Текст книги "Личный аптекарь императора. Том 10 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Егор Золотарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

– Мне показалось или между вами конфликт? – спросил Родион Романович, проводив мага удивленным взглядом.

– Всё нормально. Не берите в голову, – отмахнулся я. – О чём вы хотели поговорить?

– О вашей работе в госпитале. Мне сказали, что утром вы наравне с лекарями помогали раненным. Мои лекари остались вами очень довольны. Также рассказали о каких-то чудо-средствах, которые прямо на глазах заживляют раны. Мне хотелось бы узнать о них побольше.

– Хорошо. Только давайте присядем за стол, а то моя едва совсем остынет.

Мы подошли к столу, за которым до сих пор сидел бледный Гена. Он смотрел на меня так, будто хотел что-то сказать, но без лишних ушей.

Главный лекарь предложил мне работать наравне с лекарями, но в должности помощника лекаря. Прежде чем что-то предпринимать, я должен спрашивать разрешения у приставленного ко мне лекаря. Им оказался тот уставший мужчина в окровавленном халате, которого мы с Глебом встретили, как только прибыли в лагерь. Его звали Трофим.

Ещё Родиона очень интересовали мои зелья. Я, конечно, не мог выдать своих секретов, поэтому сказал, что это моя собственная разработка, и я ею делиться не намерен. Он не стал настаивать, но огонёк интереса в его глазах только сильнее разгорелся.

Также я уведомил его, что жалование мне не нужно. Однако главный лекарь строго ответил, что невозможно трудоустроить человека и не платить ему зарплату. Тогда я предложил официально назначить мне столько, сколько полагается, но по факту разделить эти деньги между всеми лекарями. Родион Романович повздыхал, но сопротивляться не стал.

После того, как мы всё обсудили, главный лекарь ушёл, а Гена подался вперёд и еле слышно сказал:

– Я всё видел.

– О чём ты? – не понял я, так как только что полчаса разговаривал с главным лекарем и подумал, что он имеет в виду наш разговор.

– Я видел, что ты сделал с тем служивым. Что у тебя выросло из рук?

– А-а-а, это, – выдохнул я. – Просто я не только аптекарь, но и маг растений.

– А такое возможно? – с сомнением спросил он.

– Как видишь, возможно, – пожал я плечами, доел свой суп и встал из-за стола.

Когда вышел на улицу, увидел Глеба. Раскрасневшийся, он тяжело дышал и нёс на плече деревянный ящик со снарядами.

– Ты ещё не передумал оставаться? – усмехнулся я и кивнул на водителей, которые собирались в обратный путь.

– Нет, – буркнул он и прошёл мимо в сторону склада с боеприпасами.

Остаток дня я провёл в госпитале. Граф Орлов чувствовал себя хорошо и с аппетитом съел свой ужин. Я пока его ни о чём не расспрашивал – времени не было, я старался облегчить труд лекарей и взял на себя большую часть перевязок.

Ближе к полуночи я вышел из госпиталя, с наслаждением вдохнул свежий морозный воздух и неспешно двинулся по ночному лагерю, ведь до сих пор не успел его хорошенько рассмотреть.

Когда проходил мимо амбара с техникой, услышал голоса и невольно прислушался. Голоса слышались не из амбара, а совсем рядом, за ним. Притом говорившие понизили голос до шёпота.

– … уже и так много сделал для вас. Мне нужны мои деньги. Если завтра же ты мне их не принесёшь, я вас раздавлю как букашек.

Хм, очень знакомые угрозы. Ответ я не расслышал, но уловил акцент.

В это время послышался хруст снега под ботинками. Я метнулся за угол и осторожно выглянул. Точно, я не ошибся. Это был тот самый маг земли, с которым мы повздорили в столовой. Что же он сделал и для кого?

Я выпустил лианы и двинулся за амбар. Если удастся, поймаю того, у кого он просил денег. Сыворотку «Правды» я привёз с собой, поэтому отвертеться у него не получится.

Глава 18

Я старался, чтобы снег под ногами не хрустел, поэтому шёл медленно, прислушиваясь к тому, что происходит за амбаром, но там было тихо. Если бы тот, с кем разговаривал маг земли, ушёл, то я бы услышал шаги. Значит, он до сих пор там.

Вплотную прижавшись к амбару, подошёл к углу и резко выскочил, держа наготове лианы.

– Не понял, – вырвалось у меня, когда осмотрел пространство.

За амбаром никого не было. За ограждением из жесткой металлической сетки виднелись нетронутые сугробы снега и мерцающий край купола. Куда же подевался собеседник мага?

Прикрыв глаза, втянул носом. Многообразие эфиров хлынуло в мозг. Но большинство из них принадлежали лесу и технике, находящейся в амбаре, а ещё магу земли и медведю, проходящему неподалёку. Но… как такое возможно? Ведь я собственными ушами слышал разговор. Не мог же он разговаривать сам с собой!

Обошёл амбар кругом и в раздумьях двинулся к дому, в который меня поселили. Из головы не выходило произошедшее.

И вдруг я всё понял. Даже остановился и ударил кулаком в ладонь от досады, что не сразу догадался. Кроме разговора, слышались щелчки и шорох. Маг разговаривал по рации.

Нужно будет быть внимательнее и по возможности следить за ним. Не нравятся мне разговоры о деньгах в таком месте. Тем более он прятался, чтоб никто не подслушал. Никаких доказательств у меня нет, поэтому к его руководству мне не с чем идти, но сам буду за ним присматривать.

По пути к дому заметил, что колонны больше нет. Они уехали, но за делами и заботами в госпитале я даже не заметил этого. Ну что ж, обратного пути нет. Не знаю, сколько я здесь пробуду, но в ближайшее время возвращаться не собираюсь. Дед с Димой со всем справятся. Все лаборатории знают, что от них требуются, поэтому с этим проблем тоже не возникнет.

Я зашёл в теплый дом, который обогревался с помощью кристаллов, и увидел Глеба. Мужчина лежал, вытянувшись в струнку, и смотрел в потолок.

– Ты чего? – встревожился я и быстро подошёл к нему.

– Никогда в жизни так не уставал, – выдавил он. – Сделали из меня подручного, а я, между прочим, боевой маг, и окончил магическую академию.

– Чем бы ты хотел заняться? – спросил я, скинул ботинки и протянул замерзшие ноги в сторону обогревателя, из которого шло приятное тепло.

– Чем-нибудь не столь унизительным. В охрану, что ли, напроситься? – он приподнялся на локтях и выжидательно посмотрел на меня.

– Хорошая идея. Как раз нужно присмотреть за одним подозрительным типом.

Я рассказал Глебу о происшествии в столовой и подслушанном разговоре.

– Как они посмели поднять на тебя руку⁈ – он даже подскочил. – Ты только покажи мне того….

– Успокойся. Я сам разберусь со своими проблемами. А ты завтра же утром иди к начальнику лагеря. Его зовут граф Апраксин Эдуард Прокопьевич. Скажи, что работал у нас. Если понадобится, пусть запросит информацию у деда, но ты должен оказаться в охране. Я занят в госпитале, поэтому не могу следить за тем, что здесь происходит. Поэтому мне нужны твои глаза и уши. Похоже, в лагере не всё так гладко.

– Почему ты так думаешь?

– Орлов намекнул, что в лагере есть крыса.

– И я даже знаю, кто, – процедил сквозь зубы Глеб.

– Ты ничего не предпринимай, – предостерег я. – Возможно у него есть сообщники, притом влиятельные. Сомневаюсь, что его, как охранника, посвящают в военные операции. Либо он сам ворует документы или подслушивает разговоры руководства. Либо ему их передают, – я задумчиво уставился на обогреватель, где между решёткой виднелся голубой свет кристалла.

Завтра я приступаю к работе под руководством лекаря Трофима. Сегодня мы с ним познакомились поближе, и он мне понравился. Он чем-то напомнил деда: немногословен, грубоват, но честный и болеет за своё дело. Думаю, мы с ним сработаемся.

– Я через нашего водителя в Москву два письма отправил. Один моей семье, второй – Кириллу Попову. Предупредил, что мы здесь остались, чтобы они не волновались.

– Правильно сделал, молодец, – похвалил я, ведь сам не додумался до этого. Слишком много всякого разного произошло.

Мы с Глебом сходили поужинать, ведь столовая работала круглосуточно, и легли спать. Сегодня был банный день, но ни я ни он не захотели идти в остывшую баню, ведь на улице было больше тридцати градусов мороза. Вот в баню Степана я бы с удовольствием сходил. До сих пор, когда вспоминаю о ней, на душе становится приятно, и очень хочется вновь вдохнуть тот горячий сухой жар вперемешку с ароматом смолистого дерева и березового веника.

На следующий день нас разбудил комендант Михалыч, пожилой тучный мужчина, который любил поболтать и так заразительно смеялся, что никто не мог удержаться и присоединялся к нему.

– Ну что, молодцы, вы не на курорт прибыли. Надо бы поработать, – сказал он и с силой захлопнул дверь. – Глебка, я тебе план работ составил. За ночь снег выпал, поэтому бери лопату и…

– Нет-нет, я иду к начальнику лагеря, – быстро ответил он, натягивая теплые шерстяные носки. – Пусть кто-нибудь другой вам помогает.

– Эх, быстро ты сдулся. Я-то надеялся, что подольше продержишься, – хохотнул он. – Ну ладно, иди к начальнику, а я кого-нибудь другого пристрою.

Тут его взгляд упал на меня, на что я быстро ответил:

– Мне своей работы в госпитале хватает.

– Это что ж получается, мне самому лопатой махать? – развёл он руками и недовольно нахмурился.

Мы с Глебом пожали плечами, быстро оделись и вышли из дома, направляясь к столовой.

– Вот он, – кивнул я на мага земли, который вместе с тремя бойцами в военной форме направлялся в сторону штаба.

– Понял. Выясню, кто такой, и пригляжу за ним, – процедил он сквозь зубы.

Сытно позавтракав яичницей и куриными котлетами, мы разошлись в разные стороны: я в госпиталь, Глеб к палатке, в которой располагался штаб. Договорились встретиться на обеде в столовой и всё обсудить.

Первым делом я нашёл Трофима, который проверял состояние прооперированных, и спросил план работ на сегодня. Он ответил, что нужно приглядывать за больными и готовиться к приёму раненных, ведь по слухам османы даже не думают покидать нашу землю и только наращивают свои войска. Кроме обычных орудий, задействованы маги и ведьмаки, поэтому ранения разнообразны, и нам нужно быть готовыми оказать помощь любому.

– Две недели назад к нам привезли парня, у которого не было видимых ран или явных болезней, но он просто угасал у нас на глазах. Мы как могли поддерживали его состояние, но ничто не помогло, – он бросил взгляд на пустую кровать и тяжело вздохнул. – Помер, а мы так и не поняли причину. Говорят, это ведьмаки постарались. Вот это самое страшное. Наши бойцы не могут от них защититься. Чёртова чёрная магия! – он сморщился будто от боли и, развернувшись, двинулся между кроватями.

Я посмотрел ему вслед, и тут мне в голову пришла одна идея. Я не знал, получится что-то или нет, но должен был попробовать.

– Трофим, я отойду ненадолго! – крикнул я вслед лекарю. Тот, не оборачиваясь, кивнул головой и продолжил огибать кровати, спрашивая больных о самочувствии.

Накинув чью-то фуфайку, я вышел на улицу и довольно резво двинулся к штабу. Мне нужен был тот, кто поможет отправить письмо. Эх, жаль, что колонна уже уехала.

Издали увидел Глеба и махнул ему. Он шёл со свертком, зажатым подмышкой, в сторону дома.

– Ну чего? Взяли? – спросил я.

– Взяли, конечно, – с довольным видом ответил он. – У меня такой послужной список в охране, что даже к самому императору в телохранители могу пойти. Вон, уже и форму выдали. Сейчас пойду переоденусь и…

– Слушай, нужно кое-что срочно выяснить, – прервал я его.

– Говори, – тут же посерьёзнел и огляделся.

– Хочу письмо отправить Демидову. Узнай, как корреспонденция отсюда уходит.

– Вчера ушла вместе с колонной, – ответил он.

– Узнай, когда в следующий раз будет отправка. Есть у меня одна задумка, – я замолчал, так как в это время мимо проходили маги и бросали на нас подозрительные взгляды. – Если османы задействовали ведьмаков, то и нам надо, а то, боюсь, победа будет на их стороне.

– Глупости. Ведьмаки у нас не в чести. Пусть сидят по своим резиденциям, а то как только выпустим – обратно не загоним, – сурово ответил он.

Я посмотрел на него как на пришибленного. Вот ведь старая закалка: велено ненавидеть ведьмаков – значит будет ненавидеть. А ведь они тоже часть этого мира и имеют право жить как свободные люди и граждане империи, а не изгоями сидеть взаперти на выделенных клочках земли.

– Глеб, как ты не понимаешь – против ведьмаков маги не выстоят. У них другая магия. Когда друг за другом бойцы начнут умирать из-за сглаза или проклятья, тогда уже будет поздно что-то делать. Нужно призвать их на службу прямо сейчас и взамен обещать свободу и равноправие.

– Император на это не пойдёт, – глухо ответил он.

– Император – неглупый человек. Он всё прекрасно понимает, но из-за того, что его окружают такие, как ты, он не может понять, откуда идёт настоящая опасность.

– Такие как я – это какие? – грозно спросил Глеб.

– Зашоренные, узколобые, однобокие, – принялся перечислять я.

– Ладно, понял я. Сейчас выясню и подойду к госпиталю. Выйди через полчаса, – буркнул он.

Я кивнул и двинулся обратно. Как же плохо без связи! Я так привык к благам этой цивилизации, что чувствовал себя не в своей тарелке без возможности связаться с тем, с кем нужно.

Вернувшись в госпиталь, я не мог думать ни о чём, кроме ответа от Глеба, поэтому занялся стерилизацией инструментов и артефактов в паровом стерилизаторе. Намного быстрее было бы просто залить их одним из моих антисептиков, который уничтожает все известные мне микробы, но решил не проявлять инициативу в таких делах, а то быстро настрою местных лекарей и медсестёр против себя. Никто не любит выскочек и умников.

Прождав ровно полчаса, я вышел на улицу. Глеб уже слонялся неподалёку.

– Ну что? – я бросился к нему.

– Нужно сдать письмо дежурному по лагерю. Но меня сразу предупредили, что все письма вскрываются. А ещё категорически запрещено писать точное местонахождение лагеря. Цензура, никуда не денешься. Несколько дней письма собирают, а потом отправляют с кем-нибудь или специально направляют бойцов отвезти корреспонденцию и забрать из министерства документы. Короче, пиши свои письма и отдай дежурному, а там уж останется просто ждать.

– Ясно. Спасибо за информацию, – кивнул я и поспешил обратно, ведь был в одном халате.

Зашел в здание и похлопал себя по плечами, чтобы поскорее согреться. В это время услышал со стороны палаты какое-то нетипичное оживление. Медсестра с ошалелыми глазами пронеслась мимо и исчезла в процедурном кабинете.

Продезинфицировал руки, и энергично зашагал в сторону палаты. Когда зашёл, увидел, что лекари столпились у кровати одного из бойцов, который вчера привезли.

– Саша, – окликнул меня граф Орлов и махнул рукой.

Я подошёл к нему, силясь понять, что именно происходит. Лекари спорили, что-то предлагали и одновременно осматривали ногу бойца.

– Саша, выясни, пожалуйста, что там происходит? Волнуюсь я за Максима. Что-то с ним не то творится.

– Хорошо, сейчас всё узнаю.

Я подошёл к лекарям и взглянул на больного. Он был бледен, нервно вращал глазами, что-то шептал. Его тело покрывала сыпь и дышал он тяжело, с одышкой.

– Сепсис? – спросил я у Трофима, который стоял рядом.

– Да, но мы не можем понять, почему. Ещё утром увеличили дозу антибиотиков в два раза. Рану чистил, а она уже снова загноилась. Ничего не понимаю, – развёл он руками.

В это время прибежала медсестра с капельницей и двумя флаконами антибиотика.

– Попробуем по-другому вводить – через капельницу. Может, внутримышечно плохо всасывается из-за особенностей организма или сопротивления магии. Ох, не нравится мне это.

– Вентиляцию лёгких нужно подключить. Сейчас сам принесу, – сказал пожилой лекарь с лысой макушкой и, понурив голову, ушёл.

Ещё двое повздыхали и ушли по своим делам. У больного остались мы с Трофимом и медсестра, которая устанавливала капельницу. Я чуть наклонился и вдохнул эфир мужчины. Всё верно – заражение крови.

В это время его начал бить озноб и участилось сердцебиение. Он явно бредил:

– Куда?..Нет-нет, там ловушка… Назад!.. Братцы мы все погибнем!.. навсегда останемся в этом лесу… Стой!.. А-а-а, больно… Очень больно.

Я встретился с обеспокоенным взглядом Орлова, который привстал и наблюдал за нами.

Медсестра отколола конец ампулы с антибиотиком, намереваясь перелить в капельницу, но я схватил её руку и велел:

– Отдайте.

– Что? – она непонимающе наморщила лоб.

– Отдайте мне ампулу.

– Бери, раз надо, – пожала она плечами и отдала ампулу.

– Что такое? – напрягся Трофим. – У нас каждая секунда на счету.

Но я не ответил, а лишь втянул носом эфир раствора и почти в ту же секунду выругался и бросил ампулу в мусорное ведро.

– Это не антибиотик, а обычный физраствор. Всё это время вы лечили его физраствором!

Я был вне себя от злости. Не дожидаясь ответа Трофима, рванул в сторону аптечного склада. Мне нужны антибиотики, наши антибиотики.

– Где хранится «Биотерил»? – выпалил я, забежав на склад.

– Вон в том холодильном шкафу. А что? – насторожилась молодая.

– Срочно нужен.

Я побежал к холодильному шкафу, распахнул дверцу и быстро нашёл упаковку с нужным средством, ведь на нём стоял герб нашего рода.

– За лекарства нужно расписаться, – подала голос вторая женщина.

– Потом. Всё потом, – махнул я рукой, взял две ампулы и побежал обратно.

Когда вернулся в палату, у кровати больного рядом с Трофимом стоял Родион Романович. Он внимательно осматривал вторую ампулу с сомнительным раствором.

– Держите. Это «Биотерил» – антибиотик широкого спектра действия. Сам разрабатывал, – сказал я и протянул медсестре ампулы.

Прежде чем взять, она вопросительно посмотрела на главного лекаря. Тот кивнул.

Лечебный раствор потёк по трубке в вену больного, который горел от сильного жара, хотя кожа оставалась бледной. Я приложил руку к его запястью и проник в мир его эфиров. Быстро нашёл своё лекарство и усилил его настолько, насколько мог.

Дождавшись, когда вещество из обеих ампул окажутся в его крови, я вновь отправил в него свою ману.

Всё это время главный лекарь обсуждал с Трофимом то, что происходило с больным. Трофим шаг за шагом рассказывал, что и как делал. Упомянул все лекарства, которые выписал больному, и каким образом делал перевязку.

Родион Романович всё внимательно выслушал, положил ампулу с чужим лекарством в карман халата и ушёл.

– Жар спадает, – сказала медсестра, взглянув на градусник.

Я тоже заметил, что мужчине стало лучше: он больше не бредил, дышал глубоко и ровно.

Трофим, который всё это время был сам не свой от беспокойства, с облегчением выдохнул, опустился на соседнюю кровать и провёл рукой по лицу.

– Расстрелять всех этих чертей, – глухо проговорил он.

– Вы про кого? – насторожилась медсестра.

– Про тех, кто нам такое говно поставляет. Из-за них чуть человека не угробили. Сволочи. Если подтвердится, что снова пустышки, то я сам лично пойду писать заявление в полицию. За жабры надо брать этих тварей.

Я с ним был полностью согласен. Одно радовало – я привёз почти всё, что может понадобиться, и в качестве своих лекарственных препаратов был уверен на все сто процентов. Ведь лично проверял процесс производства и проводил выборочную проверку на себе.

Через двадцать минут всем стало ясно, что мужчина пошёл на поправку, и опасный период прошёл. Трофим, не говоря ни слова, протянул мне руку, и мы обменялись крепким рукопожатием.

Медсестра укутала в одеяло спящего больного, и мы разошлись. Я подошёл к Орлову и опустился на край его кровати.

– Ну что? Жить будет? – встревоженно спросил он.

– Будет, – кивнул я. – Максим из вашего отряда?

– Да. Моя правая рука.

– Он бредил. И похоже вспоминал то, что случилось с вами за последние дни. Можете расскажете?

– Расскажу. Тебе всё расскажу, – тяжело вздохнул он и начал говорить…

Глава 19

Граф Орлов приподнялся, поправил под спиной подушку, отпил из кружки остывший чай. Всё это врем терпеливо ждал, когда он заговорит. Я знал, что он уже обо всём доложил военным, но тогда меня в госпитале не было, поэтому я не слышал его рассказ. Мне действительно было очень интересно узнать, что с ними произошло, и куда они пропали так надолго.

– Подробностей я тебе рассказать не смогу, сам понимаешь, но кое-что расскажу, – он осторожно прикоснулся к глазу, который уже зажил, но всё ещё был немного припухший. – Османы заняли развалины Сурской крепости и заложили туда артефакт, который каким-то образом блокировал всю нашу магию. Тяжёлые орудия туда не пронести – дорогу и мост разрушили. Нам поставили задачу добраться до крепости и уничтожить артефакт. Мы выдвинулись ночью. Как раз морозы сильные ударили, но нам это было на руку. Османы зиму не любят и прячутся в своих норах, – тут он закашлялся и вновь отпил из кружки. – Добрались до крепости без приключений. Хотя надо было понять, что османы не настолько глупы, чтобы не защищают крепость, – Орлов горько усмехнулся.

В это время подошла медсестра и приложила к его виску артефакт, показывающий температуру тела. Этот артефакт был один на весь госпиталь, поэтому чаще использовали обычные ртутные градусники. Как оказалось, в лагерь навезли всяких сложных приборов и сильнодействующих лекарств, но мелочевки вроде артефактов-градусников, грелок, посуды и уток не хватало.

– Что было дальше? – прервал я затянувшееся молчание. Орлов смотрел перед собой безучастным взглядом, будто был не здесь, а вновь вернулся к тем событиям.

– Внутрь мы зашли без проблем и не встретили ни одного янычара. Магия заглушалась так, что я бы не смог даже спичку поджечь. Правда, мы на неё особо не надеялись – знали, куда идём. У нас с собой были оружия и боевые артефакты с мощной прицельной разрушительной энергией. Где искать, никто из нас не знал, поэтому я принял решение разделиться по двое и отправиться в разном направлении. Крепость большая, даже второй этаж сохранился, поэтому требовалось всё быстро прошерстить. Но именно это было моей ошибкой, – Орлов тяжело вздохнул и обвёл взглядом кровати, на которых лежали в том числе и его бойцы. – Это была ловушка. Нас атаковали сразу со всех сторон. Пятерых убили сразу же. Остальные не знали, куда бежать и что делать, ведь я уже был на втором этаже и оттуда им кричал приказы, но сквозь шум и грохот они меня не слышали.

Он хотел снова отпить чай, но кружка уже была пуста, поэтому он махнул рукой мимо проходящему медбрату и попросил его принести еще теплого чая.

– Выйти из крепости мы не могли – нас тут же расстреливали, – продолжил он свой рассказ. – Магия была заглушена, а сам артефакт мы так в крепости и не нашли. Скорее всего, его там просто не было. Я так думаю, его зарыли где-то в лесу, а крепость была просто заманухой… Три дня мы просидели в ледяной крепости. У нас были спички, но жечь в крепости нечего – везде один камень. Спасались кристаллами, но энергия на обогрев уходила очень быстро. Я уже думал, что мы умрем если не от османов, то от мороза. Чтобы насмерть не замёрзнуть, я заставлял своих людей постоянно двигаться. Если остановишься и сядешь или ляжешь – больше не встанешь.

Я не прерывал его, хотя накопились вопросы. Потом задам, если потребуется.

– На наше счастье, началось наступление, и те, кто удерживал нас в крепости, двинулись туда. Сначала мы обрадовались, но как только начали подрываться на ловушках, поняли, что ничего не закончилось. Акинджи по всему периметру крепости заложили свои ловушки. Мы сунемся в одно место – нас засыпает огненным дождём. Сунемся в другую – деревья валятся со всех сторон. Короче, решили просто пробиваться к своим, и будь что будет, – он тяжело вздохнул и помял переносицу. – По пути ещё двоих потеряли, но до наших добрались.

Он замолчал и хмыкнув, покачал головой.

– И артефакт не нашёл, и людей погубил. Плохой из меня командир. Видимо пора уходить на покой и давать свободу молодым.

– Почему вы сказали, что вас предали? – подал я голос.

– Потому что нас ждали и не показывались, пока мы в крепости не оказались. Они загнали нас в ловушку. Как они могли знать, что мы в этот день придём туда? – он выжидательно посмотрел на меня, но я лишь пожал плечами. – Вот и я не знаю. Сначала пустили слух, что артефакт в крепости, затем дождались нас. Кто-то что-то мутит. Я не доверяю здешним командирам, поэтому о своих догадках говорю лишь тебе, – понизив голос до шёпота, проговорил он и многозначительно посмотрел на меня. – Как только встану на ноги, вернусь в Москву, и только там министру всё расскажу. Нужна внутренняя проверка, и такая, чтобы крыса ничего не заподозрила.

– Верное решение, – ответил я.

Меня подмывало рассказать про того мага земли, но решил не мутить воду, пока сам не удостоверюсь. Возможно, это не имеет никакого отношения к его службе. Во всяком случае теперь я тоже буду начеку.

Я рассказал Орлову о том, как его семья беспокоилась, как Лена порывалась приехать сюда и пойти на поиски, как Винокуров поднял всех на ноги и узнал об их исчезновении. Сергей растроганно вздохнул. Все его раны почти зажили, но до разговора со мной он опасался встать на ноги. Ему казалось, что они снова откроются.

После моего рассказа он откинул одеяло, опустил ноги на пол и сказал, что слишком загостился в госпитале, и пора бы уже делом заняться. Сначала осторожно, будто боялся упасть, он ходил между кроватями, придерживаясь за них. Потом вышел в коридор и прохаживался от приёмной до палаты, с интересом заглядывая в операционные через прозрачные двери.

Мне понравилось, что он взял себя в руки и начал действовать. Я какое-то время наблюдал за ним, но вскоре понял, что Орлов в няньках не нуждается, и занялся своими обязанностями: поинтересовался самочувствием пациентов, у одного снял швы на ноге, у второго обработал мокнущую рану на щеке, у третьего обработал ожоги.

Вечером Трофим отпустил меня на отдых, а сам заступил на ночное дежурство. Сегодня раненных больше не привозили, поэтому ночь обещала пройти спокойно без происшествий.

Я зашёл в столовую, которая заметно преобразилась: на окнах висели вырезанные из бумаги снежинки, в углу стояла небольшая ель, украшенная разноцветными игрушками, в воздухе витал запах хвои и цитрусов.

– О, я и забыл, что завтра праздник, – сказал Гена, который зашёл после меня.

– Какой праздник? – уточнил я.

– Как это «какой»? Новый год, конечно. Интересно, а подарки будут?

– Добавка будет, – улыбнулась кухарки, которая в это время протирала столы.

Я окунулся в память Саши и «увидел» все эти праздники. В последние годы он их почти не праздновал. Во-первых, с ними не было Димы. А как можно радоваться и веселиться, когда судьба твоего отца неизвестна? Вообще Саша думал, что Дима уже мёртв, и бывало ревел ночью в подушку, тоскуя по нему.

Во-вторых, у деда и Лиды едва хватало денег на угощения, поэтому особо роскошного стола нельзя было ожидать, а из подарков он получал только вещи: то свитер, то шапку, то теплые подштанники. Он мечтал об обычных детских радостях: парке аттракционов, машинке на пульте управления, мешке с конфетами, но за последние пять лет его мечтам не суждено было сбыться.

Мне вдруг стало горько от того, через что прошла моя семья. Была бы моя воля, я бы сделал всё, чтобы уберечь их от этой тяжелой доли. Но былого не воротишь. Единственное, что я могу сделать – это больше никогда и никому не позволять причинять им зла. Даже этим чёртовым османам.

– Ты что стоишь? – подвинул меня плечом Гена. – Пошли есть и спать, пока есть возможность. Устал я сегодня.

– Чем занимался?

Мы подошли к столу раздачи, на котором стояли остатки тушенного мяса, несколько голубцов и два вида супа: гороховый и мясной с вермишелью. Едва простая, но сытная – то что надо, в полевых условиях. Запеченными перепелами полакомлюсь когда с победой вернусь в Москву. Про себя я решил, что мне нечего пока делать вдали от боевых действий, ведь я всё равно не смогу жить обычной жизнью, когда на нашу землю наступаю враги.

– Я задолбался перебирать лекарства и выискивать те, что поставили от рода Харитоновых. Сотни коробок перелопатил, ведь мои кумушки зачем-то распределяли лекарства по предназначению, а не по производителю…

– Это правильно, – прервал я его. – Представь, что тебе срочно нужно обезболивающее, а ты не знаешь, где оно, и открываешь подряд все коробки. Уж лучше пусть все обезболивающие лежат в одном месте, а антисептики в другом.

– Тоже верно, – кивнул он и продолжил. – Короче, я нашёл все лекарства, что эти козлы нам поставили. Родион сказал, что даже проверять не будем, есть ли среди них настоящие лекарства или все болванки. Просто всё отправим обратно в министерство вместе с большим гневным письмом. Пусть сами разбираются со своими поставщиками.

– Даже не верится, что они учудили такое, – сказал я, подталкивая поднос дальше, в сторону выпечки. – Интересно, что им за это будет?

– По мне, так пусть бы главу их рода прилюдно повесили, чтобы другим неповадно было на военных наживаться. Хорошо что у нас несколько поставщиков, и можно найти хорошее, качественное лекарство. А если бы они одни нам всё поставляли? Даже страшно подумать, сколько бы раненных умерло без обезболивающих и антибиотиков.

Мы сели за стол и продолжили разговор. Гена оказался очень опытным аптекарем. Он рассказал мне о собственных лекарственных изобретениях. Правда, они по сложности и продуманности и рядом не стояли с моими зельями, но для человека без моих способностей он был довольно талантливым.

После ужина мы разошлись по домам. Ему досталось место во втором доме вместе с бойцами, мы же с Глебом пока жили вдвоём, но комендант Михалыч нас предупредил, что они ожидают подкрепление, и бойцов поселят к нам.

Я зашёл в дом и увидел Глеба. Он сидел с кипой документов.

– Как прошёл первый день в новой должности? – спросил я и устало опустился на свою кровать.

– Скукота. Заняться нечем. Ходишь туда-сюда по территории, как дурак, – недовольным голосом проговорил он, но тут же оживился. – Кстати, я узнал про того мага земли. Он из личной охраны Апраксина. Зовут Владимир Краснов. Больше пока ничего узнать о нём не удалось, но Потапов, с которым мы сегодня на дежурстве были, сказал, что вроде нормальный. По крайней мере никаких нареканий не было. Но ты не волнуйся, я буду присматривать за ним. Он мне тоже не нравится, – Глеб с недовольным видом отшвырнул кипу бумаг. – Строит из себя непонятно что, будто выше нас по рангу. Нос задирает, тыкает. А по факту его дело – таскаться за Апраксиным, которому в лагере ничего не угрожает. Тоже мне – герой. Посмешище, – усмехнулся он и повалился на подушку.

Я подошёл к окну и выглянул на улицу. С неба сыпал мелкий колючий снежок, в лагере было тихо и спокойно. Слишком тихо и спокойно, будто и нет никакой войны. Уж не затишье ли это перед бурей?

– В первый раз буду отмечать праздник вне дома, – вздохнув, продолжил он. – Ты по домашним не тоскуешь?

– Нет, – честно признался я.

– А я по жене скучаю. Даже сообщение отсюда не напишешь, – он повернулся на бок, накрылся покрывалом. – Ну ладно, говорят же, что в разлуке больше осознаешь ценность пары. Вот пусть и осознает.