Текст книги "Крест Сталина"
Автор книги: Сергей Таро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)
От терпкого чадящего дыма проснулся и Валихан.
– Эх, Корней, знал бы, что мне тут приснилось – ко мне бы нырнул!
– Ты, на чо намекаешь? – Крест отбил "голубые" помыслы сотоварища и придвинул рыбу поближе к костру.
– Приснилось, что я во дворце, а рядом... гарем... – Ахметов мечтательно закатил глазки и, закинув за голову бубликом руки, продолжил свой сладостный сон, – и бабы, как персики, раскиданы по палисаду по полной программе... Кто как, ... кто ноженькой дергает, кто ручкой зовет. А я – не могу! Представляешь? Сижу вроде рядом, а не могу!
Крест захохотал. В карих глазах скакнул шальной чертик...
– Раззява! Небось, "корма" или "якорь" примерзли!?
Валихан буркнул. Приятная нега обволокла беглеца, и Аман окунулся обратно в свой призрачный сон...
Сон Валихана...
Степь... Пекло...
Под палящим назойливым солнцем старый пастух и его сын в четыре руки подправляли подпругу на лошадке Беке. Сама кляча, понуро опустив гриву, жевала высохшее степное разнотравье. Заодно махала облезшим хвостом, пытаясь отбиться от нудного гнуса. Но тяжелые сытые бзыки пикировали на тощий хребет, а на проплешины раскоряченных копыт тучами налетала надоедающая мошка.
– Езжай кулунум [19]! – аксакал смахнул слезинку. – Запомни, только сам ты проложишь дорогу... Видно не судьба – быть нам с тобою... Видит Аллах, – старик протянул узловатые руки к раскаленному небу, – я старался, как мог, но соседский Казарбек отобрал лошадей! Платить больше нечем..., он хочет забрать тебя в батраки... Нет, этого не будет! Пусть лучше забьет батогами!
Нудящий овод больно впился в плечо, как раз в то самое место, где рваный халат обрамлял загорелое тело. С раздражением хлопнув, Аман подхватил ненавистного бзыка. "Вот так, именно так отомщу Казарбеку!" – и мелким щелчком снес насекомому голову!
– Ну, ладно, сынок, прощай! Даст бог – свидимся...
От айрана [20]Аман отказался, в доме и так уже ничего не было...
Щемящий комок подкатил под самое горло. Никогда еще Аман не испытывал такой горькой унизительной сцены. Запрыгнул на клячу, поскакал, так и не оглянувшись ни разу...
* * *
Полночь... Беспокойные трели кузнечиков убаюкали степь. Теплый воздух безнадежно сдавался прохладе наступающей ночи. Рядом бегущий Ертыс спешил, нес свои воды в "холодные" земли. Туда, где край Света упирается в вечные льдины....
Обернув копыта кобылы в рваный халат, юноша, ориентируясь по тускло горящим кострам, подобрался к стойбищу Казарбека. Роскошные белые юрты выросли перед ним белоснежными глыбами и, дрожа худым телом, он проскользнул к коновязи...
Высокий пегий красавец всхрапнул, перебирая ногами, и успокоился, почувствовав прикосновение знакомой руки...
"Салам, красавец!" – под рукой прохладная кожа играла шелком и мускулом.
Конечно, у Казарбека получше корма. Их хватило, чтобы жеребчик Аблай превратился в мечту для любого джигита...
...Дальний костер затрещал от пучка брошенных сучьев. Навстречу нукеру, сгонявшего с себя липучую дрему, фейерверком брызнули искры. Не помогло. Воин присел и через минуту уснул, уткнувшись кольчугой в седло...
Полог юрты откинулся и оттуда выбрался еще один воин. Скинув колчан, нукер отошел в сторону, и присел на карачки, поминутно чертыхаясь от мешавшей колючей стерни...
Казарбек лениво потянулся...
Личный хранитель совсем охамел. Поздним вечером всем было видно, как, дорвавшись до бесплатного, нукер ломтями жрал мясо. Как жир стекал тонкой струйкой за ворот, и хранитель облизывал пальцы. ... Так и надо ему! Аллах все видел и наказал – беднягу "пронесло" и он выгонял свои грехи уже третий раз за начавшуюся ночь...
В светлом проеме появился ненасытный охранник...
"О-о-о! совсем исхудал... Ишь, какой наглый – поближе мостится!" – Казарбек почувствовал на своей шее холодные руки. – "Эй, постой, ... погоди, я же хозяин...", – и тут же увидел соседского сына, вернее глаза, полыхнувшие смертью...
Совершая вековой маршрут, солнце обречено катилось на запад. Верный Аблай рассекал ковыльное море, спеша навстречу в холодным ветрам. Трава шелестела, опадая росой и изломанным стеблем...
К исходу четвертого дня Аман въехал в столицу Сибири...
ГЛАВА 24
Город Омбы [21]окружил крепкими кирпичными домами городскую ярмарку – главную достопримечательность патриархального приграничного городка. Уже с утра купцы трубно расхваливали товар, зазывали покупателей. Чубатые казаки деловито мяли пальцами ситец, пробовали на зуб скобяные изделия и громко возмущались, услышав цену на приглянувшееся барахло. То тут, то там румяные товарки лущили семечки, предлагая парное молоко, сметану и прочие съедобные прелести...
Все перемешалось в столице: чиновники и мещане, крестьяне и сибиряки, китайцы, вперемежку с чухонцами и прочий разномастный народ. Всё укладывалось в размеренную степенную жизнь монархической России и не предвещало в будущем глобальных изменений. Сибирский Вавилон жил собственной жизнью, превращая граждан в воскресные дни в праздношатающийся люд, независимо от сословия и национальностей. Ну, а жулики и шарлатаны, без которых, как известно не обходится ни один базар, органично дополняли картину беспросветного гама неуемной человеческой энергии.
– Эй, парень, продай мне коня! – одноглазый цыган, потрясая серьгой, деловито похлопал по гриве Аблая. – Отвалю сколько просишь... Зачем тебе конь?
Было видно, что жеребец приглянулся коренастому чернявому парню, туго подпоясанному цветастым платком...
Казах отрицательно помотал головой и постарался отойти...
– Что хошь отдам за такого красавца! – цыган крепко вцепился в подпругу.
Сторонясь незнакомого, Аблай прядал ушами, и гордо всхрапывал, демонстрируя белизну своих зубов.
– Эй, молодой, дам сколько просишь! Христом богом прошу, отдай мне коня!
– Кет арман! Уходи! Атты сатпайм (уходи, коня не продам)! – вперемежку мешая инородные слова, Аман дернул повод обратно.
– Продай коня – все равно уведу! – чернявый полез на рожон и, быстро схлопотал оплеуху в область левой серьги.
Торговый люд зашумел, стекаясь к бесплатной смотрине – по центру, поднимая пыль, закружились цыган и казах. Посыпались ставки. Но нет нужды говорить, что, вскоре, побитый Аман отмывался от крови в придорожной канаве...
– Пожалел я тебя, а то б отчебучил – родная мать не узнала бы... В драке я первый! Откуда такой молодой? Да ладно, молчи! ... Эх, чего коня делить, черноглазый? Забирай! – цыган, как бы подарил казаху его же собственного коня. – Мы народ кочевой, как и вы, степняки, в лошадях знаем толк...
Одноглазый цокал языком и гладил высокую холку...
Вскоре они добрались до табора, где Аман и остался у нового друга...
* * *
Пролетел целый год. Год крутых изменений на громадной территории рухнувшей Российской империи. Призрак коммунизма, долго топтавшийся по Европе, наконец-то, прибился к Петрограду и уронил чашу исторических весов на сторону большевиков...
Стрелки революционного мерила еще долго колебались, склоняясь, то в сторону белых, то в сторону красных. Но дела друзей шли на поправку, так как и тем и другим требовалось немало лошадей...
– Слыхал, говорят, скоро деньги отменят!? Все будет общее: и земля, и дома, даже женщины... – Цыган, вспомнив былое, стал гнуть свою тему: – Так что, казах, хочешь – не хочешь, а коня придется мне отдавать...
Конечно, Яшка – друг верный. Чем не брат? Аман молча проглотил глупый вопрос. За год он прошел огромную жизненную школу и к этому времени уже бегло болтал на русском и цыганском языках, при торге давился за копейку, хлестался на картах и дрался, как черт. За эти способности и получил от Яшки прозвище – Валихан, в честь более знаменитого земляка, о котором Аман и понятия не имел.
– Представляешь, Валихан, все будет общее!? – моргая единственным глазом, цыган многократно ахал, стряхивая пылинки с атласного пиджака.
– Иди ты, знаешь куда? – Аман отмахнулся. – Ничего и так уже нет... Вчера на Фонтанке за буханку хлеба давали немыслимые деньги!
В этот вечер ничего интересного им не светило. Они поймали извозчика и, не сговариваясь, укатили в кабак...
Скособоченный щит со старорежимной надписью "ПОПЛАВОКЪ" болтался на ржавом гвозде, со скрипом хлопая в такт ленивой волны. На причаленной барже, разгоняя богомольных старушек, оркестр гремел экзотическим джазом. Ходить в храм было немодным и те, у кого были сбережения, пропадали на барже. Конец света был именно здесь: от рассвета и до заката одинокие дамы, воры, офицеры и прочая куцая мелочь кутили, пуская на ветер "ненужные" деньги...
– Не желаете купить ливольверт? – склизкий мужчина сквозь немногочисленные зубы обдал казаха нечищеным духом. – Я вам говорю, молодой человек! Шесть патронов, система "наган" – очень надежная штука! ... Почти новый, – незнакомец обеспокоено провернул по орбите глазные яблоки, – отдам за всего ничего – десять мильенов!
– Не больше пяти! – Яшка вмешался, стремительно перехватывая инициативу.
– Я ж говорю: почти новый. Десять мильенов, не меньше!
– Что значит почти?! Революция год как бушует, – цыган перешел на "высокий язык" и заговорил прозой, – люди гибнут, и оружие не может молчать! Отсюда вывод: наган старый, в просторечье – "б/у"! Красная цена – пять миллионов, но, учитывая ваше образование – пять с половиной! Думай скорее... Не то украдем... Где товар?
"Склизкий" показал наган.
– Пять с половиной "лимонов". Больше не дам! – Аман без раздумий вытащил деньги.
Торги прекратились. Револьвер приятно отяготил правый бок, отчего настроение друзей достигло вершины пика. Они разбрелись...
* * *
Изображая канкан, плоскогрудая дама, тряся дырявыми колготками, высоко подбрасывала худющие ноги...
Яшка подкатил к Валихану, когда тот, плотно поев, с увлечением смотрел на дешевую сцену...
– В нижней каюте – катран! Я поставил на кон почти два миллиона, и все продул... – Яшка с трудом погасил нарастающее вожделение и убедительно зашептал дальше: – Они там уже тепленькие... самый смак на лоха [22]играть!
Аман с досадой крякнул, поднялся и, протиснувшись сквозь уставленные столики, спустился в трюмную пасть плавучего ресторана...
На верхней палубе в такт громыхающей музыке танцевала братва. От разнобойного топота в нижней каюте качались лампы, и световые овалы от подвешенных люстр смешно прыгали по игральным столам. Все места были заняты, и только за третьим столом сидела пара мужчин, очевидно, поджидая партнеров для карточной игры...
– Ну-с, во что будем играть? В баккара, малый пикет может быть в бостон? – игрок справа "завольтировал" картами, ловко перебрасывая колоду между пальцами рук.
Согласившись на последнем, расселись по жребию. Аман стасовал. Пятьдесят две карты попарно легли на сукно и старший бубновый валет – аккурат – оказался у Яшки в кармане...
Через полчаса масть уже косяком перла "в руки" цыгану. Косоглазый энергично столбил ставки и не давал закончить игру. Шум оркестра уже не мешал. Сосед слева "менял кожу", и было видно, как его лицо покрывалось пунцовой маской. От перенапряжения он закашлял.
– Объявляю протест! – Яшка демонстративно сбросил колоду. – Попрошу полный расчет или откуп!
Игрок справа "погасил" полный кон...
"Тянуть резину" в никоей мере было нельзя. Аман это знал, тем более, – в корзине лежала очень приличная сумма. Сглотнув слюну, он перебросил карту. Яшка намек понял, и вышел из игры...
Импозантная пара с облегченьем вздохнула. Багровый перевернул карты. Бубновый валет, бликуя атласом, по непонятной причине оказался в прикупе, и игрок справа вскочил.
– Этого не может быть! Требую перепроверки!
– Объявляю протест!!! – Единственный яшкин глаз блестел, как прожектор. – Ставка – одна фишка – тридцать тысяч! С вас, господа чуть более четырнадцати мильёнов! Будешь дергаться, я за тебя и полушку не дам...
В этот торжественный момент на верхней палубе с женским визгом разбилась посуда...
Цыган вскочил на стул. По каюте стремительно расползался черно-кожаный поток. В глубине каюты неизвестный, мелькая золотыми погонами, орал фальцетом:
– Обла-а-а-ва! Че-Ка-а!!!
Оркестр замолк. Кто-то охнул. Протяжная нота, повиснув на контрабасе, тихо съехала вниз...
– Всем, оставаться на месте, проверка документов! Стреляем без предупреждения!
На середину каюты вышел рослый чекист. Постукивая двумя маузерами по кобуре, сказал повелительным тоном:
– Я, комиссар Корней Симоненко! От имени Советской власти приказываю добровольно выложить незаконно нажитые деньги, драгоценности, холодное и огнестрельное оружие! ... Даю две минуты!
Аман выложил на стол револьвер...
Импозантный мужчина, увидев оружие, схватился за сердце – пунцовое пятно сползало на шею. Снова грянул оркестр и тягучий "Интернационал" медленно и верно проник во все уголки обнищавшего плавсредства...
* * *
Пирамида Хеопса светилась огнем. Желтый отблеск бессовестным образом скакал по массивным цепям, золотым портсигарам, часам, пропадал на расхристанных пачках и вновь оживал на кучке перстней и колец...
– Вот энтот и энтот! – склизкий мужчина ощерился, выставляя напоказ блеснувшую никелем, фиксу. – Играли с листа, г-хы, г-хы, как Бетховены... Бабки лихие срубили... А до этого "пушку" с лету забрали. А ей цена, г-хы, г-хы, три миллиона!!!
– Ладно, Кочан, помолчи!
Корней подошел, пытливо осмотрел понурые фигуры и после раздумий, не оборачиваясь, спросил у фиксатого:
– "Пулемет" [23]был краплёный?
– Крапленный... Только Григорыч все проморгал!
– Я даже колоды не подержал – карта сразу сыграла! – стал оправдываться человек с ярким пунцовым пятном. – В бостон играют только в Америке. Мы думали "спрыгнут"... А этот хмырь, – Григорыч ткнул в одноглазого, – до этого продул нам два миллиона... Специально сделал, гад!
На барже с шумом и гамом "шмонали" гулявших. Офицеров по одному уводили за пристань...
Заложив руки в карманы тужурки, Крест заскрипел портупеей.
– Короче, басурмане! Выбирайте: или пойдете в "расход" за "паленую пушку", или покажете все, что умеете! – и посмотрел так, что ёкнуло сердце...
Из шести колод, лежащих на сукне, Яшка, волнуясь по первому разу, запросто сбросил краплёные карты. Затем из колоды стопкой слетели цветные картинки... Стасовал, неизменно оставляя себе всех тузов. Руки мелькнули, и никто не увидел, как из колоды исчезли девятки...
– Эх, милые, ...эх, вы горячие! А ну, налетай – в карту играй!!! – Располовинив колоду пальцами левой руки, чернявый подкинул половинку, и она опустились на правую руку веером карт: – Давай погадаю!
Яшка старался. Было видно, как холодный пот струился по лбу. Но пальцы, ах, пальцы! Бежали, играли, творили! Игра не на жизнь, а на смерть! Ну, что ж ты молчишь? Скажи! Похвали!!!
– Ладно, хватит! А этот, г-хы, г-хы, ... нерусский? – вмешался Кочан.
Из-за спин появился Григорыч...
– Как не прискорбно, но это высокий полет! Я бы сказал – экстракласс!!! Я думаю, для нашей бригады они подойдут!
– А тебя, никто не спрашивает! – Крест стукнул ладонью; корзинка подпрыгнула, выплёснув на стол уже ненужные фишки. – Давай, басурман, покажи, что умеешь!
...Луч прожектора белой иглой втыкался в ночную муть сырого неба. Запоздалый трамвай, жалобно звякая на каждом стыке, торопливо катил на стоянку, в депо. Возле сонной Невы старорежимное здание пылало глазницами окон. Внутри коридоров кипела бурная жизнь. Косоворотки, косынки, чекисты в кожанках, военные сплошь без погон – всё мешалось, сплеталось в утробе не спящего монстра. Еще ниже в подвале, теряясь в догадках, метался от стенки до стенки цыган.
– Ёпа мама – черти рогатые! – Яшка отчаянно стукнул в решетку кулаком и, одернув от боли кулак, закричал, что есть силы: – Григорыч, паскуда!
– Хватит орать! Разберутся – отпустят!
– Куда, на тот свет?!..
На исходе ночи в камеру ввели третьего арестанта. Вдыхая плесень от сырых досок, Яшка слышал, как новенький ожесточенно клеймил красных...
Накрывшись шинелью, офицер быстро смолк, и только пуговицы добротной шинели отсвечивали зловещим серебряным цветом...
За пределами стен набежавший ветер рванул в клочья мерзкий туман и, хлопнув багровым полотнищем, помчался к Финскому заливу. Наступало серое промозглое утро, которое после обеда разговелось началом бабьего лета...
ГЛАВА 25
Декабрь 1940 года. Россия. Где-то в тундре...
Потеплело... Аман выпростал затекшую левую руку и ... чуть не обжегся. От костра разило конкретным теплом. Закоптевший свод подернулся мелким бисером влаги. Крест чумазый от сажи, по-прежнему, возился с рыбиной, и Валихан с удивленьем констатировал, что сон промчался секундой...
– Очнись! Баланда прибыла! – Корней торкнул нанайца: – Давай налетай!
Хиок не стронулся с места. Крест вскочил и, раздирая кухлянку, приложился к груди больного.
Немытое тело было холодным...
Отодвинув покойника, они вылезли наружу...
Яркий ослепительный снег заставил прикрыться обеими руками. Когда Корней яростно протер глаза, он увидел, как мохнатая серая лайка, виляя хвостом, уткнулась в ноги Валихану...
Манак и шаман непонимающе глядели на незнакомцев...
* * *
Белая тундра звенела. Именно это ощущение о, вроде бы, мертвой природе пришло на ум Корнею, когда он очнулся. Мимо проносились барханы пушистого снега. Ледяная крошка ложилась замысловатым узором на махавшего шестом низкорослого шамана. Рядом шуршали нарты, управляемые Манак. Под слоем шкур глубоким сном спал Аман. Лайки, высунув от напряжения влажные розовые языки, бежали за оленьей упряжкой, и, как догадался Корней, везли тело хозяина...
Тягуче заныли примороженные пальцы, снежная картина резко перекосилась, и Корней провалился в сонное царство Морфея...
Только к вечеру караван добрался до стойбища...
В небесной выси стояло северное сияние. В фантасмагорических всплесках колыхались его фиолетово, белые, тончайшие покрывала. Возле чума шамана пара оленей, покрывшись частоколом белого инея, разбивала наледь, пытаясь добраться до вкусного ягеля. Мороз крепчал. Легкие позывы начинающей метели давали знать. С северо-востока небо стремительно заполнялось темными облаками. Но ничего этого ни Корней, ни Валихан не слышали и не видели. Спящих беглецов препроводили по отдельности к хозяевам нарт, на которых они и прибыли к месту...
Начавшаяся непогода спасла беглецов от последующего натурального обмена на драгоценную муку и позволила им встретить Новый Год в более – менее сносных условиях...
Через неделю был окончательно разработан второй план "ухода на сторону"...
ГЛАВА 26
Красная площадь... Спасская башня... Огромный плакат, навечно приколоченный к кремлевской стене... Немигающий взор лучшего друга, корифея наук и рулевого революции...
Иосиф Виссарионович задвинул штору, отошел к столу и вызвал секретаря...
– Разрешите войти? – Бажанов осторожно протиснулся в кабинет.
Сталин лениво кивнул и серая папка с грифом "секретно" перешла из ладони в ладонь...
Отдел "В".
Глобусу.
...Только за минувший год на счета Ленина, Троцкого, Урицкого, Каменева и других (список из 7 человек, включая Ульянова прилагаю) ...поступило 22 млн. долларов США и 470 млн. швейцарских франков [24].
Корень.
..."Итак, господа революционеры, Крест нашел наши деньги, и Великая Финансовая Революция, о которой я подозревал много лет, наконец-то, свершилась!"
Сталин успокоил поднявшееся волнение, и прошелся по диагонали широкого красного ковра. Стрелки настенных часов задрожали на цифре "четыре". В унисон за портьерой куранты пробили рассвет.
"Что мы нашли и ...что мы имеем? – творец всех времен и народов широко улыбнулся. – Мы имеем партийную кассу, ... наши общие деньги! "Общак"!!!"
Великий и могучий русский язык потеснился, вбирая новое слово. Емкое и понятное всем: от самых верхов и до самых низов. Иосиф Виссарионович подумал и, вернувшись к столу, синим грифелем решительно перечеркнул весь список. Кому надо – поймет!!!
Аромат табака защекотал его ноздри и закружил сознание. Усевшись в глубокое кресло, Сталин прикрыл припухшие веки, и цепкая память угодливо прокрутила киноленту из воспоминаний...
* * *
– Товарищ Сталин! – толстые сливовые губы наркома ОГПУ смешно зашевелили жесткую мушку усов. – Разрешите представить сотрудника, вернувшегося из Англии?!
Сталин кивнул...
Дверь открылась. Печатая шаг по паркету, в кабинет вошел щеголеватый военный.
– Младший сотрудник Булыга, прибыл по вашему приказанию! – дрожь и волнение выдавали молодого человека с головой.
Живая легенда недосягаемая до миллионов сограждан стояла перед ним, затем закурила и после неспешной прогулки тихим голосом пригласила к беседе:
– Присаживайтесь, товарищ Булыга... – Сталин протянул руку, и сотрудник ощутил вялое пожатие. – Сегодня будет долгий разговор! Хотя у нас нет секретов от товарища Ягоды, но я, думаю, у него много ответственной работы! ... Как вы считаете, я правильно думаю, товарищ нарком? – Иосиф Висаррионович разогнал дымовую завесу, и глава тайной полиции почти бегом покинул кабинет.
– Центральный комитет, – без предисловий начал разговор Сталин, – поручил ряду наркоматов начать разработку рудников по добыче золота... И нам не безразлично, как достояние народа будет оберегаться соответствующими институтами... Стране нужны деньги! ... На настоящее время существует два пути ухода золота за границу. ... Легальный – через систему финансов и второй – ... нелегальный, по пути, проложенному всё тем же товарищем Менжинским через каналы ОГПУ...
Вождь замолчал. В наступившей тишине неестественно громко тикали настенные часы. Сердце в унисон гулко стучало, и предательская дрожь не проходила.
– Но имеется еще один путь, пусть маленький, пусть незначительный, но он существует... – Иосиф Виссарионович затянулся и, прищурив правый глаз, с пониманием нагнулся к сотруднику: – Нас интересует, каким образом банк "Куин Лейб и Ко", собирает наши активы, которые не оставляют следов ни в наркомате финансов, ни в наркомате внутренних дел! ... Постарайтесь создать условия, при которых мы, – при этих словах вождь с силой толкнул в себя указательным пальцем, – всегда бы имели постоянный контроль!
Годами дрессированная хватка разведчика раскладывала информацию по бездонным ячейкам человеческой памяти...
– Создайте свой банк, ... несколько банков, – Сталин неторопливой походкой продефилировал в сторону напольных часов. – Деньги для этого есть! ... Я бы сказал: много денег! ... Товарищ Булыга может спросить: что нужно сделать? ... А надо сделать так, чтобы маленький ручеек притек именно к нам! Именно для этого вы и прошли дорогостоящее обучение в Англии... Хочу добавить: ваша деятельность будет курироваться через отдел закордонной разведки ОГПУ, но это не играет никакой роли! ... Сообщения будете передавать в отдел "В"!
Желтый тигриный взгляд соскользнул с циферблата и впился в затылок молодого человека. Не смея повернуться, Булыга ощутил запах пота. Мерзкая струйка катнулась за воротник, и он понял, каким бывает дыхание смерти...
* * *
Промелькнуло мгновенье истории...
За прикрытым окном с новым гимном вставала страна. По всей стране синхронно ревели фабричные и прочие гудки, вызывая на индустриальную битву рабочий класс. Отчизна в едином ритме покоряла новые вершины пятилетнего плана. Только Сталин терзался один на один. Он рисковал в диких горах, мотался по ссылкам, копался в тифозном дерьме под Царицыном, и что же?.. Кто накормит народ? Кто наполнит казну и подымет державу? Эти соратники с толстой мошной на плече?.. Алая злость закипела, отдавая тягучей и пронзительной болью в суставах...
Подошел, скинул пепел с бумаг. Серая папка кричала: – "На, возьми!!! Посмотри дело всей жизни! Неустанной борьбы за "общак"! За правое дело!"
Отдел "В". Глобусу.
Совершенно секретно!
"... По информации источника N, полученной через "Сойера", частные вклады лиц, имеющих советское гражданство и лиц, выехавших в эмиграцию составляют: 102 миллиона долларов США (список прилагается)...
... по сведениям ... счет Троцкого увеличился за прошедший месяц до 80 миллионов долларов США (копия прилагается).
... Сообщаю счет и величину вклада, принадлежащий главе ОГПУ Генриху Ягоде... (прилагается)...
... Обнаружен секретный корсчет советского торгового представительства в банке "Куин Лейб и Ко".
С пролетарским приветом Блеск"
Все же он правильно сделал, что послал на место Корнея новую смену! Там среди половодья жирных банковских тузов может выжить только умелый, наделенный последними финансовыми знаниями человек. Коммунист! Слепо верующий и ... не последний...
Сталин вздрогнул. Кинематограф, мчавшийся по волнам его памяти, плавно погас. Только мысли бестолково роились: "Нехорошо обманывать! ... Денежный ручеек тогда был, ох, как не маленький..." – Он помнит, как снова решил: "Ничего, подождем! ... Настоящий ленинец умеет ждать! ... А Сталин тем более!... Потому что Сталин – это Ленин сегодня!!! Об этом все говорят!"
ГЛАВА 27
Корнею нашлась работа покруче...
Поменявшись с секретным агентом местами, Крест вернулся в Россию. Спустя месяц в первопрестольной произошла важная встреча не менее важных персон...
В Кремле в огромной столовой за длинным столом, уставленным императорским сервизом, сидело только двое. И как вы уже поняли: Иосиф Сталин и Крест.
Опустим волнение, с которым Корней ожидал первую встречу и трепетные чувства генсека по отношению к другу. Ибо это действительно было...
– Мы с тобой, как два вулкана! ... Кто остановит горячую лаву?
Коба говорил загадками. Он не любил зависимости, а именно это волновало его в этот момент. Как никак, но Корней выполнил его поручение, и сотни миллионов долларов потекли по хилым венам совкового царства...
– Кушай, да-р-рагой генацвале..., пей за нашу победу!!!
После третьей красной, как кровь, "Хванчкары" Сталин уверенно вел разговор:
– Расскажи кому – не поверят! Заводы, фабрики, ДнепроГЭС... – и все это за десяток лет, при полном отсутствии специалистов, засилии крестьянского быдла и рабочего класса, которому было негде работать!.. Дорогой ценой!.. Но нам без разницы, мы не барышни гадать на ромашке... Мы сделали все, чтобы наше вернулось обратно!
– Ох, Коба, не темни, говори прямо... зачем позвал? Главней тебя, – при этих словах Корней усмехнулся, – сейчас никого нет! Ты знаешь: мне власти не надо... и то, что твое – то твое!
– Наше, Корней! Наше! – Не желая слышать возражений, Коба в обычной для себя манере стал неспешно излагать свои мысли: – Мы победили! Но зачем нам такая победа? ... Ленин оставил почти пустую казну. ... Куда что подевал – никто сейчас не узнает! ... А кучка мерзавцев: интеллигентики – Троцкие, Зиновьевы и прочие, им подобные, рассовали оставшееся по кубышкам...
Сталин зубами ожесточенно цепанул мундштук. Терпкий голубоватый дымок, раздражая ноздри, окутал собеседников. Но вождь в очередной раз погасил нарастающее волнение.
– То, что находится там... за границей рано или поздно найдется... Пусть множатся... богатства наших врагов! ... Мы придем... и заберем свою долю! – Иосиф Виссарионович почувствовал, как собеседник оцепенел, улавливая дальний прицел. – Эсеры, к твоему сведению, все пятнадцать лет орудовали по банкам России, а затем Европы... Деньги не вернулись обратно... Осели где-то у всяких там Савинковых и Ротшильдов... Но ничего, мы их вытащим! – при этих словах вождь замолк, и возникшая пауза с минуту висела в воздухе, подчеркивая тем самым значимость обсуждаемой темы. – Спрашивается: зачем ты мне нужен? А нужен ты мне потому, что нету надежных людей! ... С кем я остался? ... С кучкой чванливых, крикливых дармоедов. ... Перевертышей! ... Вчера были никем, а сегодня стали всем! Надо, не надо – метут языком... Мешают и путают всё!
Корней не перебивал. Он знал о повадках вождя, и возражать августейшей особе, было бесполезно!
– Половина чекистов работают себе на руку... Сколько прилипло к рукам следователей – никто не установит! – при этих словах вождь посерел лицом, и невысказанная злость взбудоражила нутро лидера пролетариата. – Товарищ Дзержинский за полмильона фунтов отправил оставшихся Романовых в Швецию! ... И товарищ Бокий ему в этом помог! ... С кем работать, Корней?
Сталин замолчал. В наступившей тишине недремлющие официанты сменили приборы и тихо исчезли...
– Надо поработать! Тихо, ... как эти, – Иосиф Виссарионович кивнул головой в сторону двери, где исчез обслуживающий персонал. – Много, очень много осталось здесь, в России... Подумай, ... что можно придумать? Но что бы об этом не знали никто: ни Ягода, ни другие, ... кто будет после него! ... Никто, кроме нас! Ведь мы с тобой, как два высоких вулкана... Давай, кацо, выпьем...
Далеко за полночь уже изрядно захмелевшего Корнея увезли в гостиницу.
Поднявшись на свой этаж, Крест долго пытался попасть непослушным ключом в замочную скважину...
