Текст книги "Путь к жизни - 2 (СИ)"

Автор книги: Сергей Уксус

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

  Предложение было встречено с неподдельным энтузиазмом, поскольку и химеры, и изменённые, благодаря высокому уровню Силы, в дополнительной подпитке не нуждались. Взводные маги, уже давно привыкшие к эманациям смерти и потому от истощения резервов не страдавшие, с негодованием отвергли привезённое среди прочих грузов топливо – кизяки – и принялись сооружать некое подобие костров, благо соответствующий опыт имелся. Несколько человек вместе с приехавшими орками занялись подготовкой мяса, остальные же увлеклись примеркой обновок. Территория наполнилась шутками, беззлобными подначками, смехом. Дарсиг взирал на всё это с высоты занимаемого положения и внутренне улыбался – напряжение, сковывающее людей последние недели, наконец-то начало их отпускать. Ненадолго, конечно, поскольку уже завтра поход продолжится, но хотя бы несколько часов такой вот беззаботности – уже хорошо...

  На следующий день отряд быстро свернул лагерь и приготовился к движению. Подарков – а одежда, как и прочее привезённое, была именно подарками – никто не надевал, поскольку вещи явно шились на орков и люди в них буквально тонули. В тулуп можно было завернуться так, что даже макушка не торчала, и при этом его полы волочились по земле, в валенки же (во всяком случае, нечто очень на них похожее) ноги влезали вместе с сапогами. Зеленошкурые, видя такое безобразие, только разводили руками, при этом их лица выражали неподдельное огорчение – увы, никто не ожидал, что король Карсидии пришлёт подмогу, вот и собирали в спешке то, что оказалось под рукой. Пришлось Дарсигу заверить представителей степного народа, что ничего страшного не случилось. Мол, бойцы у него привычные, это не первый их зимний поход, так что всё необходимое привезено с собой. Что же касается подарков, то очень даже хорошо, что они оказались... м-м-м... несколько великоваты, иначе дома никто не поверит, что их привезли из степи. Объяснение, конечно, так себе, но очень уж не хотелось зеленошкурым думать, что их труды (а попробуйте срочно найти восемь десятков новых или почти новых тулупов!) пропали втуне, и потому было встречено весьма благосклонно. Похвастаться подарком от друга – что может быть естественнее? Успокоившись, орки осмотрели зимнюю экипировку тёмногвардейцев, восхищенно поцокали языками, покивали и в один голос сообщили, что таки да, подходяще. С умом сделано. Гости не замёрзнут даже под пронизывающими степными ветрами. В общем, проблема разрешилась ко всеобщему удовлетворению. Правда, палатки степнякам не понравились – что это за жильё, куда приходится забираться на четвереньках и где нельзя встать во весь рост?

  Двигались не спеша, рысью, и потому путь от курганов к месту сбора занял почти три дня, которые Вертин провёл с пользой, расспрашивая старшего об обычаях их народа, плохих местах, нежити и тварях. Отвечал тот охотно, подробно объясняя, когда полковника будут считать голосом его короля, когда – вождём отряда, а когда просто воином, и как следует себя вести в каждой ситуации. Когда следует презрительно отвернуться, когда – бросить вызов, когда – просто дать в морду. Когда полученный вызов можно принять, а когда – не принимать ни в коем случае. Объяснения сопровождались примерами из жизни, притчами, а иногда даже отрывками из баллад, точнее, из того, что заменяло здешним жителям эти самые баллады. Слушая эти рассказы, Дарсиг поражался сложности местного этикета и недоумевал, почему в королевствах степняков считают варварами. Из-за нежелания сидеть всё время на одном месте? Из-за крайней непривередливости в отношении всяких там жизненных удобств? Ну так пройдитесь по окраинам любой столицы и посмотрите, как живут нищие! Кстати, ещё из бесед с Шуррагом полковник выяснил, что такого понятия, как нищенство, в степи не существует. Орк, у которого есть оружие, уже не нищий, а орков без оружия не бывает. И в роду для всех найдётся место у костра и кусок мяса. А если у кого-то не осталось близких родичей, его всегда примут дальние. И это варвары?!

  О плохих местах было сказано, что да, такие есть. Их старательно обходят стороной. Даже всякие сорвиголовы предпочитают доказывать свою храбрость в набегах на соседей, а не в попытках пролезть туда, куда и степная гадюка не пролезет. Ещё оказалось, что старые курганы плохим местом не считаются. Да, это захоронение. Да, очень большое. Вот только лежат там предки Народа, которые не станут причинять вред собственным потомкам, а также их враги, тоже бывшие достойными и сильными воинами. Когда-то давно, когда молодой тогда Империи надоели постоянные набеги соседей, там прогремела великая битва, в которой воины Степи пали почти все, но и сами отправили за Грань множество имперских воинов. И победители, поражённые мужеством противников, поступили с их телами так же, как и с телами своих павших, похоронив их в общих могилах и насыпав высокие курганы. И именно после той битвы Великая Степь вошла в состав Империи.

  Конечно, даже в таком месте может завестись какая-нибудь пакость, поскольку злые духи любят осложнять жизнь смертным, и потому шаманы внимательно следят за ним, время от времени проводя необходимые ритуалы.

  О шаманах степняки отзывались неоднозначно. С одной стороны признавая их безусловную полезность, с другой же ругая за непомерную жадность, вечную грызню друг с другом и столь же вечные попытки сунуть нос не в свои дела. А в ответ на вопрос, не было ли у посольства неприятностей из-за двух оставленных князю говорящих с духами, раздался смех: бубноносцы, конечно, попробовали поднять вой, но тут же заткнулись, стоило лишь спросить, что бы они стали делать, вернись эти двое в степь нежитью.

  Потом старик стал расспрашивать о жизни в Карсидии, по которой когда-то изрядно попутешествовал, вспоминая знакомых, но тут Вертин ничем помочь не мог: среди гвардейцев таких не было, в том полку, где он служил до перевода в гвардию, тоже. Так что скоро разговор сам собой вернулся обратно к делам степи.

  – Лучший способ борьбы с нежитью, – ухмылялся зеленошкурый, краем глаза косясь на внимательно слушавших молодых соплеменников, – быстрый бег. И я не шучу. Это ходячего костяка можно в одиночку завалить, а вот стая костяных собак, как у вас, и небольшой отряд порвёт. И аркан на них не накинешь – шустрые слишком. И умные. Умнее живых. От стрелы уворачиваются раньше, чем ты её выпустишь. Пока две тебя спереди цапнуть пытаются, третья сзади подползает...

  Дарсиг слушал внимательно. Судя по описанию, здешние костяные гончие совсем не похожи на встречающихся в Карсидии. Но и дома выходить против стаи, не имея в отряде мага, было сродни самоубийству. Здесь же...

  – ...Слабый шаман с такими не справится, сильный же просто не поедет. Зачем ему? Вот и получается, что остаётся только бежать. А ещё лучше – не лезть в те места, где они водятся. Они от своих нор не уходят. Во всяком случае, старики такого не рассказывали. Зато рассказывали, что, бывало, воины и эти твари стояли и смотрели друг на друга. Просто стояли и просто смотрели. Говорят, однажды...

  К исходу третьего дня старый орк вывел отряд на вершину холма, остановил коня и указал вперёд:

  – Большой Стан. Видишь три шатра в середине?

  Внизу, у подножия вокруг общего центра правильными кольцами расположились множество шатров, и в самой середине действительно стояли три больших, превосходивших остальные размерами раза в два.

  – Красный – для главного вождя, – продолжил орк, убедившись, что чужак увидел и оценил увиденное. – Чёрный – для шаманов. Белый – пока пуст. Полковник Вертин Дарсиг! – голос старика зазвучал торжественно: – Будь гостем! Прими тепло наших костров! Великая Степь приветствует тебя!

  * * *

  – ...хуманс примерно на три четверти. Остальное – орки, дварфы, лесные эльфы, тёмные... Да, тёмные эльфы, только тут как-то непонятно, Наставник. Судя по ауре, их крови много, но... – мальчик замялся, – как бы... Вроде как бабушка или дедушка, но...

  – Скорее всего, Рехар, – Злоглазый решил помочь ученику, – тёмные эльфы были в предках и матери, и отца. Дальше?

  – Они сложились и проявились в материале...

  – В пациенте.

  Голос лича звучал как всегда ровно, однако Рех почувствовал, как по спине пробежала стая холодных мурашек. Он явно сейчас ляпнул что-то не то! Сильно не то! Между тем Злоглазый повернулся к обсуждаемому:

  – Прошу прощения, почтенный. Дети пока ещё только учатся и потому путаются в понятиях, – лич склонил голову, выражая таким образом огорчение случившимся.

  Обсуждаемый, довольно молодой охотник, ухитрившийся сломать ногу сразу в трёх местах, причём так, что их деревенская травница не раздумывая посоветовала вызывать кого-нибудь из башни, поскольку сама она ничего сделать не может, затряс головой:

  – Ну что вы, господин... э-э-э... Наставник! Какие извинения! Понятное дело – ученики! Сам таким был! Только... это... – находясь под действием мощного обезболивающего заклинания, пациент мог позволить себе думать не только о пострадавшей конечности, – про тёмных... это...

  – Совершенно точно, почтенный, – хмыкнул Злоглазый.

  Ещё раз кивнув, охотник задумался о том, что боги любят преподносить смертным сюрпризы. Свои, божественные. Вот как у него. Сначала казавшийся вполне надёжным выступ обламывается в самый неподходящий момент. Потом из башни вместо ихней травницы-оборотнихи приезжает вдруг мертвяк, да не один, а с учениками! Потом ученики эти выкладывают тебе чуть ли не всю твою родословную... Кстати, про лесных эльфов – сущая правда. Это дед Ушастого тут когда-то славно погулял. Между прочим, чуть ли не единственный за всю историю долины, кому удалось не только войти в неё, но и выйти – больно уж тосковал по своим лесам. И про дварфов тоже правда, но тут известно лишь когда, а кто именно из подземников отметился... А вот тёмные...

  Охотник увлёкся попытками разобраться в своём происхождении и очнулся от раздумий, только когда его потрясли за плечо и предупредили, что сейчас может быть больно. Кивнув, он тут же получил в зубы оструганную палочку с приказом сжать её посильнее и приготовился терпеть. Однако боли всё не было и не было, и в конце концов ему сказали, что всё, нога цела, но до завтрашнего утра наступать на неё нельзя. Что же касается платы за лечение... Торг был коротким, и вскоре маги попрощались, уселись на свою тварь – охотник видел это в окно – и отбыли...

  * * *

  После возвращения Наставник остановил своих подопечных на крыльце башни и неторопливо, делая небольшие паузы после каждой фразы, прочёл им лекцию о том, как следует относиться к окружающим, и о том, что считать всех подряд материалом недопустимо. И опасно. Особенно для тёмных магов. И хотя это была именно лекция, а не нагоняй, мальчишки краснели, бледнели, шмыгали носами и с каждым новым словом опускали головы всё ниже. Наконец лич, решив, что сказал достаточно и теперь ученики задумаются над своим поведением и сделают правильные выводы, закончил:

  – И вообще, чтобы стать целителем, людей надо любить...

  – А тёмные и не могут быть целителями! – вдруг выпалил Торгас и, испуганно ойкнув, прикрыл рот ладонью.

  Несколько секунд Злоглазый разглядывал мальчика, явно о чём-то размышляя, потом сказал:

  – Сейчас вы идёте умываться, мыть руки и ужинать, а после ужина я вам кое-что расскажу.

  Слух о том, что Наставник собирается рассказать что-то интересное, разнёсся по башне будто сам собой, и через час на кухне собрались все её обитатели. Даже Гельд выбрался из своего подвала и теперь стоял у двери, чуть в стороне, чтобы не мешать ходить. Как всегда неподвижно, но только никого из живущих в башне эта неподвижность не обманывала – хозяину тоже было интересно.

  Злоглазый появился, когда все уже поели и Нисси с Восси вымыли посуду и убрали её в буфет. Пройдя к креслу, в котором любил сидеть ещё будучи живым, лич опустился в него, откинулся на спинку и начал без какого-либо предисловия:

  – Уже довольно давно в королевствах распространено мнение, что истинными целителями могут быть только светлые маги. Как рассказывал мне мой учитель, а ему его учитель, говорить об этом стали ещё до возникновения Империи. Сначала... м-м-м... осторожно – слово там, слово тут – потом смелее, и сейчас это уже не подвергается сомнению, – Злоглазый посмотрел на своих подопечных. – Так вот, это миф. Сказка, выдумка, – пояснил он для Ниссриты, которая наморщила лоб, услышав незнакомое слово. – Появился этот миф, как я уже сказал, ещё до возникновения Империи. И придумали его сами светлые ради собственного спасения.

  Живые слушатели, исключая разве что Хассрата, всего лишь приподнявшего брови, заёрзали от удивления. Что кто-то может преследовать светлых – такое оказалось за пределами понимания даже Реха с Тором, что уж говорить об остальных? Наставник же держал паузу, давая присутствующим время полностью осознать услышанное. Наконец, решив, что они достаточно прониклись, продолжил:

  – Мир меняется. Вместе с миром меняются и живущие в нём. Вместе с живущими меняется и их отношение к магии и магам. Бывают времена, когда магов превозносят, но бывают и когда наоборот – объявляют исчадиями зла и начинают травить. И тогда даже малейшего подозрения, что кто-то обладает Силой, достаточно, чтобы несчастного разорвали на куски.

  – Наставник! – не удержалась Ниссрита. – Но ведь маги могут защищаться!

  Будь Злоглазый живым, его взгляд, брошенный на женщину, оказался бы переполнен иронии:

  – Нисси, вот скажи, за Хребтом много магов? – и видя, что та мнётся, не зная, что сказать, сам же ответил на свой вопрос: – Сомневаюсь. Те, что есть, либо состоят на службе у тамошнего Храма, либо объявляются... этими, как их...

  – Слугами Неправедного, – подсказал оборотень.

  – Вот именно. Спасибо, Хасси, – лич изобразил вздох и снова немного помолчал. – За Хребтом проще. Там только один Храм. Здесь же... Здесь их несколько, а раньше было ещё больше. И все следят друг за другом, стараясь не допустить усиления соперников. С одной стороны. С другой – служители тоже люди и тоже болеют, боги же далеко не всегда отзываются на молитвы. Так что светлым удалось сохранить определённую независимость. Правда, при этом им пришлось отказаться от боевых умений, хотя раньше боевые маги Света превосходили по силе стихийных, сравниваясь с тёмными.

  Наступившую после этих слов тишину нарушило саркастическое хмыканье Хассрата. Воину слабо верилось в то, что кто-то добровольно отказался от силы. Наставник, внимательно посмотрев на него, кивнул:

  – Вы совершенно правы, юноша. Отказались не все, это раз. Отказ не был одномоментным, знания, как быстрее оторвать противнику голову или ещё что-нибудь ненужное, сохранялись довольно долго и окончательно потерялись только после развала Империи, когда победители устроили свару за власть. Да и то я, например, не уверен, что эти знания не хранятся где-нибудь в секретных архивах того же Ордена Света. Точнее, его остатков. Наконец, целители только выглядят безобидными, на самом же деле многие их знания и умения при желании можно использовать с прямо противоположной целью. Это третье. Но мы говорим о видимости. О том заблуждении, которое старательно внедрялось в умы простых смертных и, к сожалению, не только их, но и многих магов. Успешно внедрялось, – Злоглазый перевёл взгляд на Тора. – Так что если вас, молодой человек, привлекает целительство, не отчаивайтесь – оно вам вполне доступно.

  На лице младшего ученика отразилась целая буря чувств, старший же как всегда не утерпел:

  – Наставник, а мы? Мы же тоже могли, ну, как эти?

  – А зачем? – хмыкнул Злоглазый. – Во-первых, нам это было бы намного сложнее хотя бы потому, что Свет люди почему-то путают с добром, а вот Тьму, наоборот, со злом. А во-вторых, разумные существа обладают одним очень интересным свойством: если предложить им выбирать между чем-то хорошим для себя и пакостью для ближнего, как ты думаешь, что выберет большинство? Я, конечно, не могу сказать со всей определённостью, однако уверен, что так оно всё и было.

  – А-а-а... – протянул старший. Об этой стороне жизни он пока ещё не задумывался. – А это, Наставник, – размышления явно были отложены на потом, сейчас же следовало воспользоваться удобным случаем и задать как можно больше вопросов, – вы сказали, что Тору доступно целительство, а разве мы его сейчас не изучаем? И как оно у нас вообще работает, если там всё равно светлая Сила требуется?

  Судя по тому, что Ниссрита едва заметно подалась вперёд, её последнее обстоятельство тоже очень интересовало. Заметивший это Злоглазый мысленно приподнял брови: а ей-то какое дело? Оборотни обладают особой врождённой Силой, которой пользуются инстинктивно и которая плохо, даже можно сказать, совершенно не сочетается с другими видами. Нет, теоретически, конечно, могут быть и оборотни-маги, но на практике... Полностью или частично сменить ипостась – пожалуйста. Понимать животных – легко. Договориться с каким-нибудь зверем – зависит от обстоятельств, но скорее да, чем нет. А вот зажечь хотя бы слабый огонёк, создать лёгкий ветер или что-то ещё в этом роде – о таком бывшему жрецу даже слышать не доводилось.

  Впрочем, о том, что двуликий может пойти на службу к немёртвому – тоже. И в первый раз увидев перевёртыша рядом с Гельдом, Злоглазый подумал, что близится конец Мира. И думал так до того момента, когда Хасси захотел исповедаться. После чего всё встало на свои места. Н-да...

  Однако собравшиеся ждали, и Наставник отложил размышления над странностями бытия на потом, справедливо решив, что времени у него теперь много, а тема не такая уж и срочная.

  – Вы, молодой человек, за один раз задали сразу два вопроса, – он внимательно посмотрел на старшего из учеников, и тот непроизвольно поёжился. – Так вот, ответ на первый – нет, мы сейчас изучаем не целительство или, точнее, не совсем целительство. Мы изучаем способы оказания первой помощи. Это примерно как наложение повязки на рану, чтобы раненый не истёк кровью, пока его везут или несут к целителю. Можно по-другому. Представьте себе, что кого-то ранило стрелой. Древко удалось вытащить, а вот наконечник остался в теле. Что сделает целитель? Целитель сначала достанет наконечник и только потом станет заживлять рану. Достанет магией, прошу заметить, – Злоглазый мысленно хмыкнул: не факт, далеко не факт. Может и пальцами поковыряться. Или своими целительскими инструментами. Однако никаких других примеров сейчас в голову не приходило. – Что сделают эти наши заклинания исцеления? Они просто зарастят рану, а наконечник так и останется в теле. Кроме того, даже великое исцеление может вылечить далеко не всё. Скажу больше: мне доводилось слышать о некоторых болезнях, которые от такого, с позволения сказать, лечения могут только усилиться. Честно говоря, мне известны некоторые приёмы и заклинания, которые относятся именно к целительству. Я не собирался вам их давать, но если Торгас хочет...

  Младший усиленно закивал.

  – Что ж, тогда, я думаю, мы сможем уделить им внимание. Вы же, Рехар, сможете в это время заняться чем-нибудь, что вам более интересно.

  Старший виновато посмотрел на приятеля и тоже кивнул. Неуверенно. Наставник же, глядя на эту сцену, подумал, что, похоже, ученики стали определяться с выбором пути. И это хорошо. Главное, чтобы не ошиблись. Хотя даже если и ошибутся, ничего особо страшного не случится, они ведь ещё даже в пору юности не вступили, будет время на исправление ошибки.

  – Теперь второй вопрос. Как оно работает, если требуется светлая Сила. Прежде всего – требуется просто Сила. Что она должна быть именно светлой – это тот же самый миф, о котором я говорил в самом начале. Многим, очень многим заклинаниям безразлично, какой тип Силы использовать. Другое дело, что как и всякие инструменты, они бывают грубыми и тонкими. Рану можно зарастить так, что останется шрам, а можно так, что никакого шрама не будет, только гладкая кожа. То же самое касается, между прочим, и проклятий. Многим проклятиям безразлично, кто их налагает – тёмный, стихийник, светлый. Так же, как и многим стихийным заклинаниям. Единственная Сила, которая выбивается из этого правила – Сила Смерти, она почему-то очень плохо работает со Стихиями. С другой стороны, она очень хорошо работает с заклинаниями своей противоположности – Силы Жизни.

  – Наставник? – Хассрат, бессознательно копируя своего господина, склонил голову к левому плечу. – Тогда получается, что и Сила Жизни должна плохо работать со Стихиями?

  Злоглазый задумался. Если следовать логике, то да, оборотень прав. Вот только чтобы подтвердить это или опровергнуть, нужно быть магом Жизни, а таких в ближайших окрестностях, увы, не наблюдалось.

  Н-да, маги Жизни. Светлейшие из светлых. Прирождённые целители... И убийцы. Тоже прирождённые. Свободно использующие в своих заклинаниях элементы некромантии и в то же время на дух не переносящие Силу Смерти. Тервиз видел одного такого. Лиртво по прозвищу Мясник. Мальчик настолько свободно оперировал элементами антагонистичной школы, что, глядя на ауру, его вполне можно было принять за серого. Светло-серого, конечно, но тем не менее. Кстати, вот у кого можно спросить. А заодно и заклинанием великого исцеления поинтересоваться. На всякий случай. Вдруг получится выучить, что называется, по бумажке? Есть же у светлых книги с заклинаниями? Наверняка. Значит, нужно обязательно попытаться. Да. Отправить письмо с ближайшим караваном, авось не откажет. Пока же... Пока же придётся признаваться в собственном невежестве.

  – Знаете, Хасси, сейчас я не могу ответить на ваш вопрос, но надеюсь, что в течение ближайшего года мы это узнаем, – медленно проговорил Наставник, а про себя добавил: 'И не только это'.

  * * *

  Разглядывая стоящее перед его столом существо, Мясник вопрошал богов, чем он их прогневил, что они посылают ему такие испытания. Существо – невысокого худого подростока-хуманса, страшно замызганного, в лохмотьях, с неровно обрезанными спутанными волосами неопределённого цвета – привёл один из преподавателей, решивший в свободный день прогуляться по ярмарке и посмотреть с детьми выступление бродячих актёров. И подходя к толпе зевак, собравшейся у помоста, заметивший воришку, явно нацелившегося на чей-то кошелёк. Воришку, от которого явственно тянуло тёмной Силой.

  Дальнейшее, как догадался Лирт, сделали клятва верности королевскому дому и знание, что короне нужны тёмные маги. Спеленав добычу заклинанием, преподаватель погрузил её в экипаж и привёз в Академию, представив пред ясны очи ректора. Не догадавшись перед этим как следует проверить ауру. Иначе бы понял, что поймал девчонку.

  И что теперь с ней делать?

  Женщин не обучают магии. Во всяком случае, официально не обучают. Неофициально – от ведьм да колдуний прохода нет. Но вот магинь среди них... Или магесс? Или магичек? Как называть явление, которого не существует? И что, тёмные боги его побери, с этим явлением делать дальше? Принять в Академию не получится, это Лирт понял по взгляду гордого собой ловца, когда тот узнал, кого именно выловил. Выгнать? Можно, конечно, но! Тёмных магов слишком мало и они слишком нужны, чтобы разбрасываться даже такими вот... недоразумениями. А недоразумение это, между прочим, способности имеет совсем не слабые. И что самое неприятное, явно научилось ими пользоваться. Пусть примитивно, но тем не менее. И страшно даже представить, что из него вырастет и какие проблемы оно создаст в будущем.

  Мясник пристально посмотрел на стоящую перед ним девчонку, пытавшуюся что-то разглядеть на навощённом дубовом паркете:

  – Тебя как зовут, недоразумение?

  Не дождавшись ответа, ректор откинулся в кресле и принялся объяснять:

  – В общем, так. Ты сейчас находишься в Академии. В Королевской Академии Магии, если точнее. Тебя сюда привели по ошибке, но если уж привели, я дам тебе возможность выбрать. Путь первый – ты приносишь клятву верности королевскому дому Карсидии и лично Его Величеству, после чего тебя будут учить магии. Настоящей магии, а не её жалкому подобию.

  Внешне девочка даже не вздрогнула, однако Лирта, внимательно наблюдавшего за аурой, эта неподвижность не обманула – недоразумение забеспокоилось. Мысленно хмыкнув, Мясник продолжил:

  – Путь второй – тебя сейчас выводят за ворота и отпускают. И можешь проваливать. Выбирать тебе. Но знай, что бы ты ни выбрала, возможности передумать у тебя не будет, – замолчав, Лирт достал из правого нижнего ящика стола небольшой серебряный стаканчик, серебряную же флягу в потёртом кожаном чехле с ремешком, чтобы можно было носить через плечо, и налил себе дварфовой настойки, которую ещё два года назад прислал с караваном Наставник. Как следовало из прилагающегося письма, чтобы 'компенсировать негативное воздействие подрастающего поколения на организм'. Старик явно хорошо понимал в обучении этого самого поколения, поскольку крепости настойка была удивительной.

  Осторожно понюхав содержимое, Мясник резко выдохнул, одним махом влил его в себя, после чего поднёс к носу рукав мантии – как его когда-то научили знающие люди, такие напитки лучше всего занюхивать.

  – Гномовка? – нарушил тишину кабинета приятный девчоночий голосок.

  – Дварфовка, – машинально поправил Лирт, после чего удивлённо уставился на недоразумение. Оно перестало сверлить глазами пол и теперь с любопытством рассматривало ректора. – А ты откуда знаешь?

  – Ну-у-у... – протянуло недоразумение и пожало плечами: – Было дело.

  'У кого-то стащили и попробовали', – мысленно перевёл Лирт, однако продолжать расспросы не торопился. Недоразумение только выглянуло из-под своей скорлупы, и если его спугнуть, могло спрятаться обратно. Вместо этого Мясник лениво посоветовал:

  – Не вздумай называть дварфа гномом, получишь смертельного врага на всю жизнь.

  – Значит, вы меня в долину хотите отправить, – хмыкнула девчонка.

  Ректор поспешил перейти на магическое зрение. Буря в ауре, начавшая было набирать силу, улеглась, оставив после себя только лёгкую рябь, выражавшую... Да, интерес. Интерес и... надежду?! Похоже, дело таки стронулось. Однако нужно было как-то реагировать, и Лирт хмыкнул с лёгкой иронией:

  – С чего ты взяла?

  Девчонка выставила вперёд явно давно не мытую левую руку и принялась перечислять, загибая пальцы:

  – В королевстве женщин магии не учат. Тёмных магов в королевстве нет...

  Брови ректора приподнялись – ей-то откуда знать?

  – ...Князю на королевские традиции плевать – он варвар, они у него свои. Традиции, в смысле. Князь – тёмный маг, а я – тёмная! – это 'тёмная' было сказано с неприкрытым вызовом. – У него с королевством хорошие отношения, иначе бы он не делал для короля нежить...

  Брови попытались переползти ближе к волосам – откуда обитательнице городского дна знать такие вещи? Между тем, пальцы на левой руке закончились и рядом с ней появилась правая, такая же грязная:

  – Вы сказали не называть дварфов гномами, а они тоже в королевстве не водятся, зато водятся в долине. И... и... – недоразумение замялось, не зная, какой довод привести ещё.

  – ...И всё это при том условии, – с лёгкой насмешкой заметил Лирт, – что ты выберешь первый путь. То есть сначала клятва верности Его Величеству, потом ученическая клятва Его Сиятельству. Без неё князь тебя даже на порог не пустит.

  – Я... – сверкнув на Мясника тёмными (то ли чёрными, то ли карими, он не разобрал) глазами, девочка опустила взгляд, – я... Меня Кардил зовут.

  'Имя рилгерское', – отметил про себя ректор, вслух же спросил:

  – Родители?

  – Умерли.

  – Живёшь на улице?

  – Да.

  – Что ж, Кардил, я так понимаю, ты выбираешь первое?

  Кивок.

  – Ну что ж, – Лирт встал из-за стола и с удовольствием пошевелил плечами. – Сейчас поедем ко мне. Там тебя покормят и приведут в порядок. А на днях съездим во дворец, клятву давать, – улыбнувшись одними губами, ректор подумал: 'Ты-то на днях, а вот мне придётся сегодня – об аудиенции договариваться и Главнокомандующему рассказать, сколько, оказывается, много знают на городском дне, – а затем: – Наставник меня убьёт...'

  * * *

  Эти разъезды двигались по примерно одному маршруту: от главного лагеря на север вдоль берега примерно на четыре пятых дневного перехода. Там встречались с патрулём из северного лагеря, вместе устраивались на ночёвку – место удобное, пологий спуск к воде, лошадей можно напоить – а с утра возвращались обратно. Лошадей на ночь под охраной двоих табунщиков отгоняли в сторону, попастись. Чужаков в разъезде было десяток. Столько же из северного лагеря. Как объяснили проводники, это потому что вода холодная, вплавь не переправишься, пока была тёплая, ездили полусотней. Как будут ездить, когда река встанет – духи ведают.

  'Если будут', – мысленно хмыкнул Дарсиг, выслушав объяснения.

  План, родившийся в результате бурного обсуждения, строился на постепенном наращивании давления. Сначала – мелкие отряды на берегу, потом, если появятся, более крупные, но тоже на берегу. Всё это силами немёртвых и их химер, переправлять которых на ту сторону планировали с помощью надутых воздухом бурдюков.

  Когда лёд на реке станет достаточно крепким, чтобы выдерживать вес всадника, в левобережную степь отправятся тёмногвардейцы с проводниками, их целями будут кочевья на расстоянии дневного перехода от всё того же берега. И только потом можно будет заняться лагерями или, правильнее сказать, большими становищами, которых насчитывалось пять. Главное, раскинувшееся у единственного известного брода – река там разливалась очень широко, зато глубина была по стремя и дно достаточно твёрдое – и четыре поменьше. Одно к югу от главного и три к северу. Южное в трёх конных переходах, ближайшее северное – в двух. Почему ордынцы расположились именно так, никто сказать не мог, но это было и не важно. В главном становище, по наблюдениям разведчиков, было около десяти тысяч воинов, в остальных – от трёх до шести. Лошадей, само собой, в несколько раз больше, но их разделили на табуны и отогнали в разные стороны, оставив в окрестностях только необходимый минимум. И вот этот самый минимум и должен был стать целью третьего этапа операции.

  Н-да, минимум. У главного становища – десять с лишним тысяч голов, которых нельзя отгонять далеко, потому что могут понадобиться в любой момент, и которые быстро подъедят всё, что сумеют выкопать из-под снега. Если, конечно, до этого самого снега что-то останется. Или Вертин чего-то не понимал, или... Или силы Орды были явно преувеличены. Впрочем, свои сомнения полковник решил пока придержать при себе, спросив только, как оценивалась численность противника. Ответ – по количеству шатров – наводил на определённые мысли. На ум с ходу приходили два способа обмануть зеленошкурых наблюдателей, а страх, как известно, смотрит большими глазами. Однако сейчас гадать смысла не было – вот подберутся немёртвые поближе и своим чутьём определят, сколько там живых. Но даже если там не десять тысяч, а всего пять, кусок получается шире рта. Имеющимися силами такой не откусить. А вот выгрызть из него орешки...