Текст книги "Личный аптекарь императора. Том 10 (СИ)"

Автор книги: Сергей Карелин

Соавторы: Егор Золотарев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Вот и всё. Единственное, о чём я жалел в этот момент – вряд ли когда-нибудь моё тело найдут и похоронят. Если его не уничтожат ведьмаки, растащит лесные звери. Не та смерть, о которой я мечтал. Уже второй раз мне не удалось умереть достойно.

Вдруг послышался рык, и в землянку влетел тот самый волк. Это случилось так неожиданно, что никто не успел среагировать. Зверь вцепился в горло ведьмака и одним резким движением разорвал его. Затем он накинулся на главаря, который выставил перед собой кинжал, но оружие ему не помогло. Волк с наскока уронил его на спину и под оглушающий вопль принялся кромсать.

Третий осман рванул к выходу в надежде спастись от яростного хищника, но я подставил ему подножку, затем подобрал один из камней из круга с углями, и несколько раз ударил его в грудь в то самое место, где находилась точка, останавливающая сердце.

Осман застонал, пару раз прерывисто вздохнул и замер. Его сердце остановилось.

Всё кончено.

Я понимал, что у меня на спине рана, из которой ручьём течёт кровь, и если сейчас себе не помогу, то все усилия бессмысленны – всё равно умру.

В это время волк закончил своё черное дело и, облизывая окровавленную пасть, неспешно двинулся к выходу.

«Благодарю тебя», – отправил мысленный сигнал.

Хищник даже ухом не повёл и вышел на улицу.

После смерти ведьмака с меня спали его чары, поэтому я первым делом заглянул в свой собственный организм в поисках нужного эфира. Мне нужно как можно быстрее остановить кровь, ведь я с каждой минутой чувствовал, как слабею.

Нужный эфир нашёлся. Правда, этого было мало, но всё же лучше, чем ничего. Образовав тромбы, я закупорил несколько крупных сосудов, чтобы уменьшить кровотечение, но этого мало. Нужно больше эфиров.

Поднявшись на ноги, я двинулся по землянке, внимательно рассматривая всё, что находил. По всему было видно, что это жилище появилось не вчера. Прямо в земле сделаны полки, на которых стояли две потрескавшиеся лампы для магических кристаллов, посуда, банка какого-то забродившего компота, а также мешочек с остатками сушеных ягод и плодов. Ещё нашел лепешки с приправами и горсть жареных орехов. Вполне сносно. Одно плохо – запивать нечем.

Подкрепившись, я сразу же направил эфиры на заживление раны. Без своих зелий и лекарств я не смогу полностью восстановить ткани, но теперь хотя бы доберусь до лагеря и расскажу, что случилось.

Прихватив с земли свой зельестрел, забрал конверт с копиями документов и уже хотел выйти на улицу, как вдруг у меня появились сомнения. А вдруг здесь было больше османов, и теперь остальные стоят снаружи и ждут, когда я выйду, чтобы прикончить?

Нужно собраться и действовать быстро, чтобы успеть выстрелить первым. Я зарядил зельестрел, вплотную подошёл к еловым веткам и, собравшись, резко выбежал, выставив оружие перед собой. Мне было очень больно, но в такие моменты я умел собираться и отодвигать на задний план все чувства и эмоции.

Бегло осмотревшись и держа палец на курке, я понял, что никого нет, и с облегчением выдохнул. Теперь главное найти обратную дорогу. Маны было мало, поэтому не могло быть и речи, чтобы возвращаться с помощью лиан. Надел лыжи ведьмака и двинулся по его следу.

У меня болело лицо от ожога и спина от удара кинжалом, но нужно было двигаться. К счастью, лезвие не задело никаких жизненно важных органов, поэтому я старался не обращать внимание на боль.

Обратный путь показался мне целой вечностью. Меня трясло от слабости из-за потери крови, но я шаг за шагом заставлял себя идти вперед. Я не могу сдаться теперь, когда победил врагов и смог вырваться из цепких лап смерти.

Начали сгущаться сумерки, когда я добрался до того самого дерева с дуплом. Увидев его, я с облегчением выдохнул, ведь дорога совсем рядом, а по дороге идти намного легче.

Выбравшись на дорогу, я снял лыжи и пошёл пешком. Идти километра три, не больше, но меня шатало из стороны в сторону и подкашивались ноги.

Когда впереди показались ворота и мерцающий купол, я упал на колени и понял, что больше не могу идти. Всё, теперь точно всё.

За секунду до того, как потерять сознание, я увидел, как от ворот отделились две фигуры и двинулись мне навстречу.

– Краснов – враг, – успел выдавить я, но меня наверняка никто не услышал.

* * *

Пришёл в себя и почувствовал смесь знакомых эфиров. Я был в госпитале. Это хорошо. Значит, меня подлатали.

Открыв глаза, я удивленно осмотрелся. Я находился не в общей палате, где лежали все больные, а в крошечной каморке, куда вмещалась только кровать, тумбочка и стул. Я даже не знал, что в госпитале есть такая палата.

Я сел в кровати и проверил своё состояние: на ожог наложена лечебная мазь, рана на спине зашита, в крови циркулирует антибиотик моего собственного изобретения. Всё хорошо, вот только быстрее всего мне поможет зелье «Исцеления».

Встал с кровати, подошёл к двери и хотел её открыть, но она не поддавалась. Я то толкал с наскока, то тянул на себя, пока не понял, что меня заперли.

– Эй! Откройте! – я забарабанил по двери.

Вскоре послышались тяжелые шаги, а затем грубый голос проговорил:

– Уймись! Ты под арестом!

Я узнал говорившего и не мог поверить в происходящее. Это был Краснов. Что же случилось, пока я был в отключке?

Глава 22

Я попытался вспомнить, что произошло до того, как упал в обморок, но помнил лишь те две фигуры, что шли мне навстречу. Я не знал, кто это был, ведь не смог разглядеть лица.

– Выпусти меня! – велел я.

– Филатов, я тебя ещё раз говорю: Уймись! – Краснов с силой ударил по двери.

– Позови кого-нибудь из начальства!

– Ага, сейчас. Разбежался, – усмехнулся он. – Не зли меня, а то плохо будет.

Будто в подтверждение его слов пол под ногами мелко задрожал. Этот идиот, чего доброго, может землетрясение устроить, а судя по тому, что госпиталь сложен из каменных блоков, все окажутся погребёнными под завалами.

– Скажи хоть, за что меня здесь заперли? – примирительно проговорил я, пытаясь хоть что-то узнать.

– Заткнись уже, Филатов. Конвоирам запрещено разговаривать с заключенными, так что закрой свой рот, – зло процедил он и вновь ударил кулаком по двери.

Ну что ж, придётся подождать, когда придёт кто-то более адекватный. Я проверил свой источник – почти полный. Это значит, что я уже здесь примерно сутки. Жаль, что окна нет, ведь даже не знаю, день сейчас или ночь.

Как назло, время шло очень медленно. Я бы мог выломать с помощью лиан дверь каморки, но это ещё сильнее усугубит ситуацию, ведь не просто так меня сюда поместили.

В конце концов я не выдержал и снова забарабанил в дверь.

– Хочу есть и пить! Я со вчерашнего дня ничего не ел! – проорал я.

– Филатов, ты меня уже достал! – взревел Краснов. – Если ещё раз откроешь рот…

Он не договорил. В это время послышалась какая-то возня и приглушенные голоса. Я понял, что это мой шанс, и ещё сильнее заколотил по двери.

– Я имею право хотя бы на кружку воды! Даже в самой строгой тюрьме людям дают воду!

Послышался щелчок дверного замка, и на пороге появился офицер, которого я не раз видел рядом с Апраксиным. За ним виднелись несколько бойцов, один из которых Краснов.

– Господин Филатов, одевайтесь. Вас вызывают на допрос.

В это время один из бойцов подошёл поближе и протянул мне сложенные вещи. Не мои вещи. Это был черный костюм, в каком здесь ходят различные механики, помощники на кухне и тому подобное.

– Это не моё, – сухо ответил я.

– Одевайтесь, – офицер нахмурил брови и исподлобья посмотрел на меня. – Иначе мы вас выведем прямо в больничной одежде.

Все! Достали. В конце концов…

– Да? Что ж, – холодным тоном произнес я сев на кровать, – попробуйте. Вы забыли, кто я? Нет? Или думаете, что Личный аптекарь императора это просто ничего не значащий титул? Примените ко мне силу?

Офицер слегка побледнел.

– Принеси его вещи, – бросил он бойцу после небольшой паузы…

Через десять минут я уже в своем привычном одеянии вышел на улицу в сопровождении конвоиров.

Как оказалось, каморка находилась возле аптечного склада. Я просто ни разу не заглядывал сюда, думая, что здесь либо кладовая, либо какое-то другое помещение хозяйственного назначения.

– Офицер, вы можете сказать, в чём меня обвиняют? – спросил я, когда мы проходили через склад под удивленные взгляды Гены и двух женщин.

– Вам обо всем расскажут в свое время, – сухо ответил он.

Мы вышли из госпиталя, но двинулись не в сторону штаба, а к жилым домам. На улице было оживление, будто готовились к чему-то. Я пытался найти Глеба, но его нигде не было видно.

Когда мы добрались до первого дома, офицер велел подождать, а сам зашёл внутрь. Я мельком взглянул на Краснова и заметил, что тот выглядит спокойным и, я бы даже сказал, довольным. Даже насвистывает себе что-то под нос.

– Заводите, – велел офицер, открыв дверь и указав на меня бойцам.

– Сам зайду, – возмутился я и первым двинулся к двери.

Как оказалось, дом был поделён надвое. Одна сторона – жилое помещение. Во втором стояли столы и стулья – явно место для собраний.

За одним из столов сидел тот самый высокий генерал с басистым голосом, который знал моего деда. Увидев меня, он помрачнел и указал на стул в центре комнаты, даже не удосужившись поздороваться. Что, черт возьми, здесь происходит⁈

Как только я опустился на стул, он махнул бойцам, и те спешно вышли. Мы остались вдвоём.

– Так-с, господин Филатов, вы удостоены высших наград и согласно вашему статусу мы разговаривать с вами будем немного иначе, чем с другими задержанными, но это не значит, что не сможем вытащить всё, что нас интересует, – проговорил генерал. В его голосе слышались металлические нотки. – Прежде чем применять к вам допустимые методы воздействия, я хотел бы спросить: может, сам расскажешь, или всё-таки придётся выбивать из тебя информацию? – он исподлобья взглянул на меня.

– Хотелось бы для начала знать, в чём меня обвиняют? – уточнил я, стараясь сохранять спокойствие.

– В госизмене, – сухо проговорил он, прожигая меня взглядом.

Я даже опешил, услышав такое. В госизмене? Меня? Я был так возмущён, что не сразу подобрал правильные слова.

– На основании чего такие обвинения в мой адрес? – я пытался не терять самообладания, хотя весь кипел внутри.

– Есть свидетельства телохранителя Его Сиятельства, который утверждает, что он проследили за вами и взял в момент передачи секретных сведений османам. При вас имелся конверт с копиями документов, – проговорил он официальным голосом, играя желваками, но потом не сдержался и выпалил, – Предатель! Как ты можешь смотреть мне в глаза, когда твои дружки османы убивают наших людей? Моих друзей! – взревел он и грохнул кулаками по столу. Его лицо раскраснелось, а глаза метали молнии.

Признаться честно, я был ошеломлен. Как же они всё перекрутили и выкрутили, что теперь я – предатель? Уму непостижимо!

– Успокойтесь генерал! Вы ошибаетесь. Предатель не я. Мне нужно поговорить с графом Апраксиным.

Генерал шумно выдохнул, одернул китель и мотнул головой.

– Это невозможно. Его Сиятельство не разговаривает с обвиняемыми. Это не его задача. Вы не волнуйтесь. По закону военного времени всё пройдёт быстро и без заминок, – уже более спокойным голосом ответил он.

– Что пройдёт? – не понял я.

– Расследование и, если всё подтвердится, конвоирование в столицу, а потом… казнь.

Горгоново безумие! Что же мне делать?

Первая мысль – бежать. Расправиться с бойцами и сбежать из лагеря. Это в принципе не так сложно. Но я тут же отмёл эту идею. Я не предатель, и докажу это. А если сбегу – это будет лишь доказывать мою вину, и тогда эта темная тень падёт на голову моих близких. Этого ни в коем случае нельзя допустить.

– Я расскажу всё без утайки, но только в присутствии графа Апраксина.

– Это невозможно, – сухо ответил он.

– Вы слишком много на себя берете, генерал, – ответил я в тон ему, – И плохо меня знаете. Вы ничего не добьётесь, если решите надавить или подвергнуть пыткам. Напомню, что я не простой аптекарь, а Личный аптекарь императора, и за ваши бесчинства ответ будете держать перед главой государства. Там мы посмотрим, кто прав, кто виноват.

Тут уж генерал не выдержал и взорвался.

– Что за дерзость! Ты хоть понимаешь, кому угрожаешь? Ты – преступник! Предатель! Если добровольно всё не расскажешь, то мы применим силу. В условиях военного времени у нас достаточно прав и полномочий…

– О правах мы поговорим позже, повторяю, я расскажу правду только в присутствии графа, – прервал его я. – и еще раз хочу напомнить вам, генерал, я Личный аптекарь императора. Вы постоянно это, я гляжу. забываете!

Генерал шумно выдохнул, раздув ноздри, немного поразмыслил и кивнул.

– Хорошо. Я спрошу, захочет ли Его Сиятельство встретиться с тобой.

Он демонстративно взял лист бумаги, ручку и принялся писать. Затем позвал одного из бойцов, дежуривших у двери, и отдал ему записку.

– Подождём, – сказал генерал и подошёл к окну.

– Можно я задам всего один вопрос? – спросил я после минутного затишья.

Он не ответил, но повернулся и выжидающе уставился на меня.

– Это Краснов сказал, что я предатель?

Я видел, как генерал сначала хотел ответить, но потом передумал и мотнул головой.

– Не важно.

Ну всё ясно. Этот Краснов всё перевёл на меня. Очень удобно, но ничего – он за это ответит.

Вскоре боец вернулся с ответом. Граф согласился встретиться со мной в штабе. Мы все вместе с генералом вышли из дома и двинулись к огромной палатке, в которой кипела работа.

Когда мы зашли внутрь, начальник лагеря стоял возле карты местности и о чём-то оживленно беседовал с офицерами. Увидев меня, он поджал губы и двинулся в сторону своего кабинета.

– Зачем ты хотел встретиться со мной? – сухо спросил Апраксин, когда сел за свой стол. – Ждешь былого хорошего отношения?.

– На этот раз всего один наглядный пример. Лишь хочу продемонстрировать силу сыворотки, – ответил я, выдержав его тяжёлый взгляд.

– Как я могу проверить, говоришь ты правду или нет? – хмыкнул он.

– Никак. Поэтому предлагаю дать сыворотку магу Краснову. Ведь это он утверждает, что я предатель. Пусть под действием сыворотки он повторил всё, что видел и знает. Если его слов будет недостаточно, я тоже выпью зелье.

Граф задумался.

– Хорошо. Позовите сюда Краснова, – велел он охранникам, которые не отходили от него.

Краснов явился быстро. Видимо, ждал решения графа прямо за дверью.

– Вызывали, Ваше сиятельство? – поклонился он.

На лице играла полуулыбка. Он был спокоен и уверен в себе.

– Володя, это ты привёл из леса Филатова и видел всё что он делал. Поэтому мы ещё раз хотим выслушать тебя.

– С удовольствием, – он потёр руки в предвкушении.

– Погоди. Для начала тебе надо выпить одно средство для памяти, чтобы ты точно ничего не позабыл, – проговорил граф, вытаскивая из своего сейфа мою пробирку. – Нам важна каждая мелочь.

Вот тут маг напрягся. Он с озадаченным видом смотрел то на Апраксина, то на пробирку.

– Э-э-э, что это за средство? – уточнил он.

– Я же сказал – для памяти, – с нажимом проговорил граф.

Он явно не хотел раскрывать карты.

– Хорошо. Надо – так надо, выпью, – пожал плечами Краснов, но даже за несколько метров я почувствовал, как забилось его сердце и участилось дыхание, а в кровь хлынул гормон стресса. Он боится. И правильно делает, сволочь.

Граф неспеша подошёл к нему, на ходу открывая пробирку, и велел.

– Открой рот. Пары капель достаточно.

Краснов присел, чтобы Апраксину было удобнее, и послушно открыл рот. Две капли попали ему на язык и растеклись по рту. Даже если он сейчас выплюнет состав, эфир зелья уже попал в его кровь.

Однако Краснов не стал плеваться, а, сморщившись, проглотил.

– С какого момента начать рассказывать? – деловито уточнил он и обвёл взглядом присутствующих, среди которых был генерал и те маги, что привели меня сюда.

– С самого начала. Как ты договорился с османами? – быстро спросил я, опередив остальных.

Он сначала явно хотел солгать, но сыворотка меня никогда не подводила. В течение десяти минут маг Краснов скороговоркой рассказал всё. Присутствующие были в шоке. Они так уверовали в то, что это я продаю секретные сведения османам, что теперь просто молча слушали. Пару раз Краснов порывался сбежать, ведь остановить словесный поток был не в силах, но его быстро скрутили. Поэтому о том, как он придумал оболгать меня, Краснов рассказывал, уже стоя на коленях, с руками в антимагических кандалах.

Потом пришла моя очередь. Я рассказал о том, как проследил за ним и попал в плен к османам. О кое-каких своих способностях я умолчал, но вызвался показать стоянку осман.

Генерал тут же вышел из кабинета, чтобы распорядиться об операции по захвату османов. Но перед этим, к моему удивлению, извинился передо мной.

Что ж. Бывает. Я уже хотел уйти, надо было выпить зелье «Исцеления», но Апраксин остановил меня.

– Извини меня, – он протянул мне руку. – Надеюсь ты простишь старого дурака… Володя Краснов много лет служит у меня, и я даже подумать не мог, что он нас предаст, поэтому безоговорочно поверил каждому его слову.

– Понимаю, – ответил я, обменявшись с ним рукопожатием.

Я совсем не лукавил, когда сказал, что понимаю его. Очень горько ошибаться в близких людях, легче обвинить чужого.

Когда вышел на улицу, увидел Глеба, он торопливо шёл ко мне. В его глазах была тревога, а губы напряженно поджаты. Не говоря ни слова, он схватил меня в медвежьи объятия.

– Слава богам, ты жив, – выдавил он, борясь с комом в горле. – Я уже думал… Не будем об этом.

Он отпустил меня и осмотрелся.

– С тебя сняли обвинения? Ты смог оправдаться?

– Да, всё хорошо.

– Фух-х-х, просто камень с души упал, – он прижал руку к груди. – Ты просто не представляешь, чего я себе только не навыдумывал. Меня, кстати, допросили и временно отстранили от службы.

– Думали, что мы заодно?

– Конечно! Все же знают, что мы вместе приехали. Куда теперь?

– Переоденусь и покажу лагерь османов… Правда, так есть хочется, – я поморщился, когда в животе громко заурчало.

– Иди, переодевайся. Я тебе сейчас что-нибудь принесу из столовой, – Глеб подтолкнул меня в сторону нашего дома, а сам энергично зашагал к столовой.

Я выпил зелье и переоделся в утепленный костюм, который купил еще до поездки сюда. Глеб принёс поднос с тушеным мясом и картофельным пюре, а также два стакана сладкого клюквенного морса.

Мне очень хотелось пить, поэтому первым делом я осушил оба стакана и только после этого приступил к еде.

– Я пойду с тобой, – сказал Глеб. – Если я больше не нужен местным воякам, то вновь приступаю к своим прямым обязанностям.

– Хочешь снова стать моим телохранителем?

– Да, тем более ты решил возвращаться в Москву, поэтому я здесь оставаться не буду.

– Я вернусь в столицу только на время. Потом мы с Орловым двинем поближе к фронту, – предупредил я.

– Разберёмся, – махнул он рукой. – Ешь давай.

Через полчаса мы с Глебом и десятком магов на лыжах выдвинулись в сторону землянки османов. Когда впереди показалось нужное место, я понял, что здесь уже кто-то побывал. Во-первых, пропали все личные вещи и лыжи, что оставались на улице. Во-вторых, землянка была засыпана, а еловые ветки разбросаны по всей округе.

Маги принялись раскапывать землянку, но я сразу понял, что они там ничего не найдут, даже трупов. Кто-то хорошенько всё прибрал, чтобы не осталось следов. И этот кто-то явно османы. Получается, что они здесь, в наших лесах, хозяйничают как у себя дома. Непорядок. Нужно с этим что-то делать.

Мы обыскали не только стоянку османов, но и всю округу, но ничего не нашли. Была надежда на то, что выйдем на след, когда увидели лыжню, в противоположном направлении от нашего военного лагеря. Но лыжня пропала через пару сотен метров. Её просто засыпало снегом, и найти продолжение не удалось. Постарался либо маг воды, либо маг ветра.

Я хотел выйти на след эфира, но и он каким-то образом вдруг пропал. Здесь не было машины, в которую можно сесть и уехать, поэтому я так и не понял, почему потерял след.

Ни с чем мы вернулись в лагерь. Был уже вечер, но я всё равно пошёл в госпиталь. Увидев меня граф Орлов очень обрадовался.

– Я же говорил этим чертям, что ты не имеешь никакого отношения к османам, – сказал он, крепко обнимая меня. – Столько всякого Апраксину наговорил, что тот хотел меня на гауптвахту посадить.

Он весело рассмеялся.

– Теперь всё хорошо. Разобрались уже, – ответил я.

Мы опустились на его кровать и граф еле слышно спросил:

– Неужели он один всё проворачивал?

– Нет, но имя второго он не знает. Он всего лишь был посыльным, забирал конверт из дровяника и относил в дупло. Всё. На этом его обязанности заканчивались.

– А кто же конверт в дровянике оставлял?

– Не знаю. Пусть Апраксин сам разбирается.

– Нет-нет, Сашка, мы завтра уезжаем. А я до своего отъезда должен знать, из-за кого мы попали в ловушку, и кто виноват в гибели моих людей.

– Единственное, в чём я уверен – этот человек бывает в штабе, и у него была возможность снимать копии документов.

– Ты предлагаешь всех допросить?

– Можно всех допросить, а можно сделать по-другому.

Я озвучил своё предложение Орлову, тот с готовностью подхватил мою идею и направился в штаб переговорить с Апраксиным.

Я прошел через больных, проверил их состояние и предупредил, что скоро уезжаю, и направился в кабинет Распутина. Одна из медсестер передала, что он хочет меня видеть.

– Родион Романович, вызывали? – спросил я, приоткрыв дверь

– Да, Саша, заходи, – махнул он рукой и запечатал по очереди два конверта,

затем поставил сургучную печать с гербом своего рода и протянул мне.

– Окажи мне услугу, передай эти письмо в канцелярию Его Величества и в военное ведомство. Я там подробно объяснил, что творят Харитоновы, и попросил убрать их из поставщиков.

– Хорошо, – я забрал конверты. – Это всё?

Я встал, намереваясь покинуть кабинет главного лекаря, но тот тоже поднялся и подошёл ко мне.

– Я знаю, что уже поздно, и ничего не изменить, но хочу попросить прощения от всего сердца.

– За что? – удивился я.

– За то, что произошло с твоим родом по вине Распутиных. Хотя я в этом не участвовал, всё равно чувствую ответственность.

– Не стоит. Не нагружайте себя чужими грехами. Всё благополучно разрешилось, а былого не воротишь, поэтому не вижу смысла сейчас снова это обсуждать.

Мы обменялись крепкими рукопожатиями, и я вышел из госпиталя. Довольный Орлов шёл мне навстречу.

– Апраксин согласился. Ночью будем ловить гада, – оглянувшись, чтобы удостовериться, что никто не подслушивает, прошептал он и потёр руки. – Хочу лично присутствовать при этом. Ты со мной?

– Конечно, – улыбнулся я.