Текст книги "Путь к жизни - 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Уксус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

  Другое дело, что до появления ученицы такая мощная защита тренировочного зала была излишней, поскольку основную часть боевого арсенала Лирта составляли модификации лечебных заклинаний. Эти плетения благодаря малой насыщенности Силой проходили через большую часть постоянных щитов, просто на них не реагирующих, и били не по телу вообще или каким-то его частям, а по конкретным внутренним органам – сердцу, печени мозгу и так далее. Н-да. А вот когда появилось, то есть, конечно, появилась эта самая ученица...

  Силы в девчонке было много, очень много. И не просто Силы, а Силы Смерти. Из неё могла вырасти либо великая некромантка, либо – если теория Мясника о схожести крайних противоположностей верна – великая целительница. Но это в будущем. Пока же – на четвёртый день пребывания в доме (первые три были заняты приведением находки в порядок и визитом во дворец) эта соплячка одним выплеском голой Силы снесла со стены, в которую била, верхний слой совсем не слабых щитов. Подчистую. Правда, растратив при этом больше половины резерва. Как выяснилось, силовой волне её научила жизнь на улице. Как и примитивному отводу глаз. Как и некоторым другим мелочам. Но именно мелочам и именно в такой вот форме, когда нужный результат достигается не умением, а повышенным расходом Силы. Более того, у Кардил успела появиться привычка не экономить, сдерживаемая одной лишь врождённой осторожностью.

  Кстати об осторожности. После принесения клятвы верности Его Высочество, присутствовавший на церемонии, настоятельно попросил будущую... магиню?.. в случае, если к ней вдруг подойдёт кто-то из тех, с кем она водила знакомство до попадания к мастеру Лирту, не пугаться и ни в коем случае не отказывать в просьбах – опять же, если таковые последуют – а соглашаться. После чего немедленно сообщить о случившемся либо самому мастеру Лирту, либо любому из его слуг.

  Из сказанного следовало, что сообщение Мясника о подозрительной информированности городского дна без внимания не оставлено, что отдельной беседы-допроса новообретённой... магессы?.. не будет и что на улицу ей лучше не выходить. Или, в случае возникновения такой необходимости, выходить в сопровождении хорошей охраны. Во избежание. А чтобы желания прогуляться не возникло у самой... магички?.. (в конце концов Лирт решил озадачить данной проблемой королевских библиотекарей. Пусть пороются в книгах, поищут примеры из истории, авось найдут) её следовало срочно загрузить чем-нибудь полезным. Вот так и оказалось кареглазое медноволосое недоразумение по имени Кардил в тренировочном зале.

  – Пока не научишься как следует медитировать, не сможешь контролировать ауру, – в который уже раз повторил ректор избитую истину. – А медитировать не научишься, пока не сможешь держать свои чувства под контролем, – убедившись, что с тренировочным залом всё в порядке, он вошёл внутрь и остановился у самой двери, разглядывая девочку магическим зрением. Внешне-то она выглядела совершенно спокойной, а вот в ауре бушевала очередная буря.

  – Не получается, – буркнула Кардил. Голос у неё тоже звучал нейтрально, не выражая каких-либо чувств.

  'Не получается', 'не выходит', 'никак', 'я стараюсь'... Эти и им подобные ответы Мясник за последнее время слышал столько раз, что они успели набить оскомину. И что самое интересное, внешний контроль был у неё если не идеален, то очень близок к этому, а вот внутренний... Противоречие? Ещё какое! Впрочем, если вспомнить, где она, хм, обитала... Умение скрывать чувства могло способствовать выживанию на городском дне, а вот внутренняя напряжённость... Тоже? А почему бы и нет? Если таким образом девочка поддерживает в себе готовность к применению Силы?.. Но, тёмные боги побери, до сих пор?! Она что, боится?!

  С трудом удержавшись от того, чтобы поскрести в затылке, Лирт хмыкнул, подошёл к ученице и сел напротив, по-степняцки скрестив ноги. Тотчас же заныли колени, напоминая хозяину, что такая поза более приличествует варварам, нежели уважаемым королевским магам, которые к тому же уже не мальчики – сороковник скоро стукнет. Однако хозяин не обратил на этот протест внимания, лишь краем сознания отметив, что надо бы хоть немного времени уделять физическим упражнениям. Он внимательно посмотрел на сидящую в точно такой же позе ученицу и задумчиво проговорил:

  – Кардил, выслушай меня внимательно...

  * * *

  На душе было легко. На душе было радостно. И никакие замшелые валуны не смогли бы эту радость испортить. Даже те, которые Старейшины. Потому что... потому что...

  Брухтарк нахмурился, пытаясь подобрать слово, наиболее точно описывающее, почему, не смог и в конце концов махнул рукой: потому что! Потому что только женившись понимаешь, что раньше ты был не человеком, то есть не совсем человеком, то есть, конечно, подземником. Да. Не совсем. А так, половинкой. Потому что... потому что...

  Смущённо кашлянув, Брух незаметно, как ему казалось, потрогал уши и порадовался, что нынешняя подгорная мода предписывает распущенные волосы, эти самые уши закрывающие. Потому что они, уши, сейчас, судя по ощущениям, не просто горели, а пылали. Потому что вспомнилось... Ага. И ещё... И... Кхгм!

  Нет, откуда берутся дети и что для этого нужно сделать, маг, конечно, знал, но... в общем... практики не было. Да. Потому как под Горой с этим делом испокон веков было туго, а на поверхности... Это ж время надо – знакомиться, ухаживать, уговаривать – а где его взять? Вот и...

  Почувствовав, как в добавление к ушам вспыхнули ещё и щёки, Грибник уткнулся носом в кружку с пивом и, чтобы отвлечься, прислушался к происходящему в Зале Совета.

  – ...в этом плохого? – вещал, иначе не скажешь, Гдахтург Наковальня. – И деды так делали, и деды дедов, и их деды. И никто никогда не говорил, что нельзя дарить подарки...

  Упоминание о подарках снова вернуло мысли Бруха к прошедшей свадьбе. Надарили-и-и-и... Много всего. Полезного и не очень. В самый первый день вообще притащили новую кровать, рассчитанную на двоих, чем спасли жениха от конфуза – он-то об этом не позаботился, а на его холостяцком ложе одному ещё нормально, а вот с женой... Притащили, собрали, показали всем, разобрали, отнесли в Брухову, гм, каморку (кстати, надо будет её расширить) и там собрали заново. И всё это с шутками, прибаутками, советами новобрачным... В общем, народ веселился как мог.

  Надземники тоже постарались. Грим с Ушастым колыбель преподнесли, деревянную, резную. И когда только успели сделать? А Хасси от всей башни амулеты принёс с защитой от проклятий и сглаза и большой накопитель, залитый Силой под завязку. Только вот никто из них надолго не задержался – вручили подарки, выпили за здоровье молодых и за счастье и ушли. А Садовод так вообще не заходил под Гору – не пролезть ему, большой слишком. Так что на пятый день свадьбы, когда по традиции муж с женой ненадолго расходятся к своим друзьям и подругам, чтобы поделиться первыми впечатлениями от семейной жизни, прихватив Крума, который в свою очередь прихватил жбанчик крепенькой, Грибник направился к великану – как договаривались. И Хасси туда же подошёл, так что посидели-и-и... Хорошо, в общем, посидели. Душевно. Разошлись, когда стемнело уже. Правда, обратную дорогу в поселение Брух не очень хорошо помнил, но ведь дошёл же! Н-да. Или доехал. На Гельдовой химере. Крум, кстати, тоже. И не помнит, и, похоже, доехал...

  Воспоминание о хорошо проведённом вечере разбудило жажду, и Брухтарк снова припал к кружке. Своё на этом Совете он уже отговорил. Ну, то есть повторил ещё раз то, что и раньше, только с небольшими дополнениями вроде обнаруженных рудных жил на пути прокладки тоннеля. На возможном пути возможной прокладки, конечно же. А прикидывал он этот путь так, на всякий случай, ага. Кстати, там, на этом пути, ещё и пещеры с тварями попадаются, а это – товар, да. Который караванщикам предложить можно. И вообще...

  И ни разу, между прочим, не сбился. И не мямлил, хотя в голове после начала семейной жизни до сих пор сумбур. И даже взгляд Железной Подошвы поймал. Одобрительный. Мол, молодец, зять, так их, давай дальше...

  Да...

  А потом начал говорить Наковальня и говорит до сих пор. Уже, кгхм, вторую кружку. И если Брух не ошибся в своих предположениях, будет говорить ещё половину столька, не меньше. О подарках говорить. О простых таких подарках. И о непростых, оставивших след в истории народа, тоже. И сведёт всё – если, конечно, Брух не ошибся – к тому, что мертвяк поселению просто подарок хотел сделать. Обычный такой подарок. Для мертвяка обычный, поскольку он ему ничего не стоит. И необычный, достойный сохранения в памяти народа, для поселения. Хотел и сделал. А что в таком вот виде – так молодой он, всего-то полтора десятка лет. Не юнец даже – дитё. Ни знаний, ни опыта. Вот и ляпнул не подумавши. Да. И не принять подарок этот – обидеть. Сильно обидеть, потому как от чистого сердца он. И хотя, говорят, обижаться мертвяки не умеют, но кто их знает, как у них там на самом деле? Так что...

  Грибник посмотрел по сторонам. Судя по лицам, он не единственный понял, к чему клонит Гдахтург, и у большинства (во всяком случае, большинства тех, кого мог видеть со своего места маг), включая двух Старейшин, мысль эта отторжения не вызывает. Что же касается недовольных... А когда их не было? Тем более – под Горой? Натура у народа такая – любит поспорить просто так, из принципа, и никуда от этой натуры не денешься. Главное, что недовольных этих самых – Грибник приподнялся и ещё раз оглядел собравшихся – намного меньше, чем довольных, а значит, сегодня Совет таки примет решение, и решение это будет – соглашаться. И пойдут после Совета Брух, Гдахтург, какой-нибудь старейшина и скорее всего кто-то ещё в башню, чтобы отнести весть её хозяину: принимает народ дар, сделанный от чистого сердца. Принимает, благодарит и просит принять ответный дар. И быть тебе, Гельд Мертвяк из рода Гельда Зловредного, хумансовским владетелем. А народ тебе поможет. И Наставник поможет. И Садовод с Ушастым. Да. Помогут. Быть этим самым владетелем. И никуда ты не денешься. Потому что это – твоя судьба.

  Часть 3. Владетель

  – Да пребудет с вами Милостивый, брат.

  – Да пребудет он со всеми нами. Как идёт подготовка к празднику? Кстати, присаживайтесь, брат, не стойте в дверях.

  – Благодарю вас, брат. А что касается подготовки... А что ей сделается? Милостивый выше этой мелочной суеты. У него, я думаю, хватает более серьёзных дел, брат.

  – Как и у нас, увы. Как и у нас... Что слышно из долины? Насколько я понимаю, вы, брат, принесли новости от брата Диртира?

  – Совершенно верно, брат...

  – И?.. Что там такого страшного случилось, что вы мнётесь?

  – Наставник, брат.

  – Что – Наставник?

  – Он теперь... м-м-м...

  – Лич?.. Н-да. Понятно, почему вы в таком состоянии...

  – Вас это...

  – Не удивляет. Более того, я ждал этого с того самого момента, когда узнал о маге, увезённом князем из того баронства.

  – Вы полагаете...

  – Что он был подопытным. Князю требовался кто-то, на ком можно опробовать ритуал изменения, прежде чем предлагать его Наставнику.

  – И... Да, брат. Я понял. Но всё же?!

  – Возраст, брат. Маги хоть и стареют медленнее и живут дольше, но они тоже когда-нибудь доходят до Грани. А Наставник уже однажды чуть не перешагнул её. Это было лет за пять до вашего вступления в нынешнюю должность. К счастью, успели вызвать целителя. И как раз вскоре после этого брат Антир привёз Лиртво Мясника. Мастера Лирта, как его сейчас называют. А у того, тоже к счастью, оказались нужные травы и знания.

  – Знания... Брат, вы полагаете?..

  – Я полагаю, что князь умеет быть благодарным и предложил Наставнику... м-м-м... сменить форму существования, дабы тот мог передать свои знания ученикам. И только Милостивый знает, чего ему это стоило.

  – Наставнику?

  – Князю, брат, князю. Существо, которое едва не убило Наставника за одно только пожелание переселиться в долину, вдруг предлагает ему пройти изменение. Да ещё и соглашается принять посторонних учеников... Документы, сохранившиеся со времён Империи, в один голос твердят о весьма трепетном отношении высшей нежити к своей территории. И вдруг...

  – Всё в воле Милостивого...

  – Да. Всё в Его воле... Есть ещё что-нибудь?

  – Да, брат. Взгляните. Это брат Диртир привёз из долины. Называется 'кошмарики'. Изготовлено теми самыми учениками. Брат Диртир считает, что они могут быть полезны...

  * * *

  – То есть вот так вот взял – и подарил! – усмехнулся Его Величество, прохаживаясь по кабинету.

  Четвёртый Гвардейский вернулся в столицу через полторы недели после начала празднования Середины Зимы, в этом году совпавшего с празднованием по поводу рождения у короля ещё одного сына, и полковник Дарсиг сразу же явился с докладом сначала к Главнокомандующему, а потом и к королю. Чем оказал тому немалую услугу – Кирхан Четвёртый немедленно воспользовался случаем удрать с торжеств под предлогом неотложных государственных дел. Он давно уже осознал жизненность изречения 'Для гвардейца праздник, как для лошади свадьба – морда в цветах, а задница в мыле' и частенько повторял его, говоря 'для короля' вместо 'для гвардейца'. После беспрецедентно короткого доклада полковник был отпущен отдыхать с приказом через неделю явиться с более подробным отчётом, монарх же вместе со старшим братом задержались в кабинете, чтобы 'обсудить сложившееся положение'.

  Неслышно проскользнувший в дверь лакей быстро расставил на рабочем столе серебряные вазочки с лёгкой закуской (тоненькие, почти прозрачные пластинки острого сыра, такие же тоненькие пластинки оленьего и кабаньего окороков, уложенные вперемешку, маленькие, не больше мизинца маринованные огурчики и многое другое общим числом в два десятка наименований), аккуратно повесил на спинку кресла сброшенный Его Величеством парадный камзол, оценивающе посмотрел на графин с вином, и, убедившись, что тот почти полон, так же неслышно вышел.

  – А ты говорил, что у тебя слуги плохо обучены, – хмыкнул Главнокомандующий.

  – Не уходи от темы! – нахмурился Кирхан.

  – И не думал, – покачал головой старший принц. – И если хочешь знать, правильно сделал, что подарил.

  – Н-да? – Его Величество подошёл к столу, наколол маленькой серебряной вилочкой огурчик, сунул его в рот и захрустел, довольно жмурясь.

  – Их всё равно менять нужно было, – пояснил Главнокомандующий, нацеливаясь на соседний огурчик – вкусы у братьев были схожие. – Они, если хочешь знать, устарели. Но так бы мы замену откладывали ещё долго, а так... – Рисхан пожал плечами.

  – А так мы вместо набора ещё одного взвода будем перевооружать уже имеющийся, – подхватив свой бокал, Его Величество прошествовал к окну и с удобством устроился на широком подоконнике. – Подожди! – встрепенулся он. – Что значит устарели?

  – Ну-у-у... – принц потёр гладко выбритый подбородок. – Понимаешь, бывает...

  – Стой! – король приподнял ладонь свободной руки. – Что такое устаревание вообще, я знаю. Я хочу знать, как это относится к костяным гончим.

  – Так и относится, – пожал плечами Рисхан. – Князь постоянно что-то новое выдумывает. Что-то улучшает, что-то просто меняет. Н-да. Что-то добавляет, – он глотнул вина, прислушался к ощущениям и продолжил: – В итоге новые гончие оказываются лучше старых. Причём заметно лучше.

  – И новые ездовые химеры.

  – И химеры, – вздохнул Главнокомандующий, вспомнив древнюю истину, гласившую, что лучшее – враг хорошего.

  Похоже, такая же мысль пришла в голову и его августейшему брату, поскольку Его Величество встал с подоконника и опять принялся вышагивать по кабинету, в задумчивости покусывая нижнюю губу.

  – Кир, да ладно! – не выдержал старший принц. – Боги с ними, с химерами! Гончих первому взводу поменяем, и хватит. А князя попросим впредь делать таких, какие уже есть. Для единообразия.

  – Думаешь, согласится? – хмыкнул Его Величество, останавливаясь у стола. На этот раз его внимание привлекли творения придворного кондитера – маленькие розетки разных цветов. В меру сладкие, с лёгкой кислинкой, они прекрасно сочетались с вином.

  – Вот и проверим, – принц подался вперёд, выбирая очередной огурчик. – Ему, я думаю, безразлично. А вот причины... – он на мгновение задумался, – причины, наверное, лучше бы объяснить. Ты мне другое скажи: мы теперь, как, с Рилгером воевать будем?

  Кирхан Четвёртый покачал головой: нет, воевать с Рилгером Карсидия не будет. Во всяком случае, не сейчас, когда новые союзники ещё не до конца разобрались со своими проблемами. Потом же... Потом, возможно, и не понадобится. Если разведка не ошибается, рилгерским военным наконец-то надоел беспорядок в королевстве и они решили вступить в борьбу за престол (говорят, этому немало способствовали слухи о разгуле нежити, начавшей выбираться из мест своего обитания и жрать всех подряд). А если верны расчёты самого Кирхана, вояки поддержат именно того кандидата, который нужен, и тогда Карсидия не только окупит затраты на подковёрную возню, но и получит прибыль. Некоторую. Ну а если поддержат кого другого... Да и тёмные боги с ними. Казна не бездонная, хватит. Да и война, как ни крути, всё равно не окупится...

  Залпом допив вино, Его Величество натянул праздничный камзол, настолько обильно украшенный золотым шитьём, что под ним невозможно было увидеть материю, и принялся застёгивать золотые пуговицы с вытисненным на них гербовым зверем королевского дома – вставшим на дыбы единорогом.

  * * *

  Возвращение, недолгий – что такое неделя? – отдых и...

  И снова в путь. Вместе с первым взводом. Нужно доставить в Долину Князя грузы... Нет, не так. В первую очередь – помочь изменённым зеленошкурым и княжеским поднятым добраться до долины. А грузы – это уже во вторую очередь. И желательно обернуться побыстрее, потому что второй и третий взводы отложили положенный по гвардейской традиции Большой Загул до возвращения первого. Вместе были в походе – вместе будем и отмечать.

  Кстати, приятели из других гвардейских полков встретили это решение с пониманием. Им самим отсрочка пришлась в жилу, поскольку торжества в столице – это всегда усиление караулов, патрулирование города и нахождение в повышенной боевой готовности. На всякий случай. А через месяц всё уже уляжется, утрясётся, успокоится...

  И Главнокомандующий идею поддержал, и Командующий Гвардейским Корпусом генерал Дирхан Ванз. Им ведь тоже придётся присутствовать, хотя бы в самом начале. Первому – потому что полк его детище, второму – потому что хоть Четвёртый Гвардейский и подчиняется непосредственно и исключительно Его Величеству, однако же всё равно формально относится к Корпусу. Иначе говоря – традиция!

  А вот самого Его Величества не будет. Опять же – по традиции. Дабы не смущать подданных. Хотя этот Большой Загул первый за Тьма знает сколько лет – что поделаешь, королевство давно уже не воюет, соответственно, и Гвардия в боевые походы не ходит...

  Вертин подумал о том, как его полку сейчас завидуют в Первом, и мысленно усмехнулся: каждому своё. Кому сверкать доспехами перед дамами, а кому – ползать по грязи, подбираясь к часовым. Или лежать в стороне, ожидая, когда к врагу подползут немёртвые. Расскажи кому, что в этом походе живые тёмногвардейцы не то что никого не убили, а даже мечей не обнажили ни разу...

  С другой стороны, главным образом для таких вот действий полк и создавался: вывести нежить на исходную позицию и послать вперёд. Да. Однако попробуй объяснить это молодым задиристым петушкам. Не поймут. Вот и придётся либо отмалчиваться с многозначительным видом, либо бессовестно врать, то и дело замечая понимающие усмешки ветеранов. Впрочем, ветераны не проболтаются, потому что сами не раз ползали и сидели в засадах, а остальные... Пусть думают, что хотят. Для Вертина и других тёмногвардейцев главное – выполнить приказ и уцелеть. Вот в такой вот последовательности. А насколько красиво всё это будет выглядеть...

  А какая разница? Долг солдата – выполнять приказы командира. Долг гвардейца – выполнять волю Его Величества. Король хочет – король получит! И этим всё сказано!

  * * *

  Проще всего делать что-то в одиночку – никто не мешает, никто не высказывает своего 'умного и важного' мнения.

  Хуже – когда есть пара помощников, которым надо найти хоть какое-то занятие, чтобы не лезли под руку с советами. Да и на душе как-то не очень хорошо, когда ты работаешь, а рядом кто-то откровенно мается бездельем.

  А совсем плохо, когда работают сразу многие, причём каждый знает лучше других, что и как следует делать...

  Правда, не везде так. Или правильнее сказать, не у всех народов. У подземников, например, тоже каждый знает. Но не что и как лучше, а кто в чём мастер. И не лезет к нему, пока не попросят помочь. Но и после этого делает лишь то, о чём попросили, держа своё мнение при себе. Странная особенность. И даже очень странная, если вспомнить о страсти дварфов спорить когда угодно и по какому угодно поводу.

  Злоглазый думал об этом, наблюдая, как коротышки пробивают ход к очередной пещере, где настанет очередь немёртвых показать себя. Сначала подошёл дварф со странным прозвищем Большое Ухо. Подошёл, постоял, положив ладонь на каменную стену, что-то объяснил двум подземникам с кирками и отошёл. Те переглянулись и принялись дружно стучать своими инструментами по указанному месту. Вроде несильно стучали, но после каждого второго-третьего удара отваливался изрядной величины кусок скалы, который ещё двое коротышек шустро оттаскивали назад, где закидывали в тележку с большими колёсами.

  Тоннель прорубали сразу широкий, чтобы две такие тележки могли свободно разъехаться, и высокий, такой, что Фельд, самой рослый из допущенных под Гору надземников, проходил не сгибаясь. Как объяснил Грибник, проще сразу сделать какой нужно и крепить своды, чем потом возиться с расширением. Проще и быстрее. Сам маг шёл сразу за теми, кто ровнял пол и стены, и с помощью молотка и долота оставлял в некоторых местах знаки – потом, когда по тоннелю протянут линию, по которой пойдёт Сила, именно в этих местах появятся различные руны. Освещение, вентиляция, укрепление свода. Хотя последних, по словам Брухтарка, будет немного и не по необходимости, а на всякий случай – к чему расходовать лишнюю Силу?

  Услышав об этом, Гельд тут же поинтересовался, не будет ли лишним расходом постоянное освещение, чем вверг мага в глубокую задумчивость. И не только его, но и Наставника, давно привыкшего к тому, что подопечный не умеет и не желает учиться экономить. Что-то он упустил, подумал Злоглазый. Чего-то не заметил. И это было плохо.

  Мимо прогрохотала полная тележка, которую тащили двое коротышек – Гельд предлагал сделать пару грузовых химер, однако подземники категорически отказались. Мол, и сами не безрукие, справятся. Лич не настаивал: в конце концов, строят дварфы, значит, им и решать, что и как. Они и решили. Основным делом занимаются мастера, а подсобными работами все остальные. В очередь. Поскольку результат принесёт пользу всем. А результат... На восьмой день от начала работ находившийся в хорошем настроении Грибник вскользь обронил, что бить тоннель следовало бы даже и просто так – мастер-рудознатец, шедший, оказывается, позади всех, уже обнаружил несколько весьма интересных рудных жил. А сколько он их найдёт ещё? Вот именно!

  Злоглазый тогда хмыкнул про себя: как, оказывается, просто сделать разумное существо счастливым! Надо всего лишь дать ему хорошего пинка, чтобы перестало сидеть сиднем и пошевелило задницей. Хотя нет, надо ещё обставить дело так, чтобы существо это не воспринимало пинок, как пинок, а считало результат проявлением собственной доброй воли. И не имеет значения, хуманс ли это, дварф, эльф или кто-то ещё. В определённых ситуациях все они ведут себя одинаково, независимо от языка, обычаев, воспитания... Это было очень важное наблюдение. Следовало, конечно, поделиться им с подопечным, но – не поймёт. Не поймёт по причине нехватки того самого жизненного опыта, который живые существа получают от постоянного общения друг с другом. В этом отношении любой десятилетний мальчишка из ближайшего селения превосходит Гельда на голову, потому что каждый день сталкивается с шутками и подначками, хитростями и обманом. Потому что сам шутит и хитрит, сговаривается с приятелями устроить какую-нибудь мелкую пакость и дерётся с ними же из-за внимания соседской девчонки или просто так, чтобы выяснить, кто лучший боец...

  Тервиз представил, как будет выглядеть такая вот драка с участием подопечного. Нескладная тощая фигура, приподнявшая, ухватив за горло, противника над землёй, ничего не выражающее лицо, склонённая к левому... Или к правому?.. Нет, всё же к левому плечу голова: 'Ты уже понял свою ошибку, или подержать тебя так ещё?' Да уж... Оставалось одно – ждать. Ждать, благо времени впереди было достаточно, да и события никуда не торопили. Вот и...

  Стоявший рядом Гельд едва заметно напрягся, потом повернулся к Злоглазому: 'Прибыл Дарсиг. Хочет видеть. Идём?'

  * * *

  Почему он вдруг решил взять на встречу Наставника, Гельд не знал. Просто спросил. А Наставник просто согласился. Почему? Тоже неизвестно. Хотя знать не помешает. Точнее, знать безусловно нужно. И важно. Знать и понимать. Причины. Чтобы в будущем иметь возможность предсказать поступки. Прежде всего – свои собственные. Потом – поступки других. Как однажды сказал Злоглазый: 'Чтобы понимать других, надо прежде всего понять себя'. Наверняка кого-то цитировал. Он вообще любит цитировать. Хотя нет, неправильно. Любить – это чувство. Немёртвые не могут чувствовать. Наставник – немёртвый. Значит? Значит, не любит, а... Привык? А привычка – чувство?..

  Или всё же неверно исходное утверждение? Что немёртвые не могут чувствовать?

  А что такое вообще чувства? Что лежит в их основе? И откуда взялось это утверждение? Или, выражаясь более конкретно, кто это сказал, живой или немёртвый? Если живой, его не только можно, но и нужно подвергнуть сомнению. А если немёртвый? Тоже?..

  Гельд размышлял над этим половину ночи и в конце концов пришёл к выводу, что да, тоже. Потому что немёртвый мог сознательно исказить истину, пытаясь достигнуть каких-то своих целей. Мог – потому что известное всем утверждение 'Мёртвые не лгут' является такой же глупостью, как и 'Истина рождается в споре'. Почему? Потому что его не задумываясь распространяют и на немёртвых, которые как раз таки лгать могут. По крайней мере высшие. Просто не считают нужным. Во всяком случае сам Гельд ещё не сталкивался с необходимостью говорить неправду. Не сталкивался, но сможет. Вывод?

  Не хватает знаний, не хватает достоверных сведений. Наконец, не хватает времени. Того самого времени, которого, по выражению Наставника, впереди много.

  Опять красивые слова. И опять глупые. Потому что дел впереди тоже будет много. Закончатся эти – появятся новые. И времени опять будет не хватать. И опять придётся разделять дела по степени важности и срочности и выбирать, какие отложить, а какими заняться. Как и сейчас. Поэтому возникает вопрос, насколько попытка разобраться в собственных мотивах (самокопание?) является важной и срочной. Другими словами, сначала надо обдумать, стоит ли над этим думать. Так, что ли? Получается, что так. Вот только обдумывать тоже можно долго, а время... Да. И поэтому сначала надо установить, сколько этого самого времени следует отвести на обдумывание. То есть опять думать.

  А потом опять, и опять, и опять... Результат – действительно важные дела отложены, вопрос не решён, время потрачено. Вывод? Наставник, утверждающий, что сначала надо подумать, а только потом делать, опять неправ. Бывают случаи, когда нужно делать сразу. Как сейчас. Назначить крайний срок окончания обдумывания, например, на утро, а если результата не будет, повторить попытку позже. Скажем, после начала строительства башни. И тоже выделить время, по истечении которого обдумывание прекратить. Или... Или, может, не усложнять процесс, а сразу заняться основной проблемой? Экономия получится... по меньшей мере несколько часов. С одной стороны – немного, с другой – это ведь только начало, а как однажды сказал Наставник, любой путь начинается с первого шага. Итак?..

  Гельд мысленно потянулся к Злоглазому:

  'Наставник, что лежит в основе наших поступков?'

  * * *

  Снаружи было утро. Обычное зимнее утро – голубое небо с разбросанными тут и там белыми облачками, снег, искрящийся в лучах поднявшегося над недалёким лесом уже на целую ладонь солнца, морозец, принявшийся пощипывать лицо, стоило лишь высунуть нос из... Да, из палатки. Из палатки, в которой Кардил оказалась неведомо когда и непонятно как. Последнее, что она помнила – лицо учителя Лирта, привёзшего подопечную в пригородное поместье, то самое, куда не решались соваться даже самые отчаянные воры (а кто решался, тех больше никогда не видели), хлопок по плечу, подмигивание – мол, не бойся, всё будет хорошо. Потом нежить, на спине которой сидел ничем не примечательный воин, потом...

  Потом темнота, небольшой 'светляк', делать который её научил учитель Лирт, осознание, что она лежит в какой-то палатке, негромкие голоса снаружи и...

  И лагерь где-то в глуши. Кольцо из палаток вроде той, из которой девочка только что вылезла, три или четыре костра, сидящие вокруг них люди... Вот один, заметив её, призывно махнул рукой...

  Полковник Дарсиг, узнала Кардил, приблизившись. Учитель Лирт познакомил их за несколько дней до отправления. Сейчас полковник выглядел ничуть не хуже, чем тогда, такой же свежий, гладко выбритый... Интересно, он на самом деле брился, или это какое-то заклинание?..

  – Кусты там, – махнул рукой Дарсиг. – Умыться можешь снегом. И вот, – он достал из лежащего рядом мешка и протянул ей небольшой свёрток, – возьми, потом вытрешься. И поторопись, если не хочешь есть холодную кашу.

  Демонстративно фыркнув – что гвардеец может знать о холодной и невкусной еде? – девочка быстрым шагом отправилась в указанном направлении.

  На то, чтобы привести себя в порядок, Кардил понадобилось меньше четверти часа, и вскоре она уже сидела слева от полковника на каком-то мешке, жадно поглощая завтрак и слушая неторопливый рассказ о том, что проспала.

  Да-да! Вот так вот взяла и проспала! Благодаря сонному заклинанию, брошенному в неё отрядным магом. Вояки, видите ли, решили, что спящая она доставит меньше хлопот...

  Внутри полыхнул гнев, однако внешне девочка осталась совершенно спокойна. Ничего, это не последняя встреча, она ещё покажет этим воякам, как оскорблять будущую Великую Магессу (в мечтах Кардил называла себя только так, поскольку 'магиня', по её мнению, звучало слишком мягко, а 'магичка' слишком простонародно). Она...