Текст книги "Мы искали друг друга (СИ)"
Автор книги: Сергей Щипанов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)
– Мы геологи из Душанбе. Будем здесь руду искать, – соврал, для солидности, Бочкин.
Мужик сразу же заинтересовался: не нужны ли приезжим сезонные рабочие.
– Работа совсем нет. Деньги нет. Кушать дома нет, – пожаловался горец.
– Нет джура (друг). Я не могу тебя взять. Вот скоро наши подъедут, начальник приедет. С ним договоришься, может он возьмет тебя на работу, – продолжал сочинять Бочкин.
Врал Бочкин не ради красного словца, а имея вполне определенную цель: пусть местные думают, что приезжих скоро будет много и, стало быть, конфликтовать с ними не стоит, а наоборот, нужно поддерживать дружеские отношения, чтобы не упустить возможность получить работу (практически жизненно необходимую).
Негматуло (так звали горца) привел своего ослика, на которого навьючили всю поклажу. Животное покорно приняло груз, способный, казалось, переломить его пополам, только ушастой головой мотало. Хозяин проверил вьюк, подтянул, где надо, веревки, ткнул палкой ишачка в крестец – тот бодро засеменил копытцами по тропе.
Маленький отряд двинулся вверх по реке Сарытаг, углубляясь в Фанские горы, чтобы насладиться свободой вдали от суеты и бестолковщины людских муравейников, соприкоснуться с девственной чистотой Природы. А заодно – изъять малую толику богатств этой самой Природы, чтобы вернуться в человеческий муравейник и продолжить нелегкую борьбу за выживание. Ибо горы, при всем их великолепии, место удобное, согласно утверждению бардов, чтобы «оставить сердце», но малопригодное для проживания современного урбанизированного «хомо сапиенса».
К полдню группа достигла березовой рощицы – цели их путешествия. Ишачка разгрузили. Бочкин рассчитался с хозяином и отпустил его домой. В темпе поставили палатку, пообедали на скорую руку, и отправились на разведку. Оба «искателя сокровищ» сгорали от нетерпения: Бочкин желал проверить, как быстро сможет он отыскать, спустя несколько лет, вожделенную пещеру, Максу хотелось скорее убедиться в ее реальности (доля скепсиса в отношении авантютюры, в которую он ввязался, оставалась).
Алик, вопреки опасениям, уверенно вышел на нужное место. Здесь, на относительно пологом, поросшем редким кустарником склоне, торчали разрозненные валуны, чуть выше начинались скалы. Бочкин указал на приметную глыбу, сбоку имеющую очертания прямоугольного треугольника.
– Здесь, – сказал он Максу. – Доставай фонарик.
В основании валуна отыскалась расщелина, в которую Алик, лежа на животе, вполз наполовину. Максу вдруг стало страшно за приятеля: а ну как там змея какая-нибудь засела, гюрза или щитомордник, – этих гадов в здешних местах хватает, – цапнет, и – привет. Разделит тогда Бочкин судьбу вещего Олега…
– Есть! – сказал живой и невредимый Алик, выбравшись наружу. – Это та самая пещерка.
Он предложил Максу самому убедиться, что не напрасно притащил его сюда. Макс бесстрашно полез в расщелину, следуя указаниям приятеля. В свете фонарика ему открылось что-то типа норы, в которой хватило бы места волку, человек же помещался только до половины, да и то, лежа. Зато здесь стоял характерный запах (Макс хорошо знал его), верный признак наличия мумиё. Дно пещерки, слегка расчищенное Бочкиным от слоя пыли и мышиного помета, действительно устлано было не грунтом, а слежавшейся минерально-органической массой – «сырьем». Даже ломик, о котором упоминал Бочкин, торчал в нужном месте.
К разработке «месторождения» приступили немедленно. (А чего тянуть? Раньше сядешь – раньше выйдешь). Работать приходилось попеременно: двоим за раз в расщелину никак было не втиснуться. Сырье ковыряли голыми руками и ножом (ломиком не с руки было – упирался в «потолок») Извлеченные куски запихивали в брезентовые пробные мешки. Но и при таком низкопроизводительном способе добычи за какие-нибудь полтора часа наковыряли изрядное количество.
– На сегодня хватит, – сказал Бочкин. – Завтра вплотную займемся. Главное – «сырье» на месте, никуда не делось. Согласен, Макс?
– Да. Я, честно говоря, не был до конца уверен, что найдем эту твою пещерку…
– Скажешь тоже! Нашли мы бы в любом случае. Другое дело, мог кто-то до нас все выгрести. В общем, отдыхаем, а завтра, со свежими силами…
На счет «свежих сил», это Алик, сказал не подумав. Наутро сил едва хватило оторвать голову от подушки. Накануне, за ужином, выпили крепко. Обмыли «начало сезона».
Извлекая из рюкзака литровую пластиковую баклажку спирта «Роял», Алик заявил:
– Обычаи нарушать нельзя. Святое.
Несмотря на этикетку «мэйд ин юэсэй», продукт явно был контрафактный. Не очень помогли и таблетки активированного угля, добавленные, по совету знатоков, в сомнительную жидкость. Головы у обоих приятелей с утра чугунными сделались. Впрочем, дело тут, скорее, в количестве выпитого было, нежели в качестве – чуть не пол-литра чистого спирта выхлестали (считай, по бутылке водки на каждого).
О работе и думать не хотелось. В самое пекло лезть на склон, когда во рту такой сушняк… Не-е, ну его! Лежали в тени. Бочкин вяло ругал американцев: травят нашего брата.
– Это явно китайское производство, – возразил Макс.
– Какая, на хрен, разница. Давай, Макс, налей по капле этой отравы – другого все равно ничего нет, а похмелиться необходимо. Иначе, мне поставят диагноз: труп.
Пьянка грозила затянуться не на один день.
Понимая эту опасность, Бочкин, на следующее утро растолкал Макса ни свет ни заря.
– Пока еще не жарит, пойдем работать.
Потрудились на удивление продуктивно.
Макс, покуда Бочкин ковырялся в расщелине, все сидел, прикидывал направление пласта, верхушку которого они сейчас зацепили. Получалось: слой должен идти… так, так, вот сюда.
Макс обошел скальный валун слева. Вот где должен залегать этот пласт! Ну, по всему так выходит.
Ледорубом Макс расчистил от щебня участочек земли у подошвы валуна. Копнул песчано-глинистый грунт – острие «кайла» провалилось в пустоту. И сразу же дохнуло в лицо знакомым запахом. Есть!
– Макс, ты где?! – услышал он спустя четверть часа недовольный голос Бочкина. – Я там уродуюсь, пашу, как папа Карло, а он…
– Алик, иди сюда! Посмотри.
Макс расчистил уже с метр длиной и глубиной до двух десятков сантиметров полосу у подножья валуна, обнажив плотно слежавшуюся буровато– черную массу.
Бочкин присвистнул.
– Ё моё! Почти чистое мумие! Да здесь его немеряно… Макс, мы с тобой богачи! Как только распродадим все, рванем на Таити, а? Или, нет – в Майами! Йо-хо-хо!
Пиратский клич пролетел над ущельем, отразился эхом от скал на противоположной стороне и увяз, пропал в душном горячем воздухе.
Вновь воцарилась сонная тишина.
Глава 15. Ищите и обрящите-2
1
Артур почему-то перестал «выходить на связь». Не появлялся, вестей о себе не подавал. Сначала Саша думала: занят, дел по горло, и все такое. Потом беспокоится начала. Сходила к нему на Наличную. Дверь никто не открыл. Саша оставила записку, ждала еще три дня – без толку. Решила наведаться опять, опасаясь уже самого худшего.
На этот раз хозяин оказался дома. Живой и невредимый. Только вусмерть пьяный.
– А привет, коллега! Точнее, компаньон… или компаньонша. Как правильно?.. Никак не правильно? Верно… Ты за деньгами, да? А денег нет. Меня нае… то есть, я хотел сказать, обманули. Объегорили… развели, как лоха. В общем, все едино, как ни назови. Выпьешь?
В квартире царил жуткий срач. (Иного слова не подобрать для характеристики состояния этого жилища). Пустые бутылки и банки из-под пива валялись повсюду. Артур, похоже, решил наверстать упущенное, и выпить все, что «не допил» за время воздержания, будучи «подшитым».
Завывал японский «двухкассетник», выжимая слезу:
«Но я не верю, я не верю, я не верю,
Что в глазах твоих обман, а губы яд».
Хозяин глотал слезы, вместе с водкой «Смирнофф», закусывая из банки копчеными мидиями: гулял на широкую ногу. «Помирать, так с музыкой», – незримо висело в пропитанном винными парами воздухе.
Саша от выпивки отказалась, но уходить не торопилась, присела на стул. Видела: Артуру на самом деле плохо, и сорвался с катушек он не просто от скуки. В любом случае, человек в поддержке нуждается, в элементарном участии.
– Кругом одно жулье, – продолжал плакаться Артур. – Никому верить нельзя… Ты меня, понимаешь, Саша?
Он наполнил рюмку, пододвинул гостье. Она опять вежливо, но твердо отказалась.
– Никто меня не понимает, – сглотнул очередную слезу хозяин. – А ведь я тебя… Ну, это не важно. Я знаю, у тебя остался кто-то там, в этом твоем, как его… в Азии этой. Но он там, а я здесь. Мы с тобой могли бы… Я опять подошьюсь, ты не бойся.
Саше стало жаль парня: похоже, у него к ней действительно что-то есть. Только… не пристало мужику так раскисать и размазывать пьяные сопли: будет совестно, когда протрезвеет.
Артур, видимо, и сам понял, что лишнее сболтнул.
– Не слушай меня, Саша… Это я так… И не жалей меня. «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого б не жалели…». К черту все! Выпьем. Гуляй рвань, от рубля и выше!
Пьяный надрыв у него сменился деланной веселостью. Магнитофон, словно чувствуя настроение хозяина, закончил «слезодавилово», перешел к блатному шансону:
«Этот случай был у нас, в городе Одессе…».
Артур нетрезво хихикал, слушая «озорные куплеты», обильно пересыпанные ненормативной лексикой.
Саша слова песни пропускала мимо ушей. Мысленно она была далеко.
«Надо узнать, сколько сейчас билет на самолет до Душанбе стоит…».
Нева катила воды в Финский залив. Золотые шпили ослепительно сверкали на солнце. Петербург готовился отойти ко сну в душном мареве белой ночи.
2
Шведовым и Бочкиным овладела старательская лихорадка… Богатство, как им казалось, само шло в руки. За три дня сырья, содержащего до семидесяти процентов мумие, наковыряли не один мешок.
– Это еще что, – говорил Бочкин. – Вот на Памире, в семидесятых, делали так. Найдут хорошую расщелину, заложат аммонит, рванут – и гребут лопатами. Многие тогда наварились. Сами ленились перерабатывать сырье – перекупщикам отдавали; и все равно, бабки шли немереные.
Макс с Аликом не собирались пользоваться услугами перекупщиков. По крайней мере, на данном этапе. Тащить же такое количество сырья домой резона не было. Да и невозможно, собственно говоря. Требовалось получить готовый продукт.
Бочкин продумал все заранее. Чтобы не везти с собой огромные емкости, он запасся дюжиной полиэтиленовых мешков, на два ведра воды каждый.
Технология очистки мумие не отличается сложностью: взял сырье, растворил, выбросил все, что всплыло на поверхность, и все, что выпало в осадок. После этого останется только выпарить мумие из раствора на водяной бане. Любой дурень справится.
Любой, да не каждый. Какое-никакое старание все же нужно приложить. И времени требуется немало.
Зато душа радуется каждой новой килограммовой порции, упакованной в полиэтилен.
Пласт выбрали подчистую. Копать дальше, судя по всему, было бесполезно и, к тому же – опасно. Теперь все силы бросили на процесс переработки сырья.
Одно только не радовало: очень уж скудным и однообразным было питание. Консервы надоели – глядеть было тошно. Еще скорее осточертели «пачковые» супы. Картошку приходилось экономить, ее клали в суп, чтобы тот не был совсем уж «бумажным».
– Когда мы с тобой разбогатеем, Макс, – говорил Бочкин, с отвращением хлебая супчик, – то пойдем в японский ресторан. Я знаю один в Москве. Ты что предпочитаешь: трепанг в соевом соусе, жареный тофу, или морской сибас, маринованный в саке?
Макс глянул на приятеля, словно желая укусить.
– Я борщ предпочитаю. Со свининой.
– Ты не гурман! Понимаешь, можно заказать морской гребешок…
– Пошел ты! Засунь этот гребешок себе, знаешь куда! – ругнулся Макс. – Слушай, охотник хренов, у тебя ружье без дела валяется, а мы сидим без мяса.
– Верно! Завтра с утра иду за зайцами.
Не соврал Бочкин. Чуть свет ушел, прихватив ружьишко. К полдню вернулся, принес двух подстреленных зайчишек.
– Свежее мясо, как заказывали, сэр. На ужин жаркое сварганим. С картошечкой, с лучком, да под спиртик, а?
Макс проглотил слюну.
– Алик, ты гений! Эх, нам бы еще помидорчиков свежих, огурчиков…
– Идешь ты, пляшешь! – огрызнулся Бочкин. – Не порть, бога ради, настроение.
С ужином решили не затягивать. Ободрали и выпотрошили зайцев, сели картошку чистить.
– Сколько картошки взять? – спросил Макс, шаря в брезентовом мешочке.
– Давай уже всю, раз пошла такая пьянка. Поедим один раз от души.
– Нужно говорить: наедимся от пуза, ха-ха, – хохотнул Макс.
Скоро мясо с луком и специями уже шкворчало в котелке над очагом.
– Закидывай картошку! – скомандовал Бочкин. – Э! Смотри, кто это к нам направляется?
К ним действительно приближалась некая неопределенного пола фигура, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся женщиной. Причем молодой. Только в странном наряде: сверху синий балахон какой-то, типа холщовой рубахи без рукавов, под ним затертые до дыр вылинявшие джинсы. Пшеничного цвета прямые волосы незнакомки были перехвачены на индейский манер лентой на лбу. Женщина была босая.
– Добрый день, – поздоровалась незнакомка. – Вы геологи, да?
В голосе ее чувствовался явный акцент.
– Здравствуйте, – ответили «добытчики». – Да, мы геологи.
– Вы из Душанбе, да?
– Ага. А вы?
– Я из Литвы. Каунас, – пояснила женщина. – Можно я здесь посижу?
– Конечно! Присаживайтесь, – галантно воскликнул Бочкин. Стульев у них не имелось, и гостью усадили на толстый кривой ствол березы, служащий приятелям скамьей.
Макс был озадачен. Какая нелегкая занесла сюда эту странную особу? Сейчас, когда люди опасаются лишний раз в соседний магазин сходить… Из Литвы, надо же. Он вспомнил, вдруг, информацию о женщинах-снайперах, воевавших, как утверждали, по найму на стороне «вовчиков». Те тоже были литовками. Может, и эта женщина – наемница?
Незнакомка словно угадала мысли Макса.
– Возможно, вы подумаете, что я из тех, кто нанимается воевать в Таджикистане? Нет, нет! Я не из их числа. Совсем наоборот. Я пацифистка. Хиппи. Ненавижу войну. И политику, тоже. Вообще не люблю цивилизацию. Мне природа нравится, горы. Здесь, в Фанских горах я уже в четвертый раз.
Понятно. Неожиданная гостья принадлежала к многочисленному племени «отшельников», бегущих из «каменных джунглей» в нетронутые цивилизацией места: горы, тайгу, на острова какие-нибудь. В прежние годы такие здесь на каждом шагу попадались. Но то раньше было. А теперь, когда война кругом…
– А как вы сюда доехали? – поинтересовался Бочкин.
– Автостопом. Сначала в Душанбе приехала, потом сюда. В кишлаке мне сказали: тут двое геологов из города. Вот решила зайти к вам. Не прогоните?
– Бог мой, конечно! Оставайтесь, сколько захотите! – засуетился Бочкин. – Скоро ужинать будем.
Макс не сказал ничего.
Женщина, заручившись согласием хозяев, скинула с плеч небольшой рюкзачок (интересно, что в нем могло поместиться, разве что косметичка, да пара сменного белья), извлекла от туда полотенце, направилась к речке.
У воды гостья быстро скинула всю одежду и, сверкая на солнце ягодицами, принялась мыться. Даже не потрудилась отойти в сторону.
Приятели переглянулись. Глаза Бочкина горели огнем: точь-в-точь – марал в период гона. Макс, конечно, тоже не из камня был сделан, но держался куда сдержанней. Женщина была совсем не в его вкусе: крупной кости, с «лошадиным» лицом. А главное, незнакомка, должно быть, привыкла расплачиваться за услуги «натурой»; Макс к подобным особам относился с большим предубеждением: кто знает, чего от них ожидать.
За ужином познакомились.
– Меня зовут Вайва, – сообщила гостья.
Хозяева тоже представились. И все сразу перешли на «ты».
– Давай за знакомство, – предложил Вайве Бочкин, разливая спирт в кружки.
Та выпила не жеманясь. Похвалила стряпню «добытчиков»:
– Очень вкусно!
Бочкин был сама любезность: подкладывал гостье куски получше, подливал в кружку, развлекал «светской» беседой.
– Мне в Литве доводилось бывать. В Вильнюсе, в Клайпеде, в Паланге.
– А в Каунасе?
– Вот в Каунасе не бывал. Зато Ригу хорошо знаю. Я три года отучился в РИИГА, на инженера-электронщика. Потом понял – не мое. На геофак перевелся…
Макс больше отмалчивался, думал о своем. Пусть Бочкин старается. Ведь, «кто кого ужинает, тот того и танцует». Приятель, судя по всему, собрался предложить гостье разделить с ним не только еду, но и постель. Пускай. Макс не собирался становиться у него на пути.
Так и вышло. Бочкин забрал Вайву на ночь в палатку, а Макс расположился под открытым небом. Нашел место, продуваемое ветерком – комаров меньше будет, да и подальше от тех двоих – чтобы не слышать их возни.
Наутро Бочкин выглядел котярой, дорвавшимся до халявной сметаны.
– Съешь лимон, – сердито сказал приятелю Макс, – чтобы с рожи благодать сошла.
Он был зол на Бочкина, считая того чуть ли не предателем. Тешится, понимаешь, с бабой, и дела ему нет, что друг, аки пес бездомный, на улице ночует.
Вайва вела себя так, словно все они тысячу лет знакомы. Вымыла посуду, принялась готовить завтрак, не спросив у хозяев дозволения. Она поняла, что «геологи», здесь вовсе не руду ищут, но с расспросами не лезла, и вообще, в их дела носа не совала. И на том спасибо.
Работы им оставалось дня на три, не больше. Бочкин, возможно, захотел бы еще подзадержаться, но… Продукты были на исходе, а тут «лишний рот» появился. Спирт еще накануне закончился. К тому же, оба настроились уже в город возвращаться, к благам цивилизации. От которых пыталась сбежать Вайва.
– Поедешь с нами в Душанбе? – спросил Бочкин новую приятельницу. Он, как Маленький Принц, чувствовал ответственность «за тех, кого приручили». Свободный человек (два года, как развелся с женой), Бочкин вполне мог позволить себе завести любовницу.
Вайва отказалась наотрез.
– Я здесь останусь, – категорично заявила она.
– Как же ты будешь одна?
– Не беспокойся, я привыкла. Хочу пройти через перевал Тавасанг к Маргузорским озерам.
Она говорила так, словно речь шла о прогулке по ее родному Каунасу. Бочкин только головой покачал.
– А зачем тебе на Маргузорские озера?
– Там двое моих знакомых будут меня ждать. Мы договорились встретиться на пятом озере. Они тоже из Каунаса, только через Самарканд поехали, а я через Душанбе.
Даже в такое безумное время находятся чокнутые романтики, «плывущие против течения» на Восток, тогда как основная масса народу стремится на Запад.
3
Решение лететь в Душанбе созрело внезапно. И обсуждению не подлежало.
«Зачем? Это мое дело, личное. Мне нужно».
Саша сорвалась, никому ничего толком не объяснив. Налегке отправилась, прихватив лишь дорожную сумку.
Самолет приземлился по расписанию. В Душанбе было утро, но солце уже жарило будь здоров.
Как всегда, самые нетерпеливые пассажиры, невзирая на просьбы стюардессы оставаться на местах, толпились в проходе. Саша спокойно дождалась, пока схлынет толпа, и только тогда прошла к выходу. В лицо сразу дохнуло зноем и специфическим запахом авиационного топлива, в сложном сочетании с духаном от горячей резины и разогретого асфальта.
На выходе в город прилетевших поджидали «бомбилы», хватали за рукава: «Куда едем!? Садитесь, довезем в лучшем виде!». Сашу такая назойливость раздражала, поэтому она села в машину женщины (были среди «бомбил» и представительницы прекрасного пола), спокойно ждущей клиентов и не пытающейся навязать свои услуги.
– В «сорок шестой» довезете? – спросила Саша.
– Конечно! Садитесь.
Слева промелькнула бронзовая скульптура – мир, лежащий на трех слонах, стоящих на черепахе. Когда машина свернула на улицу Айни, Саша увидела до боли знакомый забор, тянущийся целых два квартала – за ним находилась «Заразка», больница, в которой она когда-то давно, в прошлой, похоже, жизни, познакомилась с парнем по имени Максим…
Саша прислушивалась к своим ощущениям: какие чувства вызовет у нее встреча с родным городом. Грусть? Нежность? Восторг?
И сама себе удивилась: не было ничего. Пугающая пустота в душе. Город казался ей чужим. Может, оттого, что на улицах она почти не видела людей славянской внешности, «европейцев», как их здесь называли? А может, она до сих пор не простила этому городу вынужденное бегство и разлуку с любимым? Нелегко было разобраться в своих чувствах.
Квартира, где когда-то жила она с родителями, а ныне обитало семейство сестры Галки, тоже не вызвало у Саши умиления. И жилище было чужое. Даже родная сестра казалась ей просто хорошей знакомой, не более того.
Ты надолго в Душанбе? – спросила Галка.
– На неделю, – ответила Саша.
Она не собиралась долго обременять Галкино семейство своим присутствием. У тех своих проблем полон рот.
Первым делом она позвонила Максу. Набирая номер, Саша больше всего опасалась услышать: «Его нет, уехал». Как в воду глядела!
– Максима нет, он в горах сейчас, – ответил ей знакомый женский голос.
– А когда он вернется?
– Я точно не знаю. Он говорил: дней на десять уезжает. Так что, возможно на этой неделе вернется. Ему что-нибудь передать?
– Да, если можно. Скажите: его Саша спрашивала. Я из Петербурга приехала. На восемнадцатое число у меня обратный билет. Вдруг мы разминемся…
– Хорошо, я передам, – пообещала мама Макса.
В очередной раз, чуть не до слез, расстроила Сашу подляна, устроенная ей судьбой. А может это всё знаки свыше: отступись, мол, не пытайся перебороть рок, который не допустит, чтобы ты и Макс были вместе…
Что же теперь, взять и уехать?
Собственно, дел у Саши здесь, в Душанбе, можно сказать, и не было. Однако, она нашла себе занятие: принялась обзванивать знакомых на предмет поставки сырья для их с Артуром бизнеса. (Не было, правда, уверенности, что ей удастся вытащить компаньона из запоя). Сашу, главным образом, интересовала бирюза – ее буквально с руками отрывали питерские дамочки. Только камень этот, как оказалось, нынче в страшном дефиците был. Так что, ловить, сказали ей, нечего. Зато нашелся один малый, имевший небольшой запас памирского скаполита – очень редкого и красивого камешка нежно-розового цвета. Договорились о цене, приемлемой для обеих сторон.
Между делом Саша разыскала и навестила Зульку. Подруга пребывала в необычном для нее подавленном состоянии, если не сказать, в глубокой депрессии.
– Зуль, ты чего? – обеспокоилась Саша.
Зулька всхлипнула.
– Горе у меня, Сашунь. Опять… За что мне такое! Только сошлась с одним человеком… Он главный геолог ***экспедиции. С женой развестись хотел, на мне жениться. А тут… авария. Вчера похоронили…. Я попрощаться даже не могла: родственники его жены…. они и сейчас мне угрожают. Говорят: спалим твой дом вместе с тобой…. Всем я несчастье приношу… У-у-у.
Зулька завыла в голос. Саша обняла подругу и… тоже разревелась.
Так и рыдали они. Каждая о своем.
4
Бочкин в город не торопился. Не натешился еще, верно.
У Макса об их нежданной гостье сложилось вполне определенное, и не самое благоприятное мнение. Он, похоже, понял, что собственно привлекло эту странную особу в здешние места. Не только горные красоты и стремление бежать от цивилизации. Он обратил внимание, что девица курит не сигареты, а папиросы «Беломорканал». Сам по себе, этот факт ничего особенного не значил. Ну, курит, и курит. Дело личное. Макс знал, что многие ленинградские девчонки предпочитают дорогим сигаретам папиросы их родной фабрики имени Урицкого. А Вайва, хоть не из Питера была, но из того же региона. Не понравилось Максу другое. Вайва добавляла в табак «травку». Проще говоря, «забивала косячок» из анаши. В рюкзачке у прибалтийской гостьи, кроме сменного белья и кроссовок, имелся полиэтиленовый пакетик с пахучим зельем.
– В Душанбе купила, – объяснила Алику с Максом любительница «травки».
Вайва и приятелям предложила «курнуть», но и Макс и Алик отказались. А она рассказала, как три года назад провела незабываемое время вместе со своим другом на Азорчашме (самом верхнем из озер на реке Шинг). Они сменяли тогда у местных пацанов старый кассетный магнитофон на «вот такой» (показала руками) пакет анаши.
– А друг твой сейчас где? – поинтересовался Макс.
– Он умер, – спокойно ответила Вайва, – в прошлом году.
Еще во времена Союза в Среднюю Азию, как мухи на известную субстанцию (не обязательно мед), слетались «плановые». Их привлекала относительная дешевизна и доступность здешнего «плана» (анаши, марихуаны, гашиша – назови, как хочешь). Не заросла, видать, народная тропа к славной реке Шинг – «золотому треугольнику» местного масштаба, где с незапамятных времен тайно выращивалась «злая» индийская конопля.
«И эта туда же», – неприязненно подумал Макс об их гостье, выслушав рассказ про «чудесно проведенное время», в компании друга-наркомана, с «вот таким» пакетом зелья.
Что по этому поводу думал Бочкин, не известно. Возможно, осуждал мысленно непутевую девицу, а может, жалел, кто знает. Во всяком случае, он не стал уговаривать ее ехать с ними в Душанбе. Бочкин подарил Вайве свой пуховый спальный мешок и надувной матрац, хотя та отнекивалась, утверждая, что прекрасно обходится без спальных принадлежностей. Остатки продуктов тоже передали гостье.
– Спасибо, что приютили, – сказала на прощание Вайва. – Счастливо вам доехать.
На том и расстались. Никаких «может, еще свидимся», или «будете у нас, заходите». Все предельно честно: как встретились случайно, так и разошлись, без лишних эмоций.
Дома Макса встретили тоже довольно сдержано.
– Тебе Саша какая-то звонила, – сообщила мама. – Приехала, мол, на неделю. Сказала, что обратный билет у нее на восемнадцатое число.
– А сегодня какое!? – вскричал Макс.
– Двадцатое уже…
5
В Петербурге закончился сезон белых ночей – символа Северной столицы. Город жил свой обычной суматошной жизнью. Бандиты делили сферы влияния, устраивали разборки. Как обычно, больше всего доставалось простым мирным гражданам. Журналисты охотились за сенсациями, смаковали кровавые подробности заказных убийств. Цены продолжали галопировать. Рабочие места сокращались. Богатые богатели, бедные приспосабливались. Слабые оставались на обочине жизни, сильные шли вперед.
Приехав с аэропорта, Саша пила с бабульками на кухне чай. Делилась впечатлениями от поездки, интересовалась, не спрашивал ли кто ее.
– Ваш жених приходил, – сказала одна из старушек. – Только знаете, Саша, мне показалось, что он был сильно пьян.
Саша тяжело вздохнула: мало ей своих забот, так еще горе-компаньона придется вытаскивать из запоя.
В тот же день она отправилась к Артуру домой, с твердым намерением заставить его обратиться к врачам, раз сам не способен справиться с проблемой. Но, как оказалось, опоздала.
Входная дверь в квартиру компаньона была опечатана. Саша не на шутку перепугалась, позвонила в соседнюю квартиру.
– В психушку его забрали, дружка вашего, – объяснила соседка. – Допился до белой горячки. Чуть пожар не устроил. Хорошо я вовремя заметила дым, вызвала пожарных, а то и сам бы сгорел, и мы бы пострадали…
«Я во всем виновата, – ругала себя Саша. – Нельзя было оставлять Артура в таком состоянии. Что теперь с ним будет?». Вспомнила их радиста Михалыча. Тот уверял: «белочка» не так страшна, как про нее говорят. Михалычу, конечно, виднее – на себе испытал, и тем не менее… Где-то слышала Саша, или читала, что при «делириум тременс» вполне возможен летальный исход. Жалко было ей Артура до слез. Успокаивала себя: «Поправится. Молодой, организм крепкий. Должен выкарабкаться. А потом опять „подошьют“, и будет в порядке». Помочь ему она все равно ничем не могла, разве что, навестить в дурдоме…
На работе Сашу ждал еще один «сюрприз». Она подпала под сокращение. Этого следовало ожидать, и все-таки известие об увольнении застало молодую женщину врасплох.
«На что жить теперь?». Их совместный с Артуром бизнес накрылся, похоже, медным тазом. Работы нет, и вряд ли будет в ближайшей перспективе. Чем заняться? Сидеть на шее у родителей?
– Саша, тебе через две недели надо будет в бухгалтерию сходить, за расчетом, – сказала ей начальница (теперь уже бывшая). – Тогда же и в отдел кадров зайдешь, за документами.
6
– В Москву!
– Нет, в Питер.
– В Москву, только в Москву!
Бочкин и Макс стояли каждый на своем.
– Да пойми ты, в Питере сейчас нечего ловить, – утверждал Алик. – Там бандиты все контролируют. Криминальная столица.
– А в Москве что, не бандиты? – не сдавался Макс.
– Там хоть какой-то порядок. И потом, все бабло в Москве крутится. Ловкие ребята из ничего, из воздуха бабки делают.
– Вроде Мавроди, да? И ты собрался с этими ловкачами конкурировать? – спросил Макс ехидно.
– Упаси бог, – отмахнулся Бочкин. – Мы свою нишу займем, свободную. Ну, или почти свободную. Главное – начальный капитал. Плюс связи. В Москве у меня неплохие завязки имеются.
– Ты говорил, что в Питере у тебя тоже есть знакомые.
– Говорил, говорил… Что ты пристал с этим Питером!
– Мне надо туда, – сказал, как отрезал, Макс. – А ты в Москву езжай, если хочешь.
– Макс, пойми, не лежит у меня душа в Петербург ехать. Давай в белокаменную, а? Вдвоем легче.
– Нет.
– Ну, как знаешь…
В Душанбе Макса ничего не держало. Прав был Леха Трофимов: никому он тут не нужен. Даже матери родной. У нее теперь своя жизнь. А он… что ж, он уже «взрослый мальчик», нечего ему за мамину юбку держаться. Впереди – целый мир. Может он еще осуществит давнюю мечту – уедет жить в Австралию. Или в Канаду. Или еще куда, да хоть в тот же Израиль. Лишь бы подальше отсюда. Хватит, сыт Азией по горло.
Так Макс убеждал сам себя. А на душе, что называется, кошки скребли. Чтобы там не говорили, но порвать одним махом со всем, к чему прикипел, это, знаете ли, не так-то просто.
Макс решил: назад возврата не будет. Возвращаются неудачники, а ему надоело клеймо вечного несчастливца, парии фортуны. Да лучше он в Питере бомжевать станет, но сюда не вернется.
Предстояло еще выбраться из Душанбе. И желательно с минимальными потерями.
– Надо до Москвы поездом ехать, – авторитетно заявил Бочкин. – В аэропорту шмон, багаж досматривают – все перероют. Никто нам мумие не даст так просто вывезти.
– На вокзале тоже шмон, – заметил Макс.
– Там больше для видимости… Проводнику отстегнул десять баксов – все проблемы решит. Не наркоту везем, и ладно.
До Москвы решили ехать вместе.
Купить билет на поезд «Душанбе – Москва» – подвиг достойный Геракла. Проше, наверное, не имея блата, в МГИМО поступить. Но ларчик открывается очень просто: заходишь с «заднего крыльца» и платишь двойную цену (иногда, в зависимости от коньюктуры, тройную). Всего и делов.
Перед отъездом Алик сделал еще одну попытку уговорить Макса не ехать дальше Москвы. Тот стоял на своем.
– Так и быть, помогу тебе, – сказал Бочкин, видя, что Макса не переубедить. – Есть у меня в Питере знакомый… Именно он-то тебе и нужен. Он геолог, работает во ВСЕГЕИ. Зовут его Яша Буревич. У него друзей-знакомых пол-Питера, особенно среди врачей. Сечешь? Многих там интересует мумие. В общем, он поможет тебе с реализацией. Яша мужик компанейский, думаю, ты с ним подружишься. Вечером я позвоню ему, узнаю, как и что.
