Текст книги "Крест Сталина"
Автор книги: Сергей Таро
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
В трубке раздался щелчок. Молчание. Снова щелчок и другой служебный голос, расставляя командирские акценты, допояснил:
– Вам необходимо явиться к десятому января. Пропуск на ваше имя будет выписан на это число... Да, и ... захватите с собой документы, ... я надеюсь вам понятно какие? ...На днях получите секретные директивы, по ознакомлении – уничтожить! Всё! Конец разговора!
Непонимающе глядя на противоположную стену, Бергер машинально положил трубку на рычаг. Возникшая тишина через секунду лопнула. Все загалдели.
– С вами говорил товарищ Сталин?! Это ж надо, такое событие! – глаза блестели, выдавая волнение дежурного.
Перешагивая рамки приличия, Сипко ломал субординацию и все азы, какой либо секретности. Распирающееся чувство причастности к прошедшему событию окрыляло офицера:
– О чем с вами говорил товарищ Сталин?!
– Вод-д-д-ки, – заикаясь, промолвил Бергер
– Что? ... Не понял, товарищ комиссар госбезопасности?!
– Водки, идиот!!! Принеси стаканы, только быстро, без глупых вопросов! И вообще говорить надо короче!
Недопитая в каптерке бутыль водрузилась на заботливо подложенную газетку. Во всех уголках Управления со скрипом растворялись несгораемые сейфы. Рядом с бутылью появилось вино, но комиссар белый, как ледяные торосы, стоял неприступной стеной, и не замечал кардинальных изменений на праздничном столе. Что, впрочем, было понятно, и немногочисленные сотрудники, плавно огибая Бергера, многозначительно улыбались...
ГЛАВА 18
Снежная чаша просвечивала снаружи сотнями, тысячами и мириадами искр. Внутри убежища холодный свет, перемешанный с выдохом спящих, отдавал чем-то холодным. На фоне ледяных стен он держался легкой взвесью и переливался причудливым мерцающим сплавом...
Крест спал, словно загнанный конь, раззявив рот и выпуская пар во всю глубину своих легких. Корнея несло по волнам его памяти в далекое прошлое. Казалось, это было вчера...
Сон Корнея, Грузия, 1907 год...
Кваснин приподнялся и согнал с баулов золотистую муху. Противное насекомое жужжало и, вертясь немыслимым пируэтом, садилось обратно...
Почтовый дилижанс спешил в Марнаули. За фаэтоном, равномерно дробя горный воздух, неслись провожатые. Охранять было чего: сто пятнадцать тысяч червонцев, причем, золотых неслись из Тифлиса в окружении казаков и полевой жандармерии.
Неспокойно вокруг. От волнения внутри под мундиром выступил пот, засвербело в носу и ушах. Руки в белых перчатках дернули ворот, аксельбанты колыхнулись, и жандарм забарабанил по дверке...
– Тпр-р-р-р-у! ... Стой, каналья! – лошадь всхрапнула, поводя темным глазом.
Гнедой жеребец, бежавший в паре, тяжело водил боками и звенел закольцованной сбруей. Казаки спешились. Цепляясь шпорами о придорожную пыль, к карете подбежал подпоручик.
– Что случилось, Ваше Благородие? ... Устали-с?
– Да вот, голубчик, изволь почитать, – Кваснин протянул сложенный вдвое листок газетной бумаги.
– "Но-во-е вре-мя"... Тиф-лис... 27 июня 1907 году, ти-раж 2100 экземпляров...
– Тю, дурак, ... смотри ниже!
Подпоручик сообразил и прочел по слогам:
– "Только дьявол знает, как этот грабеж неслыханной дерзости был совершен... Вчера 26 июня в 11 дня в Тифлисе на Эриванской площади экипаж Государственного банка был подвергнут ограблению..."...
– То-то и оно, голубчик! Ухо держать востро!
– По к-о-о-о-ням!!! – зычный голос сдул казаков с минутного привала.
Круто развернувшись, подпоручик поднял коня на дыбы.
– Эх, мать честная, ...трое вперед, пятеро по бокам! ... Остальные с интервалом в десять минут! ...За мно-о-о-й! – дилижанс заскрипел и покатил в арьергарде колонны...
Клекот воды покрывал разговор. Но горной речушке было все по барабану, и она буераками тащилась до отважной Куры.
– Берем, как обычно! Вы двое, – обросший по самые уши абрек указал толстым пальцем на Корнея и щуплого невзрачного Гогу, – на подстраховке! ... Все! По местам!
Боевики рассыпались по вдоль каменистой дороги...
Через час внизу запылило...
Легкий взмах. Давая сигнал для атаки, блескучий зайчик соскользнул с широкого лезвия...
Залп громыхнул, и головной рослый казак нараспашку завалился обратно. Подымая пыль, боевики стали скатываться с уклона, стараясь опередить тарантас. Разрывы бомб, разрушая ушные мембраны, разметали охрану. Карета съехала с пыльной дороги, чуть проскочила и завалилась на бок...
– Нада-а-а-й!!! ... Симо-о-о-н, ... смотри влэ-э-во! – рябоватый грузин обходил фаэтон, стараясь забросить самодельную бомбу в открытую дверцу.
Тер-Петросян оглянулся...
Корней, увлеченный событиями, все проморгал. На полном скаку казаки, страховавшие сзади, ворвались в ложбинку.
– Вжа-а-а-х! – поручик с плеча развалил на две части одного из абреков...
Чубатый казак перемахнул чрез оглоблю, и пика достала еще одного...
Опомнившись, Гога врубился в самую гущу, стараясь отвлечь подскакавший разъезд. За ним слева, исправляя допущенную ошибку, тут же вылетел Корней...
Тяжелые маузеры с двух рук изрыгнули огонь, откликаясь отдачей в предплечьях. Чубатый, пробитый пулей навылет, неловко уткнулся на землю. Фуражка слетела и, мелькая кокардой, покатилась вперед...
– Бывали дни весё-ё-лые, – запел Корней.
Рука не дрогнула, и он хладнокровно расстрелял оставшихся казаков...
С тарантаса вяло отстреливались...
Старший жандармский полицейский господин Кваснин замертво рухнул, прикрыв брюхом тугие баулы...
Впереди среди пыли, гоняя спертый воздух, снова мелькнула кровавая шашка. Поручик рубился, пробиваясь конем к фаэтону. Но не успел. С диким криком с полного маху, вцепившись в уздечку, заросший абрек завалил и коня и поручика. Долго и ожесточенно кромсал ненавистного всадника, махая кавказским ножом.
Вскоре все было кончено. Джугашвили, потрясая баулом, улыбнулся Симону.
– Па-а-сматри, а ты сомневался?!
Тер-Петросян, устало дыша, повернул свою голову, сплошь усыпанную мелкими кровавыми кляксами.
– Все нормально, Сосо! – большой толстый палец оттопырился кверху, обозначая результат всего дела – дела нужного и архиважного!
* * *
Кап! Кап! Кап!!! Жизнь несчастных истекла тонкой струйкой, красными каплями забурилась с хрустальной водой. Унеслась в невозвратную вечность...
Боевой отряд революции зачищал фаэтон. Джугашвили соскочил на примятую зелень – оставался последний баул. Гога нагнулся и отвернул раскисшую тушу жандарма. Широкий ремень натянулся. Раздался щелчок!
Воздух рвануло так, что тарантас развалило пополам. Огненный смерч поднял ошметки банкнот, и вывалил наружу останки жандарма и боевиков...
Тер-Петросян ошалело мотнул головой, в которой звенело, как в наковальне. Расталкивая, присевших от неожиданности революционеров, подбежал к потерпевшим.
Джугашвили лежал, подвернувшись на левую руку. Ноги, обутые в мягкие чуни, скреблись о мелкий гравий, придорожную супесь и пустые гильзы патронов...
Симон с облегчением перевел пошатнувшийся дух...
Уходили быстро, как было не раз. Лишь Гога, уставившись немигающим взглядом в открытое небо, лежал под фаэтоном. Колесо тарантаса, подымая пылюгу, мерно вертелось над ним...
Налетевший ветер закружил шелуху и захлопал остатком газеты...
* * *
Сколько было "эксов" [11]Корней не считал. Как не считали и денег, по которым ходили ногами, умещая в железные фляги. Главарь боевиков Джугашвили отходил от Марнаульского дела в одной из пещер, остальные "гудели" в рабочих поселках. Потому, от нечего делать, Корней и укатил в Рустави...
Кавказцы народ пуританский – только через два часа, исколесив городок, он, наконец-то, нашел, что искал...
Раскачиваясь под неведомым ветром, перед дверью харчевни стоял захмелевший мужчина. Сама дверь была распахнута на возможную ширину, источая наружу съедобные запахи и звуки пастушьего рожка.
Корней устроился как раз под сенью ароматных бараньих колбасок, и подбежавший половой завалил дощатый стол заказанной снедью...
Вскоре, по центру дощатого стола горным пиком стояло трехрядное блюдо. Гроздь винограда, горячий шашлык, сыр и прочая пикантная зелень лежали вперемежку с горячим лавашем. С принесенным зажаренным барашком праздник для Корнея начался...
* * *
... Из оперативного донесения начальника
Руставивского полицейского околотка Тифлисскому жандармскому управлению
Ваше Превосходительство!
При сем, сообщаю о происшествии, имевшим быть место в харчевне, расположенной по ул. Мреути, 24...
Вчера 5-го дня августа месяца одна тысяча девятьсот седьмого года от Рождества Христова в 21 час 30 мин по жалобе владельца харчевни господина Шавашвили В.П. в оное заведение был вызван наряд конной жандармерии полицейского околотка г. Рустави.
По рапорту старшего жандарма господина Выхотина И.П. отмечено, что в харчевне имели место факты гражданских беспорядков, перешедших в коллективную драку с разбитием всей имеющейся мебели, посуды и окон.
При попытке задержания главного зачинщика последний оказал сопротивление, после чего открыл стрельбу по наряду с двух револьверов. В результате чего убито трое рядовых полицейских...
Во избежание ареста, виновный в беспорядках стал разбрасывать денежные купюры и, воспользовавшись возникшей давкой, скрылся в неизвестном направлении.
... По сообщению свидетелей зачинщиком возникшего погрома является мужчина 23-26 годов от роду, росту примерно 5,5 футов и 2 вершков, и свободно изъяснявшегося на грузинском и русском языках. В разговоре называл себя Корнеем.
Был одет в темную черкеску свободного покроя и синие брюки, заправленные в сапоги.
... Ваше Превосходительство, направляю в Ваш адрес собранные денежные знаки для сравнения с номерами похищенных купюр в результате вооруженного ограбления Государственного банка в г. Тифлисе...
Начальник жандармского Руставивского полицейского околотка
И. Берц.
ГЛАВА 19
С мрачной стены, растянувшись причудливым узором, сбегала вода. Уже внизу плавно перетекая в небольшой ручеек, она сохраняла конспирацию, и тихо бежала из пещеры, мимо грубо сколоченной лавки, на которой укрытый попоной метался в жару изможденный кавказец. Сквозь плотно сжатые губы на рябоватом лице, покрытом мелкой испариной пота, прорывалось глухое мычание...
– Имеет быть случай атрофии плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие травмы и возникшего нагноения в области сгиба, – блеснув старо вековыми очками, доктор наложил компресс, – возможен сепсис, лимфы набухли – это опасно! [12]
– Я нэ панэмаю, доктор? – спросил высокий абрек, сжимая в ладони обрез. – Скажи просто, дарагой, ... он будет жить?
– Это, милейший сударь, известно господу богу! – не обращая внимания на грозный кавказский прищур, сухой старикашка собрал инструменты и повернулся к больному. – Все что можно и даже больше – сделано! Как говорят в преферансе: положение фифти-фифти. Будем надеяться! ... Ну-с, голубчик, извольте отвезти мою персону назад к огороду, откуда и забрали меня! И обязательно – отвары, компрессы, покой и покой!
Уходя, долго еще суетился, стараясь донести до суровых людей, что-то важное...
Из протянутой пачки денег взял всего ничего...
Через два дня в компании трех проституток, готовых ехать хоть на край света в пещеру заявился Корней. Но Симон устроил разнос. Девиц развернули обратно, а Корней лишился остатков наличности. Тер-Петросян с высоты огромного роста сеял пеплом и молнией.
От шума раненный Джугашвили пришел в чувство и слабо напомнил о себе:
– Па-а-слушай... Срочно, надо в Женеву... Там Лэ-нин без денег... Ему отнесешь...
– К камо отнести? – переспросил бородатый абрек, привычно коверкая русский язык.
– Эх ты, "камо", "камо", – в глазах блеснул желтый зайчик, и потные губы тронула вялая усмешка. – Поедешь в Берлин и все отвезешь Ленину... Но прежде, людей надо сберечь! Уходить надо! Не знаю куда?! Подальше – в Локбатан, в Сабунчи, можно в Баку... Все понял, "Камо"?!
Голос слабел и заставлял напрягать слух. Когда Джугашвили уснул, Корней стряхнул с себя гипнотический плен директивных ЦУ и тихо вышел из пещеры...
Ночь вступила в законное право. Стрекот цикад тихо плыл над дорогой. Высоко-высоко на невидимых нитках зависало бездонное небо. В глубине зажигались далекие звезды, и, сгоняя остатки харизмы, Корней поднял голову. Прямо над ним взошла, и вспыхнула яркая точка – наверное, человек на свет появился, а может, новое имя... Камо?! [13]
* * *
– Да как они смеют?! Его Императорское Величество лично мне давали наказ о наведении должного порядка! Вы посмотрите, нефтяные концессии стонут! А они занимаются, черт знает чем! – багровые жилы тряслись, грозя разорваться.
Помощник начальника Бакинского жандармского управления Н. Гелимбатовский неистовствовал, брюзжа слюной, и, картинно выписывая воздушные кренделя свободною правой рукой. Другой он держал предписание Главы Закавказского протектората "о немедленном переподчинении одного из его отделов по борьбе с беспорядками офицеру руставистского жандармского околотка господину И. Берцу".
На самом же деле Гелимбатовский был рад такому обороту. Слава Господу! Он услышал его молитвы. За последние два месяца относительно спокойный Баку, буквально, сошел с ума. Неврастический криз охватил нефтяные промыслы, владельцы которых часами сидели в приемной, выпрашивая охрану и гарантии спокойной работы.
– Пусть они там разбираются сами! А я этого так не оставлю! – жандарм перевел дыхание, заметно остывая от попыток защиты чести мундира.
Подчиненные, стоявшие навытяжку, всем своим видом деликатно подчеркивали правильность мысли...
Приободрившись безмолвной поддержкой, начальник перешел на общие темы, и достойно закончил утренний разбор...
* * *
– Боевики обложили данью все нефтяные концессии, да-с-с! Они называют это денежной
контрибуцией...
– И это возможно?
– Это Кавказ, мой дорогой друг! Полицейская система не справляется с ситуацией! Были поджоги и убийства владельцев нефтепромыслов! Государь гневается, но что поделать? Очень жестокое население – отбирают последнее!
– Последнее, это сколько: червонец, полтина, алтын?!
– Миллионы, батенька, миллионы! – Гелимбатовский расширил зрачки и нервно тряхнул бакенбардами – по всему было видно, что тема больших денег давно терзала полицейского. – Дас-с! Ми-и-л-ли-о-ны!!! Боевики разбиты на "шестерки" и заправляет всей шайкой уголовников социалист Джугашвили. Действуют спаяно, быстро, раненных пристреливают на месте. Если "засыплются" на месте – в ход идут огромные деньги, – при этих словах жандарм поперхнулся и отпил глоток холодной воды.
– Какие основания так утверждать: у вас имеется картотека, ориентировки?.. Какова величина предлагаемых взяток? Что потерпевшие?
– Внедрить к ним никого не удается! – Жандарм в напряжении пожевал губами и со звоном отставил стакан. – Владельцы? Так те рады, что живы остались! Покрывая убытки, взвинчивают цены и платят отступные Кресту...
– Кто такой? Партийная кличка?
– По-видимому, нет, скорее боевик и романтик! Робин Гуд! Я думаю, вы понимаете, здесь азарт, бессчетные деньги и не предсказуемый риск... Он не партиец, точно! Тут что-то другое...
Договорить не успели. В кабинет стремительно вошел дежурный офицер.
– Ваше Высокоблагородие, беда!!! ... На шестом пирсе захвачено судно!
В открытую форточку потянуло горелым смрадом...
Берц чертыхнулся и кинулся в ДОК...
ГЛАВА 20
Симон нашел, кому вручить деньги. В то время Владимир Ульянов нуждался в финансах, как и другие соратники, творившие революцию вдали от России...
Это было в Берлине...
Ранним утром супруги Ульяновы совершали свой моцион по аскетически ровным немецким аллеям. Владимир Ильич, прогуливаясь с Надеждой Константиновной, шутил на немецком и неестественно громко смеялся:
– Enschultdigung sie bitte, Nadya! Ich darf das Wiege Revolution errichten. Auch gerade nach Russishenland! Aber dann beraitsdorthin... einreise..., [14]– при этих словах Ильич рассмеялся, обхватив руками подгрудки.
Действительно было смешно – родить не живое дитя, а построить глобальное нечто!
– Voldemar, dir notig sich beruhigen... [15],– с этими словами Крупская отошла вглубь парка и присела на чугунную тумбу...
Не зная, как подступиться к вождю, Тер-Петросян стоял в стороне с бумажным пакетом, перевязанным скромной бечевкой...
Ленин по инерции прошагал размашисто мимо. Вот тут то отважный абрек и замолвил словечко:
– Товарищ Лэнин! ... Па-слушай, да-рагой, тэбе важный пакет от Сосо!
Круто развернувшись, Ильич подкатил до Камо. Сощурив калмыцкие очи и, по молодецки подбоченившись, спросил:
– Откуда товагищ? Из солнечной Гхузии? ... Это великолепно! Чую-чую гхусский дух! ... – в ход пошли энергичные жесты и, увлекая под руку товарища с гор, Ильич позабыл про жену...
Он завис на Камо и говорил, говорил, говорил о замечательности идей революции...
Пораженный размахом неугомонного вождя рабочих и крестьян, которые остались в немытой России, Тер-Петросян тут же отдал пакет. Внутри мягко хрустнуло, и словесный кисель опрокинулся в полную силу.
Мимо проплывали деревья. Ленин и Камо, шурша ногами по прошлогодней листве, вернулись обратно. Ожидая революционеров, Крупская сидела на скамейке, сиротливо поджав ноги.
– Надюша, ты не представляешь! Перед нами Камо! Тот самый, которым в нас тычут эсеры! ... Да, он террорист! И не как иначе! Это неизбежно! ... Насильственный захват денег – единственное средство существования партии... Эти деньги принадлежат строю, которого скоро не будет... Нет нужды думать об этом!
Приятная тяжесть в руке навела на совершенно другие мысли и Ильич, оставив Тер-Петросяна наедине с Крупской, вскоре, избавился от своих спутников...
Вечерело. Хмурое берлинское небо отдавало чужбиной...
Парк кончился, и нескладная пара вышла на Унтер ден Линден. Высокий Симон смешно горбился, внимая тихой и плавной беседе.
– Берлинские и швейцарские обыватели перепуганы насмерть, – Крупская близоруко посмотрела на Камо, – только и разговоров об этих русских эксах... Меньшевики потребовали распустить боевые отряды... А Бронштейн [16]критикует работу отрядов, обвиняя боевые дружины в грабежах, кутеже и казнокрадстве...
– Нашли, кого слушать: за Блюмкиным [17]грехов и подвигов не меньше!
Договорить не успели. Высокий поджарый офицер соскочил с подъехавшего дилижанса и на чистейшем русском обратился к Камо:
– Господин Тер-Петросян? ... Вы арестованы!
Подскакавший наряд сопроводил арестованного до полицейского участка, откуда ровно через четыре года он будет этапирован обратно в Россию...
Надо отдать должное: Интерпола не существовало даже в зародыше, а жандармский генерал Спиридович проявил незаурядные способности совместного проведения операции по поимке государственного преступника. О чем и не замедлил оповестить по служебной лестнице.
Ступенькой выше было только одно лицо...
Гриф: Срочно
Его Императорскому Величеству, Государю Всея Руси Николаю П
... 27 октября 1907 года в Берлине арестован государственный преступник Симон Тер-Петросян, партийная кличка "Камо". Член РСДРП с 1903 года...
... Сим довожу до Вашего сведения – главным вдохновителем и генеральным руководителем боевой работы является Владимир Ульянов (Ленин), осуществляющий свою деятельность через боевые дружины, т.н. "тройки" или "шестерки" смешанного с уголовным элементом состава... Непосредственные исполнители – Богданов, Красин, Джугашвили ...
Мною отдан приказ генералу Грязнову об аресте названных государственных преступников и членов их банд...
Начальник императорского жандармского Управления генерал Спиридович.
Москва. 29 октября 1907 г.
ГЛАВА 21
Осенний Баку был просто прекрасен. Но Берц не замечал ни вечно лиловых закатов, фосфорицирующих на фоне мягкого воркующего моря, ни густой шевелюры вековых эвкалиптов, стоящих в обнимку с чужеземными пальмами. В стороне от внимания остались шумящие базары и прожорливые нефтяные монстры, монотонно клевавшие бакинскую землю...
Ипполит Матвеевич Берц развил активную деятельность. Пока власти вели переговоры с террористами, он отчаянно телеграфировал военному диктатору Грузии генералу Грязнову. Помощь не замедлила ждать. На второй день в город въехали войска. На третий – пузатый начальник сводного Закавказского полевого полка подполковник Бадаев кричал террористам:
– Его Сиятельство господин Грязнов великодушно дарует свободу взамен освобождения судна! Подумайте! В случае отказа неминуема каторга!!! – в довершение подполковник высыпал дополнительные угрозы.
Крест видел, как из жестяного рупора, через который напрягался военный, летела слюна. Каторги он не боялся. Судно, на котором восседал Крест, по самые пробки было заполнено нефтью. Стрелять власти вряд ли осмелятся – окружающие суда вспыхнут, как свечки...
– Отчаянный смельчак, – констатировал Гелимбатовский, наблюдая происходящее через бинокль.
– Отнюдь, он знает, что делает! Судно не застраховано и владелец с вечера умоляет ничего не предпринимать. Вдобавок, на борту крупная сумма! Благо сейф от надежной фирмы "Бриль и Ко", на что и уповает хозяин корабля... – Берц усмехнулся потаенным размышлениям: – Кстати, владелец готов пожертвовать тысячу целковых тому, кто вызволит судно и содержимое сейфа...
Это уже было что-то! Глава бакинской жандармерии умчался на пристань, долго шептался с Бадаевым, и деятельность военных возросла вдвое...
* * *
Крест сидел в капитанском кубрике и потягивал из серебряного бокала крепкую чачу*...
Водку нашли в том самом сейфе, которому так опрометчиво доверился хозяин корабля. Несколько пачек с ассигнациями Великой Британии растворилось в кармане наиболее ушлых боевиков, но большая часть была сохранена. На столе аккуратными пачками лежала валюта – основной стимул высоких чинов, так рьяно выполнявших на берегу свои прямые обязанности.
...Где-то наверху прогрохотали ботинки, заголосило забористым матом, и в каюту ввалился Кочан.
– На берегу – полный кипиш! Пушками все утыкано... пароходов – тьма! Один такой к нам подваливает... На палубе волков много, гхы-гхы, – бордаж будут делать!
– Бордаж?!
– Чего щеришься? ... Гхы-гхы, мне Газиз говорил...
Глаза боевика стрельнули по ровным пачкам. Сглотнув слюну и разволновавшись еще сильнее, Кочан убежал наверх...
Через иллюминатор Корней увидел, как маленький клопик-буксир отвалился от противоположного пирса, и, разгоняя сумасшедших чаек, затарахтел по направлению к танкеру...
ГЛАВА 22
Шальные деньги, прилипнув к карманам, сделали свое "темное" дело. В разных уголках Российской империи вслед за Камо жандармерия арестовала почти дюжину боевиков...
Гонец, ночами пробиравшийся к затаившимся бойцам за светлое будущее, недвусмысленно намекал, что полицейские – обыкновенные люди. Пусть даже в погонах, но за "пару деньжат" отпустят или "сломают" любое уголовное дело. Эх, невдомек ни гонцу, ни жандармам, что нету тех денег! И сколько их было? И где? У кого? Извечный вопрос, с полстолетия волновавший мятежную Русь обрушился всей непонятностью на отважного горца. Сидя в пещере, Джугашвили искал мучительный ответ на душившую с ночи задачку: что делать?
Запал тот вопрос у Сосо. На глубокое дно – не забыл! Да и как тут забыть? Полновесной рекой, набухая от многочисленных финансовых родников, огромные суммы уплыли в швейцарские банки... Золотым дождем излились в Новом Свете... Обросли процентом у Дядюшки Сэма... Уж отдано все – ничего не осталось! Обложенный флажками, как раненый зверь, Коба просил у партии денег, но так и не получил ответа. Покрылось обидой, слабо тлея под пеплом, тихая злоба на то, как бесславно ушли первые жертвы за правое дело по дальним кордонам, по ссылкам, по каторгам...
* * *
Судьбу части денег, в которых заслуга Сосо неоспорима, и суждено было узнать одному из верных его соратников...
Вот так и попал Корней в мятежный Баку. Оттуда, раздобыв добрым промыслом деньги, он должен был перебраться в Европу. Но вначале был разговор...
– Послушай, Корней, – Коба поднял воспаленные глаза и, сухо прокашлялся, – доходят всякие слухи, а на Руси, сам знаешь, – достоверней слухов ничего нет!.. Говорят, что вожди революции не знают бед за границей. Живут, как хотят! ... Мы выполнили свой долг: не на одну революцию хватит! Теперь сидим в полном дерьме... Езжай, посмотри, что случилось с кассой. Дай Бог, встретимся, когда нибудь ...
Корней внимал полным слухом.
– Даром это не пройдет! – тихий голос, заполняя пространство пещеры, поднимался кверху и растворялся в глубине нор летучих мышей. – Почему нас позабыли? ... Па-тому, что мы им больше не нужны! Цель оправдывает средства! Только я думаю, тут господа прогадали! ... Я не ошибся: они действительно господа... Но... не надолго. Подождем лет десять, от силы – пятнадцать!
Ровно неделю кавказские сапоги отмеряли пространство, мягко ступая по землистому полу пещеры. Все тот же гонец принес новые вести. В далеком Баку Крест держал оборону, поставив "под ружье" весь гарнизон и сводный полк жандармерии...
Джугашвили усмехнулся. Черный чуб скакнул сверху вниз, одобряя поступок соратника. Последнего! Верного!
* * *
Слегка моросило. Вязкий туман утопил в молоке невысокий причал. Под неволей прилива мазутные волны обречено катились в сторону ДОКа. Маленький "клопик", пыхтя через непомерно высокую трубу, остановился у правого борта. Все тот же начальник носился с матюгальником, попеременно крича то на солдат, то в сторону танкера.
– Сопротивление бесполезно!!! Даю десять минут!
Взвод солдат ощетинился грозным рядом штыков...
Корней беззлобно скалился в ответ демонстрации силы...
– Повторяю, – искаженное эхо многократно билось о качающийся борт, – после сигнала остается пятнадцать минут!
С берега ухнула холостым невидимая пушка и через шелест дождя звонко цокнула гильза снаряда. Она долго катилась, пока не соскользнула вниз, кувыркаясь, по гранитным ступенькам...
На танкере молчали и в наступившей паузе все ясно услышали чавкающий звук урчащих насосов. На палубе нарисовался Кочан. В левой руке, слегка покачиваясь, горел яркий факел.
– Эй, начальник, ... гхы-гхы, кончай надрываться! Посмотри лучше вниз!
Бадаев метнулся к боковым поручням.
Большое мазутное пятно с обеих сторон окружило катер и по закону мениска успокоило волны. Кочан демонстративно качнул ярким пламенем, уронив сноп тлеющих искр себе под ноги...
Истекли последние минуты ультиматума, за ними побежало время действия, но "клопик" молчал. Где-то там, на непроглядном причале терялись в догадках: – "Может, сдались?"...
Гелимбатовский нервно передернул плечами: – "Это ж надо – тыща целковых! Не оплошать бы... Не перепортить!"...
* * *
– Давай, начальник, лови конец! – прочный линь [18], изогнувшись коброй, просвистел над головами и упал на палубу "клопика".
Солдаты видели, как сверху стравили толстый канат, по которому ловко, перебирая всеми конечностями, стал спускаться на катер Корней. Две деревянные кобуры, глухо стуча друг о дружку, притягивали к себе завороженные взгляды смотрящих...
Благополучно прибыв на место, Корней отряхнулся, и подошел к подполковнику. Тот, бледнея лицом, попятился в сторону серых шинелей.
– Вот что, начальник, или сгорим все вместе, или плывем отседова к ёманой матери! ... Там, – Корней махнул маузером в сторону танкера, – два пулемета. Глаза разуй! ... На тебя уж точно хватит!
Солдаты гурьбой повали навстречу Корнею. Кто-то с одобрением хлопал его по плечам, другие, бросив шинели, заспешили на помощь команде.
Катерок поднапрягся. Темная туша танкера, роняя мазутные струи, скользнула в открытое море. Стремительные маршруты пикирующих чаек безжалостно кроили утренний воздух. Опадая неровными хлопьями, растекался белесый туман. Лагуна со стоящими на якоре кораблями медленно проявлялась из небытия...
Гелимбатовский смотрел и ... не видел, только глупая улыбка впаялась в его воскообразное лицо. Катерок и мятежный танкер исчезли... Испарились по неизвестной причине. Берц в бессильной злобе хлопнул перчаткой по высокому голенищу. Круто развернувшись и не оборачиваясь, зашагал в город...
– Ну, нам пора! – Корней со товарищи взобрался на ялик.
Изогнутая шея лебедки, скрипя, опустила шлюпку к поверхности моря. Шестерка отважных уходила в пограничную Турцию.
Сонные бакланы долго махали крыльями, прощаясь с маленьким яликом...
Скрипнула дверь. На палубу осторожно вышел Бадаев...
Никто не удивился, услышав сухой пистолетный хлопок...
ГЛАВА 23
Яркая вспышка прочертила сознанье...
Крест приоткрыл отяжелевшие веки и тут же зажмурился – наступивший рассвет ледяной радугой нещадно давил на глаза. Чувство голода перешло все границы. Прогоняя остатки непонятного сна, Корней приподнял ногу, и выбил валенком в кособоком своде снежный кирпичик....
