова углубились в заросли, идти вдоль дороги было слишком опасно. Последующие два дня так и шли на север, ориентируясь по компасу, избегая открытых мест, но и не рискуя удаляться в джунгли слишком глубоко. Ландшафт постепенно менялся – хиаценеровых рощ становилось все меньше, они уступили место холмистой долине, покрытой зарослями фераксы – раскидистыми кустарниками с огромными круглыми листьями более обычного темно-зеленого цвета. Кое-где феракса достигала высоты по грудь человеку, а в других местах вырастала вдвое выше человеческого роста. Пробираться сквозь такие заросли оказалось даже труднее, чем через хиаценеровые джунгли. К исходу четвертого дня вынужденного «путешествия» Фио окончательно выбилась из сил и едва волочила ноги. Она считала, что находится в неплохой форме, но подобный поход был чем-то таким, о чем прежде она и не помышляла. Даже Дейсел проявлял признаки усталости.

К вечеру четвертого дня они снова вышли к речке, что Фионелла восприняла как подарок судьбы. Поток пересекал долину, вода была прохладной и чистой, как хрусталь, и когда Дейсел объявил привал, девушка с удовольствием воспользовалась возможностью постирать верхнюю одежду, измазанную глиной и зелеными пятнами сока фераксы, а заодно помыться и самой.

– О, за меня можешь не беспокоиться, – заверил Дейсел у скрылся за излучиной. Фио сбросила высокие ботинки, в последний день казавшиеся ей свинцовыми, с удовольствием избавилась от провонявшей и грязной до полного непотребства куртки и начала расстегивать пуговицы рубахи, как вдруг насторожилась. Ее внимание привлек странный звук, доносящийся откуда-то сверху.

Поначалу она приняла его за стрекот назойливого насекомого, или, возможно, за птичий крик, но звук доносился издалека, и постепенно становился все ближе и сильнее. Фионелла задрала взгляд вверх и убедилась, что ей не кажется. Да, звук явно приближался, и это не могло быть ничто иное, кроме двигателя аэроплана.

Не прошло и полминуты, как появился Дейсел. Гайонец направился прямо к ней, не пытаясь изображать из себя благовоспитанного рыцаря; впрочем, она еще и не успела раздеться настолько, чтобы ситуацию можно было бы называть «пикантной».

– Самолет? – спросила девушка.

– Угу, – подтвердил тот. – Лучше уйдем от реки.

«Как некстати!» – Фио с досадой посмотрела на струящийся поток, но подхватила куртку и ботинки и босиком поспешила за своим спутником, мысленно кляня проклятый аэроплан, на чем свет стоит. Они вдвоем спрятались в тени круглых листьев фераксы, которые давали неплохое укрытие, но позволяли видеть небо, и вскоре Дейсел вытянул руку, указывая вверх:

– А вот и он.

Фионелла не сразу заметила летящий аэроплан: тот был окрашен так, чтобы сюзеляж и крылья при взгляде снизу сливались с небом. Это был какой-то одномоторный военный самолет; Фио не взялась бы сказать, к какому типу он относится, зато сразу узнала две полосы, наискось пересекающие крылья. Одна была ярко-красная, а другая – светло-зеленая.

– Свободники! – она непроизвольно понизила голос, словно летчик мог услышать ее слова.

– Да. Истребитель, – кивнул Дейсел.

– Он летит слишком низко, – заметила девушка. – Не может быть, что они ищут нас? – с невольным страхом спросила она.

– Сомневаюсь, – успокоил ее Дейсел. – Думаю, свободникам уже не до нас. Это, конечно, не значит, что можно показываться на глаза.

Действительно, не похоже, что пилот высматривал что-то на земле. Держась очень низко, он, однако, не нарезал круги над долиной или речкой. Небольшой моноплан двигался прямо, с северо-запада на юго-восток. Однако, по стечению обстоятельств, его курс вел прямо к укрытию Дейсела и Фионеллы, и девушка пригнула голову. Самолет промчался над ними, никуда не сворачивая, и продолжил путь.

– Возможно, это курьер, – предположил Дейсел. – Вряд ли есть другая причина, по которой истребитель мог лететь куда-то в одиночку. Пилот здорово рискует, знаешь. Небо контролируют агинаррийцы, если они заметят свободника – тому несдобровать. Ксати… – мужчина сузил глаза, всматриваясь куда-то в сторону. – Хм. А вот и они, легки на помине.

Фио проследила за его взглядом и увидела два других аэроплана. Они держались намного выше свободника, звук их моторов был почти неразличим. Агинаррийские самолеты летели наперерез ему. Пока еще их разделяло довольно большое расстояние, но оно стремительно сокращалось.

– Они его видят? – произнесла Фионелла.

Дейсел выждал несколько секунд.

– Видят, – уверенно сказал он, когда сначала один, а затем и второй самолет внезапно завалились на правое крыло, резко изменили курс, а затем, как охотящиеся хищные птицы, спикировали вниз.

В небе над долиной Ками.

Иджиме Сетано бросила взгляд на планшет с картой у себя на коленях. В здешних ландшафтах было довольно трудно ориентироваться – череда однообразных холмов, поросших густым кустарником, перемежалась отдельными рощами хиаценер. Людей здесь почти не было, лишь немногочисленные, наполовину опустевшие деревеньки. Тэй Дженг был огромным островом, но не очень густо заселенным – чуть больше шестнадцати миллионов жителей на территорию в три четверти миллиона квадратных километров. В Агинарре вдвое больше людей жило на острове Джангар, который был почти в шесть раз меньше. Череда гражданских войн, не прекращавшихся десятилетиями, естественно, сильно сократила население Дженга. Противники, боровшиеся за власть, регулярно забирали в свои армии молодых сильных мужчин, городки и деревни постепенно пустели и приходили в упадок. Иджиме даже жалела дженгцев. Уж точно, им не позавидуешь. Чем дальше, тем больше она соглашалась с собственной напарницей Аюми, свято убежденной, что оккупация Тэй Анга агинаррийцами будет во благо его жителям. Так вещала официальная пропаганда, и хотя Иджиме всегда относилась к таким лозунгам со скрываемым пренебрежением, пожалуй, здесь не поспоришь: по крайней мере, под властью Сегуната прекратится затянувшаяся гражданская война. Любая власть лучше анархии. У жителей Тэй Анга было много лет независимости, но они не смогли ей воспользоваться, вот и получили на свою голову Северное Братство.

Ресутай – пара самолетов – летел над долиной Ками, обширной площадью холмов, зарослей и болот. Обычное патрулирование, ничего интересного. После недавних боев за равнину Шао-Тар, где сопротивление Фронта Свободы было сломлено окончательно, дальшейшее продвижение вперед оказалось относительно легким и быстрым. Плохие дороги затрудняли наступление в большей степени, чем противодействие деморализованной армии свободников. В воздухе тоже воцарилось затишье. Бои над Шао-Тар, где Иджиме пополнила свой счет еще парой сбитых: «Депредэро» и каннивенским бомбардировщиком «Айзштарне» – оказались жестокими и упорными, но авиация Фронта Свободы была в них истреблена и утратила всякую боеспособность. Большинство самолетов уничтожено, аэродромы разрушены, и теперь свободники почти ничего не могли поднять в воздух. Даже немного досадно. Работа истребителей свелась в основном к разведке и патрулированию. Там, где удавалось обнаружить места сосредоточения вражеских сил или укрепления, следовал удар бомбардировщиков. После налетов «Сёкуйо» на земле оставалось мало что живого, свободники быстро научились бояться агинаррийских штурмовиков, и армия Сегуната быстро шла к Ун-Шею, последнему оплоту неприятеля на южном побережье. Возможно, последует штурм города, но не исключено, что свободники просто сдадутся.

– Ничего не видишь, Аюми? – спросила Иджиме через переговорник.

– Ни единой живой души, – отозвалась ведомая. – А ты, Иджиме?

– Чисто, – Иджиме бросила еще один взгляд на карту. – Похоже, это речка Шонги, идем точно по маршруту патрулирования. Значит, летим дальше четко на запад, километрах в восьмидесяти будет городок Куанаро. Посмотрим, что там, потом курс обратно на север, возвращаемся на аэродром.

Они уже покинули Кайши, который был слишком удален от нынешней линии фронта. Во время битвы за Шао-Тар группировка с Айто базировалась на полевом аэродроме Кем, который, правда, был оборудован заметно хуже Кайши. Наскоро возведенные «ангары» – навесы из маскировочной сети – казармы с полотняными стенами и грунтовые взлетные полосы. Налети еще один шторм-итсутанг, и от всего этого ничего не останется, но, к счастью, пока что Риото пребывал в благодушном настроении и радовал своих детей ясным небом. К жаре Иджиме уже успела попривыкнуть, и Тэй Анг был по-своему неплох, но она не станет жалеть, когда придет время покинуть архипелаг и возвращаться на «Аранами».