Текст книги "По дороге в Дамаск (СИ)"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Он навел видеоискатель камеры на скорчившегося у стены субъекта.

– Говори!

– Ричард его зовут! – хрипло выговорил "старший". – Он приезжал в учебный лагерь в Турции... Сам отбирал людей!

– Фамилия?

– У него их несколько...

– Откуда он?

– Американец...

– Из какого ведомства, я спрашиваю?!

– Из частной военной компании! Но с ним на базу приезжали двое цэрэушников...

– Что за база? Где находится?

– В городке Килис, это на границе... Надо бы жгут наложить, Козак?! Ну ты же не зверь, а?!

В следующее мгновение Саныч попытался выхватить из висящей на правом боку кобуры «глок». В помещении треснули выстрелы! «Старший» завалился на бок, упав простреленной головой на грязный, усеянный гильзами и клочками листовок с арабской вязью пол.

Иван быстро сгреб в найденную им сумку спутниковый телефон, обе камеры, рацию Саныча. Туда же положил кейс, обнаруженный им под столом; закрыл молнию и закрепил липучки.

Первую часть плана он выполнил. Остался сущий пустяк: придумать, как выбраться из этого осажденного "крысами" здания.

– Эй, Иван! – позвал Козака от двери "напарник". – Быстро сюда!

Тот, прихватив сумку, переместился к двери.

– Что? В чем дело?

– Тихо! – Антон прижал палец к потрескавшимся губам. – Слушай...

Несколько последующих секунд Иван слышал лишь собственное, да еще Антона, учащенное дыхание. Но затем из коридора, со стороны вестибюля, донесся чей то голос:

– Иван! Иван!! Иван!..

Козак изумленно посмотрел на Антона.

Тот, судя по округлившимся глазам, тоже ничего не понимал. Голос явно не мужской... Кто то зовет – или ищет – "Ивана", и этот кто то, судя по тембру, либо ребенок, либо женщина.

И вновь прозвучал тот же зов:

– Иван! Иван!! Ты где, Иван?!

Козак замер, прислушиваясь к звукам доносящегося откуда то голоса. Определенно, это не голос "Наташи", то есть – Джейн. Совсем другая интонация, иной тембр... Но кто именно зовет "Ивана"? Откуда он – или она – вообще взялся в этом здании? Неужели уцелел кто то из прежних обитателей этого здания? Но нет... вряд ли. Этих всех убили еще в самом начале акции, включая малых детишек.

Заработали обе имеющиеся у них при себе портативные рации! Из динамиков послышался голос Мыколы:

– Штаб, ответь Третьему посту!

Антон посмотрел на Козака расширившимися глазами.

– Чё будем делать? Сейчас эти сверху спустятся!..

– За мной! – скомандовал Козак. И двинулся в ту сторону, откуда слышался этот странный зов.

Свернув за угол, он увидел какого то мальца... Этот мелкий, лет десяти или двенадцати, пацан, одетый в какие то лохмотья, чумазый, готов был уже шмыгнуть в приоткрытую дверь! Но, увидев приближающихся мужчин, уставился на того, кто шел первым.

– Иван?! – сказал он приглушенным голосом. – Ты – Иван?

– Ну, я Иван, – хрипло сказал Козак. – А ты кто такой?

– Базиль... Васыль – по вашему!

– Ты что здесь делаешь?

Он поднял голову: где то прямо над ними, этажом выше, зазвучали мужские голоса...

Иван показал Антону на коридор, в конце которого находится лестница. В любую секунду оттуда могли появиться вооруженные люди. И они вряд ли обрадуются тем переменам, которые произошли в последние несколько минут в здании осажденной школы...

– Пошли, Иван! – сказал по русски этот чумазый малец (чем еще сильней удивил Козака). – Быстро!!

– Почему я должен идти с тобой?

Пацан достал из кармана замызганной курточки небольшую карточку и передал ее Козаку. Это была... визитка!

На лицевой ее стороне изображен логотип некоего некоммерческого фонда, хорошо известный тому, кто сейчас держит визитку в руках.

А на обратной...

На обратной стороне обнаружились две подписи, и обе они тоже были знакомы Козаку – эти автографы проставили его куратор по линии ГРУ полковник Званцев и та, о которой он постоянно думает, по которой сильно скучает – Анна Козакова.

Там же стоит дата – сегодняшняя!

"С ума можно сойти!.. Откуда? Как? Почему?!"

Парень, заметив, что мужчина, которому он передал визитку, – Базилю ее дал Ансар, на ней что то нацарапала и та, которую называют «Хидайя» – находится в замешательстве, дернул его за рукав.

– Иван! Быстро!! – Он показал на лестницу, ведущую в подвальную часть здания. – Быстро...сюда!!

На другой лестнице, находящейся в конце коридора, уже слышались чьи то шаги...

– Антон, за мной! – свистящим шепотом скомандовал Козак. – Быстро! Это наш шанс!

Трое грязных, очень уставших, но все еще живых людей уже около получаса пробирались по каким то подземным ходам и коммуникациям – где то полусогнувшись, где то на карачках, а иногда и ползком, ввинчиваясь в сужающиеся лазы...

Антон отстал на одном из поворотов, на одной из подземных развилок. Может, застрял в одном из узких мест – он двигался последним, – а может, отстал намеренно. Иван и не подумал возвращаться за ним...

Пацан, судя по тому, как он уверенно вел их небольшую группу, прекрасно ориентировался в этих крысинах норах. Более того, именно он показал Козаку дверь "щитовой", где боевики заперли Джейн. Иван, надо сказать, колебался несколько секунд, размышляя, стоит ли выручать эту особу, стоит ли брать ее с собой. Неизвестно ведь, как она себя поведет – может завизжать в самый неподходящий момент или еще выкинет какой нибудь фортель. Но как оставить живого человека на верную погибель?

Мыкола и оставшиеся в живых боевики, видимо, сообразили, что кто то нашел потаенный выход... Где то минут через пять после того, как малец открыл для них этот проход и сам же пошел в лаз первым, откуда то сзади, явно из оставленного ими подвала, послышались гулкие хлопки – похоже, бросали ручные гранаты.

К счастью, беглецы находились к этому времени уже на безопасном расстоянии...

Джейн, ползшая впереди него по трубе, почти на треть заполненной зловонной жижей, вдруг застыла. Иван, уперевшись в грязные женские пятки – туфли она где то потеряла, – тоже вынужден был остановиться. Все трое замерли: прямо над ними, над их головами звучали грубые мужские голоса... Похоже, они все еще не миновали тот квартал, который занимают "белоголовые".

Спустя еще примерно четверть часа Иван при посильной помощи этого пацана втащил Джейн через провал в полу в комнату какого то полуразрушенного здания.

– Надо отдохнуть, – переводя дух, сказал Козак. – Иначе мы ее не дотащим...

Мальчуган тоже очень устал. Да что там говорить: он был измотан до крайности...

Иван усадил женщину так, чтобы у нее была опора – спиной к стене. Ее глаза были полузакрыты, сама она находилась в полусознательном состоянии.

Пацан улегся прямо на пол – он запаленно дышал, все никак не мог выровнять дыхание.

Помещение, в котором они оказались, когда то было аптекой. Сохранились стойка и стеллажи; там и сям на полу валялись пустые упаковки из под лекарств. Звуки стрельбы доносились и сюда, но мужских голосов и шума работающих двигателей не слышно. Иван переместился к той стене, что выходит на улицу. Осторожно выглянул в лишенный рамы оконный проем. Пусто... Поблизости не видно ни одной живой души.

– Я рацию потерял, – сказал Базиль. – Выпала где то...

– Ничего... у меня своя есть.

Иван спустился в тот пролом в полу, через который они забрались сюда, в это помещение бывшей аптеки. Когда они продирались по ходам, коллекторам и трубам сточной канализации, он не раз задумывался над тем, чтобы бросить ту сумку, которую он прихватил с собой... Но все же – не бросил, доволок и ее.

Он извлек из сумки чемоданчик – один из двух, тот, что полегче.

Слышимость была превосходной – казалось, человек, ответивший на вызов по спутниковому телефону, находится не в одной из европейских стран, а где то в соседней комнате.

– Оператор, это абонент "Индиа Виктори Альфа Новембер"! Мой идентификационный номер – семь четыре ноль!

– Принято!.. – сказал дежурный оператор европейского офиса ЧВК "Армгрупп". – Где находитесь, Айвен?

– Город Алеппо, мухафаза Халеб, Сирия!

– Хотите сделать сообщение?

– Нет, мне нужна линия с нашим сотрудником! Срочно. В высшей степени – важно и срочно!

– С кем вас соединить?

– С мистером Сэкондом. Майкл Сэконд! Идентификационный номер...

– Нет нужды, – сказал оператор. – Оставайтесь на связи... соединяем!

Прошло всего несколько секунд, как в трубке послышался знакомый голос:

– Козак?! Где вы находитесь?

– В Халебе, это Сирия!

– Я знаю! Я о другом спрашиваю... Вы из школы со мной говорите?

– Нет.

– Вас заставили?

– Нет же, я свободен! А звоню я вам с трофейного спутникового аппарата!

– Вы... вы что, выбрались из школы?!

– Да. Сбежал!

– Плохо... очень плохо.

– Почему? – удивленно спросил Иван. – Не понял вас, Майкл.

– Мы шли по вашим следам! Ферму, где вас держали, не решились брать штурмом, иначе вы с Джейн тоже могли бы пострадать!

– Ах вот оно что...

– Пришлось действовать по ситуации. У нас имеется договоренность с некоторыми полевыми командирами... В два пополудни предполагалось начать штурм! И вас бы наверняка освободили!..

«Теперь понятно, почему так странно вели себя „белоголовые“...» – подумал Козак.

Но вслух сказал другое:

– Откуда мне было знать, Майкл?! Нас могли убить в любую секунду! Это первое. И второе... я уже на свободе!

– А Джейн? Где она сейчас?

– Со мной... Хотя несколько не в себе.

– Вы не пострадали? Никто из вас двоих не ранен?

– Ни царапины... Хотя, между нами, нервов изрядно попалили.

– Где сейчас находитесь?

– Где то в подземных коммуникациях... Как только сориентируюсь, будем отсюда выбираться.

– Иван?

– Я слушаю, Майкл.

– Не забыли, о чем мы говорили недавно на одной кипрской вилле?

– Я все помню, Майкл.

– Вы сейчас стоите перед выбором...

– Я его уже сделал, Майкл. – Козак сплюнул вязкую слюну. – Я его уже сделал, – повторил он.

– Какой вы сделали выбор, Иван?

– Я остаюсь в игре.

В здании бывшего офтальмологического центра, на четвертом этаже, на временном КПП, последние полтора часа царила напряженная обстановка.

Заработала рация командира отряда "шабиха". Фарук, выслушав доклад, облегченно перевел дух.

– Базиль рацию потерял, потому и не было доклада. – Он вытер рукавом взмокшее лицо. – Только что вышли на наш передовой пост... Базиль ведет еще двоих, среди них – Иван. Минут через десять они будут здесь.

Игорь вызвал шефа в коридор. На связи был московский офис фонда... Из Москвы сообщили, что Солтанбек Рахимбаев привез в указанное ему место часть затребованных денег – десять миллионов долларов США наличными.

Едва Антонов закончил разговор с оставшимся на хозяйстве сотрудником – он распорядился, чтобы эти деньги перевезли в фонд, их следует держать в резерве, – как вновь ему позвонили через спутниковый терминал.

– Мистер Антонов? – раздался в трубке металлический голос. – Вы меня слышите?

– Слышу, господин Аноним.

– Мне сообщили, что деньги все еще не переведены.

– И не будут переведены, – сухо сказал Антонов. – Так и передайте тому, кто это все затеял.

– Почему – не будут? Вы понимаете, что сейчас... буквально сию минуту, из за вас могут убить человека?!

– Вы сказали, что мне дадут с ним поговорить.

– Ээээ... К сожалению, это невозможно – по техническим причинам.

– Предложенная вами сделка меня не интересует, мистер Аноним.

– Но...

– Я не советую вам или кому то еще обращаться ко мне с такого рода "деловыми предложениями", – жестко сказал Антонов. – Очень сильно пожалеете, если подобное повторится... А теперь – прощайте!

Козак, едва их с Джейн провели в здание клиники, оказался в крепких объятиях.

Он устало – и глупо, во весь рот – улыбался и какое то время не мог произнести ни слова...

Все вокруг него говорили на арабском; даже коллеги, которых он ну никак не ожидал здесь увидеть. И даже Анна, которая первой бросилась ему на шею.

Он все еще не верил, что выбрался из этого ада. Не верил, что находится среди своих. И что женщина в камуфляже и шлем маске, обнимающая его, что то говорящая сквозь слезы, – Анна.

– Я очень грязный, – сказал он по арабски, чуточку виновато улыбаясь. – Очень, очень грязный...

– Нет, нет... к тебе грязь не пристает, – поняв его по своему, как то на свой женский лад, сказала Анна. – Ну что ты такое говоришь, милый?.. К ангелам грязь не липнет!

Они прошли небольшой компанией в пустующее помещение, расположенное в подвале клиники; здесь уже никто не мог помешать им разговаривать на родном для них языке.

Кто то из сотрудников Антонова взломал второй кейс.

– Ого!.. – ахнули гэрэушники. – Неплохой улов!..

Чемоданчик оказался плотно набит пачками стодолларовых купюр. Поскольку кейс был несколько больше стандартного – и тяжелее – то и денег в нем было поболее. Навскидку – от полутора до двух миллионов американской валюты.

Иван передал куратору обе цифровые камеры.

– Некогда было отсматривать заснятый ими материал, – сказал он. – Думаю, там много интересного для нашей конторы. И не только для нашей...

Козак некоторое время жадно глотал воду. Ему передали зажженную сигарету. Сделав несколько затяжек, он знаком показал Антонову, что хочет поговорить с ним наедине.

Виктор молча выслушал его, лишь изредка кивая головой.

– Уверен? – спросил он, когда тот закончил. – Уверен, Иван, что тебе следует вернуться к ним, что тебе нужно послушать совета Сэконда?

– Да, уверен.

– Ты и так сделал столько, сколько мало кому удавалось.

– Я должен успешно закончить свою миссию, – Козак криво усмехнулся. – Так говорят в моей нынешней фирме.

– Мы заинтересованы в продолжении "миссии", – серьезно сказал куратор. – Только вот что... К тебе в компанию набивается Анна.

Козак бросил на него удивленный взгляд.

– Виктор... даже не знаю, что сказать. Подожди, дай сообразить...

– Я тебя одного не отпущу! – сказала подошедшая к ним женщина. – Да еще с этой... проституткой! – Анна как то подозрительно посмотрела на Козака. – Зачем ты ее сюда притащил?! – Козакова уперла руки в боки. – И вообще... почему она все время за тобой таскается, а?!

Мужчины переглянулись; Иван, усмехнувшись, сказал:

– Представляю, как офигеет Майкл... Отправился на терку... пардон, на деловую встречу с одной женщиной, а вернусь – с двумя.

Джейн оставалась все это время во дворе клиники, под присмотром бойцов «шабиха». Ей дали напиться воды, она смогла также вымыть руки и ополоснуть лицо. Выдали пару обуви и куртку. Гэрэушники – имеется в виду Антонов и прибывшие с ним сюда мужчины, – естественно, не стали с ней ни о чем говорить. И даже не отсвечивали в эти минуты во дворе, чтобы эта глазастая и довольно смышленая особа не подсмотрела, не увидела чего то такого, чего ей не следует видеть.

Антонов попрощался с воссоединившейся парочкой. Затем, когда эти двое отправились во двор к ожидающему их старенькому, с зашпатлеванными пробоинами в бортах микроавтобусу, поднялся уже привычным путем на наблюдательный пункт, устроенный на верхнем этаже здания, расположенного на краю площади Кади Аскар, почти в самом центре Алеппо.

Он не был на все сто уверен в правильности принятого только что решения. Но интуиция, но опыт подсказывали ему, что такой уникальный шанс, как тот, что представился им нынче, упускать нельзя.

Увидев среди взрослых на НП Базиля, он потрепал мальчишку по вихрастой голове. Что он может сделать для него, для его отца, для их семьи? Чем может их отблагодарить за оказанную помощь?

Он может пригласить Фарука и Базиля в Москву, может оплатить всей их семье отдых в любой стране по их желанию. Он может, используя деньги фонда, даже приобрести для них жилье на Украине или в России.

Но что то ему подсказывало, что они – откажутся, что они не захотят никуда уезжать из своей родной страны, из своего города, как бы им трудно сейчас ни жилось.

Единственное, что могут сделать он и другие, кто понимает ситуацию, это всячески поддержать этих людей в их борьбе с тем злом, что обрушилось на них, на их родную страну. В их праведной войне с теми силами, которые глубоко враждебны и России...

Командир местного отряда самообороны, уловив, осознав каким то внутренним чутьем деликатность момента, на время покинул НП на четвертом этаже. Ушел сам и забрал с собой сына и двух наблюдателей из числа местных. В коридоре четвертого этажа расположились двое охранников Антонова. В помещении, превращенном в наблюдательный пункт, остались лишь двое – Виктор Михайлович и его ближайший помощник.

Игорь передал шефу бинокль. Антонов, встав у одного из отверстий в торцевой стене здания, поднес его к глазам и стал разглядывать уже знакомую ему округу.

Он увидел, как от окутанных дымом и пылью кварталов района Шах Максуд, по одной из улиц Старого города, на юг, к площади Кади Аскар, мчится небольшая автоколонна...

Это транспорт "белоголовых" – местной бригады так называемой Сирийской Свободной Армии.

Всего около дюжины машин – джипы, "тачанки"...

В середине этой небольшой колонны едет бело красная карета "Скорой" с эмблемой Красного полумесяца.

Достигнув некоей черты, пролегавшей посреди условной – действующей только сегодня, в сию минуту – нейтральной зоны, машины остановились.

К ним от площади покатил старенький микроавтобус. И уже вскоре он остановился возле выехавшей чуть вперед из ордера "Скорой".

Антонов видел, как открылась боковая люковая дверь, как наружу вышла Джейн...

Женщина, чуть пошатываясь, направилась к "Скорой", у которой тоже изнутри открыли дверку – заднюю. Кто то подсобил ей... Исчезла в машине.

Затем из белого микроавтобуса вышли двое: мужчина и женщина. Анна все еще в шлем маске; Козак держал в правой руке сумку, куда загрузили кейс с деньгами, автомат АКСУ и пакет с едой и питьем.

Иван забросил в салон поклажу; помог Анне забраться внутрь этого присланного за ними транспорта. Прежде, чем сесть в машину самому, он обернулся и долгим взглядом посмотрел на здание клиники; как показалось Антонову, посмотрел ему прямо в глаза.

Через несколько минут колонна, направляясь на восток, к радиальному выезду из города, скрылась из виду. Антонов проглотил подступивший к горлу сухой комок. В эти самые мгновения начался шквальный обстрел здания школы. На севере древнего города, превращенного в развалины, по прежнему шел ожесточенный бой.

The Great Game сontinues.

"Большая Игра" продолжается.

Декабрь 2012 – март 2013 г.г.