Текст книги "Личный аптекарь императора. Том 10 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Егор Золотарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)

– Хорошо. Спасибо, – кивнул я и двинулся в сторону лаборатории.

– Кстати, передай Григорию Афанасьевичу, что я связался со спецами, и завтра начнём дополнительно закрывать куполами лаборатории, – сказал он мне вслед.

– Скажи сам, я не знаю, когда с ним увижусь.

– Так ведь он в лаборатории. Уже час там сидит.

– Да ты что, – испуганно выдохнул я и опрометью бросился к лаборатории.

Глава 25

Я рванул к лаборатории. Кирилл понял, что случилось что-то нехорошее, и побежал за мной. Рывком открыв дверь лаборатории, я увидел деда. Он сидел на полу и складывал башню из пустых коробков для сыпучих ингредиентов.

– Григорий Афанасьевич, что с вами? Вы здоровы? – настороженно спросил начальник службы безопасности. Он стоял рядом со мной и с трудом переводил сбившееся дыхание.

– А? – с растерянным видом дед посмотрел на нас и еле слышно спросил. – Вы кто такие? Почему я вас не знаю?

– Зелье сработало, – выдохнул я с довольным видом.

– Что ты с ним сделал? – грозно посмотрел на меня Кирилл.

– Ничего, – пожал я плечами. – Он сам всё с собой сделал. В другой раз не будет совать нос в мои изобретения. Кстати, ты бы тоже не заходил внутрь, а то на тебя тоже подействует.

Я указал на держатель с пробиркой, из которой парил фиолетовый дымок.

– Ладно, как скажешь. Рисковать не буду. Лекарей вызывать? – спросил Кирилл, вытаскивая телефон из кармана.

– Нет. Лекари не помогут. Я сам всё сделаю, но сначала завершу эксперимент, – улыбнулся я и зашёл в лабораторию.

– Какой ещё эксперимент? – напрягся мужчина, но я лишь махнул рукой.

Я опустился на пол рядом с дедом и спросил мягким голосом, каким обычно разговаривают с детьми.

– Скажи, мальчик, как тебя зовут?

– Гришка я, Филатов. А ты кто такой? – он выжидательно уставился на меня.

– Саша, – улыбнулся я. – Гриш, а сколько тебе лет?

Дед поднял руку и начал загибать пальцы, потом что-то подумал и с серьёзным видом ответил:

– Пять.

– Пятилетний Гришка Филатов? Невероятно, – вырвалось у изумлённого Кирилла. – Он что… того? – он покрутил пальцем у виска.

– Нет. Просто я сделал зелье, которое превращает взрослого человека в ребенка. Он позабыл всё что с ним происходило после пяти лет, поэтому воспринимает себя как ребенка. Это самое безобидное оружие, которое можно придумать.

– Дяденька, а что это у вас? – дед выкинул вперёд руку и указал на кобуру, виднеющуюся из-за пазухи Кирилла.

– Ничего особенного. Всего лишь пистолет, – совладав с собой, ответил он.

– О-о-о, пистолет? – глаза деда загорелись, как у мальчишки. – Дай посмотреть! Дай-дай-дай-дай! – забарабанил он кулаками по полу.

Кирилл с мольбой посмотрел на меня.

– Ладно, сейчас всё исправлю, – усмехнулся я и приложил пальцы к шее деда, чтобы найти и заблокировать эфиры зелья, но тот оттолкнул меня, вскочил на ноги и рванул на улицу, пробежав мимо растерянного Кирилла.

– Чего стоишь? – крикнул я, поднимаясь на ноги. – Лови его.

Мы принялись носиться за дедом, который с радостным смехом убегал от нас.

– Не догонишь, не догонишь! – кричал он и высовывал язык. – Всё равно не догонишь, козявка!

Поймали мы его только в сугробе, куда он забрался и принялся копать себе нору, как крот.

Пока Кирилл удерживал его на почищенной садовой дорожке, я держал его за руку и «отлавливал» эфир зелья, влияющего на мозг. Через пару минут дед переменился в лице и, испуганно взглянув на нас, хрипло спросил:

– Что случилось? У меня приступ? – свободной рукой он ощупал лицо.

– Григорий Афанасьевич, это вы? – настороженно спросил Кирилл.

– Сам не видишь? – огрызнулся он. – А чего вы меня держите? Ну-ка помогите подняться!

Ну вот и всё, вернулся прежний дед. Пока мы шли в сторону дома, он отряхивался от снега и высказал столько предположений о случившемся, что пришлось мне всё рассказать и объяснить, почему так случилось.

– Чего ты не сказал, что пробирку нельзя трогать? – напустился он на меня. – Один вред от твоих изобретений.

– Неправда, – упрямо возразил я. – Ты разве ещё не понял, что мои зелья могут быть опасны?

– Откуда мне знать, что оно опасно? – ворчливо проговорил он, вытряхивая снег из карманов. – Смотрю, что-то в пробирке блестит, переливается. Хотел всего лишь капнуть на стекло и посмотреть под микроскопом, но как только открыл пробирку, так и не помню ничего.

– Именно поэтому я ещё раз повторяю: никогда не трогай мои зелья, – с нажимом сказал я и строго посмотрел на него. – В это раз я сделал летучий состав, который может разнестись по ветру на довольно большое расстояние. Если бы он был ядовитым, тебя бы уже не было в живых.

– Фух-х-х, – он провёл рукой по лицу и кивнул. – Согласен – виноват. Чёрт дёрнул засунуть свой любопытный нос в твои дела. Больше такого не повторится.

Дед с Кириллом двинулись к дому, а я зашёл в лабораторию, закупорил пробирку с зельем и убрал её в карман. Время действия зелья примерно три часа. Если пустить его в сторону османов, то на расстоянии примерно двух сотен метров не останется взрослых людей и нужно будет лишь ловить детей во взрослых телах. Это относительно безопасное зелье может сослужить нам хорошую службу. Надо будет приготовить по меньшей мере ещё пять пробирок.

После обеда я заперся в лаборатории и запретил кому бы то ни было мешать мне. У меня было несколько идей, которые я хотел воплотить.

К вечеру, когда опустошил весь свой источник, я устало опустился на высокий стул и посмотрел на коробку с зельями. В стеклянных пробирках блестели и переливались жидкости. Некоторые из них я готовил сотни раз, но большинство были новинками. Их рецепты уже давно были в моей голове, пришёл черед создать.

Передохнув немного, я закрыл коробку крышкой, зажал подмышкой и вышел из лаборатории. В полутьме город сверкал огнями. По дороге носились машины. Прохожие с интересом рассматривали наш особняк, украшенный огромным количеством гирлянд. Неподалеку слышался детский смех и радостный собачий лай. Вот она – обычная мирная жизнь. Я бы хотел, чтобы всё так и оставалось, но интуиция подсказывала, что нужно приложить недюжие усилия и способности, чтобы остановить угрозу, надвигающуюся с запада.

Когда зашёл в дом, обнаружил, что вся семья уже в сборе, но никто не осмелился мешать мне. Наверняка дед постарался после того что с ним случилось.

Мы поужинали, неспешно разговаривая о делах. Затем перешли в гостиную, где посмотрели последние новости и разошлись по комнатам. Я ни слова не сказал о том, что через два дня уезжаю. Хочется продлить состояние спокойствия и размеренности, которые пропадут, я уверен, как только расскажу о своих планах.

На следующее утро я поехал в академию. Учёба ещё не началась, но я посчитал неправильным просто пропасть. Нужно уведомить хотя бы декана, что меня не будет и я не знаю, когда вернусь, вернусь ли вообще. Я не бессмертен, и ни одно зелье не спасёт меня от смертельной раны.

Академия пустовала. Деканат был закрыт, и единственным, кого я нашёл из своих преподавателей, был профессор Щавелев. Он находился в первой лаборатории и делал какую-то настойку. Щавель так увлёкся своим делом, что даже не заметил, как я зашёл и подошёл к нему.

– Здравствуйте, профессор, – поздоровался я.

– Ох! – мужчина испуганно подпрыгнул и резко поднял голову. – Саша, вы меня напугали. Здравствуйте.

Мы обменялись рукопожатиями.

– Что делаете?

– Хочу сделать концентрат сока семилистной гвоздики, – он указал взглядом на мутную жидкость цвета грязной лужи. – А вы что здесь делаете? Каникулы ещё не закончились.

– Знаю. Просто пришёл предупредить, что меня какое-то время не будет.

– Уезжаете? – он вопросительно посмотрел на меня.

– Да. На фронт.

Профессор переменился в лице. В его глазах читался страх.

– Но вы же студент., вы не должны ехать на фронт. Для этого есть гораздо более подготовленные люди, – возразил он.

– Я так решил.

Щавель тяжело вздохнул и, распахнув объятия, подошёл и крепко обнял меня.

– Желаю удачи. Буду молиться всем богам, чтобы вы вернулись живым и здоровым.

– Спасибо, профессор.

– Помните, вы всегда можете положиться на меня. Обращайтесь с любой просьбой – сделаю всё что в моих силах.

Он отпустил меня и внимательно осмотрел, будто пытался запомнить.

– Передайте эту информацию декану, чтобы меня не теряли, – сказал я.

– Обязательно передам. Счастливого пути и скорейшего возвращения.

Я кивнул, развернулся и вышел. Стало как-то не по себе. А что если я действительно не вернусь? Когда ты живёшь много лет, то перестаешь бояться смерти, но сейчас я воспринимал себя не тем алхимиком, каким был в прошлом, а девятнадцатилетним Сашей Филатовым, у которого вся жизнь впереди и множество планов. Как так получилось, не знаю, но я точно сильно изменился.

Я вышел из академии и поехал на квартиру Савельевых. Дворецкий был рад меня видеть и даже преподнёс подарок, чему я очень удивился. В небольшой праздничной коробке лежал десяток новых пробирок с резиновыми крышечками.

– Я заметил, что эта посуда у вас часто разбивается, и крышки на них из пробки какие-то ненадёжные, поэтому поискал и нашёл более прочные стекляшки с плотными крышками, – пояснил он.

– Спасибо, Тимофей. Не ожидал от вас, – я пожал ему руку.

Мужчина смутился и торопливо ушёл по своим делам. Это был не единственный подарок, который я получил по приезду. Лида надарила мне тёплых вещей: подштанники, свитера, шерстяные брюки и носки. Дед вручил позолоченную ручку с гравировкой. Дима подарил шикарную меховую шапку-ушанку.

Настя сама связала варежки с моими инициалами. Вышло криво, и одна варежка больше другой, но главное, что она сама постаралась, за что я её похвалил и чмокнул в щёку.

Лена подарила кулон с черным драгоценным камнем, добытым из новгородской аномалии. У неё был точно такой же кулон. Она пояснила, что кулон меняет цвет в зависимости от эмоций человека, и если они совпадают, цвет меняется одновременно на обоих кулонах. Не знаю, пока он только чёрный.

Я приехал сюда, чтобы забрать свои вещи и перевезти их в особняк. Нехорошо занимать чужую квартиру. Савельевым она может понадобиться.

Когда зашёл в свою лабораторию, которая находилась в гостевой ванной комнате, не успел включить свет, как увидел небольшой луч, пробивающийся из-за махрового полотенца. Живой свет. Я уж и позабыл о нём.

Развернув полотенце, взял ярко светящуюся колбу и вылил содержимое на пол. У меня раньше не получалось управлять Живым светом, поэтому я решил попробовать ещё раз.

Сначала я, как и прежде, отправлял мысленные сигналы, направляя лужицу, но она оставалась на месте. Я попробовал дуть на неё, направлял рукой, но всё было тщетно. Через полчаса безуспешных попыток, я разозлился и хотел снова собрать её в колбу, но взглянув на руку, решил попробовать ещё один способ. Помнится, мой братец всегда направлял свет, совершая жесты рукой.

Я отправил мысленную команду, и показал направление указательным пальцем, будто лужа могла увидеть и поползти туда. Даже самому стало смешно от этой идеи. Живой свет даже не колыхнулся.

– Ах так! Ну ладно, – не сдержался я, чувствуя, как внутри поднимается возмущение.

Горгоново безумие! Неужели я хуже других? Почему такое легкое испытание мне даётся так сложно?

Я снова выставил ладонь, но на этот раз отправил в неё энергию. Теплая волна маны устремилась в Живому свету.

Вот тут-то всё и получилось. Светящаяся лужица плавно двинулась туда, куда я двинул рукой. Ага! Теперь понятно!

Ещё минут двадцать я потратил на упражнения в управлении зельем. Даже на потолок его загнал, хотя опасался, что он может не удержаться и каплями ринуться вниз, но всё прошло хорошо. Живой свет скользил по потолку точно также как по полу.

Пожалуй, он мне может пригодиться в моём новом путешествии, поэтому я перелил его в более надёжную тару с хорошей винтовой крышкой и убрал в кожаную перчатку, чтобы не слепил глаза.

Когда все вещи были собраны, ко мне подошли дворецкий и кухарка.

– Вы к нам больше не вернётесь? – осторожно уточнила женщина.

– Не знаю, – честно ответил я.

Они замялись, не зная, как себя вести. За те несколько месяцев, что мы жили вместе, невольно привыкли к друг другу. Они всегда относились ко мне с добротой и должным уважением. Кухарка баловала вкусными и изысканными блюдами. Дворецкий заботился не только о доме, но и обо мне: относил вещи в стирку, сам чистил мои ботинки, будил по утрам, встречал и провожал. В общем, я решил, что они заслужили хорошую премию, поэтому полез за пазуху, вытащил кошелёк и каждому протянул по купюре номиналом пятьсот рублей.

Оба очень обрадовались такому подарку, а кухарка даже всплакнула, когда я закинул на плечо рюкзак, взял свой чемодан и двинулся к двери.

Когда выходил из дома, мне показалось, что завершился очередной этап моей жизни, и к прежнемй я никогда не вернусь.

* * *

Два дня пролетели незаметно. С утра до вечера я проводил в лаборатории, изготавливая то, что мне может пригодиться. В итоге получилось столько зелий, что пришлось попросить сумку-переноску из отцовских лабораторий, чтобы сложить туда несколько десятков пробирок и бутыльков.

Дед сразу понял, что я к чему-то готовлюсь, поэтому улучил момент, когда рядом никого не было, и подошёл ко мне.

– Шурик, чую, не к добру твоя деятельность. Неужто снова ехать куда-то собрался? – он подозрительно прищурился.

– Да, – коротко ответил я, решая, что взять с собой из вещей, ведь до сих пор держались морозы, и снега выпало столько, что в сугробе можно по грудь провалиться.

– Когда?

– Завтра.

– Куда?

– В лагерь с Орловым.

Дед с тяжелым вздохом опустился рядом и почесал щеку. Он не отговаривал меня, за что уже большое спасибо, но я видел, как внутри его борются чувства. Он невидящим взглядом смотрел перед собой, тяжело вздыхал и потирал сухие старческие руки.

– Еду с тобой, – через несколько минут заявил он.

– Ещё чего! Никуда ты не поедешь. Не хватало мне обузы, – возмутился я.

– Это я-то обуза! – воскликнул он, зло уставившись на меня. – Думай, что говоришь!

– Тебе там не место, – как можно более спокойным голосом сказал я. – Толку от тебя не будет, одна морока.

– Ты меня с другими стариками не ровняй! Силы во мне ещё хватает, – он уперся в меня руками, пытаясь столкнуть с дивана и показать свою «силушку богатырскую», но где там. Попыжился, попыжился и понял, что толку не будет.

– Может ты и прав. Нечего мне там делать, – наконец признал он. – Когда остальным скажешь?

– Сегодня за ужином.

– Не отпустят тебя Лида с Димой.

– Отпустят. Кто-то же должен. Почему не я? Я же не просто аптекарь, но ещё и маг растений.

Дед с минуту внимательно посмотрел на меня и кивнул.

– Езжай, раз решил. Я бы на твоём месте тоже дома не сидел. Всё-таки как же мы с тобой похожи. Не зря ты меня вечно доводишь до белого каления, – усмехнулся он и похлопал меня по плечу. – Вот отец твой весь в свою мать пошёл, в твою бабку: спокойный, рассудительный, без надобности не рискует.

– Ты думаешь, он бы добровольно не пошёл на войну?

– Хм… пошёл бы, наверное, – признал он после обдумывания.

Когда я поднялся к себе и начал складывать в чемодан вещи, позвонил Демидов.

– Роман Дмитриевич, приветствую.

– Здравствуй, Саша. У меня есть новости по поводу ведьмаков.

Я вмиг напрягся.

– Что решили?

– Император принял решение призвать их на службу. Решили пока набрать человек двадцать мужчин до сорока лет.

– А что в ответ они получат?

– Восстановят в правах. Дадут те же права, что и остальным жителям империи. Они смогут свободно перемещаться, смогут учиться и работать там, где захотят. Если будут желающие выехать из резерваций, то им окажут материальную помощь для обустройства на новом месте. Ещё много чего будет для них сделано, список сегодня подготовили.

– Хорошо, – я с облегчением выдохнул.

Я рад, что смог достучаться до императора.

– Ты едешь завтра с Орловым? – уточнил Демидов.

– Да. Выезжаем в шесть утра.

– Удачи тебе. Береги себя и обязательно возвращайся, – печальным голосом проговорил он.

– Постараюсь. Спасибо.

Я сбросил звонок и опустился на кровать. Стало не по себе. Появилось чувство, будто со мной прощаются. Будто я не вернусь больше сюда и никогда не встречусь со своими близкими.

Нет-нет, всё будет хорошо. Не надо забивать себе голову.

Успокоив участившееся сердцебиение, я глубоко вздохнул и продолжил собираться. Кроме зелий и Живого света, я прихватил с собой свисток колдуна Луки. Не знаю, пригодится он мне или нет, но пусть будет. Кто знает, как всё обернётся. Лучше быть готовым ко всему.

Правда я совсем не знал возможностей колдуна, кроме того что он умеет внезапно появляться и исчезать, а также живет даже после смерти. Странный он, конечно. Никогда с такими не сталкивался, но я не из тех, кто боится или не доверяет тому, кого не понимает или встречает впервые. Посмотрим, может и сгодиться на что-нибудь.

Когда сумки были собраны, снизу донёсся голос Лиды. Она звала на ужин.

Я решил не портить всем настроение и аппетит, и рассказать о своём решении только после десерта, но дед не смог промолчать и во всеуслышанье заявил:

– А Шурик-то на войну собрался.

Наступила тишина. Лида и Дима замерли и уставились на меня, а Настя осторожно спросила.

– А меня с собой возьмёшь?

– Тебе-то что там делать? – покосился на неё дед. – Даже щи не умеешь варить.

Настя фыркнула и обиженно сложила руки на груди. Лида с Димой переглянулись, и отец осторожно спросил:

– Когда едешь?

– Завтра утром с Орловым.

– Когда обратно?

– Не знаю, – честно ответил я.

Лида аккуратно положила вилку на край тарелки, закрыла лицо руками и заплакала. Ну вот, я так и знал, что без слёз не обойтись.

– Что ты его хоронишь раньше времени⁈ – прикрикнул дед и ударил ладонью по столу. – Радоваться должна, что такого отличного парня вырастила. Не прячется за спинами других.

– Лучше бы прятался, – слезливо ответила Лида.

– Эх, бабы, – еле слышно сказал дед, махнул рукой и продолжил уплетать жареный кусок форели.

В это время у меня на плече появился Шустрик с пончиком в лапах.

– Откуда на этот раз украл? – я попытался отобрать сладкую жирную выпечку, но зверёк шустро переместился в руки Насти. По скорости перемещения он до сих пор оправдывает своё имя.

– Я возьму его с собой, – сказал я Насте, когда зверек исчез всего на пару секунд и явился с мороженым в упаковке. Теперь понятно, откуда он таскает еду – через дорогу находится продуктовый магазин.

– Не-е-е, не забирай Шустрика, – протянула она и крепко обняла зверька.

– Ему нужно похудеть, тому же он может мне пригодиться.

Она погладила его, поцеловала в мордочку и кивнула.

– Ну раз надо – бери. Боюсь, как бы он не увлёкся воровством и не перешёл на ювелирные магазины.

Шустрик, наевшись, переместился на диван, лёг пузом кверху и с довольным видом замурлыкал. Только у него было хорошее настроение, остальные сидели в напряжении.

Остаток ужина прошёл в тишине. Лида успокоилась, но так смотрела на меня, что аж сердце защемило. В прошлом мир никто так за меня не переживал. То ли были уверены, что я со всем справлюсь. То ли… не хочется думать, что они просто не дорожили мной.

Ночевал я с Леной в роскошной гостинице. Она уже знала, что я еду на фронт – отец проболтался, но приняла это стойко и не пыталась отговорить. Сказала лишь одну фразу:

– Я буду ждать тебя всю жизнь.

Это было приятно и трогательно. Уже под утро она взяла с меня обещание, что мы поженимся сразу как закончится война.

В пять утра я отвез её домой, заехал за вещами в филатовский особняк и обнаружил, что уже никто не спит. Попрощавшись с Лидой и Настей, я вместе с Димой и дедом вышел на улицу. Они вызвались проводить меня до машины и помочь с вещами, ведь кроме личных вещей с собой я вёз также два ящика медикаментов первой необходимости нашего производства и термосумку полную зелий.

– Ты про заказы от министерства не переживай. Я всё проконтролирую и отправлю куда скажут. Если что-то случится – обязательно дай знать, – строго сказал Дима. – Мы сделаем всё возможное, чтобы помочь.

– Спасибо, отец, – я крепко пожал его руку.

– Ты хоть намекни, куда вы с Орловым собрались? – спросил дед.

– Сам не знаю, – честно признался я.

– Смотри, на рожон не лезь, но и за спинами не прячься. Ты теперь не Шурик Филатов, а Личный аптекарь императора. Не посрами звание и свою честь.

– Сделаю всё возможное, – заверил я.

Я обнял обоих, пожал руки Кириллу Попову и охранникам, и окинул взглядом особняк. Мне хотелось оставить его в памяти именно таким – празднично сверкающим. Надеюсь, я не принесу горя этим людям, как принёс своей прошлой семье. Хочется верить, что харпийцы оставили моё тело под башней, а не бросили голодным волкам, и меня достойно похоронили в семейной склепе под дворцом. Грустно об этом думать, но такова жизнь – никто не бессмертен… Кроме чертового колдуна Луки. И как ему удалось восстать из гроба? При случае обязательно спрошу.

Сев в машину, я выехал с парковки и поехал к месту сбора вместе с Глебом, который должен был вернуть мой шикарный автомобиль обратно к дому.

– Может, я всё-таки с тобой поеду? – спросил он, когда впереди показалась колонна.

– Нет, Оставайся здесь, рядом с семьей. Заодно присмотришь за моими. Мне так будет спокойнее.

– Страшно мне за тебя. Аж сердце щемит, – признался он.

– Глупости. Не надо бояться за меня. Всё будет хорошо. Вот прогоню османов, накажу Борьку и сразу домой, – весело сказал я.

– Ага, очень смешно, – пробубнил он. – Не слишком ли ты сильно замахнулся?

– Нет, в самый раз.

Глеб помог мне переложить вещи во внедорожник, в котором мы ехали с Орловым и, пожав мне руку, отогнал машину подальше от колонны, но не поехал домой, а остановился через дорогу и стоял, пока мы все не расселись и колонна не двинулась.

– Как далеко ехать? – спросил я у графа Орлова.

– Мы за день домчимся. Я уже договорился с начальником колонны, что мы за городом рванём сами, без них. Не хочу три дня тащиться.

– Ясно, – кивнул я и повернулся к окну.

Ну всё, прощай, Москва. Может свидимся когда-нибудь… Или не свидимся. Время покажет. А меня впереди ждут яростные схватки с врагами и ошеломительные победы. Я в это верю. Я так чувствую…